Колчак платит наличными

Представители интервентов развили кипучую деятельность, и вскоре колчаковская армия, значительно пополненная насильно мобилизованными солдатами, получила оружие и была неплохо одета. Деньги на оружие и военное снаряжение находили за границей. Ведь еще в 1915-1916 годах царское правительство отправило за границу золото на сумму 567,4 миллиона рублей согласно русско-британскому финансовому соглашению от 1 октября 1915 года. В счет этого золота всемирно известный банк братьев Берингов в Лондоне, Национальный банк в Нью-Йорке и ряд других открыли кредит на оплату военных заказов России за границей.

В 1917 году правительство США предоставило буржуазному Временному правительству ряд займов на общую сумму в 329 миллионов долларов. После Великой Октябрьской социалистической революции эти банки закрыли счета, и русские заготовительные комитеты в Англии и Америке вынуждены были прекратить свою деятельность. Оставшиеся неизрасходованными крупные суммы денег по требованию бывших послов России в США, Англии, Франции были незаконно переведены на текущие счета их финансовых агентов.

Финансовый агент в Америке Угет оставил интересный документ. "Целесообразность принятых послом мер ограждения правительственных сумм довольно быстро подтвердилась, - сообщалось в нем, - т. к. Национальным банком была получена телеграмма от большевистских властей из Петрограда с требованием прекратить выдачи с правительственных счетов и держать суммы в распоряжении Советского правительства, но, считаясь с установленным соглашением, Банком заявление было оставлено без всякого внимания... Было достигнуто устное соглашение с банкирским домом братьев Берингов в Лондоне о том, что никакие приказы Петрограда не будут выполняться Банком без соответствующего их подтверждения уполномоченным Министерства финансов, о состоявшемся соглашении их было сообщено Британскому казначейству, которое вполне согласилось с целесообразностью принятых мер".

Правительства стран Антанты позволили также русским белогвардейцам спокойно реализовать имущество комитетов по заказам и получить от различных фирм ранее заказанное оружие и другие военные заказы. Князь Львов, посланный Колчаком для этих целей в ноябре 1918 года в Америку, докладывал ему из Нью-Йорка: "Посольство и его финансовые заготовительные отделы были вынуждены приступить к ликвидации заказов, сделанных соответственно обещаниям Америки и отпущенным средствам. Ликвидация почти закончена. В счет имущества, полученного от ликвидации, выслано чехам 100000 винтовок, 100 пулеметов, 22 полевых орудия, 4,5 млн. оружейных патронов..." Армия Колчака получила также оружие, заказанное в США правительством Керенского, на сумму около 110 миллионов долларов^*.

^* (См. С. Ф. Найда. О некоторых вопросах истории гражданской войны в СССР. М., 1958, стр. 82, 93.)

В знак благодарности Колчак признал все долги царского и Временного буржуазного правительств, исчислявшиеся в сумме 16 миллиардов рублей золотом. Он предоставил интервентам для эксплуатации богатейшую территорию востока России - часть Урала, Сибирь и Дальний Восток.

Созданная и вооруженная с помощью Антанты армия Колчака зиму 1918/19 года провела в боях. Колчаковцы предприняли попытку прорваться на левом крыле Восточного фронта и соединиться с интервентами и белогвардейцами, действовавшими на севере. В конце декабря 1918 года армия генерала Гайды захватила Пермь. Это был последний успех этой колчаковской армии. Сильно поредевшая в боях 3-я советская армия с помощью 2-й армии остановила врага на линии реки Камы.

Вскоре инициатива снова перешла к Красной Армии. Советское командование, осуществляя общий план разгрома белых на Восточном фронте, разработанный ЦК РКП(б) под руководством В. И. Ленина, развернуло активные наступательные действия. В ночь на 31 декабря 1918 года войска 5-й армии освободили Уфу и вбили тем самым глубокий клин в центр колчаковского фронта. 22 января 1919 года войска 1-й армии вступили в Оренбург и соединились с туркестанскими частями, а 24 января прославленные 25-я чапаевская и 22-я стрелковые дивизии 4-й армии штурмом овладели Уральском, где было гнездо белоказаков.

Красная Армия, наступавшая на юге страны, нанесла интервентам и белогвардейцам сокрушительный удар. Уже в январе 1919 года интервентам стало ясно, что их планы рушатся. В связи с этим ими был задуман новый, более подготовленный поход на Советскую Россию - концентрированный удар армий Колчака, Деникина, Юденича при широкой помощи интервентов.

Главную роль в этом походе, вошедшем в историю под названием "первый поход Антанты", должны были сыграть колчаковские войска.

Наступление колчаковских армий началось весной 1919 года. Белогвардейские войска были хорошо подготовлены. Некоторые потери за период зимних боев в оружии и снаряжении, полученных из Америки в 1918 году, были восполнены. Колчаковцы получили из Англии обмундирование и снаряжение на 240 тысяч солдат, сотни тысяч винтовок, пулеметов и миллионы патронов к ним. Франция передала колчаковцам 400 орудий, 1700 пулеметов и 30 аэропланов^*.

^* (См. Л. М. Спирин. Разгром армии Колчака. М., 1957, стр. 90.)

Наступление, начавшееся 4 марта, открыла Сибирская армия генерала Гайды. Ее наступательный порыв, натолкнувшись на упорное сопротивление 3-й советской армии, вскоре ослабел. Зато армия Ханжина, используя свое почти четырехкратное численное превосходство, смяла части 27-й стрелковой дивизии, стоявшие на левом фланге 5-й армии, и ворвалась в ее тылы. Красноармейцы сражались героически, но ключевые позиции перед Уфой уже оказались в руках белых.

Вскоре белогвардейцы вышли на берега реки Белой, прорвав тем самым центр Восточного фронта.

Боевые операции на фронте, естественно, требовали от Колчака не только все новых и новых людских резервов, но и военного снаряжения. Доверенные лица "верховного правителя" - представитель министерства финансов Новицкий, финансовые агенты: Угет в Америке, Замен в Англии, Рафалович во Франции и Миллер в Японии - рыскали в банковских и деловых кругах в поисках поставщиков оружия в кредит.

Спустя несколько дней после начала наступления в особняке Колчака проходило секретное совещание, на котором присутствовал начальник штаба генерал Лебедев, товарищ министра иностранных дел омского "правительства" Сукин, известный своими связями с американскими империалистами, и Михайлов - министр финансов колчаковского правительства.

На совещании Сукин коротко доложил собравшимся о положении дел, выразил надежду, что успехи белогвардейцев на фронте принесут Колчаку признание всеми странами, в первую очередь правительством США, и что тогда можно будет получить заем. Но пока это сделать очень трудно. Михайлов зачитал телеграмму Новицкого и Угета из Нью-Йорка. В ней, в частности, говорилось: "Считаясь с невозможностью получить сколько-нибудь значительных финансовых ресурсов за границей, в силу общей политической обстановки, необходимо пожертвовать частью металлического запаса, спасенного от большевиков и находящегося в Омске".

Выслушав мнение сторон, Колчак дал приказ срочно начать переговоры с частными фирмами на поставку оружия под золотое обеспечение.

На другой день канцелярия по кредитной части колчаковского министерства финансов, образованная для сношения с иностранными государствами, получила соответствующее указание, и незамедлительно в Омское отделение банка явилась группа чиновников с конвоем. Она предъявила управляющему отделением Племянникову особый мандат. В нем предписывалось срочно вывезти 1236 ящиков с золотом во Владивостокское отделение банка. Вскоре эти ящики были отвезены на интендантскую ветку Омской железной дороги, где их погрузили в пять пульмановских вагонов и с курьерским поездом отправили во Владивосток.

Сколько золота было в увезенных ящиках, никто не знал. Присутствовавшие при отправке вагонов представители госконтроля на составленном акте о выемке золота записали: "Отсортировка указанных в акте ящиков производилась чинами Госбанка без вскрытия упаковки их, а потому представители госконтроля, удостоверяя количество ящиков, лишены, однако, возможности засвидетельствовать отмеченное в акте их содержимое"^*.

^* (ЦГАНХ СССР, ф. 2881, оп. 2, д. 33, л. 36 об.)

Лишь контролер Гусев, внимательно сличив номера оставшихся ящиков с золотом по учетным книгам ценностей, сделал краткую запись в своей книжечке: "10 марта 1919 г. Отправлено во Владивосток 1235 ящиков со слитками золота и один ящик с золотой монетой. Примерно на 69 млн. золотых рублей".

Так народное золото, добытое кровью и потом рабочих и крестьян России, утекало за границу на покупку оружия, из которого белогвардейцы и интервенты расстреливали потом тех же рабочих и крестьян.

Эта крупная партия золота без особых приключений была доставлена во Владивосток и размещена в местном отделении Госбанка. Но долго ее здесь не задержали. Срочные платежи за границей требовали денег. В течение ближайших месяцев золото было продано, а полученная валюта переведена на текущие счета фирм, поставляющих оружие и военное снаряжение для колчаковской армии. Всего было продано 3232 пуда золота^*, в том числе в мае 1919 года 126 пудов во Францию и 516 пудов в Англию, в июне 1919 года 698 пудов в Англию и Францию и 140 пудов в Японию, в августе 1919 года 502 пуда в Японию, в сентябре 1919 года 500 пудов в Японию, 750 пудов во Францию. Часть этого золота осталась в распоряжении финансовых агентов и впоследствии была использована белой эмиграцией.

^* (См. "Сибревком". Сборник документов. Новосибирск, 1959. стр. 118.)

Финансовые агенты, получив золото, заключали один контракт за другим. Активно действовал Замен, находившийся в Лондоне. Это он 28 июня 1919 года телеграфировал колчаковскому министру финансов Михайлову: "Выработал такой контракт. Распределение займа: 3 млн. фунтов - Лондон, один - Париж. Шесть - Америка. Лондон и Америка окончательно согласились. Условия несколько лучше. Первые три миллиона кредитуются в фунтах и долларах немедленно по получении золота... Париж должен окончательно ответить на днях. В Америке участвуют Сити-банк, Гаранти-трест, Сиддер-пибоди и, вероятно, Морган"^*.

^* (См. "Исторический архив", 1960, № 6, стр. 14.)

Используя военные успехи белых армий - к середине апреля 1919 года они вышли на подступы к Волге, - агенты Колчака 12 апреля 1919 года обратились с декларацией к Верховному совету союзников с просьбой о международном признании колчаковского правительства. Сам же Колчак, подготавливая почву к признанию омского "правительства" в качестве "правительства всероссийского", помимо наступления на фронте решил продемонстрировать представителям Антанты и свое финансовое благополучие.

В первых числах мая чиновники отдела кредитных билетов и прикомандированные к ним служащие местных учреждений Госбанка приступили к проверке золотого запаса. Во главе этой группы был поставлен Николай Петрович Кулябко - опытный финансовый работник, которого гражданская война застала в Самаре. Колчаковская контрразведка долго проверяла одинокого старика, а затем привезла в Омск, где под руководством Гусева уже велся пересчет металлических ценностей.

Пришлось вскрыть все ящики и мешки, в которых находилось золото. Около 400 поврежденных ящиков и мешков с золотой монетой были пересчитаны на специальных столах. По учетным данным, в каждом одинарном мешке должно было быть золотых монет на 30 тысяч рублей. В каждом ящике лежало два таких опечатанных мешка. В случае недостачи мешки пополнялись золотой монетой. На всех неповрежденных ящиках и мешках были проверены ярлыки и печати.

В глазах чиновников рябило от золотого дождя российских десяти- и пятирублевок, фунтов стерлингов, американских долларов, французских франков, голландских гульденов, японских иен и монет других стран. Тут были золотые деньги почти всех стран мира.

Затем были вскрыты другие ящики. Чего только в них не было! Золотые слитки, полосы, кружки. Опять слитки и полосы, из которых штамповали золотые монеты. В ящиках Монетного двора оказались золотые части приборов, принадлежащих Главной палате мер и весов, платиновые и золотые самородки Горного института.

К 10 мая проверка золота была закончена. О ее результатах Н. Кулябко составил акт^*.

^* (В этом акте указывалось: "В наличности оказалось следующее количество мест: с российской монетой - 6517 ящиков, 1803 двойных и 8 одинарных мешков на сумму 499435177 руб. 65 коп.; с иностранной монетой - 220 ящиков, 381 двойных и 12 одинарных мешков на сумму 40577839 рублей 36 коп.; с переоцененной (дефектной) монетой - 261 двойных и 3 одинарных мешков на сумму 15385 566 рублей 13 коп.; со слитками - 391 ящик, плюс 1235 ящиков, отосланных во Владивосток на сумму 95078493 руб. 25 коп.; с полосами - 9 ящиков на сумму 529 594 руб. 24 коп.; с кружками - 7 ящиков на сумму 525447 руб. 23 коп. Итого на сумму 651532117 руб. 86 коп. Кроме того, в трех ящиках с 17 почтовыми посылками с ценностями Лаборатории на имя Монетного двора, указанные суммы в учетных документах (499898 руб.) не соответствовали их оценке после проверки (486 598 руб.), в силу чего в итоговую сумму их не включили" (ЦГАНХ СССР, ф. 2881, оп. 2, д. 33, л. 27-28, 31а - 316).)

Когда Колчаку доложили об итогах проверки золота, он не замедлил распорядиться показать ценности представителям Антанты. Для большей убедительности в богатстве омского "правительства" и зрелищного эффекта Михайлов (пройдоха в таких делах) распорядился также вытащить из хранилищ и разложить на виду старинные драгоценности русской аристократии, поступившие в банки по счетам переходящих ценностей.

22 мая генерал Жанен записал в свой дневник: "Мы ходили большой группой в банк, по приглашению правительства, чтобы присутствовать при проверке денежного звонкого наличия, спасенного чехами в Казани. Над подвалом, где находились ящики с золотыми слитками и платиновым песком, можно было видеть настоящую выставку золотых и серебряных вещей... Эта выставка странствующих вещей, ускользнувших от грабежа, имела зловещий вид, что, однако, не мешало каналье - министру Михайлову, служившему нам проводником, шутить, как гробовщику на похоронах"^*.

^* (См. "Колчаковщина", стр. 118.)

Сам того не ведая, французский генерал довольно точно предсказал судьбу омского "правительства" и определил роль Михайлова: гробовщик золотого запаса.

Прорыв колчаковцами Восточного фронта приковал внимание всей Советской республики. Восточный фронт вновь стал главным фронтом. Центральный Комитет партии и Советское правительство предприняли решительные шаги для исправления положения. 12 апреля 1919 года были опубликованы "Тезисы ЦК РКП(б) в связи с положением Восточного фронта", написанные В. И. Лениным.

Тезисы явились программой мобилизации всех сил республики для отпора врагу. На укрепление армий фронта были брошены лучшие партийные силы - более 20 тысяч коммунистов. Деревенская беднота формировала свои полки. Профсоюзы Петрограда мобилизовали 10 процентов своей организации. Этот почин подхватила вся страна.

10 апреля на объединенном заседании реввоенсоветов республики и Восточного фронта все войска фронта были разделены на две группы - Северную (2-я и 3-я армии) и Южную (1-я, 4-я, 5-я и Туркестанская армии). Во главе Южной группы был поставлен выдающийся пролетарский полководец М. В. Фрунзе, членом Реввоенсовета группы стал виднейший деятель Коммунистической партии В. В. Куйбышев. Искусно перегруппировав войска и не дожидаясь сосредоточения всех сил, чтобы не терять времени, М. В. Фрунзе ударной группой войск, собранной в районе Бузулука, нанес контрудар по левому флангу противника. В апреле - июне 1919 года войска Южной группы успешно провели бугурусланскую, белебеевскую и уфимскую операции по разгрому колчаковской армии. В начале июня началось контрнаступление всех войск Восточного фронта. На всех направлениях колчаковцы были биты.

Деникин, пристально следивший за боевыми действиями колчаковцев, так оценивал положение: "И Западная, и Южная [Оренбургская] армии покатились назад. Покатились так же быстро, как шли вперед, благодаря тысяче и одной причинам... После потери Уфы Гайда перешел в наступление в направлении Вятки и взял Глазов. На этом все и кончилось. Под давлением общей обстановки началось поспешное отступление и Сибирской армии"^*.

^* (А. И. Деникин. Очерки русской смуты, т. 5, Прага, 1928, стр. 93, 94.)

Колчак, его правительство и интервенты делали отчаянные усилия, стремясь восстановить боеспособность армии. Проблема людских резервов, оружия и снабжения в связи с большими потерями стала исключительно острой.

7 июня в Омске был устроен парад войск в связи с годовщиной захвата города белогвардейцами. Вернувшись с парада, Жанен записал в дневнике: "Богослужение в соборе, затем парад на площади. [Генерал] Матковский показывает войска, в которых пятый не имеет ружья. Обучение элементарное. Все поражены малым ростом и молодостью солдат".

В сложившейся обстановке Колчак еще сильнее хватается за золото. Уже ни с кем не советуясь, он 2 июля санкционирует сделку Угета с американской фирмой "Ремингтон Армс юнион маталлик Картридж К⁰" на немедленную отправку 112,5 тысячи винтовок во Владивосток. Стоимость сделки - более 3 миллионов долларов. 10 июля он уполномочивает Угета вести переговоры с американским правительством о покупке еще 268 тысяч трехлинейных винтовок на сумму 6,7 миллиона долларов. В обеспечение этих заказов 19 и 20 июля 1919 года было вынуто из кладовых Омского отделения Госбанка и отправлено во Владивосток в распоряжение Иностранного отделения кредитной канцелярии 1259 ящиков и 754 двойных мешка с золотой монетой на сумму около 125 миллионов рублей.

Как и в марте, золото было вывезено в строжайшей тайне и без ведома банка. Полковник из личной охраны Колчака позволил лишь Кулябко пересчитать ящики и мешки с золотом, не вскрывая их. Старика Гусева уже не было. Однажды ночью к нему на квартиру пришли двое из колчаковской контрразведки. С тех пор его уже не видели.

Характерно, что, чем хуже шли дела у Колчака, тем больше помощи он получал от американских империалистов. Конкурируя со своими союзниками, и прежде всего с японцами, американцы, пользуясь стесненными обстоятельствами омского "правительства", пытались захватить все ключевые позиции в Сибири и на Дальнем Востоке. Американский посол в Японии и неофициальный дипломатический представитель США при Колчаке Моррис доносил своему правительству в эти дни: "Благодаря нашей своевременной и активной поддержке Колчак сможет удержаться, а мы окажемся в преимущественном положении для того, чтобы взять в свои руки дело реконструкции России".

Пренебрегая общественным мнением и не дожидаясь решения конгресса о признании Колчака, правительство США не только предоставило ему по льготной цене оружие, но и проявило необычную оперативность в доставке его заказчику. Первая партия оружия (14 тысяч винтовок) была направлена во Владивосток на пароходе "Томас" 26 июля, затем 43260 винтовок - на пароходе "Логамнусте" 16 августа. 13 сентября было отправлено из Манилы 11692 винтовки, а 11 сентября из Сан-Франциско - 36961 винтовка. Почти одновременно по распоряжению командующего американскими экспедиционными войсками на Дальнем Востоке генерала Грэвса золото на миллион долларов было изъято из Русско-Азиатского банка и отправлено на хранение в Федеральное казначейство в Сан-Франциско.

"Все усилия, - говорилось в одном из писем военного министра США Бекера, - прилагаются правительством Соединенных Штатов для выполнения соглашения межсоюзнической конференции в Париже, касающегося снабжения правительства Колчака военными материалами. Как вооружение, так и обмундирование в значительном количестве поставляются теперь правительством Соединенных Штатов"^*.

^* (Э. Грэвс. Американская авантюра в Сибири (1918-1920). М., 1932, стр. XXXII.)

Получаемое из-за океана оружие тут же направлялось на фронт. Его вручали все новым и новым солдатам, насильно мобилизованным в сибирских деревнях. Колчак и представители интервентов спешили начать новое наступление на фронте. Большие надежды возлагали они на новый план военных действий, разработанный генералом Лебедевым.

План Колчака учитывал, что иностранными правительствами намечен новый комбинированный поход на Москву с главным ударом уже со стороны юга России. 150-тысячная армия Деникина (которому, кстати говоря, Колчак переуступил 100 тысяч винтовок, полученных из Америки) давно уже подготавливалась интервентами к наступлению на центральные районы Советской республики. Не случайно и омское "правительство" в течение августа провело несколько мобилизаций, сформировав 15 полков. Костяком этих полков стали кулацкие элементы, особенно из среды сибирского казачества.

В первых числах сентября колчаковцы перешли в наступление на правом фланге 5-й советской армии, имея на главном направлении полуторное превосходство в численности войск. Усталые части 26, 27 и 35-й стрелковых дивизий 5-й армии, прошедшие с боями свыше 700 километров, мужественно и стойко встретили врага.

Упорное сопротивление советских войск на фронте все активнее подкреплялось партизанскими выступлениями в тылу колчаковцев. Сибирские большевики, пренебрегая опасностью и не страшась репрессий и расправ озверевшей контрразведки белых, вели в подполье большую работу по организации сопротивления врагу. На борьбу с белогвардейцами и иностранными интервентами поднялись широкие народные массы, которые на собственной спине испытали все "прелести" кровавого режима Колчака. В сибирские леса уходили тысячи крестьян и вливались в создававшиеся повсюду партизанские отряды. Силами сопротивления в тылу колчаковцев руководили Центральный Комитет РКП(б) и Сибирское бюро ЦК. Огромную политическую и организационную работу в массах вели подпольные большевистские комитеты Омска, Иркутска, Красноярска и других городов Сибири и Дальнего Востока.

Известия о восстаниях в тылу, о крушениях на железных дорогах, диверсиях и саботаже волновали колчаковцев не меньше, чем поражения на фронте. Эти известия изрядно портили настроение колчаковским генералам и офицерам. Все мрачнее становился сам "верховный правитель". Адъютанты с опаской входили к нему в кабинет, боясь участившихся за последнее время припадков ярости у адмирала.

Однажды на стол Колчака положили небольшую полоску серой бумаги. На ней было напечатано воззвание Омского подпольного комитета РКП(б), обнаруженное на улицах недалеко от дома "верховного правителя".

"Вот уже год, как трудовая Сибирь обливается кровью безумной диктатуры Колчака, - четко вырисовывались типографские буквы. - И вот уже год, как там, за Уралом, революционная Советская Россия смело и твердо держит красное знамя свободы трудящихся не только перед сибирской, но и перед буржуазией всего мира".

- Прошу вас, генерал, читать не столь громко, - прервал Колчак директора полиции, который явился лично для доклада о растущей подпольной работе в городе и окрестностях.

- "Чаша народного терпения переполнилась всюду", - дрожащим голосом продолжал генерал.

- "Да здравствуют Советы - власть трудящихся! Долой кровавую власть Колчака!"

Последние слова потонули в гневном крике "правителя":

- Сжечь! Разыскать! Уничтожить!

И началась очередная истерика. Все чаще и чаще Колчак впадал в невменяемое состояние.

После ожесточенных боев, проходивших на фронте с переменным успехом, Красная Армия к 1 октября укрепилась на реке Тоболе. Наступило временное затишье. Обе стороны готовились к боям, причем для колчаковцев это была последняя ставка. Колчак делал все для того, чтобы выиграть время, мобилизовать и вооружить новые части.

И в этот момент опять начались операции с золотом. Его расхищение развернулось с новой силой. Требовалось оплатить золотом старые заказы, в том числе 15,5 миллиона патронов, купленных в США. Срочно были сделаны новые заказы: в Англии - на сумму 1610 тысяч фунтов стерлингов, в Японии - на 16145 тысяч иен, в Америке - более чем на 30 миллионов долларов и ряд других.

На столе у Колчака лежали письма и телеграммы с требованием оплаты по счетам, с требованием золота. И он платил русским золотом.

Угет доносил из Нью-Йорка: "После длительных переговоров с Морлин Роквель и Сити-банком соглашение по приобретению 963 пулеметов Кольта окончательно разработано. Контракт будет подписан немедленно по установлению депозита золотом во Владивостоке на имя Сити-банка в 503595 долларов 69 центов". Это золото было положено на имя Национального городского банка в Нью-Йорке 17 сентября 1919 года, а контракт подписан 29 октября того же года.

Военный министр барон Будберг докладывал: "Достигнуто соглашение с японскими банками об открытии кредита за приобретаемые в Японии 50000 винтовок и 20 млн. патронов (ежемесячно). Прошу уплатить срочно валютой за оружие".

Для расширения военных поставок из Америки и размещения новых заказов за океан в сентябре 1919 года выехал генерал Э. К. Гермониус. 19 сентября управляющий делами госдепартамента США Филиппе, сообщая Омску о благополучном прибытии Гермониуса, одновременно писал: "Американское правительство вполне отдает себе отчет в той обстановке, в которой приходится действовать адмиралу Колчаку, и надеется в пределах своей законной власти продолжать свое содействие"^*.

^* (См. "Исторический архив", 1960, № 6, стр. 25.)

8 сентября 1919 года Колчак распорядился произвести новую выемку золота из кладовых Омского отделения банка. Вновь солдаты грузили на подводы ящики с золотом и везли на 14-й санитарный путь Омской железной дороги. На вагонах, в которые грузилось золото для отправки во Владивосток, ярко выделялись большие красные кресты на белом фоне. Путь до Владивостока стал небезопасен, и колчаковцы принимали свои меры по охране поезда не только от партизан (в районе станции Тайшет они действовали очень удачно), но и от банд атамана Семенова, которые за Байкалом чувствовали себя вольно и забирали порой целые вагоны с оружием, идущие в адрес Колчака.

Об этой отправке золота Н. П. Кулябко записал в своей книжечке: "8 сентября отправлено 22 ящика со слитками золота, 9 ящиков золотых полос, 7 ящиков с кружками, 34 ящика с разными ценностями Монетного двора и Горного института и Главной палаты мер и весов. А всего на сумму около 4 млн. рублей золотом".

Прошло всего десять дней, и началась новая отправка золота во Владивосток. На этот раз было вывезено 172 ящика со слитками золота и 550 ящиков с российской золотой монетой более чем на 43,5 миллиона рублей. Но эта партия золота до Владивостока не дошла: по приказу атамана Семенова вагоны с золотом были разгружены на станции Чита и переправлены в местное отделение Госбанка.

В ответ на запрос колчаковского министерства финансов о судьбе золота было получено письмо за подписью начальника штаба семеновской армии полковника Зубковского. "По приказанию командующего войсками и походного атамана генерал-майора Семенова, - говорилось в нем, - докладываю: если испрашиваемые кредиты не будут открыты, то для покрытия расходов нужд войск будет тронут в Госбанке золотой запас"^*.

^* (Государственный архив Иркутской области (ГАИО), ф. 260 р., оп. 1, д. 225, л. 8. По некоторым данным, около 11 миллионов рублей золотом Семенов истратил на покупку оружия, а с остальными 33 миллионами рублей золотом бежал вместе с японцами за границу. Но воспользоваться золотом Семенову не удалось, так как по обстоятельствам военного времени он был вынужден отдать золото на временную сохранность японцам, которые впоследствии его не вернули.)

Несколькими днями позже управляющий Читинским отделением Госбанка сообщил, что золото вывезено Семеновым в неизвестном направлении и что необходимо начать расследование этих "незаконных" действий. Колчаковское командование хотело было принять меры к возврату золота, но вскоре отказалось от этого намерения: стоило ли спорить о каких-то двух вагонах золота, когда в их распоряжении находился целый эшелон с золотом. Теперь все острее вставал вопрос о сохранности всего этого эшелона, так как на фронте началось стремительное наступление красных войск, а в тылу то и дело вспыхивали восстания против Колчака.

Еще 14 октября 1919 года войска 5-й советской армии, опередив намечавшееся наступление колчаковских армий, неожиданно форсировали Тобол. В завязавшихся ожесточенных боях, длившихся несколько суток, сопротивление колчаковцев было сломлено, и они отошли за реку Ишим. На ряде участков фронта этот отход превратился в бегство. Белочехи уводили свои части к железнодорожным станциям, овладевали вагонами, и состав за составом уходили на восток.

29 октября советские войска с ходу овладели городом Петропавловском, захватив мост через реку, а 4 ноября был взят город Ишим. Таким образом, путь на Омск был открыт.

Не особенно рассчитывая на стойкость армии, омское "правительство" и окружение Колчака стало собираться в дорогу. Сам Колчак уже не бил истерически себя в грудь, крича, что он "сам возглавит армию". В кабинете "верховного" шли беспрерывные заседания. Всех интересовал вопрос о золотом запасе. Но с Колчаком нельзя было говорить на эту тему. После случая с кражей золота Семеновым он подозревал всех и категорически отверг предложения своих министров и иностранных советников о срочной отправке золота на восток. Он неоднократно повторял, что "правительство, армия и золото должны быть вместе". В этом наша сила, наше спасение, вторили его приближенные.

Именно в эти дни к Колчаку пришли представители всего дипломатического корпуса, находившегося в Омске. Дипломатические, гражданские и военные иностранные чиновники предлагали адмиралу взять под международную охрану золотой запас и вывезти его во Владивосток. По словам бывшего управляющего делами колчаковского "совета министров" Гинса, адмирал ответил им, что он не видит оснований особенно спешить с вывозом золота, но что если бы даже это основание было, то он все равно не принял бы предложения союзников. "Я вам не верю"^*, - сказал он...

^* (См. "Колчаковщина", стр. 81.)

По-видимому, Колчак понимал, что, лишенный силы, войск, власти, он будет не нужен иностранцам, что присутствие золота еще как-то сохранит его авторитет, поможет ему оказывать влияние на политику. Всячески скрывая свои действия, Колчак принял ряд подготовительных мер к эвакуации золота. В строгой тайне подбиралась охрана "золотого эшелона", готовились добротные вагоны.

Во всех этих работах участвовали директор банка Николай Казановский - опытный чиновник, видевший в сохранении золотого запаса весь смысл своей жизни, А. М. Племянников, Н. П. Кулябко и А. Д. Арбатский, назначенный вскоре начальником "золотого эшелона" по финансовой части. За их действиями зорко наблюдали агенты колчаковской контрразведки.

В конце октября 1919 года, собравшись в банке, Казановский, Арбатский и Кулябко, знавшие друг друга давно, провели неофициальную ревизию золота и подвели баланс. Было установлено, что Колчаком и его людьми истрачено более 11500 пудов золота. Но как ни старались финансовые чиновники собрать всю необходимую документацию о выемке золота, это им не удалось. Поэтому все установленные цифры были, безусловно, занижены.

По предложению Кулябко, пользовавшегося у банковских работников большим авторитетом, было решено начать сбор всех документов, которые впоследствии помогут правдиво рассказать народу о золотом запасе^*. Этого предложения давно ожидал Н. Казановский. Доверительно посмотрев на своих старых товарищей по работе, он осторожно вытащил из особого ящика массивного банковского сейфа документ и, обращаясь к Арбатскому, сказал:

^* (Собранные Н. П. Кулябко, А. Д. Арбатским и Н. А. Казановским заметки, акты и другие документы по расходу золотого запаса Колчаком были в середине 1920 года объединены в одно дело, которое и хранится в ЦГАНХ СССР (ф. 2881, оп. 2, д. 33).)

- На, положи ко всем документам, хотя это и копия. Видно, придется нам отчитываться скоро.

Документом была совершенно секретная нота омского "правительства" государственному департаменту США от 21 октября 1919 года, в которой содержалась просьба Колчака о предоставлении ему займа в 300 миллионов долларов.

"В течение истекшего времени, - говорилось в ноте, - союзные правительства сочли возможным оказать серьезную помощь вооруженным силам Российского правительства, а также Добровольческой армии генерала Деникина и другим русским воинским частям в их борьбе с большевиками, снабжая их оружием, обмундированием и другим необходимым снаряжением... Частные иностранные банки финансируют правительство пока только при условии золотого обеспечения. При таких условиях уже в минувшем июне явилось необходимостью отделить около 13 тысяч пудов золота для обеспечения срочных платежей. Из этой суммы уже пришлось продать свыше трех тысяч пудов и депонировать по займам в Лондоне, Нью-Йорке и Токио 7,5 тысячи пудов. Указанные ценности были употреблены на приобретение винтовок, предметов снаряжения и обмундирования, а также для оплаты некоторых покупок генерала Деникина и генерала Юденича. Предстоящие же платежи пойдут на новые приобретения ружей и обмундирования у американского правительства, военного имущества у фирмы Ремингтон, Кольта и другие..."

Тяжело было на душе у финансовых чиновников. Хорошо зная цену золота, понимая, на что его используют Колчак и интервенты, они с надеждой читали оперативные сводки с фронта, где победу за победой одерживала Красная Армия.