Глава 7. Новгородская земля

Характерной особенностью Новгородской земли являлось небольшое количество городов, разбросанных к тому же на значительном пространстве. Только Старая Руса находилась в 60-70 км от Новгорода, отделённая от него мощной водной преградой озера Ильмень; остальные новгородские города - Ладога, Торжок и Псков - были отделены от стольного города расстоянием в 200-250 км.

Новгородские города

Сам Новгород отличался невиданными размерами по сравнению с другими городами на севере Древней Руси.

Исключительный рост Новгорода объясняется прежде всего его центральным положением на разветвлённой водной системе Ильменя и Волхова. Город лежал на великом пути «из Варяг в Греки», как раз в том месте, где к этому пути ближе всего подходит верховье Волги. Таким образом, он был местом стыка двух величайших водных дорог Восточноевропейской равнины.

Река Волхов соединяла Новгород с Ладожским озером и далее через Неву - с Финским заливом. Волховские пороги не представляли непроходимого препятствия для торговых судов, направляемых местными лоцманами, но затрудняли в то же время возможность внезапных пиратских нападений на Новгород, в особенности набегов шведских феодалов, которые так часто посещали берега Финляндии и никогда не могли продвинуться в новгородские пределы далее Ладоги.

На юг от озера Ильмень шло несколько водных дорог по крупным рекам, сходившимся к озеру, как к одному центру. Крупное значение имел путь, связывающий Новгород с Волгой. Первоначальное его направление выводило по реке Поле и её притокам к озеру Селигер и верховьям Волги. Древние Стерженский и Селигерский пути засвидетельствованы летописными известиями о походе новгородцев на Волгу в 1216 г., о нашествии татар на Новгород, шедших по Селигерскому пути и добравшихся только до креста. Крест, поставленный на Стержне в 1133 г., напоминает о посаднике Иванке Павловиче, убитом в битве на Ждане горе в 1134 г.

Значительно позже, повидимому, был проторён водный путь по реке Мсте, а также по суше на Торжок. От Торжка шла прямая дорога по Тверце до впадения её в Волгу, получившая большое значение с XIII в. До этого времени основная дорога вела, возможно, по реке Мсте и далее - Медведице. Значение Медведицы заключалось в том, что она выводила к Волге там, где в неё впадала река Нерль, по которой можно было двигаться на Переяславль Залесский, вглубь Ростово-Суздальской земли. На запад от Новгорода шла река Шелонь, близко подходившая к Череху, притоку Великой, на которой стоял Псков. Что касается реки Луги, то в X-ХШ вв. она ещё не имела большого значения, так как сухопутная дорога к её верховьям была проложена значительно позже, на что указывает позднее возникновение таких городов, как Ям и Копорье (Интересный очерк водных путей, которые вели к Новгороду, сделала С. А. Тараканова («Труды Государственного Исторического музея», вып. II, М. 1940, стр. 161-163)).

Система озёр и рек соединяла Новгород с русским севером. Путь от него шёл к Белому озеру, Сухоне, Онеге, Белому морю.

Лаврентьевская летопись относит возникновение Новгорода к древнейшему времени и считает его строителями словен, которые «сидели около озера Илмеря, про-звалися своим именем и сделали град и нарекли его Новгород». Ипатьевская летопись приписывает построение Новгорода князю Рюрику, в чём можно усомниться, так как об этом ничего не знает Новгородская летопись, основанная на начальном своде, предшествовавшем Повести временных лет. При всех условиях у нас есть право считать Новгород одним из древнейших городов, существовавших уже в IX в. В следующем столетии он выступает в качестве крупнейшего русского города после Киева, вследствие чего в Новгороде сидят обычно сыновья великих князей: при Игоре - его сын Святослав, как об этом говорит Константин Багрянородный, позже - Владимир.

Традиционное деление Новгорода на две стороны - Софийскую и Торговую - восходит уже к XI в., как это видно из сообщения о пожаре 1097 г. в Новгороде: «На весну погорела другая половина, а на 3-ий день Детинец, сгорел город» (Новгород. лет., стр. 202). В этом известии выясняется существование трёх частей города: это Детинец, Торговая и Софийская стороны.

До самого последнего времени древнейшей частью Новгорода считался Славенский конец. Археологические исследования А. В. Арциховского на холме Славно, раскопки А. А. Строкова и В. А. Богусевича на Ярославовом дворище сильно подорвали эту уверенность. На месте Дворища был открыт дохристианский могильник X в., а это заставляет думать, что Дворище не было в это столетие заселено; наоборот, «здесь было важное культовое урочище древнего Новгородского поселения» ( «Новгородский исторический сборник», вып. III-IV, стр. 199- 205. То же мнение на основании новых раскопок на Дворище высказывает А. В. Арциховский («Материалы и исследования по археологии СССР» № 11, стр. 158-159)).

Таким образом, есть основания предполагать, что древнейшей частью Новгорода была не Торговая, а Софийская сторона с Детинцем. Во всяком случае, «город», т. е. Детинец, существовал уже в 989 г («И иде пидьблянин рано на реку, хотя горънци вести в город» (Новгород. лет., стр. 160)). В нём была построена деревянная церковь Софии, стоявшая в конце Епископли, или Бискупли, улицы.

Отсутствие указаний на заселение Славенского конца и даже Ярославова дворища до XI в., что подтверждается и археологическими раскопками, позволяет сделать вывод, что новгородский посад стал складываться в основном с X в. В известии 1016 г. о ссоре Ярослава с новгородцами довольно рельефно выступают небольшие размеры города. Новгородцы, возмущённые насилиями пришлых варягов, перебили их в Поромоне дворе, когда Ярослав находился вне города. Ярослав «разгневася на гражаны» и перебил их обманом, «другие бежали из града». Узнав о смерти отца, Ярослав раскаялся в своём поступке «и сотворил вече на поле» (Новгород. лет., стр. 174).

При всей неясности топографических указаний, взятых из летописи, всё-таки видно, что основное население жило в «городе», под которым надо понимать Детинец.

Древнейшим из новгородских концов, возможно, был Людин, или Гончарский, впервые названный под 1194 г. (Там же, стр. 41) Название «Людин» восходит к глубокой древности, когда слово «люди» обозначало массу простых людей, в данном случае горожан. Противоположение людина княжьему мужу находим в известном Пушкинском списке Русской Правды: за убийство первого платится 40 гривен, тогда как за второго - 80 («Правда Русская», т. I, стр. 404 (вариант из Археографического списка)). Это значение термина «людин» как незнатного и даже зависимого от князя человека подчёркивается текстом Закона судного людем: «Аще людин бегает от князя, да бьют его добре».

Материал для истории заселения Новгорода получаем из анализа названий древних новгородских улиц. По писцовым книгам XVI в. в Гончарском (Людине) конце были улицы: Добрыня, Волосова, Черницына, Рядитина, Воздвиженская, Лукина (В. В. Майков, Книга писцовая по Новгороду Великому конца XVI в., СПБ 1911, стр. 159-189). Из перечисленных 3 названия (Черницына, Воздвиженская и Лукина) выводятся от названий одноимённых церквей и девичьего (Черницына) монастыря. Не берёмся объяснить происхождение названия Рядитиной улицы, но Волосова и Добрыня улицы имеют древнее происхождение. Название Волосовой улицы произошло от имени Волоса, скотьего бога, позже отожествленного с Власием. Название Добрыни улицы ведёт нас к определённому времени: или к знаменитому воеводе Владимира Святославича (начало XI в.), или к посаднику Добрыне, умершему в 1117 г.

О такой же древности говорят названия некоторых других улиц Софийской стороны, в их числе Прусской и Чудинцевой. Не вдаваясь в рассуждения о происхождении названия Прусской улицы, отмечу только, что название «Пруссы» не одиноко в древнерусской номенклатуре. На Прусковой горе у реки Колокши, поблизости от Владимира, произошло сражение 1177 г ( «Юрьев Польский и Романовские вотчины Смердово и Клины», М. 1912, стр. 32-33). Нет ничего невероятного в том, что название «Пруссы» ведёт своё начало от поселения купцов, торговавших с Прибалтикой (Пруссией). Такого же происхождения название соседней Чудинцевой улицы - от купцов, торговавших с Чудью (Эстонией) или от самих эстов, поселившихся в Новгороде.

Древность Людина конца подтверждается некоторыми топографическими соображениями. Обычно посад вырастал непосредственно под стенами города-замка. Так было и в Новгороде, где Людин конец являлся непосредственным продолжением Детинца. Это доказывается направлением Епископли (Бискупли) улицы от Софийского собора к Людину концу, где она продолжалась Добрыней улицей. Раскопки древнего города в Детинце показали, что эта улица была заселена ещё в XVI- XVII вв.; теперь она уже не существует.

Вполне понятно дальнейшее падение торгового значения Людина конца по сравнению с Торговой стороной. Людин конец был расположен слишком далеко от реки Волхова, и таким образом создавалось большое неудобство для погрузки и выгрузки товаров на речных пристанях. Торговля перешла на другую, восточную половину города, а Людин конец сохранил только своё прежнее ремесленное значение.

Новгородский посад, естественно, рос не только на юг от Детинца, но и на север, где находился Неревский конец, известный с таким названием уже с 1172 г. (Новгород. лет., стр. 34) Этот конец в XI-XII вв. был одной из населённейших частей Новгорода, где было построено значительное количество каменных церквей. Тут и были найдены берестяные грамоты.

Отдельные поселения на Торговой стороне существовали уже в IX-X вв., но они не были непосредственно связаны с городом. Таким древнейшим населённым пунктом справедливо может считаться холм Славно с позднейшей церковью Илии пророка. Во многих русских городах Церкви Илии пророка принадлежат к древнейшим. Это связано с переносом культа Перуна-громовержца на Илию с его огненной колесницей.

Большое значение Торговая сторона получила тогда, когда возникли поселения у берегов реки Волхова. Одним из основателей этих поселений был Ярослав Мудрый, именем которого впоследствии называлась вечевая площадь. Твёрдая память о месте поселения Ярослава сохранялась ещё в XVI-XVII вв., когда был сложен Летописец новгородский церквам божиим: «И жил великий князь Ярослав на Торговой стране, близ реки Волхова, где ныне церковь каменная Николая чудотворца, яже и доныне словет Ярославле дворище» («Новгородские летописи», стр. 180).

Ко времени Ярослава ведёт нас ещё другое название. Один из вымолов - пристаней - назывался «Гаралдов вымол», что напоминает нам об имени Гаральда, искателя руки Елизаветы, дочери Ярослава Мудрого. Торговая сторона имела ряд преимуществ для торговых операций по сравнению с Софийской, так как берег Волхова здесь невысокий, но и незатопляемый; река делает поворот, что увеличивает протяжение береговой линии и вымолов. Вероятно, имела значение и большая глубина реки у правого берега по сравнению с левым.

Дальнейший рост Торговой стороны происходил быстро, но в основном он падает на XI в. Каменные церкви на Торговой стороне были построены в начале XII в. «На княжи дворе» воздвигли собор (теперь Николо-Дворищенский), на Петрятине дворе церковь Ивана Предтечи на Опоках. Новгородский торг (или «торговище») окончательно утвердился на Торговой стороне.

Известие о пожаре 1105 г. позволяет глубже присмотреться к топографии Торговой стороны. В пожар погорели дворы «от ручия мимо Славьно до святого Илии». Под ручьём здесь надо понимать Фёдоровский ручей, протекающий примерно посередине Торговой стороны. Славно находилось значительно южнее ручья, а поблизости от него - церковь Илии. Таким образом, погоревшие дворы занимали на Торговой стороне почти всю площадь позднейшего Славенского конца. Фёдоровский ручей, повидимому, обозначал первоначальную границу посада на Торговой стороне и служил рвом, окружавшим вал Славенского конца, за которым далее к северу находились только отдельные поселения. В пожар 1152 г. Торговая сторона опять погорела от торга до ручья и до Славна, стало быть, всё ещё обозначавшегося отдельно от других частей Славенского конца (Новгород. лет., стр. 19, 29).

Фёдоровский ручей - название позднейшее, от церкви Фёдора Стратилата, стоявшей на ручье, который ранее именовался Плотницким ручьём. В самом конце XII в. местность за Фёдоровским, или Плотницким, ручьём носила обозначение «в Плотьниках», додержавшееся до XIV в (Там же, стр. 43).

Основная городская территория Великого Новгорода, таким образом, сложилась уже в XII в., причём посад разбросался на неизмеримо большее пространство, чем сам Детинец, - первый признак большого города с крупным торговым и ремесленным населением.

О развитии новгородского ремесла говорилось уже неоднократно выше. Новгород был центром самых различных производств; его почва крайне богата всякого рода древними остатками. В нём было развито и кожевенное, и гончарное, и оружейное, и ювелирное производства. Сведения об этих ремёслах, основанные на глубоком изучении археологических источников, читатели найдут в работах А. В. Арциховского и его учеников (А. В. Арциховсшй, Раскопки на Славно в Новгороде, его же, Раскопки восточной части Дворища в Новгороде («Материалы и исследования по археологии СССР», № 11, стр. 119-151, 152-176)).

Богатство города подчёркивается большим каменным строительством в XI-XIII вв., причём может быть отмечена одна важная особенность исключительного порядка. Наряду с величественными княжескими сооружениями, подобными Софийскому собору, собору Николы на Дворище, Юрьевскому собору, в Новгороде развернулось строительство зданий знатными горожанами. Величественным памятником этого времени является Антониев монастырь, собор которого был построен в 1119 г., а расписан фресками в 1125 г (Новгород. лет., стр. 21). «Строителем» его был Антон, по позднейшему его житию - богатый купец. Летописец, конечно, знал, кем был этот Антон, и поэтому оставил его имя без пояснения, как всем известное в его время; недаром же летописец отмечает год поставления Антона, или Антония, в игумены и год его смерти. По своему богатству Антониев монастырь не уступал княжескому Юрьеву монастырю, а это говорит о больших деньгах, накапливавшихся в руках отдельных новгородцев.

Отметим также существование в Новгороде дворов для приезжих купцов - Готского и Немецкого, варяжской божницы, патрональных церквей купеческих объединений (Пятница у заморских купцов, Иван Предтеча на Опоках у вощников), чтобы картина богатого и населённого города стала нам вполне ясной. Нет ничего удивительного, что именно здесь, в Новгороде, с особенной полнотой развились и оформились городские порядки, приведшие к созданию особого государства - «господина Великого Новгорода».

В истории русской культуры Новгороду принадлежит исключительное место, наравне с Киевом. Здесь составлялись обширные летописные своды, существование которых восходит уже к XI в. Краткая и пространная редакции Русской Правды одинаково связаны с Новгородом. Древнейшие их списки - новгородского происхождения. Подавляющее количество древних рукописей имеет новгородское происхождение, так как Новгород сохранил и приумножил культурное богатство Древней Руси. Ведь за всю свою вековую историю он потерпел только одно разорение от внешних врагов: город был опустошён фашистами во время Великой Отечественной войны. Сердце обливается кровью, когда вспоминаешь старый Новгород до его разорения. Только подлые банды фашистов могли так разорить его седую старину.

Громадное культурное значение Новгорода подчёркивается русским эпосом. Былины «новгородского цикла» о Василии Буслаеве, о богатом госте Садко и т. д. принадлежат к золотому фонду русской народной литературы.

Новгород как бы поглощал всё городское население в округе радиусом в 200 км. Другие города Новгородской земли, за исключением Пскова, никогда не могли достигнуть большого процветания и самостоятельности. Наиболее значительными центрами в собственно Новгородской земле были Ладога, Торжок, Старая Руса.

Ладога стояла недалеко от впадения реки Волхова в Ладожское озеро. К ней близко подходили реки Сясь и Тихвинка, верховья которых непосредственно примыкали к Чагодоще, притоку реки Мологи. Древний путь от берегов Балтийского моря к верховьям Волги шёл примерно по линии современной Тихвинской водной системы и отмечен целым рядом курганов и могильников. От Ладоги начинался путь по Свири и Ковже к Белоозеру, где находилось племя «Весь»: Этот район был известен в X в. как страна, богатая пушным зверем. Для древнейшей стадии скандинавской торговли с востоком Ладога являлась, несомненно, более удобным центром, чем Новгород. Поэтому предание о Ладоге, как о первом месте поселения Рюрика («И придоша к словеном первее и срубиша город Ладогу, и седе старейший в Ладозе Рюрик» (Ипат. лет., стр. И)), может указывать на большое значение этого города в глубокой древности, как отправного пункта движения скандинавской торговли на юг и юго-восток.

Особое отношение варягов к Ладоге подтверждается скандинавскими сагами, нередко упоминающими об Альдейгаборге. По скандинавским сказаниям, Ладога была отдана Ярославом Мудрым в вено Ингигерд (Ирине), дочери короля Олафа. Ингигерд изъявила своё согласие на брак с условием, чтоб ей предоставлен был «в свадебный дар Альдейгьюборг и то ярлство, которое к нему относится». Ингигерд вышла замуж за Ярослава и отдала крепость Альдейгьюборг с областью Рогнвальду (Я. Е. Бранденбург, Старая Ладога, СПБ 1896, стр. 7-14; см. также статью Е. А. Рыдзевской «Сведения о старой Ладоге в древнесеверной литературе» («Краткие сообщения ИИМК>, XI, стр. 51-65)). Таким образом, скандинавские саги рисуют нам положение Ладоги как опорного пункта для варягов, приходивших из-за моря.

В. И. Равдоникас отмечает, что курганы в местности Плакун, поблизости от Ладоги, отличаются по своему устройству и обряду погребения «от обычных и одновременных им приладожских курганов с сожжением и чрезвычайно близки (собственно даже идентичны) к шведским курганам этого времени, например, к курганам около г. Бирки» (В. И. Равдоникас, Старая Ладога («Краткие сообщения ИИМК», XI, стр. 30-41); его же, Древнейшая Ладога в свете археологических исследований 1938-1950 гг. («Краткие сообщения ИИМК», XLI, стр. 34-36)), хотя этническая принадлежность населения древнейшей Ладоги к восточным славянам несомненна.

На древность поселений в районе Ладоги указывают находки арабских монет VIII-IX вв. около древней Георгиевской церкви в крепости.

С установлением постоянных торговых и политических сношений Новгорода с Ростово-Суздальской землёй по верхнему течению Волги значение Ладоги сильно упало, так как открылись более близкие и безопасные пути на восток. Тем не менее Ладога долго оставалась крупнейшим городом на севере Новгородской земли. В Ладоге были построены каменные церкви и воздвигнут в 1116 г. каменный замок, заложенный ладожским посадником Павлом (Новгород. лет., стр. 20). Большое значение Ладоги объясняет участие ладожан в решении важнейших политических вопросов, касавшихся Новгородской земли в целом, хотя замечается подчинённое положение Ладоги по отношению к Новгороду.

В торговом отношении Ладога имела значение перевалочного пункта, которое она сохраняла ещё в XIII в., когда в Ладоге находилась католическая церковь св. Николая. При ней надо предполагать существование двора для приезжих купцов, как это было в Новгороде. Из проекта договора Новгорода с Готландом XIII в. видно, что церковь была построена в давнее время, так как пользовалась «как и в старину», особыми отведёнными ей лугами. Повидимому, она находилась на Варяжской улице, упоминаемой в переписной книге Ладоги 1500 г. (Н. Е. Бранденбург, Старая Ладога, стр. 50-51) Из той же переписной книги выясняется, что в Ладоге был посад с несколькими улицами и церквами. О существовании его известно уже по летописному рассказу о нападении шведов на Ладогу в 1164 г. («Придоша Свье (Свея) под Ладугу и пожьгоша ладожане хоромы своя, а сами затворишася в граде» (Новгород. лет., стр. 31). Как видно, речь идёт о сожжении посада, лежавшего вне города)

Другой новгородский пригород - Торжок, или Новый Торг своё название получил от торга, ярмарки (торжка), образовавшегося на Тверце, на пути из Новгорода к Волге. По всей видимости, это был пункт, где новгородские купцы встречались с купцами из Владимиро-Суздальской Руси, и это значение Торжок сохранил даже после возникновения Твери. Путь по Мете и Тверце, конечными пунктами которого с XIII в. были Новгород на северо-западе и Тверь на юго-востоке, быстро приобрёл большое значение по сравнению с менее удобными дорогами от Ильменя к верхнему течению Волги. Уже в 1147 г. новгородское войско ходило войной на Суздаль по новому пути и «воротишася на Новемь Търгу».

Местоположение Торжка оказалось очень выгодным, потому что рядом мелких рек он был соединён с озером Селигер и, таким образом, со старинным Селигерским путём, с одной стороны, с рекой Медведицей - с другой. Название «Торжок» появилось относительно поздно, и в древнейших известиях город носит ещё название Нового Торга, поэтому и жители его обычно именуются новоторжцами. Центральное и выгодное торговое положение Торжка выясняется из летописного известия 1196 г., по которому Ярослав Всеволодович был на княжении «на Торжку в своей волости, и дани поимал на всему Верху и на Мсте и за Волоком взял дань» (Новгород. лет., стр. 27, 43). Впрочем, в изучаемый период Торжок не получил ещё того крупного значения, которое он приобрёл в более позднее время.

В Торжке имелся укреплённый замок, способный выдержать длительную осаду, вокруг которого надо предполагать существование посада.

Земляной вал на Борисоглебской стороне города даёт представление о Кремле Торжка. По описаниям позднейшего времени, этот вал имел в вышину 6 сажен и простирался в длину на 150 сажен. С востока крепость примыкала к реке Тверце. В позднем житии Ефрема Ново-торжского говорится, будто бы Ефрем был родом угрин, т. е. венгерец, и приходился родным братом Георгию, отроку Бориса, убитому на Альте. Ефрем принял монашество и построил Борисоглебский монастырь в Торжке (умер в 1058 г.). Сказочность жития Ефрема доказывается уже тем, что Борис и Глеб не были ещё канонизированы в 1058 г., когда Ефрем будто бы построил в их честь монастырь. Поэтому относить построение Торжка к первой половине XI в., как это Делается в некоторых работах, пока нет оснований (И. Красницкий, Тверская старина. Очерки истории древностей и этнографии, вып. 1. Город Торжок, СПБ 1876. Сочинение Красницкого основано на более ранней работе Илиодора «Историческо-статистическое описание города Торжка», Тверь 1860).

Крупным городом Новгородской земли была Старая Руса (или Русса).

Название «Старая Руса» всегда интересовало учёных в связи с вопросом о начале Руси. Не имея возможности дать ему правдоподобное объяснение, отметим только, что в древних памятниках город обозначался с одним «с» (Руса). Впервые этот город назван под 1167 г. (Новгород. лет., стр. 32, 43; в 1199 т. «в Русе город обложиша» (стр. 45)), но он, безусловно, существовал с очень давнего времени.

Старая Руса представляла довольно значительное поселение, сосредоточенное около крепости. Остатки древнего вала обнаружены в ней при недавних раскопках. В 1199 г. в Старой Русе была построена крепость, а годом раньше - каменный собор Преображения в монастыре (Там же, стр. 43, 45).

Присматриваясь к географическому положению Старой Русы, мы не можем признать его очень удобным с торговой точки зрения. Город стоит в некотором отдалении от Ловати и Полы на берегу реки Полисти, вытекающей из озера, лежащего среди болотистых и лесных пространств на водоразделе водных систем реки Великой и озера Ильмень. Прямая дорога из Новгорода на юг обычно шла по соседней Ловати, а не по Полисти. Кажется, с самого начала своего существования Старая Руса имела значение не столько торговое, сколько промышленное, так как в её районе находились богатые соляные варницы, разрабатываемые с давнего времени.

Самым южным новгородским пригородом были Великие Луки, называемые в летописи обычно просто Луками. Добавление «великие» показывает, что этот город был значительным поселением, так как подобное добавление применялось редко и обычно к таким большим городам, как Новгород и Ростов.

Значение Великих Лук определялось тем, что они стояли на верхнем течении Ловати, а это придавало городу характер перевального пункта, последнего новгородского города на юге. Это видно уже из первого летописного известия 1166 г., когда князь Ростислав пришёл «из Киева на Луки» и призвал к себе на совещание новгородцев. Через 25 лет поблизости от Лук «на рубежи» происходило совещание полочан с новгородцами по поводу приготовлений для похода на Литву и на Чудь.

Стратегическое значение Великих Лук выясняется также из других летописных известий; недаром же новгородцы смотрели на Луки, как на «оплечье» для Новгорода от Литвы.

Как и в других русских городах, в Луках находим «город» - крепость, окружённую посадом. Литовцы и полочане во время набега на Луки «пожгли хоромы, а лучане устереглись и спаслись в городе» (Новгород. лет., стр. 44), следовательно, городские дома (хоромы) стояли вне города.

Из всех новгородских пригородов наибольшее значение имел Псков, который уже с начала своей истории представлял особый центр обширной территории. Псковская земля отличалась относительным плодородием, в особенности по сравнению с соседними новгородскими пределами, а размеры её кажутся нашим историкам небольшими только при сравнении с необозримыми пространствами остальной Руси. В Западной Европе территория Псковской земли равнялась бы значительному герцогству, вроде Фландрии. А так как экономическое и торговое положение определяется не размерами территории, а развитием производства и обмена, то Псковскую область надо считать немаловажной в Древней Руси. Достаточно сказать, что в Псковской земле XIV-XV вв. было больше каменных крепостей, чем во всей Московской Руси.

Географическое положение Пскова способствовало его будущему развитию как крупного торгового и ремесленного центра. Чудское озеро с его притоками, к которому близко подходит Салис, впадающий в Рижский залив, соединяли Псков с Балтийским морем. Древняя дорога по Салису засвидетельствована находкой на острове Сарема серебряника Ярослава Мудрого (А. А. Ильин, Топография кладов древних русских монет X-XI вв., Л. 1924, стр. 13). Очень ранней была и Другая Дорога к Рижскому заливу по обеим Аа(Гойвам), выводившая к устью Западной Двины. После построения Риги получила большое развитие зимняя дорога из Пскова в Ригу - «горный» путь. Она, видимо, шла через Изборск и Оденпе (Медвежью голову), судя по словам Ливонской Хроники, упоминающей о разграблении русских купцов в Унгавнии в стране эстов (Генрих Латвийский, Хроника Ливонии, стр. 113). Важное значение Пскова для торговли с Ригой и Эстонией засвидетельствовано многими документами и не требует особых доказательств.

Начало Пскова относится к глубокой древности, хотя в предании о призвании князей говорится не о Пскове, а об Изборске, где сидел легендарный Трувор. Уже летописец вынужден был сделать своеобразный исторический экскурс о начале Пскова: «А о Плескове граде от бытописания не обретается воспомянуто, от кого создан бысть и которыми людьми» (Псковская летопись, изд. М. Погодиным, М. 1837, стр. 2). В сущности, и современный историк на основании письменных источников может только отметить, что Псков уже существовал в X в. Предание утверждало, что княгиня Ольга была приведена в жёны Игорю из Пскова.

Название «Псков» - древнее; оно, вероятно, является сокращением обычно употребляемого слова «Плесков» - названия, известного и в Болгарии Дунайской, где стоял город Плисков, или Плискова. В какой мере название «Плесков» связано с русским словом «плеск», предоставляем судить лингвистам. В древнерусском словаре существовало и слово «плескание» для обозначения свадебного языческого обряда или языческих игр. В этом значении это слово употреблено в послании митрополита Фо-тия в Псков начала XV в. Между тем при раскопках Псковского кремля был найден языческий жертвенник VII-VIII вв. Случайное ли это совпадение или нет, оставляем вопрос пока без рассмотрения.

Древнейшая часть Пскова («Кром») занимала высокий холм на узком мысу при впадении реки Псковы в Великую. В дальнейшем город в основном рос в южную сторону, занимая пространство между теми же реками (А. Никитский, Очерк внутренней истории Пскова, СПБ 1873, стр. 82 и след), хотя рано стало заселяться и Запсковье. Поражают незначительные размеры Крома, к которому только во второй половине XIII в. присоединили некоторое пространство, окружённое каменной Довмонтовой стеной. Между тем в известиях XII в. Псков появляется перед нами как крупный городской центр. Поэтому надо думать, что Кром являлся только замком, за которым лежал посад, укреплённый валом и рвом, как это было в других русских городах. В Завеличье, на западном берегу реки Великой, уже в XII в. стояли богатые монастыри.

Название «Кром» не вполне ясное по своей этимологии. Вернее всего оно связано со словом «кромьство» - внутренность. Известно и другое древнерусское слово «крома» - краюшка хлеба. По Далю, «кром» - ларь, место для хранения хлеба на случай осады. Название города - Кромы - происходит от того же корня.

О населённости Пскова говорит сообщение о гибели 600 мужей псковских в неудачной битве под Изборском («Псковские летописи», стр. 13; речь идёт только о воинах). Значительность Пскова подчёркивается попытками псковичей отделиться от Новгорода уже в 1136--1137 гг., когда в него бежал новгородский князь Всеволод Мсти-славич. В Пскове существовал свой Немецкий двор, позже находим Псковский двор в Новгороде (ПСРЛ, т. IV, стр. 103; «История русского искусства», т. II, М. 1954, гл. II - Искусство Пскова (стр. 307-374)).

Что Псков был действительно большим и богатым городом уже в XII в., неоспоримо доказывается крупным каменным строительством, мало уступающим даже строительству в Новгороде. Таковы собор Спаса Преображения в Мирожском монастыре в Завеличье, построенный и расписанный фресками в 1156 г., собор Иоанна Предтечи, также в Завеличье, XIII в.

Таким образом, в изучаемую нами эпоху Псков принадлежал уже к числу выдающихся русских городов, что объясняет нам раннее развитие в нём вечевой жизни, в результате которой общественный строй Пскова в XIV-XV вв. получил законченное развитие в сторону образования в нём боярской республики, власть которой простиралась на всю прилегающую к Пскову землю.

Большой материал по истории Пскова IX-XIII вв, дали археологические раскопки в городе, главным образом в Кроме (См. С. А. Тараканова, Древности Псковской земли («По следам древних культур. Древняя Русь», стр. 187-216)). Они дают представление о раннем Пскове, VIII-X вв. К сожалению, позднейшая история Пскова пока ещё слабо освещена; для её изучения важно было бы провести раскопки на территории посада, примыкающей к Крому.

Другим древнейшим городом Псковской земли является Изборск, названный летописцем в числе других городов IX в., но история его почти неизвестна.