3

Движение в 8-й артиллерийской бригаде. - Совещание Андреевича, Бечаснова, Борисова и Горбачевского ночью 20 декабря в Барановке. - Пункты о подготовке и начале выступления. - Артиллеристы открываются фейерверкерам. - Брожение в городе и среди солдат. - Отъезд Андреевича 23 декабря

Теперь оставим на время Черниговский полк и бросим взгляд на движения, происходившие в то же самое время в других местах: это отступление необходимо для обозрения общего хода дела; мы часто будем переносить нашего читателя из одного места в другое, прерывать начатый рассказ и начинать новый.

После присяги Константину славяне 8-й дивизии, 8-й артиллерийской бригады не имели никакого известия - ни от Муравьева, ни от Бестужева. Несмотря на сие, члены неусыпно старались приготовлять солдат, хотя план восстания, назначенный на Лещинских совещаниях к концу 1826 года, - расстраивался смертью Александра I, но они думали, что распространение мыслей и желание переворота не может вредить общей цели. 20 декабря Борисов 2-й был у Горбачевского, и когда они рассуждали о своих действиях на солдат, один фейерверкер принес Горбачевскому письмо от Андреевича, в котором он иносказательно изъяснял, сколько Бестужев радуется успехам славян в их действиях и... о близком начале желаемого переворота. Еще не было прочтено письмо, как, к удивлению их, Андреевич сам вошел в комнату в дорожном платье. Радость их была неимоверная. Он подал им письмо от Бестужева. Из сего письма они увидели, что главные члены Южного общества почитают необходимым начать действие ранее положенного времени; Бестужев просил славян ускорить дело и употребить все усилия к приготовлению нижних чинов. «Нам представляется случай ранее, нежели мы думали, умереть со славою за свободу отечества, - писал он к Горбачевскому, - может быть в феврале или марте месяце, - голос родины соберет нас вокруг хоругви свободы». В сем же письме Бестужев просил Горбачевского, вместе с Борисовым 2-м, приехать к 15 января 1826 года в г. Киев. Известие сие чрезвычайно ободрило славян. Горбачевский тотчас уведомил Бечаснова о приезде Андреевича и просил его приехать к нему. Славяне провели всю ночь в совещаниях; разбирали возможность скорого восстания; приискивали средства к приведению сего дела в исполнение и, наконец, положили: ускорить свои действия, объявить фейерверкерам и рядовым о близости переворота, стараться укрепить их дух и усугубить деятельность. Они поручили Андреевичу изъяснить словесно Бестужеву то, что они считали необходимым для поднятия артиллерийских рот 8-й бригады. Борисов 2-й, с общего согласия, написал памятную записку и вручил ее Андреевичу. Сия записка заключалась в следующих семи пунктах, на которые Андреевич должен был требовать разрешения от Муравьева и Бестужева:

1. Артиллерия не может выступить в поход и действовать без прикрытия; посему необходимо снестись с Спиридовым, Арт. Муравьевым, и требовать, чтобы они прислали в 8-ю артиллерийскую бригаду: первый - пехоту, а второй - гусар.

2. В батарейной роте состоит налицо один только офицер (прочие в командировке), принадлежащий к Обществу, и рота находится в городе, где квартирует бригадный командир, который, в случае восстания, может получить содействие от внутренней стражи. Посему, для надлежащего действия в сей роте нужна значительная часть пехоты и кавалерии, без коей фейерверкеры и рядовые, вооруженные только тесаками, несмотря на их готовность и рвение к делу, не могут одни обещать успеха, тем более, что артиллерийские лошади стоят в 45 верстах от парка.

3. Во 2-й легкой роте не существует сих затруднений, к восстанию она совершенно готова и требует только прикрытия на походе.

4. Из четырех орудий, остающихся в каждой роте за неимением лошадей (роты состояли на мирном положении), славяне намерены сформировать новую батарею; лошадей надеются найти под квитанцию одного из своих сочленов, а прислугу думают взять из 4-й па-рочной роты, полагаясь вполне на служащих в ней солдат.

5. Немедленно по восстании славяне полагают необходимым объявить скорое освобождение крестьян.

6. Славяне хотят, посредством поляков, состоящих в их Обществе, действовать на шляхту и склонить ее к участию в общем деле объявлением всеобщего восстания (pospolite ruszenie).

Наконец, 7. Славяне требуют от Муравьева и Бестужева немедленного уведомления о сделанных ими распоряжениях, заблаговременного извещения о дне восстания с означением сборного пункта, где предполагается сосредоточить все силы, поднявшие оружие против правительства.

На другой день Горбачевский и трое его товарищей виделись с фейерверкерами двух рот 8-й бригады и, согласно с принятым решением, сообщили им о полученных из Киева известиях и о мерах к дальнейшему действию. Это не удивило фейерверкеров: они, кажется, заранее были на все готовы, но нечаянный приезд Андреевича из Киева без дозволения начальства сильно подействовал на умы солдат и произвел глубокое впечатление, благоприятное намерениям славян. Через два дня Андреевич оставил 8-ю бригаду и возвратился в Киев, откуда 24 декабря отправился в Васильков к Муравьеву, которого, как мы видели выше, не найдя дома, поехал отыскивать после минутного свидания с офицерами Черниговского полка.

Приезд Андреевича еще более сблизил славян с их подчиненными. Доверенность возрастала с каждым днем, и некоторые фейерверкеры сделались настоящими членами тайного общества. Офицеры не пренебрегали их беседами и, напротив, старались всеми средствами облагородить чувства своих подчиненных, возвысить их в собственных их глазах и тем пробудить в их сердцах желание свободы. Все содействовало их намерениям: неожиданное отречение от престола Константина и присяга новому императору Николаю и его наследнику. Сии происшествия поселили в умах неизвестность и сомнение, весьма споспешествующее замышляемому перевороту. Члены Общества пользовались сими важными событиями для ускорения своего дела. Между всеми сословиями начали распространяться разные слухи о перемене существующего порядка. Один из фейерверкеров, преданных Борисову 2-му, сообщил, что городской голова, мещанин, уважаемый всем городом, разговаривая с ним о смерти Александра, явно обнаружил свои надежды на лучшую будущность и намекал о близком перевороте, которого желают многие. По словам сего же фейерверкера, многие унтер-офицеры и солдаты Саратовского полка, ночевавшие в городе, изъявляли готовность действовать и упоминали о каком-то штаб-офицере, который поддерживал эти чувства и давал им понять, что улучшение их положения находится в собственных их руках и что от них самих зависит терпеть притеснения или прекратить оные. Подобные слухи и разговоры нижних чинов сильно помогали действиям славян, коих дела приметно улучшились.