Народное золото - в надежных руках

В начале февраля 1920 года Военно-революционный комитет смог приступить к пересчету находящегося в вагонах золотого запаса.

17 февраля в Москву на имя Председателя СНК РСФСР В. И. Ленина Сибревком отправил телеграмму: "Сообщаем о находящихся в нашем распоряжении ценностях, захваченных от павшей власти. На вокзале в Иркутске находится в вагонах под смешанной охраной - нашей и чехов - запас золота по оценке пять рублей пятьдесят копеек золотник в слитках - на тринадцать миллионов пять тысяч триста пятьдесят девять рублей сорок пять копеек, в монете на триста девяносто шесть миллионов шестьдесят две тысячи семьсот сорок три рубля семьдесят восемь копеек, всего на четыреста девять миллионов шестьдесят восемь тысяч сто три рубля двадцать три копейки"^*.

^* (ЦГАНХ СССР, ф. 2881, оп. 2, д. 33, л. 17.)

Ревком понимал, что сразу везти это золото в центр Советской республики было не только опасно, поскольку вокруг Иркутска еще действовали отряды белых, но и невозможно: почти все мосты и железнодорожные пути были взорваны отступающими колчаковцами. Да и белочешские легионеры все еще находились в охране золотого запаса. Они ожидали завершения полной эвакуации своих войск. Ясно, что увоз золота на запад мог бы вызвать ненужный конфликт с чехословаками.

Наряду с обеспечением надежной сохранности золотого запаса иркутские коммунисты провели учет драгоценностей в местном отделении банка, где оказалось более 295 пудов золота и около 4 тысяч пудов серебра.

Иркутский ревком продолжал укреплять Советскую власть и готовился к встрече Красной Армии. К тому времени передовые отряды 5-й армии уже заняли Черемхово и вскоре должны были появиться на подступах к Иркутску.

Наступая на восток, Красная Армия установила перемирие с чехословацкими войсками и старалась без боев и жертв следовать за арьергардными частями чехов. В числе важнейших условий перемирия был специальный пункт о полной сохранности золотого запаса РСФСР. "Золотой запас, принадлежащий РСФСР, - говорилось в шестом пункте условий перемирия, подписанного еще 7 февраля 1920 года, - ни в коем случае не вывозится на восток, остается в Иркутске, охраняется смешанными патрулями чехословацких и русских войск и передается Иркутскому исполкому при уходе последнего чешского эшелона из Иркутска"^*.

^* ("Пролетарская революция", 1926, № 1(48), стр. 246.)

Это условие, подкрепленное реальной силой Красной Армии, партизан и вооруженных рабочих Иркутска, выполнялось с обеих сторон без особых нарушений.

4 марта 1920 года последние чехословацкие части оставили Иркутск, и охрана поезда с золотым запасом окончательно перешла в руки Военно-революционного комитета. А когда в город стройными рядами вошли красноармейцы 5-й армии, у эшелона с золотом была выставлена охрана из пулеметчиков 264-го полка 30-й стрелковой дивизии, прошедшей с боями долгий путь от самого Урала.

В вагонах "золотого поезда" началась новая перепроверка и перекладка монеты из обветшалых мешков в прочные ящики, сделанные по особому заказу иркутскими рабочими. Всего в 13 вагонах оказалось 199 ящиков со слитками золота весом 619 пудов 29 фунтов 68 долей и 6616 ящиков с монетой разных чеканок весом 20823 пуда^*. Общая стоимость этого золота, по приблизительному подсчету, составляла 409625870 рублей 23 копейки по номинальной оценке. Таким образом, впервые были подсчитаны потери золотого запаса РСФСР в результате его пребывания в руках контрреволюции. Даже если считать, что золотой запас, привезенный в Омск, оценивался на сумму 651532117 рублей 86 копеек, то выходило, что было расхищено народного золота на сумму около 242 миллионов золотом (почти 11,5 тысячи пудов).

^* (ЦГАНХ СССР, ф 2881, оп. 2, д. 33, л. 13.)

По решению Сибирского революционного комитета и Реввоенсовета 5-й армии рабочие станции Иркутск приступили к ремонту и оборудованию нового железнодорожного состава для золотого запаса. Для охраны поезда со станции Зима прибыл 3-й батальон 262-го Красноуфимского стрелкового полка 30-й дивизии, прославившийся в непрерывных боях на Восточном фронте.

11 марта Сибревком вновь доложил В. И. Ленину о золотом запасе советского государства и сообщил о подготовительных мерах для скорейшей отправки золота в центр республики. "Настоящее время, - сообщалось в Москву, - золотой запас перегружается в новые вагоны и проверяется".

Через два дня из Москвы пришло распоряжение: эшелон с золотым запасом отправить в столицу Советской республики. И тут же в комнате председателя Иркутского ревкома собрались члены ревкома, представители Реввоенсовета 5-й армии, командования местного гарнизона, ответственные сотрудники особого отдела ВЧК при 5-й армии и местных финансовых органов. Они обсудили план безопасной перевозки "золотого эшелона", наметили необходимые мероприятия и решили, кому доверить столь ответственное и такое необычное задание.

По предложению А. А. Ширямова и начальника Иркутского гарнизона И. К. Грязнова главная ответственность за выполнение этого задания партии и Советского правительства была возложена на опытного чекиста, оперативного сотрудника особого отдела ВЧК при 5-й армии Александра Афанасьевича Косухина. Коммунист, преданный партии боец, он имел уже достаточный опыт борьбы с врагом. Вместе с частями 5-й армии он прошел всю Сибирь, проявив немало героизма и смекалки в борьбе с колчаковской контрразведкой. Недавно он возвратился со станции Иннокентьевская, где раскрыл ушедшую в подполье белогвардейскую организацию. Смелый, находчивый, честный, он пользовался всеобщим уважением в армии, и поэтому не случайно на совещании его фамилия была названа первой.

А. А. Косухина пригласили на совещание, и перед его участниками предстал подтянутый, стройный черноволосый молодой человек. На вид ему было не больше двадцати лет. Только короткая курчавая бородка, обрамлявшая строгое красивое лицо, делала его немного старше.

- Александр Косухин по вашему вызову явился, - четко отрапортовал он.

Навстречу Косухину поднялся Ширямов:

- Здравствуйте, Александр Афанасьевич. Товарищи хотели побеседовать с вами, предупредить о трудностях поручаемого дела, узнать о ваших соображениях...

Председательствовал на совещании Я. Д. Янсон - кадровый партийный работник, председатель Иркутского Совета в 1917 году, а сейчас новый председатель Иркутского губернского ревкома.

- Расскажите нам, товарищ Косухин, немного о себе, - попросил Я. Д. Янсон.

Давно не волновался Косухин так, как в этот раз.

Он не стал говорить про свое босоногое детство в селе Рыбинские Буды Курской губернии. Про раннюю смерть матери, тихой, забитой женщины... Побег из дома от отца-лавочника, замкнутого и хмурого сельского стяжателя, и мачехи, прятавшей от пасынка даже хлеб. Про харьковские фабричные мастерские и первое знакомство с социалистами... Начал просто:

- Октябрьская революция застала меня в Обояни, где работал приемщиком свеклы на сахарном заводе графини Клейнмихель. Вскоре вступил в Путивльский партизанский отряд. Командовал нами замечательный коммунист Гаврила Конев. Около года бились с гайдамаками. Был ранен, сидел в тюрьме... Ничего, обошлось... В отряде вступил в партию большевиков. В январе 1919 года освободили Путивль. Отряд расформировали. Меня направили в Щигры, в уездную Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией. Может, слышали о генерале Рагозине? Опытный был армейский контрразведчик. Руководил в уезде всем контрреволюционным подпольем. А не подкопаешься. Никаких улик... Прошел я тут серьезную чекистскую школу... А генерала поймали с поличным... На Льговщине с продотрядом выкачивал хлеб у кулаков. - Косухин задумался и, машинально потирая раненую ногу, тихо продолжал: - Трудно было с кулаками, очень трудно, так ведь рабочим без хлеба разве легче...

В апреле дошел до нас ленинский призыв о помощи Восточному фронту. По путевке Курского губкома РКП(б) попал я в особый отдел Туркестанской армии, а немного спустя стал уполномоченным особого отдела 5-й армии.

Далее Александр Косухин коротко рассказал о боевом пути в рядах 5-й армии и закончил твердо:

- Благодарю за доверие. Задание будет выполнено.

- Не торопись, сынок, - пряча улыбку в усы, заметил Янсон и строгим тоном обратился к присутствующим: - Какие будут вопросы к товарищу Косухину?

Дело предстояло очень серьезное. Помня об этом, Косухина подвергли форменному допросу. Спросили об отце... Внезапно попросили показать личное оружие. Вопросов было много... Косухину пришлось вспомнить последнюю встречу с отцом... В район действия его отряда по вывозке излишков хлеба было включено и село Рыбинские Буды. Дошла очередь и до Афанасия Косухина. Постаревший, но все еще кряжистый, он с ненавистью смотрел на бойцов, грузящих мешки с зерном. Лютый, звериный крик отца, проклинающего сына, до сих пор стоит в ушах Александра.

...Именной револьвер вручал ему Конев. Косухин рассказал, как, будучи в разведке, был схвачен гайдамаками и приговорен к расстрелу, как партизаны отбили его и лечили в лесном госпитале.

- Александр Афанасьевич, - обратился к нему Ширямов, - тут не всем ясно, как это ты очутился в Иркутске на месяц раньше частей Красной Армии.

Молча Косухин достал из кармана документ. Это был мандат от 6 февраля 1920 г. "Предъявитель сего уполномоченный особого отдела ВЧК при 5-й армии тов. Косухин, - говорилось в нем, - действительно командируется в гор. Иркутск для исполнения возложенных на него важных задач..."

- Больше говорить не имею права, - пряча мандат, проговорил Косухин, - но добраться до Иркутска было не просто. Еще сложней оказалась работа в Комиссии по расследованию преступлений Колчака. Адмирала, как вы знаете, пришлось расстрелять раньше времени, но его бывшие министры должны быть судимы народом.

- Вам не помешает новое задание?

- Нет. Мой отъезд уже согласован.

Подойдя к столу, Косухин положил на него заявление. "Прошу командировать меня с поездом золота в Москву..." - выделялась написанная крупным почерком первая фраза. На заявлении была резолюция начальника особого отдела 5-й армии, ходатайствующего об удовлетворении просьбы своего лучшего сотрудника.

Участники совещания задали еще ряд вопросов и стали обмениваться мнениями. Всеобщее внимание привлекло выступление представителя железнодорожников. Сокрушенно вздыхая, он проинформировал о состоянии железной дороги.

- Трудновато будет ехать на запад, - говорил он. - После отступления Колчака и ухода чешских войск повреждено, взорвано и сожжено 167 железнодорожных мостов. Движение, по существу, закрыто. На реке Ие мост полностью уничтожен, правда, уже восстановлены два пролета. На реке Уде мост разрушен на 400 метров. На Иртыше - на 650 метров. На реке Бирюсе - на 370 метров.

Свою информацию он закончил словами:

- Восстановить мосты, даже временные, и то трудно.

Совещание затянулось допоздна. Когда все вопросы были решены, А. А. Косухину выдали удостоверение. В нем значилось: "Предъявитель сего тов. Косухин Александр является старшим ответственным представителем от особого отдела ВЧК при 5-й армии при золотом запасе РСФСР, отправляющемся из Иркутска в Москву.

Тов. Косухину, как главе ответственности за поезд, предоставляются права: 1) контроля поезда во всех отношениях; 2) в случае каких-либо преступлений со стороны сопровождающих поездов - арестов; 3) пользование: а) телеграфом и прямым проводом, б) продовольствием для поезда за плату по интендантским ценам от сельских, уездных и губернских продкомов, в) вне всяких очередей передвижным составом до Москвы и обратно до Иркутска, а потому от имени Реввоенсовета 5-й армии всем комендантам станций, военным и гражданским властям предлагается оказывать тов. Косухину самое широкое содействие в его требованиях и просьбах, что подписями и приложением печати удостоверяется".

Удостоверение подписали председатель Иркутского губревкома Я. Д. Янсон, один из членов Реввоенсовета 5-й армии, военком госконтроля 5-й армии, начальник отдела ВЧК при 5-й армии и начальник гарнизона Иркутска И. К. Грязнов. Против каждой фамилии были оттиснуты большие гербовые печати.

А. А. Ширямов, вручая Косухину удостоверение, крепко расцеловал его и от имени всех присутствовавших пожелал удачи.

Заведующим поездом с золотом по финансовой линии был назначен Н. С. Казановский, тот самый финансовый работник, который сопровождал золото из Омска в Иркутск. При поезде были оставлены и другие работники, честно исполнявшие свои обязанности, в том числе Н. П. Кулябко, Н. Брянцев, Б. Челноков и другие. Получив полномочия от Иркутского губфинотдела, они отвечали за целостность и сохранность золотого запаса и обеспечивали проверку и пересчет ценностей в случае необходимости. Иркутская рабоче-крестьянская инспекция выделила трех своих контролеров во главе с Н. Никольским.

В поезд были назначены работники железнодорожной службы, в том числе комиссар по транспорту В. Дидюк. На них была возложена ответственность за техническую исправность поезда и правильное его продвижение.

Охрана поезда поручалась бойцам 3-го батальона 262-го Красноуфимского стрелкового полка. Это был надежный и боеспособный батальон, состоявший из 671 человека. Его командиром являлся тридцатидвухлетний коммунист Н. П. Паначев, прошедший с боями весь путь от Уральских гор до Ангары. Военным комиссаром стал М. И. Богданович - начальник штаба Шиткинских партизанских отрядов.

17 марта у начальника иркутского гарнизона И. К. Грязнова состоялось специальное совещание, на котором детально были обсуждены все вопросы об отправке золотого запаса. Когда были распределены обязанности среди ответственных за "золотой поезд" лиц, И. К. Грязнов вручил Александру Косухину утвержденную инструкцию и пожелал всем доброго пути.

Получив необходимые полномочия, А. А. Косухин и другие вновь назначенные лица приступили к приемке золотого запаса. Они внимательно пересчитали все ящики с золотом, сложенные штабелями в 13 больших вагонах американского типа.

Прошло три дня. Все они были заполнены последними приготовлениями. Наконец А. Косухин доложил ревкому о готовности следовать в дальний рейс. С волнением ожидали бойцы охраны решения ревкома. 22 марта ранним утром на станцию прибыла комиссия из представителей армейских, партийных и советских организаций. Придирчиво осматривала она необычный поезд, составленный из 26 вагонов. В первом вагоне разместилась караульная часть охраны, затем шли все 13 вагонов с ценным грузом, за ними - вагоны с охраной и служебным персоналом. Еще раз опробовали телефонную связь, проложенную между вагонами, и - разрешение на выезд получено. В 4 часа дня "золотой поезд", провожаемый рабочими Иркутска, тронулся.