Глава IV. Переговоры с государями

Около девяти месяцев понадобилось Колумбу, для того чтобы добиться аудиенции у королевы: двор переезжал из города в город по центральной и северной Испании, а у Колумба не было денег, чтобы следовать за ним. Из Севильи, где происходили его переговоры с Мединасели, он перебрался в соседний город Кордову и стал ждать монаршего соизволения.

В Кордове, как и в большинстве городов Пиренейского полуострова, к тому времени уже существовала колония генуэзцев. Один из здешних генуэзцев был аптекарем, а в те времена аптекарские лавки были местом сборищ врачей и ученых-любителей. Естественно, что Колумб заходил в лавочку земляка; здесь он познакомился с Диего де Арана - завсегдатаем этого неофициального клуба. Диего ввел его в свой дом, где Колумб встретился с двадцатилетней деревенской родственницей Араны - Беатрисой Энрикес. Она стала любовницей Колумба и в 1488 году родила ему его второго сына - Эрнандо. То обстоятельство, что Колумб не женился на Беатрисе, весьма беспокоило его благочестивых биографов, как, судя по некоторым пунктам завещания Колумба, обеспечивавшего интересы Беатрисы, беспокоило и его собственную совесть, но, кажется, никто из современников Колумба не ставил ему это в упрек. Его покойная жена была благородная дама, обеспечившая ему известное положение в Португалии, и, по представлениям тех времен, второй брак с дочерью крестьянина для того, кто намеревался стать дворянином и адмиралом, был бы неподобающим шагом. Семейство Арапов отнюдь не выражало неудовольствия по поводу сложившегося положения: по крайней мере двое из Аранов, один вслед за другим, служили у Колумба, а дружба между Аранами и законнорожденными Колонами не угасала в течение двух или трех поколений.

Первого мая 1486 года, спустя почти год после своего приезда в Испанию, во дворце Алькасар, доныне стоящем в Кордове, Колумб попал на прием к королеве. Изабелла Католическая была одной из способнейших коронованных особ Европы того времени, богатого выдающимися королями. Она обладала интуитивной способностью выбрать для каждого дела наиболее подходящего человека и делать дело в должный момент. Почти ровесница Колумбу по возрасту, она походила на него по темпераменту, цвету голубых глаз и рыжеватых волос. Ее брак с Фердинандом Арагонским привел к объединению всех "Иопаний", за исключением Португалии и остатка мавританского Кордовского халифата¹; с первой у Изабеллы существовали тесные связи, а второй она твердо решила завоевать. Какой-то проблеск понимания, наверное, возник между Христофором и Изабеллой во время их первой встречи; несмотря на то, что она неоднократно отвергала его проект, он чувствовал, что в конечном итоге может на нее рассчитывать. На этот раз королева назначила специальную комиссию во главе со своим духовником Эрнандо де Талавера; комиссия должна была рассмотреть Великий проект и вынести рекомендацию - принять его, или отвергнуть, или отдать все в руки Мединаеели.

¹ (Остатком мавританского Кордовского халифата автор называет последнее мусульманское государство на Пиренейском полуострове - Гранадский эмират)

Затем наступили шесть мрачных, самых несчастных лет в жизни Колумба. Ему пришлось выдерживать постоянную борьбу с предрассудками, сталкиваться с наглыми оскорблениями и глухим безразличием. Гордый и обидчивый человек, свято убежденный, что его план осуществим и что он откроет новые пути и новые возможности для мореплавания, Колумб должен был терпеть дурацкие насмешки и остроты невежественных придворных; нередко с ним обращались хуже, чем с нищим, а временами он впадал в самую настоящую нужду. В полной мере пришлось ему познать горький смысл выражения cosas de Espana - тех угнетающих проволочек, на которые способны испанцы, когда они не желают ни обдумать, ни принять твердое решение, ни дать ясный приказ без собственной выгоды или взятки. Впоследствии Колумб не раз с горечью говорил о своих унижениях и без стеснения заявлял, что он подарил Испании огромные богатства и могущество, тогда как раньше ему с трудом удавалось заставить вежливо выслушать себя.

Комиссия Талаверы, заседая в Саламанке¹ на Рождестве 1486 года, разошлась во мнениях. По меньшей мере один из ее членов, Диего де Деса², выступал в пользу Великого предприятия, и нельзя сказать, благодаря ли его влиянию или влиянию Талаверы в начале 1487 года Колумб получил предварительную субсидию в 12 тысяч мараведисов³ на год. Это было жалованье умелого моряка, достаточное, если бы его систематически выплачивали, для существования человека столь простых вкусов, каким являлся Колумб.

¹ (Это то самое заседание комиссии, история которого столь извращена Вашингтоном Ирвингом и другими авторами, которые писали, что там обсуждался вопрос, является ли Земля шаром. На самом деле о каких-либо спорах на этом заседании мы ничего не знаем, но можно быть уверенным, что, поскольку в комиссии были просвещенные люди, шарообразность Земли там не оспаривалась)

² (Диего де Деса, монах-доминиканец, впоследствии (1498 - 1507) - глава инквизиции Кастилии и Арагона)

³ (Отыскивая эквивалент испанских денег той эпохи, я пытался выразить их золотое содержание в английских и американских денежных единицах той поры, когда эти страны еще не отказались от золотого стандарта. Получилось, что 12 тысяч мараведисов равны 83 долларам золотом, или 16,5 гинеям)

Шел месяц за месяцем, минуло еще одно Рождество, а комиссия Талаверы ничего не решала. Поэтому в начале 1488 года Колумб пишет письмо португальскому королю Жуану II, прося у него еще раз аудиенции, а также охранной грамоты в предотвращение ареста за неоплаченные счета в Лиссабоне. Король ответил незамедлительно и в самых теплых выражениях, уговаривая Колумба приехать как можно быстрее и обещая защитить его от суда или ареста. Такая внезапная и приятная перемена в поведении короля объяснялась, видимо, двумя причинами: Дулму и Иштрейту не смогли отыскать мифический остров Антилию, а Бартоломеу Диаш, осуществляя, вероятно, уже двенадцатую попытку португальцев проплыть в Индию вокруг Африки, ушел в море семь месяцев назад и не подавал о себе никаких вестей.

Из-за недостатка средств Христофор медлил с отъездом в Лиссабон, и, прежде чем он и его брат Бартоломе (все еще живший в Лиссабоне) смогли "сделать дело" с Жуаном II, Диаш возвратился из плавания.

Братья Колумбы предстали перед королем в декабре 1488 года, когда три каравеллы Диаша уже горделиво плыли по Тахо. Великий капитан обогнул южную оконечность Африки - король наименовал ее мысом Доброй Надежды - и далеко проплыл вдоль восточного побережья, но матросы подняли мятеж и принудили его повернуть назад. После возвращения Диаша король Жуан утратил всякий интерес к Колумбу. Его капитан уже нашел морской путь в Индию, зачем же вкладывать деньги в этот сомнительный проект плыть на запад, стремясь попасть на Восток?

У Колумба в Португалии был соперник - молодой нюрнбержец Мартин Бехайм, он тоже совершал плавания под португальским флагом и женился на дочери португальского капитана торгового судна. Взгляды Бехайма на размеры земного шара и размеры Азии, воплощенные в глобусе, сконструированном им в 1492 году, почти совпадали со взглядами Колумба, и в 1493 году, когда было уже слишком поздно, Бехайм предложил Жуану II в точности то, что Колумб уже сделал или считал, что сделал.

Около нового, 1489 года братья Колумбы выработали план своих дальнейших действий. Христофор возвратился в Испанию, где у него еще оставались надежды на медлительную комиссию Талаверы, а Бартоломе закрыл свою картографическую мастерскую и отправился в дальнюю поездку, рассчитывая заинтересовать проектом Колумба какого-нибудь другого государя. Потерпев полную неудачу в переговорах с английским королем Генрихом VII, Бартоломе переехал во Францию; здесь проявила к нему участие сестра короля Карла VIII Анна де Боже¹. Она даже поручала ему в Фонтенбло изготовлять для нее морские карты. Благодаря Анне де Божё Бартоломе общался на дружеской ноге с королем, но насчет проекта трансатлантического плавания не добился от него никаких обещаний.

¹ (Анна де Божё (1462 - 1522) - старшая дочь французского короля Людовика XI, после смерти своего отца (1483) была регентшей во время малолетства ее младшего брата Карла VIII. Но и по достижении Карлом совершеннолетия, она продолжала оказывать решающее влияние на государственные дела)

Христофору постоянно казалось, что удача вот-вот дастся ему в руки, но в 1489 году до первых ощутимых успехов оставалось ждать еще три года. Как именно он прожил это время, мы знаем очень мало. По данным одного его современника, он открыл в Севилье контору "Братья Колумбы, картографы и книготорговцы". Королева заметила его возвращение в Кастилию и дала ему открытое письмо, согласно которому все местные власти должны были предоставлять Колумбу пищу и кров на пути к королевскому двору. Двор же в это время находился в укрепленном лагере близ мавританского города Баэсы, осажденного испанскими войсками. Есть сведения, что, ожидая решения своей судьбы, Колумб вступил в войска волонтером, и, конечно, у него было достаточно времени, чтобы сделать несколько выстрелов по неверным.

Комиссия Тала-веры составила свой доклад лишь в конце 1490 года, и выводы были отрицательные. Эксперты докладывали королеве, что проект трансатлантического плавания "покоится на слабом основании", а его предполагаемые выгоды представляются "сомнительными и невероятными для любого образованного человека", что предлагаемое плавание в Азию потребует трех лет, если даже корабли и смогут возвратиться, а это является весьма сомнительным; что Океан гораздо обширнее, чем думает Колумб, и во многих местах плавание по нему невозможно. И, наконец, невероятно, чтобы господь бог позволил какой-либо необитаемой земле, если только она имеет реальную ценность, быть скрытой от его народа в течение столь многих веков. Отвергнуть проект более решительно было нельзя, и мы должны признать, что все доводы комиссии, за исключением последнего, были здравыми. Если допустить, что не существовало бы никакой Америки, то ни один из кораблей тех времен, как бы ни были отважны его капитан и матросы и как бы они ни экономили свои запасы пищи, не мог бы совершить плавание в десять тысяч миль от Испании до Японии.

Дело Колумба зашло в тупик. Колумб знал, что он может осуществить свой замысел, эксперты же были уверены, что он не может. Чтобы найти "выход, потребовалась такая могучая сила, как женская "интуиция.

Рис. 1. Палос, Рабида и Рио-Сальтес в 1942 г.

Королева в данном случае соизволила лишь дать понять Колумбу, что надежда еще не погибла. Он может ходатайствовать снова, когда кончится война с маврами, сказала она. Колумб ждал еще год, а затем решил уехать из Испании к "своему брату во Францию. Чтобы взять сына Диего, теперь уже десятилетнего мальчика, Колумб посетил монастырь Ла-Рабида близ Палоса, и настоятель монастыря отец Хуан Перес уговорил его попытать счастья у королевы еще раз. Колумб написал королеве. В ответ она вызвала Колумба ко двору и прислала щедрый дар на приобретение приличного платья и мула.

У Колумба всегда было больше друзей и сторонников среди духовных лиц, чем среди мирян. Видимо, они лучше понимали его, ибо его мысли и устремления были пропитаны религиозными эмоциями. Куда аккуратнее, чем большинство мирян, он читал каждодневные церковные службы, заутреню, раннюю обедню, позднюю обедню, вечерню и повечерие. Он редко упускал возможность сходить в церковь и в век красочного, изысканного богохульства редко клялся крепче, чем "Клянусь святым Фернандо!", редко ругался, разве что выпалит в минуту крайнего раздражения "Иди ты к богу!". У него была великолепная осанка и прирожденное чувство собственного достоинства, действующее на людей любого сословия, и хотя он никогда не овладел в совершенстве благородным кастильским наречием, это не ставили ему в укор, как человеку, родившемуся в Генуе и долго жившему в Португалии.

К Рождеству 1491 года Колумб снова появился при дворе, который в то время был ввиду осады Гранады в укрепленном лагере Санта-Фе. Для изучения проекта Колумба была назначена новая комиссия, и королевский совет заслушал ее выводы. Подробности всего этого известны мало, но, по всей вероятности, комиссия, приноравливаясь к желаниям королевы, вынесла рекомендацию принять проект, а королевский совет отверг его, так как Колумб слишком много запрашивал. Этот необыкновенный человек, несмотря на бедность, томительное ожидание решения своей судьбы и многие разочарования, в самом деле увеличил свои требования. В 1485 году, когда он вел переговоры с Мединасели, то был готов плыть на запад, получив средства лишь на необходимые расходы, не требуя себе лично ни почестей, ни вознаграждения. Теперь же он заявил, что ему должны не только пожаловать дворянство и звание адмирала, но и назначить его правителем и вице-королем любой земли, которую он откроет, что оба эти титула должны переходить к его потомкам и что сам он и его наследники должны получать десять процентов доходов, приносимых торговлей с новооткрытыми землями. За свое долгое пребывание в Испании он вынес столько оскорблений, проглотил столько обид, что - клянусь святым Фернандо! - он не будет прославлять Испанию задаром. Если их королевские высочества гарантируют ему в случае удачи такое звание, титулы и богатства, которые позволят и ему и его потомкам быть на равной ноге с испанскими грандами, - прекрасно, но больше он ни уступать, ни торговаться не намерен. Извольте, ваши высочества, принять такие условия или же прощайте!

И они распростились - это было в январе 1492 года, вскоре после взятия Гранады. Фердинанд и Изабелла объявили Колумбу свой отказ на аудиенции, которую считали, по крайней мере король, последней. Колумб оседлал своего мула, сложил во вьюки карты и инструменты и, сопровождаемый своим верным другом Хуаном Пересом, направился в Севилью, собираясь плыть к брату Бартоломе во Францию и вместе с ним бить челом королю Карлу VIII.

На Востоке нередко случается, что лавочник выбегает вслед за уходящим покупателем и ловит его, чтобы принять его последнее предложение. Так получилось и здесь. В тот же день, когда Колумб покинул Санта-Фе, королеву посетил Луис де Сантанхель, хранитель казны Фердинанда, и убеждал ее принять условия Колумба. Экспедиция, говорил хранитель казны, будет стоить не больше, чем неделя развлечений ее венценосного супруга, и он, хранитель, берется собрать нужную сумму сам. Что касается почестей и наград, то Колумб просит гарантировать их лишь на случай успеха, а если ему будет сопутствовать удача, то эти почести и награды лишь в малой мере могут сравниться с выгодами открытия новых островов и западного пути в Индию. Изабелла, может быть, давно в душе готовая к этому, ухватилась за последний для нее шанс. Она даже предложила заложить на расходы ее коронные драгоценности, но Сантанхель заявил, что этого не потребуется. И королева послала гонца, который перехватил Колумба в деревне за четыре мили от Санта-Фе и привел его обратно.

И хотя на этот раз в принципе все было решено, пришлось преодолеть еще немало новых cosas de Espana и ждать до апреля 1492 года, пока договоры между Колумбом и государями - обычно называемые Капитуляциями - были наконец подписаны и скреплены печатью. Кристобаль Колон (так теперь стал называть себя Колумб) отправляется "открыть и приобрести определенные острова и материки в Океане Море"¹. Ему будут даны титулы адмирала Океана Моря, вице-короля и правителя всех земель, которые он, возможно, откроет. Он будет получать десять процентов всего золота, драгоценных камней, пряностей и товаров, произведенных или добытых торговлей в этих владениях, без обложения налогами; он имеет право вложить восьмую долю в любой корабль, отправляющийся туда; эти титулы, звания и привилегии перейдут к его наследникам и потомкам на вечные времена. Государи выдали Колумбу немногословный паспорт на латинском языке, где говорилось, что они посылают его с тремя каравеллами "в направлении областей Индии" ("ad partes Indiae"), а также три идентичные верительные грамоты - одну к "великому хану" (китайскому императору) и две с пустыми местами для внесения соответствующих титулов других государей.

¹ (Адмиральский титул Колумба никакого отношения к командованию флотом не имел; он означал, что Колумбу дается власть адмирала над океаном и любой новооткрытой землей. Когда он во время своих четырех плаваний командовал флотилиями, его титул был капитан-генерал, соответствующий нашему званию коммодор)

Современному читателю, несомненно, покажется удивительно наивным расчет на то, что Колумб высадится где-то на побережье Китая или Японии меньше чем с сотней моряков и овладеет положением. Но европейцы в то время знали о Дальнем Востоке очень мало, в своих взаимоотношениях с негритянскими царьками в Африке португальцы делали что хотели без особых хлопот, - почему же не поверить, что и у Колумба в Азии все сойдет гладко? Помимо того, колония, о которой думал Колумб, была совсем не такая, какую мы разумеем под этим словом; речь шла просто о торговой фактории. Тортовая фактория (мы назвали бы это торговым постом) была известна европейцам давно. Основывая факторию и преследуя коммерческие цели, одно государство как бы вытесняло в данной местности суверенитет другого; фактория могла быть укрепленной и вооруженной, если это был относительно дикий район, подобно торговым крепостям генуэзцев в Крыму¹ и португальскому форту Сан-Жоржи-да-Мина на Золотом Береге, или мирным экстерриториальным сеттльментом, как ганзейский Стальной двор в Лондоне и фактория купцов-авантюристов в Амстердаме. На глобусе Мартина Бехайма 1492 года - а Бехайм разделял географические воззрения Колумба - к югу от Японии показан некий архипелаг, соответствующий островам Рюкю; если бы американского барьера не оказалось и океан был бы таким узким, каким представлял его себе Колумб, он, без сомнения, основал бы на каком-либо острове, вроде Окинавы, торговую факторию, и она стала бы важной базой на пути европейцев в Китай, центром их торговой и миссионерской деятельности. Что тогдашние расчеты были отнюдь не фантастическими, подтверждается хотя бы тем, что спустя восемьдесят лет испанец Легаспи² захватил на Филиппинах район нынешней Манилы и основал там город, имея такое же количество людей, какое было у Колумба, и этому не противился ни один государь, ни один властитель. Манила стала важнейшей торговой факторией, где шел обмен испанских товаров на китайские.

¹ (Укрепленные генуэзские колонии в разоренном монгольским нашествием Крыму существовали более двух столетий - от 60-х годов XIII века до 70-х годов XV века)

² (Мигель Лопес Легаспи (умер в 1572 году) начал захват Филиппин в 1564 году с острова Себу, перешел на крупнейший остров Лусон, обосновался в Маниле и начал оттуда завоевание других районов острова в 1570 - 1571 годах)

Читателю может показаться странным и то, что испанские государи согласились выплачивать Колумбу десять процентов предполагаемых доходов. Однако в те времена так награждали государи своих слуг и подданных во всей Европе, и так это делается поныне в восточных странах; Абдулла Даваиш, премьер-министр расположенного на Персидском заливе арабского султаната Эль-Катар, получал в 1954 году десять процентов всех доходов от импорта и экспорта, включая нефть. В пятнадцатом веке такой способ вознаграждения имел свои основания: доходы коронованных особ были относительно небольшими, а сопротивление их подданных обложению налогами еще не сломили ни обычай, ни сила необходимости.