Мануфактура

XVII век - время, когда крупное производство находилось у истоков своего развития. Первые мануфактуры возникали спорадически, охватывали далеко не все отрасли, число их было невелико (К концу XVII в. в русской промышленности действовало около 30 мануфактур (см.: Заозерская Е. И. Список мануфактур, возникших при Петре I. - ИЗ, т. 19, с. 260; Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII век. М., 1955, с. 110).). В ряде случаев крупное производство не имело еще четко выраженных признаков мануфактуры и представляло сабой лишь переходную форму от простой кооперации к мануфактуре (См.: Заозерская Е. И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI-XVII вв. М., 1970.). Что же отличало мануфактуру с точки зрения ее внутренней организации от мелкого производства? В XVII столетии, когда можно говорить лишь о зачатках крупного производства, вероятно, правильнее будет учитывать определенную сумму признаков, в совокупности дающих основание отнести то или иное крупное предприятие к мануфактуре. Одним из таких признаков является эксплуатация чужого труда, наемного или принудительного, а также наличие организатора и руководителя производства. "Всякий непосредственно общественный или совместный труд, осуществляемый в сравнительно крупном масштабе, нуждается в большей или меньшей степени в управлении... " (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 342.). Организатором и руководителем крупного производства в России XVII в. выступала казна феодального государства или поощряемый правительством торговый капитал, среди которого преобладали представители иноземного капитала. Это обстоятельство не могло не сказаться на своеобразии русской мануфактуры рассматриваемого времени.

Одним из первых и вместе с тем важнейшим признаком укрупнения производства является изменение числа занятых работников. "Мануфактура, - писал К. Маркс, - отличается в своем зачаточном виде от цехового ремесленного производства едва ли чем другим, кроме большего числа одновременно занятых одним и тем же капиталом рабочих". Но в этой, сначала "чисто количественной разнице" были заложены принципиальные основы для повышения производительности труда в мануфактуре; дело было не только в "повышении путем кооперации индивидуальной производительной силы", но в создании "новой производительной силы, которая по самой своей сущности есть массовая сила" (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 333, 337.). Исходной точкой превращения ремесла в мануфактуру, таким образом, являлась рабочая сила. Изменения в функционировании и расстановке рабочей силы в производственном цикле являлись определяющим моментом превращения ремесла в мануфактуру. Характерной и отличительной чертой мануфактуры становится техническое разделение труда внутри предприятия, которое определяло более высокий этап в развитии производительных сил, прогресс в технике. "На базисе ручного производства, - писал В. И. Ленин, - иного прогресса техники, кроме как в форме разделения труда, и быть не могло" (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 3, с. 428.). Сравнительно широкое использование гидроэнергии, некоторое усовершенствование и дифференциация рабочих инструментов становятся отличительным признаком мануфактурного производства.

Предпосылки для появления предприятий мануфактурного типа были созданы развитием обрабатывающих промыслов, ремесла, которые в XVII в. приобрели мелкотоварный характер и в ряде случаев сами начинали обнаруживать тенденцию к укрупнению производства (См. главу "Обрабатывающие промыслы и ремесло" настоящего издания.). Большинство крупных предприятий было сосредоточено в центральном, наиболее освоенном в хозяйственном отношении районе, преобладали среди них металлургические мануфактуры (Литература, в которой рассматривается история возникновения и действие металлургических заводов в XVII в., весьма обширна (см., например: Стоскова Н. Н. Первые металлургические заводы России. М, 1962; Струмилин С. Г. История черной металлургии в СССР, т. I. М., 1954; Любомиров П. Г. Очерки по истории русской промышленности. М., 1947; Бакланов п. Б., Мавродин В. В., Смирнов И. И. Тульские и Каширские заводы в XVII в. М. - Л., 1934; Бакланова Н. А. Звенигородские железные заводы в XVII в. - В кн.: Московский край в его прошлом, ч. 2. М., 1930; и др.).). Тульско-Каширская группа железоделательных заводов, наиболее значительная по числу предприятий, сложилась в 30-50-е гг. к югу от Москвы, где еще в предшествующем столетии были широко известны крестьянские домницы в Серпуховском, Алексинском, Тульском уездах, кузнечные промыслы Тулы (Очерки русской культуры XVI века, ч. 1, гл. "Ремесло". М., Изд-во Моск. ун-та, 1977.).

Вместе с тем возникновение мануфактуры в России было ускорено и в значительной степени явилось результатом меркантильной политики правительства. Мануфактура появлялась прежде всего в тех отраслях, развитие которых определялось государственными потребностями, интересами казны или царского двора. Удовлетворение военных нужд государства стало главной задачей металлургических заводов. Отсутствие собственного производства чугуна - основного сырья для литья пушек - вело к увеличению экспорта дорогого "свицкого" (шведского) железа и готовых изделий (См.: Струмилин С. Г. История черной металлургии в СССР, с. 55.). Поэтому государство поощряло инициативу иноземцев в строительстве "мельнишных" заводов и использовало уже известный в Западной Европе опыт создания металлургических мануфактур. Усиливающиеся международные связи России расширяли возможности подобных экономических контактов. Правительство преследовало свои интересы и при строительстве мануфактур в других отраслях. Частью большого хозяйства, обслуживавшего нужды царского двора, были текстильные, кожевенные, стекольные предприятия. Возникноъение бумажных мельниц, активизация работы Печатного двора также были связаны непосредственно с правительственной инициативой.

Мануфактура в России в XVII в. (Карта составлена Л. В. Кошман).

В 1632 г. голландский купец А. Д. Виниус получил от русского правительства право на постройку металлургического завода. По жалованной грамоте ему разрешалось "из железной руды меж Серпухова и Тулы... делать всякое железо мельнишным заводом на 10 лет безоброчно, а те мельницы и всякое железное дело... заводить своим заводом" (Стоскова Н. Н. Указ. соч., с. 97-99. ). Первые заводы из Тульско-Каширской группы - Городищенские - были построены на р. Тулице и начали давать продукцию в 1637 г. В 50-е гг. недалеко от Каширы на р. Скниге начали работать еще четыре железоделательных завода (Ведменский, Саломыков-ский, Ченцовский и Елкинский). В середине 50-х гг. П. Марселис и Ф. Акема, ставшие владельцами Тульско-Каширских заводов, взяли на оброк, а потом приобрели в собственность "ветхой" завод боярина И. Д. Милославского, расположенный на р. Поротве (Протве) в Мало-ярославецком уезде. Далее металлургическое производство в этом районе было расширено постройкой заводов на р. Угодке (конец 50-х гг.) и р. Истье (1680 г.). Так, в центре возникла Поротово-Угодская группа железоделательных заводов.

Во второй половине века недалеко от Москвы, в районе Звенигорода, действовали несколько "мельнишных" заводов, первый из которых был построен известным предпринимателем боярином Б. И. Морозовым, другие - казной (Павловский, Брязгинский, Бородниковский, Обушковский). Как правило, все металлургические предприятия строились вблизи небольших рек, энергия которых находила применение в производстве. Впервые гидроэнергия на крупном предприятии была применена на Пушечном дворе в Москве, где в 1624 г. "поставили кузнечную мельницу и учали железо ковать водою" (3аозерская Е. И. У истоков.., с. 371.).

Помимо металлургических мануфактур в центральном районе возникли крупные предприятия в ряде отраслей обрабатывающей промышленности - текстильной, стекольной, писчебумажной (Об этих предприятиях см.: Заозерская Е. И. Указ. соч.; Якобсон А. Л. Ткацкие слободы и села в XVII в. М. -Л., 1934; Новицкий Г. А. Из истории насаждения суконных фабрик в XVII в. - Труд в России, кн. 2. Л., 1924; Цейтлин М. А. Очерки по истории развития стекольной промышленности в России. М. - Л., 1939; Бакланова Н. А. Стеклянные заводы в Московском государстве XVII в. - В кн.: Очерки по истории торговли и промышленности в России XVII - начала XVIII вв. М., 1928; Новицкий Г. А. К истории труда и промышленности во второй половине XVII века. Бумажная мельница на реке Яузе. - Труд в России, кн. 1. Л., 1924.). Крупное полотняное производство сосредоточивается в государственных слободах в Москве (Кадашевская, Хамовная) и в дворцовых селах Брейтово и Черкасове Ярославского уезда. В районе Ярославля домашнее ткачество полотен было давно известным крестьянским промыслом. В Москве находились первые шелковые и суконные предприятия, основанные казной или иноземными купцами (Бархатный двор, шелковая "фабрика" Паульсена, суконное заведение И. Тауберта) (См.: Корнилович А. Известия об успехах промышленности в России и в особенности при царе Алексее Михайловиче. - "Северный архив", 1823, ч. I, с. 53.).

Недалеко от Москвы, в Духанино, под Новым Иерусалимом возник первый в России стекольный завод. Он был основан шведом Е. Койе-том, который приехал в Россию как пушечных дел мастер. Но, будучи знаком с производством стекла, он просил разрешения на постройку стекольного завода. Как и многие другие иноземцы, Койет получил жалованную грамоту, в которой было записано, что "скляничное дело ему делать велели, а для завода скляничного дела пустошь... продать ему велели из Поместного приказа... А владеть ему теми пустошами велели.., а продавать и закладывать и поступаться никому ему не велели" (Цейтлин М. А. Указ. соч., с. 20.). В 1639 г. завод был "весь сполна заведен". На территории примерно в полторы десятины располагались "скляничный анбар", стекловаренная печь, пруд. Сырье вначале ввозилось из-за границы, потом стали пользоваться местным сырьем, в частности из Гжели. Помимо завода Койета в дворцовых селах Измайлово и Воскресенском под Москвой в 60-х гг. возникли казенные стекольные мануфактуры, работавшие для нужд дворца и казны. Имеется довольно подробное описание Черноголовского стекольного завода в с. Воскресенском, относящееся к 1687 г. В большом "анбаре", площадью свыше 50 кв. сажен помещались "печь кирпичная с трубою, из ней делают стекольные суды; очаг что из печи угольи кладут, печь кирпичная, в которой стекло обжигают; в том же анбаре в очагах 3 котла литых, чугунных, где варилась зола, 3 чана больших.., 2 чети песку воробьевского, 5 возов белой гжельской глины". В амбаре хранились "снасти": щипцы, ножницы, клещи, уполовники, "что стекло перемешивают", лом железный, крюки, "что горшки очищают", вилки, "которыми стеклянные сосуды принимают", кочерги, "что уголь выгребают", сковороды, лопаты железные, "что мешают в горшках стекло" (Забелин И. Домашний быт русских царей, ч. I. M., 1895, с. 558-559; см. также: Бакланова Н. А. Стеклянные заводы в Московском государстве XVII в., с. 133-137.).

На казенных заводах изготовлялись всевозможные сосуды, ставки, блюда, братины, чернильницы, высокие, чешуйчатые, плоские, гладкие стаканы, чарки, потешные фигурки (См.: Цейтлин М. А. Указ. соч., с. 21-22.). Все это было связано с возраставшим спросом на стеклянную посуду, становившуюся модной в домах аристократии, и прежде всего в царском дворце.

В XVII в. начинается промышленное освоение, правда, еще в незначительных размерах, новых районов, ставших уже в следующем столетии важнейшими центрами металлургического производства.

Штоф зеленого стекла. Тип сосудов Духанинского завода, XVII в. (ГИМ).

В середине 90-х гг. строительством чугуноплавильного завода в Романовском уезде недалеко от Воронежа было положено начало Липецкому металлургическому району, который получил известность уже в петровское время. Завод, основанный представителями русского торгового капитала (дьяком приказа Большой казны К. Бориным и торговым человеком гостиной сотни Н. Аристовым), был крупным для своего времени предприятием, но просуществовал сравнительно недолго (Последнее упоминание о нем относится к 1725 г. (см.: Стоскова Н. Н. Указ. соч., с. 57-58).).

Небольшая группа металлургических предприятий мануфактурного типа возникла; в 70-х гг. в Олонецком крае, где, как и вообще в северо-западном районе Российского государства, было широко развито мелкое производство железа и различных железных изделий из болотных и озерных руд. В Заонежье местными крестьянами были открыты медные руды. В связи с поисками медных руд возник интерес к этому району со стороны торгового капитала, в том числе и иноземного (См.: Любомиров П. Г. Указ. соч., с. 284-285.). Но в XVII в. промышленное производство меди в этом районе не получило развития. Устьрецкий и Кедрозерский заводы в Кижском погосте, заводы в Фоймогубской волости, в Шунгском и Лижемском погостах (последний в 90-х гг.) занимались переработкой железных руд, производством чугунного литья и железа (См.: Рожков В. И. Горнозаводский промысел в Олонецком крае. - "Олонецкие губернские ведомости", 1895, № 72; см. также: Васильевский А. П. Очерк по истории металлургии Олонецкого края в XVI-XVII вв. Петрозаводск, 1949, с. 53-56.).

В XVII в. в промышленном освоении Урала были сделаны лишь первые шаги. Этот край начинает привлекать внимание правительства,, торговых людей не только пушным промыслом, но и богатствами земных недр. На поиски золотых и медных руд отправлялись экспедиции, отваживались "охочие люди", "рудознатцы". В 30-х гг. в результате поисков одной из таких экспедиций, в которой принимал участие один из богатейших торговых людей XVII в. Н. А. Светешников, в верховьях Камы было найдено месторождение меди. Возник Пыскорский медеплавильный завод, на котором в качестве двигательной силы применялась вода (См.: Кашинцев Д. История металлургии Урала, т. I. M. - Л., 1939, с. 40, 42.). В 50-е гг. казна, которой принадлежал Пыскорский завод, передала его во владение плавильщику Ал. Тумашеву с сыновьями. Но вскоре завод был закрыт вследствие истощения запасов меди (См.: Любомиров П. Г. Указ. соч., с. 293. Вероятно, в XVII столетии не у мели еще полностью учитывать запасы открытых месторождений, так как в начале XVIII в. на этом месте возник крупный Егошинский медеплавильный завод (см.: Устюгов Н. В. Научное наследие. М., 1974, с. 48).).

Переработка железных руд была известна в это время на Урале в мелких крестьянских заведениях; существовали также так называемые "ручные" заводы (с примитивным оборудованием и небольшими домницами), которые по организации труда не являлись еще мануфактурами. К числу таких предприятий принадлежали Ницинский казенный завод, работавший в течение 1631 - 1637 гг.; единственный на Урале в это время частновладельческий завод Д. Тумашева; "завод" на землях Долматова монастыря и некоторые другие (Е. И. Заозерская считает, что эти предприятия представляли собой лишь переходную форму от кооперации к мануфактуре (см.: Заозерская Е. И. У истоков.., с. 341-342, 347, 350-351).). Возможно, на неудаче в устройстве здесь первых казенных предприятий сказалась удаленность этого района от центра. Казна больше была заинтересована в строительстве промышленных заведений в центре; это облегчало руководство предприятиями, находившимися в ее ведении.

Мануфактура в начальный период своего возникновения отличалась от ремесла более высокой культурой труда. Это находило выражение прежде всего в наличии разделения труда внутри производственного цикла, а также в появлении важнейших для этого времени изменений в технологии производства, ставших возможными благодаря использованию гидроэнергии. Причем в наибольшей степени все эти новые явления были присущи металлургии, где в XVII в. возникло и наибольшее число мануфактур (О технике и технологии металлургии XVII в. см.: Цейтлин Е. Техника производства русской мануфактуры XVII в. - "Архив истории науки и техники", 1934, вып. 2; Гамбаров А. И. Основное оборудование мануфактурной металлургии в России в XVII в. - Там же, 1935, вып. 7; Стоскова Н. Н. Указ. соч.; Бакланов Н. Б., Мавродин В. В., Смирнов И. И. Указ. соч., и др. ).

Появление двухстадийного процесса получения железа, иначе говоря, переделочного процесса, рассматривается в специальной литературе как важнейшее открытие в технологии металлургического производства феодального периода (См.: Скрышинская Е. Ч. Техника эпохи западноевропейского средневековья. - В кн.: Очерки истории техники докапиталистических формаций. М. - Л., 1936, с. 290; Цейтлин Е. А. Техника мануфактурного периода. - Там же, с. 409.). В сыродутном горне недостаточно высокая температура не позволяла выплавлять из руды чугун, а получаемые тестообразные крицы нужно было подвергать многократной проковке для удаления из них шлаков. Теперь, при двухстадийном процессе, появилась возможность получения в большом количестве жидкого чугуна, который использовался и для литья, и для переделки его в железо. Это изменение технологии изготовления железа, в свою очередь, способствовало изменениям в характере самого оборудования, развитию крупного по размерам предприятия с мануфактурной организацией труда (См.: Гамбаров А. И. Указ. соч., с. 181.).

Сохранилось мало описаний, тем более изображений, по которым можно с достаточной полнотой воспроизвести вид металлургического завода XVII в. Внешне завод еще очень напоминал поселок, где производственные сооружения соседствовали с дворами мастеров-иноземцев, избами подсобных рабочих. На его территории располагался и дом владельца или управляющего. Производственным центром, вокруг которого группировались заводские строения, была плотина, со строительства которой и начинался завод. Плотины устраивались на небольших реках. По Соборному Уложению 1649 г. на судоходных реках строить плотины запрещалось, а отводные каналы сооружать еще не умели. Техника строительства плотин на протяжении всего столетия почти не менялась. Обычно в дно реки забивались бревна, основание плотины укрепляли бутовым камнем, глиной, дубовыми досками. Впоследствии деревянные части для прочности стали скреплять гвоздями. Высота плотины достигала 3 саж. (около 6,5 м). Поперек плотины делались рубленные из дерева "воденые трубы", откуда вода попадала в деревянные "лари", а затем опять по трубам - на водяные колеса. Вода приводила в движение меха в плавильных и кричных горнах, огромные 20-пудовые молоты, вертельные, точильные станки.

Плавильней в XVII в. одновременно назывались и доменная печь, и помещение, где она находилась. Кирпичные домны снаружи и внутри облицовывались огнеупорным, часто мятчиковым белым камнем, их размеры изменялись на протяжении рассматриваемого времени и, что особенно важно, увеличивалась высота. В описании 1662 г. имеются сведения о плавильной печи на Тульском заводе, "длиною 7 саж., поперек - 4 саж., вверх - полчетверты саж. ", т. е. высота домны составляла 3,5 саж. (7,5 м). На Вепрейском заводе, построенном в конце 60-х гг., была установлена "каменная печь длиною - 4 поперег-полу - 4 саж., вышиною - 4 саж. ", т. е. высота ее была уже почти 8,5 м. В 1690 г. такой же высоты доменная печь была установлена на одном из Тульских заводов (Крепостная мануфактура в России, ч. I. Л., 1930, с. 22, 133, 137. В Западной Европе в XVII в. высота домен не превышала 6 м (см.: Струмилин С. Г. История черной металлургии в СССР, с. 74).). Следует отметить, что домны в это время были несовершенны по своей конструкции и недолговечны; их заливало весенним паводком, непрочным оказывался облицовочный материал. Уже через 10 лет после начала действия на Тульских заводах "у горну внутри каменья выгорели, бес поделки плавити железа нельзе" (Крепостная мануфактура в России, ч. I, с. 9,).

Общий вид Поротовского завода. Оболенский уезд, XVII в. Реконструкция (ГИМ).

Высокая температура для выплавки чугуна достигалась с помощью специальных приспособлений - мехов. В крестьянских домницах для нагнетания воздуха использовались кожаные ручные мехи. На металлургических мануфактурах начали применяться деревянные мехи ящичной формы, выдерживающие сильный напор воздуха и более устойчивые к высокой температуре. Наряду с гидроэнергией появление деревянных мехов было вторым важным техническим усовершенствованием в металлургии XVII в.

Помимо плавильной печи на заводе обычно имелся большой молотобой амбар (18×15 м) с кричными горнами ("а в тех горнах из штык пережигают в крицы"), большими многопудовыми молотами для обработки крицы ("а ис криц розсекают и тянут связное и прутовое железо" (Крепостная мануфактура в России, ч. I, с. 94.)). В кузницах "на мелкое дело" действовали и небольшие горны с кожаными мехами, сохранялась ручная ковка мелких изделий.

Одна домна могла обеспечивать сырьем значительно большее молотовое производство, чем имеющееся на одном заводе. Если в домнице в сутки выплавлялось около 1 пуда кричного железа, то в плавильном горне из 200 пудов руды ежедневно получалось 100-120 пудов железа. В конце века на заводах Демидова в Туле в сутки выплавлялось 150-170 пудов чугуна (См.: Стоскова Н. Н. Указ. соч., с. 74, 75, 93; Струмилин С. Г. История черной металлургии в СССР, с. 80. Е. И. Заозерская приводит данные о более высокой производительности домиицы (от 3 до 16 пудов железа) в зависимости от района.). Поэтому обычно часть чугуна в штыках с ближайшего доменного завода поступала на молотовый завод, где было налажено производство различных железных изделий, главным образом оружия. Эту своеобразную межзаводскую специализацию следует рассматривать как один из моментов разделения труда в металлургии.

Общий вид молотового амбара. Реконструкция Н. Б. Бакланова (Бакланов Н. Б., Мавродин В. В., Смирнов И. И. Тульские и Каширские заводы в XVII в. - 'Известия ГАИМК', 1943, вып. 98, с. 54).

Сам внутризаводской производственный процесс распадался на ряд самостоятельных операций, выполнявшихся разными рабочими. На Тульском, Вепрейском, Павловском, Поротовском заводах, где выплавлялся литейный чугун, было налажено изготовление пушек. Из плавильни "чугунное железо" выливалось в "тчан дубовый", где "ставят формы пушечные"; отлитый в форму чугун вынимался с помощью специальных механизмов ("над тчаяом вверху брус дубовый, на брусе векша деревянная с колесом железным, чем пушки изо тчана выимают" (Крепостная мануфактура в России, ч. I, с. 22. 31 )) и поступал в вертельный или сверлильный амбар к мастеру, который отпиливал у пушки "голову" (излишек металла у дула); для этого использовался "круг укладной, зубленой" ("у пушек головы оттирают"). Затем мастер, используя систему блоков, вручную ставил ствол в вертикальное положение и высверливал нужный калибр, проверяя его специальным инструментом - "кружалом". Процесс сверления был механизирован. В распоряжении мастера имелась круглая пила, сверла со съемной головкой разной формы и диаметра. Заключительным этапом была заварка стволов и их окончательная отделка ("круг подтирачной, подтирают у пушек устья") (Крепостная мануфактура в России, ч. I, с. 8; см. также: Бакланов Н. Б., Мавродин В. В., Смирнов И. И. Указ. соч., с. 28-55.). К концу столетия определяются основные производственные подразделения завода - плавильня, молотовая кузница, пушечный амбар, заварная кузница, точильня (См.: Цейтлин Е. Техника производства русской мануфактуры XVII в., с. 410. На металлургическом заводе XVII в. было не более 9 цехов; в следующем столетии насчитывалось уже до 32 цехов (см.: Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVII-XIX вв., т. I. M. -Л., 1949, с. 28).).

На молотовых заводах, куда готовый чугун поступал в штыках, после его "передела" в кричных горнах молотовый мастер выковывал брус, доску или прутовое железо; кузнец мог расковать из бруса связное железо для построек, обухи, засовы; железная доска попадала к латному мастеру, который делал латные половинки, скреплял их и получал латы; наконец, прут брал ствольный мастер, расковывал его в доску, загибал, сваривал и получал ствол. Сверлильный мастер подвергал ствол дальнейшей обработке и передавал точильщику, который отбеливал, полировал и завершал его изготовление.

Степень разделения труда на отдельных металлургических заводах была неодинаковой. В большей степени был дифференцирован процесс изготовления огнестрельного и холодного оружия, о чем свидетельствовало количество специальностей рабочих на оружейных заводах. Так, в изготовлении холодного оружия были заняты рабочие 20 специальностей, в самопальном производстве - 19, в пушечном - 18. В гранатном и ядерном деле специализация была выражена меньше, здесь были заняты рабочие 6 специальностей (См.: Железнов В. Указатель мастеров русских и иноземцев горного, металлургического н оружейного дела... работавших в России до XVIII в. Спб., 1907, с. 65-68.).

Процесс разделения труда на мануфактурах в рассматриваемый период находился еще в начальной стадии и был далеко не совершенным (Это неоднократно отмечалось в исторической литературе (см.: Бакланов Н. Б., Мавродин В. В., Смирнов И. И. Указ. соч., с. 73; Кафенгауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVII-XVIII вв., т. I, с. 27-28; Кулишер И. М. Очерки истории русской промышленности. Пг., 1922, с. 39-40).). К. Маркс писал о ремесле как о базисе мануфактуры, поскольку "расчленение процесса производства на его особые фазы совершенно совпадает... с разложением ремесленной деятельности на ее различные частичные операции", но вместе с этим он подчеркивал, что мануфактура "разлагает данное индивидуальное ремесло на различные обособленные операции, изолирует эти последние и делает самостоятельными в такой степени, что каждая из них становится исключительной функцией особого рабочего" (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 350.). В мануфактуре XVII в. нет еще такого резко выраженного подетального разделения труда, обособления частичных операций на вполне самостоятельные. У плавильного горна работники "руду железную били, в горн носили и всякую работу делали" (Крепостная мануфактура в России, ч. I, с. 13 (подчеркнуто мной. - Л. К.).). Доменный мастер являлся одновременно литейщиком, мастером, изготавливающим форму, и специалистом-пушечником, производившим отливку пушки. Ремесленный характер работы сохранялся, например, при изготовлении лат. Мастер выковывал обе половины лат, сам изготовлял к ним различные детали и затем полностью собирал их (См.: Бакланов Н. Б., Мавродин В. В., Смирнов И. И. Указ. соч., с. 73.). Один и тот же мастер мог работать на разных производственных операциях; так, "иноземцы, покинув крицы, плавят и тянут брусья и иные дни у готового связного железа заваривают обухи" (Крепостная мануфактура в России, ч. I, с. 26.). Однако расчленение процесса труда на ряд операций делало технически необходимым "дифференцирование рабочих инструментов", их специализацию. Использование гидроэнергии сделало возможным применение значительно больших по величине и мощности механизмов, которые не могла привести в движение сила человека. В металлургическом производстве этого времени известно свыше 70 различных инструментов и приспособлений (См.: Бакланов Н. Б., Мавродин В. В., Смирнов И. И. Указ. соч., с. 156-157.). Прежде всего изменялись размеры инструментов: клещи кузнечные были большими, средними и малыми; в молотовом амбаре устанавливались наковальни литые большие и малые; в плотничьем деле использовались буравы большие, средние и малые. Иногда тот или иной инструмент начинал использоваться лишь на определенных производственных операциях (круги укладные зубленые, круги железные подтирочные; кружала для пушечных форм, кружала для примерки ядер; лопатки железные угольные, лопатки железные рудокопные и т. д.). В ряде случаев изменения в размерах сочетались с точным назначением инструментов (сверла большие для сверления пушек; сверла малые для сверления стволов ружейных; сверла запальные для сверления запалов у пушек; сверла наваренные) (См.: Бакланов Н. Б., Мавродин В. В., Смирнов И. И. Указ. соч., с. 156-157.).

Среди изделий металлургических заводов преобладало холодное и огнестрельное оружие. Вместе с тем здесь изготовляли различные бытовые предметы, строительные детали, некоторые орудия производства (Например, дверные доски, петли, оконные ставни, ковши, уполовники, црены, кандалы, плуги с сошниками, отрезами и полицами, мельницы ручные хлебомолотные, топоры, лопаты, заступы (см.: там же, с. 156).). Однако степень распространения и использования в крестьянском хозяйстве, плотничьем ремесле и т. д. изделий мануфактурного производства не следует преувеличивать.

Предприятия мануфактурного типа в других отраслях промышленности в отличие от металлургии были единичными и группировались главным образом в Москве или около нее в дворцовых селах.

Печатный двор в Москве, основанный еще в предшествующем столетии, представлял собой мануфактуру с довольно развитой специализацией рабочих. В каменном двухэтажном здании, построенном в 1620 г., в 40-е гг. в трех книгопечатнях было 12 станов, у каждого из которых работало не менее 11 человек, выполнявших разные операции (Первая русская книгопечатня. Историческая записка о Московской синодальной типографии. М., 1913, с. 6-7; Московский Печатный двор в 1649 г. - ЧОИДР, 1887, кн. IV, с. 3-4.). Кроме двух наборщиков у стана работал разборщик, рассыпавший шрифт, четыре печатника, четыре батырщика (итал. battere - бить, колотить), накладывавшие краску на литеры с помощью "матцы" (Матца - деревянный кружок с ручкой, низ кружка для мягкости подбит шерстью и обтянут кожей.). Работу над рукописью начинали справщики, которые вычитывали ее, и только после этого ока попадала на печатный стан к наборщику. Знаменщики украшали подарочные издания, резцы вырезали пунсоны из стали, словолитчики изготовляли из олова шрифт (См.: Щелкунов М. И. История, техника, искусство книгопечатания. М. - Л., 1926, с. 316.). Он хранился в специальной кассе у стана, здесь стояли также "два котлика медных" - один с маслом, которым "у стану медные и железные снасти подмазывались", в другом "щелок греют, чем у станов слова смывали" (ЧОИДР, 1887, кн. IV. Смесь, с. 9.). Отпечатанные листы развешивались для просушки, после чего часть книг поступала к переплетчикам, другие оставались в тетрадях. В 1641 г. был приобретен "станок книжной обрезной" для переплета книг (См.: Покровский А. А. Печатный Московский двор первой половины XVII в. М., 1913, с. 37-38, 50-51.).

Несмотря на развитую специализацию, в печатном деле также наблюдалось еще использование специализированных рабочих на разных производственных операциях. Так, переплет книг делали не только переплетчики, но часто и сами наборщики, изготовление некоторых орудий труда (матцы, щетки для снятия краски со шрифта) было обязанностью рабочих-батырщиков и разборщиков. В течение первой половины века все работавшие на Печатном дворе, исключая справщиков, представляли собой как бы отдельные общины, объединявшиеся вокруг того или иного мастера-наборщика. В описании Московского Печатного двора 1649 г. дается,

например, не просто перечисление станов, а указывается принадлежность стана определенному лицу ("... стан наборщика вдового дьякона Федора с товарищи...; стан наборщика Василия Трофимова с товарищи... " и т. д. - ЧОИДР, 1887, кн. IV. Смесь, с. 9 и след.). В этом можно еще увидеть черты, присущие ремесленному производству. Характерно, что по мере увеличения количества станов, т. е. укрупнения производства, влияние мастеров уменьшалось (См.: Покровский А. А. Указ. соч., с. 17-18.).

Модель книгопечатного стана, изготовленного для Московского печатного двора в начале XVII в. (ГИМ).

Развитие книгопечатания в России, несомненно, способствовало возникновению собственного производства бумаги. В 1655 г. патриарх Никон, после того как в его ведение в 1654 г. перешла типография, приказал построить бумажную мельницу на р. Пахре для нужд Печатного двора. Это небольшое заведение просуществовало недолго. В 1657 г. мельница была смыта весенним паводком.

Следующая попытка постройки бумажного заведения связана с именем иноземца И. фон Сведена. Получив в 1668 г. от русского правительства дворцовую Ивановскую волость с крестьянами, он решил построить "суконный, бумажный, хрустальный и виницейский скляночный большой завод". Он должен был "призвать бумажных самых добрых мастеров из немецкой земли" для обучения работников, чтобы "впредь бумажное дело стало". Бумажная мануфактура была построена на р. Пахре, на месте разрушенной до этого мельницы патриарха Никона. Казна предоставила ссуду в 600 руб. для расширения бумажного дела (См.: Бакланова Н. А. Стеклянные заводы в Московском государстве XVII в., с. 130-132.). Как долго работала эта мельница - неизвестно, но сведения о ее действии еще в 1674 г. есть у Кильбургера (См.: Курц Б. Г. Сочинения Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича. Киев, 1915, с. 157.).

С 1673 г. действовала казенная бумажная мельница на р. Яузе, которую "царь велел ставить". Сохранившееся в литературе описание позволяет представить ее внешний вид и процесс производства бумаги (О бумажной мельнице в Москве на р. Яузе. - ЧОИДР, 1907, кн. II. Смесь, с. 44-62.). Центром мельницы был большой "анбар, где быть мельнице со ступами". В избах, расположенных вблизи от него, производились подготовительные работы, хранились инструменты. Все здания яузской мельницы были окружены высоким забором. Процесс изготовления писчей бумаги распадался на несколько операций, выполнявшихся вручную и с использованием силы воды, и начинался с сортировки и подготовки к обработке тряпья. Эта работа производилась рабочими "тряпишниками". Тряпье проваривалось в специальных помещениях, напоминающих баню, размягчалось и отбеливалось с помощью квасцов, затем поступало в амбар, где находились ступы для толчения. Тяжелые дубовые песты с железными шипами поднимались и опускались с помощью воды в двухаршинных ступах, превращая тряпье в однородную густую массу (См.: Новицкий Г. А. К истории труда и промышленности во второй половине XVII века.., с. 36-39; ЧОИДР, 1907, кн. П. Смесь, с. 58.).

Полученная однородная масса разливалась тонким слоем в железные формы - "терки"; с помощью квасцов производилась окончательная отбелка бумаги; затем в "поварнях" бумага проклеивалась, чтобы на ней не расплывались чернила.

Ежегодно на этой мануфактуре производилось 400 - 500 стоп бумаги, однако в XVII в. импорт остается главным источником в удовлетворении потребности России в бумаге (В 1671 г. было ввезено 28479 стоп, в 1673 г. - 8033 стопы бумаги (см.: Новицкий Г. А. Указ. соч., с. 38).).

Сведения о Яузской бумажной мельнице обрываются в 1681 г. В 1676 г. она была отдана в аренду голландскому купцу Е. Левкину (См.: Новицкий Г. А. Указ. соч., с. 39.). Дальнейшая судьба ее, судя по опубликованным материалам, неизвестна. Факт передачи в аренду, а не продажи казенного предприятия, по всей вероятности, следует расценивать как показатель еще слабо развитого свободного промышленного предпринимательства в России XVII в.

Крупные полотняные заведения этого времени были дворцовыми предприятиями, на которых использовался труд феодально зависимых работников (См.: Заозерская Е. И. У истоков.., с. 407, 423.). В Москве хамовное дело было сосредоточено в дворцовых слободах - Кадашевской и Хамовной (Существует двоякое объяснение термина "хамовный": от шведского "hamo" (рубашка) или от индийского "хаман" (белое тонкое полотно) (см.: Довнар-Запольский М. В. Торговля и промышленность Москвы в XVI-XVII вв. - В кн.: Москва в ее прошлом и настоящем, ч. III, вып. 6. М., б. г., с. 59).), причем ведущая роль и по oорганизации производства, и по качеству продукции принадлежала Кадашевской слободе. В начале века здесь были построены производственные помещения - Хамовный двор. В 1658-1661 гг. деревянные строения заменены каменными. Большое двухэтажное здание с пятью палатами было обнесено каменной оградой высотой в две сажени, внутри двор решеткой разделен на "хамовный", где полотно ткали, и "беленый", где его белили (См.: Заозерская Е. И. У истоков.., с. 423; Якобсон А. Л. Ткацкие слободы, и села в XVII в. М. -Л., 1934, с. 32. Материалы по истории дворцовой полотняной; мануфактуры XVII в. см. в кн.: Крепостная мануфактура в России, ч. III.). Ткачество на Хамовном дворе преобладало; пряжей занимались меньше. Наиболее известно для этого времени производство белых крученых нитей для скатертей. Сохранялось ткачества на дому, главным образом узких полотен (до 12 вершков). Очень недолго в Кадашевской слободе ткали парусное полотно, но в 1696-1697 гг. был построен Преображенский хамовный двор на р. Яузе, где парусину стали ткать из пеньки с использованием гидроэнергии (См.: Заозерская Е. И. У истоков.., с. 427.). Кадашевский хамовный двор в начале XVIII в. был передан Суконному двору (См.: Якобсон А. Л. Указ. соч., с. 13.).

В хамовных дворах дворцовых слобод и сел, на первых шелковых: и суконных предприятиях существовало разделение труда по видам работ (прядение, беление, ткачество, бранье-ткачество с узором) и по видам изделий (прядение основных и уточных нитей, ткачество различных полотен, посольских скатертей и т. д.) (См.: Заозерская Е. И. У истоков.., с. 420-421, 434, 445.). По подсчетам К. В. Базилевича, среди, работников Хамовного двора в Кадашах в 1630 г. было свыше 20 различных специальностей: "ткачи" и "ткальи" полотна, "бральи", вырабатывавшие на специальных станках узорные скатертные ткани, пряхи-"основицы", "утошницы", "беленицы", делавшие беленые нити для скатертей, появилась специальность "бердника" (Базилевич К. В. Кадашевцы, дворцовые ткачи полотен в XVII в. - "Труд; в России", 1924, № 2, с. 4.). В связи с разделением труда в полотняном производстве появляется и дифференциация рабочих инструментов, которая выражалась, в частности, в разнообразии берд. Были "берда с набилками" для посольских скатертей, "берда намоточные" и "берда простые без набивок" для тканья свитков, "берда двойные", "берда тройные", "берда утиральные", "берда задейчатые", "берда для тканья хлопчатых скатертей" (Цейтлин Е. Очерки истории текстильной техники. М. - Л., 1940, с. 115; см. так же: Крепостная мануфактура в России, ч. III, с. 56. Бердо - специальный инструмент, с помощью которого продернутая нить утка прибивается к вытканной части ткани.). В заведении Тауберта среди квалифицированных рабочих различались мастера красильные, постригающие сукна. Вероятно, на предприятии производили пряжу, ткали сукно из привозной цветной шерсти, а также красили шерсть, приготовляя для этого краски (См.: Новицкий Г. А. Из истории насаждения суконных фабрик в XVII в., с. 29.).

В крупном текстильном производстве, главным образом в полотняном, в рассматриваемый период начал применяться широкий стан (ширина крестьянского стана составляла 8-12 вершков), имевший большое значение для дальнейшего развития производства.

Помимо улучшения качества изделий (выработка широких, более тонких полотен, разнообразных бранных, узорчатых изделий) появляются новые их виды: парусное полотно, хлопчатые скатерти.

Следует обратить внимание на общий уровень культуры труда в крупном производстве XVII в. И применение гидроэнергии, и усовершенствования в технологии и технике производства, и мануфактурная организация труда прежде всего коснулись основных производственных процессов, причем в большей степени на их завершающей стадии. Способы добычи руды, глины, заготовка топлива сохранили свой прежний примитивный характер. Древесный уголь оставался основным видом топлива для промышленности. Примитивной оставалась техника прядения льна, самопрялка еще не была известна.

Крайне неравномерно происходили изменения в орудиях труда в различных отраслях крупного производства. Например, в металлургическом производстве эти изменения были более заметными, в текстильном - обнаруживались значительно слабее.

Как уже отмечалось, казна выступала организатором ряда крупных производств. Однако не все мануфактуры XVII в. были казенными. Большая часть крупных предприятий была основана иностранными купцами, владевшими капиталами, как правило, приобретенными в сфере торговли, или мастерами-иноземцами, приглашенными русским правительством работать в России. Крупное металлургическое производство в этом отношении представляло собой следующую картину (Таблица составлена на основании сведений, имеющихся в литературе (см.: Гамель И. Описание Тульского оружейного завода в историческом и техническом отношении. М., 1826, с. 10-27 (с. 25, примеч. ); Хмыров М. Д. Металлы, металлические изделия и минералы в древней России. Спб., 1875, с. 248; Бородин А. В. На заре русской заводской промышленности. М., 1927, с. 14; Стоскова Н. Н. Указ. соч., с. 21, 27, 29, 46, 48, 57-58, 68; Любомиров П. Г. Указ. соч., с. 274, 275-276; 285-287, 293, 520; Струмилин С. Г. Указ. соч., с. 82, 92; Кашинцев Д. Указ. соч., с. 32, 38).):

Правовое положение большинства предприятий, владельцами которых были иностранные купцы, определяли царские жалованные грамоты, представлявшие собой не что иное, как своеобразные концессии, получаемые иноземцами от русского правительства (В течение второй половины XVII в. жалованные грамоты на устройство и владение заводами получали: А. Виниус (1632), Е. Койет (1634), П. Г. Марселис и Ф. Акема (1644, 1647), И. фон Сведен (1668), Ф. Акема (1664), П. Г. Марселис (1664), П. П. Марселис (1674), 3. Паульсен (1681), И. Тауберт (1683), А. Бутенант, X. Марселис (1685), А. Меллер (1695).).

Владелец получал на определенный срок (10, 15, 20 лет) монополию на производство изделий, право на беспошлинную закупку сырья и продажу товаров (тоже на ограниченное время - 5-10 лет). Заводчики, несмотря на то, что строили заводы "своими деньгами", получали от казны денежные субсидии (См.: Чекан И. А. Тульские и Каширские железные заводы в XVII в. - В кн.: Очерки по истории торговли и промышленности в России в XVII в. - начале XVIII столетия. М., 1928, с. 147; Бакланова Н. А. Стеклянные заводы в Московском государстве в XVII в. - Там же, с. 132; Заозерская Е. И. У истоков.., с. 442; Любомиров П. Г. Указ. соч., с. 285.).

Промышленные предприятия, построенные "своими деньгами", полной собственностью владельца фактически не были. Без разрешения царя он не имел право продать их, передать во владение другим лицам, даже своему наследнику (Так, сын Петра Марселиса, П. П. Марселис, унаследовав принадлежавшие его отцу заводы, должен был вновь получить на них в 1674 г. жалованную грамоту.). Владение заводом ограничивалось урочными летами, по истечении которых государь мог поступить с ним по своему усмотрению - перевести в казну или передать другому владельцу (так неоднократно поступали с Тульско-Каширскими заводами). "А на сторону без нашего указа не продавать и не заложить и никому не отдать" - эта фраза, встречающаяся во многих жалованных грамотах, показывает полную зависимость от казны владельцев предприятия. П. Марселис писал в челобитной царю в 1667 г., когда ему была возвращена во владение часть заводов: "Твоей великого государя жалованной грамоты нам на те железные заводы не дано и договору с нами, почему на год чево ставить, по се число не учинено... И за тем, что нам ведомости нет по чему на год чево в твою великого государя казну ставить, заводов и мастеровых людей прибавить нельзя" (Крепостная мануфактура в России, ч. I, с. 220.). Таким образом, оказывая некоторую поддержку, казна создала немало препятствий для нормальной работы и расширения первых крупных предприятий: регламентировались размеры производства, ограничивалось число мастеров, а продажа изделий разрешалась лишь "за нашим расходом в лишке", как указывалось в жалованной грамоте А. Виниусу.

Ускоренное потребностями феодального государства мануфактурное производство в XVII в. возникло в условиях недостаточно развитого еще рынка свободной рабочей силы. Использование принудительного труда, приписка к заводам крестьян были характерны и для так называемых частновладельческих, и для казенных мануфактур. В одной из челобитных царю по поводу раздела заводов в 60-х годах Ф. Акема просил приписать к Поротовским заводам крестьян, "чтобы мочно те заводы кем работать" (Стоскова Н. Н. Указ. соч., с. 27.). Просьба была удовлетворена, к заводам приписана Вышегородская волость Верейского уезда, крестьяне которой выполняли "простые работы". Еще в 1638 г. к Тульским заводам А. Виниуса была приписана Соломенская волость. Крепостные крестьяне добывали руду, заготовляли уголь, занимались их перевозкой к заводам. В 1668 г. дворцовая Ивановская волость с крестьянами в Каширском уезде была пожалована фон Сведену. Иногда к заводам приписывались "удобные для дела" пустоши, где заготавливался уголь, необходимый для производства (пустошь Сумароково, приписанная к Звенигородским заводам, пустоши в Горетове, Духанине, приписанные к стекольному заводу Койета) (Там же, с. 62; см. также: Бакланова Н. А. Стеклянные заводы в Московском государстве XVII в., с. 121, 130.). Практика приписки к заводам крепостных крестьян свидетельствовала, что в условиях господства феодально-крепостнических отношений не капиталистические, а феодальные методы пополнения рабочей силы на предприятиях были решающими, хотя наемный труд и находил применение в это время. Так, уже в начальный период существования русской мануфактуры определилась ее главная особенность - использование крепостного труда в промышленном производстве, которое В. И. Ленин характеризовал как самобытное явление в русской истории (См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 3, с. 370-371).

Особенностью русской мануфактуры XVII в. был потребительский характер промышленного производства. Продукция металлургических, стекольных заводов, текстильных предприятий, бумажных мельниц предназначалась прежде всего для удовлетворения нужд казны. Это общее положение не могли изменить отдельные случаи производства изделий "для вольной продажи", которая не выходила из сферы простого товарного обращения (В этом случае продажа, как указывал К. Маркс, "служит средством для достижения конечной цели, лежащей вне обращения, - для присвоения потребительных стоимостей, для удовлетворения потребностей" (М аркс К. и Энгельс Ф. Соч., . т. 23, с. 163).). В условиях отсутствия товарного характера промышленного производства, при котором "обращение денег в качестве капитала есть самоцель" (В этом случае продажа, как указывал К. Маркс, "служит средством для достижения конечной цели, лежащей вне обращения, - для присвоения потребительных стоимостей, для удовлетворения потребностей" (М аркс К. и Энгельс Ф. Соч., . т. 23, с. 163).), не могли осуществляться ни увеличение предпринимательского капитала, ни расширенное воспроизводство, что определяло недолговечность самих промышленных заведений.

Помощь со стороны казны и в виде денежных ссуд, и в виде прииски рабочих к мануфактурам свидетельствовала о небольших денежных накоплениях у владельцев первых крупных промышленных предприятий. Построив заводы "своими деньгами", они, как правило, "одолжали великими долгами" и обращались за помощью к государству. Русский торговый капитал в рассматриваемый период в очень незначительной степени еще принимал участие в создании промышленного производства, главным образом в добывающих отраслях. В обрабатывающей промышленности попытки использования отечественного торгового капитала в крупном промышленном производстве относятся к самому концу рассматриваемого периода. На рубеже XVII и XVIII вв. Н. Демидов строит Невьянский завод на Урале, несколькими годами раньше основали металлургический завод купцы Н. Аристов и К. Борин, в Москве в 1698 г. открыл суконную мануфактуру купец Ф. Сериков (См.: Пажитнов К. А. Очерки истории текстильной промышленности дореволюционной России. Шерстяная промышленность. М., 1955, с. 10; Туган-Баранов-ский М. Русская фабрика. М., 1934, с. 14. Основание в 60-е гг. на Урале "железного завода" Дм. Тумашева явилось единственным случаем частного отечественного предпринимательства в более раннее время, но этот завод не относится по своей организации и технике производства к мануфактуре (см.: Заозерская Е. И. У истоков.., с. 347-348).). Некоторые промышленники из среды русских торговых людей выступали не как владельцы, а лишь как арендаторы казенных предприятий (Так, например, Павловские казенные заводы были переданы в аренду на 25 лет с уплатой по 120 руб. в год одному из крупных московских гостей В. Воронину (см.: Бакланова Н. А. Звенигородские железные заводы в XVII в., с. 101). "Устроителем", "организатором" Пыскорского завода, но не его владельцем, был Н. А. Светешников (см.: Любомиров П. Г. Указ. соч., с. 2933).).

При всех этих особенностях, порожденных тем, что мануфактура возникала по инициативе феодального государства, в условиях господства феодально-крепостнических отношений, деформировавших процесс становления в России крупного промышленного производства, она явилась известным шагом вперед в развитии культуры труда, создавала условия для более массового производства изделий, которых не было в ремесле; подготовила контингент профессионально обученных работников, знакомых с мануфактурной организацией производства. В известной степени мануфактура XVII в. явилась предшественницей казенных и посессионных предприятий петровского времени.

Л. В. Кошман