Должность раиса

Одно из специфических явлений в истории восточного города - социальный институт городских раисов. Отдельные вопросы, связанные с характеристикой этой категории городского организма, затронуты в работах В. В. Бартольда, В. Ф. Минорского, И. П. Петрушевского, Е. Аштор-Страуса, К. Каэна, Э.-К.-С. Лэмбтон, С. Г. Агаджанова, О. Г. Большакова, Х. Хорста, К. Босворта, Г. Г. Берадзе.

Известный на протяжении большого исторического периода городской раис, его деятельность, функции и порядок назначения на должность не совсем ясны. Некоторые исследователи считают, что раисы принадлежали к городскому патрициату. По мнению В. В. Бартольда, "раис был первым лицом города и представителем его интересов, через него государь выражал свою в волю жителям. Очень вероятно, что раисы, по крайней мере, первое время, назначались из представителей знатнейших местных родов" /62, с. 294/. К. Каэн также подчеркивает принадлежность раисов городов к местной знати /134, с. 53/. Е. Аштор-Страус, анализируя статус раиса в условиях Сирии, наделяет его полицейскими функциями /128, с. 103/.

Сборник официальных документов канцелярии султана Санджара "Атабат ал-катаба" содержит интересный материал о раисах того или иного города и его округи (всего четыре указа о назначении на эту должность).

Согласно сведениям этих документов, раис в Сельджукском государстве являлся представителем султанской власти в городе, назначался центральным диваном и выполнял определенные обязанности. Приведем отрывок из султанской грамоты о назначении эмира Наджм ад-Дина раисом города Серахса: "... лучшую пору своей жизни /он/ посвятил службе нашему государству... занимал большие должности... проявил блестящие подвиги... и, учитывая это прошлое... мы решили пожаловать ему рийасат Серахса и его округи, облечь властью и ответственностью той солидной должности, которая всегда была уделом знатных людей государства... дабы он всецело отдавался оказанию почести имамам, улемам, шейхам и знати той округи, соблюдал права и требовал выполнение обязательств от всех согласно их разряду и положению" /44, с. 40-41/.

Раисы координировали свои функции с деятельностью других должностных лиц города. Иногда им вменялось в обязанность следить за состоянием амлак-и хасс и нести ответственность за все связанное с собственностью верховного правителя. В документе, которым на должность раиса Бастама назначался Шараф ад-Дин, говорится следующее: "... ему оказано доверие в том важном и тонком деле... он обязан, исходя из нужд диван-и хасс, назначить верного и честного наиба и все налоговые (му‛амалати^*) и расчетные дела поручить ему..." /44, с. 56/.

^* (О термине му‛амала см. /54, с. 116; 7, с. 130, прим. 31/)

Этот случай (сочетание руководящих должностей двух ведомств в одном лице) не часто повторяется, но свидетельствует о том, что в государстве Санджара раисом города и его округи назначались сугубо доверенные лица. Если правителями областей в основном становились сельджукские принцы (малики) и лица, принадлежавшие к тюркской военной знати, то должность раиса в большинстве случаев получали представители местного населения, и притом те из них, кто длительное время состоял на службе у Сельджукидов и чьи предки зарекомендовали себя как преданные и исполнительные чиновники. Во всех четырех указах канцелярии Санджара о назначении раисов городов дана характеристика каждого из них с описанием его деятельности в прошлом и перечислением заслуг перед государством.

В документе, которым на должность раиса Серахса назначался эмир Наджм ад-Дин, содержатся следующие сведения: "... Мы желаем, чтобы раисом и суверенным начальником /города/ был тот, кто происходит из древнего рода... испытал довольство и трудность жизни и достиг зрелого возраста. И эти... /необходимые/ свойства соответствуют... личным качествам Наджм ад-Дина... который лучшую пору своей жизни посвятил службе нашему государству... занимал высокие посты..." /44, с. 40/.

Из указанного выше отрывка видно, что городской раис в государстве Сельджукидов являлся чиновником государственной администрации, а не представителем городского населения. Тем не менее нельзя не учитывать и то обстоятельство, что почти каждый раис был представителем древнего рода. Очевидно, в султанских грамотах просто не отражался тот факт, что раис на практике нес двойную функцию.

В системе сельджукского бюрократического аппарата эта должность была одной из основных. Выдавая инвеституру городскому начальнику, султан преподносил ему богатые подарки, которые, вероятно, предназначались для награждения особо отличившегося чиновника. В число подарков входили богатая одежда, конь благородных кровей с золотой сбруей, инкрустированное драгоценными камнями ожерелье и оружие. В этой связи Лэмбтон отмечает, что Наджм ад-Дин, возможно, занимал особое положение по сравнению с другими раисами государства /143, с. 383/.

Материалы сельджукских документов не совсем четко определяют круг обязанностей раиса. Необходимо сказать, что для ХI-ХII вв. не сохранилось никаких инструкций или уставов (дастур ал-амал), по которым можно было бы иметь представление о правовых прерогативах должностных лиц города. Тем не менее указ о назначении Наджм ад-Дина на должность раиса Серахса содержит некоторые данные относительно прав и обязанностей городского раиса в Хорасане в первой половине ХII в. Раис в городе (соответственно и в его округе) после вали, правителя вилайата, являлся основным должностным лицом и подчинялся султану. Отсюда и его номинальное подчинение правителю. Следует отметить, что в грамотах султанского дивана о назначении правителей провинции, где говорится, кого следует контролировать вали и как следует поступать с иктадарами, эмирами и должностными лицами, раисы, как правило, не упоминаются.

В канцелярии раиса (диван-и рийасат) размещался штат чиновников. Раис регулировал общественные отношения в городе, совместно с кади держал под своим контролем разные слои городского населения. Он следил за сбором налогов с ремесленников и крестьян, пошлин - с торговых операций, контролировал куплю и продажу на рынке, назначал цены на товары, перед ним отчитывались старшины базаров. Раис был обязан следить за монетой, находившейся в обращении, за что нес личную ответственность. В указе о назначении эмира Наджм ад-Дина на должность раиса Мазандарана читаем: "/Он должен/ в деле пробы и чекана динара и дирхема проявлять полную осторожность, чтобы мусульмане не потерпели убытка" /44, с. 25/.

Следует отметить, что раис с более широкими полномочиями также вникал в дела диван-и ‛арз, следил за икта военных чинов, получавших довольствие с условного держания, что обычно являлось прерогативой правителя области.

Городские чины (такие, как ‛амил, кади, мухтасиб, шихне, хатиб и др.) координировали свои действия с диван-и рийасат. В таких вопросах, как разрешение права наследования и впадения каким-либо мулком, присутствие раиса было обязательным. С. Г. Агаджанов указывает, что "раисы имели право назначать, подвергать взысканиям или отстранять от дел низовую администрацию" /54, с. 93/.

Наиб, заместитель или представитель раиса, имел одноступенчатую подчиненность и за свои действия нес ответственность только перед своим начальником. В случае отсутствия раиса он действовал по своему усмотрению. В одном из официальных документов о назначении раиса была оговорка, что в его отсутствие городские чиновники были обязаны содействовать наибу раиса.

Среди документов султанского дивана имеется указ, которым наследственный чиновник Тадж ад-Дин Абу-л-Макарим назначался раисом нескольких городов - Гургана, Дехистана и Астрабада. Говоря о раисах в качестве наместников областей, О. Г. Большаков отмечает, что они "не только не были представителями интересов города, но в большинстве случаев не могли даже непосредственно осуществлять административное управление ими (областями. - Г.К.), в силу того, что не выезжали из столицы, где их удерживали придворные должности; непосредственное руководство /областями/ поручалось наибам, представителям этих номинальных наместников" /67, с. 327/.

Хотя практика передачи полномочий заместителю и существовала, однако следует отметить, что в "Атабат ал-катаба" нет данных, которые подтвердили бы предположение, что раис, которому вменялось в обязанность управлять каким-либо городом, пребывал в столице. В указе сообщается о том, что именно Тадж ад-Дин, назначенный раисом в Мазандаран, получил высочайшее разрешение следовать туда. Возможно, этот раис находился в главном городе провинции, а в другие направлял своих наибов. Упоминание в указе о том, что слуги сельджукского малика, вали Мазандарана Рукн ад-Дунйа ва-д-Дина Тогрула и представители великого хаджиба, находившиеся в этом вилайате, должны помогать именно раису /44, с. 25/, является лишним подтверждением того, что раис находился по месту своего назначения, пользуясь поддержкой правителя области.

Анализируя термин "раис" в "Атабат ал-катаба", Лэмбтон пришла к выводу, что он "употребляется для обозначения как сравнительно мелких чиновников, которые назначались на места, так и тех должностных лиц, с широкими полномочиями, которые входили в "гражданскую" (в отличие от военной и религиозной) иерархию и назначались султаном в какой-либо город или провинцию" /143, с. 383/. Очевидно, полномочия, которыми наделялись раисы, зависели от конкретных условий экономического, политического и даже личного характера. Тем не менее в действительности раисы являлись должностными лицами местного административного аппарата /146, с. 281/.

Сопоставляя отдельные мнения в научной литературе относительно статуса раисов в XI-ХII вв. и материалы сельджукских указов, можно отметить, что в ХII в. при сравнительно устойчивой центральной власти этот социальный институт переживал очередную стадию развития. В пределах Сельджукского государства, в домене Санджара, в первой половине ХII в. раисы не являлись выразителями интересов городского населения, а были чиновниками бюрократического аппарата, назначенными султаном и поддерживаемыми городским патрициатом. В условиях Хорасана и соседних с ним областей они не играли такой заметной политической и тем более общественной роли, как раисы в странах Передней Азии.