Этнография

С археологией тесно связана этнография, под которой советские ученые понимают отрасль исторической науки, изучающую культуру и быт народов земного шара, их происхождение, расселение и культурно-исторические взаимоотношения.

Историческое развитие человечества в разных частях земного шара протекало неодинаково. Когда в Европе уже сложился капиталистический строй, во многих местах Азии, в Африке, в Австралии, в Америке жили еще племена с первобытно-общинным строем. Этнографическое описание этих племен, а также описание тех пережитков докапиталистических формаций, которые сохранились в быту современных народов, дает возможность получить более полное представление о различных ступенях общественного развития в прошлом. Так, например, знакомство с бььом отсталых племен, употреблявших предметы, сходные с археологическими находками, помогло объяснить эти последние, их назначение и употребление; знакомство со свадебными и другими обрядами, с традициями в одежде, украшениях современных народов дает возможность объяснить некоторые явления первобытной идеологии и т. п.

Этнографические описания известны еще в глубокой древности, но, как правило, и в античности, и в средние века они малодостоверны, наполнены выдумками, легендами. Большой переворот в этнографических сведениях Западной Европы наметился с конца XV в., в эпоху великих географических открытий. Несмотря на накопление большого фактического материала, еще долгое время людям не приходило в голову, что между бытом дикарей и доисторическим прошлым человечества существует какая-то связь. Сочинение Лафито "Обычаи американских дикарей в сравнении с обычаями первобытных времен" (1724) стоит в начале того ряда исследований, которые велись сравнительным методом. Вскоре многие ученые начинают подразделять историю человечества на периоды "дикости", "варварства" и "цивилизации" и видеть в культуре отсталых народов стадию культурного развития всего человечества. Но первоначально это были лишь догадки, гипотезы, построенные на совпадении отдельных моментов в быту и идеологии передовых и отсталых в культурном отношении народов. Только во второй половине XIX в., когда первобытная археология накопила достаточно данных, от догадок можно было перейти к реальному сопоставлению орудий труда первобытного человека и современных дикарей. Однако использование этнографических материалов для исторических реконструкций не так просто, как это может показаться на первый взгляд. Прежде всего современное человечество не знает ни одного отсталого племени, находящегося на уровне культуры эпохи палеолита. На самом низком уровне развития производительных сил и духовной культуры европейцы застали аборигенов Австралии^*. Изолированность этого материка и природные условия, очевидно, не благоприятствовавшие культурному прогрессу, привели к тому, что до прихода европейцев австралийцы не знали земледелия и скотоводства, не имели лука и стрел, глиняной посуды; орудия изготовляли из дерева, кости и камня, причем не все племена даже умели шлифовать камень. И все же это был уровень развития техники и хозяйства, соответствующий примерно мезолиту и раннему неолиту. Следовательно, для всей палеолитической эпохи мы не имеем сравнительного этнографического материала. Но даже используя этнографию австралийцев для суждения о технике и хозяйстве, социальной организации и духовной культуре эпохи мезолита и раннего неолита, археолог не должен забывать, что австралийцев нельзя считать точной копией древних предков народов передовых стран, некогда стоявших на той же ступени. Австралийцы прожили тысячелетия, в течение которых хоть медленно, но их культура развивалась. Несмотря на изолированность Австралии, некоторые связи и влияния внешнего мира и более передовых культур все же сказывались. Наконец, не исключена возможность, что в ряде случаев примитивные формы хозяйства и общественной жизни являются результатом регресса, что предки австралийцев знали более развитые формы общественной жизни. Поэтому сложный живой организм племен и родов нельзя считать музейной реликвией, точно воспроизводящей эпоху мезолита и раннего неолита, нельзя механически переносить в ту эпоху все, что мы знаем об австралийцах, и представлять себе, скажем, жизнь предков европейцев по австралийскому образцу. Кроме австралийцев, этнографии известны и другие племена бродячих охотников и собирателей, не знающих земледелия: в юго-восточной Азии, в Африке и Америке. Но все они по своему культурному уровню стоят выше австралийцев и "и одно из них не было изолировано от общения с более культурными народностями. Их этнография еще меньше, чем австралийская, может служить убедительной иллюстрацией древнейших стадий развития.

^* (Тасманийцы стояли по уровню своего развития ниже австралийцев, но они были истреблены колонизаторами в первой половине XIX в и их общественный строй и культура остались почти не изученными. )

Иногда видимая примитивность состояния производительных сил при более глубоком анализе оказывается далеко не такой уж "примитивной". Так, коренное население Полинезии в момент прихода европейцев не знало плавки металлов, гончарства, ткачества, лука и стрел. Но отсутствие одних элементов материальной культуры, вызванное иногда отсутствием необходимого сырья (металлов, гончарной глины), восполнялось развитием других элементов: поливного земледелия, высокой техники некоторых ремесел, судостроения и мореходства. Таким образом, попытка отнести полинезийцев к определенной ступени культурно-исторического развития по одним признакам, например незнанию лука и стрел и гончарной посуды, и попытка реконструкции социальной жизни древних племен, основанная на сравнении с полинезийцами, ведет к неизбежной ошибке. Нельзя сравнительный метод рассматривать как право ученого прямо налагать живую культуру на ископаемую и делать свои выводы. Даже в отношении предметов материальной культуры при совпадении их форм не может быть полной уверенности в совпадении назначения и использования этих предметов. Тем более это относится к области духовной и социальной жизни.

Несмотря на эти замечания о необходимой осторожное в использовании этнографического материала, нельзя снова не подчеркнуть значения этнографии для археологии. Только на основе соединения этих двух наук возникла та область знания, которая называется историей первобытного общества.

Большое значение имеют данные этнографии для изучения истории народов, вопроса об их происхождении, переселениях и т. п. Специфические черты культуры и быта, свойственные отдельным народам, сложились исторически. Среди других фактов в их формировании большое значение имела "этническая традиция", т. е. сохранение определенных навыков и представлений, сложившихся в связи с условиями жизни народа в предыдущие периоды его истории и продолжающих существовать в последующие исторические периоды. Культурно-бытовые сходства между отдельными народами могут объясняться как общностью их происхождения, общими "этническими традициями", так и позднейшими связями и влияниями или же общностью явлений, порождаемых сходством условий существования разных обществ. Поэтому сложной задачей является решение вопроса о том, к какому виду явлений следует отнести тот или иной этнографический факт. Не случайные совпадения, а только глубокий исторический анализ позволит и в этом случае использовать данные этнографии для сопоставления их с данными археологии. Но осторожное, научное использование этнографических источников помогает решать многие исторические проблемы, возникающие перед археологами.