Глава десятая. Пираты и закон

Глава десятая. Пираты и закон

Пиратство, подобно многим другим социальным явлениям, вызывает живой интерес у юристов. Проблемой пиратства занимаются, главным образом, такие отрасли юридической науки, как уголовное и международное публичное право.

Отношение юриспруденции к пиратству претерпело в течение столетий ряд изменений.

В древние и средние века, когда пиратство было неотъемлемым элементом ведения торговли, юристы обращали мало внимания на морской разбой. В те времена не существовало конкретных предписаний, запрещавших пиратство и предусматривавших наказания за занятие этим промыслом. И тем не менее в древнеримском праве был сформулирован юридический принцип, который будущие законодатели приняли в качестве исходного пункта при разработке законоположений, направленных против пиратства. Посредством формулы "pirata hostis generis humani" римское право охарактеризовало пиратов как "врагов человечества". Это произошло в тот момент, когда рост разбоя на море создал угрозу господству Рима в бассейне Средиземного моря. В I веке до нашей эры Рим был вынужден непосредственно вмешиваться даже в действия пиратов, что в те времена считалось явлением исключительным.

Однако в борьбу с пиратством государство вместе с находящимся в его распоряжении карательным аппаратом, включая и правовые нормы, вступило лишь в период перехода от феодализма к капитализму. Лишь тогда пиратов стали ставить вне закона.

Были сформулированы общие принципы и конкретные правовые нормы, осуждающие пиратство и предусматривающие репрессии против лиц, занимающихся разбоем на море. Закон взял под свою защиту два основных принципа, регулирующих вопросы торговли и навигации в эпоху капитализма, а именно: принцип свободной торговли и принцип свободы морей. Пираты, представлявшие серьезную угрозу для этих основ общественного порядка, были признаны, согласно древнеримской формуле, преступниками. Исходя далее из основ римского права, было признано, что у пирата нет отечества, за ним не признавали права считаться "законным неприятелем". Это, в свою очередь, влекло за собою неприменение к пиратам предписаний военного права, регулирующих и определяющих дозволенные приемы борьбы.

В XIX веке стремительно росло число государств, которые в свои уголовные кодексы включали законоположения, предусматривавшие суровые кары за занятие морским разбоем. В настоящее время уголовные кодексы почти всех государств мира квалифицируют пиратство как тяжкое преступление.

Со временем началась детализация положений, признающих морской разбой преступлением и предусматривающих правовые средства борьбы с ним в международном аспекте. Одной из первых задач международного публичного права стало определение понятия пиратства.

Проблема точного правового определения пиратства вызвала продолжительные и оживленные споры.

В 1922 году Лигой Наций были сделаны попытки кодифицировать правовые нормы, касающиеся пиратства. Однако три года спустя этот вопрос сняли с повестки дня, как не подготовленный для кодификации; было признано, что заключение общей конвенции по этому вопросу встретило бы затруднения.

Подобную же попытку предприняла, в свою очередь, Комиссия международного права ООН в рамках подготовительных работ по кодификации морского права. За основу Комиссия приняла проект, разработанный еще в 1932 году Гарвардским университетом Соединенных штатов Америки.

Вопрос о пиратстве был включен в положения одной из четырех конвенций в области морского права, разработанной ООН, а именно Конвенции об открытом море, утвержденной 29 апреля 1958 года в Женеве. Статья 15 этой Конвенции указывает:

"Любое из перечисленных ниже действий является пиратством:

1) Любой неправомерный акт насилия, задержания или грабежа, совершаемый с личными целями экипажем или пассажирами какого-либо частновладельческого судна или частновладельческого летательного аппарата и направленный:

а) в открытом море против какого-либо другого судна или летательного аппарата или против лиц или имущества, находящихся на их борту;

б) против какого-либо судна или летательного аппарата, лиц или имущества в месте, находящемся за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства.

2) Любой акт добровольного участия в использовании какого-либо судна или летательного аппарата, если тот, кто этот акт совершает, знает обстоятельства, в силу которых это судно или этот летательный аппарат являются пиратским судном или пиратским летательным аппаратом.

3) Любое действие, являющееся подстрекательством или сознательным содействием совершению действия, предусматриваемого в пунктах 1 или 2 настоящей статьи"^*.

^* (Современное международное право: Сб. документов. М., 1964. С. 170.)

О тех трудностях, с которыми встретились авторы приведенной выше статьи, лучше всего свидетельствует ход дискуссии, предшествовавшей принятию соответствующих формулировок Конвенции.

В своих комментариях к проекту Комиссия международного права ООН отметила, что, вопреки традиционным взглядам некоторых ее членов, определение пиратства, изложенное в проекте, не охватывает собою насильственных действий на территориальных водах или нападений с моря на прибрежную полосу, к которым применяются другие предписания права, касающиеся разбоя на суше. В вопросе об орудии пиратских действий Комиссия также отступила от традиции, признав, что им может быть не только морское судно, но и летательный аппарат. Следует отметить, что Комиссия отклонила предложение признать пиратством действия любого члена экипажа или пассажира, который с целью грабежа или кражи прибегает к насилию или угрозе по отношению к другому члену экипажа или пассажиру, а также силой захватывает судно или летательный аппарат.

Широкую дискуссию на конференции вызвала, проблема, имеющая важнейшее практическое значение, а именно: следует ли под пиратством подразумевать только действия, совершаемые с корыстной (furandi causa) или же с другими, например политическими, целями. В процессе работ Комиссии международного права выявились серьезные расхождения во мнениях по этому вопросу.

Следует, впрочем, отметить, что и раньше, особенно во времена пиратских государств, велись дискуссии, являются ли пираты неприятелем в том смысле, как это принято считать в военном праве. В XIX веке к пиратам стали приравнивать работорговцев, корсаров, а порой даже повстанцев, захватывающих суда, если они совершали действия, противоречащие основам международного права.

Ряд международных соглашений, как, например, Вашингтонская декларация 1922 года по вопросу использования подводных лодок и соглашение, подписанное в 4937 году в Нионе, квалифицируют насильственные действия на море, совершенные государственными судами, как акты пиратства. Такую точку зрения можно встретить в постановлениях и доктринах международного права, которые квалифицируют действия как пиратские, хотя они и совершены судном, принадлежащим государству. По мнению английского юриста Лаутерпахта, в тех случаях, когда непризнанные повстанцы досаждают (molest) судам третьих государств, их можно рассматривать как пиратов, хотя в подобных случаях политические мотивы и отсутствие корысти дают основания к вынесению более мягких мер наказания.

С вопросом о правовом статусе повстанцев и захваченных ими судов связана проблема защиты судоходства нейтральных государств в период гражданской войны. В этих условиях военные корабли, находящиеся, в руках повстанцев или непризнанного правительства, хотя и не провозглашенные в принципе прежними правительствами пиратскими кораблями, не считались, как правило, таковыми до тех пор, пока они не совершали насильственных действий против граждан и собственности других стран. Так, например, во время восстания в Испании в 1873 году Великобритания, Франция и Германия дали указания своим военным судам на Средиземном море не предпринимать никаких действий против повстанческих кораблей. И в то же время, когда в 1887 году в Перу вспыхнуло восстание и перуанский броненосец "Уаскар", захваченный повстанцами, задерживал в открытом море британские суда (у одного из них они забрали груз угля без оплаты, а с борта другого высадили двух пассажиров - перуанских чиновников), то этот броненосец был признан пиратским, атакован английским крейсером и поврежден. После передачи "Уаскара" перуанским властям правительство Перу потребовало от Великобритании выплаты компенсации за причиненные повреждения, однако ему было в этом отказано.

В связи с распространением так называемого государственного пиратства многие юристы не считали обязательным мотивом преступных действий на море корыстную цель (lucri causa).

Как указывалось выше, Комиссия международного права ООН высказалась за определение пиратства в узком значении этого слова, несколько выходящем, правда, за рамки понятия грабежа (furandi causa), но тем не менее исключающем преступления по политическим мотивам. Как отмечается в комментарии Комиссии, "мотивами пиратских действий могут быть и ненависть или месть, а не только извлечение выгоды"^*. Из текста статьи 15 следует также, что авторы Женевской конвенции об открытом море стремились исключить из понятия пиратства насильственные действия, совершаемые государственными морскими судами или летательными аппаратами. Статья 16 Конвенции разъясняет, что "пиратские действия, определяемые в статье 15, которые совершаются военным судном, или государственным судном, или государственным летательным аппаратом, экипаж которого поднял мятеж и захватил власть над этим судном или летательным аппаратом, приравниваются к действиям, совершаемым частновладельческим судном"^**. Стало быть, разрыв экипажем его связей с законными властями приравнивается к потере данным судном или летательным аппаратом его национальной принадлежности.

^* (Объединенные Нации. Доклад Комиссии международного права о работе ее седьмой сессии, 2 мая - 8 июля 1955 г. Нью-Йорк, 1955. С. 7.)

^** (Современное международное право: Сб. документов. С. 171.)

Законодательство некоторых государств подразумевает под пиратством действия, хотя и не имеющие насильственного характера, но тем не менее подлежащие преследованию по закону. Например, по французским законам, пиратами считаются лица, входящие в состав команды вооруженного французского корабля, плавающего без надлежащих документов. Английские законы ставят знак равенства между пиратами и работорговцами (законоположения 1824 г.; так называемое "пиратство per analogiam").

Вопрос об определении пиратства вообще тесно связан с вопросом об определении судна или летательного аппарата пиратскими. В соответствии с постановлением статьи 17 Конвенции 1958 года, "судно или летательный аппарат считаются пиратским судном или пиратским летательным аппаратом, если они предназначаются лицами, имеющими над ними власть, для совершения действий, предусматриваемых в статье 15. Это относится также к судну или летательному аппарату, которым пользовались для совершения таких действий, до тех пор пока они остаются под властью лиц, виновных в этих действиях"^*.

^* (Современное международное право: Сб. документов. С. 171.)

Сам факт плавания без флага еще не дает, по мнению Комиссии международного права ООН, достаточных оснований, чтобы считать данное судно пиратским.