Глава 6. Полоцкая земля

Обширная Полоцкая земля охватывала большую часть современной Белоруссии и лежала в основном по Западной Двине, Неману и Березине с их притоками. Границы Полоцкой земли, показанные в Атласе Замысловатого (Е. Замысловский, Учебный атлас по русской истории, табл. № 2), сильно преуменьшены на западе. Владения полоцких князей доходили почти до Рижского залива, поблизости от которого на Западной Двине стояли города Герцике и Кукенойс, где княжили русские князья. Русское население жило также в районе Гродно (Городно), хотя неясно, относилась ли так называемая Чёрная Русь к Полоцкой или Волынской земле.

В отличие от Смоленской земли Полоцкое княжество насчитывало несколько относительно крупных городов, в том числе таких, как Витебск и Минск.

Центром земли был Полоцк - несомненно, один из древнейших русских городов, начало которого восходит к незапамятной древности. Название своё он получил от реки Полоты, впадающей в Западную Двину. Полоцк, или Полотеск, - город, стоящий на реке Полоте; словообразование, подобное Торопцу от реки Торопы, Витебску - от реки Видьбы и т. д.

Ранний рост и процветание города тесно связаны с его удобным географическим положением. Полоцк стоял там, где к Западной Двине близко подступало верховье Березины. Путь от Полоцка на юг шёл «Западною Двиною, Уллою и Эссою, из которой переправлялись волоком в озеро Плавье, дающее начало реке Сергуту, притоку Березины» (В. Е. Данилевич, Пути сообщения Полоцкой земли до конца XIV ст., Юрьев 1898, стр. 9). Таким образом, Полоцк был связан с Киевом почти непрерывной водной дорогой. Древность этой дороги и её действительное значение может быть доказано лишь систематическими археологическими исследованиями; здесь же отметим только, что летописные известия подтверждают существование пути из Полоцка в Киев по Березине. Так, три брата Ярославича зимой 1067 г. ходили войной на Полоцк. По дороге они взяли Минск, следовательно, шли на Полоцк именно вдоль течения Березины. Позже, в 1127 г., тем же путём (на Логожск) ходило войско Мстислава Владимировича из Киева, тогда как отряды его союзников вторглись в Полоцкую землю другими путями (Лаврент. лет., стр. 162, 283).

Непосредственная связь Полоцка с бассейном Березины и Днепром объясняет нам раннее знакомство скандинавов с Полоцком, постоянно упоминаемым в скандинавских сагах. Путь по Западной Двине до Полоцка и оттуда по Березине и Днепру до Чёрного моря, возможно, был вариантом знаменитого пути «из Варяг в Греки». Ещё большее значение имела водная дорога по Западной Двине от Полоцка на восток, к Витебску и далее к Смоленску, вглубь русских земель.

Полоцк стоит на правом (северном) берегу Западной Двины. Река Полота разделяет город на две части. Древнейшей частью является Верхний замок, занимающий возвышенное положение в углу при впадении реки Полоты в Западную Двину. Древность этого места в качестве основного центра Полоцка подтверждается существованием здесь каменного храма св. Софии. Историки искусства относят постройку каменной церкви Софии в Полоцке к концу XI - началу XII в.", но Софийский собор в Полоцке уже упоминается в Слове о полку Игореве в связи с биографическими подробностями из жизни Всеслава Полоцкого и его кратковременного княжения в Киеве (в 1068 г.). К Верхнему замку прилегает Нижний замок и территория на другом берегу реки Полоты, так называемое Заполотье.

Известия о древнем Полоцке так малочисленны и настолько мало изучены, что о топографии древнего города можно сделать только несколько беглых замечаний. В Полоцке довольно чётко бросается в глаза деление города на два квартала - аристократический верхний город (Верхний замок) и Подол. В этом смысле любопытно свидетельство Гейденштейна конца XVI в.: «Полоцк состоит из двух замков - Верхнего, лежащего на возвышенном месте, и Нижнего, или, как его называют москвитяне, Стрелецкого, и города Заполотья. Город некогда стоял на левой стороне Полоты внизу холма» (См. В. П. Семёнов, Россия, т. IX, Верхнее Поднепровье и Белоруссия, СПБ 1905, стр. 503). В этом свидетельстве надо видеть отголоски предания о существовании поселений непосредственно под замком, у берегов Западной Двины, так называемого Подола. Современное Заполотье, видимо, явилось следствием дальнейшего расширения города.

Внутренняя история Полоцкой земли слабо известна, и нам трудно представить даже её политическую историю. Однако и то, что мы знаем, рисует Полоцк как один из крупнейших центров Киевской Руси. Прежде всего бросается в глаза выдающееся положение полоцких князей в X-XII вв. В конце X в. в Полоцке сидел самостоятельный князь Рогволод. Независимое положение Полоцка подчёркивается утверждением в нём потомков Владимира Святославича от Рогнеды, т. е. ветви старинных полоцких князей по женской линии, первым из которых был Изяслав. Летописец объясняет этим страшную вражду между полоцкими князьями и потомками Ярослава: «И оттоле мечь взимають Роговоложи внуки противу Ярославли внуков» (Лаврент. лет., стр. 226-227, 284-285).

С развитием ремесла и торговли Полоцк стал крупнейшим городом Древней Руси, стоявшим на уровне таких городов, как Новгород и Смоленск. Памятниками его прошлого являются каменный собор Софии, церковь Спаса в Евфросиниевом монастыре, развалины на Бельчицах. Великолепным памятником полоцкого искусства является драгоценный крест полоцкой княжны Евфросинии, сделанный в 1161 г. Делал крест Лазарь, наречённый Богша, - по всей видимости, один из местных мастеров. Имя другого Богши, жителя Старой Русы, упомянуто Новгородской летописью под 1224 г.

Позднейшие документы (XIII-XIV вв.) говорят о большом торговом значении Полоцка и его постоянных связях с Ригой. Главными предметами вывоза из Полоцка были воск и мёд, лён, сало и пр. По грамоте второй половины XIII столетия, полочанам и витеблянам «вольное торгованье в Риге, на Готском береге и в Любеке». Тут же говорится о «старом мире» между Полоцкой землёй и немецкими городами («Русско-ливонские акты», стр. 13). Памятниками заботы полоцких князей о водных путях являются камни с надписями, найденные в Западной Двине (В. П. Таранович, К вопросу о древних лапидарных памятниках с историческими надписями на территории Белорусской ССР («Советская археология», VIII, М. - Л. 1946, стр. 249-260)).

В XII в. в Полоцке происходит непрерывное усиление политической роли горожан. Полочане, как и жители других больших городов, «как на думу на веча сходятся» (Лаврент. лет., стр. 358, под 1176 годом). Позже в Полоцке видим законченные черты вечевого устройства, подобного новгородским порядкам. В очень путаном и позднем свидетельстве западнорусских летописей начало городских вольностей приписывается князю Борису, который «был ласков до подданных своих и дал им волости и вече мити (т. е. иметь) и звон звонити и потому ся справовояти, яко ся рядет в Великом Новгороде и во Пскове». После смерти детей Бориса полочане «почали вечом справоватись, как в Великом Новеграде и во Пскове, государя над собою не имели» ( ПСРЛ, т. XVII, СПБ 1907, стб. 362-363. Западнорусские летописи обычно путают известия, чтобы сделать полоцких князей потомками литовского великокняжеского рода. Князь Борис оказывается Гинвалом, сыном Мингайла. Борис строит в Полоцке собор Софии, церковь Спаса и монастырь на Белчицах. Дочь его, Парасковья, постриглась в монахини и позже уехала в Рим, где была похоронена и называется святая «Праскыдус», братом её был Глеб. Здесь явно искажена биография Прасковьи-Евфросиньи, умершей в Полоцке. Но была другая Прасковья, или Праксида, русская княжна; вышедшая замуж за Генриха IV и враждовавшая с ним. Не ей ли и была посвящена церковь в Риме, так как она была связана с папским престолом, см. С. П. Розанов, Евпраксия-Адельгейда Всеволодовна («Известия Академии наук СССР».№ 8, Л. 1929)). В этом позднем предании наиболее интересна ссылка на вечевое устройство, утвердившееся в Полоцке по образцу соседних Пскова и Новгорода.

О высокой культуре древнего Полоцка свидетельствуют остатки каменных построек в самом городе и в его окрестностях, на Бельчице. Письменные памятники Полоцка почти не сохранились. Об их существовании говорит замечательное житие полоцкой княжны Евфросинии. Отрывки полоцкой письменности сохранились и в «Истории России» Татищева (рассказ о Святохне и пр.). Песни о подвигах Всеслава Полоцкого широко известны по русскому эпосу. Как показывает Слово о полку Игореве, они существовали уже в XII в.

Витебск, второй по значению город Полоцкой земли, лежит на левом (южном) берегу Западной Двины, там, где эта река ближе всего подходит к верхнему течению Днепра. Таким образом, Витебск стоял на древнем пути «из Варяг в Греки». Прямая дорога из Витебска на юг, видимо, первоначально шла по системе небольших рек и озёр к Орше.

Другой путь по Каспле позволял пройти от Западной Двины к Смоленску. Путь на север к Ловати шёл на Усвят, что отмечено летописными свидетельствами. Наконец, Западная Двина выводила из Витебска к Полоцку и далее в Рижский залив.

Своё название город получил от реки Видьбы, при впадении которой в Западную Двину он стоит. С названием «Видбеск» он впервые появляется на страницах летописи в 1021 г. в связи с войной полоцкого князя Брячислава с Ярославом Мудрым. Одержав победу, Ярослав заключил с Брячиславом мир и дал ему два города - Восвячь (Усвят) и Видбеск (ПСРЛ, т. VII, стр. 328). На основании этого известия можно сделать предположение, что война Брячислава с Ярославом шла как раз из-за этих городов и что Витебск издавна принадлежал к Полоцкой земле.

Относительно позднее появление Витебска на страницах Летописи не мешает видеть в нём один из древнейших русских городов. Поздний Витебский летописец приписывает основание Витебска княгине Ольге, которая в 974 г. заложила замок деревянный, назвала его по реке Видьбе Витебском, построила, wymurowala (т. е. сделала из камня), церковь в Верхнем замке - св. Михаила и в Нижнем - Благовещения.

Позднее происхождение этого известия доказывается прежде всего неверной датой, так как в 974 г. Ольга давно уже была похоронена, но существование города в X в. вполне возможно и даже вероятно, ибо Витебск, как мы видели, стоял на большой водной дороге. В XII в. Витебск уже выделяется в особый удел.

После известия 1021 г. упоминания о Витебске надолго исчезают из письменных источников, и сведения о нём появляются лишь со второй половины XII в. В этом отношении история Витебска очень напоминает историю соседнего с ним Смоленска. Оживление торгового пути по Западной Двине тотчас же сказывается на Витебске. В 1165 г. «Давыд Ростиславичь седе в Витебьски». С этого времени Витебск переходит под власть смоленских князей. Из дальнейших событий выясняется, что полоцкие князья не оставили претензий на Витебск. В 1180 г. в нём снова сидел Брячислав из рода полоцких князей. В княжеских спорах о владении землями Витебск занимает немалое место, что указывает на значение этого пункта в Древней Руси (Ипат. лет., стр. 359, 361, 419, 465).

Древнейшую часть Витебска надо искать на территории Верхнего замка, построенного на холме, при впадении Видьбы в Западную Двину. По чертежу Витебска 1664 г. площадь Верхнего замка была сравнительно невелика. Очень рано была заселена территория Нижнего замка, что доказывается существованием там древней Благовещенской церкви, относящейся по своей постройке к XII в. Повидимому, уже в древние времена Витебск не вмещался в пределы Верхнего и Нижнего замков, а имел посад, место которого показывает «Острог» или «Взгорский город» XVI-XVII вв. В 1664 г. в нём находился гостиный двор, располагавшийся в непосредственной близости к Верхнему и Нижнему замкам. Место гостиного двора, несомненно, древнее. Он стоял за пределами замка, но в непосредственной близости к нему - у его ворот, как обычно располагались торговые площади («Чертежи» гор. Витебска 1664 г. («Труды Витебской учёной комиссии», кн. 1, Витебск 1910)). Древнее название «Острог», обозначавшее местность по правой стороне реки Видьбы, может восходить к Домонгольским временам.

В документах второй половины XIII - начала XIV в. Витебск выступает как большой город, ведущий торговлю с Ригой и немецкими городами.

В непосредственной близости к Западной Двине находился Усвят, или Въсвят (Въсвяч, Восвято), расположенный при реке Усвяче и озере Усвят, от которых город ведёт своё название в различных вариантах. Город стоял там, где начинался волок между Ловатью и рекой Усвячь, выводившей к Западной Двине. Возможность такого пути признаёт и С. В. Бернштейн-Коган, относящийся скептически к различного рода гипотезам о волоках между Ловатью и Западной Двиной. Он справедливо подчёркивает возможность такого пути зимой, когда «не пользовались никакими волоками» (С. В. Бернштейн-Коган, Путь из Варяг в Греки («Вопросы географии», сборник двадцатый, М. 1950, стр. 259)).

Усвят упоминается в летописи впервые вместе с Витебском под 1021 г. (ПСРЛ, т. VII, стр. 328)

О древностях Усвята за недостатком данных судить трудно. Известно только, что на старом его городище, называвшемся Межево, в 1566 г. был построен замок. Происхождение Межева, таким образом, можно возводить к гораздо более раннему времени. В районе Усвята имеется немало земляных памятников древности, в том числе «насыпные горы» на восточном берегу Усвятского озера, при соединении его узким протоком с озером Узмень, в 250 саженях одна от другой. «Высота гор от 6 до 8 сажен, а площадь около четверти десятины» (А. М. Сементовский, Белорусские древности, вып. 1, СПБ 1890, стр. 59, 32-33). Большая заселённость Усвятской округи свидетельствует о возможности существования здесь относительно крупного городского пункта Древней Руси.

В стороне от Западной Двины и Днепра находилась группа полоцких городов, лежавших в районе современного Минска. Одним из древнейших городов этого района был Минск (Меньск или Менеск). Название это происходит от реки Менки, впадающей в Птич поблизости от города. В 1066 г. Минск впервые упомянут в летописи как относительно крупный город, осаждённый тремя князьями Ярославичами. «Меняне затворились в граде; братья же взяли Менеск, и иссекли мужчин, а женщин и детей взяли в плен и пошли к Немиге» («Исекоша муже, а жены и дети вдаша на щиты и поидоша к Немнзе» (Лаврент. лет., стр. 162)). Значит, в Минске был не только укреплённый замок, но и жители его («меняне») были достаточно многочисленны, чтобы решиться на сопротивление соединённым силам трёх князей.

Город расположен на небольшой реке Свислочь, правом притоке Березины. Верховье этой реки близко подходит к Рыбчанке и Уше, впадающим в Вилию. Невидимому, здесь шёл древний путь от Днепра к Неману. Таким образом, Минск был крупным перевалочным пунктом на большой дороге от Киева к берегам Балтийского моря.

Крупное значение Минска в конце XI - начале XII в. подчёркивается словами Владимира Мономаха, упоминавшего в числе своих подвигов разорение этого города в 1119 г. «Напали на город, и не оставили в нём ни челя-дина, ни скотины» («Изъехахом город», то есть, внезапно на него напали. (Лаврент. лет., стр. 239)). Второй поход Мономаха на Минск был менее удачен: этот князь только «стоял у Минска» (Лаврент. лет., стр. 276). Вообще говоря, в войнах киевских князей с полоцкими Минск играет важную роль передового города на пути из Киева в Полоцк (Ипат. лет., стр. 185). В начале XII в. в Минске сидит полоцкий князь Глеб Всеславич, с которым Владимир Мономах ведёт непрерывные войны.

Древнейшая часть города, повидимому, находилась в районе Низкого рынка, где имеются остатки валов, известные под названием «Замчища». Интересные результаты дали раскопки Замчища в 1950 г. Следы первого поселения на Замчище относятся к XI в. Это тонкий культурный слой, лежащий на материке. На нём залегает поверхность, на которой был воздвигнут каменный храм XII в., повидимому разрушенный в том же столетии. Постройка каменного храма на Замчище сама по себе говорит о значительности древнего Минска. С большим основанием можно предположить, что разрушение храма связано было с разорением города в 1119 г., о чём говорилось выше. Возможно, работой местных мастеров-ювелиров является найденный в храме при раскопках золотой браслет, витый из трёх толстых проволок и заканчивающийся змеиной головой. Тонкий культурный слой XI в. на Замчище указывает на то, что здесь был только княжеский замок, к которому должен был прилегать посад.

В городе было развито кожевенное ремесло и обработка металла, не говоря уже об обработке кости, ибо костяные изделия характерны почти для всех городов домонгольского времени (В. Р. Тарасенко, Раскопки Минского Замчища в 1950 году («Краткие сообщения ИИМК», XLIV, стр. 125-132); его же, Раскопки Минского Замчища («Краткие сообщения ИИМК», XXXV, стр. 122-128)).

Заселённость Минской округи подтверждается существованием ещё нескольких городов, известных по летописям как довольно крупные населённые центры.

Друцк, или Дрютеск, в настоящее время небольшой белорусский город, стоит на верховьях реки Друти, от которой, следовательно, получил своё название. Впервые он упоминается в 1092 г. в числе полоцких городов (Лаврент. лет., стр. 208; Ипат. лет., стр. 339). В событиях середины XII в. Друцк выступает как один из крупнейших городов Полоцкой земли. Навстречу одному из претендентов на полоцкий стол, Рогволоду Борисовичу, выехало «более 300 людий дрьючан и поло-чан». Здесь дручане и полочане упоминаются наравне, хотя Друцк был только полоцким пригородом. Особенно ценно в летописи указание на участие дручан в княжеских междоусобицах, как показатель развития городской жизни.

О прошлом города свидетельствовали «следы земляного вала и глубокого рва», сохранившиеся на острове среди озера, через которое протекает река Друть (В. П. Семёнов, Россия, т. IX, стр. 399). Это остаток древнего Друцка, значение которого держалось на том, что река Друть верховьем своим подходит к рекам бассейна Западной Двины.

Значительно меньше мы знаем о Борисове, стоящем на верхнем течении Березины, т. е. на прямом водном пути из Киева в Полоцк. Впервые Борисов упоминается в 1128 г. в связи с походом Мстислава Владимировича против полоцких князей. Татищев, впрочем, сообщает, что в 1102 г. «Борис Всеславич Полоцкий ходил на ятвяГ и победя их возвратясь поставил град Борисов во свое имя и людьми населил» (Ипат. лет., стр. 210; см. В. Н. Татищев, История Российская, кн. 2, М. 1773, стр. 199). Подобное происхождение города вполне вероятно, тем более что поздние западнорусские летописи также сообщают, что князь Борис построил «во свое имя» город Борисов на реке Березине, впрочем путая полоцких князей с литовскими (ПСРЛ, т. XVII, стр. 479).

Некоторое значение имел Логожск, стоящий на реке Гайне, близко подходящей к верховьям рек бассейна Ви-лии. Логожск и «логожане» впервые упомянуты в 1128 г., о них говорит и Владимир Мономах. Своё название Логожск, повидимому, получил от слова «лог» - долина, так как лежит в долине среди возвышенностей (Ипат. лет., стр. 210; Лаврент. лет., стр. 239; В. П. Семёнов, Россия, т. IX, стр. 410).

Одним из древнейших городов Минской округи был Изяславль. По летописному сказанию, он был построен Владимиром Святославичем, который назвал его в честь своего сына Изяслава, родоначальника полоцких князей, Изяславлем (Лаврент. лет., стр. 285). Город стоит в верховьях реки Свислочь, которая, как мы выше видели, выводила к бассейну Вилии. О судьбах этого города известно очень мало, если отвлечься от легенд и домыслов о крупном значении Изяславля в XI в (В. П. Семёнов, Россия, т. IX, стр. 516; здесь передаются легендарные сведения о могиле Рогнеды и пр). Вполне достоверное сведение об Изяславле находим под 1127 г. по случаю войны Мстислава Владимировича с полоцкими князьями. В Изяславле в это время, несомненно, был укреплённый замок (Лаврент. лет., стр. 283). Под городом указывают озеро, будто бы носившее название Рогнедь, а также валы. Церковь Спаса Преображения считается построенной на месте монастыря Рогнеды, в крещении Анастасии, - предание, может быть, и вероятное, так как соборные храмы древних городов нередко получали наименование в честь Спаса Преображения. Впрочем, где легенда и где истина в рассказах о древностях Изяславля, отличить почти нельзя. Археологические раскопки А. Н. Лявданского установили позднейшее (не ранее XV в.) происхождение валов Изяславля ( «3aпicкi аддзелу гуманiтарных навук», кн. 5. Працы катэдры археолёгii, т. I, Менск 1928 (статьи А. Н. Лявданского и др.). ). В XII в. город явно теряет своё значение, которое переходит к соседнему Минску.

К числу значительных городов Полоцкой земли надо отнести и Городно, более известное под позднейшим названием Гродно. Впрочем, известия о Городно в летописи чрезвычайно отрывочны, так что не всегда можно даже сказать, идёт ли в них речь именно об этом городе. О Городно упоминается в 1132 г. Ипатьевская летопись под этим годом рассказывает о походе киевского князя Мстислава Владимировича против Литвы вместе «с Всеволодом Городеньским» (Ипат. лет., стр. 212. Под 1141 г. сообщается уже о смерти Всеволода Городеньского (стр. 221)). Следует отметить, что в позднейших белорусских летописях Городно носит название как «Городень» (ПСРЛ, т. XVII, стб. 56), так и «Городня», «Городок». Участие городеньского князя в походе на Литву указывает на местоположение Городно в непосредственной близости к литовским землям. В 1127 г. тот же Всеволод ходил в поход на кривичей; полки шли из Турова, Владимира Волынского, Городна и Клечьска (Лаврент. лет., стр. 282-283).

Вновь о Городене упоминается под 1183 г., в связи с большим пожаром, когда выгорел весь город и его каменная церковь («Городен погоре всь, и церкы каменая от блистания молние и шибеиия грома» (Ипат. лет., стр. 428)). В Городно, или Городене, была построена каменная церковь, пожар которой и привлёк к себе внимание летописца. Городень упоминается также в 1253 и 1260 гг. Любопытнее всего, что в одном и том же известии 1260 г. город упомянут под двумя названиями: Городен и Городно (Ипат лет., стр. 544, 561; «ити на Городен», «ити к Городну». В указателе к Ипатьевской летописи (изд. 1871 г.) Городен и Гродно почему-то признаны различными городами).

Название города славянское; может быть, оно происходит от слова «городьня» - устой моста или звено крепостной стены. Городно, как известно, стоит на реке Немане и связь его названия с существованием здесь моста через реку весьма вероятна. О мостовых городницах у старого города напоминает и название речки Городничанки, впадающей в Неман у старого города.

Скудость летописных сведений о Городене, или Городно, восполняется археологическими материалами, рисующими этот город как значительный центр на окраине Руси. Древний город («старый замок») находился на высоком мысу, при впадении в Неман реки Городничанки. Глубина культурного слоя в старом замке достигает 8 м, при общей высоте холма над уровнем Немана в 32 м, т. е. 1/4 общей высоты замкового холма. По заключению Н. Н. Воронина, население на Замковой горе должно было возникнуть примерно в начале XII в., когда и появляются первые сведения о Городене.

Многочисленные находки, сделанные на Замковой горе при раскопках, обнаруживают, что Городно, или Городен, был большим ремесленным и торговым центром. Особенно интересны литейные формы «для ложно-зерненых бус, для звездчатой подвески и отливки перстня с орнаментом». Они указывают на существование в Городно ремесленных мастерских. Любопытны остатки шитого золотом пояса с подвешенными к нему ключами, - это, возможно, наряд господского ключника, делавшегося, по Русской Правде, холопом, если он брался заведовать хозяйством феодала и в знак этого привязывал к себе ключи. В городке найдены были также зёрна ржи, проса и гороха, железный сошник, кроме того, различные металлические и деревянные предметы быта.

Остатки 16 деревянных построек представляют собой срубы 4 X 4 м, пазы в которых были проконопачены мхом; кровля была двускатной.

К замку примыкал посад, тянувшийся за речкой Го-родничанкой, где на холме стояла Борисоглебская церковь XII в. Кроме неё в Городно существовали и другие каменные здания. Такова нижняя церковь на Замковой горе, которую украшали майоликовые плитки.

Кроме нижней церкви на Замковой горе найдены были остатки какого-то здания, названного первоначально «теремом», кладка которого аналогична кладке нижней церкви. Н. Н. Воронин предполагает, что это «часть крепостной башни». К западу от неё сохранились остатки стен толщиной до 1,4 м, высотой до 1,8 м и длиной около 4,5 м (Н. Н. Воронин, Древнее Гродно («Материалы и исследования по археологии СССР» № 41, М. 1954). См. также Н. Н. Воронин, Раскопки в Гродно («Краткие сообщения ИИМК», XXVII, стр. 138-141)). Не об этой ли башне рассказывает Ипатьевская летопись под 1277 г., говоря о Городно. «Каменный высокий столп стоял ведь перед воротами города и в нем заперлись Пруссы, и нельзя было пройти мимо его к городу, потому что побивали с того столпа; и так приступили к нему и взяли его. Страх же великий и ужас пали на город, и были (горожане) точно мертвы, стоя на городских стенах, по случаю взятия столпа, потому что то было их упование» (Ипат. лет., стр. 579). Время создания такого столпа можно отнести к XIII в., когда появляются сведения о таких же столпах в других городах на западе Руси, а не к первой половине XII в., как предполагает Н. Н. Воронин (Н. Н. Воронин, Древнее Гродно («Материалы и исследования по археологии СССР» № 41, стр. 202)).

Общие выводы Н. Н. Воронина о том, что Гродно не было одиноким русским островком среди иноземного населения, а «имело прочную опору в других русских городах Принеманья», являются вполне обоснованными.

В Городно, на рубеже Русской земли с Литвою, развивалась своеобразная культура, свой особый архитектурный стиль. Не будет чрезмерно дерзким предположение, что в нём существовала и своя литература. Поэтичный рассказ «Слова о полку Игореве» о Изяславе Васильевиче, который один позвонил своим мечом о шлемы литовские, а сам был убит на кровавой траве литовскими мечами, заканчивается возгласом: «Трубы трубят Городеньские» («Слово о полку Игореве», под ред. В. П. Адриановой-Перетц, М. -Л. 1950, стр. 34 ). Комментаторы «Слова» едва ли будут теперь сомневаться, что Изяслав был связан с Городно, или Городенем.