Глава 3 Официальные документы о провинциальной и городской администрации, об улемах

Правитель вилайата

В "Атабат ал-катаба" содержится шесть официальных грамот о назначении на должность правителей различных областей империи султана Санджара. В указах называются такие провинции и области, как Гурган, Мазандаран, Рей, Балх^*. Области (или провинции) носят название "вилайат", а их правители именуются "вали". Провинциальное управление в документах обозначается терминами "айалат", "айалат-и вилайат", "нийабат-и айалат", "‛амал".

^* (О территориальных административных единицах, составляющих империю султана Санджара, см. /54, с. 86-87/.)

На управление провинциями назначались сельджукские принцы (малики), тюркские эмиры и крупные военачальники (сипахсалары, исфахсалары). Малики, считавшиеся наследниками султанского престола, направлялись в качестве правителей в самые крупные и важные провинции государства. Они имели своих везиров, собственный двор и проходили своего рода стажировку на самостоятельное правление. Этот порядок действовал уже при Великом Сельджукиде Алп-Арслане, который, посадив своего сына, будущего султана Малик-шаха, управлять провинцией, назначил Низам ал-Мулка его везиром /46, с. 16-21/. По сообщению ал-Бундари, султан Беркийарук ибн Малик-шах отправил своего брата и наследника престола малика Мухаммада в Гянджу, столицу Аррана, в качестве правителя /16, с. 87/.

В государстве султана Санджара основными вилайатами, куда посылались сельджукские принцы в качестве вали, были Мазандаран и Гурган. Так, в указе о назначении правителя в гургангский вилайат говорится следующее: "Исходя из того, что мы испытываем огромное расположение и симпатию к жителям Гургана, его округи и всей /местности/, что примыкает к ним на суше и на море, такой, как Амул и Табаристан, и кроме них, мы пожелали удостоить их большего внимания, отличить от жителей других областей большей благосклонностью и дать им отведать вкус спокойствия, безопасности, правосудия... которых они были лишены некоторое время. После прошения благословения у Творца... мы передали всех жителей тех упомянутых... вилайатов, как военных (лашкари), так и раийатов, а также все то, что имеется в тех вилайатах из крепостей, замков, укрепленных пунктов, сокровищ, равнин и горных высот, земельных и морских /угодий/, дорогому сыну (фарзанд)... малику Гийас ад-Дину ва-д-Дунйа Малик ал-Исламу Мас‛уду, сыну, который происходит из чистого сельджукского существа, получил воспитание подле нас, перенял наши обычаи... усвоил и вобрал в себя все способы и правила управления... И хотя мы этого сына... подготовили для царствования над миром и обнадежили население всего Света его управлением и это положение остается в силе, тем не менее от избытка расположения, которое мы питаем в отношении жителей того края, мы немедленно распорядились..." /44, с. 18-19/. Малик Мас‛уд ибн Мухаммад доводился племянником султану Санджару, который в 1134 г. взошел на престол Иракского султаната.

Этот указ на правление (‛амал) Гурганом предоставляет сельджукскому малику полномочия не ниже обычных, полномочий верховного правителя. В повествовательном разделе документа, в частности, отмечается: "... /следует/ чтобы приказ и распоряжение дорогого сына (малика Мас‛уда) в любых вопросах, таких, как: решение и заключение, унижение и возвышение, арест и освобождение, расторжение и утверждение, пожалование и лишение, увольнение и назначение, помилование и наказание, обласкание и изгнание - считались равными нашему (т.е. Санджара) приказу и распоряжению; приказываем также рассматривать его повеление и запрещение во всех владениях (мутасаррафат) и во всех делах как наше повеление и запрещение" /44, с. 19/.

Орган провинциального управления в "Атабат ал-катаба" именуется "диван-и вилайат". Вероятно, в этом ведомстве были представлены провинциальные чиновники всех центральных органов управления, состоящие при диван-и а‛ла.

Согласно грамоте о назначении малика Мас‛уда вали Гургана, главная функция сельджукского правителя состояла в поддержании порядка и обеспечении безопасности. Ему предписывалось приложить все усилия для создания нормальных условий для лиц, путешествующих по суше и по морю, и, если возникает необходимость, действовать совместно с держателями икта (мукта) и блюстителями порядка (шихнеган) соответствующих районов вилайата. Он был обязан активно участвовать в священной войне (джихад) с неверными в соседних с Дехистаном землях и в пустынях Мангышлака. Вали также надлежало наставлять главу провинциального диван-и мазалим, чтобы тот проявлял заботу и бдительность, выслушивая жалобы обиженных, разоблачал несправедливость и беззаконие и восстанавливал права подданных. Правитель должен был решить вопросы о наказании за безнравственные и дурные поступки, укрощать и наказывать воров, разбойников, грабителей /44, с. 19-20/.

Одна из главных задач, стоявших перед вали, заключалась в подготовке и выборе надежных, смелых и бдительных комендантов (кутвал) крепостей, от деятельности и преданности которых зависела стабильность положения и безопасность в государстве.

Из указа мы узнаем, что малику Мас‛уду, как правителю Гургана, предоставлялись права на сбор налогов. Однако он не был правомочен изменять размеры налогов. Он должен был следить за тем, чтобы все управители (вулат), мукта и другие должностные лица взимали харадж, ‛ушр и причитающиеся дивану налоги в надлежащее время и в соответствии с установленными правилами и не требовали дополнительные поборы.

В целях предупреждения недовольства в провинции правителю в категорической форме рекомендуется проявлять осторожность и не допускать разногласий и ссор, которые могут возникнуть между представителями хашама (здесь - военная верхушка), слугами, рабами и мавла (об этом термине см. /112, с. 36; 136, т. 2/). Согласно указу, малику Мас‛уду предписывалось с уважением относиться к эмирам и выдающимся людям Хорасана, Ирака и Мазандарана, находящимся в его свите (хашам), соответственно рангу и положению каждого, держать с ними совет, внимательно выслушивать каждого из них и претворять на практике все, что будет целесообразно после обсуждения и совещания с ними /44, с. 20/.

Вали должен был назначать жалованье эмирам, чиновникам. Лэмбтон считает, что среди его полномочий, как представителя власти султана, следует назвать право самостоятельно назначать младших наместников (видимо, чиновников) и шихне в различные районы вверенной ему территории /143, с. 378/.

С. Г. Агаджанов отмечает, что "губернаторы областей" были обязаны следить за служебной деятельностью провинциальных мустауфи, амилей и других чиновников /54, с. 90/. В указе о назначении исфахсалара Инанджа Билгя Сува-бека правителем Мазандарана власти обязывают вали, чтобы тот выбрал для себя разумного и безупречного шихне, поручил бы ему раийатов и наказал бы строго придерживаться установленных правил, обеспечивающих порядок и спокойствие в вилайате /44, с. 15/.

Х. Хорст считает, что в обязанности правителя провинции также входило назначение мударрисов из числа способных и видных имамов /140, с. 46/. Эта точка зрения вызывает сомнение по той причине, что в "Атабат ал-катаба" содержится две грамоты о назначении на должность мударрисов, изданные от имени верховного правителя /44, с. 6-9, 33-38/. Вместе с тем вали должны были управлять провинциальными духовными учреждениями или во всяком случае держать под контролем их управление. Местные кади вершили судопроизводство по согласованию с правителем и опираясь на его поддержку /44, с. 43/.

Определенный интерес вызывает содержание одного из указов, согласно которому исфахсалар Адуд ад-Дин назначается правителем Гургана в качестве наиба султана. Здесь, в частности, сообщается: "Мы передали его (вилайат) славному эмиру исфахсалару... Адуд ад-Дину Имад ал-Исламу... который является нашим дорогим братом^* и не имеет себе равных в знании традиций управления вилайатом, покровительства раийатам, распространения хороших традиций и устройства религиозных и мирских дел. И в качестве своего представителя мы повелели ему наладить эти дела и возложили на его твердую волю выполнение всего того, что имеет отношение в том крае к интересам дивана, всех раийатов, хашама... как тюрок, так и тазиков, ибо его место там является нашим местом, а его присутствие - нашим присутствием..." Последняя фраза подтверждает, что этому эмиру представлялась власть, равная непосредственному представителю Санджара. Далее указ гласит, что все эмиры, исфахсалары, держатели икта (мукта), выдающиеся люди, воины (аджнад), саййиды, кади, имамы, шейхи раийатов гурганского вилайата должны подчиняться ему, представлять на его рассмотрение свои дела и искать у него защиты и правосудия /44, с. 30-32/.

^* (В "Атабат ал-катаба" братьями султана называются эмиры, особо приближенные к верховному правителю.)

Документ о назначении исфахсалара Абу-л-Фатха Юсуфа, сына хорезмшаха, на должность наиба правителя (нийабат-и айалат) города Рей также свидетельствует о предоставлении ему полномочий, фактически равных полномочиям самого правителя. Вместе с тем обращает на себя внимание тот факт, что городскому вали предписывалось выполнение многих функций, входящих главным образом в компетенцию шихне. Так, ему надлежало управлять городом и провинцией, при этом настоятельно подчеркивалась необходимость сохранения порядка в населенных пунктах. Он должен был приложить максимум усилий для того, чтобы уничтожить коррупцию, беззаконие, разбой и грабежи. Он был обязан охранять безопасность на дорогах, дабы купцы (маджхизан), путешественники (моджтазан) и странники (сабеле) могли спокойно и беспрепятственно перемещаться, далее ему предписывалось следить за ценами на продукты питания и за соблюдением мер и весов, а также назначать ночных сторожей (‛асас) в те районы города, где больше всего наблюдалась вероятность возникновения зла и порока. Согласно указу, все войска, дислоцированные в Рее и его окрестностях, переходили под его командование /44, с. 42-44/.

Грамота о назначении Кавам ал-Дина Инанджа Кутлуг Билгя вали Рея посредством представительства его величества (бар сабил-и нийабат-и хазрат) предоставляла этому чиновнику, одновременно являвшемуся главой диван-и ‛арз, фактически все права провинциального правителя. Ему было поручено руководить всеми областными чиновниками, контролировать налоги и доходы, приближать к себе военачальников, заботиться о собственности султана (асбаб-и хасс) и наблюдать за имуществом мятежников, а также тех, кто отсутствует. Известные эмиры и исфахсалары должны были сопровождать его и получили высочайший приказ подчиняться ему и сотрудничать с ним в управлении провинцией. Канцелярию шихне и отделение налогового ведомства (диван-и ‛амал) следовало разместить в его резиденции. Кавам ад-Дину надлежало требовать налоги, причитающиеся дивану, следить за их учетом и выделять ту часть из них, которая предназначалась для слуг султана.

В постановительном разделе документа предписывалось всем военачальникам, эмирам, знатным лицам, саййидам, кади, имамам, улемам, шейхам и почтенным людям города Рея и его округи подчиняться постановлению указа и считать Кавам ад-Дина наибом высочайшего присутствия /44, с. 69-74/.

Указанные документы свидетельствуют о том, что правительство Санджара уделяло большое внимание Рею, особенно вопросам его безопасности. Это было обусловлено разными причинами. Рей, крупный торгово-ремесленный центр, фактически был расположен на границе двух сельджукских доменов, и борьба (политическая или военная) за его обладание между Санджаром и иракскими султанами велась почти постоянно. Кроме того, Рей находился в непосредственной близости от исмаилитских укреплений и являлся основным форпостом и базой, откуда сельджукские султаны и эмиры вели наступление на цитадели и районы, бывшие под контролем Хасана ибн Саббаха и его последователей.

Указ о назначении Абу-л-Фатха Ахмада ибн Ала ад-Дина, внука Имад ад-Дина Кумаджа (одного из самых крупных эмиров султана Санджара), на должность правителя и шихне Балха последовал вслед за гибелью Кумаджа и его сына Ала ад-Дина Абу Бакра в сражении с огузами. До этого он управлял балхским вилайатом^*. Как отмечает Мухаммад ар-Раванди, Имад ад-Дин Кумадж в целях "обуздания" огузов обратился к султану с просьбой наделить его правами шихне над кочевавшими в окрестностях Балха огузами, считавшимися подданными султана (раийат-и хасс) и державшими себя независимо по отношению к провинциальному наместнику /20, с. 178/.

^* (О статусе Имад ад-Дина Кумаджа и его полномочиях как правителя Балха см. /143, с. 380-381/)

Очевидно, назначение Абу-л-Фатха на двойную должность - вали и шихне Балха - обусловливалось как особенностями сложившейся обстановки в вилайате, так и характером административного статуса, которым обладал его дед.

В грамоте находим весьма интересное описание официального ритуала награждения и пожалования многочисленных икта и мулков, а также различных предметов и знаков рыцарского достоинства, которые имели место при назначении Абу-л-Фатха на должность правителя Балха и его округи (мозафат). Здесь, в частности, сказано: "... Мы почтительно призвали к трону сына Имад ад-Даула ва-д-Дина эмира Хорасана Марзбан аш-Шарка... передали ему место его деда и отца... пожаловали /ему/ высокую должность согласно с предыдущим постановлением. И определяли за ним икта в соответствии с тем, как они ими владели и о чем заново свидетельствует подробное описание (машрух) диван-и (‛арз... утвердили мулки на основании документов (ходжат), /в том числе/ и кабале, включили в его отряд всю кавалерию, хашам, гулямов, которые входили в отряд тех умерших... пожаловали ему благородные подарки, включая царские одежды, коня с снаряжением, шатер и все то, что является девизом, снаряжением и украшением сипахсаларов, героев и владетелей окраин (ед.ч. "сахиб-и тараф")... И составлен и издан настоящий указ (маншур), дабы сын Имад ад-Даула ва-д-Дин... завладел своими икта и мулками в соответствии с тем, как было приказано..." /44, с. 76-77/.

Следовательно, должность вали могла быть наследственной. Другой пример. В указе о назначении малика Мас‛уда на должность правителя Гургана вместо эмира Хасана говорится: "... эмир Мухаммад Йол Аба исправно выполнял обязанности вали, что побудило нас после его смерти передать эту должность его сыну Хасану, сохранив права отца за сыном". И далее: однако последний не последовал по пути своего отца и вскоре выступил против центральной власти, добиваясь независимости, за что и был разгромлен Санджаром /44, с. 17-18/.

В подчинение Абу-л-Фатха, как правителя Балха, переходили все эмиры, висак-баши (младший командный состав сельджукской армии; см. /12, с. 327, примеч. 188/) и гулямы, которые в свое время состояли на службе его предков. Он должен был заботиться об их материальном обеспечении в соответствии с правилами, которые действовали ранее. Наряду с пространными этическими рекомендациями о соблюдении справедливости, об укреплении религиозных устоев мусульманского государства и о покровительстве улемам, имамам, саййидам, шейхам и представителям древних родов (ахл-и буйутат) вали предписывалось содержать каждое сословие в соответствии с его положением, назначать чиновников, контролировать судебные решения кади, следить за налоговыми и финансовыми операциями, протекавшими в управлении раиса (диван-и рийасат), и во всех делах совещаться с опытными, знатными и почетными людьми вилайата.

Указ обязывает наиба правителя, выполнявшего функции шихне, обеспечивать безопасность в вилайате, наказывать за преступления, украшать и изгонять насильников, злоумышленников, смутьянов и воров, прислушиваться к советам имамов, муфтиев и улемов /44, с. 79/.

Анализируя сельджукские документы о назначении на должность правителя области, можно предположить, что не все вали, названные в указах, на практике оставались государственными чиновниками. Опираясь на значительные материальные преимущества - результат получившей широкое развитие в XI-ХIII вв. удельной системы, а также на собственные военные силы, некоторые вали стремились проявить независимость вплоть до открытого неповиновения суверену. Примером могут служить события, изложенные нами, на основе документа из "Атабат ал-катаба"; они касаются смещения эмира Хасана, сына Мухаммада Йол Аба, и назначения малика Мас‛уда в качестве правителя Гургана.

Однако султану не всегда удавалось укрощать мятежников и удерживать в повиновении владетелей окраин (асхаб-и атраф). Поставленный сельджукским султаном во главе провинции Хорезм Атсыз ибн Мухаммад неоднократно выходил из повиновения, полностью отложился от центральной власти после поражения Санджара в битве при Катаване в 1141 г., наконец, превратился в самостоятельного правителя и создал государство хорезмшахов Ануштегинидов.