Почтмейстерские марки

Интересной областью классических марок являются почтмейстерские марки, выпущенные начальниками почтовых контор в качестве временных. Благодаря почтмейстерам появились марки, являющиеся в настоящее время редчайшими. О них написаны не только газетные и журнальные статьи, но и приключенческие рассказы и романы, поставлены кинофильмы.

В США общегосударственные марки появились в 1847 г., а до них с 1845 г. в обращении находились знаки почтовой оплаты, которые выпускались почтмейстерами в различных городах: Александрии, Балтиморе, Нью-Йорке и др. Большое количество почтмейстерских марок появилось и в 1861 г. во время войны между Северными и Южными штатами. Из-за военных действий южане не получали марок, которые печатались на севере. Поэтому почтмейстеры стали сами выпускать марки. Большинство из них выполнено примитивно, некоторые изготовлялись вручную с помощью штемпеля и чернил, например марка из Гринвуда (штат Виргиния, 1861 г.). Текст на марке Лебанона (штат Луизиана) получился в зеркальном отображении, так как гравер неправильно вырезал его на доске. Кроме того, изображение стало белым на черном фоне.

Необычна марка почтмейстера У. Б. Перота. Он работал в почтовой конторе в Гамильтоне на Бермудских островах один. Когда контора бывала закрыта, желающие могли опускать письма и деньги за доставку в почтовый ящик, установленный в конторе. Но иногда в ящике денег было меньше, чем следовало. Сосед аптекарь предложил почтмейстеру изготовить марки и продавать их. Письмо, оказавшееся в ящике без марки, являлось бы неоплаченным. Пероту такое предложение пришлось по душе. Он сделал ручной штемпель с названием города и колонии, а также обозначением года, а на оттисках добавил слова "один пенни" и свою подпись. Первые такие марки датированы 1849 г., известны экземпляры и 1856 г.

Государственные марки на Бермудских островах появились только в 1865 г. Марки Перота - филателистический раритет. О них узнали только через 50 лет после их выпуска.

Не менее любопытна история другого раритета: марки почтмейстера Чарльза Коннелла.

В 1860 г. для английской колонии Нью-Брансуик выпустили серию марок. На самой ходовой из них, в 5 центов, был портрет королевы Виктории. Уже на следующий год пришлось просить о досылке этой марки. Путь из Лондона до Нью-Брансуика в те времена был долог, и местный почтмейстер Ч. Коннелл решил пока что изготовить недостающую марку на месте. Так он и сделал. Марка по рисунку походила на прежнюю, но вместо портрета королевы тщеславный почтмейстер решил поместить на ней изображение собственной бородатой физиономии. Марка пошла гулять по свету, но это продолжалось всего пять дней. Высокие власти колонии сочли марку незаконной. В результате почтмейстер должен был подать прошение об отставке и возместить расходы по выпуску марки. Напечатанные марки сожгли. По другим сведениям их отдали Коннеллу, и он раздаривал их своим гостям.

Многим, даже не коллекционерам, известны знаменитые марки острова Маврикий, одни из редчайших и ценнейших марок.

У берегов Африки лежит принадлежавший Англии остров Маврикий. Между ним и метрополией поддерживалось оживленное сообщение, так как на острове выращивались сахарный тростник, хлопок, кофе и рис. Когда в Англии появилась первая почтовая марка, об этом новшестве вскоре узнали на острове. В 1846 г. решили выпустить и свои собственные знаки почтовой оплаты. Ювелиру и часовому мастеру столицы Иосифу Бернарду поручили изготовить две марки с портретом королевы: стоимостью в 1 пенни (для внутренней корреспонденции) и в 2 пенса (для внешней). Целый год потребовался Бернарду, чтобы вырезать на медной пластинке оба рисунка. Он награвировал уже и стоимость, слово Postage, не забыл поставить и свой граверский знак - оставалось только лишь вырезать текст слева.

Он вспомнил, что на здании почтамта было написано Post office. Это он и вырезал на пластинке. Почтмейстер распорядился напечатать 500 штук каждой марки. Их напечатали поодиночке. Марку в 1 пенни отпечатали оранжевой, а в 2 пенса - синей^*. 20 или 21 сентября 1847 г. 1000 марок доставили на почтамт и частично продали. Прежде всех купила марки жена английского губернатора острова. Ей захотелось первой применить модное нововведение. Она наклеивала марки на пригласительные письма, которые рассылала в связи с большим балом, назначенным на конец сентября. Однако вскоре заметили, что старый ювелир ошибся: нужно было награвировать не Post office (почтамт), a Post paid (почтовый сбор оплачен). Почтмейстер приказал изготовить новые пластины с другим текстом (Post paid), и с них отпечатать новый выпуск. Прошло несколько десятилетий, прежде чем коллекционеры услышали о марке с ошибкой. Началась охота за ней. Заговорила о редкостной марке и мировая пресса. Отыскали несколько экземпляров на старых письмах. Это были главным образом конверты пригласительных писем жены губернатора. За марки платили огромные суммы.

^* (В нашем обиходе укоренились не очень точные, но красивые названия "красный" и "голубой" Маврикий.)

У коллекционеров-богачей стало модным иметь в коллекции хотя бы один экземпляр "Маврикия".

Всего известны 14 экземпляров марок в 1 пенни и 12 экземпляров в 2 пенса. Конверт с обеими марками был обнаружен случайно в 1897 году на индийском базаре.

Пластина, с которой Бернард печатал свои ставшие столь знаменитыми марки, обнаружилась в 1912 г. после смерти губернатора среди его бумаг. Она медная, размер 80 X 60 мм, в левом верхнем углу выгравирована марка в 1 пенни, в правом верхнем - в 2 пенса. Ее купил у внука губернатора англичанин Л. Стокен. На клише пыталось наложить руку управление английскими колониями, но новый владелец отстоял свои права, ссылаясь на то, что клише более полувека составляло частную собственность губернатора, законно перешло к его наследнику, а от последнего - к нему. Клише перепродавалось еще несколько раз и было выставлено на берлинской выставке Iposta в 30-х годах. С него было отпечатано небольшое количество новоделов.

Вот уже 120 лет, как об ошибке Бернарда рассказано в десятках, если не в сотнях книг и журналов. Но ошибка ли это? Не было ли у гравера основания вырезать на металле "Post office"? Посмотрите на почтмейстерскую марку Нью-Йорка 1845 г. На ней стоят те же слова. Стоят они и на первых марках США, выпущенных в том же году, что и марка Маврикия. Пожалуй, Бернард не так уж был неправ.

Самая редкая марка в мире - марка Британской Гвианы номиналом в 1 цент (1856 г.) - тоже почтмейстерская.

На почтамте Джорджтауна, столицы этой английской колонии, запас марок однажды оказался исчерпанным. Новые марки заказали в Лондоне. Путь от столицы империи дальний, и марки долго не прибывали. Почтмейстер пришел к единственно возможному решению: выпустить временные марки (провизории), заказав их типографии местной официальной газетки. Он дал указание, чтобы провизории как можно больше походили на официальные марки в 1 и 4 цента, появившиеся в Британской Гвиане в 1852 г.

На провизории изображена трехмачтовая шхуна и дан текст: "Danms Petimus que Vicissim" ("Мы даем и берем взаимно"). Слово "Petimusque" ошибочно напечатано как два слова. Этим лозунгом британские колонизаторы хотели сказать, что они дают своим колониям столько же благ, сколько забирают.

Провизории также были двух номиналов: в 1 и 4 цента, но форма их более квадратная. Марка в 1 цент отпечатана на карминовокрасной, а марка в 4 цента - на карминово-красной и синей бумаге, так что фактически серия состояла из трех марок.

Марки как будто походили на официальные, но были так примитивно выполнены, что почтмейстер опасался, как бы не появились фальшивые. И он решил сделать то, что уже практиковалось: распорядился, чтобы почтовые чиновники, продавая марки, ставили на них свои инициалы. Инициалы ставились и ранее на первых марках Гвианы (1850), представлявших неправильной формы круг. Так и на провизориях появились инициалы E. D. W. (Wight), E. T. E. D. (Dalton), C. A. W. (Waston) и W. H. L. (Lortimer).

Марки в 4 цента стоят в настоящее время очень дорого. Но самая редкая марка на свете - марка в 1 цент (существует один единственный экземпляр). Его нашел в 1872 г. житель Гвианы, юноша Вернон Воган. Разбирая старые семейные письма, он наткнулся на конверт с маркой в 1 цент. Это был неполноценный экземпляр. Почтовый чиновник неаккуратно вырезал марку ножницами, срезал углы, так что она стала не четырехугольной, а восьмиугольной. К тому же она была порядком испачкана. На марке стояли инициалы E. D. W. и почтовый штемпель "Demerara АР, 4, 1856". E. D. W. - это инициалы почтового чиновника Э. Д. Уайта. Именно сличение его инициалов с проставленными им же инициалами на других марках позволило установить бесспорную подлинность уникальной марки.

Несмотря на дефекты марки, Воган снял ее с конверта и поместил в свою коллекцию. Немного времени спустя, нуждаясь в деньгах, он продал ее знакомому англичанину, коллекционеру марок. Тот предложил ему за марку 6 шиллингов. Юноша по неопытности согласился. Вручая деньги, покупатель лицемерно произнес: "Мой мальчик, я иду на очень большой риск, заплатив так дорого за эту марку. Я надеюсь, что ты оценишь мое благородство". Новый владелец марки продал ее со всей своей коллекцией ливерпульскому торговцу за 120 фунтов стерлингов. Тот изъял из коллекции гвианскую марку и перепродал ее Феррари за 150 фунтов.

Марка покоилась в коллекции Феррари, "короля коллекционеров", среди других редчайших марок. Стало известно, что она - единственный сохранившийся экземпляр. Слава о ней разлетелась по всему миру, марка стала своего рода легендой.

Один из аукционов, на которых распродавалась коллекция Феррари, был самым напряженным в истории филателии. На него собрались крупнейшие филателисты из всех стран мира. Борьба за гвианскую марку шла между двумя "гигантами": эльзасским табачным магнатом М. Бюрру и американским миллионером А. Хиндом. Победил Хинд, уплативший за марку 352 500 франков. Он умер в 1933 г. По завещанию его коллекция была продана с аукциона в пользу наследников. Но вдова миллионера утверждала, что муж подарил ей гвианскую марку, поэтому она не входит в подлежавшее разделу наследство. Дело в том, что госпожа Хинд на балах появлялась с медальоном, в котором находилась редкостная марка. Вряд ли это было красиво, но зато медальон стоил дороже бриллиантов. Начался длительный судебный процесс между вдовой и остальными наследниками, который, в конце концов, выиграла вдова. В 1935 г. марка вновь появилась на аукционе в Лондоне. Предложенная за марку цена в 7500 фунтов стерлингов показалась вдове миллионера слишком маленькой. Разговоры о продаже велись в Англии и США несколько лет. Наследнице спешить было некуда. Только в 1940 г. марку продали за 42 000 долларов, причем покупатель потребовал, чтобы его имя осталось неизвестным.

Во время судебного процесса, который вели из-за марки, дал знать о себе некогда юный, а тогда седой уже человек, нашедший много лет назад марку: Воган. Он писал: "Люди спрашивают меня, каково мое настроение. Но я теперь совсем не думаю об этом деле и не испытываю поэтому никакого разочарования и никакой печали. К чему это?"

Имя нового владельца стало известно лишь на новом аукционе в 1970 г. Это был австралийский скотовладелец-миллионер Ф. Т. Смолл, который интересовался марками лишь как средством для выгодного помещения капитала.

На этом аукционе марка перешла к новому владельцу - И. Вейнбергу, руководителю крупного торгового синдиката. Он заплатил за марку, стоившую когда-то одну сотую доллара, 280 тысяч долларов. Теперь владелец оценивает ее стоимость в 1 000 000 долларов. Почему же некоторые марки, крохотные кусочки бумаги, запечатанные типографской краской, ценятся так дорого? Почему они так редки?

Марки выпускались не только в больших странах, где их печатали тысячами и даже миллионами. Выпускали марки и маленькие страны. Там письма писали только в самых необходимых случаях, и знаков почтовой оплаты требовалось очень немного. К тому же на заре почтовых марок мало кто обращал внимание на маленькие, порой довольно невзрачные картинки, наклеенные на конверт. Получатель письма интересовался только его содержанием. О коллекционировании тогда и не думали. Поэтому от многих выпусков сохранились лишь крохи. Постепенно собирание марок становилось все более и более популярным. Им стали заниматься сотни, а затем и тысячи людей. Вот тогда-то и вспомнили о старых марках. Стали рыться в различных хранилищах, архивах и нередко находили редкие одиночные экземпляры. Любители платили за них всего по нескольку шиллингов, долларов, рублей или франков. В 60-70-х гг. прошлого века это считалось хорошей ценой, так как в глазах неколлекционеров погашенные марки не имели никакой реальной стоимости. Владельцы марок были рады, если за ненужные, по их мнению, клочки бумаги платили хоть какие-нибудь деньги. Первые коллекционеры и не подозревали, какое сокровище они подчас приобретали.

Спустя несколько лет цены на марки значительно поднялись. Все больше людей начало собирать марки, все больше рос на них спрос. Когда становилось известно, что та или иная марка сохранилась всего в одном или нескольких экземплярах, ее владелец мог получить за нее большие деньги.

Иногда только случай помогал отыскать одну или несколько редких марок. Так произошло с 3-пфенниговой маркой Саксонии "Красной саксонской тройкой" ("Rote Sachsen Dreier"), как ее именуют немцы. Почтовому ведомству этого одного из старогерманских государств, когда оно в 1850 г. приступило к выпуску марок, и не снилось, что за таким ничем не приметным по внешности графическим изображением будут охотиться филателисты всего мира. Тематика марки вполне соответствует основной задаче многих первых марок: изобразить по возможности крупно цифру, чтобы отправителю письма и почтовым чиновникам сразу был виден размер почтового сбора. Только цифра - и больше ничего. Саксонское почтовое ведомство не стало ломать голову над рисунком марки: повторили черную баварскую марку в 1 пфенниг, заменив слово "Бавария" словом "Саксония".

Гравер вырезал рисунок на дереве, с гравюры сделали 20 свинцовых отливок и ручным прессом печатали листы марок. То была нелегкая работа: нужно было напечатать 500 000 экземпляров. Трехпфенниговые марки использовались для франкирования и одновременно для заклеивания бандеролей, в которых пересылались тогда газеты и другие печатные издания. Поэтому при распечатывании бандеролей большей частью разрывались и марки. Вот почему саксонская тройка - одна из наиболее редких марок старой Германии: из всего тиража сохранилось не более 4000-5000 штук.

Прошло несколько лет, и работник маленького почтамта в Эйбенштоке обнаружил на деревянной балке чердака целый лист негашенных саксонских марок в 3 пфеннига. Очевидно, их наклеил кто-то из озорства. Марки не имели более хождения и для почты не имели цены. Почтовый работник слышал, что есть немало людей, которые отыскивают такие картинки. Он попытался снять лист (всего 20 марок) с балки, но они приклеились накрепко. Отодрать их удалось с большим для них ущербом. Попытка продать марки известному лейпцигскому торговцу Л. Зенфу успеха не имела: в те времена коллекционеры и торговцы признавали только гашеные марки. В конце концов, их удалось с трудом сбыть за 50 марок какому-то мелкому торговцу.

Через пять лет более смекалистый торговец в Вене узнал об этом листе и дал за него уже в 10 раз больше. Он реставрировал марки, и за них заплатил ему 1000 марок приехавший в Вену человек, собравший самую большую в мире коллекцию: Феррари. При распродаже его коллекции в 1921-1924 гг. за эти полоски уже знакомый нам А. Хинд заплатил 64 625 франков.

Вот другой случай. В 1884 г. нью-йоркский тряпичник Джон Харкинс, разбирая кучу старой бумаги, нашел конверт с коричневой маркой. На ней был текст: "Brattleboro V. T. P. O. 5 cents". Харкинс слышал, что есть люди, собирающие марки. Он пошел к одному из них и услышал: "Даю за нее 300 долларов". Харкинс подумал, что его собеседник не в своем уме, и поспешно, не считая, сунул деньги в карман. Но покупатель не прогадал: это была почтмейстерская марка 1846 г., которая известна лишь в восьми негашеных экземплярах. Один из ее обладателей оценивал свой

экземпляр в 1000 долларов. Такую марку жаждали иметь самые известные английские и американские коллекционеры, даже сам Ротшильд. А гашеной марки на конверте (в те времена предпочитали гашеные марки) не было ни у кого.

К сожалению, иногда бывает и так, что по незнанию уничтожаются ценнейшие марки. Коллекционер должен с величайшим вниманием и осторожностью относиться ко всякой марке. Не одна редчайшая марка погибла из-за того, что попала в руки незнающего, неопытного, а то и легкомысленного человека. Вот о каком, например, случае рассказал один румынский филателист в 1958 г.

В маленькую деревню после окончания университета приехал молодой учитель. Жизнь здесь показалась ему скучной, особенно по вечерам. Тогда он решил заняться коллекционированием марок. По примеру учителя коллекционерами стали и многие его ученики.

Однажды девочка-соседка рассказала ему, что у нее есть ящик, где много лет лежат старые письма и другие бумаги дедушки, бывшего прежде бургомистром. Учитель с ужасом услышал, что бумаги, письма и конверты из ящика уже долгое время служили для растопки печи.

- Вот только позавчера, - сказала девочка, - я нашла в ящике бумагу, на которой была наклеена картинка с отвратительным рогатым быком. Он был такой страшный, что я сразу бросила его в огонь.

Учитель просто онемел от горя. Неужели это была знаменитая "голова зубра"?

Девочка рассказала, что картинка была круглая, не то синяя, не то зеленая, и буквы на ней совсем не такие, какие она учила в школе, а под злым быком был нарисован рог, ну совсем такой, в который трубит наш пастух, когда по утрам сзывает коров.

Сомнений не было: в огонь бросили редчайшую марку внутренней почты княжества Молдавии 1858 г. Драгоценный памятник истории, частицу культурного наследия молдавского народа уничтожили по недоразумению. Горестным показался этот день учителю: он хорошо знал, какая понесена потеря. Может быть, она была не единственной?

Много интересного и занятного можно узнать о филателистических редкостях. Но неизмеримо больше могут рассказать нам не редкости, а марки, которые имеет возможность достать каждый коллекционер.

Вот марка ГДР (1960 г.) с изображением памятника В. И. Ленину в старинном шахтерском городе Эйслебене, открытого в 1945 г. Памятник появился в городе, только что освобожденном от фашистов. История памятника драматична. В октябре 1943 г. на металлургический завод Эйслебена прибыл эшелон с награбленным в Советском Союзе металлом, предназначенным для переплавки. В одном из вагонов находился трехметровый бронзовый памятник В. И. Ленину, который был воздвигнут в 1925 г. в городе Пушкине под Ленинградом. Немецкие рабочие-металлурги, работавшие на заводе, скрыли памятник, засыпав его углем.

Спустя год фашисты обнаружили памятник, приказали распилить и переплавить. Но рабочие, члены антифашистской организации, возглавлявшейся коммунистами, с риском для жизни вновь скрыли его.

После освобождения города памятник установили на временном деревянном постаменте. Советское правительство решило оставить памятник в Эйслебене. По предложению шахтеров и металлургов в знак благодарности в ноябре 1959 г. здесь отлили из бронзы памятник Э. Тельману, который установлен теперь в Пушкине. Он также изображен на марке ГДР.

Трагическим является содержание марки, выпущенной тоже в ГДР (1962 г). На ней изображены семь сыновей Альчиде Черви, "дедушки Черви", как его называли односельчане. Старый крестьянин, коммунист, стал родным и близким всем простым людям Италии.

В годы, когда в этой стране господствовали итальянские фашисты и гитлеровские захватчики, Черви укрывал бежавших из лагерей военнопленных, дезертировавших австрийских и итальянских солдат, партизан. Они приходили оборванные, грязные, а уходили отдохнувшие, снабженные одеждой и продовольствием. Больных выхаживали. Более 80 человек прошло через дом Черви. Все семь сыновей Черви сражались вместе с партизанами против фашистов.

25 ноября 1943 г. фашисты окружили дом Черви. Завязалась ожесточенная перестрелка. Дом был сожжен, а семеро его сыновей схвачены. 28 декабря на стрелковом полигоне в Реджо-Эмилии всех семерых - Агостино, Альдо, Антеноре, Этторе, Фердинандо, Джелиндо, Овидио - расстреляли. Они умерли как герои. Этторе, идя на казнь, оставил свой свитер соседу по тюремной камере, сказав ему: "Зачем портить хорошую вещь, только дырок наделают... Свитер совсем новый, возьми, пригодится для сына".

Из далекой Белоруссии Анастасия Фоминична Куприянова, мать четырех советских партизан, погибших в боях с фашистами, писала Альчиде Черви: "У меня не стало четырех сыновей, у Вас - семи... Но я не хочу, чтобы были новые вдовы и сироты. А есть еще такие люди - да их и людьми нельзя назвать - которые жаждут войны и готовят человечеству новые бойни. За лишний миллиард долларов они готовы пролить реки человеческой крови, бросить в огненный смерч миллионы людей. Известно, что их дети воевать не будут, а до чужих какое им дело! Дорогой Альчиде! Ни я, ни вы - я это знаю - не желаете войны, не хочет ее и мой народ, ибо ведает, какие тяготы и горе несет она с собой...".

А сколько расскажут, сколько напомнят марки нашей Родины! Какие великие события, какие бессмертные подвиги, каких великих людей покажут они внимательному собирателю, для которого марки не цель, а средство для всестороннего развития. Одна из таких марок - марка с портретом генерала Дмитрия Михайловича Карбышева.

Подполковник царской армии, он после Октябрьской революции сразу стал на сторону народа в то время, когда многие его сослуживцы остались в стороне, а некоторые пошли с врагами. В 1918 г. он руководил работами по укреплению Царицына и Самарской луки, участвовал в наступательных операциях против Колчака и Врангеля. При штурме Перекопа инженерные войска под руководством Карбышева прокладывали в топких местах "дороги" из фашин, соломы и другого материала. В 1925 г. Дмитрий Михайлович стал преподавателем военных академий. Он - доктор военных наук, профессор. В начале Великой Отечественной войны, раненный и тяжело контуженный, Карбышев попал в плен. Фашистам было хорошо известно, что он представляет собой как военный специалист. Ему сулили величайшие блага за измену Родине, но он с гневом отверг эти предложения. Шестидесятилетнего генерала бросили в концлагерь. Три с половиной года он подвергался издевательствам и мучениям. Замостье, Майданек, Маутхаузен - в этих лагерях смерти он побывал.

В полосатой одежде каторжника по четырнадцати часов в сутки работал Карбышев в каменоломне. Он часто болел, но мужественно и стойко переносил издевательства надсмотрщиков, вел активную агитацию среди пленных, сплачивал их вокруг себя не только словом, но и примером. Дмитрий Михайлович говорил товарищам по лагерю: "Плен - это страшная трагедия войны, но пока идет война на Родине, мы должны бороться здесь за колючей проволокой". Потеряв надежду сговориться с "упрямым русским", 18 февраля 1945 г. в лагере Маутхаузен фашисты подвергли его мучительной казни. Раздетого донага, его обливали на морозе водой, пока он не обледенел. В свой последний час Карбышев обратился к стоящим рядом с ним обреченным на такую же смерть военнопленным со словами: "Держитесь, товарищи! Думайте о своей Родине, и мужество вас не покинет".

Генерал-лейтенанту инженерных войск Дмитрию Михайловичу Карбышеву посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. "Ученому, Воину, Коммунисту" высечено на памятнике герою, воздвигнутом в бывшем лагере Маутхаузен.

Вот что снова и снова вспоминается, когда смотришь на простую марку с портретом Героя.