ПОСЛАНИЕ АНГЛИЙСКОЙ КОРОЛЕВЕ ЕЛИЗАВЕТЕ (1570)

Некоторое время тому назад брат твой, король Эдуард,. послал нескольких своих людей, Ричарда и других, для каких-то надобностей по всем странам мира и писал ко всем королям и царям и властителям и управителям. А на наше имя ни одного слова послано не было. Неизвестно каким образом, волею или неволею, эти люди твоего брата, Ричард с товарищами, пристали к морской пристани у нашей крепости на Двине (пристали к пристанищу к морскому в нашем граде Двины. - Английский капитан Ричард Ченслер пристал в августе 1553 г. к устью реки Сев. Двины у Никольского Корельского монастыря (ныне г. Молотовск Архангельской области). Ченслер был участником большой английской экспедиции, организованной по инициативе итальянца Себастьяна Кабота для открытия Индии северным морским путем. Экспедиция имела при себе грамоты короля Эдуарда VI «всем царям, государям и владыкам и всяким судиям земли и вождям ее» (Ю. Толстой. Первые 40 лет сношений между Россиею и Англиею. СПб., 1875, № 1). Один из кораблей экспедиции под управлением Виллоуби погиб вместе со всем экипажем, а корабль Ченслера был случайно занесен бурей в Белое море. Ченслер был доставлен (через Холмогоры) в Москву и с этого момента начинаются постоянные русско-английские торговые сношения. Следует отметить, однако, что первое знакомство Московской Руси с Англией произошло еще до Ченслера: в 1524 г. русские послы, ездившие в Испанию к императору Карлу V, проезжали через Англию и таким образом «открыли» ее еще во времена Василия III (H. Ubersberger. Osterreich und Russland. Wien - Lpz., 1906, стр. 184, прим. 3; Асtа Тоmiciana, t. XI, №252, 259).). Тогда мы, как подобает государям христианским, милостиво оказали им честь, приняли и угостили их за государевыми парадными столами, пожаловали и отпустили к твоему брату. А затем приехал к нам от твоего брата тот же Ричард Ричардов [Ченслер] и Ричард Грей. Мы их также пожаловали и отпустили с честью. И после того как к нам приехал от твоего брата Ричард Ричардов (и от того от брату твоего приехали к нам тот же Рыцерт Рыцертов...И после того приехали к нам от брата от твоего Рыцерт Рыцартов, и мы послали к брату твоему своего посланника. - Из этого текста можно, как будто, сделать заключение, что Ричард Ченслер после своего первого приезда на Русь приезжал еще два раза. Так понял это место английский переводчик XVI в., переведший последнюю фразу: «and after that it pleased your brother to send the said Richard to us the third time» (Толстой, стр. 110). Однако мы знаем, что Ричард Ченслер, после своего первого пребывания в Москве в 1553/54 г., ездил туда еще только один раз - осенью и зимой 1555/56 г. (при возвращении из этой поездки он погиб; ср.: Никоновская летопись, ПСРЛ, XIII, ч. I, стр. 262, 270, 285). Возможно поэтому, что обе приведенные фразы говорят об одной и той же (второй) поездке Ченслера («после того» имеет смысл: «после того как»). Вторая поездка Ченслера происходила несомненно уже в царствование Марии Тюдор (Кровавой) (Эдуард VI умер летом 1553 г., до возвращения Ченслера из его первой поездки). Ченслер вез с собою грамоту королевы Марии и ее мужа, испанского короля Филиппа II, Ивану IV (Толстой, № 3; посланником Филиппа и Марии именуется Ченслер и л приведенном месте Никоновской летописи, говорящем о его втором приезде, - стр. 262).), мы послали к твоему брату своего посланника Осипа Григорьевича Непею. А купцам твоего брата и всем англичанам мы дали такую свободную жалованную грамоту, какую даже из наших купцов никто не получал, а надеялись за это на великую дружбу со стороны вашего брата и вас и на верную службу всех англичан. В то время, когда мы послали своего посланника, брат твой Эдуард скончался, и на королевство вступила твоя сестра Мария; спустя некоторое время она вышла замуж за испанского короля Филиппа. И испанский король Филипп н сестра твоя Мария приняли нашего посланника с честью и к нам отпустили, но поручения с ним никакого не передали (а дела с ним никоторого не приказали. - Русский посол Осип Непея прибыл в Англию в феврале 1557 г. (путешествие его сопровождалось кораблекрушением, во время которого утонул возвращавшийся на родину Ченслер). Содержание переговоров, которые Непея вел с Марией и Филиппом II (считавшимся не королем, а лишь мужем королевы, но фактически направлявшим в то время внешнюю политику Англии), остается неизвестным, - русские «Посольские дела» за эти годы не сохранились, а в грамоте Филиппа и Марии, посланной с Непеей, туманно говорится: «в настоящее время воздерживаемся писать вам более пространную грамоту и просим, чтобы вы дали веру в остальном тому, что скажет тот ваш посланник» (Толстой, № 4, стр. 17). Впоследствии Грозный указывал, что он вел переговоры «о любви и соединении с Филиппом и Марией» (Сборник Русского Исторического общества, т. 38, стр. 109, 147, 198). Переговоры Непеи в Лондоне вызывали усиленное и тревожное внимание в Европе. Они происходили в тот сравнительно короткий период, когда Габсбурги (Филипп II и его дядя, германский император Фердинанд I), ведшие войну с Францией и Турцией, стремились к дружбе с Московией: Иван IV боролся в эти годы с Крымом и Турцией и еще не начал Ливонскую войну. Враги Габсбургов считали поэтому, что во время переговоров в Лондоне Филипп настраивал русского царя против султана. «Вы должны, - писал в 1558 г. французский представитель в Венеции своему коллеге в Стамбуле по поводу «победы московитов над турками, - уверить султана и его пашу, что это король Филипп возбудил против него этого врага, ибо я вспоминаю очень хорошо, что когда я был послом в Англии, туда прибыл посол короля московитов…и король Филипп снабдил его всякого рода оружием…чтобы одержать верх над землею султана, против которого он их настроил и возбудил» (Negociations de la France danc le Levant, publiees par E. Charriere, t. II, стр. 449 - 450). В Польше также ходили слухи о том, что возвратившийся из Лондона Непея привез с собою огромное количество военного снаряжения для Руси [«thousands of ordinance, as also of harnies, swords, munitions of warre» (Гамель. Англичане в России в XVI - XVII вв., ст. 1-я. СПб., 1865, прилож. к т. VIII Записок АН, № 1, 65)].). В то же время ваши английские купцы начали совершать над нашими купцами многие беззакония и свои товары начали продавать по столь дорогой цепе, какой они не стоят. А после этого стало нам известно, что сестра твоя, королевна Мария, скончалась, а испанского короля Филиппа англичане выслали из королевства, а на престол посадили тебя (Филипа короля ишпанского аглинские люди с королевства сослали, а тебя учинили на королевстве. - Елизавета вступила на английский престол в ноябре 1558 г. после смерти своей сестры Марии. Филипп II, лишившийся в результате смерти жены влияния на английские дела, предлагал руку Елизавете, но не достиг успеха. Дружба Габсбургов с Англией постепенно сменяется враждой, особенно после прекращения войны с Францией и начала французских религиозных войн. Обе стороны активно вмешивались во французские дела (Габсбурги поддерживали католиков, Елизавета - гугенотов); английские пираты начали нападать на испанский океанский флот (ср.: J. A. Froude. History of England from the fall of Wolsey, VIII. L., 1864, стр. 437-483). Когда Габсбурги, недовольные наступлением русских на Ливонию, сменили свою дружественную позицию в отношении Руси на враждебную, и император объявил (в 1560 г.) блокаду русской Нарвы, Елизавета не поддержала эту блокаду и, наоборот, продолжала оказывать покровительство английской «Московской компании», ведшей торговлю с Русским государством.). Но мы и в этом случае не учинили твоим купцам никаких притеснений и предложили им торговать попрежнему.

А до сих пор, сколько ни приходило грамот, хотя бы у одной была одинаковая печать! У всех грамот печати разные. Это не соответствует обычаю, принятому у государей, - таким грамотам ни в каких государствах не верят; у каждого государя в государстве должна быть единая печать. Но мы и тут всем вашим грамотам доверяли и действовали в соответствии с этими грамотами.

После этого ты прислала к нам по торговым делам своего посланника Антона Янкяна [Дженкинсона]. И мы, рассчитывая, что он пользуется твоей милостью, привели его к присяге и вместе с ним другого твоего купца Ральфа Иванова [Рюттера], как переводчика, потому что некому было быть переводчиком в таком великом деле, и передали с ним устно тайные дела великого значения, желая с тобой дружбы ( а от тебя хотячи любви. - Оенью 1567 г. Иван IV передал Елизавете через купца Антона Дженкинсона предложение о союзе. Согласно этому предложению оба государства должны были помогать друг другу «против всех своих врагов» (в частности, против польского короля); Елизавета должна была помочь Ивану IV в приглашении из-за границы «мастеров, которые умели бы строить корабли и управлять ими», и в получении артиллерии и снарядов; оба государя должны были взаимно гарантировать (втайне) друг другу право убежища (Толстой, № 12). План союза с Елизаветой одновременно с союзом со шведским королем Эриком XIV был, повидимому, частью большого внешнеполитического плана, задуманного Грозным в эти годы (см. выше, стр. 496).). Тебе же следовало к нам прислать доверенного человека, а с ним Антона, или одного Антона. Нам не известно, передал ли это поручение тебе Антон или нет; а в течение полутора лет про Антона не было известий. А от тебя никакой ни.посол, ни посланник не прибывал. Мы же ради этого дела дали твоим купцам свою новую жалованную грамоту; рассчитывая, что эти гости пользуются твоей милостью, мы даровали им свою милость свыше прежнего.

После этого нам стало известно, что в Ругодив [Нарву] приехал твой подданный, англичанин Эдуард Гудыван [Гудмен], с которым было много грамот, и мы велели спросить его об Антоне, но он ничего нам об Антоне не сообщил, а нашим посланникам, которые оыли к нему приставлены, сказал много невежливых слов. Тогда мы велели расследовать, нет ли с ним грамот, и захватили у него многие грамоты, в которых для унижения нашего государева достоинства и нашего государства написаны ложные вести, будто в нашем царстве якобы творятся недостойные дела. Но мы и здесь отнеслись к нему милостиво - велели держать его с честью до тех пор, пока не станет известен ответ от тебя на поручения, переданные с Антоном.

После этого приехал от тебя к нам посланник в Ругодив [Нарву] Юрий Милдентов [Мидлтон] по торговым делам (о торговых делех. - Джордж Мидлтон приезжал в Нарву в первой половине 1568 г; время приезда его предшественника Эдуарда Гудмена точно не известно (в предшествующих грамотах Елизаветы, изданных Толстым, он не упоминается). Оба эти гонца должны были защищать перед царем интересы монополистической «Московской компании» против купцов, торговавших помимо компании («interlopers»): Елизавета, как и ее предшественники и преемники, покровительствовала торговым монополиям (ср.: И. И. Любименко. Торговые сношения России с Англией и Голландией с 1553 по 1649 г. Изв. АН СССР, 1933, № 10, стр. 733 -7 35). Иван IV был значительно менее расположен к «Московской компании», тем более, что среди лиц, на которых жаловались Гудмен и Мидлтон, были Ральф Рюттер («Раф Иванов») и Томас Гловер, принимавшие участие в переговорах царя с Дженкинсоном о союзе (участие Рюттера в качестве переводчика засвидетельствовано выше в комментируемом послании; об участии Гловера см.: Толстой, № 20, стр. 70).). Мы его велели спросить про Антона Янкина [Дженкинсона], был ли он у тебя, и когда он должен прибыть от тебя к нам. Но посланник твой Юрий ничего нам об этом не сказал и наших посланников и Антона облаял. Тогда мы также велели его задержать, пока не получим от тебя вестей о делах, порученных Антону.

И, наконец, нам стало известно, что к Двинской пристани прибыл от тебя посол Томас Рандольф, и мы послали к нему с жалованьем своего сына боярского и приказали ему быть приставом при после, а послу оказали великую честь. А приказали спросить его, нет ли с ним Антона; он же нашему сыну боярскому ничего не сказал и начал говорить о мужицких и торговых делах; а Антон с ним не пришел. С того времени, как он пришел в наше государство, мы много раз ему указывали, чтобы он вступил в переговоры с нашими боярами и сказал, есть ли у него приказ от тебя о тех делах, о которых мы передали тебе с Антоном. Но он нелепым образом уклонился. А писал жалобы на Томаса [Гловера] и на Ральфа [Рюттера] и занимался другими торговыми делами, а нашими государственными делами пренебрегал. Из-за этого-то твой посол п запоздал явиться к нам; а затем пришло божье послание - моровое поветрие, и он не мог быть принят. Когда же божье послание - поветрие - кончилось, мы его допустили перед свои очи. Но он опять говорил нам о торговых делах. Мы выслали к нему своего боярина и наместника вологодского князя Афанасия Ивановича Вяземского, печатника своего Ивана Михайлова и дьяка Андрея Васильева и велели его спросить, есть ли у него поручение по тем делам, о которых мы передавали тебе с Антоном. Он ответил, что такое поручение с ним также имеется. А мы поэтому оказали ему великую почесть, и он был принят нами наедине. Но он говорил о тех же мужицких и торговых делах и лишь изредка касался того дела. В то время нам случилось отправиться в нашу вотчину Вологду, и мы велели твоему послу Томасу ехать с собой. А там, на Вологде, мы выслали к нему нашего боярина князя А. И. Вяземского и дьяка Петра Григорьева и велели с ним переговорить, как лучше всего устроить между нами это дело. Но посол твой Томас Рандольф все время говорил о торговом деле, и едва его убедили и поговорили о тех делах. Наконец, договорились об этих делах, как следует их устроить, написали грамоты (и приговорили о тех делех, как тем делом пригож меж нас быти, да и грамоты пописали. - Томас Рандольф прибыл в Россию в июле 1568 г.; в феврале 1569 г. он был принят царем. Инструкции, данные ему лордом Бэрли (Сесилем), главным казначеем и одним из ближайших сподвижников королевы, ясно показывают, что Елизавета не хотела союза с Иваном IV. Сесиль указывал Рандольфу: «Такими общими и благопотреб-ными речами имеете вы удовольствовать его, не давая повода вступать в какие-либо особенные трактаты или договоры для заключения между нами такого союза, который называется наступательным или оборонительным. Хотя сказанный Антон Дженкинсон и упоминал нам о сем, но вы имеете обойти этот предмет молчанием, ибо нам не безызвестно о существовании вражды между ним и королями...других (стран)» (Толстой, № 15, стр. 45 и 48). Уклончивая («уродственная» - нелепая по энергичному выражению царя) позиция Рандольфа во время переговоров неизбежно вытекала изданных ему инструкций. Но царю, очевидно, удалось все-таки добиться от посла согласия на русские предложения; хотя Рандольф впоследствии и отрицал это (Толстой, № 33, стр. 137), но из комментируемой грамоты явствует, что он и русские участники переговоров в конце концов «приговорили [договорились] о тех делех». В чем заключалось содержание, подписанных Рандольфом грамот, мы не знаем (русские материалы - «Английские дела» Посольского приказа - не сохранились; среди английских грамот, изданных Толстым, также нет этого документа), но, очевидно, они соответствовали первоначальным предложениям царя Дженкинсону. Для окончательной ратификации этих грамот царем был отправлен в Англию посол Совин.) и привесили к ним печати. Тебе же, если тебе это было угодно, следовало таким же образом написать грамоты и прислать к нам в качестве послов достойных людей и с ними вместе прислать Антона Янкина [Дженкинсона]. Прислать Антона мы просили потому, что хотели его расспросить, передал ли он тебе те слова, которые мы ему говорили, согласна ли ты на наше предложение и каковы твои намерения. Вместе с твоим послом послали своего посла Андрея Григорьевича Совина.

Отправление Грозным английского посла Ченслера и русского посла Непеи; гибель Ченслера по дороге; прием Непеи Марией Тюдор и Филиппом II. Миниатюра из Синодального списка Никоновской летописи

Ныне ты к нам отпустила нашего посла, а своего посла с ним ты к нам не послала. А наше дело ты сделала не таким образом, как договорился твой посол ( а наше дело вделала еси не по тому, как посол твой приговорил. - Андрей Совин вел переговоры в Лондоне в течение года (с лета 1569 г. по лето 1570 г.). Результаты этих переговоров не могли удовлетворить Ивана IV: Елизавета внесла в первоначальные условия союза такие изменения, которые лишали его в глазах царя всякого смысла. Так, например, вместо прямой военной помощи союзнику она предлагала своеобразный арбитраж между ним и его будущим врагом, а только «если зачинщик-государь своевольно, вопреки разума» откажется принять «условия мира согласно с законами всемогущего бога», соглашалась на помощь, поскольку такую помощь позволит оказать «современное положение» ее страны (Толстой, № 21). Вместо взаимного права убежища она снисходительно обещала Ивану прием в Англии, если «по тайному ли заговору, по внешней ли вражде» он будет «вынужден покинуть» Русь (Толстой, № 26; впоследствии она объясняла свое нежелание придать этой статье взаимный характер боязнью дискредитировать себя перед своими подданными такой подозрительностью, - Толстой, № 38).). Грамоту же ты послала обычную, вроде как проезжую. Но такие дела не делаются без клятвы и без обмена послами. Ты совсем устранилась от этого дела, а твои бояре вели переговоры с нашим послом только о торговых делах, управляли же всем делом твои купцы сер Ульян Гарит [Уильям Гаррард] да сер Ульян Честер. Мы думали, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государской честв и выгодах для государства, - поэтому мы и затеяли с тобой эти переговоры. Но, видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли. Ты же пребываешь в своем девическом звании, как всякая простая девица (Ажно у тебя мимо тебя люди владеют, и не токмо люди, но мужики торговые, и о наших о государских головах и о честех и о землях прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков. А ты пребываещ в своем девическом чину, как есть пошлая девица. - «Пошлая», в данном случае значит «обычная», «простая» (ср.: Срезневский. Материалы для словаря древне-русского языка, II, 1336); девица на троне противопоставляется настоящему государю. Напоминая Елизавете,что главной задачей такого истинного государя являются не «торговые прибытки», а «государева честь», Грозный тем самым противопоставлял свой взгляд на государство взгляду, высказанному Елизаветой в грамоте от сентября 1568 г.: Елизавета объявляла в этой грамоте борьбу с нарушителями торговых монополий вопросом «величия и достоинства нашего королевства» (Толстой, № 16, стр. 59). - «Ульян Гарит» и «Ульян Честер» - Уилльям Гаррард (Джеррард) и Уилльям Честер, лондонские купцы, руководители английской «Московской компании».). А что которой будет хотя и в нашем деле был, да нам изменил, и тому было верити не пригож (А что которой будет хотя и в нашем деле был, да нам изменилг и тому было верити не пригож. - Речь идет, очевидно, о сношениях Елизаветы с какими-то лицами, изменившими Грозному. В предшествующих грамотах, изданных Толстым, мы не встречаем никаких указаний на такие сношения; но в более поздней по времени грамоте содержится некоторое разъяснение этих слов царя. Грозный считал предложение Елизаветы о предоставлении ему убежища (вместо взаимной гарантии права убежища) результатом «козней изменников, перетолковавших по своему мысль нашу нашей сестре, коей ответ...был как нельзя более противен нашему желанию» (Толстой, №39, стр. 182; в той же грамоте Грозный высказывал предположение, что «некоторые подданные сестры нашей...тайно сносятся с некоторыми из наших непокорливых подданных»). Следует отметить, что слух о переговорах Грозного с Елизаветой, действительно, распространился в это время на Руси и притом, как справедливо заметил царь, в чрезвычайно «перетолкованном» виде: в Псковской летописи под 7078 (1570) г. мы читаем рассказ о «лютом волхве» Елисее (речь идет о немце-враче Елисее Бомелии, бывшем подданном Елизаветы), который «много множества роду боярского взусти [подучил] убить цареви, последи же исамого привел на конец, еже бежати в Аглинскую землю и тамо женитися, а свои было бояре оставите побити» (ПСРЛ, IV, ст. изд., стр. 318).). А тому, кто хотя бы и участвовал в нашем деле, да нам изменил, верить не следовало (А что которой будет хотя и в нашем деле был, да нам изменилг и тому было верити не пригож. - Речь идет, очевидно, о сношениях Елизаветы с какими-то лицами, изменившими Грозному. В предшествующих грамотах, изданных Толстым, мы не встречаем никаких указаний на такие сношения; но в более поздней по времени грамоте содержится некоторое разъяснение этих слов царя. Грозный считал предложение Елизаветы о предоставлении ему убежища (вместо взаимной гарантии права убежища) результатом «козней изменников, перетолковавших по своему мысль нашу нашей сестре, коей ответ...был как нельзя более противен нашему желанию» (Толстой, №39, стр. 182; в той же грамоте Грозный высказывал предположение, что «некоторые подданные сестры нашей...тайно сносятся с некоторыми из наших непокорливых подданных»). Следует отметить, что слух о переговорах Грозного с Елизаветой, действительно, распространился в это время на Руси и притом, как справедливо заметил царь, в чрезвычайно «перетолкованном» виде: в Псковской летописи под 7078 (1570) г. мы читаем рассказ о «лютом волхве» Елисее (речь идет о немце-враче Елисее Бомелии, бывшем подданном Елизаветы), который «много множества роду боярского взусти [подучил] убить цареви, последи же исамого привел на конец, еже бежати в Аглинскую землю и тамо женитися, а свои было бояре оставите побити» (ПСРЛ, IV, ст. изд., стр. 318).).

И раз так, то мы те дела отставим в сторону. Пусть те мужики, которые пренебрегли нашими государскимн головами и государской честью и выгодами для страны, .а заботятся о торговых делах, посмотрят, как они будут торговать! А Московское государство пока и без английских товаров не бедно было. А торговую грамоту, которую мы к тебе послали, ты прислала бы к нам. Даже если ты и не пришлешь эту грамоту, мы все равно по ней ничего делать не будем. Да и все наши грамоты, которые до сего дня мы давали о торговых делах, мы отныне за грамоты не считаем.

Писана в нашем Московском государстве, в году от создания мира 7079, 24 октября [24 октября 1570 г.].