ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ ШВЕДСКОМУ КОРОЛЮ ИОГАННУ III (1572)

Божьей [следует перечисление атрибутов] милостью, властью и хотением скипетродержателя Российского царства, великого государя, ,царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси [следует полный титул], (Божественнаго...и наследника. -Первое послание Иоганну III начинается с обычного в дипломатических грамотах Грозного титула (в дальнейших дипломатических посланиях мы его опускаем, оговаривая этот пропуск в прямых скобках). Грозный весьма усложнил традиционный титул своих предков [ср. титул Ивана III и Василия III в «Памятниках дипломатических сношений древней России», т. I (СПб., 1851, стлб. 15, 242, 316, 409)], вставив в него (вместо простого «божьей милостью») перечисление атрибутов божества [заимствованное, по мнению И. Н. Жданова (Сочинения царя Ивана Васильевича, стр. 115, прим. 1), из Дионисия Ареопагита], добавив (после 1552 - 1555 гг.) к перечислению владений царство Казанское и Астраханское, а также (до Ермака!) «Сибирскую и Сиверную страну» и Ливонию.)) от нашего высочайшего царсцого порога (высочайшего нашего царского порога, честные нашия степени величества. - Выражение «степени величества», часто употребляемое Грозным в этом и следующем послании, означает «ранг», «сан». Грозный подчеркивает, что он монарх значительно более высокой «степени», чем шведский король (выражение «степень величества» мы оставляем без перевода). Выражение «порог» можно понимать двояко: иногда оно представляет собой указание на то величественное место, откуда царь «глаголет» к менее высокопоставленным лицам и куда они к нему обращаются (аналогично фразеологии в грамотах к султану - «к высоким вратам», откуда произошло название «Порта»); иногда же Грозный употребляет этот термин в таком контексте, где ничего не говорится ни о каком общении с менее высокопоставленными лицами («нашего порога степени величества был в Новгороде») - очевидно в том же смысле, что и «степень» ) грозное повеление и наставление.

Когда ты получишь это наше государево послание, тебе, Иоганну, королю Шведскому, Готскому и Вендийскому, будет уже известно и другое наставление, данное нами прежде, в январе месяце. В этом наставлении было подробно описано, как ты присылал к стопам нашего владычества бить челом Павла, епископа Абовского, когда наше высокое величество было в своей вотчине, в Великом Новгороде, как о приезде твоих послов было донесено нам в Великий Новгород, как мы по прежнему обычаю дали твоим послам наставление, как твои послы раздражили наше величество своим нелепым поведением и мы на них разгневались, как мы, находясь в Великом Новгороде, хотели за твое малоумие обратить свой гнев на твою Шведскую землю, и по какой причине наше величество, надеясь, что ты образумишься, отложило свой гнев, снисходя к челобитию твоих послов нашей государевой думе - Михаилу Кайбуловичу Астраханскому с товарищами, к ходатайству наших детей и к челобитью нашей думы, и как мы, отпустив твоих послов, послали с ними к тебе наставление и повеление, как тебе заслужить прощение нашего высокого величества (повеление к тебе послали есмя, как тебе нашие степени величества умолити.- Послы шведского короля Иоганна III - Павел, епископ Абов-ский, Антон «Оловеев» (Тоне Ольсон) и другие - приехали на Русь в сентябре 1569 г. Их приезду предшествовали события, весьма осложнившие русско-шведские отношения: в 1567 - 1568 гг. между Иваном Грозным и шведским королем Эриком XIV был заключен договор о союзе (см. ниже, прим. 8), но в конце 1568 г. Эрик был свергнут, и к власти пришел его брат Иоганн III, противник этого союза, подвергший оскорблениям русских послов, находившихся в Швеции. Отношения между Швецией и Русью сразу обострились, но Иоганн, ведший в то время войну с Данией, не хотел пока воевать с Грозным. Павел Абовский, посланный им к Ивану IV, должен был уладить возникшие уже пограничные инциденты и урегулировать отношения. Шведские послы не были приняты царем, и летом 1570 г. их сослали в город Муром. Обеспокоенный этим, Иоганн III дважды посылал к Грозному гонцов - в сентябре 1570 г. Янса и Шеферидова (Сиффридсона) (см. ниже комментарий ко второму посланию к Иоганну III, прим. 7) и в августе 1571 г. «легкого гончика» Ирика (Эрика). Осенью 1571 г. (до начала сентября, так как она помечена 7079 годом от сотворения мира - год кончался 31 августа) Иван IV послал Иоганну грамоту, уже содержащую ряд мотивов, повторенных потом в обоих комментируемых посланиях (о «неразсудном обычае» Густава Вазы, воевавшего с русскими, о знатном происхождении оскорбленных шведами русских послов и т. д.) Грамота эта, не занесенная в русские «Шведские дела», сохранилась в шведских архивах в списке XVII в. - на русском языке и в шведском переводе. Она издана Ернэ (Н. Hjarne) в его статье «Ur brefvexlingen emellen Johan III och Ivan Vasilievitj» (Historiskt Bibliotek, 1880, VII). О Павле Абовском Грозный писал: «И послы твои, пришедши к нашим боярам, уродственным обычаем стали что болваны, и сказали, что с ними к боярам никоторого приказу нет, а прежнего обычея позабывши, ино над ними по их уродству потому так и сталось...И ты б ныне прислал своих послов наскоре, чтоб послы твои были в нашего порога величества октября в первый день. И толко послы твои к тому сроку не будут, и мы взяв твоих первых послов, хотим своего царьского величества двором в свеских островев [!] витати, о том и тебя от своих уст хотим въспросити, которым обычаем такие непотребства в твоей земле учинилися» (русское прило. жениек статье Ернэ, стр. 7). В ноябре 1571 г. царь действительно решил даже «идти на непослушника своего на свейского Ягана короля войною за его неисправленье» [Сб. РИО, т. 129, стр. 207; одновременно им была послана еще одна грамота Иоганну, сохранившаяся только на шведском языке (Ернэ, ук. соч. стр. 541)], но трудная международная обстановка (война в Ливонии, татарская угроза) заставила его отказаться от похода на финско-шведские земли (в северной Ливонии война со шведскими силами шла непрерывно - русские осаждали Ревель, занятый шведским гарнизоном). В январе 1572 г. шведские послы, вызванные в Новгород, дали царю обязательство, что их король пойдет на все условия, предложенные Иваном IV; уплатит за «бесчестие» русских послов в Швеции, поможет Ивану IV в организации разработок серебряной руды, обеспечит свободный проезд иностранцев на Русь через Швецию и т. д. После этого «по печалованью детей своих царевича Ивана и царевича Федора и по челобитью царевича Михаила и бояр своих» царь отпустил в январе 1572 г. Павла и других послов с грамотой Иоганну III, содержащей условия, на которых царь согласен заключить мир. Приезд Павла и переговоры с ним сохранились в «Шведских делах» Посольского приказа (см.: Сб. РИО, т. 129, №№ 13 и 15).). Об этом тебе неоднократно было писано подробное наставле ние и установлен срок для прибытия твоих послов к нам в нашу вотчину Великий Новгород в Троицын день этого года (Троицын день - переходящий праздник христианского календаря (49-й день от пасхи), в 1572 г. приходился на 25 мая. Царь в этот день еще не приехал в Новгород [по Новгородской II летописи он приехал 1 июня (ПСРЛ, III, изд. 1841 г., 171)], но находился на пути туда.). Мы же, как истинный христианский государь, умилосердились над твоей Шведской землей, удержали свой гнев и остановили бранную лютость. Но даже немногие наши люди из передовых частей, оторвавшись от остальных, сумели причинить твоей земле достаточно вреда, - ты сам знаешь, чего они достигли и сколько людей пленили и куда ты дел своих людей (А которые немногия передние люди оторвався да так учинили…то сам сочтешь. -- Военные действия, о которых здесь упоминает Грозный, имели место, очевидно, в конце 1571 г., когда царь принял решение «итти на...Ягана короля». В грамоте, посланной в январе 1572 г. с Павлом Абовским, Иван IV писал Иоганну III: «пошли были есмя...на тебя и на твою землю Свейскую и дошли есмя сами до своей отчины до Великого Новгорода, а ис передовых наших полков иные люди дошли до Орешка, а иные немногие люди, которые от передовых людей оторвались, и в Свейскую землю отомчались» (Сб. РИО, т. 129, стр. 221). Иоганн III жаловался на «порубежных лихих людей» и раньше - в октябре 1570 г. (там же, стр. 194).). Мы надеялись, что ты и Шведская земля уже осознали свою глупость. Поэтому мы и оказали милость твоим послам., отпустив их домой. Мы дали тебе наставление, как тебе бить челом и назначили срок - Троицын день. Мы же обещали быть к этому времени в своей вотчине, в Великом Новгороде, и выслушать твое челобитье от твоих послов.

К указанному тебе сроку, в Троицын день, наше величество прибыло в нашу вотчину, в Великий Новгород, со своими думными людьми. Но ты словно обезумел и по восьмой день августа от тебя никакого ответа нет. А мы до сих пор ожидали от тебя ответа, милостиво и кротко пребывая здесь со всей своей царской роскошью и со всей своей думой, с ближними людьми и без рати, но до сих пор про твоих послов слуха нет, прибудут они пли нет. А выборгский твой приказчик Андрус Нилишев [Андрос Нильсен] писал к ореховскому наместнику князю Григорию Путятину, будто наше высокое величество само просило мира у ваших послов.

Нет нужды много писать об этом: этой зимой ты сам увидишь, как мы просим мира - то будет уже не то, что было прошлой зимой! А после этого нам сказали, что твои послы будут к Петрову двю (А Выборской твой приказщик Андрус Нилишев писал к Ореховскому наместнику...А после того сказали, что послы твои будут к Пет-рову дню. - Грамота А. Нильсена, наместника шведского короля в Выборге, была формальным поводом к написанию комментируемого первого послания Иоганну III. «Шведские дела» Посольского приказа сообщают о прибытии этой грамоты и о решении Ивана «отписать» ответ одновременно - под 1 августа 1572 г.: «И того же лета 7080-го, августа в 1 день. Писал ко царю и вел. князю из Орешка наместник Григорий Путятин, что писал к нему из Выбору наместник Андрус Нилишев не по пригожю, что буттось государь сам миру просити велел у государя его у Свейского короля послов...А государь, царь и вел. князь в ту пору был в Великом Новгороде и приговорил...послать к Свейскому от государя грамота из Орешка в Выбор» (Сб. РИО, т. 129, стр. 227). Можно, однако, предполагать, что «непригожая» грамота Нильсена была получена ранее 1 августа, так как в комментируемом послании царь указывает, что «после» этого письма пришла весть о приходе послов к Петрову дню, т. е. к 29 июня (непереходящий праздник христианского календаря). Возможно поэтому, что на окончательное решение царя послать столь «грозное повеление» оказали влияние другие события - в частности, значительное улучшение международного положения Руси, определившееся как раз в июле августе 1572 г. (см. ниже, прим. 10).).Не надеешься ли ты, что Шведская земля может попрежнему плутовать, как делал твой отец Густав, нападавший, вопреки перемирию, на Орешек? (Как отец твой Гастав через перемирие Орешек воевал. - Война между шведским королем Густавом I Вазой и Иваном IV происходила в 1555 - 1557 гг.; начав эту войну, Густав нарушил русско-шведское перемирие 1537 г. (см. ниже, комментарий ко второму посланию Иоганну III, прим. 12). Смертельно боявшийся усиления «Московита» и всеми мерами старавшийся сохранить изоляцию Руси от Запада, шведский король пытался накануне войны привлечь на свою сторону Ливонский орден и Польско-Литовское государство. Эти попытки успеха не имели, и в течение двух лет войны шведы безуспешно осаждали русский город Орешек (Нотебург - Шлиссельбург - Петрокрепость); в 1557 г. Густав принужден был согласиться на невыгодный для него мир (в частности, устанавливавший свободу торговли между Русью и Швецией и свободный пропуск русских послов через Швецию). Об этой войне см.: Г. В. Форстеи. Балтийский вопрос, т. I, стр. 17 - 21.). Как тогда досталось Шведской земле! А как брат твой Эрик обманом хотел нам дать жену твою Катерину, а его свергли с престола и тебя посадили! (А как брат твой Ирик оманкою нам хотел дати жену твою Катерину да и с королевства его сослали, а тебя посадили. - История русско-шведских отношений при Эрике XIV (старшем сыне Густава Вазы, вступившем на шведский престол в 1560 г.) была довольно сложной. С одной стороны, Эрик после распадения Ливонского ордена взял под свою власть Ревель (Таллин) и тем самым выступил в качестве соперника Ивана IV в северной Прибалтике - отсюда ряд столкновений между ним и русским царем [в 1563 г. в ответ на «безлепотное и неудобственное его писание» царь «писал х королю в своей грамоте многие бранные и под-смеятельные слова» - (ПСРЛ, XIII, ч. 2, 369)]. Но, с другой стороны, война с Данией, начатая Эриком в 1563 г., заставляла его стремиться к сближению с Москвой. В 1564 г. Эрик XIV заключил перемирие с Иваном IV (военных действий между обоими государствами фактически не было и раньше). В 1567г., после переговоров, длившихся несколько лет, шведские послы Нильс Гюлленшерна и другие подписали в Александровской слободе договор о союзе между Русью и Швецией: оба государства согласились на раздел Ливонии (большая часть ее должна была достаться Ивану IV), на взаимную помощь против врагов (в русских «Шведских делах» не сохранилась та часть, где описывается заключение этого договора - см. его текст в шведском издании: Rydberg, Sverges Traktater, IV. Stockholm, 1888, стр. 538; русское изложение см.: Форстен, ук. соч., т. I, стр. 493 - 495). Своеобразным обеспечением договора 1567 г. должно было быть довольно необычное обязательство шведского короля: Эрик обязался передать Ивану IV Катерину Ягеллон, сестру польского короля и жену своего брата Иоганна, в то время по его приказу арестованного (Иоганн был сторонником сближения с Польшей, с чем и был связан его брак с Катериной); в случае невыполнения этого условия Иван считал «грамоту не в грамоту и братство не в братство» (ПСРЛ, XIII, 407). Договор 1567 г., действительно, так и не вошел в силу: в сентябре 1568 г., во время пребывания русских послов, приехавших для ратификации договора, в Швеции произошел государственный переворот, и королем стал бывший узник - Иоганн III. ). А потом осенью нам говорили, что ты умер, а весной сказали, что тебя согнали с государства брат твои Карл да зять твой герцог Магнус (брат твой Карло, да зять твой арцог Маамус. - «Карло» - герцог Карл Зюдерманландский, брат Эрика и Иоганна, третий сын Густава Вазы (будущий шведский король Карл IX); «Маамус» - Магнус, сын германского герцога Саксен-Люнебургского, живший в Швеции и женатый на дочери Густава Вазы. И Карл и Магнус принимали участие в свержении Эрика XIV, и оба они после прихода Иоганна III к власти внушали ему страх и недоверие. В марте 1571 г. шведский гонец Яне, живший прежде в России и вновь желавший перейти на русскую службу, писал Грозному: «ныне, государь, при Ягане короле в Свел великое заворожну [?] стало: браты противу брата, а зять их Магнус против их же» (Сб. РИО, т. 129, стр. 198).). А после этого пришла весть про послов твоих, будто они идут и будто ты на своем государстве. Ныне же про послов твоих слуху нет; говорят, что ты сидишь в Стокгольме, в осаде, а брат твой Эрик на тебя наступает. И тут-то ваше плутовство и обнаруживается: оборачиваетесь, как гад, разными видами. И раз уж год прошел, а ты бить челом не прислал, а земли своей и людей тебе не жаль (богат и надеешься на деньги!), то мы тогда много писать не хотим: возложили упование на бога. А как крымскому хану без нас от наших воевод досталось, о том спросив, узнаешь! (А что Крымскому без нас от наших воевод учинилось, о том спрося уведаешь. - Речь идет о победе над крымским ханом, одержанной в июле 1572 г. на р. Лопасне (в Молодях) русскими войсками под командованием М. И. Воротынского. 6 августа известие об этой победе пришло к царю в Новгород (ПСРЛ, III, 173). По мнению акад. С. Б. Веселовского, это известие (наряду с вестью о смерти опаснейшего врага Ивана IV - польского короля Сигизмунда II Августа) было непосредственным толчком к написанию комментируемой грамоты: «Немедленно после получения вестей о победе Воротынского царь продиктовал и 11 августа послал давно известную историкам и обращавшую на себя внимание грамоту к шведскому королю» (С. Б. Веселовский. Духовное завещание Ивана Грозного. Изв. АН СССР, сер. истории и философии, т. IV, № 6, 1947, стр. 520).)).

Ныне же мы поехали на свое царство в Москву, а в декабре опять будем в своей вотчине, Великом Новгороде, и тогда ты посмотришь, как мы и наши люди станем у тебя мира просить! Если же ты захочешь бранную лютость утолить и пришлешь послов, согласно нашему наставлению, то мы тебя за твою покорность пожалуем.

Дано это величественное наставление в нашей вотчине, в Великом Новгороде, в 7080 году, 11 августа [11 августа 1572 г.], на 39-й год нашего правления, 26-й год принятия Российского царства, 20-й год Казанского царства, 18-й год Астраханского царства (Казанского 20, Астраханского 18. - Грозный считает от года взятия Казани (155~2 г.) и Астрахани (1554 г.) Следует отметить, что отсчет годов Казанского и Астраханского «царств» в грамотах Ивана IV часто расходится: даты взятия Казани и Астрахани считаются в разных грамотах по-разному. Напр., согласно заключительной фразе во втором послании Иоганну III (стр. 147) начало «Астраханского царства» приходится на 1555 г.; согласно посланию Полубенскому (стр. 204), начало того же «царства» приходится на 1553 г.; согласно посланию Баторию (стр. 238), начало «Казанского царства» приходится на 1553 г., а «Астраханского царства» на 1554 г.).