Глава двадцать третья

Теперь, когда я в своих записках дошел до послевоенных, мирных лет, хочу закончить рассказ о судьбе моего друга Ференца Владиславовича Патаки, с которым мы расстались в узбекском городе Коканде.

В начале июля 1943 года по делам строительства газопровода Саратов - Москва я приехал на несколько дней в столицу. Позвонил Бирюкову, и он мне сказал, что Патаки тоже в Москве. Договорились встретиться у меня. Первым пришел Семен. Ожидая Ференца Владиславовича, я полагал увидеть его в военной форме. А он был в штатском, только за то время, что мы не виделись, отпустил бороду.

- Включайте скорее радио! - едва поздоровавшись, нетерпеливо бросил он с порога.

В вечерней сводке Совинформбюро сообщалось, что гитлеровцы несут большие потери под Курском и Белгородом.

- Понимаете? - широко улыбнулся Ференц Владиславович и пропел куплет из популярной в то время песни: - "На то, говорят, и есть, говорят, у нас, говорят, разведка!"

Да, вне всякого сомнения, нашему командованию было известно о замыслах противника. Было сделано все, чтобы отразить колоссальный по своей силе удар врага. Не составляло особого труда нам, бывшим военным, понять, что на фронте назревают большие события.

Проговорили мы допоздна. Ференц Владиславович был в хорошем настроении и немного возбужден. И хотя мы с Семеном примерно догадывались, на какое заданно могут послать нашего друга, разговоров об этом по старой чекистской привычке не заводили. Патаки только сказал нам, что, вероятно, через несколько дней должен улететь из Москвы. А когда я, проводив друзей до станции метро, прощался с ними, он произнес: "До встречи после победы!"

Но встреча не состоялась. Патаки погиб 4 ноября 1944 года в венгерском городе Шопроне. Позднее я прошел по следам его отряда, восстановил для себя последний период жизни своего друга.

...Маленький разведывательный отряд, которым командовал Ференц Патаки, состоял из семи человек. Он был интернациональным по сути своей и духу. В него входили венгр, чех и пятеро закарпатских украинцев.

Командование с самого начала не скрывало, что разведчикам предстоит действовать в родных краях, и это воодушевляло всех: никто не сомневался, что помощь земляков будет обеспечена.

Ференц Владиславович требовал от своих подчиненных соблюдать осторожность во всем, рассказывал о поучительных случаях, которые происходили с ним и его товарищами на подпольной работе в колчаковском тылу. Разведчиков учили методам конспирации, радиосвязи, шифровке радиограмм, умению ориентироваться на местности по компасу и карте...

18 августа 1943 года Патаки выстроил свой маленький отряд. Прибыл представитель центра, ведавший заброской разведчиков во вражеские тылы. Поздравив интернационалистов с новой крупной победой Советской Армии, он объявил:

- Пробил и ваш час, товарищи! Сегодня вылет. Командованию в ближайшее время потребуются сведения о противнике в Закарпатье и Венгрии.

На аэродроме Ференц Владиславович передал письмо жене, написанное перед самым вылетом. Оно бережно хранится в семье Патаки.

"Милые мои, родные и любимые, Наташа и Владусик! В последние часы перед отправкой в далекий и опасный путь я всеми мыслями своими неразрывно связан с вами.

Я так радостно, так светло о вас думаю!.. Мне очень о многом бы надо было написать вам сейчас, ибо вся наша жизнь проходит перед моими глазами со всеми ее радостями и горестями... Но ведь мы разлучаемся не навсегда, потому что скоро, а может быть, и очень скоро увидимся вновь, чтобы никогда уже не разлучаться. Поэтому я не буду много писать, лучше в эти часы подумаю о вас так же, как буду думать в далеких краях, куда меня забрасывает судьба и дело защиты Родины, защиты вас, защиты моих идеалов, за которые всю жизнь борюсь... Владика я очень прошу, чтобы он не горевал и не плакал обо мне, а думал об отце как мужчина: мужественно, спокойно, с гордостью. А если будет тяжело ему и тоскливо, пускай возьмет фотографии отца, или это письмо, или отцовскую биографию и поглядит, прочитает или просто подумает об отце... Как бы ни сложились обстоятельства, отец твой не уронит чести большевика-ленинца..."

...Вылетели ночью. Второй день в районе приземления шли проливные дожди. Разведчикам это на руку: во-первых, меньше вероятности встретиться на маршруте с фашистскими самолетами, а во-вторых, за тучами "дуглас"-тихоход не увидят зенитчики. Да и жандармы, надо думать, в такую непогоду сидят по домам.

Но были и свои минусы. Штурман, например, не смог разглядеть на земле ориентиры. Определять место выброски ему пришлось по приборам и расчетному времени. Правда, братья Чижмари, Лизанец и Ловга, уроженцы Закарпатья, каждую тропку знают в своих лесах и горах, сумеют разобраться, где находятся.

Самолет благополучно миновал линию фронта. Ференц весь путь стоял у столика штурмана. Перед ними была полетная карта, которую пересекла красная курсовая линия. Тянулась она от Москвы до Ужгорода, откуда надлежало взять в сторону.

Полет прошел спокойно. Машина начала снижаться. Патаки кивком попрощался с летчиками и пошел к разведчикам в общую кабину. Механик самолета и воздушный стрелок тоже были здесь. Стрелок на всякий случай занял место у крупнокалиберного пулемета. Все молчали.

Сигнал "Приготовиться!" - и бортмеханик открыл дверцу. Гул моторов стал еще громче, и сразу запахло дождем, сыростью. Вновь завыла сирена: это уже сигнал "Пошел!". Разведчики один за другим исчезли в темноте. Командир доволен, никто не замешкался, значит, приземлятся кучно. Теперь его очередь. А потом бортмеханик выбросит грузовой мешок.

Парашют Патаки опустился на лесистый склон горы. Командир огляделся.

Через несколько минут на поляне собрались пятеро разведчиков. А где же шестой - Вацлав Цемпер?

Надо было как можно скорее покинуть район приземления. Если самолет не видели, то наверняка слышали, как он кружил над горами.

- Продолжим поиски, - распорядился командир, указывая каждому направление. - Сбор на этом месте ровно через час.

А Цемперу не повезло: купол его парашюта накрыл макушку огромной ели, но Вацлав не ушибся. Беда пришла потом. В темноте он не мог точно определить расстояние до земли, к тому же подумал, что под елью мягкая хвойная подстилка... А там оказались камни. Перерезав стропы парашюта, разведчик упал прямо на них и поломал ноги. Здесь его и отыскали товарищи. А грузовой мешок так и не нашли. В нем одежда, запасная радиостанция, батареи к ней, патроны, гранаты, деньги...

На ноги Вацлаву наложили шины, соорудили из березок носилки... Между тем близилось утро, солнце выглянуло из-за леса. День обещал быть погожим. Михаил Чижмарь предложил подняться повыше к скалам и перепадать там день. Вся лощина оттуда просматривалась хорошо, незамеченным к ним не подобраться. Степан Чижмарь пошел в разведку. Командир строго-настрого наказал ему дойти только до ближайшего поселка, уточнить местоположение отряда и попытаться выяснить, куда упал грузовой мешок.

Взошло солнце. Лес наполнился птичьим гомоном. Словно война обошла стороной эти удивительные по красоте места.

Расположились в седловине, густо поросшей малинником. От спелой малины вдруг пахнуло на Ференца далеким детством. Он ведь совсем рядом со своей родиной. Отсюда до местечка Бейле-Еркулане рукой подать. Там, на городском кладбище, могилы его отца и матери.

Позавтракали консервами. Вдруг откуда-то из-за горы выскочил маленький самолетик, сделал круг над лощиной и ушел со снижением в сторону дороги. Самолет был разведывательный. Стало ясно - мешок попал в руки жандармов...

Михаил Дякун установил антенну, развернул рацию. В Москву полетела первая шифровка, в которой командир группы сообщал о том, что при высадке в тылу врага неудачно приземлился Вацлав Цемпер - перелом обеих ног. Потерян грузовой мешок. Радиограмма заканчивалась словами: "Приступаем к выполнению задания. Закарпатцы". Это было кодовое название разведгруппы.

Москва ответила: "Будьте осторожны. Действуйте по обстановке. Постарайтесь рассредоточиться".

К полудню вернулся Степан Чижмарь и принес неутешительные новости: у деревеньки Забродь он встретил крестьянина Ивана Литку, и тот сказал ему, что по лесу рыщут жандармы, ищут парашютистов.

Теперь разведчики знали, что их забросили совсем не туда, куда предполагалось, но все равно это было Закарпатье. Командир группы принял решение дождаться ночи и перебраться в родное село братьев Чижмарей - Копашнево. Но по пути передумали и остановились в соседнем селе у крестьянина Дмитрия Григи.

После войны я несколько раз ездил в Закарпатье и побывал в тех местах, где действовали разведчики Ференца Патаки. Одного из них, Ивана Ловгу, я разыскал в маленьком городке Виноградове. Вместе с ним мы и прошли тропами подпольщиков, побывали на месте приземления группы, в селе Забродь, Копашневе... Ловга познакомил меня с Василиной, женой Дмитрия Григи, рассказал о том, что им довелось пережить в те дни.

Недостатка в сведениях, которые интересовали наше командование, у разведчиков не было. Одна за другой в Москву летели радиограммы, сообщавшие о том, где и какие оборонительные сооружения, полевые аэродромы строят фашисты, куда и какие части перебрасывают. В сфере действия "закарпатцев" оказывались все повью и новые районы. Разведчикам удалось проникнуть в Ужгород, где действовала большая и хорошо законспирированная группа подпольщиков. Связались с ними.

Как ни спокойно чувствовал себя Ференц у Григи, но дольше оставаться здесь было опасно: слишком много людей перебывало в этой хате. Посоветовались и решили, что надо перебираться на другое место, где командир группы и радист должны подготовиться к поездке в Будапешт, как предусмотрено заданием.

Для этого нужны были особенно падежные документы. Раздобыть их взялся Иван Ловга - человек обстоятельный, уравновешенного характера. Ловга был освобожден от всех заданий и занимался только документами. Василина по просьбе командира разведчиков побывала в Текове, где связалась с подпольщиками; они подготовили для Ференца Владиславовича и его радиста надежную квартиру. Через несколько дней подпольщики благополучно перебрались в нее.

Вот рассказ Ивана Ловги, который я записал там же, в Закарпатье:

"Ференц Владиславович поручил мне подготовить документы и организовать его переезд в Будапешт, куда он должен был выехать вместе с радистом. У меня и у Ивана Дякуна уже были кое-какие бумажки, которые могли послужить видом на жительство. Вместе с ним мы пошли в Теков.

Здесь я встретил своего старого друга коммуниста Юлия Уйфалушия и сказал ему, что надо срочно раздобыть документы командиру нашей группы и радисту.

Когда на другой день мы встретились в условленный час, документы были уже готовы. Ференц Патаки стал Ференцем Фекете, инженером, работающим на заготовке леса в селе Веряцы. Михаил Дякун тоже получил новую фамилию. И квартиру для них Юлий нашел. Они переехали по указанному адресу, поближе к нам.

Радиограммы в Москву посылались регулярно. С помощью местных жителей мы держали под постоянным контролем большую территорию, в которую входили Ужгород, Мукачев, Севлюш, Чоп и множество населенных пунктов, шоссейные и железные дороги. В Будапешт по заданию Патаки поехала связная Алена Гендера, смелая, решительная женщина. Она уже не раз выполняла задания Юлия Уйфалушия и не терялась в самой сложной обстановке. Отлично справилась Алена и с этим опасным поручением: нашла в Будапеште нужных людей, взяла пароль и адреса для Патаки. А ушло у нее на все это только два дня.

Сразу же, как только Патаки приехал в Теков, Юлий заказал для него другой костюм-тройку. Тот, что был приготовлен в Москве, пропал вместе с грузовым мешком. Портной заказчика в лицо не видел, работал по меркам. Через несколько дней мы попрощались. Думали - ненадолго, а оказалось, навсегда".

Иван Ловга - единственный из отряда оставшийся в живых. Но он ничего не мог рассказать мне о том, как работали в Будапеште Ференц Патаки и радист Михаил Дякун.

Как же я волновался, когда впервые ехал в Венгрию! Эта страна для меня особенная, она - родина моих друзей, людей, беззаветно преданных нашим коммунистическим идеалам. Родина Бела Куна, Мате Залки, Лайоша Гавро, Ференца Патаки...

Я старался отыскать кого-нибудь из тех, кто встречался и работал с Ференцем в 1943-1944 годах. От встречи к встрече все полнее становилась картина опаснейшей работы советских разведчиков. Они боролись ради общего прекрасного дела - свободы и счастья народов Советского Союза и Венгрии, до конца дней своих были верны интернациональной дружбе.

Возвращаясь домой, я первым делом звонил жене Ференца Владиславовича Наталье Иосифовне Горбань и сообщал, что мне удалось узнать нового.

А в нашей стране настойчивый поиск вели юные следопыты 730-й московской школы, многое сделали для того, чтобы проследить героический путь разведчиков и украинских патриотов-подпольщиков закарпатские журналисты В. Полещук, О. Довганич, Б. Спивак, К. Лустиг. Они с пионерами восстановили многие неизвестные страницы деятельности группы разведчиков Ференца Патаки в Закарпатье.

В 1966 году газета "Закарпатская правда" опубликовала статью "Жизнь, отданная борьбе", посвященную советским разведчикам. Она заканчивалась обращением к юным следопытам и всем читателям: "Давайте бережно и внимательно искать след, оставленный этими мужественными людьми. И тогда будет дописана повесть о Ференце Патаки, который жил и умер коммунистом".

Газета напечатала несколько очерков. Откликнулись десятки людей, знавших командира группы, разведчиков и их боевых друзей. Эти письма помогли по крупицам собрать волнующий материал о подвиге патриотов-закарпатцев.

продажа элитных домов в москве и подмосковье