Заключение

Сложный процесс образования и укрепления Русского централизованного государства сопровождался напряженной идеологической деятельностью. Борясь за усиление своего внешнего и внутреннего авторитета, русское правительство опиралось на идеи, воплотившиеся в официальных актах, исторических и публицистических произведениях разных видов.

В результате изучения рукописного наследия и фактов, связанных с литературной историей "Сказания о князьях владимирских", можно утверждать, что среди различных сочинений, на которые идейно опиралось русское правительство в своей объединительной политике, значительная роль принадлежала "Сказанию о князьях владимирских". На примере этого произведения видно, что идеологические явления не были просто фактами, отражающими сложный исторический процесс, а использовались феодальным государством как активная сила в интересах этого государства. "Сказание" - произведение, не только объективно стоящее на стороне централизации, но и произведение, которое правительственные круги пытались использовать при проведении конкретных политических мероприятий. "Сказание" нередко включалось в состав произведений официозной идеологии, созданию которых в XVI в. отводилось большое место.

"Сказание" - чрезвычайно важный источник для изучения официальной идеологии Русского государства XVI в. Его использование правительством прослеживается в двух направлениях: в идейной борьбе за собирание русских земель - в том числе и тех, которые временно находились во власти Польско-Литовского государства, и в идейной борьбе за укрепление авторитета великого князя, а затем и царя.

Конкретное изучение "Сказания о князьях владимирских" с привлечением обильного рукописного материала и исторических фактов говорит о том, что "Сказание" чрезвычайно активно использовалось в деле укрепления внутреннего и внешнего могущества Русского централизованного государства. Появилось оно в результате определенных требований со стороны кругов, близко стоявших к великокняжеской власти, но прежде чем стало использоваться в официальной литературе, претерпело ряд изменений.

Запрос, в котором правительственные круги Василия III требовали изложить родословие великих князей русских, был сделан в Ферапонтов монастырь. Задание выполнил Спиридон-Савва, чей талант писателя и большие знания литературы к тому времени уже были известны.

Родословие было изложено в форме послания в двух частях. Первая часть представляет собой произведение, посвященное происхождению великих князей русских, родословие которых изложено в связи с событиями мировой истории, начиная с древнейших времен в тогдашнем понимании всемирной истории: с разделения вселенной Ноем. Рассказывая о важнейших событиях мировой истории, Спиридон-Савва устанавливает генеалогическую связь русских великих князей с римским императором Августом через Пруса, который якобы был родственником Рюрика. Говоря о родстве русских великих князей с римским императором, Спиридон-Савва тем самым утверждает высокое происхождение русских князей. В рассказ о происхождении русских князей включена повесть о том, как Владимир Мономах приобрел царский венец. Повесть эта служила доказательством древности владения русскими князьями царским венцом.

Вторая часть "Послания" рассказывает о происхождении литовских князей, которые, согласно повествованию Спиридона, стояли значительно ниже русских князей в его генеалогическом построении. По утверждению Спиридона, они происходили от "раба" мелкого вассала смоленского князя. Вся их родословная в рассказе Спиридона поставлена в зависимость от событий русской истории, по преимуществу от событий тверского княжества. Родословная литовских князей оканчивается Сигизмундом I. Излагая родословие, Спиридон с определенной политической Целью упоминает и о пограничных землях Руси, которые попали под власть литовских князей.

Противопоставление в "Послании" родословия русских князей литовским не случайно: оно объясняется политической обстановкой в стране. При Василии III еще продолжался процесс объединения русских земель, продолжалась борьба с Польско-Литовским государством за пограничные русские земли. В десятых годах XVI в. эта борьба была успешной.

Анализ содержания "Послания", сопоставление его со "Сказанием о князьях владимирских" и ряд косвенных данных указывают на то, что оно было написано приблизительно в десятые годы XVI в.

Правительственные круги, очевидно, не были полностью удовлетворены "Посланием" Спиридона-Саввы. Поэтому "Послание" было подвергнуто переработке, результатом которой и явилось "Сказание о князьях владимирских" первой редакции.

Первая редакция "Сказания", очевидно, была составлена вскоре после Спиридонова "Послания" - в княжение Василия III. Создателей "Сказания" волновали те же вопросы противопоставления родословия русских князей родословию литовских. В результате переделки "Послания" Спиридона-Саввы были созданы две части, которые получили самостоятельные заголовки. "Сказание о князьях владимирских" явилось результатом переработки только первой части "Послания" Спиридона - той, в которой говорится о русских князьях. Оно сохраняет основные мысли и идеи "Послания". Родословие литовских князей получило свой заголовок, одновременно подвергнувшись более значительным изменениям: все события, изложенные в родословии, сохраняя связь с некоторыми фактами из истории Тверского княжества, обусловливались активной деятельностью московских великих князей.

Родословие литовских князей было впоследствии целиком отвергнуто и правительством Ивана IV уже не использовалось. Но зато "Сказание" было принято полностью и неоднократно применялось в деятельности Русского государства во второй половине XVI в.

Таким образом, можно думать, что переработка была произведена в официозных кругах, чтобы произведение точнее служило определенным политическим целям. Конкретных фактов использования "Сказания" в деятельности правительства Василия III не сохранилось; о существовании "Сказания" в правительственных кругах того времени свидетельствуют только косвенные данные.

Однако в годы царствования Ивана IV мысли, высказанные в "Сказании о князьях владимирских", становятся не только официально признанными, но их пытаются использовать в качестве идеологического оружия в борьбе за укрепление власти царя, как на международной арене, так и во внутриполитических событиях. "Сказание" было использовано как официальный идеологический документ в чине венчания на царство Ивана IV в 1547 г.: оно было привлечено для разработки самого чина венчания; кроме того, вторая часть "Сказания", которая рассказывает о приобретении Владимиром Мономахом царского венца, служила предисловием к чину венчания.

Получив такое назначение, рассказ о приобретении Владимиром Мономахом царского венца был включен в Никоновскую летопись и Царственную книгу в тех их местах, где говорится о венчании Ивана IV на царство, а кроме того был записан на дверцах царского места в Успенском соборе.

Венчанием на царство не был окончательно решен вопрос признания царского титула за русским государем: признание это приходилось завоевывать. Так было вызвано появление новой, второй редакции "Сказания о князьях владимирских".

Идеи "Сказания" используются почти во всех идеологических мероприятиях, которые были связаны с поднятием престижа власти великого князя. Они были применены в "Государевом родословце" 1555 г., проникли в Воскресенскую летопись, "Степенную книгу", "Четьи-Минеи". Русские дипломаты неоднократно цитировали места из "Сказания" при возникновении споров в посольских сношениях с Польско-Литовским государством.

Во всех случаях использования "Сказания" официальными кругами оно служило целям поднятия престижа великокняжеской власти путем утверждения древности и знатности происхождения русских великих князей и исконности владения русскими князьями царским венцом. В "Сказании" вовсе не было идеи заимствования власти со стороны, путем передачи ее России из Византии, как нередко трактовались идеи этого памятника в буржуазной исторической науке, которая включала его в цикл произведений, связанных с идеей "Москвы - третьего Рима", Москвы - наследницы Византии, в XVI в. характерной по преимуществу для церковных кругов.

Итак, "Сказание" в основных своих идеях было памятником правительственной идеологии. Вся история существования этого произведения показывает его официальную направленность. В официальных целях, как показывают факты, его и пытались использовать. Идеология сильного централизованного государства, которая отстаивала самодержавие, была шире идей "Сказания о князьях владимирских", но идеи "Сказания" вошли в официальную идеологию неотъемлемой составной частью, так как решали вопросы генеалогии русских царей и происхождения Царской власти в Русском государстве. Поэтому "Сказание" находит себе такое широкое применение в период укрепления централизованного государства.

Теория происхождения власти русских государей вызвана была к жизни всей исторической обстановкой того времени и служила политическим задачам Русского государства. В формировании этой теории и ее применении значительную роль сыграло "Сказание о князьях владимирских". Появление его, как и ряда других идеологических произведений, объяснялось большими социально-политическими изменениями в Русском государстве. В связи с централизацией страны выросла и роль великокняжеской власти, которой нужно было идеологическое обоснование своего дальнейшего укрепления. "В каждую эпоху мысли господствующего класса суть господствующие мысли, т. е. тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила"^*.

^* (К. Маркс, Ф. Энгельс. Немецкая идеология. Сочинения, т. IV. стр. 36.)

В эпоху образования и укрепления централизованного государства, в конечном счете отстаивавшего интересы господствующего класса, эта идеология была выражена в виде теории, которая утверждала неограниченность великокняжеской власти. "Сказание о князьях владимирских" - произведение, которое как раз преследовало цели этого "утверждения. Оно способствовало в XVI в. укреплению власти правительства централизованного государства. Активная роль "Сказания" во внутренней и внешней политике Русского централизованного государства совершенно отчетлива и может быть прослежена на целом ряде правительственных актов, распоряжений, в дипломатических переговорах, в официальных правительственных сочинениях и в литературных произведениях, вышедших из прогрессивного лагеря сторонников сильной государственной власти.