Глава V. Австралийский колониализм после второй мировой войны

Процесс ликвидации мировой колониальной системы империализма привел к тому, что Австралия со второй половины XX в. оказалась крупнейшей колониальной державой в бассейне Тихого океана. В австралийских колониальных владениях жило около 2,2 млн. человек.

Ее бывшая хозяйка - Великобритания, в колониальной империи которой когда-то "не заходило солнце", к тому времени почти полностью утратила свои заморские владения. Для управления оставшимися территориями британское правительство сочло неоправданным содержать специальное ведомство, и знаменитое министерство колоний после двухсотлетнего существования было закрыто.

До 1968 г. Австралия вместе с Англией и Новой Зеландией "опекали" остров Науру. До 1975 г. она управляла Территорией Папуа Новая Гвинея. Австралия и поныне владеет в Тихом океане островом Норфолк, а в Индийском океане - островами Рождества и Кокосовыми.

Остров Науру, несмотря на его ничтожные размеры, тем не менее имел, как отмечалось выше, наибольшее число "опекунов": Англию, Новую Зеландию и Австралию. Функции управляющей власти были возложены на Австралию.

Колонизаторов привлекали огромные залежи фосфатов. В конце XIX в. один химик, служивший в Британской фосфатной компании, произвел анализ куска породы, привезенного из Науру агентом компании в качестве сувенира, и обнаружил в нем высокое содержание фосфата. Компания сразу заинтересовалась этим отдаленным островом, купила у ничего не подозревавших немцев - хозяев острова право на производство шахтных разработок и в 1906 г. приступила к работам [157, с. 219].

После первой мировой войны остров стал подмандатной территорией Англии, Новой Зеландии и Австралии, а после второй мировой войны перешел под их "опеку".

Управление территорией было возложено на администратора, ответственного перед австралийским правительством через миниметра по делам внешних территорий. Администратор был уполномочен издавать декреты, касавшиеся поддержания мира, порядка и управления территорией.

На острове имелся Науруанский совет местного управления, до 1951 г. именовавшийся Науруанским советом вождей. Он не имел какой-либо законодательной или административной власти, его консультативные функции были также ограничены. Совет состоял из 9 членов, избиравшихся на срок не свыше 4 лет. Возглавлял его главный вождь, который выбирался из числа членов совета. Интересно отметить, что с 1927 г., когда был учрежден совет его функции совершенно не изменились, права его не были расширены.

Когда выездная миссия ООН в 1959 г. посетила остров, Науруанский совет местного управления выдвинул конкретные предложения по расширению своих прав. Они сводились к следующему:

1. Постановления совета по некоторым вопросам, касающимся жилищного плана, и по смежным вопросам должны носить окончательный характер.

2. Постановления совета по всем вопросам, касающимся контроля над деятельностью Науруанского кооперативного общества и управления им, должны носить окончательный характер.

3. Совету должно быть предоставлено право переводить ассигнованные средства из одной статьи бюджета в другую в рамках. утвержденной бюджетной сметы совета без предварительного разрешения со стороны администратора.

4. Совету должна быть предоставлена полная власть в вопросах, касающихся вступления в состав членов науруанской общины и выхода из нее лиц, не являющихся науруанцами.

5. Совету должна быть предоставлена власть принимать решения по некоторым аспектам образования науруанцев (кроме вопросов составления школьных программ и их выполнения) и давать заключения относительно бюджета народного образования.

6. Совету должны быть предоставлены и другие полномочия, которые, по мнению компетентной власти, совет способен осуществлять, что вместе с тем поможет ему достигнуть окончательной цели - самоуправления [11, Т/1448, с. 16-22].

Если бы управляющая власть выполняла свои функции по развитию территории, она давно должна была бы сделать все, что предлагалось Науруанским советом местного управления. Однако управляющая власть не согласилась принять ни одного из перечисленных пунктов.

Науруанский совет предлагал также, чтобы представитель или представители коренного населения подопечных территорий присутствовали на заседаниях Совета по опеке, когда обсуждается вопрос о положении на соответствующей территории, а также когда выездная миссия представляет свой доклад на обсуждение совета.

Это предложение вызвало резкий отпор со стороны австралийских властей, нашедший поддержку у выездной миссии ООН 1959 г. Но даже эта весьма лояльная к колонизаторам миссия записала в своем докладе Совету по опеке, что ее поразила зрелость, проявленная некоторыми советниками из Науруанского совета местного управления. "Обе стороны, - указывалось в докладе, - извлекли бы пользу от привлечения науруанцев к работе австралийской делегации в Совете по опеке в качестве советников или консультантов на тех заседаниях, на которых обсуждается доклад выездной миссии о Науру" [11, Т/1448, с. 27].

После дискуссии по этому вопросу в Совете по опеке, на которой представитель СССР твердо отстаивал интересы науруанцев, управляющая власть вынуждена была согласиться с рекомендацией совета. На 27-й сессии совета она сообщила, что член Науруанского совета местного управления включен в состав австралийской делегации в качестве советника [37, с. 67].

Вопрос о расширении компетенции Науруанского совета, о необходимости принять меры, направленные на политическое развитие территории, много раз обсуждался в ООН. Практических последствий эти обсуждения и принимаемые по ним резолюции не имели вследствие упорного нежелания управляющей власти идти навстречу интересам науруанцев.

Управляющие власти, препятствуя развитию политических институтов подопечных территорий, обычно ссылались на неподготовленность, неграмотность населения. Но остров Науру в этом отношении отличался от других территорий. Население, грамотность которого составляла 95%, было достаточно подготовлено к самоуправлению и, как отмечалось на заседаниях Генеральной Ассамблеи, "проявило необычайную способность к скорому развитию" [16, с. 41].

Однако австралийская управляющая власть нашлась и здесь. Искусственное затягивание политического развития территории она объясняла "заботой" о местных жителях, которые, несмотря на определенные успехи, якобы еще не обладали "достаточной степенью зрелости для того, чтобы иметь высокоразвитую систему правления" [13, с. 213].

Политика австралийских властей на самом деле объяснялась очень просто. Они старались продлить свое господство на возможно более длительный срок, что было в интересах действительного хозяина территории - Британской фосфатной компании. Поэтому-то управляющая власть во всех своих отчетах указывала, что управление территорией проводится на основе соглашения, подписанного в 1919 г., по которому все права на разработку фосфатных залежей были переданы Британской фосфатной компании. Управление территорией контролировалось чиновниками этой компании, в их руках находились также финансы острова. Администратор территории не имел права ни контролировать, ни вообще вмешиваться в деятельность компании.

Британская фосфатная компания беззастенчиво расхищала природные богатства острова. "Экономика острова Науру, - говорил представитель Польши на VIII сессии Генеральной Ассамблеи ООН, - была переключена единственно в интересах иностранного капитала с сельского хозяйства на ничем не ограниченную эксплуатацию залежей фосфата. Приблизительно через 70 лет залежи будут истощены, и тогда этот остров станет пустыней и его население, дальнейшая судьба которого не обеспечена, будет вынуждено его покинуть" [15, с. 459].

Компания получала большие прибыли, размер которых она тщательно скрывала, стараясь выдавать свою деятельность за некоего рода филантропию.

Науруанский совет местного управления заявил выездной миссии ООН 1959 г., что в течение некоторого времени он пытался узнать, каковы цены на фосфаты на мировом рынке, но безуспешно. Совет просил миссию помочь ему получить эти сведения. Миссия, в свою очередь, обратилась с данным вопросом к управляющей власти, но последняя отказалась сообщить какие-либо сведения [11, Т/1448, с. 32-33].

Вместе с тем было известно, что, например, в 1952 г. Британская фосфатная компания получила от экспорта фосфатов из Науру 1,3 млн. ф. ст., из которых 200 тыс. уплатила австралийской администрации. На нужды науруанцев (финансирование образования, здравоохранения и т. д.) компания передала только 55 тыс. ф. ст.

Темпы добычи фосфатов все время возрастали, что видно из следующих данных [39, с. 19]:

Всего с 1903 по 1963 г. был добыт 31 млн. т фосфатов [39, с. 19].

Действительный размер прибыли, полученной компанией, установить вряд ли возможно. Но некоторое представление об этом дают цифры, приводившиеся в официальных отчетах управляющей .власти. Из этих же отчетов видно, сколь ничтожную сумму выделяла компания населению территории в виде арендной платы за пользование землей острова (в австрал. ф.) [39, с. 19]:

Коренные жители получали от компании арендную плату из расчета 3 австрал. шилл. 8 пенсов (до 1960 г. - 1 шилл. 6 пенсов) с каждой вывезенной тонны фосфатов [34, 1963, № 49, с. 159].

"За несколько десятилетий в Австралию, Новую Зеландию и Соединенное Королевство, - говорил представитель СССР в Совете по опеке, - было вывезено примерно 25 млн. т фосфатов, что позволило этим странам сберечь крупные суммы по сравнению с теми, которые им пришлось бы иначе израсходовать на закупку более дорогих фосфатов из других частей мира. Настало время, когда управляющая власть обязана вернуть населению подопечной территории хотя бы часть этих денег. Именно эти деньги дали бы возможность науруанцам - с помощью управляющей власти, Организации Объединенных Наций, и специализированных учреждений - изучить все возможные средства развития экономики Науру и осуществить необходимые мероприятия для мелиорации почвы, которая была истощена добычей фосфатов, а также дали бы возможность создания на острове новых отраслей промышленности и развития сельского хозяйства, рыболовного промысла и т. д." [13, с. 218].

На 24-й сессии Совета по опеке представитель Индии, поддержанный представителем СССР, выступил с предложением принять меры, направленные на проведение на острове мелиоративных работ, с тем чтобы развить сельское хозяйство и создать базу для существования местного населения после истощения фосфатных залежей. Совет по опеке принял соответствующие резолюции. На управляющая власть ничего не предприняла в этом направлении.

Все позитивные планы развития экономики острова, выдвигавшиеся представителями социалистических государств и молодыми суверенными государствами Азии и Африки, отвергались.

Австралийское правительство упорно выдвигало проекты переселения коренных жителей Науру после истощения запасов фосфатов на другой остров. Так, во время переговоров с Науруанским советом в августе - сентябре 1963 г. австралийцы предложили коренным жителям переселиться на остров Кёртис, находящийся недалеко от порта Гладстон, в штате Квинсленд, с тем, однако, чтобы те находились под юрисдикцией правительства Квинсленда. Совет решительно высказался против этого: "Если уж науруанцам придется покинуть родину, то новый остров должен стать их собственностью, а сами они должны получить право на независимое существование" [38, с. 24]. "Науруанцы заявляют, - писал журнал "Пасифик айлендс мансли", - что хотят остаться науруанцами... Они не желают ассимилироваться в австралийском обществе, где они будут... гражданами второго сорта, подвергаемыми расовой дискриминации" [210, март 1965, с. 33].

Позицию науруанцев поддержал в Совете по опеке советский представитель при обсуждении положения на острове. "Науруанцы, - подчеркнул он, -должны получить все суверенные права на остров, куда они согласятся переселиться. Необходимо предоставить им право организовать свою жизнь так, как они считают НУЖНЫМ, включая создание суверенного государства Науру. Остров Науру после переселения науруанцев должен остаться собственностью науруанского народа" [38, с. 25].

Представители Науруанского совета продолжали отстаивать свою позицию и на новой встрече с австралийцами в Канберре в июле - августе 1964 г. Они вновь отклонили предложение Австралии принять австралийское подданство и потребовали в случае переселения на остров Кёртис полной автономии. Автономия, подчеркнули они, необходима науруанцам для того, чтобы сохранить национальную самобытность и оградить себя от расовой дискриминации, существующей в Австралии. Наученные горьким опытом, они потребовали полного контроля над минеральными ресурсами острова Кёртис. Австралийцы возражали против всех предложений науруанцев. Тогда представители Науруанского совета заявили, что науруанцы отказываются переселяться куда-либо, и потребовали, чтобы к январю 1967 г. им предоставили независимость, а в качестве подготовительной меры - немедленно расширили самоуправление на острове и создали Законодательный совет [215, 3.IX. 1964].

Переговоры были прерваны. Уезжая из Австралии, глава науруанской делегации X. де Робурт заявил, обращаясь к австралийскому правительству: "Вы отнеслись к нам по-хулигански, и теперь весь мир узнает об этом" [215, 3.IX.1964].

Когда выездная миссия ООН вновь посетила в 1965 г. Науру, представители Науруанского совета подтвердили, что не намерены переселяться куда-либо. "Поэтому мы просим, - заявили они, - чтобы через два года после создания законодательного органа вопрос о положении острова был пересмотрен с целью предоставления независимости. В течение 37 лет мы обладали лишь совещательными функциями и полагаем, что период существования законодательного органа не должен быть столь же длительным. Может показаться странным, что остров, имеющий такую маленькую территорию и небольшое население, как Науру, стремится к независимости. Независимость - столь сложный институт, что лишь большие страны с многочисленным населением могут успешно его использовать. Однако мы чувствуем, что сложный механизм современного государственного управления может быть упрощен с учетом местных условий... Разумеется, могут быть вопросы, которые нельзя упростить... При решении их мы будем опираться на помощь и поддержку наций, желающих протянуть нам руку дружбы" [40, с. 1].

В своих выводах выездная миссия вынуждена была записать: "Проведя беседы с Науруанским советом и жителями, а также принимая во внимание соответствующие постановления Устава Организации Объединенных Наций и соглашения об опеке, миссия пришла к заключению, что науруанские лидеры сейчас способны управлять своими собственными внутренними делами, и поэтому рекомендует удовлетворить настойчивые просьбы представителей науруанского народа и создать Законодательный совет. Его образование будет первым шагом на пути к самоопределению, на которое науруанский народ имеет право" [40, с. 26-27].

В июне 1967 г. австралийско-науруанские переговоры возобновились. Они проходили нелегко, но закончились успешно для науруанцев. Была достигнута договоренность о значительном увеличении платы за вывозимые фосфаты и о предоставлении острову независимости в январе 1968 г.

31 января 1968 г. Науру было провозглашено суверенным государством.

В декабре 1944 г., когда только начинались переговоры между державами антигитлеровской коалиции о послевоенной судьбе колоний, Австралия и Новая Зеландия сделали совместное заявление, в котором указывалось, что доктрина опеки должна быть "применима в принципе ко всем колониальным территориям на Тихом океане и повсюду" и что "основной целью опеки является благосостояние туземных народов и их экономическое и политическое развитие" [138, с. 191].

В августе 1946 г. Д. Чифли, сменивший умершего Д. Кэртина на посту премьер-министра Австралии, заявил: "Мы с радостью принимаем на себя главную обязанность, определенную в Уставе ООН, - способствовать благосостоянию и прогрессивному развитию коренных жителей Новой Гвинеи" [84, с. 116].

После официального провозглашения "опеки" над Новой Гвинеей австралийское правительство не только не внесло каких-либо вытекающих из соглашения изменений в действовавшую систему совместного управления территорией Папуа Новая Гвинея, но, напротив, закрепило ее в Акте о Папуа Новой Гвинее, принятом австралийским парламентом в 1949 г.

Лейбористское правительство Австралии не уставало заявлять о своей преданности идее "благородного руководства отсталыми народами" для достижения ими независимости.

10 декабря 1949 г. на общих парламентских выборах лейбористская партия потерпела поражение и к власти в стране пришла либерально-аграрная коалиция. Новый кабинет министров был сформирован из представителей Либеральной и Аграрной партий. Премьер-министром стал Р. Мензис.

Новое правительство устами министра внешних территорий П. Спендера так сформулировало принципы политики правительства в отношении Папуа Новой Гвинеи: "Благосостояние и развитие туземных народов, а также их возрастающее участие в создании богатств территории; развитие ресурсов территории до такого уровня, при котором она могла бы удовлетворять собственные нужды, а также снабжать своими продуктами Австралию и другие страны" [84, с. 196].

В начале 1952 г. П. Хэзлак, ставший министром внешних территорий, сделал следующее заявление об отношениях Австралии с ее подопечной: "Новая Гвинея не является ни колонией, ни зависимой территорией: она находится в экспериментальной стадии чего-то, что мир до сих пор еще не видел... Это - попытка кооперации и взаимного сотрудничества между двумя народами, опекунство, при котором должны выжить и опекун и опекаемый" [226, т. 5, № 11, с. 229].

Что же касается даты предоставления территории независимости, то австралийские государственные деятели не торопились назвать ее, традиционно ссылаясь на свои альтруистические чувства. Так, премьер-министр Австралии Р. Мензис, выступая по телевидению 31 июля 1962 г. по поводу рекомендаций Совета по опеке ООН об ускорении предоставления самоуправления подопечной: территории Новая Гвинея, сказал: "Мы несем большую ответственность за Новую Гвинею. Было бы преступлением бросать ее на произвол судьбы" [211, 1962, № 2, с. 18]. Ему вторил П. Хэзлак. В мае 1963 г. при обсуждении в австралийском парламенте Закона о Папуа Новой Гвинее он заявил, что требование о предоставлении Папуа Новой Гвинее самоуправления в 1970 г. или в ближайшие годы "нереально... и правительство отвергает его" [19, с. 1076]. В январе 1964 г. на открытии летней школы совета по обучению взрослых в Папуа Новой Гвинее П. Хэзлак повторил, что Австралия отказывается объявить дату предоставления независимости территории.

В начале апреля 1969 г. министр внешних территорий Берне сказал, что, с его точки зрения, в предстоящее семилетие не должно произойти сколько-нибудь значительного конституционного развития территории. Таким образом, Австралия и не думала менять старые колониальные методы управления территорией, в какой-то мере считаться с принципами Устава ООН.

Вся полнота власти сосредоточивалась в руках администратора, при котором находился Исполнительный совет, состоявший из 9 должностных лиц, назначавшихся генерал-губернатором Австралии. Территорией управляли 14 департаментов под общим руководством администратора. Было создано 9 округов, во главе каждого из них стоял окружной комиссар. Он являлся представителем администратора и главным должностным лицом, ответственным за общее управление департаментами и координацию их деятельности в пределах данного округа.

В Законодательный совет Папуа Новой Гвинеи входили администратор, 15 должностных лиц, 3 выборных члена, 3 члена, назначенных от христианских миссий, и 3 - от коренных жителей, из которых двое представляли подопечную территорию. Все члены совета, за исключением трех выборных, назначались генерал-губернатором по представлении администратора. Законодательный совет был уполномочен издавать декреты, касавшиеся поддержания законности, порядка и обеспечения надлежащего управления территорией. Они вступали в силу после утверждения их администратором, но некоторые декреты представлялись на утверждение генерал-губернатору.

Нетрудно заметить, что система управления строилась таким образом, чтобы сосредоточить всю полноту власти в руках австралийцев и свести на нет участие в управлении представителей коренного населения. Даже Законодательный совет, члены которого столь строго отбирались австралийскими властями и который ни в коей мере не мог называться представительным собранием, обладал ничтожными полномочиями: все акты, принимаемые им, подлежали последующему утверждению представителями управляющей власти.

Коренное население требовало расширить представительство в Законодательном совете. Совет по опеке неоднократно рассматривал эту проблему на своих сессиях и выражал надежду, что управляющая власть внемлет голосу народа Новой Гвинеи. В адрес выездной миссии ООН, посетившей территорию в 1959 г., поступили многочисленные заявления от коренных жителей по этому поводу. На вопрос членов выездной миссии о том, почему не увеличивается число коренных жителей в Законодательном совете, министр внешних территорий Австралии, он же член австралийского кабинета, на которого было возложено проведение правительственной политики в Новой Гвинее, ответил, что нелегко найти подлинно компетентных островитян, которые были бы способны принимать активное участие в работе совета. "Лучшие представители коренного населения, - сказал далее министр, - являются государственными служащими и как таковые не имеют права состоять членами совета. Среди остальных насчитывается не более двенадцати человек, которые имеют опыт в выступлении на собраниях или достаточно осведомлены о делах, чтобы принимать активное участие в работе Законодательного совета" [12, с. 37-38].

Столь циничное заявление члена австралийского правительства хорошо иллюстрирует позицию управляющей власти в отношении подготовки народа Новой Гвинеи к самоуправлению и независимости. Среди почти полутора миллионного населения территории после 40 лет австралийского управления невозможно было найти нескольких человек для работы в Законодательном совете!

Даже выездная миссия ООН, возглавлявшаяся чанкайшистом, осудила заявление министра: "Миссия считает, что администрация проявляет излишнюю консервативность... Она ничем особенно не рискует, если новый член совета не будет обладать достаточным опытом в публичных выступлениях, не будет осведомлен о делах или же окажется не в состоянии принимать активное участие в работе совета. По мнению миссии, никакого вреда нет в том, что все большее число коренных жителей во время периода обучения, который установит администрация, будет знакомиться с парламентской практикой и порядками Законодательного совета. Миссия полагает, что работа в совете позволит им приобрести необходимый опыт и знания. Она уверена в том, что на подопечной территории есть лица, которые оказались бы в совете более чем номинальными членами, и надеются, что... число членов совета из коренного населения будет увеличено" [12, с. 38].

Осуществляя те или иные мероприятия, австралийские власти не считались с интересами и нуждами коренного населения территории. Это приводило к кровавым столкновениям. Характерен случай, который произошел в деревне Навунерам, вблизи Рабаула. В 1958 г. в Новой Гвинее был введен подушный налог. Население Навунерама отказалось его платить. 23 июня должностные лица на основании полученного приказа захватили сельскохозяйственную продукцию за неуплату налога. Население Навунерама отняло ее у европейцев. Тогда управляющая власть решила употребить силу для поддержания "порядка" и "законности" и начала судебное преследование лиц, отказавшихся платить налог. Суд в составе представителей департамента по делам коренного населения, собравшийся 4 августа в деревне Навунерам, постановил, что жители деревни должны уплатить налог. Когда те снова отказались, полиция приступила к арестам. Встретив сопротивление населения, полицейские открыли огонь.

В 60-х годах также отмечались случаи отказа коренных жителей платить налоги, устанавливаемые австралийской администрацией. Управляющая власть жестоко карала за это. Так, лишь среди жителей небольшого острова Лавонгай было арестовано и осуждено около 150 человек. Однако островитяне продолжали упорствовать. Тогда на остров был послан отряд полиции, который применил слезоточивые газы против населения, участвовавшего в демонстрации, и произвел новые аресты.

Под давлением коренных жителей территории и под воздействием критики в ООН управляющая власть вынуждена была объявить, что и в этом отдаленном уголке мира наступает эра "реформ". Законодательный совет по новому положению состоял из администратора, 14 официальных, 12 выборных и 10 назначенных членов; 6 выборных членов представляли коренных жителей территории и 6 - некоренных, 5 назначенных членов являлись лицами, проживавшими на подопечной территории, 5 - коренными жителями.

Эти "реформы" хотя и несколько увеличивали число выборных представителей в центральных органах управления территории, но не меняли положения по существу. Политика дискриминации в отношении коренного населения сохранялась. Достаточно сказать, что почти 1,5 млн. коренных жителей имели в Законодательном совете 11 представителей, а 15 тыс. иностранцев - 26. Компетенция Законодательного совета не была расширена, и он по-прежнему оставался в полной зависимости от австралийских властей.

Австралия не принимала сколько-нибудь действенных мер по подготовке коренных жителей к государственной службе. Индийский представитель в Совете по опеке справедливо отмечал в своем выступлении на 27-й сессии совета в июле 1961 г., что "общее число служащих новогвинейцев все еще крайне мало и им до сих пор не удается занять серьезных постов в государственном аппарате" [37, с. 47].

В апреле - мае 1962 г. Новую Гвинею посетила выездная миссия ООН. По ее докладу Совет по опеке в июле 1962 г. вынес рекомендации, в частности о том, что к концу 1963 г. необходимо избрать новый Законодательный совет в составе 100 человек, в основном из представителей коренного населения. Премьер-министр Австралии Р. Мензис, выступая по телевидению 31 июля 1962 г., заявил, что это предложение лишено смысла.

Решения Генеральной Ассамблеи ООН о скорейшей ликвидации колониального режима правительство Австралии неизменно игнорировало, ссылаясь на свои "высокие обязательства" в отношении островитян. Однако делать это становилось все труднее, и Австралии пришлось начать политические маневры.

В 1963 г. Р. Мензис посетил Папуа Новую Гвинею. Его визит должен был показать, что Австралия "серьезно воспринимает свою" ответственность" [228, 5.IX.1963]. В этом же году австралийский парламент принял Закон о Папуа Новой Гвинее, вносивший изменения в организацию законодательного и исполнительного органов территории. Вместо Законодательного совета предусматривалось создать Палату ассамблеи, состоящую из 64 членов: предполагалось, что 10 официальных членов будут назначаться австралийскими властями из числа правительственных чиновников, 10 других членов из числа европейцев - избираться в закрытых округах, где кандидатуры будут выставлять только европейцы, остальные 44 члена - избираться в открытых округах, в которых кандидатуры смогут выставлять как европейцы, так и коренные жители. Для кворума в палате достаточно было присутствия 22 членов. Решение принималось простым большинством (но в законе не говорилось, имеется в виду полный состав палаты или установленный кворум).

Решения палаты утверждались администратором территории. Он имел право отклонить их и вернуть на новое рассмотрение. Постановления по наиболее важным вопросам, а также те, которые, по мнению администратора, не соответствовали договорным обязательствам правительства Австралии и обязательствам по соглашению об опеке, передавались на утверждение генерал-губернатора Австралии. Последний мог в течение шести месяцев утвердить то или иное решение, отклонить его или возвратить администратору со своими рекомендациями и поправками.

Из компетенции Палаты ассамблеи были полностью изъяты такие вопросы, как оборона, государственная служба, условия найма местных жителей, распределение земли, иммиграция и депортация и даже некоторые вопросы брачно-семейных отношений, например расторжение брака. Они были целиком отнесены к компетенции австралийского правительства.

Исполнительный совет по закону 1963 г. состоял из администратора и 11 членов, в том числе 7 неофициальных, 5 из которых были коренными жителями.

В период предвыборной кампании один из кандидатов в члены Палаты ассамблеи от коренных жителей, Оала Раруа, выступая в округе Порт-Морсби, подчеркнул, что "Австралия вынуждена была пойти на учреждение в Папуа Новой Гвинее парламента под нажимом Организации Объединенных Наций" [266, 7.XI.1964].

Но идя на некоторые уступки, австралийское правительство в то же время в основном сохраняло существующее положение. Это ясно и буржуазным ученым. Американский исследователь М. Лейфер, анализируя маневры австралийского правительства с реорганизацией законодательного органа Папуа Новой Гвинеи, писал: "Парламент, судя по недавним предложениям, может быть лишь фасадом, имитирующим то белое здание в Канберре, которое само во многих отношениях является только фасадом" [209, т 36, № 3, с. 261].

Вполне понятно, что коренные жители территории были неудовлетворены новым законом. Об этом убедительно сказал во время своего пребывания в Австралии в январе 1963 г. член Законодательного совета от коренных жителей Д. Гиз: "Вы можете спросить меня, что я предлагаю. Мне кажется, что, во-первых, большая часть решений по политическим вопросам должна быть перенесена из Канберры в Порт-Морсби, а во-вторых, необходимо, чтобы представители коренного населения принимали участие в законодательной деятельности на самой ранней стадии... Эти изменения нужно сделать немедленно. Следует сократить время для создания собственного ответственного правительства" [209, т. 36, № 3, с. 262].

Однако австралийское правительство на дальнейшие уступки тогда не пошло. Реакция Совета по опеке на действия Австралии вследствие позиции, занятой колониальными державами и сочувствующими им членами совета, была вялой. Лишь представитель Советского Союза выступил с разоблачением лицемерных действий австралийского правительства. "Власть Палаты ассамблеи, - заявил он, - чрезвычайно ограниченна, поскольку генерал-губернатор и австралийское правительство сохраняют полный контроль над территорией и имеют право изменять любой закон, принятый палатой, или налагать на него вето... Если палате не будет дана власть утверждать законы и регулировать жизнь на территории и если ей не будут даны законодательные функции, а австралийские власти сохранят свою неограниченную власть над территорией, существо происшедших изменений будет весьма слабым и Палата ассамблеи будет фактически орехом без ядра... Основная проблема политического развития территории, а именно создание представительного парламента, наделенного всей полнотой власти, который явится краеугольным камнем будущего независимого государства, осталась нерешенной" [38, с. 11].

Советский представитель внес проект резолюции на 1239-е заседание Совета по опеке. В ее преамбуле выражалось сожаление в связи с тем, что управляющая власть не предприняла необходимых шагов для передачи всей власти народу территории в соответствии с § 5 Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам, принятой на XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН 14 декабря 1960 г. В постановляющей части резолюции предлагалось: а) подтвердить неотъемлемое право народа Папуа и Новой Гвинеи на самоопределение и независимость в соответствии с Декларацией; б) потребовать от управляющей власти выполнить постановления Декларации в отношении Папуа и Новой Гвинеи как можно скорее, во всяком случае, не позднее, чем к 20-й годовщине ООН; в) призвать управляющую власть принять срочные меры для передачи всей законодательной власти на территории Палате ассамблеи и исключить из избирательного закона дискриминационные пункты в отношении коренного населения; г) просить Генерального секретаря ООН дать указание директору информационного центра в Порт-Морсби довести эту резолюцию до сведения народа Папуа и Новой Гвинеи [37, 27.VI.1963-29.VI.1964, с. 23]. Колониальные державы добились отклонения1 этого проекта резолюции.

Выборы в Палату ассамблеи состоялись в феврале - марте 1964 г. Коренное население территории, недовольное новым законом, в ряде мест, по существу, бойкотировало выборы. Так, на острове Новая Ирландия подавляющее большинство избирателей отказалось голосовать за выставленных кандидатов. Несмотря на нажим властей, в голосовании приняло участие всего лишь 25% избирателей.

В 1965 г. подопечную территорию Новая Гвинея посетила выездная миссия ООН. В беседах с ней многие члены Палаты ассамблеи прямо высказывали недовольство ходом политического-развития территории. Необходимо принять конституцию, предусматривающую расширение прав коренного населения, утверждали они, "в противном случае территория будет иметь неприемлемую форму самоуправления, навязанную ей администрацией" [41, с. 18].

Во время дебатов, развернувшихся на заседании Палаты ассамблеи 22 января 1965 г., многие ее члены высказались за создание специального комитета по политическим делам, который бы разработал проект конституции территории. Представители коренного населения в палате упорно подчеркивали, что любая конституция для Папуа и Новой Гвинеи должна быть разработана на самой территории, необходимо также, чтобы она отражала волю народа. Нельзя допустить, чтобы Папуа и Новая Гвинея были поставлены в такое положение, когда нет другой альтернативы, кроме принятия конституции, поспешно составленной в Канберре. Они также говорили о том, что специальный комитет по политическим делам должен отвечать не перед министерством внешних территорий, находящихся в Канберре, а только перед Палатой ассамблеи Папуа и Новой Гвинеи.

Миссия ООН при всей благожелательности, проявленной к управляющей власти, не могла не отметить, что последняя не торопится предоставлять территории самоуправление, не говоря уже о независимости: коренным жителям по-прежнему не давали занимать сколько-нибудь важные посты в административном аппарате. "Лишь несколько новогвинейцев занимают значительные посты в администрации, - говорилось в отчете миссии. - Ожидается, что один туземный чиновник станет помощником районного начальника в 1967 г. и три - к 1969 г. В настоящее время имеются три туземных патрульных офицера и семь туземных патрульных офицеров подготавливаются. Исполнительная власть... находится полностью в руках австралийцев" [41, с. 70].

В своих выводах, составленных в весьма осторожных выражениях, миссия вынуждена была отметить, что необходимо принять меры, которые покончат с прямой формой управления. "Наиболее достойные представители коренного населения должны более активно участвовать во всех сферах жизни территории, вместо того чтобы пассивно ждать, когда администрация удвоит свои усилия по претворению ,в жизнь планов, в которых они заинтересованы. Единственный способ научиться плавать - это войти в воду" [41, с. 6].

В этой связи миссия предложила, чтобы "управляющая власть и Палата ассамблеи пришли к соглашению, в силу которого последняя действительно в состоянии будет осуществлять те мероприятия, ради которых она создана" [41, с. 102]. Миссия также рекомендовала "немедленно подобрать среди коренных жителей территории лиц, которые... могли бы после кратковременной подготовки занять важные посты в центральной и окружной администрации" [41, с. 103].

Австралийские власти пошли на дальнейшее расширение представительства коренного населения в Палате ассамблеи. Выборы в палату в феврале - марте 1968 г. проходили уже иначе. Общее число членов палаты увеличилось с 64 до 94, местных жителей - с 44 до 69.

Одновременно претерпел реорганизацию высший исполнительный орган территории - Исполнительный совет, он был преобразован в Совет при администраторе.

В 1968 г. была принята поправка к Закону о Папуа Новой Гвинее, согласно которой в системе управления территорией создавалось семь департаментов. Их возглавляли члены Палаты ассамблеи, возведенные в ранг министров. Назначение министров происходило следующим образом: после консультаций между комитетом по назначениям Палаты ассамблеи и администратором территории составлялся список кандидатов, который передавался на утверждение палаты, а затем направлялся в австралийское министерство по делам внешних территорий.

В 1968 г. была принята и другая поправка, в соответствии с которой Совет при администраторе вновь заменялся Исполнительным советом при администраторе. В него входили администратор (председатель совета), три официальных члена Палаты ассамблеи, назначенные австралийским министром по делам внешних территорий (по представлению администратора), и семь руководителей департаментов (министров). Министру по делам внешних территорий предоставлялось также право назначать в совет (по представлению администратора) одного выборного члена Палаты ассамблеи.

С 1950 г. в Папуа Новой Гвинее начали создаваться районные советы. В 1950 г. на территории Папуа существовал только один совет, состоявший из 17 членов. Его деятельность распространялась на район с населением 2,5 тыс. человек. Через 15 лет в Папуа было уже 37 советов с общим числом членов 923. Эти местные органы управления охватывали районы с населением 308,3 тыс. человек. К 1970 г. количество местных советов возросло до 52, а число их членов - до 1324. В районах, где действовали советы, проживало 520,9 тыс. человек. В Новой Гвинее было совершенно аналогичное положение. В 1950 г. существовал один совет, через 15 лет - 72, в которых работало 2089 человек. Деятельность советов распространялась на районы с населением 879,9 тыс. человек. К 1970 г. насчитывалось 90 советов с общим числом членов 2711 человек. В районах, находящихся под их управлением, проживало 1,5 млн. человек.

Однако все это не привело к развитию самоуправления в Папуа Новой Гвинее, что констатировала выездная миссия ООН, посетившая территорию в 1968 г.

Политическое положение территории мало изменилось со времен управления У. Мак-Грегора. А. Монктон в книге "Из опыта деятельности управляющей власти в Новой Гвинее" вспоминает весьма характерный случай: "Однажды во время заседания Законодательного совета несколько его членов спросили Мак-Грегора смелее, чем обычно: "Что случится, ваше превосходительство, если совет разойдется с вами во мнении?" - "Люди, - ответил сэр Уильям, - результат будет тот же"" [151, с. 26].

Недовольство коренного населения Папуа Новой Гвинеи системой австралийского управления территорией росло из года в год. В период предвыборной кампании в Палате ассамблеи в 1967 г. возникали политические группировки, выступавшие за немедленное предоставление территории самоуправления. Наиболее сильной среди них оказалась Объединенная партия Папуа и Новой Гвинеи (Пангу пати), которая в 1968 г. провела в Палату ассамблеи 11 своих членов.

Несмотря на препятствия, чинимые австралийскими властями, на территории росло профсоюзное движение. В 60-х годах в Папуа Новой Гвинее проходили забастовки рабочих и служащих из коренного населения, требовавших улучшения условий труда. В 1970 г. на территории действовали 34 профсоюзные организации, объединявшие 19,1 тыс. членов.

В экономической жизни Папуа Новой Гвинеи, так же как и в политической, не произошло сколько-нибудь существенных изменений к лучшему в течение первых двух десятилетий после окончания второй мировой войны. Совет по опеке неоднократно рассматривал состояние экономики территории и обязывал австралийское правительство принять меры к развитию промышленности и сельского хозяйства. Правительства, как лейбористские, так и либерально-аграрные, торжественно обещали сделать это, но все обещания остались лишь на бумаге.

Промышленность находилась в зачаточном состоянии. Управляющая власть объявила, что намерена сосредоточить главное внимание на развитии сельского хозяйства, которое позволит удовлетворять потребности все увеличивающегося населения и создаст основу для развития всего народного хозяйства. Представители австралийского правительства заявили даже, что разрабатываются перспективные планы развития экономики Папуа Новой Гвинеи. На деле оказалось, что таких планов не существовало. "Во время своих бесед с администратором в Порт-Морсби и с министром по делам внешних территорий в Канберре миссия была поражена отсутствием общего плана развития", - отмечалось в докладе выездной миссии ООН 1959 г. [12, с. 60].

Большое место в системе мероприятий по развитию сельского хозяйства территории должна была занять подготовка квалифицированных кадров. Однако в 1959 г., например, департамент сельского хозяйства организовал лишь одногодичный курс обучения в Магери (Папуа), который посещали всего 9 человек. В 1963- 1964 гг. 19 коренных жителей прошли обучение при департаменте рыболовства, а в декабре 1964 г. 6 человек окончили школу лесоводства. Только в начале 1965 г. первый местный житель Новой Гвинеи окончил австралийский университет и получил звание бакалавра сельскохозяйственных наук. Число учащихся технических школ составило в 1967 г. всего 1202 человека, увеличившись за пятилетие (1962-1967) лишь на 663 человека [41, с. 90]. Понятно, что такие темпы подготовки специалистов никак не могли удовлетворить потребности территории.

Вообще положение с образованием в Папуа Новой Гвинее оставалось крайне плачевным. К концу 50-х годов на подопечной территории Новая Гвинея в правительственных школах всех видов обучалось 12,5 тыс., а в миссионерских - 30,3 тыс. детей. В -60-х годах произошел заметный рост: в 1964 г. число учащихся в правительственных школах увеличилось до 36 тыс., в миссионерских - до 86,7 тыс., в 1969 г. - соответственно до 60 тыс. и 102,8 тыс. [47, с. 157].

В Папуа учащихся в правительственных и миссионерских школах было еще меньше, школьное образование развивалось более медленными темпами. В 1965 г. в правительственных школах занималось 28,1 тыс., в миссионерских - 43,4 тыс. человек, в 1969 г. - соответственно 33,6 тыс. и 38,1 тыс. человек [47, с. 143].

Таким образом, в Папуа Новой Гвинее в 1969 г. было 234,5 тыс. учащихся, а общее число детей в возрасте от 6 до 16 лет - около 500 тыс., из них 140,9 тыс. детей посещали миссионерские школы. Обучение в них было рассчитано, как правило, на один год, преподавали в них лица с очень низкой квалификацией, часто вообще не имевшие никакого педагогического образования.

Создание высших учебных заведений началось лишь во второй половине 60-х годов. В 1966 г. в Порт-Морсби был открыт Университет Папуа Новой Гвинеи, в котором обучалось 59 студентов. Число студентов в 1970 г. составляло 750, в 1972 г. - более 1 тыс. В 1967 г. в Лаэ начала работу Высшая технологическая школа, в которой вначале обучалось 34 коренных жителя, в 1970 г. - 200, а в 1972 г. - 350 человек. Штат преподавателей - 40 человек. В 1967 г. был создан учительский колледж в Гороке. В 1970 г. в нем было 200, а в 1973 г. - 400 студентов. Сельскохозяйственный колледж, созданный в 1965 г. в Керавате, насчитывал в 1970 г. 130 студентов. Открылись также лесная школа в Булоло (в 1970 г. - 130 студентов), медицинская школа в Порт-Морсби (в 1970 г. - 80 студентов), административный колледж, позднее названный Учебным центром административной службы. В 1969 г. 6 студентов из коренных жителей Новой Гвинеи учились в австралийских университетах [34, 1974, № 60, с. 1082, 47, с. 167; 47а, с. 80] Обучение грамоте взрослого населения было организовано лишь в 1963 г. и осуществлялось в весьма ограниченных масштабах.

Несмотря на определенное развитие системы образования в Папуа Новой Гвинее, оно охватывало очень небольшую часть коренного населения и продолжало оставаться на низком уровне. "Нынешнее правительство находится у власти с 1949 г., - писал австралийский ученый Д. Керр, - и, естественно, будет рассматриваться... как правительство, прямо ответственное за то, что случилось в Новой Гвинее" [202, 1964, т. 18, № 3, с. 275].

Однако австралийских руководящих деятелей это, по всей вероятности, не смущало. "Наши расходы в Папуа Новой Гвинее, - говорил в 1964 г. в своей речи в австралийском парламенте член палаты представителей Бизли, - составляют 28 млн. фунтов. Из этой суммы немногим более 3 млн. фунтов идет на образование. Папуа Новая Гвинея имеет больше детей школьного возраста, чем штат Виктория. Но расходы на образование (начиная от университетского и кончая начальным), как государственные, так и частные, в штате Виктория составляют 65 млн. фунтов... В этом случае Новая Гвинея не будет подготовлена к независимости и через 50 лет..." [28, 13.VIII.1964].

"Невероятно трудно сказать четко, каковы масштабы неграмотности, - писал в статье "Что хотят новогвинейцы?" вице-канцлер Университета Папуа Новой Гвинеи доктор Д. Хантер. - Если определять уровень грамотности по тому, может ли человек написать самое простое письмо по-английски, то процент грамотных составит 10-15. Если же взять более простой определитель, как например, способность человека написать свое имя на документе, который он в состоянии прочитать или понять, или же способность написать письмо на одном из lingua franche, тогда процент грамотных окажется 25. Дети... быстро забывают английский язык, не пользуясь им после окончания школы. Необходимо иметь в виду, что английский не является родным языком новогвинейцев и полученные в школе знания быстро забываются, если школьник возвращается в свою деревню, где говорят только на местных языках или на одном из lingua franche... Вероятно, только 100 учеников, самое большее 200, оканчивают школу с таким же запасом английских слов, что и выпускники австралийских средних школ" [207, июнь - июль 1966, с. 23].

В сельском хозяйстве, ведущей отрасли экономики Папуа Новой Гвинеи, главное внимание уделялось производству тех культур, которые имели экспортное значение и служили обогащению колонизаторов.

По официальным данным, в 1960 г. при общей стоимости экспорта 25,5 млн. австрал. ф. стоимость экспорта копры составила 9 млн. австрал. ф., т. е. около трети. Интересно, что в "Копра маркетинг борд", монополизировавшей торговлю копрой в Папуа и Новой Гвинее, как указывалось в докладе по опеке за 1961 г., не было ни одного представителя от коренного населения этих территорий, в то время как от европейского в нее входило 3 представителя [37, с. 50].

Коренное население в ряде районов жестоко страдало от нехватки земли вследствие постоянного отчуждения ее управляющей властью в пользу иностранных лиц. Особую остроту земельный вопрос приобрел на полуострове Газель, в Восточном Нагорье и некоторых других районах. Особое возмущение населения вызывало то обстоятельство, что отчужденные земли зачастую не обрабатывались.

Австралийские власти продолжали политику отчуждения земель. В 1960 г. администрация сдала в аренду 8 тыс. акров земли новым арендаторам, не принадлежавшим к коренному населению. В 1961 г. управляющая власть захватила еще 8215 акров земли, а 9739 акров отдала в аренду, из них 7729 акров - иностранным юридическим лицам, 1472 акра - иностранным миссиям и только 538 акров - новогвинейцам [37, с. 51].

Процесс отчуждения земель в пользу иностранцев все усиливался. За полвека колониального хозяйничанья Австралии и Германии в Новой Гвинее площадь, приобретенная разными путями у коренного населения, составила 2,5 млн. акров, причем, как указывалось в жалобах местных жителей, эти земли приобретались обманным путем: скупались за бесценок, а после сделки границы купленных участков расширялись. Неблагополучное положение с распределением земельных участков отмечала и выездная миссия ООН, посетившая Папуа Новую Гвинею в 1968 г.

Доля участия коренных жителей в товарном сельскохозяйственном производстве была крайне мала. В 1965/66 г. на долю товаров, произведенных коренными жителями, приходилось менее половины общей стоимости товаров, экспортированных территорией.

В Папуа Новой Гвинее обрабатывалось 15% всей площади, при этом 15% обрабатываемых земель принадлежало иностранцам. Главными культурами в хозяйствах коренных жителей являются кокосовая пальма, таро, ямс, бататы, какао, кофе, рис. Европейцы вели на территории плантационное хозяйство. На плантациях производили копру, каучук, кофе, какао, рис и чай.

В 60-х годах известное развитие получило производство какао, кофе, каучука (табл. 11).

Таблица 11. Производство основных видов сельскохозяйственной продукции в 1968 г^*

^* (Territory of New Guinea. Report for 1968-1969, с 268; Territory of Papua. Report for 1968-1969, c. 110.)

Хотя копра и оставалась главным сельскохозяйственным продуктом, ее удельный вес в общем экспорте территории несколько снизился. Правда, это произошло лишь за счет снижения экспорта из Новой Гвинеи, в Папуа положение не изменилось. В 1965 г. из Новой Гвинеи было вывезено копры на 9,6 млн. австрал. долл., какао - на 7 млн., кофе - на 7,3 млн. австрал. долл. (общая стоимость экспорта-40,1 млн.); в 1969 г. - соответственно на 12,2 млн., 15,9 млн. и 15,5 млн. австрал. долл. (общая стоимость экспорта - 64,4 млн.). В 1965 г. из Папуа копры было вывезено на 2,8 млн. австрал. долл., какао - на 71 тыс., кофе - на 19 тыс. австрал. долл. (общая стоимость экспорта - 9,1 млн.); в 1969 г. - соответственно на 2,6 млн., 83 тыс. и 7 тыс. австрал. долл. (общая стоимость экспорта - 11 млн.) [47, с. 258; 47а, с. 105].

В 1970 г. при общей стоимости экспорта Папуа Новой Гвинеи, равной 74,4 млн. долл., стоимость вывезенной копры (вместе с кокосовым маслом), какао и кофе составила соответственно 24,1 млн., 13,6 млн. и 20,6 млн. австрал. долл. [34, 1974, № 60, с. 1079]. При этом хозяйства коренных жителей давали, например, в 1969 г. только ¹/₃ вывозимой копры, ¹/₄ какао и ²/₃ кофе.

Кроме этих ведущих видов продукции во второй половине 60-х годов получило некоторое развитие производство чая, пиретрума и каучука.

В 1969 г. из общего количества произведенной копры только 45 тыс. т использовали предприятия Папуа Новой Гвинеи: завод в Рабауле, построенный в 1952 г., - 40 тыс. т и завод в Кокопо, построенный в 1968 г., - 5 тыс. т. 45 тыс. т копры было вывезено в Великобританию, 25 тыс. т - в Австралию, 15 тыс. т - в Японию.

Какао, кофе и каучук в основном шли на экспорт. Так, в 1969 г. в Великобританию было вывезено 1,6 тыс. т какао, в Австралию - 3,2 тыс., в Нидерланды - 5,8 тыс., в США - 3,1 тыс., в ФРГ - 8 тыс., в Бельгию - 1,2 тыс., во Францию - 1,7 тыс., в Италию - 1.5 тыс. т. В том же году в Австралию было экспортировано 7 тыс. т кофе, в США - 4,8 тыс., в ФРГ - 3,6 тыс., в Великобританию - 3,5 тыс. т. В 1969 г. Папуа Новая Гвинея продала чая на сумму 297,1 тыс. австрал. долл., пиретрума - на сумму 313 тыс. австрал. долл. В 1970 г. стоимость вывезенного чая составила 645 тыс. австрал. долл., пиретрума - 332 тыс. австрал. долл. Стоимость экспортированного каучука в 1970 г. оценивалась в 2,3 млн. австрал. долл.

Пятилетний план развития экономики Папуа Новой Гвинеи на 1967/68-1972/73 гг. предусматривал дальнейшее развитие именно этих отраслей сельского хозяйства. Было намечено расширить площади под посадками кокосовых пальм на 160 тыс. акров и довести производство копры в стоимостном выражении до 30 млн. австрал. долл. в год. Плантации какао предполагалось увеличить на 57 тыс. акров, каучука - на 25 тыс. акров. Плантации под кофе было решено не увеличивать из-за больших затруднений с его реализацией.

Европейские колонизаторы совершенно не заботились о том, чтобы земледелие удовлетворяло нужды населения. С годами снабжение местных жителей продуктами питания становилось все хуже. В плачевном положении находилось и животноводство. "Территория, - писал Б. Эссей, в течение 10 лет работавший в административном аппарате Папуа Новой Гвинеи, - не может удовлетворить своих потребностей в мясе, и импорт его из Австралии постоянно увеличивается" [110, с. 120]. Нечто похожее происходило и с рыболовством. "Вообще говоря, - отмечал Б. Эссей, - коммерческого рыболовства на территории не существует... Торговля рыбой в незначительных масштабах ведется между жителями береговой полосы и жителями внутренних районов" [110, с. 126-127].

В 60-х годах несколько интенсивнее начало развиваться животноводство, но оно по-прежнему не удовлетворяло потребности-населения Папуа Новой Гвинеи. Общее количество крупного рогатого скота на территории в 1965 г. достигло 40,3 тыс. голов, а в 1969 г. - 68,3 тыс. И это на страну с населением почти 2,5 млн. человек! Причем коренному населению принадлежало лишь 6 тыс. голов крупного рогатого скота [47, с. 270; 47а, с. ПО]. Стоимость продукции животноводства составляла в 1968 г. 1 млн. австрал. долл.

Рыболовство оставалось, в сущности, на прежнем уровне. Ежегодный улов рыбы не превышал 16 тыс. т. Несколько увеличился лишь сбор морских раковин, которые шли на экспорт (ежегодный доход от продажи раковин составляет 40-50 тыс. австрал. долл.) [47, с. 258].

По пятилетнему плану на 1967/68-1972/73 гг. общее поголовье крупного рогатого скота намечалось довести до 137 тыс. голов, в том числе находящегося в собственности коренного населения - до 31 тыс. голов. Развития рыболовства не намечалось.

Подобное положение в сельском хозяйстве территории делало необходимым ввоз во всевозрастающих размерах сельскохозяйственных продуктов, хотя имелась возможность организовать их производство на месте. Если в 1965 г. при общей стоимости импорта Папуа Новой Гвинеи, равной 86,8 млн. австрал. долл., стоимость ввезенного продовольствия, напитков и табака составила 22 млн. австрал. долл., то в 1969 г. при общей стоимости импорта, равной 149,9 млн. австрал. долл., было ввезено продовольствия, напитков и табака на 36,9 млн. австрал. долл. [47, с. 246; 47а, с. 103].

Леса покрывают более 70% территории Папуа Новой Гвинеи. В 1969 г. эксплуатировалось лишь 422,1 тыс. га, или около 25% всей пригодной для промышленной эксплуатации площади. 60%; лесотоваров шло на экспорт. В 1969 г. их было продано на 4,7 млн. австрал. долл. [47, с. 273]. Основным потребителем леса являлись Австралия и Япония. В Австралию экспортировалась почти вся фанера и ²/₃ пиломатериалов. В Японию вывозилось более половины балансов. К началу 70-х годов на территории работало 57 лесозаводов. В 1969 г. в деревообрабатывающей промышленности было занято 5242 человека, в том числе 4769 коренных жителей.

Долгое время золото и серебро были почти единственными полезными ископаемыми, добывавшимися в Папуа Новой Гвинее. Однако в послевоенное время природные запасы золота в значительной мере истощились. Добыча его с 1964 по 1969 г. упала с 42,4 тыс. до 25,8 тыс. унций. В 1959/60 г. золота было вывезено на 1410 тыс. австрал. долл., а в 1968/69 г. - только на 806 тыс. австрал. долл. Добыча серебра также снизилась с 23,7 тыс. унций в 1964 г. до 17,1 тыс. унций в 1969 г. [47, с. 274; 47а, с. 115].

Полезные ископаемые были разведаны очень слабо. Изыскания активизировались лишь в 60-х годах и привели к открытию крупных месторождений меди на острове Бугенвиль, запасы которых были определены в 1 млрд. т руды. На протяжении 60-х годов велась разведка на нефть и газ, но без особого успеха. В горнодобывающей промышленности в 1969 г. работало 6013 человек, в том числе 5561 коренной житель [47, с. 275; 47а, с. 116].

Обрабатывающая промышленность была представлена в Папуа Новой Гвинее лишь мелкими предприятиями по переработке местного сельскохозяйственного сырья и лесоматериалов. Никаких сколько-нибудь существенных изменений в течение 25 лет, прошедших со времени окончания второй мировой войны, в этой области не произошло. В отчете Совету по опеке за 1968-1969 гг. отмечалось: "Традиционно обрабатывающая промышленность на территории преимущественно связана с приготовлением местного сырья для экспорта... Производство все еще находится на ранней стадии развития" [47, с. 99]. Число рабочих на предприятиях обрабатывающей промышленности в 1969 г. составляло 11,4 тыс. человек в том числе 9,3 тыс. коренных жителей (9162 мужчины и 176 женщин) [47, с. 256; 47а, с. 117].

Отсутствие в Папуа Новой Гвинее современной индустрии, естественно, приводило к неуклонному росту импорта промышленных товаров. Если в 1965 г. на территорию ввозилось промышленного оборудования и товаров на сумму 50,4 млн. австрал. долл., то в 1969 г. - на 87,7 млн. австрал. долл. [47, с. 256; 47а, с. 103].

Внешнеторговый баланс Папуа Новой Гвинеи в 1969 г. складывался следующим образом: экспорт составлял 75,4 млн., импорт- 150 млн. австрал. долл. Главным торговым партнером территории являлась Австралия. На нее приходился 31% экспорта и 54,8% импорта Папуа Новой Гвинеи. Экспорт в Великобританию составлял 29%, в США - 9, в Японию - 6%; импорт из этих стран - соответственно 5.7; 7,7 и 11,7% [47, с. 255, 258-259; 47а, с. 103-104].

Однако, хотя Австралия и продолжала занимать ведущее место во внешнеторговых операциях Папуа Новой Гвинеи, ее удельный вес в них заметно уменьшился. Так, в 1960 г. на долю, Австралии приходилось в общей сложности 60% экспорта и импорта территории.

Рассматривая в целом экономическое положение территории накануне 70-х годов, нельзя не заметить некоторых новых явлений, давших о себе знать во второй половине 60-х годов. Это прежде всего значительное увеличение производства в товарном секторе. Если в 1966 г. стоимость совокупного продукта, произведенного товарным сектором, составляла по рыночным ценам 174,5 млн. австрал. долл., а в 1969 г. - 261,8 млн. (среднегодовой рост - 14,5%), то в 1970 г. она достигла 348,6 млн. австрал. долл., т. е. увеличилась по сравнению с 1969 г. на 33,2%.

Рост производства в товарном секторе объяснялся стремительным увеличением притока частного капитала в экспортные отрасли экономики территории (принципиального значения для ее развития он не имел). Если в 1968 г. прямые иностранные частные инвестиции в Папуа Новой Гвинее составили 20,2 млн. австрал. долл., а в 1969 г. - 31,8 млн., то в 1970 г. - 108,3 млн. австрал. долл. Выгоды от роста товарного сектора получали в первую очередь иностранные инвеститоры, а также иностранные рабочие и служащие. Положение же коренного населения, в сущности, не изменилось. Из 2,5 млн. коренных жителей не более 50 тыс. человек на длительные сроки порывали связи с традиционным экономическим укладом. 98% местного самодеятельного населения по-прежнему было занято в сельском хозяйстве, либо обрабатывая свои земельные участки, либо работая по найму.

Бюджет Папуа Новой Гвинеи в послевоенное время постоянно сводился с большим дефицитом, который покрывался за счет австралийских дотаций. В этой связи австралийские власти не уставали повторять, что управляют территорией из чисто филантропических соображений. Так, в статье двух австралийских экономистов, Э. Фиска и М. Тейт, подчеркивалось: "Есть только один мотив, чисто альтруистический, побуждающий нас нести столь большие расходы, - это забота об интересах народа Папуа Новой Гвинеи" [207, 1972, № 7, с. 43].

В действительности все обстояло иначе. В австралийском федеральном бюджете на 1960/61 г. расходы на развитие Папуа Новой Гвинеи равнялись 1% всей расходной части бюджета, хотя население территории составляло 20% населения Австралии. При этом следует иметь в виду, что основная часть выделяемых средств шла не на развитие промышленности и жилищное строительство, а на сооружение административных зданий, в которых размещались колониальные власти, на содержание колониальной администрации, строительство аэродромов, портов, дорог и объектов, имевших стратегическое значение.

Австралийские предприниматели получали в Папуа Новой Гвинее большие прибыли. "Ежегодно из Папуа Новой Гвинеи, - заявил член австралийского парламента Бизли, - уплывает капитал на сумму 5 млн. ф. - в основном с плантаций" [28, 13.V1II.1964]. Австралийские компании на территории росли как грибы. С июня 1955 по июнь 1960 г. число зарегистрированных австралийских компаний увеличилось с 261 до 477, а их номинальный капитал вырос более чем в 2 раза. Господствующее положение занимали три: "Бернс-Филп", "Карпентер" и "Стимшип трейдинг компани".

В погоне за дополнительными прибылями капиталистические монополии в Папуа Новой Гвинее чудовищно эксплуатировали коренное население. В 1960 г. 30899 рабочих из 44774 получали в среднем 1 ф. 14 шилл. 4 пенса в месяц (официальный прожиточный минимум семьи - 30 ф. ст. в месяц). При этом проводилась грубая дискриминация в отношении оплаты труда рабочих из числа коренных жителей, которые получали в 10-20 раз меньше европейских рабочих. Но даже при такой нищенской оплате труда все мужчины из коренного населения старше 18 лет платили подушный налог в размере 2 ф. ст. в год. Советский представитель заявил на заседании Совета по опеке в 1964 г.: "Существует дискриминация в оплате труда; только 7 тыс. из 56 тыс. работающих являются членами профсоюза; нет законодательства, регулирующего отношения между рабочими и работодателями; нет системы социального обеспечения" [38, с. 19].

Выездная миссия, посетившая территорию в 1965 г., сообщила, что она получила многочисленные жалобы коренных жителей на грубую дискриминацию в оплате труда, на заведомо заниженные цены на сельскохозяйственные продукты, производимые местным населением. "Они считают, - говорилось в докладе выездной миссии, - что заработная плата местных жителей, а также цены на сельскохозяйственные продукты, производимые ими, слишком низкие, а цены на товары широкого потребления слишком высокие... Они хотят быть равными с австралийцами; они... реагируют на все виды дискриминации" [41, с. 60].

Развитие товарного сектора в экономике Папуа Новой Гвинеи в 60-х годах вело к росту доходов лиц, приехавших на территорию, а отнюдь не коренных жителей. Если в 1960/61 г. доля некоренных жителей в доходах товарного сектора составляла 62,5%, а в 1965/ 66 г. - 64, то в 1969/70 г. - 68%. В 1971/72 г. 8,5 тыс. некоренных Жителей, привлеченных австралийской администрацией к работам на территории, получили в виде жалованья и различного рода денежных дотаций 58,2 млн. австрал. долл., в то время как 25,2 тыс. островитян - 23,8 млн. австрал. долл. Зарплата специалиста из коренных жителей, имевшего такое же образование, как его коллега из некоренных жителей, по официальным данным, была в 4 раза меньше.

В июне - сентябре 1963 г. Папуа Новую Гвинею посетила миссия Международного банка реконструкции и развития (МБРР). В докладе, составленном после подробного ознакомления с положением дел, миссия подвергла резкой критике послевоенную деятельность австралийского правительства в области развития экономики территории и разработала ряд рекомендаций, которые сводились к следующему: 1) Австралии необходимо значительно увеличить свои ежегодные ассигнования на развитие территории; 2) поскольку, по мнению комиссии, будущее территории зависит от сельского хозяйства и лесоводства, основные капиталовложения следует направлять в эти отрасли; в частности, необходимо увеличить поголовье скота в течение 10 лет до 300 тыс.; 3) большое внимание нужно уделять расширению технического и высшего образования на территории [210, 1965, № 1, с. 41-45].

Миссия ратовала также за развитие туризма в Папуа Новой Гвинее. Приманкой для иностранных туристов, указывала миссия, явится то, что "в культурном отношении население территории лишь недавно вышло из каменного века" [210, 1965, № 1, с. 212]. Хорошая косвенная оценка многолетней "культурной миссии" австралийцев в Папуа Новой Гвинее!

Выездная миссия ООН 1965 г. в своем докладе подчеркнула, что австралийское правительство должно серьезно изучить предложения миссии МБРР. "Миссия надеется, что теперь, когда управляющая власть имеет предложения банка, она сможет в короткий срок разработать определенный план сбалансированного экономического развития... Когда же такой план будет составлен и одобрен, его исполнение следует поручить управлению экономического развития, которое должно быть создано на территории. Этому управлению, наделенному широкими полномочиями, смогут помогать окружные комиссии, в которые войдут представители всех административных департаментов. В пределах своего округа они будут осуществлять общую политику, разработанную для всей территории. В этих комиссиях, естественно, должны быть представлены коренные жители" [41, с. 80].

Австралийское правительство вынуждено было заявить о том, что оно принимает предложения миссии МБРР, и даже несколько увеличило размеры ежегодного финансирования территории. В 1965 г. они составляли 28 млн. австрал. ф. Для сравнения укажем, что на развитие города Канберры с населением 77 тыс. человек на 1964/65 г. было ассигновано 29 млн. австрал. ф.

Несмотря на пылкие заверения, управляющая власть не думала всерьез заниматься развитием территории. До этого ассигнования составляли 25 млн. ф. ст.: "по признанию печати, эта сумма в 10 раз меньше той, которая необходима для развития Папуа Новой Гвинеи" [220, 4.IX.1963]. Таким образом, никаких принципиальных изменений не произошло.

Колонизаторы любят говорить об умственной неполноценности коренных жителей тихоокеанских островов. Часто в этой связи можно встретить рассуждения о том, что влияние культуры "цивилизованных" стран на культуру островитян привело к возникновению у последних чувства потерянности, нашедшего отражение в "культе карго", т. е. в вере в то, что скоро прибудут большие запасы товаров и продуктов питания на кораблях, отправленных духами предков. Однако знакомство с деятельностью управляющей власти в политико-экономической и социальной областях помогает понять, что "культ карго" имеет весьма земную основу. За долгие годы колониального рабства жители острова убедились в том, что у цивилизованных "опекунов" они никогда не найдут серьезной помощи и поддержки.

В своем докладе Совету по опеке члены выездной миссии ООН 1959 г. писали, что в различных частях территории они столкнулись с враждебным отношением населения к администрации. В докладе было приведено следующее высказывание одного из местных вождей, выразившего настроения коренных жителей: "Мужчины и женщины не считают свою жизнь удовлетворительной. Когда пришли европейцы, люди поняли, что их образ жизни хуже образа жизни европейцев... в отношении питания и материального благополучия... Они не понимают, почему европейцы не помогли им достигнуть такого же жизненного уровня... Все народы Папуа Новой Гвинеи недовольны тем, что администрация не сумела предоставить им то, чего они желают" [12, с. 13].

Выездная миссия ООН, посетившая Папуа Новую Гвинею в 1968 г. в своем докладе Совету по опеке также приводила многочисленные жалобы коренных жителей территории на действия австралийской администрации.

"Войти в гавань Порт-Морсби, - писали уже упоминавшиеся выше австралийские ученые Э. Фиск и М. Тейт, - можно лишь через проход в коралловых рифах. Большие корабли вынуждены были стоять за рифами по нескольку часов, пока прилив не создавал благоприятные условия для их захода в порт. Говорят, что раньше папуасы верили, будто грузы, находившиеся на этих кораблях, посланы им их предками, а остановку кораблей за рифами объясняли тем, что австралийские чиновники изменяли на этих товарах папуасские адреса на австралийские. Сегодня большинство искушенных папуасов не принимает всерьез эти идеи, хотя они и не совсем еще исчезли. Однако многие папуасы, новогвинейцы и даже австралийцы чувствуют, что нечто подобное все еще происходит с австралийской помощью, которая ежегодно предоставляется этой стране. Людям говорят, что Австралия выделяет огромные суммы для повышения благосостояния папуасов и новогвинейцев для того, чтобы они стали богаче. Однако когда те смотрят на результаты этой помощи, то видят, что, хотя многие местные жители становятся образованнее и тяжелым трудом добиваются большего денежного дохода, чем раньше, уровень их жизни продолжает оставаться очень низким. Вместе с тем они видят, что число людей, пришедших в их страну, удвоилось за последние десять лет и что эти люди очень разбогатели" [207, 1972, № 7, с. 36].

Во второй половине 60-х годов австралийские власти вынуждены были увеличить ассигнования на развитие Папуа Новой Гвинеи. В 1969/70 г. эта сумма составила 108,3 млн. австрал. долл., но она, конечно, не могла удовлетворить насущных нужд территории.

Австралийские власти уделяли большое внимание укреплению своих военных позиций на острове. И тут они не скупились. Как известно, территория Папуа Новая Гвинея была включена в зону действия военного блока АНЗЮС. В коммюнике 11-й сессии Совета АНЗЮС, состоявшейся в Канберре 8-9 мая 1962 г., указывалось: "Министры обсудили текущие события и будущее тихоокеанских территорий, подвластных правительствам - участникам АНЗЮС. Подтвердив обязательства о взаимной помощи, взятые Австралией, Новой Зеландией и США в соответствии с договором, министры подчеркнули, что в случае вооруженного нападения эти обязательства должны выполняться не только метрополиями, но также и островными территориями, находящимися под юрисдикцией любого из трех правительств" [203, май 1962, с. 7].

В военно-стратегических планах Австралии Папуа Новой Гвинее отводилось значительное место. На территории сооружались многочисленные военные объекты, была увеличена численность расквартированного со времен второй мировой войны тихоокеанского полка; здесь постоянно проводились маневры частей австралийской армии.

Папуа Новая Гвинея и в 70-е годы оставалась одной из самых отсталых стран планеты. Подавляющее большинство населения жило в условиях чуть ли не каменного века. Племена постоянно враждовали между собой. Этому способствовало разноязычие: 2,5 млн. человек говорили на нескольких сотнях языков. Иногда та или иная языковая группа объединяла не более 100 человек; 50 тыс. составляли уже крупную языковую общность.

В первой половине 70-х годов на страницах новогвинейской и австралийской печати то и дело мелькали сообщения о жестоких межплеменных распрях, особенно в горных районах территории. В ноябре 1974 г., например, кровавые столкновения происходили в районе Маунт-Хаген между племенами джига и ямуга. В течение десяти дней было убито 17 и ранено 100 человек.

Почти все население Папуа Новой Гвинеи продолжало жить в деревнях, причем больше половины вело натуральное хозяйство. Лишь 1% работоспособного населения страны был занят на современных промышленных предприятиях. В 1970 г. промышленность в Папуа Новой Гвинее давала 7,1% совокупного национального продукта.

Европейская часть населения (в 1970 г. насчитывалось около 50 тыс. человек) составляла незначительный процент среди лиц, занятых в сфере товарного производства (не более 8), но удерживала господствующее положение во всех отраслях современной промышленности. К 1970 г. в Папуа Новой Гвинее было только пять коренных жителей, имевших университетское образование.

Коренные жители, втянутые в сферу современного промышленного производства, так же как и деревенские жители, продолжали -считать себя членами племени, на языке которого они говорили. Они оказывали материальную помощь всем своим соплеменникам, а в случае необходимости принимали участие в сражениях, отстаивая интересы своего племени. В журнале "ЮС ньюс энд уорлд рипорт" были приведены слова одного местного банковского служащего: "Если какой-нибудь человек зарабатывает 15 долларов в неделю, он отдает половину заработка своему брату по языковому клану, тот, в свою очередь, тоже отдает половину полученного и т. д. Таким образом, деньги расходуются большим числом людей, хотя большинство народа не имеет регулярно оплачиваемой работы" [229, 3.XII.1973].

Невесты продолжали являться предметом купли-продажи. Один из районных советов рекомендовал брать за невесту 240 австрал. долл. (одну половину в банкнотах, а другую - в традиционных денежных единицах - раковинах каури). В отдаленных районах "совершенно новая" невеста оценивалась в 240 австрал. долл. плюс 5 свиней и страус; женщина, бывшая замужем, стойла 30 австрал. долл. плюс один страус. Женщина, бывшая замужем больше двух раз, не имела "коммерческой стоимости".

В Папуа Новой Гвинее продолжали существовать многие варианты "культа карго". Наибольшее распространение получил "культ янгору", проповедовать который начал М. Яливан, некоторое время служивший в одной из католических миссий. Центром этого движения стал район Сепика. В 1962 г. американской и австралийской авиацией во время картографических съемок на вершине горы Туру (в Восточном Сепике) были установлены бетонные топографические знаки. Местные жители считали, что это вызвало недовольство горных духов. По их мнению, с тех пор снизились урожаи, перестали водиться звери. Если новогвинейцы снесут топографические знаки, говорил в своих проповедях М. Яливан, то с неба упадут к ним многочисленные товары. Он призывал жителей расчистить на вершине горы Туру площадку для посадки сотен самолетов, которые и доставят им все это богатство. Яливан уверял жителей, что если закопать в землю австралийские двухдолларовые банкноты, то из них вырастут пятидесятидолларовые, так же как из семян вырастают растения.

Несмотря на то что пророчества Яливана не сбывались, жители продолжали верить его прорицаниям. В июле 1971 г., например, на горе Туру состоялась церемония, во время которой был торжественно, с пением молитв, вынесен и сдан представителям власти последний топографический знак. В процессии приняло участие около 10 тыс. человек, в их числе советники местного управления, деревенские старосты из Западного и Восточного Сепика.

Присутствовавшие на церемонии иностранные корреспонденты спрашивали ее участников, как они понимают "культ карго". Ответы были различными. Одни говорили, что сторонники культа будут получать более высокие урожаи, удачнее охотиться и ловить больше рыбы. Другие утверждали, что приземлятся американские самолеты, доставят им товары и деньги. Один из сподвижников Яливана сказал, что в культе воплощены идеи братства и объединения всех народов мира.

В районе города Киета в начале декабря 1974 г. заметно оживилось местное движение "культа карго", возглавляемое П. Меной, бежавшим в 1964 г. из киетской тюрьмы и организовавшим это движение. Участники местного движения культа считают, что духи предков, чьи кости они помещают вместе с деньгами в специально приготовленные ящики, приумножат количество денег, положенных в ящики. Во время рейда в деревню Лондона, находящуюся в 45 км к юго-западу от Киеты, полиция и представители местных властей обнаружили в домах жителей ящики с человеческими костями и деньгами. Три человека были арестованы. П. Мене удалось скрыться в лесу.

Коренным жителям, в подавляющем большинстве своем находившимся на низком уровне развития, трудно было осознать даже сами понятия "самоуправление" или "независимость". В упоминавшейся выше статье из журнала "ЮС ньюс энд уорлд рипорт" приводилось высказывание П. Хавлчи - районного чиновника из поселка Кингкио, расположенного в центральной части Новой Гвинеи. В обязанности Хавлчи входило разъяснение местным жителям смысла самоуправления. "Вчера один из вождей деревни говорил мне несколько раз, что самоуправление - это когда придет большой человек и принесет деревне много вещей. Кроме того, они думают, что независимость будет чем-то вроде большого праздника, вроде поминок, которые они устраивают, когда кто-нибудь умирает" [229, 3.XII.1973].

Но наряду с этой потрясающей и как будто бы непреодолимой отсталостью в Папуа Новой Гвинее появились факторы, позволяющие считать предоставление ей независимости не только возможным, но и неотложным делом. С 60-х годов заметно увеличилась образованная прослойка среди коренных жителей. Появилась даже местная художественная литература. При Университете Папуа Новой Гвинеи был создан литературный кружок, результатом работы которого явились серии книг "Поэты Новой Гвинеи" и "Поэты Папуа". Издательство "Джакаранда" в Брисбене начало специализироваться на выпуске книг новогвинейских авторов. Оно стало издавать первый новогвинейский литературный журнал - "Коваве", выпустило сборник "Пять новогвинейских пьес" и первый новогвинейский роман - "Крокодил", написанный В. Эри. В 1970 г. были проведены литературные конкурсы. В Рабауле открылись литературные курсы. С марта 1974 г. в Порт-Морсби работает Институт по изучению Папуа Новой Гвинеи.

Промышленность втягивала коренных жителей в современную жизнь, а значительно расширившиеся транспортные связи территории познакомили их с внешним миром.

В 1967 г. началась разработка залежей медной руды на острове Бугенвиль. В соглашении, заключенном тогда же австралийской компанией "Концинк Риотинто оф Острэйлиа", контролируемой британским капиталом, с австралийской администрацией, выступавшей от имени Папуа Новой Гвинеи, было оговорено, что 20% прибыли будет получать территория. Ежегодно добывается 180 тыс. т меди в концентратах. В районе реки Ок-Теди были найдены новые месторождения медной руды, и начались переговоры с американским предприятием "Кепнекот коппер компани" об их разработке. Разведанные запасы меди этого месторождения составляют 150 млн. т. Ежегодная добыча может достичь 75-80 тыс. т Уже в 1972/73 г. стоимость экспорта медной руды и концентратов .намного превысила совокупную стоимость всех остальных видов экспортных товаров, что видно из следующих данных (в млн. австрал. долл.) [34, 1974, № 60, с. 1079]:

Копра.......................8,8 
Кокосовое масло.............6,1
Кофе........................23,2 
Какао.......................11,4
Каучук......................2,0
Чай.........................2,0
Лесоматериалы...............10 4
Рыба........................2,5
Медная руда и концентраты...125,6

Весьма важную роль в будущем развитии Папуа Новой Гвинеи должен сыграть гидроэнергетический комплекс на реке Пурари.

В заливе Папуа в конце 60-х годов был найден газ. Исследования должны установить, возможна ли его промышленная добыча. Там же компания "Филлипс ойл" ведет разведку на нефть.

Оценивая экономическое положение Папуа Новой Гвинеи, "Пэсифик айлендс мансли" отмечал, что Папуа Новая Гвинея сумеет после получения независимости сбалансировать свою внешнюю торговлю за счет продажи бугенвильской меди. Япония, ФРГ и Испания уже гарантировали закупки 2 млн. т медного концентрата по складывающимся рыночным ценам (при минимальной цене 30 центов за фунт концентрата) в течение 15 лет. Внешняя задолженность Папуа Новой Гвинеи, писал журнал, не превышала 413 млн. долл. Журнал также указывал на то, что инфляция в Папуа Новой Гвинее шла относительно замедленно: "Хотя уровень инфляции здесь выше, чем в предыдущие годы, но он все еще ниже уровня, наблюдаемого в большинстве других развивающихся стран" [210, 1974, № 1, с. 90-91].

Существенным фактором социально-экономической жизни страны является кооперативное движение. Кооперативные общества появились в деревнях вскоре после окончания второй мировой войны. К середине 1971 г. лишь в бывшей подопечной территории Новая Гвинея насчитывалось свыше 170 зарегистрированных кооперативов, в которых состояло более 100 тыс. человек Годовой оборот этих хозяйств оценивался примерно в 4,75 млн. австрал. долл. В целом же в стране, согласно официальным австралийским данным, к середине 1973 г. общее количество кооперативов составляло 382 и охватывало 142 тыс. человек, ежегодный оборот кооперативных обществ - свыше 7,6 млн. австрал. долл., а постоянные активы достигли примерно 2,7 млн. австрал. долл.

Следует отметить, что в Папуа Новой Гвинее развитие кооперативного движения идет более быстрыми темпами, чем на других тихоокеанских островах (табл. 12).

Таблица 12. Развитие кооперативного движения в Океании в 1972 г^*

^* (О. К. J. Wahefоrs. Report to the South Pacific Commission on Cooperative-Education and Training in Selected South Pacific Countries, с 22.)

^** (Современное название островов Гилберта - Кирибати, островов Эллис - Тувалу, островов Новые Гебриды - Вануату.)

Среди кооперативов Папуа Новой Гвинеи есть маленькие деревенские общества с ежегодным оборотом в 2 тыс. австрал. долл. и более крупные объединения, как, например, "Коуперэтив хоулсейл сесайети", занимающийся импортом и оптовой торговлей в масштабах всей страны и имеющий ежегодный оборот в 2 млн. австрал. долл.

Наибольшее распространение получили сбытовые и потребительские кооперативные объединения. Подобная структура сложилась под влиянием колониальной политики Австралии. Защищая интересы иностранных промышленников и монополий, колониальная администрация стремилась создать более благоприятные условия для деятельности австралийского капитала в Папуа Новой Гвинее. Задача заключалась в том, чтобы с помощью кооперативов расшатать замкнутое натуральное хозяйство деревни и включить коренное население в систему экономических отношений между метрополией и управляемой территорией.

Насаждение сбытовых кооперативов сопровождалось улучшением условий сбора, транспортировки, а в отдельных случаях также первичной обработки традиционных видов экспортных сельскохозяйственных продуктов. Сбытовые кооперативы способствовали ее только увеличению количества и улучшению качества продукции, поступающей из колонии в метрополию, но и более широкому распространению товарно-денежных отношений в папуасских и меланезийских деревнях. У мелких производителей крестьян появились деньги, а следовательно, возможность приобретать австралийские промышленные товары, ввозимые в колонию.

Не менее выгодным для иностранного капитала было возникновение потребительских кооперативных обществ, благодаря которым импортные товары начали проникать в самые отдаленные и труднодоступные деревни. Потребительские кооперативы не только значительно расширили географию торговли и увеличили соответственно число потребителей, но и взяли на себя расходы по транспортировке импортных товаров.

Сбытовые и потребительские кооперативы в условиях Папуа Новой Гвинеи стали катализаторами имущественного расслоения в деревне. Предприимчивые и удачливые члены кооперативных обществ, получив в них "начальное предпринимательское образование", выходили из кооперативов, организовывали собственные предприятия, открывали магазины, конкурировавшие с кооперативами. Как отмечает американский исследователь Т. Шварц, эти частные торговцы были связаны с иностранным торговым капиталом [207, 1967, №8, с. 41].

Более того, по сведениям журнала "Австралийские внешние территории", иностранные бизнесмены налаживали контакты с кооперативами и использовали эти организации для извлечения поплыли [200, т. 12, 1972, № 1, с. 8].

Колониальная австралийская администрация с момента возникновения кооперативного движения установила над ним строгий контроль. В 1948 г. были разработаны первые правила по организации и регистрации кооперативных обществ. Согласно Закону о кооперативных обществах 1950 г. и Закону о туземном экономическом развитии 1951 г. деятельностью созданных и зарегистрированных кооперативов руководил отдел кооперативного развития австралийского министерства торговли и промышленности. В 1971 г. отдел кооперативного развития вошел в министерство развития предпринимательства. Он состоял из трех региональных управлений, размещавшихся в Рабауле, Гороке и Порт-Морсби.

Колониальные власти препятствовали появлению нежелательных для них кооперативов. В частности, с особой настороженностью администрация относилась к производственным кооперативам, в которых предпринимались попытки обобществить землю и труд членов общества. Т. Шварц описал случай, который произошел на острове Манус. Жители одной деревни, получив индивидуальные ;участки земли, объединились и стали работать коллективно на плантациях и огородах. Чиновники колониальной администрации оказали на них давление, требуя распустить кооператив.

Отдельные кооперативные общества Папуа Новой Гвинеи объединялись в ассоциации, сливавшиеся в региональные союзы, а последние входили в Федерацию кооперативных союзов.

С целью подготовки руководящего и технического персонала для кооперативов в Порт-Морсби в 1957 г. был открыт центр кооперативного обучения. Однако он плохо справлялся с делом. В мае 1971 г. начал работать колледж по подготовке кооперативных работников в Лалоки, в окрестностях Порт-Морсби.

Отмечая негативные стороны кооперативного движения в условиях колониальной зависимости Папуа Новой Гвинеи, нельзя не подчеркнуть и тот положительный вклад, который был объективно внесен ими в развитие территории. В тех случаях, когда кооператорам удавалось преодолеть клановые предубеждения, создавались межэтнические общества, способствовавшие сплочению коренных жителей страны и пробуждению национального самосознания. Наиболее прогрессивные по форме кооперативные общества, стремившиеся обобществить труд и средства производства, превращались в центры сопротивления коренных жителей действиям колониальной администрации.

Широкое распространение кооперативного движения в Папуа Новой Гвинее объясняется не столько деятельностью австралийской администрации, сколько тем, что идея объединения крестьян-общинников нашла благоприятную почву в сознании коренных жителей. До наших дней в сельских районах сохранились многие традиции первобытнообщинного коллективизма, такие, как родовая или деревенская собственность на землю, родственная и соседская взаимопомощь, совместное потребление продуктов питания на церемониальных обрядовых праздниках. Будущее покажет, сумеет ли народ Папуа Новой Гвинеи превратить кооперативы в организации, способствующие прогрессивному развитию страны, или же они останутся школой подготовки местных бизнесменов и орудием иностранной экономической и политической экспансии.

Развитие экономики на территории в начале 70-х годов показало, что, несмотря на все трудности, существует реальная возможность создать в Папуа Новой Гвинее экономическую основу независимого существования.

В 70-е годы заметно ускорился процесс политического развития территории. Возникновение в середине 60-х годов такого законодательного органа территории, как Палата ассамблеи, способствовало появлению политических группировок, внесших определенное оживление в политическую жизнь Папуа Новой Гвинеи. Многие из этих организаций часто имели очень недолгую жизнь, но главные не только сохранились, но и все время расширяли свое влияние. Политические организации существовали в Папуа Новой Гвинее и раньше. Первая из них - отделение гоминьдана - возникла еще в 20-х годах нынешнего столетия в Рабауле. К 1942 г. отделения гоминьдана появились в Маданге и Кавиенге (остров Новая Ирландия). В них входили лишь проживавшие в Папуа Новой Гвинее китайцы. Японцы, высадившиеся на Новой Гвинее в 1942 г., ликвидировали эти организации и расстреляли трех партийных лидеров.

В 30-х годах в Рабауле и Лаэ были созданы фашистские группы, связанные с итальянскими и германскими фашистскими организациями. Все эти партийные группировки не были связаны с коренным населением. Перед войной отделения АЛП существовали в Рабауле, Порт-Морсби и Лаэ. Но создать сколько-нибудь сильную лейбористскую организацию в Папуа Новой Гвинее не удалось. В начале второй мировой войны все лейбористские организации были распущены. После окончания войны, в период пребывания у власти лейбористского правительства, АЛП делала попытки возродить лейбористское движение в Папуа Новой Гвинее, но безуспешно.

В дальнейшем отношение руководства АЛП к созданию своих филиалов в Папуа Новой Гвинее изменилось. В январе 1968 г. известный общественный деятель Папуа Новой Гвинеи Г. Мироу сообщил лидеру АЛП А. Коуэллу, что Ассоциация рабочих Порт-Морсби хочет организовать Лейбористскую партию Папуа Новой Гвинеи, которая станет филиалом АЛП. А. Колуэлл не поддержал этого предложения. "Может быть создана лейбористская партия из коренного населения или смешанного, но она не должна объединяться прямо или косвенно с АЛП", - писал он [177, с. 361].

В январе 1971 г. новогвинеец У. Ховарри организовал Лейбористскую партию Папуа Новой Гвинеи, но она не оказала заметного влияния на политическую жизнь территории. 28 октября 1960 г. в Порт-Морсби было объявлено о создании Объединенной прогрессивной партии - первой в стране самостоятельной политической партии. Она возникла через месяц после того, как австралийский министр внешних территорий П. Хэзлак объявил о перестройке Законодательного совета (в него предполагалось ввести представителей коренного населения, избираемых последним). Партию организовали два европейца - Б. Бантинг и Д. Баррет, а также местный житель - С. Пит. Хотя партия пыталась представить себя выразительницей интересов всего населения Папуа Новой Гвинеи, но она защищала лишь интересы плантаторов. Именно это было причиной того, что она скоро прекратила свое существование. На выборах в Законодательный совет в 1961 г. партия потерпела жестокое поражение.

"Почему партия провалилась так быстро?" - спрашивает австралийский журналист Д. Вулфорд в статье "Партия белого человека" и отвечает: "Несмотря на ее притязание выступать от имени всех рас, она, в сущности, была партией для иностранцев... Ее связи с коренным населением не шли дальше стремления подчинить себе нескольких "добропорядочных" туземцев, которые символизировали бы ее межрасовый характер. Говоря прямо, партия хотела лишь манипулировать туземцами с целью защиты интересов иностранцев" [207, июнь - июль 1974, с. 57].

Но, строго говоря, партийная система в Папуа Новой Гвинее сложилась лишь со второй половины 60-х годов. Толчком к организации партийных группировок послужила подготовка к выборам в Палату ассамблеи в 1967 г. В течение года появилось на свет 6 партий: Христианская демократическая партия, Партия всего народа, Аграрная партия территории, Партия аграрных реформ, Пангу пати, Национальная прогрессивная партия.

Христианская демократическая партия провозглашала своей целью борьбу за превращение Папуа Новой Гвинеи в седьмой штаг Австралии, объявление города Лаэ столицей штата, а пиджин инглиш - национальным языком. На выборах партия не получила ни одного места в Палате ассамблеи и прекратила свое существование.

Партия всего народа выступала за сохранение существующего положения. Мы решительно против преждевременного предоставления независимости или самоуправления, отмечалось в программе-партии. Трагическими последствиями обретения независимости будут общее смятение, коррупция и общественные беспорядки. В документе выражалась особая благодарность Австралии за развитие территории, говорилось о необходимости дальнейшего привлечения иностранного капитала. На выборах партия получила два места в Палате ассамблеи. На первом заседании палаты лидер партию Д. Маккинон заявил, что слово "партия" заменяется словом "группа". Вскоре партия совершенно сошла с политического горизонта.

Аграрная партия территории была создана Дж. Маккарти, проживавшим в Папуа Новой Гвинее с 1935 г. Он был корреспондентом газеты "Пост курьер", издаваемой в Порт-Морсби. Партия стояла на крайне реакционных позициях, отрицала возможность предоставления территории независимости. На выборах успеха не имела и прекратила свое существование.

В политической платформе Партии аграрных реформ независимость в принципе оценивалась как положительное явление, но о сроках ее предоставления не упоминалось. Говорилось о необходимости привлечения иностранного капитала. На выборах в Палату ассамблеи партия получила один мандат, но ее представитель объявил себя независимым. Вскоре партия распалась.

Из шести указанных выше партий сохранились лишь две - Пангу пати и Национальная прогрессивная партия. В ноябре 1970 г. была создана Народная прогрессивная партия. Эти три партии на. выборах в Палату ассамблеи в 1972 г. получили большинство мест и сформировали коалиционное правительство, которое возглавил лидер Пангу пати М. Сомаре. В 1970 г. возникла Объединенная партия, ставшая в оппозицию к правительственной коалиции.

В коалиции ведущую роль играла Пангу пати. Со времени своего возникновения эта организация наиболее последовательно боролась за предоставление стране независимости. В политическом заявлении, сделанном во время выборов в Палату ассамблеи в 1972 г., М. Сомаре подчеркнул, что ближайшей целью партии является достижение самоуправления, без которого невозможно действительное политическое и экономическое развитие страны.

Две другие партии, входящие в коалицию, по принципиальным вопросам политического и экономического развития страны стояли) на тех же позициях, что и Пангу пати, но тем не менее у руководителей этих организаций были некоторые расхождения во взглядах". Так, в заявлении лидера Народной прогрессивной партии Ю. Чена, сделанном также в период выборов в Палату ассамблеи в 1972 г., подчеркивалось: "Весьма актуальным вопросом в Папуа Новой Гвинее является время предоставления самоуправления. Одна партия хочет, чтобы это произошло как можно скорее, если не немедленно, другая стремится отложить его на более отдаленное время. Для Народной прогрессивной партии главное не срок получения самоуправления, а тип самоуправления... "Сильное, стабильное, прогрессивное правительство" - это и есть та цель, к достижению которой готовит себя Народная прогрессивная партия" [180, с. 7].

Оппозиционная Объединенная партия, возникшая из так называемой группы независимых членов Палаты ассамблеи, несмотря на то что включала в свои ряды и европейцев, и коренных жителей, все-таки в значительной степени отражала интересы европейских бизнесменов в Папуа Новой Гвинее. И эта партия не отрицала того, что в конечном счете страна должна получить самоуправление и независимость, но подчеркивала, что это должно произойти тогда, когда Папуа Новая Гвинея достаточно разовьется в политическом, экономическом и культурном отношениях.

В заявлении, сделанном лидером партии Т. Абалом в период выборов в Палату ассамблеи в 1972 г., говорилось, что лозунг партии - "Объединенная страна Папуа Новая Гвинея под управлением правительства, избранного народом" [188, с. 24]. "Целью партии, - сказал Т. Абал, - является установление прочной системы управления на местном, районном, региональном и центральном уровнях в соответствии с законами, которые выражают желание народа Папуа Новой Гвинеи; развитие сильной экономической системы, с помощью которой независимая Папуа Новая Гвинея сможет поддержать такое управление; улучшение жизненного уровня всего народа... укрепление законности и порядка... развитие системы образования, с тем чтобы дать возможность народу Папуа Новой Гвинеи участвовать во всех делах страны" [188, с. 24-25].

Наряду с политическими партиями в Папуа Новой Гвинее сложились общественные движения, или так называемые группы давления, игравшие весьма существенную роль в политической жизни страны. Среди этих групп выделяются "Дамуни ассошиейшн", "Папуа экшн", "Матаунган ассошиейшн", "Напидакое навиту".

"Дамуни ассошиейшн" образовалась в районе Милн-Бей в 1970 г. Слово "дамуни" означает "отлив". Организация была создана ведущими членами местных советов при поддержке тогдашнего спикера Палаты ассамблеи Д. Гиза. В руководство ассоциации вошли К. Дибела (председатель совета в Верамо), В. Гиз (председатель совета в Мара-Матане) и У. Тэнби (председатель кооперативной ассоциации Милн-Бея). На учредительном заседании К. Дибела заявил: "Не получая ответа на наши постоянные просьбы о помощи, мы решили создать организацию, которая сможет найти собственный путь осуществления наших надежд в экономической области" [224," 22.VII.1970].

Следует отметить, что фактически начало этого движения относится к 1968 г., когда на конференции районного совета Милн-Бея был сформирован специальный комитет, который изучил причины отставания в развитии экономики района. В докладе комитета отмечалось, что население района разобщено, местные советы не занимаются экономическими вопросами, нет никаких планов, никакой координации усилий в развитии экономики, отсутствуют какие-либо программы использования молодежи, оканчивающей школы, и т. п. Комитет предлагал оживить работу районных координационных комитетов, создать инвестиционную компанию с индивидуальным членством, контролируемую населением и ответственную за развитие района. Эта компания, отмечалось в докладе, способствовала бы развитию товарно-денежных отношений, давала бы советы частным землевладельцам и разрабатывала бы новые экономические проекты.

Конференция совета Милн-Бея одобрила предложения комитета и обратилась к населению района с просьбой поддержать их. Рекомендации комитета были посланы в австралийское министерство торговли и промышленности, но ответа оттуда не последовало. В ассоциацию вступило более 1000 членов, каждый из которых заплатил по 2 австрал. долл. в качестве вступительного взноса. В короткое время ассоциация весьма расширила свои ряды.

Следующей своей целью "Дамуни ассошиейшн" поставила создание экономической корпорации, которая бы содействовала развитию местной деловой активности, организации сельскохозяйственных, обрабатывающих предприятий, а также службы быта, где работали бы коренные жители. Руководство ассоциации считало, что основное внимание должно быть уделено расширению участия коренного населения в экономической жизни района, так как страна со всеми ее богатствами принадлежит коренному населению.

"Папуа экшн" возникла в ноябре 1970 г. Ее организатор Э. Олевале Тоза заявил в Палате ассамблеи: "Приближаются дни, когда могут возникнуть беспорядки, восстание в Папуа... вместо процесса консолидации всех частей страны..." [177, с. 142-143]. Выступление Э. Олевале Тоза вызвало резко отрицательную реакцию тогдашнего министра внешних территорий Бернса, но члены Палаты ассамблеи поддержали лидера "Папуа экшн". Так, член палаты от Пангу пати С. Эбел заявил, что папуасы станут ненавидеть Австралию, если она не даст больше денег на развитие Папуа. Спикер палаты Д. Гиз в письме к Бернсу критиковал австралийское правительство за недостаточную экономическую помощь Папуа. Д. Гиз предупреждал, что среди народа Папуа растет недовольство. Во время визита Г. Уитлема в Папуа Новую Гвинею в январе 1971 г. руководители "Папуа экшн" говорили ему, что они потребуют отделения от Новой Гвинеи, если Австралия не предоставит большую экономическую помощь Папуа. В дальнейшем "Папуа экшн" не выступала за отделение от Новой Гвинеи; ее руководитель Э. Олевале Тоза фактически присоединился к Пангу пати.

"Матаунган ассошиейшн" была создана в мае 1969 г. на полуострове Газель (Новая Британия). Слово "матаунган" на языке племени толаи значит "впередсмотрящий". Один из лидеров ассоциации, Д. Капути, подчеркнул, что обретение политической независимости не означает действительной самостоятельности, прочность которой зависит от уровня социального и экономического развития. Движение быстро получило широкое распространение на полуострове. Это объяснялось политической обстановкой на Газеле, острым недовольством населения политикой властей. Дело в том, что именно на Газеле образовались первые в стране местные советы управления. Они были созданы 7 сентября 1950 г. в Реймбере и Вунамаму. В 1953 г. появились еще 3 совета: в Рабауле, Вунадидире и Дивуане. 4 сентября 1963 г. все они объединились в местный совет управления полуострова Газель.

В первое время население не возражало против создания единого совета, но затем в ряде мест жители выступили против новой системы местного управления. "Мы простые, недостаточно образованные люди, - говорили они, - поэтому предпочитаем традиционный тип деревенского управления с помощью лулуан" [177, с. 105].

Надо сказать, что европейцы, живущие на полуострове, поддерживали подобные настроения коренных жителей, считая, что создание новой системы местного управления может привести к концентрации чрезмерно большой власти в руках местного населения. В числе тех, кто поощрял это движение, были и старшие чины полиции.

Беспорядки начались в 1953 г., когда по приказу администратора территории стала вводиться новая система управления. Волнения приняли столь широкий размах, что тогдашний министр внешних территорий П. Хэзлак вылетел на Газель, но его усилия по наведению порядка не увенчались успехом. Местные жители отказывались платить налоги, бойкотировали работу советов. Когда в конце 50-х годов австралийские власти ввели на всей территории Папуа Новой Гвинеи подушный налог, население полуострова Газель отказалось платить и его. В 1958 г. полицейский патруль в Навунараме-Тавилилиу попытался взыскать этот налог, но встретил ожесточенное сопротивление. В завязавшейся схватке было убито два островитянина. Своего апогея движение сопротивления новой системе управления на полуострове достигло в конце 60-х годов, когда австралийские власти решили создать местный совет на межрасовой основе, т. е. включить в его состав наряду с коренными жителями представителей европейской и китайской частей населения.

В феврале 1969 г., после того как был принят Закон о создании совета на межрасовой основе, член Палаты ассамблеи от Кокопо (Газель) О. Таммур организовал кампанию против проведения выборов в этот совет. Тогда и родилась группа "Матаунган ассошиейшн". В мае 1969 г., за день до начала выборов, 10 тыс. человек во главе с О. Таммуром подошли к штаб-квартире австралийской администрации в Рабауле и потребовали отмены Закона о создании совета на межрасовой основе. Но австралийская администрация не вняла их требованиям. Тогда О. Таммур призвал население бойкотировать выборы. В результате в них приняло участие лишь 23% избирателей. Власти продлили сроки выборов на неделю, надеясь, что избиратели в конце концов придут голосовать, но этого не случилось. О. Таммур опротестовал выборы, заявив: "Если 77% не голосуют, то совершенно очевидно, что мы не будем счастливы с этими новыми советниками, и я требую, чтобы выборы были аннулированы!" Однако австралийская администрация утвердила результаты выборов.

Когда 1 июля 1969 г. вновь избранные советники пришли к зданию совета на свое первое заседание, сторонники О. Таммура преградили им дорогу, и депутатам пришлось пойти в штаб-квартиру австралийского администратора. "Администрация, - гневно заявил он, - не допустит, чтобы кто-то мешал законно избранным людям исполнять свой долг" [224, 2.VII.1969].

В сентябре 1969 г. члены ассоциации устроили многолюдную демонстрацию. Австралийская администрация вызвала в Рабаул дополнительные отряды полиции, пытаясь подавить движение. Одновременно администратор территории объявил в Палате ассамблеи о назначении специальной комиссии для расследования событий, происходящих на полуострове Газель. Комиссия должна была подготовить рекомендации относительно наиболее целесообразных форм местного, управления.

В докладе комиссии была дана положительная оценка существующей системы управления и отвергались утверждения членов "Матаунган ассошиейшн", что система эта дает возможность европейцам занимать господствующее положение. "В действительности, - отмечалось в докладе, - нет признаков доминирования европейцев" [177, с. 112]. Комиссия рекомендовала создать в дополнение к межрасовому совету еще городской совет в Рабауле. Доклад был представлен Палате ассамблеи в ноябре 1969 г.

В декабре 1969 г. сторонники ассоциации совершили марш протеста в Рабаул. В город были стянуты полицейские силы, произведены многочисленные аресты. В Рабаул прибыл австралийский министр внешних территорий Берне, осудивший в резких выражениях действия группы и потребовавший "восстановления порядка и законности". Г. Уитлем же, выступая на полуострове Газель в январе 1970 г. перед толпой сторонников ассоциации, сказал: "Мы восхищаемся вашей организацией, мы восхищаемся вашим воодушевлением, мы восхищаемся вашими лидерами" [177, с. 112].

Берне заявил, что его удивляет позиция Уитлема, выступившего в поддержку "Матаунган ассошиейшн", которая "нарушила почти все демократические процессы, стремясь достичь своих целей" [177, с. 113]. Премьер-министр Австралии Д. Гортон в телеграмме, посланной совету полуострова Газель, писал, что заявление, сделанное Г. Уитлемом, усугубляет внутренние раздоры на Газеле. В июне 1970 г. австралийское правительство объявило о поездке Д. Гортона в Папуа Новую Гвинею. Сообщалось, что во время своего визита он посетит Рабаул. Многие расценивали это как попытку улучшить политическое положение на полуострове, снять впечатление о пребывании там Г. Уитлема.

Были приняты все меры, чтобы обезопасить пребывание австралийского премьер-министра на Новой Британии. Два патрульных судна стояли в порту Рабаула. Наготове были 2 скоростные моторные лодки, 3 вертолета и несколько машин, чтобы в случае необходимости немедленно увезти премьер-министра. В Рабаул было доставлено также 700 полицейских.

Когда 9 июля Д. Гортон прилетел в Рабаул, на аэродроме его встретила толпа сторонников "Матаунган ассошиейшн" в 10 тыс. человек. Д. Гортон обещал провести на полуострове референдум. Его заявление было встречено с большим энтузиазмом.

В сентябре 1970 г. ассоциация впервые за все время существования межрасового совета полуострова Газель вступила с ним в переговоры. В октябре того же года была достигнута договоренность о прекращении работы совета. Администратор территории Л. Джонсон одобрил это соглашение и заявил, что передаст его на рассмотрение Исполнительного совета. При этом Л. Джонсон заметил, что если большинство выскажется в пользу соглашения, то его, вероятно, примут. В ноябре 1970 г. "Матаунган ассошиейшн" объявила о намерении создать свой собственный совет управления, не зависящий от австралийской администрации. Представители ассоциации разъехались по районам полуострова, чтобы объяснить населению намерения организации и подготовить выборы в новый совет.

В январе 1971 г. Газель опять посетил Г. Уитлем. На аэродроме он был тепло встречен многотысячной толпой сторонников "Матаунган ассошиейшн". Позднее он рассказывал корреспондентам: "Мы увидели новее свидетельство высокой солидарности, дисциплины и организованности "Матаунган ассошиейшн"... Я уверен, что руководители этого народа должны добиваться своих целей спокойными и законными методами" [177, с. 117].

Выборы в новый совет прошли в январе 1971 г. в течение трех недель. Видя такой поворот событий, администратор территории Л. Джонсон заявил, что он согласен изменить состав межрасового совета так, чтобы в нем было представлено лишь коренное население. Однако в конце мая 1971 г. на церемонии, посвященной началу деятельности совета, председатель заявил, что совет будет сотрудничать и с европейской частью населения полуострова.

Начало движению "Напидакое навиту" было положено в 1962 г. 9 сентября 1968 г. в Порт-Морсби группа бугенвильцев из 25 человек, в которую входили члены Палаты ассамблеи и студенты Университета Папуа Новой Гвинеи, призвали к проведению до 1970 г. референдума по вопросу об отделении Бугенвиля от Папуа Новой Гвинеи с последующим образованием независимого государства или присоединением острова к британским Соломоновым островам. Лишь один бугенвильский представитель в Палате ассамблеи, П. Лапун, выступил за сохранение острова в составе Папуа Новой Гвинеи.

Через несколько недель митинг по поводу отделения Бугенвиля состоялся уже в Киете. Студент Университета Папуа Новой Гвинеи Л. Хэннетт, выступавший в Порт-Морсби за отделение Бугенвиля, заявил, что этот остров вошел в состав Папуа Новой Гвинеи случайно. "В историческом, этническом, расовом, географическом и политическом отношении мы связаны с группой Соломоновых. островов. Связи эти намного сильнее, чем те, которые существуют между Бугенвилем и какой-либо другой частью территории. У многих людей на Бугенвиле члены их семей и родственники живут на Соломоновых островах. Несмотря на дружбу с нашими братьями в Папуа Новой Гвинее, между нами не существует реальных этнических связей" [226, 27.IX. 1968].

В 1969 г. в Киете было официально объявлено о создании "Напидакое навиту" (название представляет собой анаграмму первых букв названий различных этнических групп в районе Киеты). Толчком к этому послужил спор местных жителей с австралийской администрацией по поводу земель в Ророване и Араве, где намечалось строительство медных рудников. В июле 1969 г. лидеры "Напидакое навиту" обратились с призывом к населению добиваться независимости, поскольку Палата ассамблеи не стала рассматривать этот вопрос на своей сессии в ноябре 1968 г., как того требовала "группа двадцати пяти".

В 1970 и 1972 гг. руководители "Напидакое навиту" безуспешно пытались провести референдум по вопросу об отделении Бугенвиля от Папуа Новой Гвинеи. Во время посещения территории в феврале 1971 г. выездной миссией ООН лидеры движения резко критиковали политику австралийской администрации, требовали провести референдум о политическом статусе острова.

Отношение консервативного правительства Австралии к растущей политической активности на территории продолжало оставаться сдержанным. Выступая в Порт-Морсби во время своего визита в Папуа Новую Гвинею в июле 1970 г., австралийский премьер-министр Д. Гортон сказал: "Я думаю, что территория Папуа Новая Гвинея и другие острова, которые мы в настоящий момент рассматриваем как единое целое, переживают наиболее трудный этап на пути к самоуправлению, а в дальнейшем - к независимости. Политическое развитие территории достигло такой стадии, когда становится очевидной необходимость преобразований или по крайней мере существенных изменений в различных областях... Я не говорю, что самоуправление наступит в 1972 г., я вообще не называю никаких дат... Каждый, кто попытается назвать определенный месяц определенного года, опасно упростит проблему и нанесет ущерб будущему народа" [178, с. 3-4].

Австралийское правительство крайне неохотно шло на расширение прав Палаты ассамблеи и министров территории. Но события заставляли его это делать. В 1970 г. администратор территории получил официальное предписание из Канберры консультироваться с министрами территории по тем делам, которые отнесены к их компетенции. Официальным членам Исполнительного совета при администраторе было приказано не принимать участия в голосовании при рассмотрении этих дел. В том же году комитет в составе четырех выборных членов Исполнительного совета при администраторе обсуждал основные статьи будущего бюджета непосредственно с министром внешних территорий и его аппаратом. В июле 1970 г. австралийский премьер-министр Д. Гортон обещал ввести закон, в соответствии с которым Австралия не могла бы накладывать вето на законодательные акты, принимаемые высшими органами территории по делам, отнесенным к их компетенции. Но министр внешних территорий Берне заявил, что, поскольку австралийское правительство продолжает нести "ответственность... за управление территорией, оно и впредь должно сохранить за собой формальное право для вмешательства в ее дела" [207, 1972, № 6, с. 39].

24 июня 1969 г. Палата ассамблеи создала комитет по конституционному развитию, которому было поручено подготовить и представить палате для обсуждения основные положения будущей конституции. В ноябре 1970 г. комитет выдвинул свою концепцию самоуправления территории, которая заключалась в следующем. Вопросами внешней политики и обороны, как и раньше, будет заниматься Австралия. Контроль же за деятельностью полиции и аппарата управления, за мероприятиями по обеспечению внутренней безопасности, за функционированием судебной системы, торговли, банков, гражданской авиации должны осуществлять правительства Папуа Новой Гвинеи и Австралии. Иначе говоря, ответственность за управление территорией предлагалось возложить на министров, подотчетных Палате ассамблеи, которая должна была иметь право назначать и смещать их. Предполагалось, что министры будут согласовывать свои действия с администратором территории, который станет называться губернатором или верховным комиссаром. Папуа и Новая Гвинея останутся двумя отдельными территориями. Соглашение об опеке над Новой Гвинеей также останется в силе. На территории по-прежнему будут действовать австралийские законы. Австралия не прекратит финансовую помощь территории.

Нетрудно заметить, сколь еще робкими были конституционные предложения комитета, который 4 марта 1971 г. представил палате окончательный доклад, содержавший следующие основные положения: управление Папуа и Новой Гвинеей должно осуществляться единым центральным правительством; необходимо создать 18 региональных избирательных округов для выборов Палаты ассамблеи в 1972 г.; увеличить на 13 количество "открытых" избирательных округов, что повлечет за собой увеличение числа избираемых по этим округам членов Палаты ассамблеи до 82; число назначенных членов Палаты ассамблеи не должно быть больше трех, их следует назначать для специальных целей и только в том случае, если палата сочтет это необходимым; назначенным членом может быть лицо, прожившее на территории не менее пяти лет; лицо, не прошедшее на общих выборах в палату, не может быть ее назначенным членом; в 1972 г. в палату назначить 4 специальных членов; Палата ассамблеи в 1972 г. должна состоять из 18 членов, избранных в 18 региональных округах, 82 членов, избранных в открытых округах, 3 членов, назначенных палатой для специальных целей, и 4 официальных членов; Исполнительный совет при администраторе на период деятельности Палаты ассамблеи, избранной в 1972 г., будет состоять из администратора, 10 министров и 3 официальных членов.

В марте 1971 г. Палата ассамблеи рассмотрела также представленные комитетом предложения о государственном флаге и гербе. Флаг черно-красный с изображением райской птицы и пяти звезд Южного Креста. Герб - райская птица. Палата ассамблеи вынесла решение обратиться к австралийскому правительству с просьбой несколько изменить официальное название территории, что и было сделано. В "Правительственной газете Папуа и Новая Гвинея" от 1 июля 1971 г. сообщалось, что с 1 июля 1971 г. территория будет называться Папуа Новая Гвинея. Администратор станет называться администратором Папуа Новой Гвинеи, а не администратором Папуа и Новой Гвинеи; палата - Палатой ассамблеи, а не Палатой ассамблеи для Папуа и Новой Гвинеи, как раньше.

Выступая в 1960 г. в Палате представителей австралийского парламента по поводу политики в отношении Папуа Новой Гвинеи, тогдашний министр внешних территорий П. Хэзлак сказал; "Огромное большинство австралийского народа и все австралийские партии придерживаются одного мнения на этот счет... различия могут возникнуть лишь в деталях" [207, 1965, № 2, с. 37].

Действительно, каких-либо серьезных разногласий по поводу проведения политики в подвластных владениях на Новой Гвинее у ведущих австралийских политических партий не было. "Могут, конечно, возникнуть обстоятельства, - говорил в 1958 г. А. Коуэлл, являвшийся тогда заместителем председателя лейбористской партии, - при которых правительство и оппозиция разойдутся во взглядах на управление территорией, но я уверен, что серьезных разногласий в этом вопросе не будет. В отношении Папуа и Новой Гвинеи парламент проводит политику обеих партий" [155, с. 122]. Заявление А. Коуэлла отражало действительное положение дел, сложившееся во второй половине 40-х - первой половине 60-х годов. Лейбористское правительство во главе с У. Чифли проводило в 40-х годах в Папуа Новой Гвинее политику, которая, в сущности, ничем не отличалась от политики правительства либерально-аграрной коалиции во главе с Р. Мензисом, пришедшим к власти в. 1949 г.

В 1958 г. А. Коуэлл говорил, что предоставление независимости Папуа Новой Гвинее возможно не ранее, чем через 30 или 40 лет. Его позиция в этом вопросе не изменилась и позднее, когда он с марта 1960 г. стал лидером лейбористской партии. В политических платформах АЛП до 1961 г. вопрос о территории вскользь упоминался лишь в разделе "Развитие и заселение Северной Австралии". В 1963 г. А. Коуэлл опубликовал обширный доклад "Роль лейбористской партии в современном обществе", на 192 страницах которого не было ни строчки, посвященной Папуа Новой Гвинее. К середине 60-х годов внутри партии начали раздаваться голоса, осуждавшие политику Коуэлла. Носителем подобных настроений был прежде всего заместитель председателя партии Г. Уитлем. В начале 1965 г., выступая в Гороке на семинаре, проводимом Советом по делам Новой Гвинеи, он заявил, что Австралия вряд ли сохранит политическую ответственность за территорию после 1970 г. А. Коуэлл должен был учесть новые веяния и хотя бы внешне изменить консервативную политику в отношении подвластных Австралии территорий, но он этого не сделал. Австралийский ученый П. Уэстервей, работавший в 60-х годах на сиднейском телевидении, посетил в 1965 г. Канберру, для того чтобы взять интервью у лейбористских парламентариев о политике их партии в. отношении Папуа Новой Гвинеи. Естественно, что в первую очередь он хотел встретиться с руководителем партии, но Коуэлл уклонился от этого, а позднее прислал письменное заявление, в котором отмечалось, что, хотя Новая Гвинея не может получить независимость к 1970 г., АЛП исходит из того, что этот процесс следует формировать.

В 1965 г. на Всеавстралийской конференции лейбористской партии была уже принята целая программа в отношении Папуа Новой Гвинеи. Главной целью австралийского правительства в Папуа Новой Гвинее, говорилось в документе, должно быть предоставление ей независимости как можно быстрее и таким образом, чтобы обеспечить безопасность и экономическое развитие страны. Забота о политическом, культурном, социальном и экономическом развитии Папуа Новой Гвинеи ложится тяжелым бременем на Австралию, и потому финансовую и техническую помощь ей должны оказывать Организация Объединенных Наций и ее специализированные агентства. Для того чтобы добиться политического прогресса в Папуа Новой Гвинее, отмечалось на конференции, необходимо обеспечить участие всего населения в выборах высших и местных органов; создать представительный парламент в количестве 100 членов, избрание в который будет производиться на основе равных выборов в открытых округах; постепенно отменить право-вето администратора и генерал-губернатора в отношении законов, принятых парламентом территории; развивать министерскую систему управления, возложив на нее ответственность перед парламентом.

В программе указывалось также, что следует расширить компетенцию местных органов управления на территории, предоставить им большую свободу в области финансовой политики, увеличить число избираемых населением муниципальных советов, ввести обязательное обучение всех детей, создать системы дошкольного, Школьного и университетского образования, немедленно расширить среднее образование, предоставлять стипендии для получения высшего образования. В документе подчеркивалось, что федеральное правительство обязано развивать промышленность и транспорт; запретить изъятие земель, принадлежащих коренному населению; уничтожить все формы экономической и политической дискриминации; полностью пересмотреть нормы заработной платы иностранным и местным служащим.

В начале 70-х годов лейбористская партия, возглавляемая Г. Уитлемом, выступила за немедленное предоставление самоуправления, а затем и независимости Папуа Новой Гвинее. В январе 1971 г. F. Уитлем посетил территорию. Выступая в Порт-Морсби, он сказал: "Мы не можем согласиться с тем, что один народ управляет другими народами; мы не верим в то, что люди не хотят быть свободными... Австралийское лейбористское правительство нельзя заставить взять на себя противоестественную роль властителя над теми, кто не имел и не мог иметь голоса при его избрани" [204, т. 79, 1973, № 7, с. 32]. Отметив, что в различных районах территории растут сепаратистские тенденции, которые используются реакционными силами в Австралии для того, чтобы затянуть предоставление Папуа Новой Гвинее самоуправления, Г. Уитлем подчеркнул: "Папуа Новая Гвинея имеет шанс сохранить единство только при условии, что в ближайшее время получит самоуправление, которое само по себе станет реальной объединяющей силой в этой стране. Откладывать предоставление самоуправления- значит способствовать усилению сепаратизма" [224, 4.1.1971].

Во время своей поездки Г. Уитлем подчеркивал и то обстоятельство, что Австралия, продолжая удерживать территорию под своим управлением, наносит себе большой ущерб в международных делах, прежде всего в развитии связей со странами Азии. "Роль Австралии как колониальной державы вредит нам, - говорил Г. Уитлем, - даже если абстрагироваться от того факта, что мы весьма проигрываем в глазах других стран. Мы не должны забывать об этом, особенно потому, что наши соседи... были раньше колониями и поэтому ненавидят колониализм. Для них каждое обоснование, которое австралийское правительство выдвигает для того, чтобы остаться в Папуа Новой Гвинее, каждый аргумент для доказательства неспособности туземного населения самостоятельно управлять своей страной отдают расизмом" [204, т. 79, 1973, № 7, с. 32]. Касаясь вопроса о том, каким будет положение австралийцев в Папуа Новой Гвинее после предоставления ей самоуправления, Г. Уитлем сказал: "Новогвинейцы в дальнейшем сами решат, сколько австралийцев потребуется здесь и чем они будут заниматься" [224, 13.1.1971].

В политической платформе лейбористской партии, принятой в августе 1971 г., категорически заявлялось: "Лейбористская партия сразу же после прихода к власти гарантирует надлежащую передачу Папуа Новой Гвинее прав самоуправления" [23, с. 41].

В ноябре 1972 г. в результате всеобщих парламентских выборов лейбористская партия пришла к власти. Наступила пора выполнять обязательства в отношении Папуа Новой Гвинеи, данные в предвыборный период и записанные в политической платформе лейбористской партии. В речи на открытии летнего семинара Австралийского института политических наук в Канберре 27 января 1973 г. Г. Уитлем подчеркнул, что Папуа Новая Гвинея, став независимым государством, может рассчитывать на широкую экономическую помощь со стороны Австралии.

В феврале 1973 г. Г. Уитлем посетил Папуа Новую Гвинею. Решение о предоставлении независимости касается не только Папуа Новой Гвинеи, сказал премьер-министр на обеде в Порт-Морсби 18 февраля 1973 г., но и Австралии, которая не хочет больше владеть колонией. Г. Уитлем выдвинул три основные задачи, которые должна была решить Австралия в отношении Папуа Новой Гвинеи: 1) определить дату предоставления самоуправления и независимости; 2) заявить о том, что экономическая помощь будет оказываться и после предоставления независимости; 3) осуществить передачу власти над объединенной Папуа Новой Гвинеей центральному правительству и Палате ассамблеи.

Г. Уитлем сказал, что дата предоставления самоуправления и независимости должна быть определена с учетом мнения по этому вопросу Палаты ассамблеи. Обращаясь к М. Сомаре, Г. Уитлем заверил, что обещания, данные лейбористами народу Папуа Новой Гвинеи, остаются в силе. Австралийское правительство, продолжал он, решило дать правительству Папуа Новой Гвинеи гарантию относительно предоставления помощи и после выполнения трехлетней программы развития.

Г. Уитлем заявил, что политика его правительства, так же как: и политика предшествующего правительства, заключается в передаче власти национальному и представительному правительству, свободно избранному всем народом Папуа Новой Гвинеи и выражающему интересы большинства народа. Отношения между двумя нашими странами, сказал далее Г. Уитлем, будут осуществляться через национальное правительство в Канберре и центральное правительство Папуа Новой Гвинеи. Австралийская помощь будет распределяться только через центральное правительство.

Настойчивое стремление лейбористского правительства форсировать предоставление Папуа Новой Гвинее самоуправления и независимости встречало известное сопротивление внутри Австралии. В конце 1972 - начале 1973 г. большинство газет помещало статьи, в которых выражалось отрицательное отношение к немедленному предоставлению самоуправления и независимости Папуа Новой Гвинее. Сообщения о декабрьских волнениях в горных районах Новой Гвинеи газеты пытались использовать в качестве аргумента против политики лейбористского правительства.

Так, корреспондент мельбурнской газеты "Эйдж" Я. Хикс систематически рассказывал о вспышках межплеменной вражды, неподчинении властям, кровавых столкновениях, насилиях. В номере от 18 декабря 1972 г. он писал: "Хрупкое здание законности, навязанной австралийцами, рухнуло, и горные кланы охвачены межплеменной войной. Полиция вынуждена регулярно патрулировать деревни, конфисковывать оружие, сжигать изготавливаемые в большом количестве луки и стрелы" [214, 18.XII.1972]. Стычки между ланами, накопление запасов оружия Я. Хикс объяснял страхом населения перед приближающейся независимостью, а также "вакуумом законности", который возник в результате падения престижа белого патрульного офицера. Раньше его слово было законом. Теперь, сообщал Хикс, горцы не пугаются даже предупредительных выстрелов и спасаться бегством приходится представителям администрации. Правительство Папуа Новой Гвинеи, по утверждению корреспондента, вынуждено посылать в горные районы для наведения порядка специальные полицейские части, а это не только дорого, но и наносит большой ущерб престижу правительства. Единственный выход, по мнению Хикса, назначить деревенских констеблей, которые бы своевременно предотвращали кровопролитие, и учредить деревенские суды, предоставив им возможность вершить правосудие по законам племени. Иначе говоря, Я. Хикс предлагал использовать традиционные институты.

Многие австралийские газеты упрекали Г. Уитлема в том, что он требует предоставления самоуправления и независимости Папуа Новой Гвинее вопреки желанию ее народа, предрекали неминуемую катастрофу в случае осуществления политики лейбористского правительства в отношении территории. Австралийское правительство хочет как можно быстрее избавиться от "стереотипной роли" колонизатора и установить новые взаимоотношения с миром, в особенности с Азией, писала "Канберра тайме". "Уитлем и Сомаре должны поразмыслить над тем, чем рискует Австралия, если они будут настаивать на преждевременной независимости. Папуа Новой Гвинее следует позволить самой определить темп своего движения, без подстегивания со стороны" [217, 18.1.1973].

Возражения против предоставления Папуа Новой Гвинее независимости высказал и глава оппозиционной Объединенной партии Папуа Новой Гвинеи М. Толиман. Встретившись в начале января 1971 г. в Канберре с Г. Уитлемом, он убеждал австралийского премьер-министра не предоставлять независимость территории. При этом он заявил, что правительство Папуа Новой Гвинеи, по-видимому, готово получить независимость, произвольно и односторонне навязанную Австралией, но отвечать перед ООН за возможные последствия придется Австралии. После встречи М. Толимана с Г. Уитлемом газета "Сидней морнинг геральд" писала: "Было бы неразумным сбросить со счетов опасения, разделяемые большинством новогвинейцев по поводу преждевременного получения независимости" [228, 10.1.1973]. Ей вторила "Уэст Острэйлиен". Преждевременная независимость, отмечалось в газете, могла бы иметь катастрофические последствия. Австралия не должна... бросать на произвол судьбы Папуа Новую Гвинею до тех пор, пока та не обретет равновесия и устойчивости, необходимых, чтобы справиться с проблемами, рожденными национальной независимостью.

Часть газет поддерживала Г. Уитлема и выступала за предоставление Папуа Новой Гвинее самоуправления и независимости в сроки, назначенные лейбористским правительством. "Срочное предоставление независимости, - указывалось в газете "Острэйлиен", - окажется самым эффективным средством против сепаратистских тенденций". Сейчас главная опасность - распространение сепаратистских устремлений, готовых обернуться резней. Движение на островах Новая Британия и Бугенвиль возникло в последние годы австралийского правления, и сохранением остатков австралийского контроля над территорией горю не поможешь. "Папуа. Новая Гвинея, по сути дела, искусственное порождение колониализма, и понадобятся огромные усилия, чтобы добиться в ней национального единства. В конце концов нет гарантии, что Папуа Новая Гвинея не расколется на ряд слабо связанных между собой объединений, основанных на племенной или географической общностях. Но это уже проблема, которую могут решить только папуасы и новогвинейцы" [215, 10.1.1972].

Несмотря на острые дебаты, австралийское правительство-твердо определило дату предоставления Папуа Новой Гвинее самоуправления - 1 декабря 1973 г. - и независимости - ориентировочно через год. Обоснование позиции правительства дал министр внешних территорий У. Моррисон, выступивший 2 апреля 1973 г. в Мельбурне в Австралийском институте международных отношений. Лейбористскую партию обвиняют, сказал он, в стремлении навязать самоуправление и независимость Папуа Новой Гвинее вопреки желанию ее народа. Я не отрицаю, что лейбористская партия является инициатором, и не собираюсь извиняться за инициативу, которую мы проявили. Наша позиция легко объяснима с точки зрения философских основ политики лейбористской партии. Как партия социальной демократии, АЛП исходит из того, что один человек не может повелевать другим и, следовательно, одна страна не может господствовать над другой. Теперь общепризнано, что колонии должны иметь право на самоуправление и независимость, но равным образом нельзя принуждать колониальную державу управлять своими колониями, хотя последнее, по общему мнению, не совсем обычно. Короче говоря, мы имеем право сказать, что не хотим быть властителями и никто не может заставить нас делать это против нашей воли. С идеологической точки зрения роль колониального хозяина чужда лейбористской партии. С прагматической точки зрения нам бы не хотелось повторять печальные уроки истории. Для тех из нас, кто знакомился с борьбой за независимость в других частях мира, ясно, что Папуа Новой Гвинее необходимо объединение, но оно не должно быть направлено против Австралии как общего врага.

Отвечая на критику политики правительства, У. Моррисон сказал, что аргументы о неспособности Папуа Новой Гвинеи управлять собой пропитаны духом расового превосходства. Далее министр внешних территорий дал определение понятия "самоуправление" и высказал взгляды правительства на сущность переходного периода от самоуправления к независимости, на характер отношений Австралии с будущим независимым государством Папуа Новая Гвинея. Наиболее сложным периодом, подчеркнул У. Моррисон, является переход к самоуправлению, ибо именно в это время должна быть проделана вся работа по подготовке страны к независимому существованию. Австралия, отметил он, намерена во всевозрастающей степени привлекать правительство Папуа Новой Гвинеи к участию в государственной деятельности. В этом смысле сам акт предоставления самоуправления явится в значительной мере заключительным шагом длительного процесса, но отнюдь не внезапным прыжком из одного статуса в другой. Самоуправляющаяся Папуа Новая Гвинея будет осуществлять большинство функций независимого государства. Разница между самоуправлением и независимостью для Папуа Новой Гвинеи практически окажется небольшой. Ни в период самоуправления, ни после получения независимости правительство Папуа Новой Гвинеи не будет брошено Австралией на произвол судьбы. Подобные опасения беспочвенны. Австралийское правительство не намерено оставлять Папуа Новую Гвинею изолированной и лишенной помощи. По условиям соглашения об опеке Австралия будет отвечать за соблюдение законности, порядка и за доброе управление Папуа Новой Гвинеей до предоставления ей независимости. Австралийское правительство считает, подчеркнул У. Моррисон в заключение, что между предоставлением самоуправления и предоставлением независимости не должно быть длительного интервала.

В начале августа 1973 г. министр внешних территорий посетил Папуа Новую Гвинею. Он побывал в горных районах, встречался с М. Сомаре, членами Палаты ассамблеи. Выступая 6 августа в Порт-Морсби, он вновь подчеркнул, что правительство Папуа Новой Гвинеи должно уже сейчас взять на себя ответственность за управление страной. Передача 1 декабря прав самоуправления будет лишь формальным признанием существующего положения.

Вернувшись к Канберру, У. Моррисон представил 23 августа на рассмотрение федерального парламента 4 законопроекта, касающихся передачи Папуа Новой Гвинеи прав самоуправления. 29 ноября 1973 г. австралийский парламент утвердил эти законопроекты и принял резолюцию, в которой говорилось, что парламент шлет Палате ассамблеи Папуа Новой Гвинеи свои поздравления и теплые пожелания по случаю получения Папуа Новой Гвинеей самоуправления. У. Моррисон, выступив тогда в парламенте, заявил, что это его последнее появление на заседании в качестве министра внешних территорий. Действительно, на следующий день, 30 ноября, министерство внешних территорий было ликвидировано. У. Моррисон получил новый государственный пост - министра, помогающего министру иностранных дел по делам Папуа Новой Гвинеи.

1 декабря 1973 г. Папуа Новая Гвинея стала самоуправляющейся. В соответствии с ранее принятыми законоположениями в Папуа Новую Гвинею вместо администратора территории был назначен верховный комиссар - Т. Критчли, до этого занимавший пост австралийского посла в Таиланде. В заявлении министерства иностранных дел говорилось, что Т. Критчли будет высшим представителем австралийского правительства и главой австралийской администрации в Папуа Новой Гвинее, а также станет выполнять определенные официальные функции, согласовывая свои действия с исполнительной властью Папуа Новой Гвинеи.

Министерство внешней торговли направило в Папуа Новую Гвинею своего специального представителя В. Брауна, перед которым была поставлена задача способствовать расширению австралийского экспорта в Папуа Новую Гвинею.

Лейбористское правительство, настойчиво проводя свою политическую линию в отношении Папуа Новой Гвинеи, уже в начале марта 1974 г. объявило о намерении предоставить Папуа Новой; Гвинее независимость 1 декабря 1974 г. Обосновывая решение правительства, У. Моррисон в своем выступлении в парламенте 14 марта 1974 г. отметил, что опыт первых месяцев самоуправления Папуа Новой Гвинеи дает основание считать указанную дату предоставления ей независимости вполне реальной. Результаты впечатляющи, говорил министр, растет признание международного статуса Папуа Новой Гвинеи; в Порт-Морсби открылись консульские представительства ряда иностранных держав, Папуа Новая Гвинея как независимое государство участвует в международных конференциях, является членом международных организаций, ведет дипломатические переговоры с иностранными государствами. Вместе с тем, отвечая на возможную критику действий австралийского правительства, У. Моррисон заявил, что австралийское правительство сделает все необходимое, чтобы последние шаги к независимости Папуа Новой Гвинеи были сделаны спокойно и уверенно.

Политическое развитие в Папуа Новой Гвинее в 1972-1974 гг. шло быстро, но вовсе не просто и не гладко. Сепаратистские выступления не только не прекратились, но стали еще более интенсивными. В апреле 1973 г. возникло движение "Папуа бесена", возглавляемое депутатом Палаты ассамблеи Жозефиной Абиджа. Цель движения - образование самостоятельного государства Папуа. Аргументировалось это тем, что Папуа гораздо богаче Новой Гвинеи. Обладая такой же территорией, что и Новая Гвинея, Папуа имеет население в 2-3 раза меньше, следовательно, на каждого жителя Папуа приходится в 2-3 раза земли больше, чем на каждого жителя Новой Гвинеи. Папуа потенциально является одной из самых богатых стран Океании, имеющей огромные запасы полезных ископаемых, водные ресурсы, большие земельные площади, дающие возможность вести многоотраслевое сельское хозяйство. Культурный уровень папуасов выше, чем новогвинейцев. Австралия, говорилось в заявлении "Папуа бесена", может уйти из Папуа, но она не может заставить Папуа оставаться в союзе с другой страной против желания и воли огромного большинства ее народа.

В поддержку "Папуа бесена" выступили организованные в октябре 1973 г. Папуасский демократический союз и Группа папуасской черной власти. В 1974 г. "Папуа бесена" получило поддержку Ассоциации землевладельцев Немей.

Правительство Папуа Новой Гвинеи заняло решительную позицию в отношении "Папуа бесена". Выступая в Канберре в сентябре 1973 г., М. Сомаре сказал: "Мое правительство считает, что Папуа должна остаться частью единой страны... Концепция мисс Абиджа об отделении Папуа - ее неосуществимая мечта, которая и бессмысленна и беспочвенна. Папуа является порождением колониализма. Ее условная граница, проведенная на карте белыми колонизаторами в XIX столетии, отделила южную часть острова, названную Папуа и переданную Британии, от северной части - Новой Гвинеи, переданной Германии. Чем отличается Папуа от остальной страны? Может быть, этнически? Нет. Австралийский антрополог указал, что не существует разницы между папуасами и новогвинейцами. Может быть, в культурном отношении? Нет. Из 700 тыс. папуасов 200 тыс. живут в Южном Нагорье, и они весьма близки к другим горцам. Может быть, существуют языковые различия? Нет. На моту, языке большинства местных племен Центрального района, говорят лишь немногие. Хири моту, адаптированный моту, распространен более широко, но даже на нем говорит лишь небольшая часть папуасов... Руководители "Папуа бесена" заявляют, что движение поддерживают 80% населения Папуа. Я берусь доказать, что это глупость. Они заявляют, что хотят отделения, потому что только оно позволит Папуа развиваться. Это неправда, ресурсы Папуа не имеют пока экономической ценности, поэтому независимая Папуа не сможет существовать без помощи извне. Это заявление ложно еще и потому, что мое правительство главное внимание уделяет развитию отсталых районов. Мы очень заинтересованы в субсидировании программы развития сельского хозяйства. Сейчас ведутся переговоры о таких огромных проектах, как сооружение гидроэнергетического комплекса на реке Пурари и разработка месторождения меди в районе реки Ок-Теди... Мое правительство готово дать автономию папуасам, если они этого пожелают. Однако мисс Абиджа заявила, что ее требование об отделении не подлежит обсуждению. "Папуа бесена" не спрашивает нас о каких-либо формах автономии, не ищет конкретных путей для развития народа Папуа, а только требует отделения" [44, с. 36-38].

4 декабря 1974 г. совместная делегация "Папуа бесена" и "Папуа экшн", возглавляемая Ж. Абиджа, посетила австралийского верховного комиссара в Папуа Новой Гвинее и вручила ему петицию правительству Австралии, в которой содержалась просьба поддержать борьбу этих организаций за создание независимого государства Папуа. Делегаты просили австралийское правительство финансировать визит в Канберру 20 представителей сепаратистского движения для разъяснения австралийскому правительству своей позиции, а также посещение различных городов Австралии большой делегацией для ознакомления общественности страны с целями движения.

Критчли ответил, что цели сепаратистского движения идут вразрез с политикой Австралии в отношении Папуа Новой Гвинеи, что австралийское правительство выступает за независимую Папуа Новую Гвинею как единое государство, но обещал передать петицию правительству Австралии. Следует отметить, что "Папуа экшн" впервые объединилась с "Папуа бесена" в требовании предоставить полную независимость. До этого она выступала лишь за автономию Папуа в рамках единого государства Папуа Новая Гвинея.

Сепаратистские движения существуют на острове Бугенвиль, в горных районах Новой Гвинеи, на полуострове Газель в Новой Британии. В Бугенвиле сепаратистские тенденции проявились после открытия месторождений меди на острове. Перспектива получения огромных доходов, которые в случае отделения острова от Папуа Новой Гвинеи целиком перешли бы в руки местного правительства, казалась очень заманчивой. Вместе с тем нельзя не отметить справедливость требований бугенвильских деятелей о повышении доли новогвинейцев в доходах, получаемых компанией "Бугенвиль коппер лимитед", об установлении контроля правительства Папуа Новой Гвинеи над деятельностью этой компании и вообще над иностранным капиталом в стране.

М. Сомаре положительно отреагировал на эти требования и распорядился создать комитет экспертов, перед которым была подставлена задача выработать проект нового соглашения с компанией. В октябре 1974 г., после многомесячных переговоров, правительство Папуа Новой Гвинеи подписало с компанией новое соглашение, которое предусматривало введение налога на доходы компании не с 1978 или 1979 г., как было установлено раньше, а с 1 января 1974 г.; отмену уменьшения размера облагаемого налогом дохода на 20% (т. е. на ту часть, которая идет Папуа Новой Гвинее; теперь налог берется со всей суммы дохода, получаемой компанией); уплату компанией таможенных сборов за импортируемые товары, налогов на регистрируемые машины, почтовых сборов и т. д. В результате этого правительство Папуа Новой Гвинеи в 1974 г. получило дополнительно 55 млн. австрал. долл. Ожидается, что в следующие 10 лет страна дополнительно получит 200- 500 млн. австрал. долл.

Однако бугенвильцы на этом не успокоились. 12 ноября 1974 г. они потребовали, чтобы правительство Папуа Новой Гвинеи провело на острове 16 ноября специальное заседание, посвященное вопросам более широкого участия властей острова в контроле над деятельностью "Бугенвиль коппер лимитед" и ассигнованиям больших средств на местные нужды из сумм, получаемых правительством от экспорта меди [224, 13.XI.1974]. М. Сомаре ответил принципиальным согласием, но просил бугенвильские власти еще раз обдумать свою позицию. Глава провинциального правительства Л. Хэннет заявил, что бугенвильцы отвергают предложение М. Сомаре: "Мы чувствуем, что не нуждаемся в каких-либо дополнительных умозаключениях" [224, 14.XI.1974]. Переговоры были сорваны. В начале декабря 1974 г. бугенвильские власти потребовали, чтобы уже все доходы от экспорта меди передавались непосредственно в их распоряжение. "В противном случае, - заявил Л. Хэннет, - будет полностью прекращено снабжение медных рудников водой из реки Яба, а если и эта мера не поможет, то сами рудники будут разрушены" [224, 8.XII. 1974]. Правительство послало в Бугенвиль министра горной промышленности П. Лапуна для выяснения обстановки на месте. Но достигнуть тогда договоренности не удалось.

Внутриполитическая борьба в Папуа Новой Гвинее ярко проявилась в ходе обсуждения проекта конституции страны. Упоминавшийся выше Комитет конституционного развития в течение двух лет готовил проект системы конституционного устройства Папуа. Новой Гвинеи и наконец в июле 1974 г. передал его на рассмотрение Палаты ассамблеи.

Одновременно палате был представлен проект так называемого меньшинства, подготовленный М. Сомаре и его заместителем Д. Гизом, которые по должности являлись членами комитета, а, М. Сомаре - даже его председателем, но фактически работой руководил заместитель председателя комитета Дж. Момис (с острова Бугенвиль). Активное участие в работе комитета принимал министр юстиции Д. Калугин (с полуострова Газель). Понятно, что проект, представленный комитетом, отражал интересы сепаратистов.

Кроме этих двух проектов в Палату ассамблеи был направлен. и третий проект, подготовленный оппозиционной Объединенной партией.

Обсуждение проектов конституции было весьма бурным. М. Сомаре отрицательно отнесся к ряду положений, разработанных комитетом. Д. Капутин, в свою очередь, ожесточенно нападал на правительственный проект. Дело дошло до того, что М. Сомаре заявил об увольнении Капутина с поста министра юстиции. Однако последний отказался покинуть его. Сомаре настаивал. Капутин не уступал. Сторонники Д. Капутина угрожали Сомаре убийством. Но глава правительства оставил свое решение в силе.

Проект конституции, представленный комитетом, состоял из 15 статей. Споры шли почти по каждой из них. Так, правительство возражало против содержавшегося в ст. 2 положения о включении в конституцию законодательства, регулирующего объем капиталовложений. Правительство не соглашалось также с расширенным толкованием понятия "руководство", содержащимся в ст. 3. В соответствии с проектом комитета в руководство должны входить. глава государства, премьер-министр и все члены правительства, члены парламента и члены провинциальной администрации, послы и высшие дипломатические чиновники, главы департаментов и ведомств, начальник полиции и главнокомандующий вооруженными силами, старшие чиновники министерства, а также ответственные партийные работники.

Ожесточенные дебаты разгорелись вокруг ст. 4, в которой говорилось, что гражданство автоматически получают лица, у которых бабушки и дедушки принадлежали к коренному населению. Правительство же предлагало, чтобы автоматически гражданство давалось лицам, у которых бабушки и дедушки родились в Папуа Новой Гвинее, но не обязательно принадлежали к коренному населению. Благодаря этой поправке гражданство могла иметь весьма значительная категория лиц смешанной крови. В статье также указывалось, что гражданство путем натурализации могут получать лица, проживающие в Папуа Новой Гвинее 8 лет и более, но при этом предусматривалась довольно сложная процедура. Правительство соглашалось с выдвинутым принципом натурализации, но выступало против усложнения ее процедуры.

Очень серьезные разногласия возникли по поводу ст. 7 об исполнительной власти. В ней отвергалась идея о главе государства и предлагалось создание Национального исполнительного комитета в составе премьер-министра, который будет "лидером группы министров - первым среди равных", а также всех министров. В статье говорилось, что существующее правительство должно сложить свои полномочия после вступления в силу новой конституции. Правительство настаивало на учреждении поста главы государства, избираемого абсолютным большинством парламента на 6 лет. Правительство предлагало и создание Национального исполнительного комитета в составе не менее 15 человек, назначаемых главой государства, по рекомендации премьер-министра. Правительство также считало, что для страны будет лучше, если в переходный период оно останется, а не уйдет в отставку автоматически, после введения новой конституции.

Много споров было по поводу ст. 10 о провинциальном управлении. В статье говорилось о необходимости предоставить большую власть провинциальным правительствам, создать ассамблеи (местные исполнительные органы), а также о том, что премьеры провинциальных правительств должны входить в состав совета премьеров при премьер-министре страны (совет следует собирать не реже одного раза в год). Правительство же настаивало на ограничении прав местных органов управления, на создании централизованного государства. "Тин почти феодальной системы, - говорилось в конституционном проекте, подготовленном правительством, - породит много правовых и административных проблем" [35, с. 35].

Несмотря на разногласия и споры, правительству удалось к концу декабря 1974 г. добиться поддержки (иногда, правда, незначительным большинством голосов) Палатой ассамблеи своего проекта конституции. Но это еще не означало окончания конституционных дебатов. В начале 1975 г. обсуждение конституции продолжилось, но теперь уже не трех, а одного документа.

Таким образом, оппозиционным силам удалось оттянуть предоставление стране независимости. Идя на компромисс, правительство согласилось с требованием оппозиции провозгласить независимость только после принятия Палатой ассамблеи окончательного текста конституции. Выступая в Порт-Морсби в начале декабря 1974 г., М. Сомаре заявил, что независимость страны будет объявлена 19 апреля 1975 г., в день трехлетней годовщины со дня прихода к власти коалиционного правительства Папуа Новой Гвинеи.

С приближением срока предоставления независимости Папуа Новой Гвинее все острее становилась проблема выбора путей экономического развития. Первый пятилетний план, принятый правительством в 1968 г., ускорил темпы развития современной промышленности в Папуа Новой Гвинее. Совокупный общественный продукт в секторе товарного производства в период между 1968/69-1969/70 гг. увеличился на 20,5%, а в период между 1969/70 и 1970/71 гг. - на 22,6%. Но это происходило главным образом за счет строительства медных рудников на острове Бугенвиль. С окончанием строительства темпы общего развития экономики страны сразу замедлились.

2 марта 1973 г. М. Сомаре сделал заявление о будущем экономическом строительстве в стране. Прежде всего он остановился на значении перспективного экономического планирования: "Как только мы разработаем наш экономический план, Папуа Новая Гвинея вступит в период быстрых экономических перемен. Этот план определит нашу жизнь на годы вперед" [43, с. 21]. М. Сомаре определил основные задачи плана развития страны: "Во-первых, мы хотим улучшить жизнь народа Папуа Новой Гвинеи... Во-вторых - встать на собственные ноги... Конечно, мы примем помощь от богатых наций. Было бы глупо не принять помощь, а Папуа Новая Гвинея не глупа. Но мы постараемся сделать все, чтобы не попасть в зависимость от какой-либо страны или от какой-либо отдельной компании, ибо это повлечет за собой необходимость проводить политику в интересах этой страны или компании вопреки нашим собственным интересам. В сложном современном мире нет ни одной совершенно независимой страны. Но мы хотим, насколько это возможно, стоять на собственных ногах. В-третьих, мы сами должны выбрать свое будущее. Есть много хорошего в развитой экономике Австралии, Японии и других стран. Но мы не будем имитировать каждую деталь. Мы постараемся использовать некоторые аспекты нашей традиционной культуры, но это не значит, что мы отвергнем все идеи извне. Нам необходима свобода выбора. И, завоевав эту свободу, мы должны создать сильную экономику" [43, с. 21-22].

Характеризуя экономическое положение страны, М. Сомаре указал на наличие как бы "двойной экономики": с одной стороны, современной промышленности, в которой заправляют крупные компании типа "Бугенвиль коппер лимитед", с другой - натурального хозяйства, в котором занято подавляющее большинство населения. Довольно большая группа населения находится в основном на самообеспечении, но производит и товарный продукт, чтобы заработать деньги на уплату налогов, школьное образование, для покупки промышленных товаров.

"Самые значительные успехи, - продолжал М. Сомаре, - достигнуты в секторе современной экономики; большинство же деревенских жителей получало мало преимуществ от экономического роста. Это не критика прошлого экономического планирования, которое основывалось на идеях, широко распространенных по всему миру во время подготовки нашей пятилетней программы развития... При составлении новой программы мы должны исходить из того, что большой бизнес в больших городах не является единственным источником роста благосостояния. В то же время нужно помнить, что доходы от налогов, взимаемых с современных промышленных предприятий, необходимы для финансирования развития сельских районов. Как бы быстро ни росли крупные промышленные предприятия, они никогда не смогут дать работу каждому мужчине и каждой женщине, которые хотят работать. Но даже если это произойдет, разве мы захотим утратить наш традиционный образ жизни и стать страной больших городов? Во всех семистах языках нашей страны нет слов, выражающих такие понятия, как "загрязнение воздуха", "трущобы", "безработица". Разве мы хотим жить в стране, которая нуждалась бы в этих терминах? Мы жители не городов, а гор, полей и моря, и такими останемся. Мы и впредь будем расширять возможности для капиталовложений и содействовать развитию промышленности в интересах нашего народа. Но мы должны также... работать над улучшением положения сельских районов, ведь там живут девять из каждого десятка жителей Папуа Новой Гвинеи. Нужно создать дополнительные возможности заработать деньги, которые нужны людям на жизнь. Но мы не станем разрушать наш традиционный уклад жизни больше, чем это необходимо. Определение новых целей ни в коей мере не означает, что Папуа Новая Гвинея отказывается от иностранных капиталовложений или от помощи других государств. Мы нуждаемся в иностранных капиталовложениях для дальнейшего роста сектора современной экономики и приветствуем те виды капиталовложений, которые отвечают нашим целям" [43, с. 23-24].

Выработка политики в отношении иностранных капиталовложений стала вопросом первостепенной важности для правительства Папуа Новой Гвинеи. Иностранные капиталистические предприятия с большим интересом относятся к экономическому потенциалу этой страны. На территории Папуа Новой Гвинеи в 1973 г. действовало 650 иностранных инвеститоров. Особую экономическую активность проявляла Япония. В 1972 г. в Японию направлялось около 17% экспорта Папуа Новой Гвинеи, и она как импортер заняла второе место после Австралии. Япония, в свою очередь, поставляла около 20% импортируемых Папуа Новой Гвинеей товаров [34, 1974, № 60, с. 1078-1079]. До 1965 г. Папуа Новая Гвинея была закрыта для японцев. Сейчас же они частые гости в этой стране. Японские компании, особенно "Мицуи" и "Мицубиси", проявляют большой интерес к медным разработкам на острове Бугенвиль, они намерены закупать основную массу руды и концентратов. Компании "Ниттецу майнинг", "Ниппон майнинг" и "Миняр майнинг" участвуют в создании электростанции на реке Пурари. Электроэнергию этой станции предполагается использовать для выплавки алюминия из австралийских бокситов для Японии. Японские компании "Хонсю пепер", "Номура секьюритис", "Дай-ити кангё" и "Мицуи" являются основными с японской стороны держателями акций в смешанном предприятии "Джапэн Нью Гуини тимбер", ведущем лесоразработки в районе Маданга. Компании "Соби адати" и "Тонан трейдинг" участвуют в лесоразработках на острове Новая Британия. "Мицубиси" проявляет интерес к строительству отелей. Японские компании "Кангай гёгё", "Кёкуё фишерис", "Ниппон свиссан", "Хокоху марине" и "С. ито" сотрудничают с двумя австралийскими компаниями, "Карпентер" и "Голлиан энд компани", в ловле тунцов в водах северной части Новой Гвинеи. Как сообщалось в американском журнале "ЮС ньюс энд уорлд рипорт" в номере от 3 декабря 1973 г., один из высокопоставленных австралийских банковских служащих сказал: "Я советую всем банкирам, с которыми мне приходится встречаться, ехать в Новую Гвинею и знакомиться с возможностями горного дела, животноводства, лесного хозяйства и добычи нефти. Это - страна с будущим" [229, 3.XII.1973].

Подобные рекомендации находили отклик. Так, 15 июля 1973 г. международный синдикат, возглавляемый западногерманским "Дойче банк", предоставил Папуа Новой Гвинее заем в размере 50 млн. марок.

Выступая в Австралии 14 марта 1974 г., М. Сомаре сказал, что Новая Гвинея нуждается в получении иностранных капиталов, в приобретении технических и коммерческих знаний. В таких отраслях, как горнодобывающая, нефтяная, газовая, в стране еще мало специалистов, и правительство Папуа Новой Гвинеи будет обращаться к иностранным компаниям с просьбой подготовить кадры для местной промышленности. Вместе с тем М. Сомаре подчеркнул, что его правительство намерено следить за использованием ресурсов, а также за тем, чтобы не образовывалось привилегированной прослойки новогвинейцев. Для того чтобы доходы шли всему народу, будет увеличено налогообложение компаний, занимающихся добычей полезных ископаемых, возрастет также доля участия правительства в иностранных корпорациях, ведущих добычу природных ресурсов. М. Сомаре сказал, что предполагается создать Национальное бюро по инвестициям и развитию, его задача - следить за тем, чтобы иностранный капитал привлекался только в те отрасли, которые не могут быть развиты самими новогвинейцами, например, в горнодобывающую, нефтяную, газовую. В таких отраслях, как дорожное строительство, сельское хозяйство, доля иностранного капитала будет сокращаться.

Правительство Папуа Новой Гвинеи неоднократно подчеркивало, что в своей политике оно намерено руководствоваться прежде всего интересами собственного народа. "Каждый, кто хочет жить в Новой Гвинее или сделать Новую Гвинею своей родиной, - говорил М. Сомаре, - должен изменить свое отношение к коренным жителям этой страны" [204, т. 81, 1973, № 26, с. 20].

27 ноября 1973 г. М. Сомаре представил на рассмотрение Палаты ассамблеи предложение о создании Администрации по национальным капиталовложениям и развитию (НИДА), в компетенцию которой бы входило: регистрация всех существующих и новых иностранных предприятий в Папуа Новой Гвинее; рекомендации о создании государственных корпораций с целью ускорения промышленного развития; сотрудничество с Центральным бюро планирования по всем аспектам инвестиционного планирования; рекомендации правительству о путях и методах капиталовложений и т. д. [44, с. 51]. Палата поддержала предложение М. Сомаре, и Администрация по национальным капиталовложениям и развитию была создана.

Еще ранее правительство разработало так называемый план из восьми пунктов, который Палата ассамблеи одобрила в декабре 1972 г. Этот план, призванный определить стратегию экономического развития страны, содержал следующие положения:

1) быстрое и пропорциональное развитие экономики в соответствии с интересами народа Папуа Новой Гвинеи;

2) более равномерное распределение экономических благ, с тем чтобы в будущем выровнять доходы населения и уровень развития различных районов страны;

3) децентрализация экономической активности, планирования и правительственных ассигнований, преимущественное развитие сельского хозяйства, внутренней торговли;

4) поощрение развития местной деловой активности;

5) дальнейшее развитие экономики, менее зависимой от иностранного капитала и лучше удовлетворяющей нужды народа;

6) увеличение доходов, поступающих из местных источников;

7) вовлечение женщин в экономическую и общественную деятельность;

8) правительственный контроль над теми секторами экономики, где такой контроль необходим для достижения желаемого уровня развития [17, с. 70].

На основе плана из восьми пунктов был разработан улучшенный план на 1972-1974 гг.

Несмотря на то что внешней политикой самоуправляющейся Папуа Новой Гвинеи занималась Австралия, с 1973-1974 гг. правительство М. Сомаре стало проявлять внешнеполитическую и внешнеэкономическую активность. В Порт-Морсби были открыты генеральные консульства Великобритании, Новой Зеландии, Соединенных Штатов Америки, Индонезии. Папуа Новая Гвинея стала членом Южно-тихоокеанского форума и организации "План Коломбо". М. Сомаре совершил целый ряд заграничных поездок, вел переговоры с премьер-министром Японии Танакой, активно участвовал в работе Южно-тихоокеанского форума и т. д.

Правительство Папуа Новой Гвинеи большое внимание уделяло развитию отношений со своим соседом - Индонезией. В начале 1973 г. М. Сомаре посетил Джакарту, а вслед за этим последовало подписание соглашения по пограничным вопросам. В декабре 1973 г. министр иностранных дел Индонезии А. Малик находился в Папуа Новой Гвинее. Приветствуя его визит, министр обороны, иностранных дел и торговли Папуа Новой Гвинеи А. Кики подчеркнул необходимость установления и развития тесного сотрудничества между двумя странами.

2 октября 1974 г. А. Кики открыл в Джакарте генеральное консульство Папуа Новой Гвинеи (первое представительство страны за границей, не считая консульства в Австралии).

Тем не менее правительство Папуа Новой Гвинеи подчеркивало, что придает первостепенное значение отношениям со странами Океании. Комментируя предложение А. Малика о создании новой группировки, куда вошли бы Австралия, Новая Зеландия, Индонезия и Папуа Новая Гвинея, А. Кики заявил, что, хотя Папуа Новая Гвинея рассматривает себя в качестве "моста" между Юго-Восточной Азией и Тихим океаном, она будет по-прежнему ставить на первое место отношения с государствами и островными народами в Тихом океане, с которыми народ Папуа Новой Гвинеи имеет культурное родство.

Выступая в марте 1974 г. на Раротонге (острова Кука) с приветствием в адрес Южно-тихоокеанского форума, М. Сомаре сказал: "Я хочу заверить вас в том, что мы чувствуем свои теснейшие этнические и культурные связи с островными народами южной части Тихого океана и потому придаем первостепенное значение установлению международных отношений именно с этими народами. Папуа Новая Гвинея географически находится западнее других участников форума, и я надеюсь, что народы тихоокеанских островов и их лидеры поймут, что для нас очень важно развивать хорошие отношения с нашими соседями на западе. Однако я еще раз хочу повторить, что наше основное внимание всегда будет направлено на улучшение добрососедских отношений с народами, представленными сегодня на форуме" [224, 22.III.1974].

Если пограничный вопрос с Индонезией был разрешен быстро, то пограничные споры с северным штатом Австралии Квинслендом, с которым Папуа Новая Гвинея граничит на юге, затянулись. Нынешняя граница была установлена еще в прошлом веке. Квинсленд получил острова и водное пространство, включая Торресов пролив и Большой Барьерный риф. Таким образом, этот австралийский штат завладел островами, населенными частично папуасами и расположенными лишь в сотне метров от берегов Папуа. После предоставления Папуа Новой Гвинее независимости ей по-прежнему не принадлежала бы та часть суши и морской территории, на которую она имела право. Кроме того, Торресов пролив получил бы значение международного морского пути, подобно Малаккскому проливу, и претензии Квинсленда, а следовательно, и Австралийского Союза на все водное пространство пролива, несомненно, вызвали бы международный протест.

Лейбористское правительство Г. Уитлема склонялось к тому, чтобы перенести границу к югу, но это вызвало ожесточенное сопротивление Квинсленда. Газета "Сидней морнинг геральд" сообщала, что в парламенте Квинсленда раздаются даже голоса, призывающие к выходу из Австралийского Союза в случае, если федеральное правительство не посчитается с мнением штата. Так возбуждающе подействовала на квинслендских бизнесменов перспектива разработок пока еще не открытых месторождений нефти и газа на севере Большого Барьерного рифа [228, 15.XII.1972].

Позиция Квинсленда подверглась критике в австралийской прессе. Известный австралийский специалист по Папуа Новой Гвинее П. Гастинс писал в "Сидней морнинг геральд": "Уитлем и Моррисон согласны с тем, что нынешняя граница несправедлива. Сомаре готов, как кажется, пожертвовать морским дном до 10-й параллели при условии, что разработки его богатств будут вестись совместно Австралией и Папуа Новой Гвинеей" [228, 21.1.1973].

Австралия и Папуа Новая Гвинея заняли разумную позицию в подходе к наболевшему вопросу о будущем островов Торресова пролива, писала газета "Уэст Острэйлиен" в номере от 20 января 1973 г. И Сомаре и премьер-министр согласны, что пора принять во внимание географическую реальность - у Австралии нет обоснованных притязаний на гроздь островов, близких к Папуа Новой Гвинее. Брисбену следовало бы примириться с неизбежным изменением границы, в результате которого Папуа Новая Гвинея полупит принадлежащую ей по справедливости долю богатств моря и морского дна, примыкающего к ее берегу. Одновременно газета Предупреждала, что независимая Папуа Новая Гвинея может обратиться с делом о границе в международный суд.

Переговоры приняли крайне затяжной характер. Австралийское правительство выдвинуло требование распространить суверенитет Австралии практически на весь пролив. А. Кики, возглавлявший делегацию Папуа Новой Гвинеи на переговорах с австралийским правительством, вынужден был сразу же прервать переговоры. "Австралия стремится сохранить положение, возникшее в результате колонизаторских действий много лет назад, - заявил А. Кики. - Правительство Папуа Новой Гвинеи предпринимает необходимые действия, чтобы защитить интересы страны" [210, март 1977, с. 15-16].

В течение 1976-1978 гг. состоялось еще несколько встреч министров иностранных дел Австралии и Папуа Новой Гвинеи. 5 мая 1978 г. министры договорились о принципах, на основе которых должен быть выработан проект договора о морской границе между двумя странами в Торресовом проливе. 25 мая этот документ был представлен на рассмотрение парламентов Австралии и Папуа Новой Гвинеи. В нем говорилось, что Австралия признает суверенитет Папуа Новой Гвинеи на ряд островов, расположенных в проливе, но на большинство островов по-прежнему будет распространяться юрисдикция Австралии.

Переговоры продолжались и дальше. В конце 1978 г. договор был подписан правительствами обеих стран. Обсуждение текста договора в австралийском парламенте вызвало острые дебаты, что затянуло его ратификацию до 1980 г.

События, происшедшие в Папуа Новой Гвинее после предоставления ей самоуправления, показали, что страна, несмотря на все трудности, может и должна стать независимой и что, чем скорее наступит этот день, тем здоровее будет новый государственный организм. В послании по случаю первой годовщины предоставления стране самоуправления М. Сомаре писал: "Год назад многие думали, что самоуправление пришло слишком быстро, но мы успешно со всем справились, и сейчас до независимости - лишь один шаг... Мы взяли под свой контроль большинство государственных органов... 1974 год был годом, в течение которого мы занимались обсуждением конституции и рассмотрением нужд народа. И, наконец, что очень важно, - это был год быстрого экономического подъема... В это время в будущем году мы сможем сказать самим себе: нация стоит на своих собственных ногах и занимает принадлежащее ей по праву место в семье народов" [224, 2.ХΙΙ.1974].

Проект конституции страны был окончательно одобрен Палатой ассамблеи 15 августа 1975 г., а за 2 месяца до этого, 18 июня, палата приняла решение провозгласить независимость страны 16 сентября 1975 г. Правда, оппозиция настаивала на другой дате - 1 декабря 1975 г., но большинство депутатов отвергли это предложение. В конце августа 1975 г. палата представителей австралийского парламента приняла закон о предоставлении независимости Папуа Новой Гвинее. У. Моррисон, передавший по поручению правительства закон на обсуждение парламента, заявил, что с 15 сентября 1975 г. Австралия перестанет быть колониальной державой.

За две недели до предоставления независимости Папуа Новой Гвинее провинциальные власти Бугенвиля объявили остров независимой Республикой Северных Соломоновых островов. Лидер провинциального правительства А. Сарей потребовал от Папуа Новой Гвинеи помощь в размере 50 млн. австрал. долл. В случае же отказа он угрожал наложить секвестр на медные рудники международной компании "Бугенвиль коппер лимитед". Он потребовал также, чтобы компания платила налоги правительству Бугенвиля, а не Папуа Новой Гвинеи.

Действия бугенвильских сепаратистов не получили поддержки ни у правительства Австралии, ни в Совете по опеке ООН. Совет по опеке, выслушав речь представителя Бугенвиля Д. Момиса, заявившего, что остров не будет частью Папуа Новой Гвинеи, проголосовал за предоставление независимости Папуа Новой Гвинее как единому государству и поздравил правительство Австралии "с предстоящим прекращением действия его обязательств по соглашению об опеке над Новой Гвинеей 1946 г." [224, 1.IX.1975].

15 сентября 1975 г., в полдень, на центральном стадионе Порт-Морсби был спущен флаг Австралии. На следующий день в Вайгани, административном центре столицы, взвился черно-красный флаг с изображением райской птицы и пяти звезд Южного Креста. Папуа Новая Гвинея стала суверенным государством. В послании к народу глава правительства М. Сомаре писал: "Наша задача теперь состоит в том, чтобы найти тот путь, который будет отвечать интересам нашего народа и в то же время позволит нам занять достойное место в семье народов мира" [224, 16.IX.1975].

С получением Папуа Новой Гвинеей независимости закончился растянувшийся почти на три четверти века период господства австралийского колониализма на Тихом океане.

Идеологи австралийской буржуазии стремятся доказать, что Австралия якобы не извлекла из обладания колониями никакой прибыли, а управляла ими, руководствуясь чистой филантропией.

По существу колониальная политика Австралии ничем не отличалась от колониальной политики других империалистических держав. Тем не менее нельзя не отметить некоторые отличительные черты австралийского колониализма, связанные с известной спецификой развития австралийского империализма. Прежде всего для австралийской буржуазии никогда не была важна прямая эксплуатация колоний. Экспорт капитала в колонии был невелик, ибо австралийская буржуазия имела возможность действовать на громадных просторах неосвоенного пятого континента [54, с. 247-248; 61, с. 81]. Кроме того, по уровню своего экономического развития даже самая крупная из подвластных Австралии территорий - Папуа Новая Гвинея - долгое время представляла собой "неудобный" объект для капиталовложений.

Однако австралийские предприниматели прибегали и к прямой эксплуатации коренного населения колоний, и к неэквивалентному обмену для получения весьма существенных прибылей. При этом с установлением австралийского колониального управления наиболее выгодные сферы колониального хозяйства попадали в руки нескольких компаний. Например, в Папуа Новой Гвинее действовали "Бернс-Филп" и "Карпентер". В эксплуатации колоний весьма активное участие принимали крупнейшие банки Австралии, прежде всего Банк Нового Южного Уэльса. На эксплуатации коренного населения Папуа Новой Гвинеи наживались и несколько тысяч австралийских плантаторов, целиком контролировавших товарное хозяйство территории [54, с. 252].

Австралийские колонизаторы не принимали сколько-нибудь серьезных мер для экономического развития зависимых территорий. Они также задерживали политический и социальный прогресс. Австралийское правительство, особенно после второй мировой войны, уделяло большое внимание стратегическому положению Папуа Новой Гвинеи. Территория была включена в сферу действия АНЗЮС.

До начала 60-х годов австралийское правительство не допускало мысли о предоставлении независимости Папуа Новой Гвинее. Лишь в 60-х годах под влиянием резкого усиления освободительного движения на территории и давления со стороны прогрессивных сил, возглавляемых СССР в Организации Объединенных Наций, австралийское правительство вынуждено было начать проведение некоторых реформ в управлении территорией. Но и тогда австралийские колонизаторы не думали уходить из Папуа Новой Гвинеи. В 60-х - самом начале 70-х годов ООН приняла несколько резолюций, подтверждающих неотъемлемое право народа Папуа Новой Гвинеи на независимость. Но австралийское правительство отказывалось назвать даже приблизительную дату предоставления независимости территории. Лишь лейбористское правительство Австралии, пришедшее к власти в конце 1972 г., осуществило переход Папуа Новой Гвинеи к независимому существованию.

Но предоставление политической независимости Папуа Новой Гвинее, так же как и другим океанийским территориям, ни в коей мере не означало ухода оттуда Австралии. Напротив, в 70-х годах Австралия усилила внимание к Океании. Австралийский капитал продолжал расширять и укреплять свои позиции в этом районе.

Подобно другим империалистическим государствам, Австралия проводит в Океании неоколониалистскую политику. Австралийское правительство постоянно подчеркивает, что отношения с океанийскими государствами являются одним из важнейших направлений внешней политики страны. Австралия имеет свои представительства во всех независимых океанийских государствах. Осуществляются интенсивные контакты на уровне глав правительств, министров, парламентариев.

Австралия активно участвует в заседаниях южно-тихоокеанских региональных организаций. Особое значение австралийское правительство придает участию в работе Южно-тихоокеанского форума, в состав которого из империалистических государств входят лишь Австралия и Новая Зеландия.

Для закрепления своих позиций в Океании Австралия использует и региональные совещания глав правительств стран Содружества наций, в которых наряду с Австралией, Новой Зеландией, Индией, Бангладеш, Шри Ланкой, Сингапуром и Малайзией принимают участие Папуа Новая Гвинея, Фиджи, Науру, Тонга и Западное Самоа.

Австралия поддерживает и двусторонние контакты с океанийскими государствами. Так, за три года после получения независимости Папуа Новой Гвинеей Австралия заключила с молодым государством целую серию соглашений по военным, экономическим, торговым, транспортным и другим вопросам.

Во второй половине 70-х годов ежегодно происходили австралийско-фиджийские встречи на уровне министров иностранных дел, на которых обсуждались важнейшие вопросы политических и экономических отношений между двумя странами. В 1976-1978 гг. было значительно расширено австралийско-фиджийское военное сотрудничество. В 1977 г. 22 офицера фиджийских военно-морских сил проходили подготовку в Австралии; 7 кораблей военно-морского флота Австралии побывали в том же году в портах Фиджи с "дружескими визитами" и совместно с недавно созданной эскадрой кораблей фиджийского военно-морского флота принимали участие в маневрах. Углубляются и торгово-экономические связи.

Серьезные позиции австралийский капитал занимает в экономике Науру, Тонга, Западного Самоа и Новых Гебрид.

Во второй половине 70-х годов Австралия значительно увеличила размеры субсидий странам Океании. За 1976/77-1978/79 гг. субсидии, выделенные Фиджи, увеличились с 4,3 млн. до 8,6 млн. австрал. долл. (более чем в 2 раза); Ниуэ - с 11 тыс. до 146 тыс. (в 13 раз); островам Кука - со 176 тыс. до 507 тыс. (почти в 3 раза); Кирибати - с 260 тыс. до 2,7 млн. (более чем в 10 раз); Тувалу - с 35 тыс. до 686 тыс. (почти в 20 раз); Соломоновым островам - с 1,4 млн. до 3,4 млн. (более чем в 2 раза); Тонга - с 1 млн. до 3,6 млн. австрал. долл. (в 3,5 раза).

Финансовые субсидии Австралии Папуа Новой Гвинее и Западному Самоа за тот же период выросли соответственно со 100 млн. до 215 млн. австрал. долл. и с 3,9 млн. до 4,4 млн. австрал. долл. По соглашению от 4 марта 1976 г. Австралия выплачивает Папуа Новой Гвинее ежегодно 180 млн. австрал. долл., что составляет 37% всех бюджетных ассигнований страны. Предоставляемые средства направляются в первую очередь в те отрасли экономики, продукция которых идет на экспорт, что способствует увеличению вывоза в Австралию сырьевых товаров. Понятно, что с помощью этих все растущих финансовых субсидий Австралия получает возможность влиять как на экономическую, так и на политическую жизнь океанийских стран.