Именем падишаха!

Турецкое государство на протяжении более четырех столетий вело постоянные войны со своими соседями в Европе и Азии. Венгрия тоже находилась под гнетом "правоверных" завоевателей в течение ста пятидесяти лет. Войска турецкого султана прогнали от стен Буды, правда, уже в конце XVII века, но еще долго, очень долго не было года, чтобы в каком-либо уголке империи султанов не вспыхивали бы войны.

А войны султан вел с помощью великих визирей, визирей и пашей. Победа или поражение часто зависели от того, достаточно ли быстро доставят сообщение к золотому трону султана, и от того, насколько быстро доходят его приказы до визирей. Почта была очень нужна султанам.

Хотя они знали из донесений своих послов, как действует в Европе почта, им и в голову не приходило копировать почту европейцев. Их нисколько не беспокоило, пишут или не пишут письма миллионы подданных их бескрайней империи, как дают о себе знать друг другу родственники, которых судьба разбросала далеко друг от друга, переписывается ли мать со своими детьми, торговец со своими компаньонами. Это только одному Аллаху было известно!

Почта должна служить султану и никому больше. За образец была взята почта монгольских ханов. Главным начальником почтовых гонцов был сам великий визирь, который жил в Стамбуле "под сенью султана". Почтальоны, чаусы, были удалыми воинами, выполняющими самые невыполнимые поручения. Они спали рядом с оседланными днем и ночью конями, чтобы тотчас же вскочить в седло, если их вдруг призовет великий визирь.

Великий визирь

По дорогам Османской империи, которые, казалось, вели в бесконечность, постоянно передвигался разношерстный люд. Крестьяне, едущие на ярмарку, караваны торговцев, солдаты, выступившие в поход, спаги, янычары, длиннобородые дервиши в рваных кафтанах, рабы-негры, богатые арабы. Тот, кто обладал хоть какой-нибудь властью, требовал, чтобы в придорожных постоялых дворах, караван-сараях, ему меняли лошадей в первую очередь. Но какое бы привилегированное положение ни занимал приезжий господин, как бы он ни требовал, чтобы ему вывели из конюшни последнюю свежую лошадь, он смиренно сторонился, если во двор, обнесенный стеной, вдруг галопом врывался чаус в яркой запыленной одежде и кричал магические слова:

- Именем падишаха!..

С этими же словами чаус мог отобрать скакуна у любого военачальника, в любом месте, если его конь вдруг захромает. Никто не обладал большими привилегиями, чем почта падишаха, и никто не мог чинить ей препятствия.

Если все же препятствия возникали или гонца султана кто-то задерживал в пути, уже на другой день высылался карательный отряд спаги. Отряд отыскивал виновного. Виновного всегда находили, ибо если не нападали на его след, то сжигали дотла деревню, целые районы, а людей заковывали в цепи и уводили в рабство. А виновному отрубали голову.

Конечно, чаус не мог вечно оставаться единственным властелином дорог. Иностранные послы, которых становилось все больше в Стамбуле при дворе падишаха, сначала только просили, а потом стали требовать почту.

Султан, пожав плечами, безучастно сказал:

- Пусть неверные сами себе ее делают, раз им нужно.

Так иностранные послы организовали каждый для себя консульскую почту, чтобы не отрываться от тех стран, которые послали их в империю правоверных.