НОВОСТИ    ЭНЦИКЛОПЕДИЯ    КНИГИ    КАРТЫ    ЮМОР    ССЫЛКИ   КАРТА САЙТА   О САЙТЕ  
Философия    Религия    Мифология    География    Рефераты    Музей 'Лувр'    Виноделие  





предыдущая главасодержаниеследующая глава

Трудности и радости открытий

Романтически настроенные молодые практиканты, приехав в Недвиговку, иногда несколько разочаровываются. Они-то думали, что им придется жить в палатках, в дикой и пустынной местности, преодолевая всякие трудности и лишения, но, оказывается, экспедиция ведет раскопки почти в середине населенного пункта, сотрудники ее размещаются в обыкновенных домах и готовят пищу не на костре, а на самой обыкновенной кухонной плите. «Подождите, - говорим мы нетерпеливым искателям приключений, - и трудностей, и романтики на вашу долю хватит, а если вам не хочется жить в домах, вот вам палатки - попробуйте, разбейте лагерь хотя бы на городище». Находились упрямцы, которые упорно пытались организовать палаточно-лагерный быт, но никто, кажется, не выдержал более двух суток. Пробегав всю ночь вокруг палатки, яростно отбиваясь от комаров, измученные «палатковладельцы» наутро признавали преимущества более цивилизованного образа жизни в домах с окнами, затянутыми частой марлей.

О злобном нраве недвиговских комаров, выводящихся в плавнях донской дельты, писал еще Леонтьев: «В Недвиговку прибыли мы 8-го июля поздним вечером. Нас поразило неожиданное зрелище костров камыша, разведенных перед каждым домом для отгона комаров. Эти костры зажигаются здесь перед захождением солнца и горят всю ночь; только вблизи их редеют рои кровожадных насекомых» (П. М. Леонтьев. Археологические разыскания на месте древнего Танаиса и в его окрестностях. - Сборник «Пропилеи», т. IV, стр. 408). В те времена было много и малярийных комаров, теперь с малярией покончено, но кусаются комары ничуть не слабее своих далеких предков. По счастью, днем на солнышке комаров совсем не бывает, да и по ночам они свирепствуют далеко не всегда - бывают совсем спокойные сезоны.

Настоящие трудности начинаются с началом раскопок. Ох, как трудно вставать ежедневно в 5 часов утра, чтобы к 6 быть уже на раскопе. Так хочется урвать для сна еще часок, еще полчасика. Но неумолимые экспедиционные законы требуют, чтобы работа началась точно, минута в минуту, и никто в экспедиции, включая и ее начальника, не может опаздывать.

А сама работа? Попробуйте семь часов подряд под палящим июльским солнцем выбрасывать из раскопа на двух-трехметровую высоту тяжелой грабаркой землю, перемешанную с камнями, или с помощью кирки и лома разбирать каменные завалы древних обвалившихся стен и башен, или, скрючившись в три погибели в узкой и тесной могильной яме, скальпелем и кисточкой осторожно, как хирург, расчищать полуистлевший костяк, боясь дохнуть, чтобы не нарушить расположение мелких косточек, бусинок, обрывков рассыпающейся ткани. Солнце уже в 9 часов утра печет невыносимо, и хочется все снять с себя, но раздеваться нельзя - сразу обгоришь, только постепенно можно приучить кожу к солнечным лучам. Начальники раскопов неустанно предупреждают об этом новичков, и все же каждый год после одного-двух дней работы несколько человек могут лежать на своих матрацах только на животе, а экспедиционные запасы масла уменьшаются за счет смазыванния обгоревших спин и конечностей неосторожных любителей солнечных ванн. Позднее, попривыкнув, уже почти все участники экспедиции работают полуголыми в шортах, трусах или купальных костюмах. Но и это не спасает, разумеется, от изнуряющей жары. Солнце, кажется, неподвижно стоит в безоблачном небе, и на пустынном городище некуда укрыться от его беспощадных лучей даже в десятиминутные перерывы, устраиваемые через каждый час работы. Особенно трудно приходится тем, кто работает внизу, в глубине раскопа, где нет никакого движения воздуха.

Когда создается уже полное впечатление пребывания в закрытой духовке, когда сердце готово, кажется, выпрыгнуть, остается единственное желание, чтобы подул ветер и хоть немного освежил бы. Но вот ветер налетает, и тогда тот, кто мечтал о нем, жаждет, чтобы он скорее улегся.

Сухой и горячий ветер степей не приносит избавления от жары, но он поднимает тучи пыли, крутит эту пыль в раскопе, бросает в лицо работающим. Сыпучий сухой грунт городища, чуть ли не на половину состоящий из золы очагов и пожарищ, при малейшем ветерке дает настоящие пыльные смерчи, которые срываются с куч выброшенной из раскопа земли, бушуют в раскопе, несутся через все городище. Серая пыль плотным слоем покрывает потные спины рабочих, скрипит на зубах, забивается в нос, глаза. Никакие противопыльные очки не спасают в ветреный день от этой всепроникающей золистой пыли.

Нет, нелегко вырвать у земли ее тайны! Много сил и труда приходится затратить, чтобы добыть новые факты, новые материалы, новые свидетельства давно прошедшей жизни.

Но зато какое ни с чем не сравнимое удовлетворение получают все участники раскопок, когда удается сделать новое открытие, новую интересную находку. Тогда забываются и жара, и усталость, и мозоли на руках, и волдыри на обожженных плечах.

Вот после многих дней кропотливого и тяжелого труда по разборке каменного завала, заполнившего древний подвал, рабочие подошли к полу помещения. Здание погибло в огне во время огромного пожара, охватившего весь город, поэтому можно ожидать, что в подвале будет найдено то, что хранилось там к моменту гибели дома. И действительно, среди камней завала показывается горлышко амфоры, потом второе, третье. Осторожно вокруг разбираем ножами камни и кисточками расчищаем землю. И вот уже несколько амфор лежат перед нами в одном и'з углов помещения. Они разбиты и раздавлены тяжестью обрушившихся сверху камней, но сохраняют первоначальную форму. Тщательно собрав все их обломки, можно будет склеить их. А дальше лежат уже совсем целые сосуды, сохранившиеся под трехметровым слоем земли. Что хранилось в этих амфорах? Почему в одном подвале их оказалось более сотни? Может быть этот подвал принадлежал какому-нибудь торговцу и служил складом товаров? И как бы в подтверждение этой догадки из-под камней извлекают круглую бронзовую чашечку от весов.

Видны горлышки амфор, хранящихся в подвале
Видны горлышки амфор, хранящихся в подвале

Находки следуют одна за другой: глиняные горшки, железный нож, светильники. Вот обломки тонкого стеклянного кубка, привезенного издалека,- такие кубки выделывались в первых веках н. э. на берегах Рейна, в мастерских Галлии. Кубок раздавлен камнями, но и его можно будет собрать и склеить. А вот несколько бронзовых монет. Это особенно ценная находка: монеты укажут нам почти точную дату гибели дома ведь на них обозначены имена царей, выпустивших эти монеты, а годы царствований нам известны. И не беда, что монеты, пролежавшие в земле несколько столетий, окислены настолько, что под зеленой патиной ничего невозможно разобрать: в лаборатории их подвергнут очистке, и надписи и изображения выступят вновь.

Этот стеклянный кубок привезен в Танаис с Рейна
Этот стеклянный кубок привезен в Танаис с Рейна

На другом раскопе, за пределами городища, там, где находится некрополь кладбище древних танаитов, два студента осторожно расчищают только что открытое погребение. Из-под ножа и кисти, которыми счищают сухую землю, постепенно появляются сначала череп, потом ребра и кости рук, затем тазовые кости, бедреные и берцовые и наконец на дне могилы лежит весь костяк. Не только человеческий скелет достался исследователям. Так же тщательно очищенные от земли, но не сдвинутые с места, лежат около скелета вещи, положенные когда-то с умершим. В ногах погребенного стоит небольшой целый глиняный горшок, в котором, конечно, была положена в могилу пища, теперь уже совершенно истлевшая и смешавшаяся с землей. Среди костей грудной клетки лежит маленький бронзовый диск - древнее зеркало, положенное на грудь умершего. На костях левой руки - бронзовый браслет. Что-то блестит около шейных позвонков. Один из студентов возобновляет расчистку костей в районе шеи и обнаруживает рассыпавшиеся бусины из блестящего желтого металла. «Золото, золото!» возбужденно кричит он начальнику раскопа. Этот крик привлекает всеобщее внимание, все работники сгрудились вокруг могилы; вездесущие мальчишки, наблюдавшие сверху за расчисткой «мертвеца», готовы спрыгнуть в раскоп, и только строгий окрик начальника удерживает их наверху. В раскоп поспешно спускается подошедший начальник экспедиции. Он пристально рассматривает лежащие в земле бусины, лицо его выражает глубокое разочарование. «Эх, Вы, - говорит он студенту, - как же Вы не можете отличить золото от меди? Ведь бусинки-то медные...». Студент сконфужен, он старается скрыть смущение, усиленно обметая кисточкой и без того уже чистый череп. Все успокаивается, и работа идет своим чередом: скелет зарисовывается, делаются фотографии, кости и найденные вещи упаковываются, место могилы еще раз перекапывается и грунт просматривается, чтобы не упустить какой-нибудь мелочи.

И только вечером, после ужина, начальник экспедиции вызывает к себе провинившегося студента и говорит ему: «Бусы-то, конечно, золотые, а не медные, но разве можно, дорогой мой, поднимать такой крик и создавать ажиотаж вокруг находки золотых бус. Ведь из-за этих несчастных бусинок окрестные мальчишки могли бы ночью нам весь раскоп расковырять. Вот мне и пришлось убеждать всех, что они медные. Другой раз будьте выдержанней и не создавайте ненужного шума». Впрочем, этот «другой раз» может и не представиться - ведь не так часто в танаисских могилах встречаются золотые вещи. Но для археолога каждое раскрытое погребение, богатое и бедное, представляет ценность, и каждое расчищается и исследуется с напряженным вниманием и интересом.

предыдущая главасодержаниеследующая глава








Рейтинг@Mail.ru
© HISTORIC.RU 2001–2023
При использовании материалов проекта обязательна установка активной ссылки:
http://historic.ru/ 'Всемирная история'