Военно-оборонительные сооружения

^* (При написании главы использованы материалы, собранные Н. Н. Ворониным. За любезное разрешение воспользоваться этими материалами приношу Н. Н. Воронину самую сердечную благодарность.)

В XIII-XV вв., как и в предшествовавший период, укрепление отдельных феодальных княжеств происходило на Руси довольно интенсивно. Особенно много оборонительных сооружений создавалось в северо-западных районах страны, которые, избежав прямого удара монголо-татар, оказались под угрозой нападения со стороны Швеции, Литвы и Ливонии.

В постоянном военном напряжении жила в XIII-XV вв. Псковская земля, тянувшаяся узкой полосой вдоль Чудского и Псковского озер и р. Великой. На ее рубежах было создано много крепостей, расположение которых определялось направлением путей сообщения и географическими условиями района Великой и ее притоков, образующих естественную защитную полосу. На запад за эту черту был выдвинут только Изборск - древнейший населенный пункт, стоявший на пути, соединявшем Северо-Западную Русь с Восточной Прибалтикой. Крепости Остров, Вышгород, Велье (до 1368 г.), Красный, Колож (до 1404 г.) и сменившая его Опочка располагались к югу от Пскова, по р. Великой и ее притокам; далее простиралась Пустая Ржева - труднопроходимая область озер и лесов. Наиболее угрожаемым был водораздел Великой и Шелони, где враг мог пройти в Псковскую землю, обойдя притоки Великой. Поэтому при впадении в нее р. Сороти, текущей в широтном направлении, был построен Воронач (до 1348 г.). Севернее находились Котельно (до 1406 г.) и сменивший его Выбор, Врев (до 1426 г.), Дубков (до 1471 г.) и Володимирец. На восточном берегу Чудского озера стоял Гдов, а южнее - Кобылий (1462 г.). Все эти крепости составляли разветвленную систему обороны, прикрывавшую Псковские земли со стороны Литвы и Ливонского ордена. Важнейшими крепостями системы были Изборск, Остров и Гдов; основу ее составлял сам Псков (См В В. Косточкин. Русское оборонное зодчество конца XIII - начала XVI веков. М., Изд-во АН СССР, 1962, стр. 67 и др.).

'Труворово' городище - место расположения первоначального Изборска. (В. В. Косточкин. Русское оборонное зодчество конца XIII - начала XVI веков. М., Изд-во АН СССР, 1962, стр. 14).

Сильнейшим псковским оплотом в XIV-XV вв. был Изборск. Первоначально это было небольшое поселение, располагавшееся на высоком остроконечном мысу, вдающемся в широкую долину. С востока оно прикрывалось (Городищенским озером, с севера и запада - глубоким и обрывистым оврагом, а с юга, где ровная поверхность мыса переходила в плато, - высоким подковообразным, валом и рвом перед ним.

Изборск. Разрез башни Луковки. (В. В. Косточкин. Русское оборонное зодчество, стр. 228).

Изборск. Башни западной стены крепости.

В 1303 г., когда военное значение Изборска особенно возросло, а около него вырос большой посад, не имевший природной защиты, поселение перенесли на близлежащую Жеравью гору, где изборяне выстроили, по-видимому, деревянную крепость с круглой каменной башней. Помимо бревенчатых перекрытий в верхней части, эта башня имела еще и свод над нижним ярусом.

В 1330 г. посадник Шелога с псковичами и изборянами выстроил на Жеравьей горе каменные стены. Их постройка, осуществленная В один сезон, - крупнейшее военно-оборонительное мероприятие Руси того времени. Крепость (общее протяжение ее стен около 850 м) была по существу без башен. Она стояла на краю отвесного обрыва, прикрывавшего ее с севера. С востока находился крутой склон, постепенно становившийся пологим к югу, а с запада - рвы и валы. Стена, прикрытая искусственными земляными сооружениями, была лобовой; на нее обрушивались основные вражеские удары и с нее они отражались. В конце XIV в. стены Изборска несколько утолстили и усилили 6 многоярусными башнями. Эти; башни сохранились до наших дней: одна прямоугольная, остальные круглые. Все башни пристроены к тем стенам, которые менее прикрыты естественными преградами и более доступны для противника. С их появлением внешний вид крепости резко изменился, а ее напольная сторона стала еще более неприступной. За эту неприступность немецкий поэт XIV в. Петр Зухенвирт назвал Изборск "железным городом". В начале XV в. стены Изборска были дополнительно утолщены прикладками между башнями. На них появились выложенные из плиты декоративные кресты и полосы треугольных орнаментов, несколько смягчившие их суровый облик. Позднее, в третьей четверти XV в., был реконструирован главный въезд в крепость. Усиленный одновременно прямоугольной башней, он имел вид коридора между двумя параллельными стенами. В случае прорыва противник попадал в узкое пространство с воротами на конце. Впрочем, Изборск захватывался неприятелем только до постройки каменной крепости; все осады, которые он выдержал после ее создания, были безрезультатными. Существующая крепость имеет в плане ту же конфигурацию, что и крепость 1330 г. Однако стены ее значительно толще. Первоначальную ширину сохранила только внутренняя стена Талавского захаба, построенного одновременно с башнями. Водоснабжение крепости осуществлялось через тайник - подземный сводчатый коридор, спускавшийся по склону горы к колодцу (См. В. В. Косточкин. Строительная биография крепости Изборска. СА, 1959, № 1, стр. 124 и сл.).

Древнейшее укрепление Пскова Кром расположен на высокой стрелке мыса между Псковой и Великой. В XIII в. Кром, расширенный "Довмонтовым городом", был оплотом в борьбе псковичей с немцами. В 1309 г., когда кремль именовался уже детинцем, посадник Борис прикрыл посад города каменной стеной, шедшей от церкви Петра и Павла до Великой. В 1337 г. строитель Изборска посадник Шелога возобновил "перси" (переднюю стену) детинца и расширил его главный въезд. В середине XIV в. вокруг всего посада, параллельно стене посадника Бориса, была выстроена "стена с дубом мало выше мужа".

В 1377 г. псковичи поставили два каменных костра "в Торгу". В 1380 г. взамен деревянной посадской стены середины XIV в. была сооружена "четвертая стена плитяна" от Псковы до Великой, которую через семь лет усилили 3 башнями; тогда же ручей Зрачка превратился в ров, прикрывший укрепления Среднего города (Застенья). В 1393-1394 гг. строились "перси" Крома. В 1396 г. ставится костер на Васильевой горке. В 1397 г. пристраиваются башни к приступной стене, а в 1399 г. приступная стена усиливается новой и вновь укрепляется башнями.

Изборск. Крест прикладки западной стены крепости.

Изборск. Орнамент прикладки восточной стены крепости.

В XV в. происходило дальнейшее расширение и усовершенствование псковских укреплений. В 1400 г. кремль получил 2 башни. В 1401-1402 гг. усиливаются его стены по Пскове и Великой. В 1420 г. он снова обогащается башней. На другой год развернулась перестройка кремлевских "персей", длившаяся три года. В 1432 г. сооружается прясло стены у Сысоевых ворот к р. Великой. В 1452 г. строится новая каменная стена кремля у "персей", в которой делается пять погребов. В 1453 г. завершаются работы по пряслу стены у Лужецких ворот. В 1458 и 1462 гг. надстраиваются стены кремля. В 1463-1465 гг. заменяются новыми его лобовая стена и стена по Пскове.

В 1465 г. деревянными стенами обнесли Окольный город (Полонище) и Запсковье, укрепления которого в 1482-1484 гг. были заменены каменными. В результате этого строительства Псков получил огромную, сложенную из плитняка, крепость с общим протяжением стен свыше 8 км.

Расширявшаяся и не раз перестраивавшаяся в московское время, эта крепость была самой крупной в Европе. По подсчетам И. Годовикова, на ее постройку, не считая позднейших ремонтов и переделок, было затрачено: 6 миллионов человеко-дней, работа более миллиона лошадей, 571663 м³ плиты, 122990 м³ извести, 122500 м³ песку и 20 миллионов ведер воды (См. Н. Н. Воронин. Древнерусские города. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1945, стр. 51.). Сохранившиеся фрагменты этой крепости дают лишь общее представление о ее первоначальном виде. Однако можно считать, что в XIV в. Псковский кремль, так же как и Изборская крепость, был укреплен только стенами; башнями он был усилен позднее, в начале XV в. С их появлением обороноспособность кремля резко повысилась. Остатки въезда в этот кремль прослеживаются сейчас к югу от звонницы Троицкого собора, на восточном краю псковского мыса. Участок стены кремля, стоящий на обрыве берега Великой, показывает, что псковские стены XV в. были сравнительно нетолстыми. Совсем недавно на этом участке стены существовал треугольный орнамент, подобный орнаменту изборских стен, который в процессе реставрационных работ заменен новым.

Башни Окольного города и Запсковья были круглыми, а некоторые и прямоугольными. Они имели деревянные шатровые крыши и делились внутри бревенчатыми накатами на ярусы. Над некоторыми башнями возвышались смотровые вышки. Примыкавшие к башням стены завершались широкими прямоугольными зубцами и имели деревянные кровли. Находившиеся между зубцами промежутки позволяли вести стрельбу по противнику.

Островская крепость была построена в середине или третьей четверти XIV в. Она занимала остров р. Великой, была сложена из плитняка, имела 3 башни и общую протяженность стен около 500 м. Вход в нее был устроен как в Пскове и Изборске - "кожухом". В XV в. крепость получила, по-видимому, подошвенные пушечные бойницы. Ее наиболее короткая стена, укрепленная по концам башнями и прикрытая рвом, была лобовой. Она обращена в сторону западной, неукрепленной части острова, откуда высадившийся противник мог начата подготовку штурма (См. П. А. Раппопорт. Из истории военно-инженерного искусства древней Руси. МИА, № 31. М., 1952, стр. 184 и сл.; В. В. Косточкин. О датировке крепостей Острова и Изборска. КСИИМК, вып. LXII. М., 1956, стр. 59 и сл.).

Изборск. План существующей крепости. (В. В. Косточкин. Русское оборонное зодчество, стр. 113).

Псков. План оборонительных сооружений города. (История русской архитектуры. М., Госстройиздат, 1956, стр. 64).

Остров. План крепости. (В. В. Косточкин. Древние русские крепости. М., 'Наука', 1964, стр. 38).

Укрепления Гдова были построены 300 псковичами в одно лето 1431 г. Сперва это была деревянная крепость с одной каменной стеной на приступной стороне; позднее она стала полностью каменной. В противоположность Изборску и Острову стены Гдова были сложены не только из плитняка, но и из валунов, уложенных правильными горизонтальными рядами. В 1434 г. их усилили земляными "привалами". Ров существовал только со стороны, не защищенной водой; на остальном протяжении кремль "обошла река Гдовка" и "ручей обошел". Окружность стен с башнями составляла более 920 м. Около ворот стояли деревянные башни, обложенные дерном. Они служили дополнительным прикрытием для въездов. Под стенами наружу шли "слухи" для предупреждения вражеских подкопов, и один тайник к воде с лестницей на глубину 16 м. "Город" располагал также тремя колодцами (См. В. В. Косточкин. Кремль древнего Гдова. (Из истории псковского оборонного зодчества). МИА, № 77. М., 1958, стр. 67 и сл.).

Подавляющее большинство остальных псковских крепостей были дерево-земляными. К концу XVI в. они уже запустели. Писцовые книги того времени формулой "городище, что был город", определяют городки Воронач, Врев, Володимирец, Велье. По сохранившимся следам и описям можно составить о них некоторое представление. Володимирец, например, построенный в 1462 г. на Володчине горе, имел в длину 120 м, а в ширину 58 м. Он был опоясан валом и прикрыт рвом. Дубков был длиной 80 м и шириной 60 м. Велье занимал продолговатый холм между озерами Черным, Чадо и Велье. Он был огорожен валом в 650 м и частично плитяной стеной толщиной 4,6 м, сложенной на извести. Красный, воздвигнутый в 1464 г. при впадении р. Малосук в Синюю (запустел в XVII в.), имел вал длиной 375 ж, рвы и тайник под насыпью вала. Вышгород, построенный на горе в 1476 г., был круглой формы, укреплялся валом и прикрывался со всех сторон оврагами. Подобные городки играли огромную роль в обороне псковской территории. Воронач, например, сохранивший следы валов, выдержал в 1426 г. трехнедельную осаду войск Витовта. Поэтому Псков всегда поддерживал и восстанавливал эти городки. Так, вместо разрушенного литовцами в 1406 г. Коложа, на одном из островов р. Великой в 1414 г. была построена Опочка. В две недели соорудили вал этой крепости и поставили деревянные стены. Выдержавшая в 1426 г. осаду Витовта и погоревшая в 1441 г., она осенью того же года была восстановлена. Эти укрепления застали писцы XVII в. Вал еще сохранял свои основные обрубы, на стены изнутри вели деревянные лестницы, под валом шел тайник. На смену сгоревшему в 1428 г. Котельно пришел в 1431 г. Выбор, дополнительно усиленный "привалами" в 1434 г. Городок имел продолговатую форму, был укреплен валом с двумя воротами и прикрыт реками (См. Ф. А. Ушаков. Описание древних городищ, городцов, курганов, валов, каменных крестов, мостов и камней с отпечатками разных предметов, сохранившихся в Псковской губернии. Псков, 1897, стр. 14 и сл.; Сборник Московского архива Министерства юстиции, т. 5. М., 1913, стр. 258 и др.; т. 6. М., 1914, стр. 425 и др.; Н. Окулич-Казарин. Материалы для археологической карты Псковской губернии. Труды Псковского археологического общества 1913-1914 гг., вып. 10. Псков, 1914, стр. 169 и др.; Л. И. Софийский. 500-летний юбилей города Опочки Псковской губернии. Сборник Псковской губернской ученой архивной комиссии, вып. 1. Псков, 1917, стр. 161 и сл.; А. Н. Вершинский. Города Калининской области. Исторические очерки. Калинин, 1939, стр. 68 и др.; П. А. Раппопорт. Очерки по истории военного зодчества Северо-восточной и Северо-западной Руси X-XV вв. МИА, № 105. М.-Л.. 1961, стр. 74 и др.).

Псков. Орнамент западной стены кремля.

Гдов. Фрагмент стены кремля. (В. В. Косточкин. Кремль древнего Гдова МИА № 77. М., 1958, стр. 77, рис. 5).

Много пограничных крепостей строил в XIII-XV вв. и Великий Новгород. Так как его основная территория прикрывалась с запада Псковскими землями, новгородцы сосредоточили всю оборону преимущественно на своих северных и юго-западных рубежах.

В состав этой обороны, помимо Ладоги, входили оборонительные сооружения Орехова, Корелы, Тиверца, Копорья и Ямы, которые прикрывали северную окраину Новгородской земли со стороны Швеции. На юге главнейшими боевыми форпостами Новгорода были Порхов, Старая Русса и Великие Луки, а также более мелкие укрепления - Дубровна, Вышгород, Холм, Мелеча, Морева,, Демань. Ближе всех к Московскому центру подходили Устюжна, Кличен, Волок-Ламский, Бежецкий Верх и другие.

Сильнейшей новгородской твердыней на севере было Копорье. Эта крепость стояла близ Финского залива на неприступной скале, окруженной оврагами. Ее возникновение было связано с иноземной агрессией. В 1240 г. здесь закрепились немцы, уничтожившие русский погост и построившие деревянную крепость. В 1241 г. Александр Невский разгромил этот форпост, а в 1279 г. его сын срубил здесь деревянный городок-замок, который на другой год заменил каменным. Позднее, в 1297 г. вместо замка новгородцы и воздвигли мощную каменную твердыню, ставшую оплотом Водской пятины Великого Новгорода. Существующая в Копорье каменная крепость относится ко второй половине XV в. Она была построена, очевидно, новгородским архиепископом Евфимием II в период его лихорадочной строительной деятельности на заключительном этапе войны 1443-1448 гг. с Ливонским орденом (См. В. В. Косточкин. Новые данные о крепости Копорье. СА, 1960, № 3, стр. 262 и сл.; его же. О мастерах крепости Колорье. В кн.: "Древнерусское искусство (XV - начало XVI веков)". М., Изд-во АН СССР, 1963, стр. 208 и сл.). Конфигурация этой крепости соответствует конфигурации крепости конца XIII в.

Опочка. План валов крепости. (В. В. Косточкин. Древние русские крепости, стр. 88).

Копорье. План крепости. (Древнерусское искусство XV - начала XVI веков. М., Изд-во АН СССР, 1963, стр. 210).

Западнее Копорья стояла каменная крепость Яма, построенная на берегу Луги в 1384 г. Немцы трижды пытались захватить эту крепость, но не смогли; в 1447 г. она устояла даже против пятидневного пушечного обстрела. В 1448 г. на месте Ямгородской крепости конца XIV в. была сооружена новая крепость.

Не менее мощным был и Орехов. Сперва это был небольшой дерево-земляной городок, построенный в 1323 г. на острове у истока Невы в связи с иноземной агрессией. В 1348 г. городок захватили шведы, но вскоре новгородцы блокировали его и держали в осаде всю зиму, а весной подожгли и взяли штурмом. В 1352 г. Орехов получил каменные башни и стал прочным оплотом Новгорода. Его чинили после пожара 1386 г., расширяли в 1410 г. за счет создания каменных укреплений вокруг посада и ремонтировали в 1460 г. (См. В. В. Косточкин. К характеристике памятников военного зодчества Московской Руси конца XV - начала XVI в. МИА, № 77, стр. 120 и сл.). А. Н. Кирпичников внутри крепости московского времени вскрыл участок крепостной стены Орехова XIV в. с остатками воротной башни. Эта стена сложена на извести из валунов.

Корела. Башня крепости.

Большую стратегическую роль в Приладожье играла и Ладожская крепость XII в., которую ремонтировали в 1445 г. К сожалению, от нее теперь ничего не осталось; в конце XV - начале XVI в. она была полностью перестроена Москвой (См. Г. Ф. Корзухина. О времени появления укрепленного поселения в Ладоге. СА, 1961, № 3, стр. 76 и сл.; В. В. Косточкин. Оборонительные системы русских крепостей XIV - начала XVI вв. СА, 1957, № 1, стр. 137 и сл.; его же. Древние русские крепости. М., "Наука", 1964, стр. 55 и сл.).

Обороняя северную границу, новгородцы вели борьбу и за западное Приладожье. Эта борьба шла вокруг Корелы, стоявшей на острове р. Вуоксы в 2 км от западного берега Ладожского озера. Первоначально это был деревянный городок, обветшавшие укрепления которого в 1310 г. заменили новыми. В 1314 г. он был захвачен шведами, но новгородцы в том же году вернули его обратно. Сражения за город происходили также в 1322 и 1337 гг., но были безрезультатными. В 1360 г. укрепления Корелы сгорели, но вскоре были восстановлены, а: в 1364 г. посадник Яков усилил их каменной башней.

Сильно перестроенные в позднейшее время Корельские укрепления состояли из окружавшего остров земляного вала и имели, очевидно, одну каменную башню (См. В. В. Косточкин и А. А. Драги. Костер посадника Якова в Кореле. Памятники культуры. Исследование и реставрация, вып. 4. М. - Л., Изд-во Гос. Эрмитажа, 1963, стр. 5-18.).

Тиверец. План крепости. (В. В. Косточкин. Древние русские крепости, стр. 87).

Тиверец. Фрагмент кладки вала (П. А. Раппопорт. Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X-XV вв. МИА, № 105, 470, М. - Л., 1961, стр. 121, рис. 99).

На пути, шедшем из Новгорода в Корелу, стоял Тиверец. Его крепость была основана, по-видимому, в конце XIII в. и разрушена шведами после ожесточенных боев 1411 г. Она находилась на островке р. Вуоксы, вытянутом с севера на юг на 275 м. Теперь вдоль восточной стороны острова тянется невысокий вал, обложенный булыжниковыми камнями, сложенными без раствора. Лучше всего" остатки кладки вала сохранились с юга, где откос крутого берега обрывается в реку.

Наиболее сильным форпостом Новгорода на юго-западной окраине Новгородской земли был Порхов. Сперва это был небольшой дерево-земляной городок, поставленный Александром Невским в 1239 г. у впадения Дубенки в Шелонь в связи с обороной от Литвы. В 1387 г., когда литовская опасность усилилась, крепость перенесли в излучину правого берега Шелони, где из местной плиты и был поставлен "город камен". Пятиугольник его стен, общим протяжением свыше 600 м, прикрывался рекой и ложбиной. Как и в Изборске, его 4 сильно выступающие вперед башни фланкировали стены. Они стоят в основном на приступной стороне; со стороны реки башен не было. Внутри башни делились "мостами" на ярусы, из которых каждый снабжен системой бойниц. В 1430 г. новгородцы усилили Порхов - утолстили его стены прикладками, на которых выложили кресты, подобные изборским. Одновременно были утолщены стены и некоторых башен. В первоначальном виде осталась только Малая башня. Ее стены имеют толщину около 1,4 м. Сквозь них прорезаны резко сужающиеся наружу бойницы. Три внутренних настила башни сообщались деревянными лестницами. В первоначальном виде остались и небольшие участки стен, примыкающие к Малой башне. Эти участки имеют толщину около 1,8 м при высоте до 6-7 м. По верху шли зубцы 3 м шириной, прикрывавшие боевую площадку; на нее изнутри вела открытая каменная лестница. Остальные стены имеют толщину 4,45 м, а башни - немного более 4 м. Они состоят из двух частей; одна из них первоначальная, а другая - результат утолщения. Как и в Изборске и Острове, входы в крепость были своего рода "коридорами смерти", позволявшими держать ворвавшегося противника под двойным обстрелом на протяжении нескольких метров. На случай осады крепость имела тайник, спускавшийся к Шелони (См. П. А. Раппопорт. УК. соч. МИА, № 31, стр. 148 и сл.).

От большинства остальных южных и юго-западных крепостей Новгорода почти ничего не осталось. Наибольший интерес среди них представляла, по-видимому, Устюжна, занимавшая мыс при впадении Ижины в Мологу. Ее мощный вал имеет в плане п-образную форму и упирается в берег Мологи.

Порхов. План крепости. (В. В. Косточкин. Древние русские крепости, стр. 114).

Порхов. Кресты прикладок стен крепости.

Порхов. Малая башня крепости.

С северо-восточной стороны вала нет. Это объясняется тем, что здесь поселение было хорошо защищено широким пространством реки. Вал с юго-востока прикрывал поселение со стороны более высокого противоположного берега Ижины. Перед северо-западной и юго-западной частями вала проходил ров, соединявший реки. Благодаря этому крепость со всех сторон была окружена водой. Вход в нее был с юго-запада; перед ним через ров был перекинут, вероятно, деревянный мост (См. Г. А. Максименков и И. Н. Хлопин. Археологические разведки в Устюжне и в прилегающих районах. СА, 1958, № 4, стр. 189.).

Укрепления самого Новгорода в XIV-XV вв. претерпели значительные изменения. Древний каменный детинец подвергался тогда серьезной реконструкции; в 1302 г. была заложена его новая каменная стена к Софийской стороне. В 1331-1333 гг. владыкой Василием был возведен участок вдоль Волхова. Эти работы закончились лишь в 1400 г. при архиепископе Иоанне. Укрепления детинца XIV в. не дошли до нас; они были перестроены в конце XV в. после подчинения Новгорода Москве.

Большое внимание новгородцы уделяли усилению и наружного пояса обороны Великого Новгорода (Торговой и Софийской сторон); в XIII в. его неоднократно ремонтировали. В 1316 г. в связи с приближением тверской рати новгородцы "учиниша острог около города по обе стороны". В 1335 г. архиепископ Василий попытался заменить деревянные укрепления острога каменными, но работы были проведены лишь на участке между церковью Ильи и Павловым монастырем. Остатки этой стены, построенной посадником Федором и тысяцким Остафием, открыты А. В. Арциховским. Ее основание состоит из валунов, поверх которых идет кладка из необработанного плитняка, облицованная ильменскими известняковыми плитами (См. А. В. Арциховский, Раскопки на Славне в Новгороде. МИА, № 11. М. -Л., 1949, стр. 132 и сл.). В дальнейшем на всем протяжении второй половины XIV в. усиление острога шло по пути усовершенствования его рвов и валов.

Исследование А. Л. Монгайта показало, что на некоторых участках острог имел каменные стены длиной до 100 м. Посреди них. иногда стояли башни, сложенные из приильменского известняка, или деревянные на валунном основании, скрепленном известковым раствором (См. А. Л. Монгайт. Оборонительные сооружения Новгорода Великого. МИА, № 31, стр. 14 и сл.). Раскопками В. В. Косточкина и П. А. Раппопорта в конце Легощей (Советской) улицы вскрыт пилон одной из проезжих башен острога. Она имела сводчатый проезд с тремя арочными перемычками; в одну из них упирались створы воротных полотнищ (См. В. В. Косточкин, С. Н. Орлов и П. А. Раппопорт. Новые данные об укреплении Новгородского острога. Памятники культуры. Исследование и реставрация, вып. 3. М., Изд-во АН СССР, 1961, стр. 68 и сл.).

К остаткам острога относится также круглая "Белая" башня на Софийской стороне, перестроенная в XVI в. В нижней части она сложена из валунов и известняка, а в верхней - из кирпича. Башни острога 1391 г. были в основном прямоугольными, толщина их стен немного более 1 м. На Знаменской иконе XVII в. насчитывается 19 острожных башен на Софийской стороне (не считая башен детинца) и столько же на Торговой. Общее протяжение острога, по данным XVII в., около 9 км. Он имел характерный для XIII-XV вв. облик дерево-земляного укрепления с каменными башнями (См. А. Строков и В. Богусевич. Новгород Великий. Пособие для экскурсантов и туристов. Л., 1929, стр. 158 и сл.; М. Г. Рабинович. Новгородское войско XI-XV вв. В кн.: "История русского военного искусства", т. I. Под ред. Н. А. Таленского. М., Госполитиздат, 1943, стр. 72 и сл.).

В борьбе с Москвой за Двинскую землю важную стратегическую роль играл основанный в 1342 г. новгородский городок Орлец. Он стоял на высоком треугольном плато при впадении Моленги в р. Юг и с напольной стороны был ограничен рвом. О прочности его стен свидетельствует история борьбы с Москвой за обладание Заволочьем; самим же новгородцам в 1396 г. пришлось осаждать отпавший Орлец и бить его пороками в течение месяца. В этом году он был взят ими и разрушен.

Устюжна. Общий вид городища.

Устюжна. План городища. (Г. А. Максименков, И. Н. Хлопин. Археологические разведки в Устюжне и в прилегающих районах. СА, 1959, № 4, стр. 190).

Самой далекой колонией Новгорода на востоке была Вятка. О ней Н. И. Костомаров сказал, что "нет ничего в русской истории темнее судьбы Вятки и земли ее" (Н. Костомаров. Северно-русские народоправства во времена удельно-вечевого уклада, т. I. СПб., 1886, стр. 233 и сл.). (Крепость была весьма сильной и не раз встречала врага. С юга и северо-запада она прикрывалась глубоким оврагом, а с востока - р. Вяткой. Возможно, что ее постройка была осуществлена подобно позднейшему Свияжску - путем заготовки леса в верховьях Вятки и сплава его к месту строительства; легенда об основании города рассказывает, что деревья, чудодейственно приготовленные невидимой силой, приплывали к месту работ. Стены Вятки были одновременно срубами жилищ, плотно поставленными друг к другу и выходящими торцовыми частями наружу.

Новгород Великий. Участок стены 'острога'.

Наряду с Псковом и Новгородом большое военно-оборонительное строительство в XIII-XV вв. вела Тверь. Тверское княжество, обособившееся в 40-х гг. XIII в., не широкой, но длинной полосой тянулось вдоль верхнего течения Волги. На севере оно граничило с владениями Новгорода, на западе и юго-западе - с Литвой, а на юге и юго-востоке - с Московским княжеством и его уделами. Важнейшим тверским рубежом был литовский; к нему была обращена группа сильных крепостей (Ржева, Опоки, Зубцов, Новый городок и Холм). Главными крепостями на Волге вниз от Зубцова были: Старица, Тверь и Городня, а далее, на ее левом берегу, - Белгород и Скнятин (старое укрепление XII в., сожженное во время усобицы с Москвой в 1288 г.). На порубежьи б Москвой стоял Клин. Между ним и Волгой по течению Шоши располагались Дорощбуж и Микулин. За Волгой на Тверце стоял Торжок, принадлежавший то Новгороду, то Твери, а восточнее - Кашин и Радилов на р. Медведице. Эта система крепостей сложилась не сразу; в неё входили города, возникшие как в домонгольское время (Тверь, Скнятин, Зубцов), так и после, в XIV-XV вв., во время борьбы тверских князей с удельными князьками и внешними врагами.

Мощностью укреплений среди тверских крепостей особенно выделялась Ржева. Лежавшая на стыке тверских, московских и литовских земель, она располагалась на левом берегу Волги, при впадении в нее речки Халынки. Естественная неприступность этого высокого и обрывистого мыса усиливалась с наиболее уязвимой стороны глубоким рвом. Оборонительные качества Ржевы были весьма высокие; инок Фома в "Слове похвальном" князю Борису писал: "...градок той ... мал, но тверд ... и приправы градские на нем велми много" (Н. П. Лихачев. Инока Фомы слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче. ПДПИ, вып. 168. СПб 1908 стр. 47.). В 1408 г. московские воеводы срубили деревянную крепость Ржевы, а в 1446 г. хорошо вооруженное тверское войско, взяло ее после трехнедельной осады.

Самой сильной тверской крепостью была, конечно, Тверь, сооруженная в 1232 г. вскоре после монгольского разорения Средней Руси. Оборона Твери совершенствовалась в XIV-XV вв. Город занимал мыс у устья р. Тьмаки. На расположенном рядом острове в. 1323-1326 гг. был основан монастырь, заперший вход в Тьмаку. Еще раньше у устья Тверцы стал Отрочь монастырь, закрывавший выход в Волгу. Работы по укреплению города в XIV в. открылись закладкой в 1317 г. "большого града кремника". В 1369 г. "град Тверь срубили деревян и глиною помазали" (Никоновская летопись) (ПСРЛ, т. XI, стр. 12.). Это мероприятие предохраняло стены от поджога. В 1373 г, был выкопан ров от Волги до Тьмаки, прикрывший город с севера, востока и юго-востока. В 1375 г. новая крепость выдержала осаду московской рати, включавшей силы 18 князей. В 1387 г. работы по укреплению Твери были продолжены - "около валу рубиша кожух и землею насыпаша" (Николовская летопись) (ПСРЛ, т. XI, стр. 93.). Это было, по-видимому, предохранение от размыва водой основания вала; одновременно углубляли и рвы, располагавшиеся, очевидно, с восточной - приступной стороны. В 1391 г. были построены ворота у церкви Василия, а в 1394 г. князь Михаил "ветчаную стену у града Твери повеле рушити, да туде брусьемь рубити; и на другое лето кончяша" (Никоновская летопись) (ПСРЛ, т. XI, стр. 156.). По плану начала XIX в., Тверская крепость, сложившаяся к началу XV в., имела форму неправильного овала, располагавшегося при слиянии Тьмаки с Волгой. Со всех сторон ее окружали валы, а с напольной стороны проходил еще и ров. Возможно, что ров был и со стороны Тьмаки. Судя по иконе Михаила и Ксении, деревянный Тверской кремль начала XV в. был весьма совершенным оборонительным сооружением. В нем, в частности, был применен прием фланкирования ворот парными "стрельницами", широко распространенный в Западной Европе (См. М. В. Рубцов. Тверь в 1674 г. по Пальмквисту. Тверь, 1902, стр. 20; Н. Н. Воронин. Тверской кремль в XV в. КСИИМК, вып. XXIV. М.-Л., 1949 стр 84 и сл.; Э. А. Рикман. Новые материалы по топографии древней Твери. КСИИМК, вып. XLIX. М., 1953, стр. 39 и сл.). "Повесть о житии" князя Михаила Тверского в числе его заслуг отмечает, что он "люди отвсюду собирааше, грады Тферскиа утверди ... Ратное художество отвсюду навыцаше, и в сих искусен бываше и мужествен и крепок" (Никоновская летопись) (ПСРЛ, т. XI, стр. 176.). В 1407 г. при князе Иване Михайловиче рядом с каменным собором Спаса была срублена высокая колокольня, которая играла, несомненно, и роль сторожевой башни. Иван Михайлович в 1421 г. ремонтировал храм Федоровского монастыря, а его преемник князь Борис Александрович закрыл монастырь и в 1446 г. "поставил город", то есть соорудил на острове крепостные стены, превратив Федоровский остров в форт Твери. Инок Фома писал, что для постройки этой крепости князь Борис созвал "мужи хитры", которые возвели укрепления с удивительной быстротой: "иныя грады съзидая и то городню двемя или трема днема съзидаху". О высоком уровне градостроительного искусства Твери XV в. свидетельствует и указание "Слова" на быстроту восстановления ее укреплений, погоревших "в великий пожар" (Н. П. Лихачев. УК. соч., стр. 25, 33-37.).

Новгород Великий. План проездной башни 'острога' (В. В. Косточкин, С. Н. Орлов и П. А. Раппопорт. Новые данные об укреплении новгородского острога. Памятники культуры. Исследование и реставрация, вып. 3. М., Изд-во АН СССР, 1961, стр. 73).

Новгород Великий Изображение города на Знаменской иконе. И. И. Горностаев. План Новгорода. ИИАО, т. V. СПб., 1865, стр. 145).

Другим важнейшим укреплением княжества был "Новый городок на Старице", срубленный в 1297 г. на мысу при впадении Старицы в Волгу. Поднятый над уровнем реки на 62 м, этот городок занимал самую стрелку мыса. В 1366 г. он был укреплен с напольной стороны валом и рвом высотой до 17 м. Появление этих укреплений может быть объяснено, очевидно, ожидавшейся борьбой с соседними дорогобужскими князьями. К концу XIV в. Старица разрослась, и в 1391 г. князь Михаил прикрыл старицкий посад мощным валом и рвом. Остатки этих укреплений идут параллельно валу более древнего города (См. Ф. И. Зубцов. Город Старица и Вознесенский монастырь. Старица, 1914, стр. 31 и сл.; Н. Н. Воронин. Раскопки в Старице. КСИИМК, вып. XXXVIII. М.-Л., 1951, стр. 42.).

Интересные укрепления имел и центр крупного тверского удела - город Кашин, расположенный на крайнем северо-востоке княжества. Он занимал петлю речки Кашенки, описывающую извилистую дугу и сходящуюся затем почти вплотную, оставляя узкий перешеек. Его крепость располагалась на перешейке петли и с полевых сторон прикрывалась валами и рвами. Валы были значительной мощности; высота их изнутри - 4,5 м, а снаружи - 10,5 м.

На валах раньше стояли деревянные стены. Посад Кашина занимал самую петлю реки и прикрывался ею со всех сторон. На другом берегу стоял Дмитриевский монастырь. Такое расположение крепости делало ее трудно уязвимой; десятидневная осада, предпринятая князем Дмитрием в 1288 г., была безрезультатной. В 1392 г. после пожара стены Кашина были восстановлены. "Слово похвальное" приписывает князю Борису новое укрепление кашинской крепости, которая в середине XIV в., после долгой войны между кашинскими и тверскими князьями, пришла якобы в такое запустение, что даже не было видно "основания градского" (то есть валов). По свидетельству "Слова", это укрепление было произведено в одно лето. Позднейшие описи показывают, что крепость имела 3 проездные башни, 1 тайницкую с осадным колодцем и 11 глухих. Все они были покрыты деревянными шатровыми крышами. Деревянные кровли существовали и на стенах (См. Н. Рубцов. Очерк Кашина. Памятная книжка Тверской губернии на 1868 год. Тверь, 1868, стр. 309; Э. А. Рикман. Топография Кашина в XIV-XV вв. КСИИМК, вып. XXX. М.-Л., 1949, стр. 62 и сл.).

Естественно, что в XIII-XV вв. много оборонительных сооружений было и в Московском великом княжестве, границы которого все больше и больше расширялись в связи с различными приобретениями, являвшимися плодом определенных стратегических расчетов московских великих князей.

Тверь. План земляных валов крепости. Чертеж 1798 г. (В. В. Косточкин. Древние русские крепости, стр. 35).

Тверь. План городища (чертеж А. Петина 1800-1803 гг.). (Н. Н. Воронин. УК. соч., т. II, стр. 393).

Самой крупной и наиболее сильной крепостью княжества, была, конечно, Москва. Укрепленная еще в XII в., она не раз имела дело с врагом. Во время монголо-татарского нашествия город оказал сопротивление Батыю, сжегшему его стены. Восстановленные после этого, они сыграли немаловажную роль в борьбе с Тверью. Стойкости города способствовало его расположение на крутом мысу при впадении Неглинной в Москву-реку. При Иване Калите, когда Москва обстраивалась каменными храмами. Кремль трижды горел; особенно опустошительным был пожар 1337 г., уничтоживший и его стены. Поэтому 25 ноября 1339 г. был заложен "град Москва дубов", оконченный зимой 1340 г. Это было чрезвычайно монументальное в военном отношении сооружение. Кремль, общее протяжение стен которого было около 1670 м, занимал юго-западный угол Боровицкого мыса. Его северо-восточная стена, обращенная в сторону нынешней Красной площади, была прикрыта рвом. При постройке Большого кремлевского дворца в XIX в. были найдены остатки стен этого Кремля. Они были рублены из огромных дубовых бревен толщиной до 70 см. Пожары 1354 и 1365 гг. уничтожили Кремль Ивана Калиты, поэтому в 1366 г. князь Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич Серпуховской с боярами старейшими приняли решение строить каменный Кремль.

Старица. Общий вид городища.

Для его строительства в ту же зиму в Москву начали возить камень. Весной 1367 г. новый Кремль был уже заложен, а так как обстановка оказалась чрезвычайно напряженной, его строительство повели ускоренными темпами. Обороноспособность этого Кремля была очень высокой; уже в 1368 г. под ним появились литовцы, которые не смогли взять город. Поход Ольгерда 1370 г. был также безуспешен; после восьмидневной осады Ольгерд заговорил о мире.

Территория каменного Кремля 1367 г. почти равнялась современной; она не охватывала лишь северо-восточной оконечности современного кремлевского треугольника. Быстрота создания Кремля показывает, какими крупными строительными силами располагала тогда Москва. На сооружении Кремля работали, несомненно, и те "каменные здатели", которые обстраивали Москву первыми каменными храмами. Белый камень для стен и башен доставляли, по-видимому, из подмосковных каменоломен. По приближенным подсчетам Н. Н. Воронина, на основные работы по строительству (ломка, грубая околка и доставка камня, обжиг известняка, гашение извести, изготовление раствора, отрывка котлованов с их последующей засыпкой, подвоз камня к стенам, кладка бутовых фундаментов, теска камня, устройство лесов, лицевая кладка и забутовка стен), не считая плотничьих работ по устройству в башнях "мостов", кровель и створов ворот, было затрачено около 1025000 человеко-дней.

В 1382 г. Московский Кремль осаждала орда Тохтамыша, которому удалось ворваться в Кремль лишь в результате измены. Из рассказа об этой осаде можно заключить, что его стены были сравнительно невысокими. Они имели несколько башен и ворот с окованными железом створами. По верху стен шли "заборола", откуда осажденные стреляли по противнику.

Старица. План городища. (В. В. Косточкин. Древние русские крепости, стр. 86).

Кашин. Схема укреплений (П. А. Раппопорт. УК. соч. МИА, № 105, стр. 13, рис. 2).

В связи с тем что около Кремля выросли посады, требовавшие защиты, в 1394 г. начались работы по ограждению их рвом. Этот ров рыли от Кучкова поля (теперь - площадь Дзержинского) до Москвы-реки. Он был шириной в сажень и глубиной в человеческий рост. Проведение его через сложившуюся застройку вызвало, согласно летописи, недовольство москвичей, так как при этом сносили многие хоромы. По-видимому, в связи с этим работы по ограждению посадов не были доведены до конца.

Задачи круговой обороны в XIV-XV вв. определили и кольцевое расположение монастырей вокруг Москвы (Рождественского, Сретенского и Петровского - с севера и Зачатьевского - с запада, у Крымского брода; на юг были выдвинуты Данилов и Симонов монастыри, а на восток - Андроньев).

В грандиозный пожар 1445 г. каменные стены Кремля "подошася во многих местех", поэтому в 1451 г. во время налета ордынского царевича Мазовши усилия осаждающих были сосредоточены на городских воротах и наиболее слабых участках города. Это предварило новое строительство Кремля, осуществленное уже в конце XV в. при Иване III (См. Н. Н. Воронин. Московский Кремль (1156-1367). МИА, № 77, стр. 52 и сл.).

Старый Владимир, крепость которого превосходила по размерам все среднерусские города, в XIII-XV вв. не играл, вероятно, существенной стратегической роли, которую приняла на себя Москва; во всяком случае в 1410 г., во время нашествия Талыча, во Владимире "града тогда не было" (Воскресенская летопись) (ПСРЛ, т. VIII, стр. 85.). Следовательно, после монгольского нашествия его деревянные стены не были восстановлены; от них в ту пору оставались только мощные земляные валы. Основанием для новых рубленых стен эти валы стали только в 1485 г. уже в московское время.

Москва. Схема роста Кремля: I - кромка кремлевского холма, II - контур крепости и ров 1156 г., III - контур крепости и ров 1339-1340 гг., IV - стены и башни Кремля 1366-1367 гг. (Н. Н. Воронин. Московский Кремль (1156-1367 гг.). МИА, № 77, стр. 54, рис. 1).

Москва. Схема расположения пригородных монастырей: 1 - Зачатьевский (около 1360 г.), 2 - Петровский (XIV в.), 3 - Рождественский (около 1386 г.), 4 - Сретенский (около 1395 г.), 5 - Андроньев (1360 г.), 6 - Симонов (около 1379 г.), 7 - Данилов (начало XIV в.).

Севернее, на среднем течении Волги, лежали городки Углич, Молога, Романов и старая крепость Ярославля.

Крупным укрепленным пунктом княжества был Звенигород, который упоминается в период усобицы между князем Юрием Дмитриевичем Звенигородским и Василием Темным. Эта первоклассная крепость располагалась на крутом берегу Москвы-реки, который поднимается на 24 м над уровнем воды; с трех сторон она окружена глубокими оврагами. Пространство крепости укреплялось по периметру земляными валами, сооружение которых датируется рубежом XIV-XV вв. Общая протяженность этих валов около 780 м. Высота их со стороны поля 8 м, а ширина у основания 20 м. Поверх валов стояли деревянные стены, высотой менее человеческого роста. Они состояли из горизонтальных рядов дубовых бревен толщиной 10-20 см. Через 150-160 см в них были врублены поперечные коротыши длиной до 80 см. Эти коротыши образовывали нечто вроде контрфорсов, обеспечивавших стенам устойчивость. По углам крепости стояли 4 башни. Для предохранения от огня бревна стен, как и в Твери, были обмазаны глиной. Такой же обмазкой был снабжен и наружный откос вала, имеющий уклон более 70°. Когда эту обмазку поливали водой, подъем по крутому склону был очень труден. Гребень вала и его внутренний склон, наоборот, были замощены булыжником, облегчавшим подъем к стенам и спуск с них внутрь крепости. Вход в крепость Звенигорода был устроен так же, как и входы в другие форпосты московского центра. Дорога к воротам поднималась по откосу вала с северо-восточной стороны и находилась под обстрелом с вышестоявшей стены. Такой принцип устройства въезда был своеобразным вариантом тех "рукавов", которые известны в Пскове, Изборске, Острове и Порхове. По ориентировочным подсчетам Б. А. Рыбакова, на укрепление Звенигорода было израсходовано 35000 м³ глины и извести для вала, 18000 бревен для стен и 500000 булыжниковых камней для вымостки (См. Б. А. Рыбаков. Раскопки в Звенигороде. МИА, № 12. М.-Л., 1949, стр. 131.).

Западнее Звенигорода возвышались укрепления Рузы. Она располагалась на высокой горе левого берега Рузы и с трех сторон прикрывалась речками Городенкой и Сарачкой. Перешеек между Рузой и Городенкой перерезался водяным рвом. Вал здесь был более высоким, нежели с других сторон. Ворота крепости были обращены в сторону рва, а дорога к ним, как и в Звенигороде, шла наискосок по склону вала (См. [X. А. Чеботарев]. Историческое и топографическое описание городов Московской губернии. М., 1787, стр. 261 и сл.).

Звенигород. План кремля. (Б. А. Рыбаков. Раскопки в Звенигороде (1943-1945 гг.). МИА, № 12. М. -Л., 1949, стр. 126, рис. 1).

Звенигород, Реконструкция оборонительных сооружений кремля: 1, 2 - дубовая стена с распорками (обмазана глиной и обожжена), 3 - глиняная обмазка гласиса вала, 4 - глина, 5 - булыжная вымостка внутренней стороны вала, 6 - известь, 7 - культурный слой XIV в., 8 - материк. (Б. А. Рыбаков. УК. соч. МИА, № 12, стр. 131, рис. 9).

Далее, на юго-запад от Москвы стоял Можайск, выдержавший в 1341 г. осаду литовцев. Его кремль занимал крутую гору на правом берегу речки Можайки и с двух сторон ограничивался оврагами. С третьей стороны проходил ров глубиной до 7 м. Его концы упирались в овраг. Древние укрепления Можайска застали писцы конца XVI в. В то время его смазанные глиной стены местами уже обвалились, а кровля на них полностью сгнила. Длина стен доходила до 772 м. Они были рублены городнями длиной по 6 м и имели 6 деревянных башен. Через ров был перекинут мост "на взрубах". Вероятно, в 1541 г. часть деревянных укреплений кремля была заменена каменными; известно, что его главная проездная Никольская башня в конце XVI в. была каменной. Валы кремля достигали 30 м высоты и местами имели рубленую одежду - "обруб". На случай осады и пожара внутри "города" существовали озеро и колодец (См. Дионисий. Можайские акты (1506-1775). СПб., 1892, стр. 5-6 и 99. (ОЛДП, вып. 52); Т. Н. Сергеева-Козина. Можайский кремль 1624-1626 гг. (Опыт реконструкции). .МИА, № 31, стр. 348.).

За Можайском, на западной границе княжества, стояла Верея, вошедшая в состав московских владений в конце XV в. Она занимала высокий и обрывистый мыс правого берега Протвы и ограничивалась с трех сторон почти отвесными склонами. На западном конце крепости находился подковообразный вал высотой до 6,5 м и шириной 25 м. Перед ним проходил глубокий и широкий ров, соединявшийся, очевидно, с Протвой. Валы существовали, вероятно, и на других сторонах мыса, но там они были менее мощными. Вход в крепость был на северном краю мыса. Как в Звенигороде и Рузе, дорога поднималась по склону, огибая кремль с запада и севера. Поднимавшиеся по этой дороге правым, не прикрытым щитом боком, были обращены в сторону укреплений. Современный въезд в кремль, расположенный в центре западного вала, прорыт в начале XIX в. (См. Л. А. Голубева. Раскопки в Верейском кремле. МИА, № 12, стр. 136.).

Верея. Общий план кремля (Л. А. Голубева. Раскопки в Верейском кремле. МИА, № 12, стр.135, рис. 1).

Переяславль-Рязанский. План оборонительных сооружений кремля XVII в.: 1 - Глебовская проездная башня, 2 - Спасская башня, 3 - Тайнинская проездная башня, 4 - Духовская башня, 5 - Ипатская проездная башня, 6-8 - Глухие башни, 9 - Всехсвятская башня, 10 - Рязанская проездная башня, 11 - Введенская башня, 12 - Глухая башня, 13 - Спасский монастырь, а - Богоявленская церковь, б - Преображенская церковь, 14 - Приказная изба, 15 - тюрьма, 16 - Успенский собор, 17 - существующая соборная колокольня 1789-1840 гг., 18 - городские ряды, 19 - Рождественский собор, 20 - Архангельский собор, 21 - Архиерейский дом, 22 - Духовской монастырь, 23 - Казанский монастырь, 24 - Воеводский двор. (М. А. Ильин. Рязань. М., Госстройиздат, 1954, стр. 59).

В число укрепленных пунктов, прикрывавших Москву с юга, входил Серпухов. При Иване Калите он едва ли был серьезным укрепленным пунктом. Только в 1374 г. князь Владимир Андреевич "заложи град Серпохов в своей отчине, и повеле в едином дубу срубити его" (Воскресенская летопись) (ПСРЛ, т. VIII, стр. 21.). Крепость имела характерное московское устройство въезда по склону вала. Почти одновременно под городом был основан Высоцкий монастырь, также располагавшийся на крутом и высоком берегу Нары. Несколько выше по Оке был построен Новый городок. Благодаря созданию этих форпостов Серпухов превратился в мощный стратегический узел, способный оказать врагу серьезное сопротивление.

Рязанское княжество лежало между Цной и верховьями Дона, заходя на юг до рек Быстрой Сосны и Воронежа. Однако его южные районы были почти необитаемы. Митрополит Пимен, проезжавший через них в 1389 г., видел обильный зверем и птицей, но пустынный и безлюдный край c развалинами древних поселений.

Система обороны Рязанской земли сложилась в основном в домонгольский период. Перенос столицы в XIV в. из разгромленной монголо-татарами Рязани (Старая Рязань) в Переяславль-Рязанский, стоявший выше по Оке, не потребовал изменения обороны Рязанской земли, которая по-прежнему опиралась на Оку и Пронь. "Список русских городов", составленный в конце XIV в., перечисляет 30 укрепленных пунктов на рязанской территории. Места расположения большинства из них не поддаются географическому определению.

Муром. Схема расположения крепости.

Наиболее значительной рязанской крепостью был, очевидно, Переяславль-Рязанский (теперь Рязань). В 1301 г. его осаждал московский князь Даниил, в 1342 г. - князь Ярослав Пронский, а в 1365 и 1379 гг. - его сожгли монголо-татары. В княжение Олега Ивановича (1350-1402 гг.) город был, по-видимому, вновь укреплен; в 1460 г. Ахмат со своей ратью стоял около него 6 дней, но взять не смог. Крепость (Переяславля-Рязанского занимала возвышенность между реками Лыбедью и Трубежом, окружавшими ее с трех сторон. С полевой стороны она прикрывалась водяным рвом глубиной до 16 м. За рвом проходил вал вышиной более 10 м. Он имел в длину 300 м и располагался между Лыбедью и Трубежом. Писцы XVII Б. застали в Переяславле очень старые и крайне ветхие укрепления. Они состояли из дубового острога с "постелями" (боевыми площадками), на которые вели лестницы, и 11 башнями. 12-я проездная Глебовская башня была сложена из белого камня и кирпича. Вал крепости был тогда сильно размыт водой, -а его "кожух" уже обвалился (См. М. Баранович. Рязанская губерния. Материалы для географии и статистики России, т. I. СПб., 1860; Д. Измайловский. История Рязанского княжества. М., 1858, стр. 201 и сл.; Д. Д. Солодовников. Прогулка по Рязанскому кремлю. Общество исследователей Рязанского края. Популярное издание, вып. 1. Рязань, 1929, стр. 2 и сл.; М. А. Ильин. Рязань. Историко-архитектурный очерк, ч. 1. М., Госстройиздат, 1954, стр. 39 и др.; А. Л. Монгайт. Старая Рязань. МИА, № 49. М., 1955, стр. 5 и др.).

Среди городов маленького Муромского княжества, попытавшегося в середине XIV в. поднять свой древний престиж, мощностью укреплений выделялся Муром. В 1351 г. он был заново отстроен князем Юрием и, несомненно, вновь укреплен. В 80-х гг. XIV в. после битвы на Куликовом поле город, видимо, стал под руку Олега Рязанского, и Дмитрий Донской в 1385 г. посылал к нему свои войска. Однако окончательно в составе Московского княжества Муром оказался позднее, в первой четверти XV в. В 1446 г. во время усобицы Шемяки в нем укрылись дети Василия П. Расположенный на крутом и высоком левом берегу Оки и защищенный оврагами, город имел деревянные стены и башни, сгоревшие в 1458 г. По-видимому, при позднейших восстановительных работах частично использовали старую стену. Писцы 1637 г. отмечают, что "город и башни рублены в одну стену: с низу лес дубовый, а к верху лес сосновый и еловый, а изнутри города другая стена городовая рублена на тарасах". В окружности крепость имела более 1100 м. Двое ворот выходили к глубокому рву, отделявшему ее от посада. Воротным башням предшествовали небольшие "острожки", появившиеся, возможно, в XVI-XVII вв. Они выполняли роль отводных башен. Крепость снабжалась водой из колодца глубиной 24 м (Писцовая книга города Мурома 1637 г. ВГВ, 1853, стр. 225 и сл.).

Нижний Новгород. Схема плана кремля XIV в.: 1 - Спасский собор XIII-XIV вв., 2 - Спасский собор XVII в., 3 - церьковь Михаила-арохангела XIII-XIV вв., 4 - церьковь Николы 'на бечве'. (по С. Л. Агафонову. Н. Н. Воронин. УК. соч., т. II, стр. 214, рис. 104).

К северу от Мурома лежали земли Нижегородского княжества, оказавшегося с первой четверти XV в. в руках Москвы. Главнейшей крепостью этого княжества был Нижний Новгород, закрывавший устье Оки. Конфигурация укреплений этого города, основанного в 1221 г. на высоком берегу реки, до сих пор вызывает споры. Возможно, что крепость занимала лишь верхнюю часть холма, не спускаясь по склонам к нижней террасе. Существенными вспомогательными укреплениями Нижегородской крепости были Печерский и Благовещенский монастыри, расположенные поблизости. В XIV в. в связи с надвигавшейся опасностью со стороны монголо-татар кремль города был, по-видимому, перестроен. В 1365 г., почти одновременно с закладкой каменного Кремля Москвы, нижегородский князь Борис Константинович приказал копать ров для фундаментов каменной стены и башен, а в 1374 г. по распоряжению его брата началось строительство городовой стены и были заложены Дмитровские ворота. Неизвестно, были ли проведены в то время подобные работы и на других участках. Установлено, однако, что кремль XIV в. был меньше существующего. В 1349 г. Нижний Новгород в течение трех дней выдерживал непрерывные штурмы монголо-татар и был взят только частично. В составе Московского княжества этот город играл важную роль передового форпоста Москвы на крайнем востоке. В 1445 г. при осаде, предпринятой ханом Улу-Махметом, в нем затворились московские воеводы; только голод заставил их покинуть город и сжечь часть деревянных укреплений. Особое значение Нижнего Новгорода обусловило в начале XVI в. дальнейшее расширение и усовершенствование его кремля (См. Н. И. Xрамовицкий. Краткий очерк истории и описание Н. Новгорода, вып. П. Н. Новгород, 1859, стр. 31 и сл.; И. В. Трофимов и И. А. Кирьянов. Материалы к исследованию Нижегородского кремля. МИА, № 31, стр. 324 и сл.; С. А. Агафонов. Новые исследования укреплений Нижегородского кремля. "Архитектурное наследство", вып. 12. М., Госстройиздат, 1960, стр. 83 и сл.).

Другой серьезной крепостью Нижегородского княжества был Городец (ныне село того же названия в 50 км от Горького). Остатки укреплений этого города, располагавшегося выше по течению Волги, имеют вал высотой 12 м при ширине у основания до 35 м. На этом валу в древности стояли деревянные стены, рубленные, вероятно, городнями (См. Д. П. Днепровский. Древний вал и крестовые сосны в с. Городце. В сб.: "Действия Нижегородской губернской ученой архивной комиссии", т. XVII, вып. IV. Н.-Новгород, 1914, отд. I, стр. 1 и сл.; И. Кирьянов. Старинные крепости Нижегородского Поволжья. Горький, Книжное изд-во, 1961, стр. 44-53.).

В начале XV в. Московское правительство обратило особое внимание на костромское течение Волги. В 1410 г. здесь заложили город Плесо, а в 1416 г. - Кострому.

Кремль Костромы был сравнительно небольшим. Он имел в плане форму неправильного четырехугольника, который одной стороной примыкал к Волге, а с трех других прикрывался валами и рвами. Тайник длиной в 26 м и шириной в 4 м вел к воде. В описании XVII в. упомянуты отводные башни и башни "с рукавом". В то время кремль имел 16 башен, из которых 14 размещались с трех полевых сторон. Кострома была важным центром в военных действиях, разыгравшихся во время усобицы между Василием II Темным, Юрием Звенигородским и Дмитрием Шемякой в 1425, 1434 и 1436 гг. В 1449 г. войска Шемяки осадили город "и много бився под градом, но не успеша ничтоже" (Воскресенская летопись) (ПСРЛ, т. VIII, стр. 122.). Кремль Костромы в последнюю феодальную войну сыграл большую роль. Он закрывал устье Костромы - дорогу на Волгу из крамольного Галича (См. И. Баженов. Костромской кремль. Костромская старина вып. VI. Кострома, 1905, стр. 90 и сл.; И. Миловидов. Очерк истории Костромы с древнейших времен до царствования Михаила Федоровича. Кострома 1886 стр. 63 и сл.).

Плесо. Схема расположения городища (П. А. Раппопорт. УК. соч. МИА, № 105, стр. 55, рис. 42).

Кострома. План крепости.

Весьма сильно был укреплен и Галич, расположенный на берегу Галичекого озера. Здесь сохранились следы трех укреплений, находящихся неподалеку друг от друга. Древнейшим является Нижнее городище, относящееся примерно к середине XII в. Это городище занимает площадку холма, поднятую над уровнем озера на высоту до 60 м. С трех сторон она прикрыта валами. Высота боковых валов вместе с валообразующими возвышениями достигает 3 м. Соединяющий их вал около 7 м высоты, перед ним проходит ров. Эта крепость (Верхнее городище) относится к концу XIV - началу XV в. Она расположена на горе, называемой "Столбищем". Предание считает это место городком Шемяки. "Столбище" вплотную примыкает к Нижнему городищу. С боков оно прикрыто оврагом, а с южной и восточной сторон - валом и рвом. Высота вала доходит до 4 м. Внутри он имеет деревянную срубную конструкцию. Перед рвом проходит второй менее мощный вал высотой всего лишь в 2,5 м. К югу от Верхнего городища, в черте современного города, в петле речки Кешмы. впадающей в озеро, расположена третья, самая большая крепость Галича.

Время построения этой крепости точно не установлено; она могла быть выстроена Московским правительством и во второй половине XV в., и в первой половине XVI в. Во второй половине XVI в. эта крепость уже потеряла свое значение. Высота ее валов 5,5 м. Перед ними в некоторых местах сохранились остатки рва; два участка этого рва заполнены водой. С северной и восточной сторон крепости рва перед валом не было. На этом участке крепость прикрывало русло речки. В начале XVIII в. на валах стояло еще 15 шестиугольных деревянных башен, из которых 4 были проездными, а одна - тайницкая. Сейчас места расположения этих башен определяются по разрывам вала (См. П. А. Ралпопорт. Оборонительные сооружения Галича-Мерьского. КСИИМК, вып. LXXVII. М., 1959, стр. 3 и сл. ).

Галич. Схема расположения укреплений: 1 - Нижнее городище, 2 - Верхнее городище, 3 - 'Городовой' земляной вал. (П. А. Раппопорт. Оборонительные сооружения Галича Мерьского. КСИИМК, вып. 77. М., 1969, стр. 4).

Галич. План крепости по чертежу начала XVIII в. (В. В. Косточкин. Древние русские крепости, стр. 167).

Еще далее на север, при слиянии Сухоны с Югом, стоял Устюг Великий. Это была старая ростовская колония в Заволочьи, перешедшая после победы Василия II над Шемякой во владение Москвы. Первоначально крепость располагалась на неприступной высокой горе Гледень, у самого устья Юга; в 1398 г. ее безрезультатно осаждали в течение трех недель новгородские ушкуйники, а в 1436 г. Василий Косой "стоял под Гледеном 9 недель, на всяк день к городу приступал, а город не взял". Он смог добиться успеха только при помощи ложного крестоцелования. После сожжения вятичами в 1438 г. Гледенских укреплений крепость перенесли на новое место, в Черный прилук, где в то время образовался посад; здесь были сделаны большая "осыпь и город деревянный с башнями". Эти укрепления заново отстраивали в 1478 г. и неоднократно усиливали в XVI в., пока они не сгорели в 1620 г. (См. И. К. Степановский. Вологодская старина. Вологда, 1890, стр. 351; А. А. Титов. Летопись Великоустюжская. М., 1889, стр. 25 и сл.).

Из обзора крепостных сооружений различных районов Руси XIII-XV вв. хорошо видно, что техника и принципы их постройки оставались в основном прежними. Как и раньше, крепости ставили в наиболее защищенных природой местах - на мысах при слиянии рек, высоких отрогах между оврагами, островах и в петлях рек. Водные пространства, крутые склоны и отвесные обрывы играли роль естественных преград, затруднявших, а подчас и не позволявших приближение к ним. В рассматриваемый период русскому военно-инженерному искусству было известно также значение.лесистых, топких и других труднопроходимых мест, примыкавших к укрепленным пунктам; польский историк и приближенный короля Стефана Батория - Рейнгольд Гейденштейн, знакомый с псковской оборонительной системой, сложившейся в XIII-XV вв., отмечал сознательное сохранение русскими непроходимых лесов в пограничных зонах, представлявших "некоторого рода оплот против неприятеля" (Р. Гейденштейн. Записки о Московской войне (1578-1582). СПб.. 1889, стр. 29.).

В XIII-XV вв. особое развитие получило также и окружение основных крепостей вспомогательными опорными пунктами. Их роль исполняли, в частности, пригородные монастыри. Искусственные сооружения крепостей обычно состояли из рвов и валов. Они располагались либо с напольных, то есть не прикрытых естественными преградами, сторон, либо окружали обороняемые пространства по периметру. По подсчетам Ф. Ф. Ласковского, высота валов была примерно в среднем от 8 до 20 м, а глубина рвов - от 4 до 10 м. Наружные склоны валов стремились сделать как можно более крутыми, причем иногда их обмазывали глиной, которая в мокром состоянии образовывала скользкую и непреодолимую поверхность. Для предохранения валов от оползания их нижние части специально укрепляли. Эти укрепления делали деревянными, в виде сетки; большей частью они назывались обрубами. Обрубы предохраняли насыпи и от размывов, причинявших иногда большие разрушения. Иногда обрубы заменяли плетневыми креплениями, ставившимися по склонам валов. Между валами и рвами оставляли иногда площадки, которые, как и подходы к рвам, защищали надолбами, рогатками и другими заградительными устройствами. В дно и склоны рвов подчас набивали заостренные колья - "частик", или "щепи". Мосты через рвы устраивали обычно постоянными на взрубах, городнях или сваях. При приближении противника их разрушали. Кроме того, существовали и подъемные мосты, державшиеся на "ужищах"-канатах, с помощью которых их поднимали и опускали. Иногда подъемные мосты превращались в ловушки для попавшего на них противника; тогда "ужища" просто подсекали и мост с людьми падал в ров.

По верху валов ставили деревянные тыновые или рубленые ограды. Основанием им служили срубы ("городни"), заполнявшиеся землей. Усовершенствованием этой системы была рубка стен "тарасами". Тарасы были длиной до 8 м, а шириной от 2, до 6 м. Материалом для срубов служили обычно сосновые бревна. Однако наиболее значительные крепости рубили из дубовых кряжей. Естественно, что рубка стен из твердого дуба занимала больше времени, нежели рубка их из сосны. В верху срубных стен устраивали брустверы-заборола, прикрывавшие боевые площадки, которые сверху накрывали тесовыми кровлями. Иногда боевые площадки держались на кронштейнах из выпущенных бревен и несколько нависали над стенами. Это облегчало их защиту, позволяя спускать на головы противника камни, лить вар, кипяток и расплавленную смолу. Входы на стены сооружали в виде открытых лестниц, которые пристраивали к ним изнутри.

Своеобразное устройство деревянных оборонительных сооружений имели маленькие сторожевые городки Севера. Небольшие размеры и ничтожная площадь обусловливали устройство в них жилья для гарнизона в городнях стен.

В XIII-XV вв. каменные крепости строили в основном в Новгородских и Псковских землях. Однако Кремль Москвы XIV в. тоже был каменным. При строительстве этих крепостей всегда ислользовали местные залежи камня. На северо-западе Руси это был преимущественно железистый приильменский известняк и сероватый известняк девонского происхождения, называемый обычно плитняком. Иногда известняк сочетали с валунными камнями, достигавшими подчас очень крупных размеров. Сложенные из таких материалов новгородско-псковские крепости в противоположность одновременным новгородским и псковским храмам известью никогда не обмазывали и не белили (следы обмазки и побелки, имеющиеся на них сейчас, - позднего происхождения). На необмазанных и небеленых плоскостях стен повреждения были мало заметны издали, а это не давало возможности осаждающим видеть результаты действия своих орудий (См. В. В. Косточкин. Об обмазке новгородских и псковских оборонительных сооружений. Памятники культуры. Исследование и реставрация, вып. 1. М., Изд-во АН СССР, 1959, стр. 83.).

Каменные оборонительные сооружения XIII - начала XIV в. состояли либо из стен, окружавших обороняемые пространства по периметрам, либо были малобашенными. Термин "башня" появился на Руси лишь в XVI в. В рассматриваемое время башни назывались либо стрельницами, либо кострами. В деревянном зодчестве башни имели четырех-, шести- и восьмигранные формы. В источниках многогранные деревянные башни именуются обычно круглыми.

Каменные башни были прямоугольными, квадратными, круглыми и очень редко полукруглыми. Ставившиеся на углах оборонительных сооружений башни XIII - начала XIV в. несли, по-видимому, только сторожевую службу. Большое значение башни приобрели в конце XIV в., когда их особенно много строили з Псковских землях. Назначение этих башен было уже иным. Наряду со сторожевыми и наблюдательными функциями они были и активными участниками защиты крепостей. Пристраивавшиеся в основном к приступным стенам, эти башни еще более выявляли oих лобовые стороны и резко повышали обороноспособность (См. В. В. Косточкин. Русское крепостное зодчество XIV-XVII вв. "Советская архитектура", 1957, № 8.). Одновременно с пристройкой башен к существовавшим крепостям в конце XIV в. строили и новые крепости, которые сразу же получали необходимое число башен на приступных стенах. У лобовых стен крепостей башни ставили недалеко друг от друга. Иногда пристройка их сопровождалась утолщением стен.

Не исключено, что расстояние между башнями определялось дистанцией убойного полета стрел и что башни ставили с таким расчетом, чтобы пространства перед стенами свободно простреливались.

Однако поражать врага стрелами можно было с успехом и со стен; так было по существу и до пристройки к ним башен; поэтому следует, очевидно, считать, что на определение расстояний между башнями существенное влияние оказала появившаяся во второй половине XIV в. огнестрельная артиллерия. Правда, первые пушки были малокалиберными, их дальнобойность была незначительной, а выстрелы из них производили больше моральный эффект, нежели наносили существенный ущерб осаждавшим. Однако первое время артиллерию использовали исключительно в городовой обороне, а из-за отката пушки нельзя было ставить на стенах. Это и обусловило, очевидно, усиление стен башнями, дававшими возможность разместить на них артиллерию.

По отношению к стенам боевые башни ставили с сильным выносом в сторону поля, но существовали такие башни, вынос которых был небольшим. Это привело Ф. Ф. Ласковского к отрицанию значения башен для фланкирующего обстрела стен и утверждению, что они являлись не столько активными участниками обороны, сколько последними опорными пунктами крепостей во время захвата их противником (См. Ф. Ласковский. Материалы для истории инженерного искусства в России, ч. 1. СПб., 1858, стр. 118.). С таким утверждением согласиться никак нельзя. Башни с малым выступом от стен всегда располагали с тех сторон оборонительных сооружений, которые в достаточной мере прикрывались естественными преградами. К таким башням противник обыкновенно не приближался; их использовали преимущественно под склады боеприпасов и продовольствия. Башни, сильновыдвинутые в сторону поля и стоявшие со сторон, слабо прикрытых дополнительными искусственными преградами, принимали самое активное участие в обороне крепостей. Они не только отражали, но и выдерживали штурмы противника, помогая одновременно обороне примыкавших к ним стен. Поэтому отрицать активную роль башен в обороне "городов" конца XIV в., как видно, не следует. В какой-то степени это может быть справедливым только для: ХIII - начала XIV в., когда башни были единичными. Однако башня, напоминающая западноевропейский донжон, известна на Руси лишь по Изборску. Первоначально она стояла, по-видимому, отдельно и предназначалась, возможно, для укрытия защитников города в самый последний момент его обороны. Впрочем, бегство осажденных гарнизонов в башни русские знали, кажется, лишь из практики противника. Так, например, в 1348 г., когда начался штурм подожженного приметом Орешка, шведы, захватившие его ранее, "в костер вбегоша", а "новгородци войдоша в городок и взяша его" (Новгородская IV летопись) (ПСРЛ, т. IV, стр. 59.). Не были известны на Руси и трехсторонние башни, открытые с внутренней стороны. Такие башни были применены немцами в XIV в. в замке Нейгаузен (См. К. К. Романов. Этапы развития русской архитектуры. АЛ, № 1, 1939, стр. 64.) и генуэзцами в конце XIV и начале XV в. в городе Солдайе (Сурож, Судак) (См. С. А. Секиринский. Очерки истории Сурожа (IX-XV веков). Симферополь, Крымиздат, 1955, стр. 66-70.).

Особое внимание русских градостроителей привлекало устройство и прикрытие ворот. Подъезды к ним делали через специальные, подчас довольно длинные коридоры, зажатые между двумя параллельными стенами. Такие устройства - "рукава" - можно признать особенностью новгородско-псковского оборонного зодчества XIV в. В Твери ворота защищались двумя боковыми стрельницами; это было новинкой в русской инженерной практике.

В московских крепостях была распространена остроумная система устройства входов в крепости, которые представляли открытые дороги, поднимавшиеся наискось вдоль насыпей валов и находившихся под обстрелом с вышележащих стен. Как правило, такие дороги располагались так, чтобы по отношению к противнику вал и стена оказывались с правой стороны. Это было очень важно, так как щит носили на левой руке, а оружие в правой и шедшие на штурм ворот воины оказывались в особо невыгодном положении. По существу такие устройства были своеобразными вариантами "рукавов"; они применялись в новгородских и псковских крепостях и располагались обычно на краю резко менявшегося рельефа, способствовавшего их обороне.

Для неожиданных вылазок в крепостях устраивали хорошо замаскированные потайные ворота, выходившие обычно во рвы. Такие ворота существовали, например, в Гдове. Остатки потайного вылаза сохранились и в Изборске. Он представлял собой небольшую арку в толстой стене, которая с наружной стороны была заложена тонкой стенкой. Сложенная, как и сама стена, а также в перевязь и заподлицо с ней, эта стена была не видна для противника. Пробив ее, защитники всегда имели возможность неожиданно появиться в тылу у неприятеля и нарушить его планы (См. В. В. Косточкин. Русское оборонное зодчество конца XIII - начала XVI веков, стр. 272 и сл.).

Особую заботу градостроители проявили о водоснабжении крепостей. Далеко не всегда при высоком местоположении города могли быть устроены цистерны или осадные пруды, поэтому в городах прежде всего устраивали колодцы, достигавшие подчас значительной глубины. Более сложным было устройство тайников, вводивших воду в "город" из реки, или подводивших к самой реке. Последний прием заключался в устройстве наклонной шахты, укрепленной по бокам деревом или камнем и перекрытой накатом или сводом, внутри которой к воде спускались лестницы. Сверху шахты покрывали слоем земли таким образом, что они не были видны снаружи крепости. Более сложным был ввод воды внутрь крепостей. Для этого под валом до его сооружения, на уровне воды в реке, отрывали горизонтальный канал, по которому вода и входила в "город". В конце канала делали водоем, к которому вела лестница. Тайник внутри городового вала был, например, в псковском пригороде Красном. В Опочке вода была введена под стену из р. Великой. В Гдове под Тайницкой башней существовал выложенный камнем тайник с лестницей и колодцем на конце. Тайник Порхова, также выложенный камнем, вел к подземному колодцу, куда вода поступала по трубам из Шелони. В Изборске в скале была вырублена шахта с лестницей, спускавшейся к роднику. Примыкавшие к крепостям посады имели легкое ограждение, состоявшее обычно из тыновой ограды, дополнявшейся рвами и валами. Лишь в исключительных случаях посады обносили стенами, не уступавшими по мощности укреплениям кремля.

Легкие оборонительные сооружения устраивали и в обстановке полевой войны. Так, бежавший в Устюг двинский боярин Анфал, преследуемый новгородцами, устроил в 1398 г. на р. Сухоне у Стрельного порога острог, которым он некоторое время и оборонялся от обступавших его войск (ПСРЛ, т. XI, стр. 171.).

С повышением мощности огнестрельного оружия техника постройки дерево-земляных укреплений несколько усложнилась. Срубы стен для большей устойчивости и прочности стали засыпать уже не землей, а "хрящем", то есть камнем. Иногда основания стен укрепляли дополнительными земляными присыпками, в которых увязали пушечные ядра.

В деревянных крепостях башни, ставшие главнейшими звеньями обороны, строили зачастую из камня. Сочетание дерева и камня было характерным явлением для крепостного строительства XIII-XV вв. Одновременно и устройство каменных крепостей претерпело значительные изменения. "Непосредственным результатом применения артиллерии было увеличение толщины стен и диаметра башен за счет их высоты" (Ф. Энгельс. Фортификация. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 14.). Так, стены некоторых новгородских, а особенно псковских, крепостей получили каменные прикладки и стали двухслойными, а то и трехслойными. Естественно, что после этого мощность и сопротивляемость крепостей резко увеличились.

Широкое применение в оборонном зодчестве того времени получила техника строительства крепостных стен с применением гранитных валунов ледникового происхождения. Ими стремились усилить нижние части стен, которые особенно страдали от артиллерии. Известны случаи, когда из валунов наружные плоскости стен выкладывали почти полностью. Такими были стены Орехова середины XIV в., валунная кладка которых проложена только плитняком. Очень оригинальная техника кладки была применена в Гдове: его стены сложены из плитняка и валунов, причем валуны, составляющие основу, уложены правильными горизонтальными рядами, перемежающимися с тонкими рядами плитняка.

Строительство крепостей осуществлялось, как правило, в порядке общественной повинности для горожан или путем "сгона" волостных крестьян. Так, например, в постройке стен Пскова постоянно участвовали сами псковичи.

Работы распределяли по районам и улицам. В 1484 г. строили укрепления Запсковья, а "прежде сего лета, за два года, соуседи запсколяне, Богоявлянскыи конец, заложиша стену от Псковы реки, свою треть; и сего лета свершена бысть на осень и покрыша". В том же году "по велице дни, соуседи Кузмодемьяньскии заложиша стену от Великой реке, свои две части, до Богоявленцове стене" (ПЛ, вып. II, стр. 63-64.). Точно так же строили и крепости псковских пригородов. Для постройки слобожанами Кошкинской волости городка на р. Лоде, например, были откомандированы псковские бояре "изо всех концов".

В Пскове при большом развитии строительных артелей военно-инженерные работы производили часто по найму с оплатой за счет ведших работу городских корпораций. Так, для постройки в 1431 г. Гдовского кремля псковичи "наяша 300 мужей". Много раз летопись отмечает работу горододельцев-наймитов по усовершенствованию псковских стен и башен (См. сводку Н. Н. Воронина. Очерки по истории русского зодчества XVI-XVII вв. М.-Л., 1934, сгр. 9 (примечание 4).).

Русские мастера-строители владели большим опытом проведения работ в короткие сроки. Так, каменную крепость Яму новгородцы соорудили в 1384 г. всего лишь за 33 дня. Каменный Изборск был отстроен в 1330 г. в одно лето. Укрепления Опочки псковичи построили в 1414 г. за две недели. Город Выбор они начали делать в 1431 г. на Воздвиженье, то есть 27 сентября по новому стилю, а к зиме уже окончили. Строительство дубового кремля Москвы было задумано 25 ноября 1339 г., а окончено "той же зимы, на весну, в великое говение". Деревянный кремль Твери 1369 г. был срублен в две недели. Тверские горододельцы были, видимо, очень искусными мастерами. При обычном сроке рубки одной городни в две недели они, по отзыву современника тверского крепостного строительства первой половины XV в., рубили ее в 2-3 дня.

Важную роль в обороне крепостей играли водные рубежи. Переправы на дальних подступах к ним усиленно обороняли и заграждали. Так, при подходе немцев к Пскову в 1407 г. "бродове бяхуть вси заворени, и стояша погании четыре дни у рецы, а пъсковичи с ними бияхуся у рецы, и поидоша немцы прочь не учинивше ничто же" (ПЛ, вып. I, стр. 31.). В зимних условиях, когда покрывшиеся льдом реки теряли свое защитное свойство, на них во время военных действий леред городами взламывали лед; Дмитрий Шемяка, например, уходя от преследования Василия II в 1453 г., оставил в Устюге арьергардный заслон, а "на Двине приказал двинянам, понеже городка Орлеца, лед пешнями передолбити, ради гонящихся за собою" (А. А. Титов. УК. соч., стр. 34.). В XIV в. оборона городов была довольно активной. В них уже имелись метательные машины-пороки и усилилось, видимо, стрелковое вооружение лучников. В конце этого столетия с крепостей заговорили пушки; их применяли при осаде Москвы Тохтамышем в 1382 г. В другом случае при налете монголо-татар на Москву в 1451 г. москвичи по ночам "начаша пристрой градной готовити наутриа противу безбожных, пушки и пищали, самострелы, и оружиа, и щиты, луки и стрелы, еже подобает к брани на противныа" (Никоновская летопись) (ПСРЛ, т. XII, стр. 76.).

Осады, как и прежде, начинались "залпами" стрельцов, которые наносили большой урон обороняющимся. Описывая нападение Тохтамыша на Москву, летописец отмечает, что вражеские "стрельцы горазды велми" и "мнози гражане во граде и на забралех падахуся мрьтви, одоляху бо татарьскиа стрела паче, неже градскиа" (Никоновская летопись) (ПСРЛ, т. XI, стр. 74.). Позже, в 1409 г., когда Москву осаждал Едигей, его полки уже "не смеаху бо близ града стати пристроениа ради граднаго и стреляниа со града" (Никоновская летопись) (ПСРЛ, т. XI, стр. 208.). Гораздо более активной оборона становилась с начала штурма. Войска Витовта в 1426 г., осадив Опочку, "начаша прилежно к городу лести; а опочани бьяхоуть их ово каменьемь ОвО колодьем, от заборол отсекая (то есть обрубая и обрушивая вниз бруствер. - В. К.) и множество их побиша. И много погании всуе трудившеся два дни и 2 нощи стоявше, отъидоша, не учинивше граду ничто же" (ПЛ, вып. II, стр. 40.). Монголо-татары, осаждавшие Устюг в 1446 г., для защиты от обстрела сверху шли к стенам, неся "на головах насад", то есть ладьи вместо щитов, в результате чего было "бити их нелзе". Эта хитрость позволила им поджечь городские стены (УЛС, стр. 80.).

Самым страшным бичом для деревянных крепостей был огонь. Поджог производили обыкновенно во время штурма при помощи примета - сухого дерева и вязанок хвороста, которые штурмующие несли с собой. Одновременно при подходе к стенам примет защищал осаждающих и от поражения. В позднем описании осады Хлынова (Вятки) московской ратью в 1498 г. рассказывается, как "воеводы всей силе велели приступ готовити и примет к городу: всякому человеку по бремени (связке. - В. К.) смол да берест, да на 50 человек по 2 сажени плетня, и в городу плетни поетавляти" (УЛС, стр. 97.). Прекрасным материалом для примета служили деревянные строения посадов, располагавшихся с напольной стороны, с "приступа". При благоприятном ветре, тянувшем на крепость, противник поджигал посад с подветренной стороны. Князь Михаил Тверской, разбив в 1373 г. полк новоторжцев и подойдя к Торжку, "зажгоша с поля посады у города, и удари со огнем ветрь силен на град, и поиде огнь по всему граду, и погоре въскоре весь град" (Тверская летопись) (ПСРЛ, т. XV, стб. 432.). В случае опасности посады сжигали сами горожане.

Для защиты бревенчатых стен от поджога их обмазывали глиной и обкладывали снизу дерном. Загоревшиеся участки стен удавалось тушить; для этого существовали специальные водохранилища в виде осадных прудов и озер внутри крепостей.

Судя по летописям, остальные средства осады представляли меньшую опасность. Среди них на первом месте следует назвать камнеметные машины-пороки. Ставшие известными на Руси незадолго до монголов, они получили широкое применение в XIII и XIV вв. О действии пороков мы узнаем, например, из описания осады немцами Пскова и Изборска. Ни разу, однако, стены этих крепостей не были разбиты. Пороки имели преимущественно навесное действие и не столько вредили стенам, сколько наносили урон обороняющимся и горожанам. В 1323 г. немцы безуспешно били псковские стены пороками 18 дней. Также 18 дней стояли "всуе трудившася" немцы под Изборском в 1369 г. "пороки шибаючи во град". В 1322 г. новгородцы, осадив "Выбор немецький" "биша и 6-ю пороков, тверд бо бе, и избиша много немець в городе... и стоявше месяць, приступив, и не взяша его" (НПЛ, стр. 338-339.). Пороки наносили малый ущерб даже дерево-земляным крепостям; в 1428 г. Витовт, осаждая псковский Воронач, три недели бил город пороками. Лишь месячный обстрел новгородцами маленького Орлеца на Двине в 1398 г. вынудил город к сдаче.

Русским крепостям приходилось испытывать и другие приемы осад. При штурме Изборска в 1369 г. немцы, кроме пороков, использовали, вероятно, подвижные башни с таранами; они пришли "с порокы, со възграды, з бораны... порокы шибающе, возграды привлачюще и тлъкоуще в стену" (ПЛ, вып. II, стр. 28.).

Против всех этих осадных машин у осаждающих не было действенных технических средств, так как городовые пороки с их слабой прицельностью были бесполезны для борьбы с машинами врага. Испытанным средством борьбы с ними были вылазки. С их помощью защитники уничтожали осадную технику противника, сжигали их "городы" и "секли" пороки. Отступая, враг также стремился уничтожить свои осадные орудия, чтобы они не достались осажденным.

Русские "порочные мастера" были, по-видимому, не только техниками в этой области, но и имели более широкие инженерные познания. Об этом свидетельствует рассказ летописца о "порочном мастере", сумевшем в 1268 г. затопить водой пещеру, в которой засели чудские воины (НПЛ, стр. 316.).

Сами русские прекрасно владели искусством осады и штурма крепостей. Мы, к сожалению, не знаем подробностей взятия новгородско-полоцкой ратью "одним приступом", то есть штурмом, города Юрьева, который был прекрасно укреплен. Однако достаточно подробную картину большой и планомерной осады дает летописный рассказ о взятии Твери в 1375 г. соединенной ратью московского и 18 других князей. Поход начался 29 июля от Волока-Ламского грабежом тверских волостей. 1 августа был взят Микулин, а 5 августа войска уже обложили Тверь, сожгли ее посады и монастыри, огородили весь город острогом. Одновременно подошла рать новгородцев, для переправы которой через Волгу, имевшую ширину около 200 м, были построены "два моста великая". Через три дня, 8 августа, начался приступ: "туры прикатиша, и приметы приметаша около всего града, и тако пошли бьючися к Тмаческым воротам, мост и стрелницю зажгоша". Угроза пожара стен была предотвращена смелой вылазкой под командованием самого князя Михаила; осажденные разрушили туры, потушили стрельницу и к вечеру отогнали осаждающих. 10 августа борьба возобновилась. В городе начался голод и мор. 3 сентября Тверь. должна была капитулировать. Пока длилась осада, московские войска разгромили Зубцов, Новый городок на юго-западе и Белгород на северо-востоке (ПСРЛ, т. IV, стр. 70-71.).

С появлением в начале XV в. осадной артиллерии активность штурмов крепостей несколько повысилась. Правда, при осадах артиллерийский обстрел не всегда достигал должного эффекта. В 1404 г. Витовт 7 недель безуспешно бил пушками Смоленск - "бе бо... крепок велми" (Новгородская IV летопись) (ПСРЛ, т. IV, стр. 107.). В 1444 г. немцы "пришедше под город под Яму, бивше и пушками, и стоявше 5 днии... а города... не взяша" (НПЛ, стр. 424.). В 1446 г. тверской князь Борис Александрович три недели стоял под Ржевом, обстреливая его из пушек, однако взять город не смог; он вошел в него лишь после сдачи (ПСРЛ, т. XV, стб. 493.). Это вовсе не значит, конечно, что артиллерия того времени была не способна разрушать крепостные стены. Результат применения пушек крупного калибра в начале XV в. сразу же раскрыл их потенциальные возможности.

Несмотря на безуспешность осад, они уже тогда стали причинять значительный ущерб каменным стенам. Но русские крепости быстро сумели модернизироваться и приспособиться к новому-средству нападения.

Яркую картину осады города с применением пушек обеими сторонами дает описание осады Ржева тверскими войсками в 1437 г. Осаждающие шли на штурм города, неся перед собой "доски вратяные", то есть деревянные заслоны, за которыми скрывались по два или три воина. Некоторые воины подходили к стенам, прикрываясь одним щитом, "но с града бияху овии пушками, а инии пращами, а другии камение метаху, а овии стрелами якоже дождем пущаху". Этот отпор нанес осаждающим большой урон. Тогда на утро князь Борис Александрович "повеле... пушками бить град, и тол бе грозно, но яко ж от великого того грому многым человеком падати, они (же) начаща туры рядити и повезоша наград, а инии воду отъяша у града и бысть туга во граде не мала, но и то толь бе дивно видети, но якож и град содела турами противу града и пушкы поставиша" (Н. П. Лихачев. УК. соч., стр. 49.). Тверские войска, как ясно из описания, применили планомерное артиллерийское наступление, организовав из наполненных землей туров земляные бастионы ("град противу града") и сосредоточив в этих защищенных батареях все артиллерийские средства. Ржев после обстрела пал.

Длительная блокада городов, не поддававшихся военно-техническим способам осады, имела еще одно страшное средство - "отнятие воды". Несмотря на различные приемы и сложность устройства водоснабжения крепостей, осаждающие все же находили возможность лишать "города" воды. Так, например, в 1300 г. князь Александр Смоленский под Дорогобужем "оступив город воду отня" (Воскресенская летопись (ПСРЛ, т. VII, стр. 182.). Это делалось обыкновенно путем разрушения тайников.

Помимо технических средств борьбы стойкость русских крепостей усиливалась мужеством гарнизонов и горожан, а также воинской хитростью. Так, когда в 1426 г. рать Витовта, двигавшаяся на Псков, подоспела к Опочке, люди затворились в граде и затаились, так что городок казался безлюдным. Мост через ров к городским воротам подсекли и подвесили на "ужищах", набив под ним острые колья: "...и акоже бысть полон мост противных, и гражане порезаша ужища, и мост падеся с ними на колье оно, и тако изомроша вси; а иных многых Татар и Ляхов и Литвы живых поимавше в град въмчаша" (Воскресенская летопись) (ПСРЛ, т. VIII, стр. 93.). Однако не раз сдача городов была результатом военной хитрости или шпионажа со стороны противника, засылавшего в город своих лазутчиков и использовавшего внутренние противоречия среди горожан. Так, в 1446 г. Москва сдалась Дмитрию Шемяке благодаря "единомысленником их, иже и град отвориша им" (Никоновская летопись) (ПСРЛ, т. XII, стр. 67.). В 1418 г. князь Дашко Острожский, намереваясь захватить город Витовта Кременец, заслал туда своих агентов, которые вошли в доверие к воеводе, а когда Дашко подошел к городу "и те его светници у города возвод оттяша, а мост положиша" (Новгородская IV летопись), то есть обрубили канаты подъемного моста и опустили его (ПСРЛ, т. IV, стр. 117.). "Лестью", то есть обманом, была захвачена в 1382 г. Тохтамышем Москва. Рассказ об этом событии - интереснейшая страница русской военной истории. Город к моменту осады остался без руководства, так как князь Дмитрий отправился в глубь страны собирать войска. Оборону Москвы взяли на себя горожане, запретившие выход из города, который пытались покинуть бояре, митрополит и княжеское семейство; их выпустили, отняв захваченное ими добро. Пытались покинуть город и некоторые горожане, но на воротах и под ними стояла вооруженная стража, отбивавшая беглецов. Оказавшийся в городе литовский князь Остей принял руководство обороной. 23 августа под стенами Москвы появились монголо-татары, а на другое утро она была обложена подошедшими главными силами Тохтамыша. Воины на стенах гибли от монгольских стрел. Монголо-татары приставляли лестницы к стенам и пытались взобраться на них, но на их головы лился крутой кипяток, варившийся тут же на стенах, и сыпались камни. В приближавшихся к стенам монголо-татар москвичи "стрелами стреляху с заборол, овии камением шибаху на ня, друзии же тюфяки пущающе на них, а иные самострелы напинающе пущаху, и пороки пущаху, а инии великий пушки пущаху" (Воскресенская летопись) (ПСРЛ, т. VIII, стр. 44.).

Осада продолжалась три дня, затем монголо-татары вызвали из города князя Остея "лживыми речами" и убили его; потом выступили монголо-татарские помощники, суздальско-нижегородские князья Василий и Семен, которые поклялись, что если горожане сдадут город, то монголо-татары не сделают им никакого зла. Городские ворота были открыты и ворвавшиеся монголо-татары начали беспощадную резню. Судьба Москвы была решена, несмотря на героическое сопротивление горожан в уличных боях. Они успели поджечь город и он достался врагу, объятый пламенем. Каменные храмы были превращены горожанами в самостоятельные крепости, но монголо-татары взламывали двери и уничтожали последних защитников города, укрывшихся за ними (ПСРЛ, т. VIII, стр. 43-46.).

Изучение общих и индивидуальных особенностей оборонительных сооружений отдельных феодальных княжеств Руси XIII-XV вв., основных способов осады, штурма и захвата "городов" и их обороны по сохранившимся памятникам и источникам указывает на два противоположных направления в русском крепостном строительстве. Одно направление продолжало старые тенденции создания местных оборонительных систем, рассчитанных на интересы и нужды отдельных земель; другое - разрушало эти локальные системы и включало крепости старых феодальных миров в единую систему обороны.

Второе - в конечном итоге взяло верх над первым, поэтому некоторые крепости потеряли свое военное значение, а другие - наоборот, стали играть еще большую роль. Включенные в цепь пограничных форпостов, они вместе с другими созданными впервые крепостями и составили ту систему городовой обороны, которая стала на стражу интересов растущего и объединяющегося Русского национального государства.

В. В. Косточкин