Буканьеры и флибустьеры

Исследователи карибской корсаро-пиратской эпопеи обычно делят ее на несколько исторических этапов, принимая за основу периоды господства отдельных европейских держав, участвовавших в борьбе.

Первый этап носит название французского периода (1530-1559 годы).

В 1554 году Франсуа Леклерк, нагнавший страх на испанцев в Эспаньоле^* и Пуэрто-Рико, где разграбил беззащитные прибрежные поселения, напал на Сантьяго-де-Куба, занял и ограбил это поселение, а в следующем году снарядил экспедицию из десяти кораблей и без труда захватил Гавану. Восемнадцать дней разбойники хозяйничали в городе и ушли оттуда, обобрав жителей до нитки. Уходя, французы сожгли город дотла. В 1556 году они атаковали Ямайку. Период французского господства закончился в 1559 году, когда Франция заключила с Испанией мир в Шато-Камбрези, который положил на некоторое время конец разбойничьим экспедициям под французским флагом против испанских владений в Америке. На этом, однако, деятельность французских корсаров и пиратов не закончилась. Они продолжали ее, только под чужим флагом.

^* (Эспаньола - старое название острова Гаити.)

В этих условиях начался второй этап карибской эпопеи, так называемый английский период (1560-1620 годы). Хотя первые английские корсары появились в карибских водах уже в 1519 году, то есть меньше чем через четверть века после открытия Америки Колумбом, в широких масштабах свою деятельность они развили лишь во второй половине XVI века. Каперы или корсары были владельцами кораблей, выступавшими от имени государства, которое выдавало им грамоту или каперское свидетельство. В грамоте указывалось, кто является Врагом, а кто - союзником, и определялись условия дележа добычи. Обычно девяносто процентов получал сам корсар, а десять - отдавал патрону в знак покорности и в качестве компенсации за оказанную ему правовую защиту.

Англия, не обладавшая еще тогда сильным военным флотом, создавала свои вооруженные силы на море Именно из таких корсаров. Эти отважные люди, отчаянно боровшиеся против врагов гордого Альбиона, высоко ценились английским королем и обществом, и многие из них получили в награду высокие титулы и звания.

Число английских корсаров и пиратов, оставивших кровавый след в бурной истории Антильских островов, столь велико, что перечислить их всех просто невозможно. Достаточно вспомнить лишь некоторых, наиболее знаменитых и дерзких из них, чтобы понять ту роль, какую они сыграли в истории. Ведущее положение в этой галерее занимают Джон Хоукинс, Фрэнсис Дрейк, Томас Баскервиля и Уолтер Рейли.

Первый из них, Джон Хоукинс, больше купец, чем корсар, пытался вести торговлю в 60-х годах XVI века на беспокойном рынке бассейна Карибского моря; Фрэнсис Дрейк, приобщенный Хоукинсом к ремеслу корсара, действовал, главным образом, в 1570-1596 годах. Его преемник, Томас Баскервилл, не мог уже равняться со своим "наставником".

Дрейк, совершивший в 1577-1580 годах кругосветное плавание, прославился успешным нападением на Санто-Доминго. Десятого января 1586 года он появился во главе двадцати трех судов близ столицы Эспаньолы. На следующий день Дрейк тайно высадил на берег несколько сот людей, которые быстро продвинулись к университетскому городу Санто-Доминго. Хотя город был окружен крепкими стенами и располагал кое-каким оружием, весь его гарнизон состоял всего из тридцати кавалеристов. К тому же городские ворота оставались открытыми, так что англичане вторглись в город без сопротивления. Испанский губернатор бежал. Дрейк потребовал с жителей выкуп в сумме двухсот тысяч дукатов. Однако горожане оказались не в состоянии собрать такую огромную сумму и вручили вождю корсаров всего лишь двадцать пять тысяч дукатов. Тогда Дрейк приказал уничтожить город.

В 1595 году Рейли захватил Тринидад, в 1598 англичане разграбили Сан-Хуан, а затем обратили свое внимание на Ямайку. В начале февраля 1597 года они под командованием Антони Ширли совершили первое крупное нападение на остров, высадив отряд из двухсот пятидесяти человек в Пуэрто-де-Кагуайа (нынешний Пассидж-форт), откуда двинулись на столицу Ямайки - Сантьяго-де-ла-Вега. Немногочисленный испанский гарнизон обратился в бегство. Ведь в карибских условиях даже несколько десятков человек, особенно таких отчаянных, как корсары, которые нападали всегда неожиданно, составляли уже внушительную силу. Английские корсары ограбили город и, уходя, оставили после себя лишь руины и пепелища.

В 1600 году корсары вновь напали на Ямайку, на этот раз на другую часть острова. Следующий набег они совершили в 1643 году под командованием Уильяма Джексона, вновь захватив Сантьяго-де-ла-Вега. Англичанам так поправился этот "райский остров", что двадцать корсаров дезертировали со своих кораблей, перешли на сторону испанцев и поселились там навсегда.

Следующий этап - голландский период (1620-1640 годы). В это время другое враждебное Испании государство, Голландия, усиленно развивало свою колонизаторскую деятельность в Азии (Индонезия) и в Америке (Нью-Амстердам, Гвиана). В 1624-1625 годах голландские корсары совершили успешное нападение на Пуэрто-Рико.

Однако все прежние деяния корсаров и пиратов затмил своими "подвигами" голландский мореплаватель Питер Питерсон Хейн, известный в народе под именем Пита Хёйна. Это был сын голландского рыбака, занимавшегося рыболовством в открытом море, поэтому уже в юные годы он научился искусству мореплавания. В 1628 году Пит Хёйн был назначен главнокомандующим флотом Вест-Индской компании, созданной Голландией для организации колониальной экспансии в Америке. Под его командованием оказался довольно большой флот, насчитывавший тридцать один корабль с тремя тысячами моряков на борту. Однако этот флот, несмотря на многочисленность, был довольно слабым, так как экипаж его состоял из малоопытных и плохо вооруженных мореплавателей. Тем не менее Хёйн получил ответственное и трудное задание. Ему было приказано захватить команду, сокровища и корабли одной из "серебряных" испанских флотилий, шедших в сопровождении конвоя из Америки в Европу.

В связи с постоянной опасностью со стороны корсаров и пиратов, действовавших вдоль морских трасс, которые связывали Испанию с ее американскими владениями, испанская Торговая палата, существовавшая с 1530 года и монополизировавшая морскую торговлю, решила для перевозки сокровищ из Америки в Европу использовать караваны судов, шедших под охраной могущественных военных кораблей. Однако плохо приходилось "золотым" или "серебряным" галионам, если из-за аварии или непогоды они отрывались от своего каравана. Английские, французские и голландские корсары, а также многочисленные карибские пираты только и ждали таких случаев, следуя за караванами испанских судов, словно акулы за жертвами.

Притаившийся у побережья Кубы корабль французских корсаров напал как-то на один из испанских талионов и взял его на абордаж. Кроме золота, корсары нашли на галионе военно-морские карты с обозначенным на них, секретным еще тогда, морским путем, по которому из Америки в Испанию перевозили золото, серебро и другие сокровища Нового Света. Эта находка вызвала целую серию нападений на "золотые" и "серебряные" испанские морские караваны.

Питу Хёйну не сулили больших успехов. Во главе своей эскадры он должен был атаковать одну из испанских "серебряных" флотилий, состоявшую из четырех крупных военных галионов и одиннадцати более мелких торговых судов. Мощь огня одного только испанского галиона превышала силу всей голландской эскадры.

Обманув бдительность береговой охраны, Пит Хёйн притаился со своим флотом близ Матансаса на Кубе, к востоку от Гаваны. Как он и предвидел, никто не ожидал встретить врагов у самых ворот Кубы, одного из главных испанских бастионов в районе Антильских островов.

Нападение голландских корсаров было проведено столь умело и так неожиданно, что они не успели даже пустить в ход свою артиллерию. Девять крупных судов, груженных ценными металлами и пряностями, попали в руки голландцев. Пропал годовой труд испанских подданных и колонистов. В Европе поколебалось доверие к испанским банкирам, а кастильцам нечем было даже оплатить расходы на свою армию.

После поражения, нанесенного голландцами, испанцы укрепили в своих карибских владениях береговую охрану, изменили сроки рейсов и пути прохождения флотилий, перевозивших сокровища, но, несмотря на все меры предосторожности, корсары и пираты продолжали наносить им ощутимые удары. Ослабленные испанские флотилии оказались теперь способными только на оборону. Вырастали толстые стены фортов, разбросанных на Антильских островах, которые и по сей день остаются немыми свидетелями происходившей здесь кровавой борьбы. Монополия испанского господства на Карибском море рушилась, как стены крепостей, захватываемых англичанами, французами и голландцами. Испанцы оказались фактически не в состоянии защищать свои колониальные владения. В 30-х годах XVII века новые завоеватели вторглись на Малые Антильские острова, после чего наступила очередь Больших Антильских островов и, наконец, самого Американского континента.

Борьба в бассейне Карибского моря вступает в новый этап. Пришельцы из Западной и Северной Европы наряду с корсарством и пиратством предпочитают заниматься теперь торговлей, охотой и скотоводством, а порой даже и земледелием. При этом они продолжают борьбу как с испанцами, так и с местными жителями.

В этот период на пестрой карибской сцене появляются новые фигуры - буканьеры и флибустьеры.

Буканьерами называли охотников, которые готовили мясо убитых ими зверей по индейскому способу, получившему название "букана". Его солили, затем подсушивали и коптили в густом дыму. Приготовленное таким образом мясо было легко хранить в условиях тропиков и оно пользовалось большим спросом на Антильских островах.

Буканьеры появились в Карибском море в то время, когда испанцы, прельщенные золотом ацтеков, майя и инков, вскоре после открытия Ежового Света покинули свои колонии на Антильских островах, направившись на Американский континент. На островах они оставили привезенных ими из Европы домашних животных: коров, коз, овец и свиней, которые из покинутых дворов ушли в лесную чащобу, положив там начало особой разновидности одичавших домашних животных. Именно на этих зверей охотились буканьеры, выходцы из среды французских моряков или потерпевших кораблекрушение корсаров и пиратов, поселившихся на Эспаньоле.

Колонисты покинули побережье, но в глубинных районах острова, заросших девственными лесами, осталось много всякого люда. Индейцев тогда уже почти не было, но в лесных дебрях скрывались преступники, бежавшие из тюрем или с принудительных государственных работ, а также люди, которым не повезло в жизни, и которые не сумели нажиться во времена конкисты^*. Они переженились на индианках, положив начало поколению, которое ввиду испанско-индейского происхождения сразу же оказалось на низшей ступени социальной лестницы. Вскоре к метисам и "лесным людям" присоединились преследуемые инквизицией еретики и дезертиры с кораблей.

^* (Конкиста (исп.) - эпоха завоевания испанцами Центральной и Южной Америки (конец XV - первая половина XVI века).)

Когда разочарованные результатами своего ухода на континент испанцы вернулись на Антильские острова, обитавшие там буканьеры пришлись им не по вкусу. Правда, они вели себя миролюбиво и никому не мешали. Приготовленное ими мясо пользовалось у испанцев спросом. Однако последние все же продолжали враждебно относиться к буканьерам, которые не платили податей, не признавали власти испанского короля и подрывали испанскую колониальную монополию, ведя торговлю с местным населением. Испанцы стали посылать карательные отряды в глубь лесной чащобы против буканьеров, используя при этом дрессированных собак, с помощью которых в свое время были почти полностью истреблены карибские индейцы. Но буканьеры оказались посильнее индейцев. Они имели огнестрельное оружие и перед лицом опасности помогали друг другу, объединяясь в крупные отряды. Одни из таких отрядов ушли в неприступные горы Сьерра-дель-Эскамбрай и Сьерра-Маэстра на Кубе, другие подались на континент, в район так называемого Москитового берега. Часть буканьеров испанцы вытеснили с Эспаньолы на небольшой остров Тортуга^*, расположенный к северо-востоку от нее.

^* (Не следует смешивать с другим Антильским островом - Тортугой, находящимся у побережья Венесуэлы. - Прим. автора.)

К этому времени "буканьеров" стали называть еще и "флибустьерами"^*. Французы охотнее пользовались наименованием "флибустьеры", а англичане - "буканьеры", хотя между ними и существовала определенная разница. Обоими понятиями часто обозначали как пиратов, так и охотников, и не случайно, так как в XVII веке только пиратство или только охота небыли приняты. Флибустьеры все чаще брались за мирные занятия, такие, как земледелие, скотоводство, торговля и выделка кож. Что же касается буканьеров, то они предпочитали кожевенное дело и торговлю кожей. Следует критически пересмотреть мифы, сложившиеся о флибустьерах. По одной версии, они будто бы были благодарными, патриотически настроенными и глубоко религиозными рыцарями, по другой - свирепыми разбойниками. Истина лежит где-то посредине. Флибустьеры действительно отличались необыкновенной отвагой и удалью. Однако на своих легких маневренных судах они отправлялись в море чаще для того, чтобы грабить рыбаков, а не испанские галионы.

^* (От французского слова flibustier и голландского vrijbuiter, что означает: "свободно грабящий", то есть пират. - Прим. автора.)

Флибустьеры, называемые еще и "братья побережья", создали на суше и море необычно дисциплинированное сообщество, основанное на принципах общности имущества. Все попытки присвоить себе часть добычи карались исключением из пиратского клана, а порой и еще более сурово. Доходы пиратов были строго дифференцированны и зависели от выполняемых ими функций. Например, капитан корабля получал четыреста песо; фельдшер - двести, корабельный плотник - сто семьдесят пять, матрос - сто, а юнга - пятьдесят. На общие средства приобреталось оружие, продовольствие, корабельная оснастка и т. п. В этом пиратском сообществе была организована своеобразная система социального обеспечения с выплатой соответствующей компенсации тем, кто пострадал в боях. Так, за потерю правой руки пират получал шестьсот песо или в качестве эквивалента шесть невольников; соответственно за потерю левой руки выплачивалось пятьсот песо или выдавалось пять невольников; так же компенсировалась потеря ноги, а за выбитый глаз или отрубленный палец платили сто песо или давали одного невольника:

Все пираты должны были приносить присягу на верность и обязывались подчиняться установленному распорядку, который, следует признать, они редко нарушали. Одним из обязательных правил было полное равенство. Члены судовых команд, от юнги до капитана, получали одинаковую пищу. Каждый мог есть и пить сколько хотел, однако пьянство сурово каралось. При решении важнейших вопросов, таких, например, как определение цели экспедиции, ее курса и т. д., капитан должен был представлять свои предложения на утверждение совета, в состав которого входила вся команда корабля. Весь экипаж беспрекословно подчинялся капитану, а последний отчитывался в своих действиях перед пиратским сообществом. Вступление в братство не представляло особой сложности. Достаточно было капитану корабля, пожелавшему присоединиться к пиратам, бросить якорь на Тортуге и поклясться в своей верности, как его уже считали своим.

Упрочив свое положение, карибские пираты постепенно превратили Тортугу в мощную крепость, претендовавшую на роль подлинной пиратской метрополии в районе Карибского моря. У этого скалистого и недоступного островка находился только один залив, пригодный под гавань. Вход в него прикрывался высокой скалой, на которой пираты построили замок, предназначенный для обороны и прозванный "Голубятней" (по-испански: "Эль Паломар").

Постепенно Тортуга стала богатой колонией - настоящей жемчужиной Антильских островов.

Прибытие в 1629 году на Тортугу французских и английских эмигрантов с островов Невис и Сент-Китс положило начало многонациональному флибустьерству. На остров стали стекаться мореплаватели самых различных наций: англичане, французы, датчане, голландцы, португальцы, немцы и даже испанцы. Хотя на Тортуге не придавали особого значения национальному происхождению, численного превосходства там достигли англичане, которые в 1631 году символически взяли верховную власть в свои руки. На рубеже 1634-1635 годов Тортугой на короткое время вновь овладели испанцы, но уже через несколько месяцев вынуждены были возвратить ее англичанам.

Последние стали рассматривать этот островок как свою колонию. Такая политика привела к раздорам между местными флибустьерами: более многочисленными англичанами и более слабыми французами. Около 1639 года в результате этих распрей французов вытеснили с Тортуги.

Однако французские пираты не сочли себя побежденными. После непродолжительной борьбы они ушли на Санто-Доминго. И там выжидали благоприятного случая для возвращения на Тортугу, которую трудно было захватить, но легко защитить. В связи с этим она имела большое значение для пиратов.

Благоприятный случай вскоре представился. Губернатор французской части острова Сент-Китс, Филипп де Лонгвийе де Пуанси, подговорил некоего Левассера, которого он стремился выжить при случае со своего острова, выступить против англичан с целью отобрать у них Тортугу. Для выполнения этой задачи в распоряжение Левассера предоставили сорок девять человек. Прибыв на Санто-Доминго, он вступил в контакт с англичанами. Когда переговоры провалились, он объединился с находившимися на Санто-Доминго французскими флибустьерами и 31 августа 1640 года высадился с сотней людей на Тортуге, бросив вызов гарнизону острова из трехсот пиратов. Несмотря на численное превосходство, французы, захватив гарнизон врасплох, разбили англичан и вытеснили их с острова.

Более десяти лет Левассер правил Тортугой, стремясь превратить ее в процветающую французскую колонию. "Своим жестоким правлением он вооружил против себя привыкших к независимости пиратов. В 1652 году Левассера убили двое его приближенных, надежных, как он полагал, людей.

В следующем пятилетии (1652-1657 годы) на Тортуге воцарился страшный хаос. Французские губернаторы менялись один за другим, и в конце 1654 года колония вновь осталась за испанцами, которые опустошили остров и истребили часть его населения. Остальные жители нашли убежище на Санто-Доминго. Годом позже остров вновь перешел под власть англичан. Вскоре, однако, французы вернули себе Тортугу и в 1657 году утвердили там власть короля Людовика XIV.

В 1661 и 1663 годах англичане безуспешно пытались овладеть французской колонией. В 1665-1685 годах она постепенно переходила под контроль экономического и политико-административного аппарата французской же колонии Гаити.

Во второй половине XVII века вновь наступил период английского господства (1640-1660 годы). Это было время флибустьеров различных национальностей. Французская экспансия в бассейне Карибского моря привела к созданию национальных буканьерских сообществ. Одни из них искали опоры у властей на островах, колонизованных французами, другие - на островах, занятых англичанами.

Среди небольших, но быстроходных и маневренных корсарских и пиратских суденышек все чаще стали появляться крупные и тяжелые, отлично вооруженные трофейные военные корабли. Флибустьеры начали создавать целые эскадры, плававшие под черным флагом с изображением скелета, прозванного "Веселым Роджером". Росла слава Шевалье Монбара, Жамба де-Буа (Деревянная Нога), Франсуа Лолонэ (или д'Олонэ), Луиса Скотта, Джона Девиса, Лаурента де-Графф, Ван-Горна, Мансфильда и Моргана.

Двое последних пытались создать республику буканьеров, которая должна была стать своего рода пиратским государством со столицей на Олд-Провиденс. Однако попытка эта не удалась, и флот Генри Моргана, несомненно самого знаменитого из карибских пиратов, обрел базы на ставшей уже английской к тому времени Ямайке и французской Тортуге.

Захват англичанами Ямайки в 1655 году укрепил их политические и экономические позиции в Карибском районе. Столица острова Порт-Ройял, прозванная "пиратским Вавилоном", стала главным рынком сбыта добычи, захваченной у испанцев. Местное население и купцы охотно покупали товары у пиратов ввиду их низких расценок.

Кроме двух названных островов, районом проникновения пиратов стали также Большие и Малые Антильские острова. Во второй половине XVII века они высаживались даже на Американский континент, где отваживались нападать на такие большие города, как Пуэрто-Бельо (1668 год) и Панама (1671 год). В 1683 году корабли пиратов обогнули мыс Горн и появились в водах южной части Тихого океана. Ограбив испанские колонии, расположенные на западном побережье Южной Америки, особенно Перу, пиратская флотилия достигла в 1695 году со стороны Тихого океана Панамского перешейка.

После 1660 и вплоть до 1690 года в Карибском районе вновь наступил период французского господства, Англия после Кромвеля в значительной мере утратила свое могущество. Кроме того, в бассейне Карибского моря положение начало стабилизироваться. Завершался политический раздел Антильских островов, начавшийся около второй половины XVII века. К 1640 году испанцы еще сохраняли часть Эспаньолы, Кубу, Пуэрто-Рико и Ямайку, то есть Большие Антильские острова; французы обладали островами Мартиникой, Гваделупой и Мари-Галантом; голландцы занимали Сент-Эстатиус и три небольших острова у побережья Венесуэлы - Кюрасао, Аруба и Бонайре; англичане колонизовали Барбадос, часть острова Сент-Китс, а также острова Невис, Антигуа и Монтсеррат.

Этот раздел был, однако, неустойчив, и положение все время менялось. Флибустьеры принадлежали к различным национальностям. Они искали опоры то у одних, то у других государств, порой выступая даже от их имени и основывая на тех или иных островках маленькие, эфемерные пиратские государства, которые служили им базами для разбойничьих экспедиций.

К четырем названным выше метрополиям - Англии, Франции, Голландии и Испании - вскоре присоединились датчане, колонизовавшие в 1671 году остров Сент-Томас.

Наступил наконец период относительного покоя. По договору, заключенному в Мадриде в 1670 году, Испания окончательно отказалась от своих прав на Ямайку, а в 1697 году в западной части Санто-Доминго окончательно обосновались французы.

Утвердившись в бассейне Карибского моря, колониальные державы общими силами искореняли пиратство. Часть буканьеров и флибустьеров вошла в состав новых объединений в Карибском районе, часть мигрировала в другие районы земного шара, чтобы продолжать там свою пиратскую деятельность.