Глава десятая. Зичи [1988 Готье Т. - Путешествие в Россию]

Если в Санкт-Петербурге вы гуляете по Невскому проспекту, а избежать такой прогулки здесь так же трудно, как в Венеции не пройтись по площади Святого Марка, в Неаполе - по улице Толедо, в Мадриде - по Пуэрта-дель-Соль, у нас - по Итальянскому бульвару, вы наверняка заметите лавку Беггрова. Перед ней вечно стоит толпа любопытных. Люди рассматривают картины, часто в семи-восьмиградусный мороз. Облако от дыхания людей образует здесь как бы постоянный туман. Дождавшись свободного места перед витриной, когда кто-то из зрителей вдруг, и очень кстати, вспомнит, что у него есть еще дела в другом конце города, за Аничковым мостом, на Лиговке или по другую сторону реки, на дальнем проспекте Васильевского острова, вы, конечно, смешав свое дыхание с дыханием толпы, протиснитесь к ней. Но если вы еще не очень привыкли к климату и суровость его вас еще пугает, уверенно поверните ручку двери и смело войдите в само святилище. Беггров, молодой человек с приятными манерами, настоящий джентльмен, даже если вы у него ничего не купите, примет вас с превосходной вежливостью и любезно покажет свои богатства. Сам он художник, вполне светский и образованный человек, так что любитель искусства входит к нему, как в Париже входят к Дефоржу. Здесь можно полистать альбомы, просмотреть новые гравюры, поговорить на эстетические темы и узнать новости мира искусства.

Однажды, когда я рассматривал там гелиогравюры, большая акварель, помещенная в углу на мольберте, своими сочными тонами и роскошным видом решительно привлекла мое внимание, хотя сумерки уже пригасили дневной свет. Часто, однако, картины, в особенности если они действительно хороши, в этот час суток как-то магически фосфоресцируют. Кажется, будто они еще на какое-то время задерживают и собирают в себе уходящий свет.

Я подошел и оказался перед шедевром, который никак не мог приписать ни одному из известных мне мастеров и который любой из них подписал бы с гордостью. Это не был Бонингтон, это не был Эжен Лами, ни Каттермоль, ни Эжен Делакруа, ни Декан, ни один из тех, кто сумел бы передать в акварели силу и богатство масляной живописи. Совершенно новая манера письма этого оригинального произведения явилась для меня сюрпризом, открытием. Я открывал неизвестные, нетронутые земли искусства, не уступающие самым прославленным, чьи соки, аромат, вкус были резки, но восхитительны.

Бонингтон Ричард Паркс (1801-1828) - английский живописец и график, крупный мастер пейзажной акварели и литографии.

Изображена была флорентийская оргия XVI века. Знатные старцы, заправские развратники, древние осколки былого изящества, заканчивали ужин с молодыми куртизанками. На опустошенном и разгромленном столе поблескивали кувшины, вазы, бонбоньерки, коробки с пряностями, созданные великим Бенвенуто Челлини, остатки вин искрились рубинами и топазами в графинах и бокалах, фрукты с еще не увядшими листьями скатились со своих эмалевых подносов. В глубине, за прозрачной кисеею, сквозь которую просвечивали группы лиц, виднелись полузатененные фрески или ковры. Буфеты, серванты, зеркала со скульптурными украшениями рельефно проступали сквозь голубоватую кисею. Широкие парчовые занавесы, сильно собранные в складки, были выписаны в горячих и глубоких тонах, а в переплетающихся сотах потолка больше угадывались, нежели были видны, роскошные позолоченные арабески. По свободе движения, по разнообразию поз, схваченных художником на лету, по смелому ракурсу, по свободному и чистому рисунку фигур на акварели я понял, что передо мною был уверенный, опытный талант живописца, питаемый серьезным трудом. Художник обладал чувством истинной живописи и под любым углом умел изогнуть человеческое тело так, как даже сама модель не сумела бы показать себя с той великой легкостью, которая является уделом только настоящих мастеров. Молодые женщины в легкомысленных, словно растерзанных туалетах, смеясь, запрокидывались назад, показывая свою искусственную веселость куртизанок, и лишь слегка противились выходкам старцев, зная про себя, что те безопасны. Под румянами и за их деланным смехом сквозили, однако, усталость, отвращение и скука. Одна, слегка отвернувшись, мечтала, возможно, о своем молодом возлюбленном или о годах своей ранней молодости, другая в порыве иронического настроения будто забрала себе в голову безумную мысль сорвать парик с дряхлого развратника, с трудом стоящего перед нею на коленях в галантной позе давно прошедших времен. Но могущество жестокого металла обуздывало и подавляло все эти порывы. По услужливому, полному тайной почтительности их виду было понятно, что женщины такого сорта никогда по-настоящему не считают смешными богатых мужчин, даже если те стары и уродливы. Несмотря на печать старости и развращенности, которые явно чувствовались в сих вельможах, может быть, именно из-за тщетных стараний их скрыть, старцы обладали еще некоей величавостью в своих чересчур элегантных одеждах, которые напоминали великолепные костюмы Витторе Карпаччо и покрой которых, рассчитанный на юношей, лишался своих чистых линий на разбитых телах, костлявых и отяжелевших членах. В этих подштукатуренных морщинах порою читались глубокие мысли, достойные Макиавелли, и злое удовлетворение пресыщенного старика, ценой золота оскверняющего нежные цветы красоты и молодости. Некоторые из них казались счастливыми, как улитка на розах.

Лами Эжен(1800-1890) - французский живописец. Изображал нравы и моды своего времени.

Каттермоль (1800-1868) - английский живописец, акварелист. Иллюстрировал произведения Ч. Диккенса.

Делакруа Эжен (1798-1863) - французский живописец и график. Глава романтической школы, ярчайший выразитель ее прогрессивных, а в ряде работ и революционных тенденций. Творчество его относится к вершинам мировой живописи XIX в.

Декан Александр Габриель (1803-1860) - французский живописец. Ориенталист, представитель романтической школы.

Другие своим угрюмым видом являли скорбную печаль изнуренного естества, рухнувшего под тяжестью порока. Все это было превосходно в отношении цвета, выдумки, штриха, мастерства. С легким, но вовремя остановленным намеком на карикатуру, ибо живопись - серьезная вещь, а неподвижная гримаса очень быстро невыносимо надоедает. В углу этого шедевра значилось странное имя венгерского написания и итальянского звучания: Зичи.

Я горячо выразил свое восхищение, а Беггров ответил просто: "Да, это Зичи", находя, по-видимому, вполне естественным, что Зичи написал великолепную акварель. Он открыл папку, в которой оказалось много сепий молодого мастера, да таких разных по характеру, таких противоположных друг другу, что их легко можно было принять за произведения кисти разных художников.

Прежде всего это была патетическая и душераздирающая сцена: бедное семейство, затерянное зимой в степи. Несчастная женщина, изнуренная усталостью, промерзшая, пронизываемая ветром, ослепленная снегом, нашла временное и ненадежное укрытие под ледяной глыбой. От сильного холода за непреодолимым желанием заснуть, что само по себе уже является скорее замерзанием, чем сном, последовала смерть: нос заострился, веки конвульсивно сжались, губы, застывшие в момент смерти, отдали последний, мгновенно заледеневший вздох. Около матери вытянулся маленький мертвый ребенок, полузавернутый в лохмотья, поразительно смелым ракурсом ловко выписанный с головы. Мальчик тринадцати - четырнадцати лет, чья молодая и живучая кровь лучше противостояла холоду, беспокоится и суетится вокруг матери. В страхе, потерянный, он зовет ее, трясет, старается разбудить от упрямого сна, которого он не понимает. Чувствуется, что он никогда не видел, как умирают, и между тем по его внутреннему испугу, по его тайному ужасу мы видим, догадываемся, что он почуял смерть. Скоро уже эта так горячо любимая мать испугает его как привидение, ее тело превратится для него в труп, а потом все покроет снежный саван.

Далее была изображена супруга дожа Марино Фальеро, с мечтательным интересом слушающая, как молодой виртуоз играет перед ней на цимбалах в богатой венецианской зале, выходящей на балкон, украшенный маленькими колоннами и трилистниками в ломбардском или мавританском стиле. Зичи, как Гюстав Доре, очень остро чувствует эпоху средних веков, он знает ее архитектуру, мебель, оружие, костюмы, контур, он воспроизводит все это без изнурительного труда, выписывая многочисленные архаические подробности в легкой и свободной манере, как если бы модели позировали перед его глазами или если бы он сам жил с ними в непосредственной близости. Он не стремится, как Доре, к гротескному, фантастическому элементу, с большей охотой он показывает изящество эпохи, избегая все же изображать трубадуров и рыцарские сцены, какие мы видим у Маршанжи.

Челлини Бенвенуто (1500-1571) - итальянский скульптор, ювелир и писатель. Испытал влияние Микеланджело. Работал во Флоренции, Пизе, Болонье, Венеции, Риме, Париже и Фонтенбло. В своих виртуозных скульптурных и ювелирных работах изображал изящные, преувеличенно вытянутые фигуры, часто в сложных поворотах. Всемирную славу Челлини как писателю принесли его мемуары "Жизнь Бенвенуто Челлини".

Карпаччо Витторе (ок. 1455-ок. 1526) - венецианский живописец. Искусный рассказчик и большой художник, он написал жития святых Жерома, Георгия и святой Урсулы.

Зичи М. А. (1827-1906) - член петербургской Академии художеств. Выходец из Венгрии, он навсегда поселился в России. Писал портреты, жанровые сцены, акварели, иллюстрировал книги.

Третий рисунок совсем сбил меня с толку. Два первых напоминали один - патетическую чувствительность Ари Шеффера и Октава Тассера, другой - офорты Шассе-рио на тему "Венецианского мавра", и ни один, ни другой не походили на большую акварель, изображавшую флорентийскую оргию. То, что я теперь увидел перед собою, казалось мне одним из лучших, самых живых и остроумных рисунков сепией кисти Гаварни. Это был офицер, спаги или охотник в Африке в момент, когда, спеша за своими товарищами, он с самым воинственным хладнокровием выслушивал прощальные слова нежной красавицы, которая в трогательной позе плакала и всхлипывала на его плече. Спаги, этот Улисс, всегда уходящий и привыкший к жалобам Калипсо, покинутых на островах, где он служил в гарнизоне, принимал росу слез, как дождь на спину, со скучающим видом, терпеливо и хмуро, стряхивая ногтем мизинца белый пепел с кончика сигареты и подмяв под себя ногу внутрь, как человек, совсем не заботящийся о своей элегантности... Вы не представляете себе всего остроумия, тонкости и откровенности этого легкого рисунка, сделанного с великолепной уверенностью штриха кончиком кисти на первом попавшемся клочке бумаги.

От Гаварни я перепрыгнул к фантастическому автору "Капричос" - к Франсиско Гойе, в "Свадебную ночь" - другой рисунок Зичи. Старик женился на прекрасной бедной девушке, и пришел час свадебной ночи. Муж снимает одну за другой не только одежды, но и некоторые части своего тела. Под снятым париком обнаруживается сияющий лысиной череп. Стеклянный глаз, положенный в стакан с водой, чернеет там, как то самое отверстие в черепе, где в склепе паук плетет свою паутину. Вставная челюсть, брошенная на ночной столик, отвратительно поскрипывает своими поддельными зубами и подражает обнажающим зубы вульгарным ухмылкам смерти. Что может быть ужаснее этого одинокого смеха, отделенного от головы, освобожденного от узды губ и веселящегося сам собой где-то в углу. Это напомнило мне ужасное видение Эдгара По, зубы его Береники.

Марино Фальеро, дож Венеции, занявший этот пост в 1354 г. в возрасте 76 лет. У него была молодая и красивая жена, которую он страшно ревновал ко всем. Молодой патриций Стено, один из начальников Суда сорока, высшего органа власти в Венеции, оскорбил Марино Фальеро, ухаживая за его женой. Марино Фальеро захотел, чтобы Суд сорока осудил виновного. Но суд вынес крайне мягкий приговор. Тогда Марино Фальеро возненавидел патрициев и вошел в заговор против них с целью уничтожить всех патрициев города. Заговор был раскрыт, и Марино Фальеро был казнен прямо на ступенях лестницы собственного дома.

Доре Гюстав (1832-1883) - французский живописец, график. Его иллюстрации к "Гаргантюа и Пантагрюэлю" Рабле, "Божественной комедии" Данте, "Дон-Кихоту" Сервантеса, "Озорным рассказам" Бальзака полны фантазии и юмора, в них живут живописно-динамичные и гротескно-выразительные образы.

Маршанжи Луи Антуан де (1782-1826) - французский судебный деятель и литератор. Основные труды: "Поэтическая Галлия" (1813), где рассматривается история Франции в ее связи с поэзией, риторикой и искусствами, "Тристан-путешественник, или Франция XIV века" (1826).

Несчастное дитя - новобрачная думала, что вышла замуж просто за старика, а не за этот живой скелет, и, преодолевая девичий стыд при мысли о старой матери, которой теперь лучше живется, о младшей сестре, спасенной от греха, отступает в страхе перед этим костлявым, более чем созревшим для могилы привидением, протягивающим к ней дрожащие от похоти и дряхлости подагрические руки. Она кинулась с кровати, и сквозь легкое облако ее батистовой рубашки проступают чистые и пленительные контуры ее прелестного тела, охваченного стыдливой тенью, которая, однако, не утаивает ни одной из ее прелестей. Вульгарность, которую могла бы при другой манере исполнения содержать мысль о "брачной ночи молодой супруги", здесь исчезает за игрой затененных деталей и сильного, своеобразного эффекта. Если я прибегаю к аналогиям, чтобы дать представление о неизвестном в Париже художнике, не подумайте, что Зичи - это подражатель, копиист, имитатор. Нет, он - гениальная натура, он черпает все в самом себе. Никогда в жизни не встречал он на дорогах искусства мастеров, на которых, по моему мнению, он походит. Некоторые из этих имен никогда даже не достигали его слуха.

Шеффер Ари (1795-1858) - французский иллюстратор, оформлявший книги на исторические темы, сказки и поэтические произведения.

Тассер Октав (1800-1874) - французский живописец и литограф. Занимался исторической жанровой живописью и портретом.

Шассерио Теодор (1819-1856) - французский живописец, декоратор, рисовальщик. В живописи занимался в основном портретом.

Улисс, или Одиссей, - греческий герой, легендарный царь Итаки, один из главных героев Троянской войны. Его странствия и возвращение в родной дом составляют сюжет "Одиссеи" Гомера.

Калипсо - в греческой мифологии нимфа, царица острова Огигии в Ионическом море. Она подобрала Улисса (Одиссея) после кораблекрушения и задержала его при себе на десять лет.

Гойя Франсиско Хосе де (1746-1828) - испанский живописец. Придворный портретист, он без снисхождения писал членов королевской семьи. Был свидетелем ужасов войны с Наполеоном (1810-1814). Гойя обратился к экспрессивно-энергичным, обличающим, разоблачающим темам, какими явились "Капричос", "Бедствия войны" и др.

По Эдгар Аллан (1809-1849) - американский писатель и критик. Поэт в начале своей творческой деятельности, По в 1832 г. пишет первые рассказы. Является родоначальником детективной литературы (рассказы "Убийство на улице Морг", "Золотой жук"), предвосхитил жанр научно-художественной прозы ("Эврика"), некоторые черты его творчества (иррациональность, мистицизм, склонность к изображению патологических состояний) предвосхитили декадентскую литературу. "Ужасное видение" связано с рассказом писателя "Береника".

- Как же получилось, - говорил я Беггрову, - что Зичи ничего не послал на Всемирную выставку, что я никогда не видел ни одной его работы, хотя бы в гравюрах, никогда не встречал его картин или рисунков в коллекциях? Видно, ревнивая Россия хранит его в тайне, только для себя самой и монополизировала этот тонкий, такой новый и своеобразный талант?

- Да, - спокойно ответил мне Беггров, - Зичи много работает для двора и для города. Его рисунки долго не лежат в моей лавке, и, если вам удалось увидеть их здесь сразу несколько, это только случай. Просто для них делаются рамы. "Флорентийскую оргию" уже берут вечером, вы вовремя пришли.

Я вышел из магазина и, подобно восхищенному недавним чтением

Варуха Лафонтену, встречавшему всех вопросом: "Вы читали Варуха?", на- чинал разговор со всеми вопросом: "Знаете ли вы Зичи?"

- Конечно же, - всегда отвечал мне собеседник. И в один прекрасный день господин Львов, директор Рисовальной школы, сказал мне: "Если вы хотите сами познакомиться с ним, я могу доставить вам это удовольствие".

В Санкт-Петербурге есть нечто вроде клуба под названием "Пятничные вечера". Это общество состоит из художников, которые собираются по пятницам, о чем и говорит его название. Клуб этот не имеет постоянного помещения, и каждый из его членов поочередно принимает своих собратьев у себя дома. Когда же список исчерпывается, круг начинают сызнова.

Барух, или Варух, - один из двенадцати малых предсказателей из племени Иуды, жил примерно в 606 г. до н. э. После взятия Иерусалима Навуходоносором ушел в Египет вместе с прорицателем Иеремией, затем после его смерти отправился в Вавилон. Здесь он записал свои предсказания, в которых заключено красноречие, восхитившее Лафонтена.

На длинном столе расставлены колпачки ламп, разложены веленевая бумага или торшон, картоны, карандаши, пастель, акварель, сепи, тушь и, как сказал бы господин Скриб, все, что нужно для рисования. У каждого члена общества есть свое место за столом, и он должен за вечер сделать рисунок, набросок, сепию, эскиз и оставить свое произведение в собственность обществу. Продажей этих произведений или разыгрыванием их в лотерее собираются средства в помощь бедствующим художникам или тем из них, кто испытывает временные затруднения. Сигареты и папиросы (так называют сигареты в Санкт-Петербурге), словно стрелы из колчанов, торчат из расставленных между пюпитрами рожков резного дерева или глазурованной глины, и каждый художник, не прерывая работы, берет гаванскую сигару или папиросу, и клубы дыма тотчас обволакивают его пейзаж или фигуру. Ходят по кругу стаканы чая с печеньем. Небольшими глотками отпивается чай, художники за беседой отдыхают. Те, кто не чувствует себя в ударе, ходят, рассматривая работы других, и часто возвращаются на свои места, под впечатлением увиденного как бы озаренные внезапным светом.

Зичи М. А. На художественных пятницах. 1850-е гг. По акварели офорт В. А. Боброва (1842-1918). Изображены (слева направо): кн. В. Н. Максутов, И. К. Айвазовский, В. Ф. Тимм, А. К. Лавеццари, И. А. Гох, М. К. Клодт, И. И. Соколов, М. А. Зичи, Ф. Ф. Львов, Н. Е. Сверчков, Е. И. Мюссар, П. К. Клодт, полковник Рюль

А. Штакеншнейдер, дочь известного архитектора и вице-президента петербургской Академии художеств А. И. Штакеншнейдера, в "Дневнике и записках" пишет:

"Львов приносит действительно много пользы своей деятельностью; но приносил бы еще больше, если бы средства, им располагаемые, были лучше. Теперь он возобновил пятницы в кругу художников, устроенные некогда Осиновым, Гохом, Лагорио, Трутовским и Хлопониным, т. е. вечера раз в неделю, именно по пятницам, у кого-нибудь из художников по очереди. На этих вечерах рисуют, и таким образом составляется альбом, отдельные рисунки которого продаются. Теперь этот альбом у императрицы; купила ли она что-нибудь из него, неизвестно еще. В нем рисунки самого Львова, Соколова, Зичи, Сверчкова, Гоха, Рюля и князя Максутова".

К часу ночи подается легкий ужин, царит самая искренняя сердечность, разговор оживляют споры об искусстве, рассказы о путешествиях, остроумные парадоксы, легкомысленные шутки, вызывающие всеобщий неудержимый смех, устные карикатуры, более удачные, нежели бывают в комедиях, тайну коих открывает художнику постоянное наблюдение природы. Затем все расходятся, создав каждый хорошее произведение, а иногда и шедевр и развлекшись от души, что тоже является редчайшим удовольствием. Я очень хотел бы увидеть подобное общество в Париже, где художники в основном видятся так редко и знают друг о друге почти исключительно как о соперниках.

Мне оказали честь, сделав меня членом Пятничных вечеров, и на одном из них я впервые увидел Зичи.

Скриб Огюстен Эжен (1791-1861) - французский драматург. Автор около 150 пьес, составивших основу комедийного репертуара французского театра XIX века.

На этот раз пятница происходила на Васильевском острове, у Лавеццари, художника, который все видел и все рисовал. Иногда, наполовину скрываясь за гигантскими листьями тропических растений (тепличная атмосфера квартир позволяет в России украшать ими внутренние помещения домов), стены покрывали акварели, на которых я узнавал Альгамбру^*, Парфенон, Венецию, Константинополь, пилоны Карнака^**, могилы Ликии^***.

^* (Альгамбра - резиденция мавританских властителей в Гренаде (Испания). Архитектурный ансамбль с великолепным садом, в котором в 1526 г. Карл V, германский император, построил дворец в итальянском стиле.)

^** (Карнак - деревня, выросшая на развалинах древнего города Фивы в Египте. Там находится знаменитый храм Амона.)

^*** (Ликия - древняя страна в Малой Азии между Карией, Писидией и Памфилией Мела. О ней писали Овидий Назон и Плиний Старший.)

Молодой человек тридцати - тридцати двух лет с длинными светлыми волосами, падавшими беспорядочными локонами, с голубовато-серыми глазами, полными огня и ума, со светлой, чуть вьющейся бородой, с приятными и тонкими чертами лица стоял у окна, раскладывая свою бумагу, акварельные кисти и ставя стакан с водой. Он ответил серебристым, поистине детским смехом на шутку, которую только что отпустил один из его товарищей. Это был Зичи.

Зичи М. А. Автопортрет. 1856. Акварель. ГРМ

"Готъе в своем панегирическом очерке о художнике описывает около двадцати работ Зичи. Понятно, что его в первую очередь прельщали произведения романтического характера... Однако, наряду с повышенно-эмоциональными, зрелищно-эффектными произведениями Зичи 50-х годов... Готье отмечает также реалистическую жанровую сцену... изящные и в то же время документальные эскизы... блестящие натюрморты, сцены из средневекового быта".

Нас представили друг другу. Я выразил ему, как мог, глубокое восхищение от его "Флорентийской оргии" и рисунков, которые видел у Беггрова. Он слушал меня с видимым удовольствием, ибо не мог поставить под сомнение мою искренность, и со скромным, конечно ненаигранным, удивлением.

Казалось, он говорит про себя: "Такой ли уж я великий человек?" Не то чтобы Зичи не сознавал своего таланта, но он не придавал ему должного значения. То, что он делал с легкостью, и казалось ему в действительности легким. Его несколько удивляло восхищение других при виде вещи, которая ему стоила трех-четырех часов работы за курением и разговорами. Гениальность, если она действительно существует, в своем проявлении не заставляет себя в человеке долго ждать. Зичи же был действительно наделен ею.

Он галантно принялся импровизировать композицию на тему, взятую из "Царя Кандавла" - рассказа на античный сюжет моего сочинения, которому оказали уже честь своим вдохновением Прадье, создавший скульптуру, и Жером, написавший картину. Карандаш Зичи бегал по бумаге без остановки, как если бы он копировал невидимую остальным модель.

А в это время другие участники Пятничных вечеров трудились с пылом и удивительным проворством: Сверчков рисовал цветными карандашами лошадь, дружески положившую голову на шею своему спутнику жеребцу. Как Орас Берне, Альфред де Дрё, Ахилл Жиру, Сверчков великолепно рисует играющие муаром шелковистые крупы породистых лошадей, он превосходно знает их нервные, пружинистые скакательные суставы, умеет переплетать вены на их дымящихся шеях, искрить огнем их зрачки и дымящиеся ноздри. Но у него есть слабость к низкорослым украинским лошадям, косматым, лохматым, неухоженным, к бедной мужицкой лошаденке. Он рисует ее запряженной в роспуски, телегу или сани, которые она тащит по льду или снегу в сосновых лесах под отяжелевшими от снега ветвями. Чувствуется, что он любит этих славных животных, сдержанных, терпеливых, мужественных, таких выносливых. Он словно Стерн с этими милыми животными, и страница из "Сентиментального путешествия", посвященная ослу, жующему лист артишока, не более трогательна, чем любой из набросков Сверчкова. Я встретил здесь одного моего старинного приятеля, Фарамона Бланшара, как раз в тот момент, когда он на своей сепии бросал на скалы пенистые волны маленького водопада. Я никогда не встречал его в Париже, но мы провели вместе многие месяцы в Мадриде, Смирне, Константинополе. Нужно было приехать именно в Санкт-Петербург, чтобы встретить его после шести лет разлуки.

Прадье Жан-Жак (1792-1852) - французский скульптор. Приверженец романтизма, он любил изображать в основном женскую красоту.

Жером Жан Леон (1824-1904) - французский живописец, скульптор и рисовальщик. Писал картины на сюжеты из жизни Древней Греции, Рима, стран Востока и на темы из французской истории.

Портрет Фарамона Бланшара. Гравюра на дереве. Опубликована во французской газете 'Иллюстрасьон' 20 декабря 1873 г. ГБА

Шевченко Т. Г. Портрет скульптора П. К. Клодта. 1861. Рисунок: ГБА

Ф. Бланшар жил в России с 1856 по 1859 г. В Петербурге он попытался создать акционерное общество по устройству зимнего сада для публики. Не закончив переговоров в Петербурге, Бланшар вынужден был уехать во Францию.

Скульптор П. К. Клодт (1805-1867) был участником художественных пятниц в Петербурге и посещал их вместе с Т. Готье в зиму 1858/59 г.

"...Теперь все живущее стало достойно внимания художников. Сперва красивая, породистая лошадь, а потом далее худая, заморенная кляча служат предметами изучения и воспроизведения. Барон Петр Карлович Клодт первый обратил внимание на эту область. Он с огромными знаниями, вкусом и большой наблюдательностью представил животный мир, открыв красоту, о которой прежде не подозревали".

Грабарь И. Э. История русского искусства. Т. V. Скульптура. 1914. С. 334.

Попов, русский Тенирс, с очаровательной наивностью набрасывал крестьянскую сценку чаепития. Лавеццари вел араба с волами по узким улицам восточного города, а Шарлемань, автор столь правдивых, столь верных видов Санкт-Петербурга, красующихся в витринах Дациаро, на свой страх и риск создавал еще один остров в Лаго-Маджоре и покрывал его феерическими конструкциями, могущими разорить принцев Бороме, несмотря на их богатство. Немного дальше Львов, директор Рисовальной школы, зажигал горячим лучом солнца площадь в Тифлисе. Князь Максутов устремлял галопом команду пожарников, перед которой неслись во весь опор дрожки, чертя колесами по стене. Премацци, в своих прозрачных и теплых акварелях придавший пристани у Адмиралтейства живописность венецианских причалов, сделавший с Фонтанки рисунок, который подписал бы и Каналетто и Гварди, и своей особой магией красок сумевший повторить византийское великолепие Московского Кремля и его пестрых церквей, сидя здесь, выписывал изящные колонны полукруглого портика монастыря, выделяя его белый фасад на голубом фоне озера. Гох, заканчивая женскую головку, примешивал к чистому римскому ее типу, столь любимому Леопольдом Робером, нечто от изящества Винтерхальтера. Щепоткой графита и кусочком ваты Рюль на скорую руку создавал в клубах пара Гюденов и Айвазовских. Тот самый Рюль, который к концу ужина умеет поочередно становиться в кругу друзей то Макалузо, то Анри Монье, если только, легкими пальцами бегая по клавишам, он не наигрывает мелодии из недавно поставленной оперы или не импровизирует новую.

Дрё Альфред де (1810-1880) - французский живописец. Писал жанровые сцены из жизни светского общества, охоту, портреты, любил изображать лошадей. Жиру Ахилл (1820-1854) - французский живописец, рисовал лошадей. Сверчков Н. Е. (1817-1898) - русский самобытный художник-живописец, анималист. Был очень известен в 1860-1870-х гг. Писал лошадей, жанровые сцены, охоту, исторические и батальные сюжеты. Занимался также литографией, скульптурой, росписью по фарфору.

Стерн Лоренс (1713-1768) - английский писатель. Крупнейший представитель сентиментализма. Пересматривает литературные каноны и традиционные представления о человеке: роман "Сентиментальное путешествие по Франции и Италии" (1768, русский перевод - 1793).

Попов А. А. (1832-1896) - русский живописец, член петербургской Академии художеств. Писал по преимуществу сцены из крестьянской жизни.

Тенирс Давид (Старший, 1582-1649) и его сын Тенирс Давид (Младший, 1610-1690) - фламандские живописцы. Изображали фламандские народные сцены.

Со своей стороны я должен был как-то проявить себя, ибо непосвященные не имели права регулярно посещать эти вечера. Исключение здесь делалось только для господина Мюссара за удивительный его вкус, остроумие и образованность. Он был освобожден от обязанности рисовать, однако с условием, чтобы взамен он непременно рассказывал. Карандашный набросок головки, которая могла бы сойти за Офелию с цветочками и соломинками в волосах, был благосклонно принят как вступительная работа, и в узком обществе Пятничных вечеров мне оказали любезность не посчитать меня филистером. На каждом заседании у меня было свое место у пюпитра, и моя мазня попадала в общий портфель.

Шарлемань А. И. - Боде-Шарлемань (1826-1901) - русский живописец, член петербургской Академии художеств. Писал много акварельных видов Петербурга, занимался также театрально-декорационным искусством.

Бороме - сказочные принцы островов Бороме, четырех красивейших островов на альпийском озере Лаго-Маджоре.

Львов Ф. Ф. (1820-1895) - художник-любитель. Занимал чиновничьи должности в Академии художеств. Был директором петербургской Рисовальной школы при Обществе поощрения художеств.

Максутов В. Н., князь (1826-1886) - русский художник-любитель. Писал жанровые сцены.

Премацци Л. О. (1814-1891) - итальянский живописец. Работал в России с 1834 г. Много писал виды Петербурга и интерьеры дворцов.

Каналетто - Джованни Антонио Каналь (1697-1768) - итальянский живописец и гравер. Работал в Венеции, Риме и Лондоне. В Англии был избран членом Королевской академии. Писал виды Венеции и ее окрестностей.

Гварди Франческо (1712-1793) - итальянский живописец. Работал в Венеции, член Венецианской Академии. Писал виды Венеции, сцены городских празднеств и интерьеры зданий.

Гох И. А. (1823-1878) - русский художник, член Академии художеств. Работал в Петербурге. Преподавал в Рисовальной школе. Известен его портрет архитектора А. И. Штакеншнейдера. Исполнил восемь медальонов на сюжеты "Душеньки" Богдановича. В павильонном зале Малого Эрмитажа исполнил медальоны "Времена года" над дверьми и на потолке в переходе из Малого в Большой Эрмитаж.

Робер Леопольд Луи (1794-1835) - швейцарский живописец. Писал сцены из жизни итальянского народа и аллегории. Работал преимущественно в Италии.

Винтерхальтер Франц Ксавер (1805-1873) - немецкий живописец. Поселившись во Франции, под покровительством королевы Марии-Амалии, супруги Луи-Филиппа, а затем императрицы Евгении, супруги Наполеона III, писал портреты и куртуазные сюжеты.

Рюль Карл - художник-любитель середины XIX в. Был офицером. Сочинял музыку, ловко показывал фокусы.

"В одно время с артистами к великому посту съезжаются в Петербург, как известно, чародеи, маги и фокусники. В сию минуту находятся у нас два таковых: гг. Шово и Макалузо.

Г. Макалузо еще не появлялся на публике, но про него уже пишут и рассказывают чудеса, потому что он дал несколько представлений в частных домах. Г. Макалузо соединяет, по признанию тех, кто его видел, утонченность джентльмена с ловкостью фокусника".

Монье Анри (1799-1877) - французский живописец и карикатурист. Создал тип ленивого и любящего нравоучения буржуа, названного им Жозеф-резонер.

Бланшар Ф. Иллюминация в Москве. 1856. Акварель. ГРМ

Французский художник Ф. Бланшар прибыл в Россию как представитель парижского журнала "Иллюстрация" по случаю коронации Александра II. По этому поводу министр императорского двора граф Адлерберг писал князю Г. Г. Гагарину, уполномоченному руководить всем, что касалось художественного сопровождения этого события:

"Государь император высочайше разрешить соизволил употребить для рисования картин, долженствующих войти в предположенное издание описания коронования их величеств, г-на Бланшара, дозволив ему вместе с тем доставлять эскизы для парижской "Иллюстрации"..."

Крамской И. Н. Портрет художника И. К. Айвазовского. Холст, масло. ГРМ

Каролюс-Дюран Э. А. Ш. (1838-1917). Портрет художника А. А. Попова. Выполнен в Риме в 1865 г. и подарен автором А. А. Попову. ГЭ

"Последним петербургским интересом могла бы быть годичная выставка Академии художеств, но мы должны сказать к глубокому прискорбию, что эта выставка, за исключением двух-трех пейзажей, не представляла почти ничего замечательного. К лучшим ее произведениям, таким, которые бы могли украсить всякую выставку, принадлежит "Сцена в харчевне" г. Андрея Попова, картина, полная жизни и истины и выполненная художественно".

Тем временем Зичи усердно писал акварелью и начинал набрасывать на рисунок игру света и тени, в которой он так ловок и силен. Но вот объявили об ужине. Сочные макароны безупречного итальянского вкуса составили превосходную часть меню. Прелестный итальянский профиль на стене, возможно, и объяснял это классическое совершенство.

На следующий день я получил письмо от Зичи, в котором он мне писал, что, перечитав "Царя Кандавла", разорвал на тысячу кусочков свой рисунок - варвар! вандал!

Лавеццари А. К. Дворик, Роскоф (Франция). 1870. Акварель. ГРМ

Автор многочисленных художественно-критических статей, искусствовед, старший хранитель Эрмитажа А. И. Сомов (1830-1909), составитель ценных фактическими сведениями каталогов картинной галереи петербургской Академии художеств, оставил характеристики многих художников, забытых в наше время, но, однако, имевших свои достоинства. Таким художником является Андрей Карлович Лавеццари (1817-1880) - живописец-акварелист, художественное образование получил в Академии художеств, ученик А. П. Брюллова по классу архитектуры. Многократно предпринимал путешествия в разные страны и посвятил себя акварельной перспективной живописи, за которую в 1850 г. был удостоен степени академика. Оставил огромное количество видов любопытных в историческом и художественном отношении памятников зодчества Константинополя, Палестины, Египта, Греции, Италии, Испании, Алжира, Франции и т. д. - рисунков, отличающихся верною передачею перспективы и ловким приемом кисти.

Хилкова Е. Н. (1827-1876). Внутренний вид женского отделения петербургской Рисовальной школы. 1855. Холст, масло. ГРМ

П. Н. Столпянский в книге "Старый Петербург и Общество поощрения художников" (Л., 1928) рассказывает о петербургской Рисовальной школе:

Общество поощрения художников открывало бесплатно отделения своей школы в пригородных частях Петербурга - по Шлиссельбургскому тракту и Петергофскому шоссе, там, где скопились петербургские фабрики (для детей и взрослых)".

Рюль К., художник-любитель. Пейзаж. 1861. Акварель. ГРМ

Одновременно он приглашал меня отобедать у него с целью показать мне между обедом и ужином работы, наиболее достойные внимания и способные оправдать хорошее мнение, которое у меня сложилось о нем. К письму был приложен маленький план, нарисованный его рукой, чтобы мне легче было найти его дом, - весьма нелишняя предосторожность, если принять во внимание мое полное незнание русского языка. С помощью плана и четырех слов, которые составляют основу диалога иностранца с извозчиком: "прямо", "направо", "налево", "стой", я благополучно доехал до Вознесенского моста^*, неподалеку от которого жил Зичи.

^* (Вознесенский мост находится на пересечении проспекта Майорова (бывший Вознесенский) и канала Грибоедова (бывший Екатерининский).)

Несмотря на сдержанность, которую я всегда стремился соблюдать в описаниях моих путешествий в отношении частной жизни тех лиц, с которыми мне доводилось встречаться в пути, я проведу читателя вместе с собою к Зичи, не думая, что злоупотреблю оказанным мне гостеприимством: мне кажется, что если не положено переступать порог интимного очага, то дверь мастерской художника приоткрыть дозволяется. Зичи простит мне, что я приведу к нему нескольких посетителей, которые не были по законам вежливости предварительно ему представлены.

Брюллов К. П. Парный конный портрет Е. И. Мюссара и Эмилии Мюссар. 1846. Акварель. ГТГ

Евгений Иванович Мюссар (1814-1892) был секретарем герцога Максимильяна Лейхтенбергского, президента Академии художеств. Е. И. Мюссар и его супруга Эмилия Мюссар изображены на двух акварелях К. П. Брюллова, одна из них здесь представлена.

Всякая квартира в России начинается со своего рода гардеробной, где каждый приходящий скидывает шубу на руки слуге, а тот вешает ее на вешалку. Затем снимаются галоши, как на Востоке снимают туфли при входе в мечеть или в саламлик. Свалка туфель на первом плане, так сильно поразившая парижан на картинах Жерома "Молитва арнаутов"^*, встречается здесь во всех прихожих, независимо от того, могуществен, известен, любезен ли хозяин дома. В гардеробе у Зичи всегда бывает изобилие сапожных изделий. Однако в этот день ни галош, ни меховых сапог, ни фетровых бот не стояло внизу и не висело в прихожей ни одной шубы: Зичи запретил принимать, чтобы мы могли вдоволь наговориться.

^* (Арнаутами называли албанцев у турок, от которых прозвище пришло и в Россию.)

Сначала мы прошли довольно просторную гостиную, одну из стен которой занимали восхитительные охотничьи принадлежности. Здесь были ружья, карабины, ножи, охотничьи сумки, пороховницы, развешанные на оленьих рогах и шкурах рыси, волка и лисицы, которые были и жертвами и моделями Зичи, совсем как в доме обер-егермейстера или спортсмена-охотника. Но затененный, как картины Рембрандта, оттиск гравюры, изображающей пророка в пещере и выполненной Анрикелем Дюпоном с "Гемицикла" Поля Делароша, "Смала" Ораса Берне в черной манере и еще несколько пустых рам, ожидавших полотен, свидетельствовали о том, что здесь живет художник.

Вазоны с тепличными широколистными растениями стояли на окне. Художнику более, чем любому другому, важно поддержать традицию зелени, которая в России каждый год исчезает на восемь месяцев.

Посередине комнаты стоял большой круглый стол, предназначенный для Пятничных вечеров.

Далее шла вторая, гораздо меньшая комната. Угловой диван украшал в ней сразу две стены в глубине, напротив изящной резной перегородки. Такие перегородки - это шедевры национального столярного искусства. Дерево, словно согнутое, как кованое железо, повинуется всяческим капризам фантазии мастера: здесь и древовидный орнамент, и завитки, и решетки, и арабески. Плющ и другие вьющиеся растения тянутся из жардиньерок, свешивая свои настоящие листья на резные деревянные, и все вместе выглядит самым очаровательным образом.

Дюпон Анрикель - французский живописец, работал в середине и второй половине XIX в.

Деларош Поль (Ипполит - настоящее имя, Поль - прозвище, 1797-1856) - французский живописец. Автор религиозных и исторических композиций. Ему принадлежит роспись гемицикла, то есть стен амфитеатра, в Национальном высшем училище изящных искусств в Париже.

При помощи этих красивых ажурных, сквозных перегородок, какими бывают лопатки ДЛЯ рыбных блюд или бумажные кружева, можно полууединиться посередине или в углу гостиной, можно составить себе спальню, кабинет, будуар - словом, путем "компрессии", как говорят знатоки готики, можно уединиться и в то же время продолжать находиться в общей атмосфере дома.

На консолях, образуемых выступами узоров орнамента перегородки, стояли стройные статуэтки Полле "Утренняя звезда" и "Ночь", выполненные в воске, а сквозь решетку виднелись развешанные по стене национальные костюмы черкесов, лезгин, казаков с кавказских границ. В темной части комнаты яркими, пестрыми тонами они образовывали богатый, горячий фон, на котором выделялся на свету тонкий рисунок перегородки.

По боковым стенам я заметил с одной стороны "Разгром гуннов" и "Разрушение Иерусалима" - великолепные немецкие гравюры с фресок Каульбаха, украшающих лестницу Берлинского музея. Они висели над рядом медальонов paботы Зичи - пастельных портретов участников Пятничных вечеров. С другой стороны - "Убийство герцога Гиза" Поля Делароша, несколько набросков, гипсовых слепков и других безделиц.

В комнате, где меня принимал Зичи, взгляд привлекали детские доспехи XVI века, стоявшие во весь рост на камине на месте, которое обыватели украшают часами. Зеркало было очень удачно заменено в том же духе: вместо него там висели доспехи разных народов. Здесь была масса оружия: толедские шпаги, голубые дамасские клинки, кабильские фессахи, ятаганы, малайские кинжалы, кортики, ружья с длинными черными стволами, с инкрустированными бирюзой и кораллами прикладами. Иного рода трофеи - колчаны, луки, большие мушкетоны, пистолеты, грузинские кольчужные шлемы, наргиле из корассанской стали, персидские штыки, африканские дротики и еще тысяча предметов, которые люди любят коллекционировать из-за их живописного своеобразия, покрывали целую стену. Зичи - завсегдатай Щукина двора в Санкт-Петербурге и рынков в Москве. В Константинополе он не уходил с базара, где продавалось оружие и доспехи. Это его страсть, он повсюду выискивает оружие, покупает, выменивает, меняет на рисунки, ему его дарят, и, как только он откапывает себе какое-нибудь варварское, жестокое и невероятное орудие разрушения, он наконец возвращается домой. Показывая все эти старинные предметы, Зичи может сказать, как Рембрандт: "Вот мои древности".

Другая сторона комнаты была занята библиотекой полиглота, свидетельствовавшей о вкусе и познаниях художника, который читает в подлиннике шедевры почти всех европейских литератур. По двум другим стенам шли окна, ибо это была угловая комната. Простенки между окнами занимали незначительные предметы, которые не стоит описывать.

Возможно несколько уставший от этого длинного описания, читатель напомнит: "Вы обещали провести нас в мастерскую Зичи, а до сих пор рассказывали о трех более или менее живописно обставленных комнатах". Это не моя вина, все дело в том, что у Зичи нет мастерской, ни у него, ни у любого другого художника в Санкт-Петербурге. Живопись не была предусмотрена в этом городе, который, однако, является северными Афинами. Владельцы домов об этом не подумали. Таким образом, искусство здесь устраивается как может и часто тщетно ищет в городской квартире место для мольберта и уголок с хорошим освещением. Между тем здесь нет недостатка ни в месте, ни в средствах.

Зичи работал за пюпитром на углу стола у окна, поспешно пользуясь остатками тусклого света. Он заканчивал большой рисунок тушью в манере гравюры. Это был Вертер^* в последний миг перед самоубийством. Добродетельный любовник Шарлотты, осудив свою любовь как постыдную и преступную, готовился исполнить приговор, вынесенный им самому себе. За столом, покрытым ковром, происходило нечто вроде суда: за ним был Вертер, судья самому себе, судья Вертер. Догорала лампа, свидетель ночного спора. Художник изобразил Вертера стоящим, как магистр, и читающим вердикт и в тот момент, когда после прочтения приговора его губы закрылись, слегка опустив уголки, тонкая рука его, рука мечтателя и праздного человека, ощупью искала уже среди бумаг рукоятку пистолета.

^* (Герой романа И. В. Гёте "Страдания молодого Вертера".)

Освещенное лампой снизу лицо выражало презрительное спокойствие человека, уверенного, что отныне для него нет душевной боли, смотрящего на жизнь уже из другого мира. Известно, до какой степени пудра, взбитые волосы, мода 1789 года не соответствовали трагическому образу. Между тем, несмотря на виньетки той эпохи и на знаменитый голубой фрак, Зичи нашел, как сделать из Вертера идеальное поэтическое создание, выдержанное в определенном стиле. Эффект имел силу, достойную Рембрандта: идущий снизу свет накладывал на предметы неожиданные тени или световые блики, превращая реальность в фантастическую волшебную картину. За любовником Шарлотты, словно призрак, до потолка поднималась тень. Кажется, что призрак стоит здесь, совсем близко, чтобы подменить собою человека, который сейчас исчезнет. Трудно представить себе мощную силу цвета, достигнутую в этом рисунке тушью, которая обычно бывает так холодна.

Полле Жозеф Мишель-Анж (1814-1870) - французский скульптор.

По всей вероятности, речь здесь идет не о Рембрандте, а о фламандском художнике Питере Пауэле Рубенсе (1577-1640). Его дом в Антверпене был украшен богатой коллекцией картин и памятников античного искусства. Как коллекционер Рубенс особенно был известен своим собранием гемм, камей и инталий, среди которых находились ценнейшие экземпляры древнегреческого и древнеримского искусства. Кроме того, известно, что дом Рубенса отличался театрализованной пышностью достаточно экзотического вида, что, очевидно, и навело Т. Готье на мысль о подобном сравнении при виде вполне экзотического и оригинально декорированного интерьера дома Зичи в Петербурге.

Как я уже сказал, Зичи - это разносторонняя натура: вы думаете, что уже знаете его, вы относите его к определенному ряду художников, к определенной манере, жанру, и вдруг он ставит перед вами новое произведение, которое мигом сбивает вас с толку и делает вашу предыдущую оценку неполной. Кто бы ожидал после Вертера увидеть три больших акварельных натюрморта, изображающие лису, волка и рысь, шкуры которых висели в гостиной и которых он сам убил? Ни Бари, ни Жадэн, ни Делакруа не сделали бы лучше. Уже этого было бы достаточно в Париже, чтобы дать представление о Зичи, а ведь это всего только незначительные его произведения. Верность тона, композиция, свобода штриха, умение показать свою мысль, понимание всякого естества - степени превосходства всех приемов художника невозможно себе представить. Каждое животное в смерти сохранило свой нрав. Кажется, что лиса с полузакрытыми глазами, с более вытянутой, чем обычно, мордочкой, собрав тонкие морщинки по углам пасти, обдумывает свою последнюю хитрость, которая ей не удалась. Волк ощерился, как если бы он, лютый зверь, кинулся сейчас на пронзившую его пулю. Рысь великолепна в своей дикой жестокости, бессильной ярости, в своем протесте: ее конвульсивный оскал в ужасной гримасе доходит до глаз, вокруг которых, как от сардонического смеха, образовались морщины и в которых застекленевает зрачок. Она как герой-дикарь, которого изменнически убил белый человек неизвестным ему оружием. В последней конвульсии она бросает человеку свое презрение.

На каждую из этих акварелей Зичи потратил не более дня работы. Быстрое разложение моделей требовало от него большой скорости исполнения, которая, впрочем, не заставила его чем-либо пожертвовать или от чего-либо отказаться. Его глаз так точен, рука так уверенна, что всякий штрих попадает в цель.

Теперь, если у вас возникнет мысль отнести Зичи к анималистам, вы ошибетесь самым невероятным образом. В такой же мере он и художник-историограф: посмотрите на его замечательные композиции пером, изображающие древние битвы под Москвой, введение христианства на Руси, произведения его молодости, где чувствуется еще немецкое влияние его учителя Вальдмюллера. Вы не удивитесь, если услышите, что эти рисунки, выдержанные в превосходном стиле, полные героического вдохновения, героической патетики, изобилующие выдумкой, принадлежат кисти Каульбаха. Я даже сомневаюсь, чтобы Каульбах смог, изображая татарских воинов, показать этих жестоких и любопытных варваров, ибо в его работе отсутствие исторических документов оставляло бы всю широту фантазии за художником. Этим очень свежим, очень законченным рисункам недостает только, чтобы их увеличили по квадратам и создали из них великолепные картины, которые красовались бы в виде фресок на стенах какого-нибудь дворца или государственного здания.

Бари Антуан Луи (1795-1875) - французский скульптор и акварелист. Им исполнен идущий лев на Июльской колонне в Париже.

Жадэн Луи-Готфруа (1805-1882) - французский художник-анималист. Исполнял охотничьи сцены в гравюрах, натюрморты и пейзажи.

А что вы скажете, если за его строгими композициями (будь они выставлены в витрине Гупиль^*, как выставляются там гравюры произведений Корнелиуса или Овербека, они казались бы истинными творениями суровой школы Дюссельдорфа) следовала легкомысленная фантазия, мечта о невозможной любви, улетающей в голубизну неба и уносимой химерой в черных вьющихся волосах, - карандашный рисунок, изящный, воздушный, как у Видаля? Розовое облако, возникшее на лазоревом небе от дыхания прихотливого разврата. "Хорошо! - воскликнете вы. - Наш молодой художник - это современный Ватто, Буше с примесью английского изящества резца Бобинзона и Фендана, того, что мы находим в прелестной книге "of beauty"^**. Безусловно, это суждение останется неверным, ибо Зичи со свойственным ему веселым детским смехом быстро вынет из своей папки темную, импровизированную однажды вечером у лампы сепию, которую можно будет сравнить с самыми неистовыми и самыми склонными к драматизму рисунками мастеров.

Вальдмюллер Фердинанд Георг (1793-1885) - австрийский живописец. Профессор Венской академии. Неоднократно посещал Италию и Париж. Писал портреты, пейзажи, жанровые сцены.

Корнелиус Петер фон (1783-1867) - немецкий живописец. Относится к группе назарейцев - немецких художников, поселившихся в Риме (1813) и вдохновлявшихся наивным идеализмом старых итальянских мастеров.

Овербек Фридрих (1789-1869) - немецкий художник. Автор мистических композиций. Живя в Риме, входил в группу назарейцев.

Дюссельдорфская школа - наиболее влиятельная из немецких школ живописи XIX в. Сложилась в связи с основанием в 1819 г. Академии художеств в Дюссельдорфе. Ее первый директор - Петер фон Корнелиус - стремился придать ей далекое от жизни направление в духе академизма и реакционного романтизма. После революции 1848 г. установилось жанровое направление живописи: художники изображали крестьянский быт, воспринимая его патриархальный уклад в несколько идиллическом духе.

Видаль Венсен (1811-1887) - французский живописец. Автор тонких пастельных рисунков с изображением женских фигур, бретонских пейзажей, жанровых композиций. Видалю принадлежит портрет Александра Дюма.

Ватто Жан Антуан (1684-1721) - французский живописец и рисовальщик. Умел внести особую интимность и лирическую взволнованность в изображаемые им жанровые сцены. Творчество Ватто положило начало новому этапу в развитии французской живописи, графики и декоративного искусства.

Сцена происходит на кладбище. Ночь. Слабый лунный свет проникает сквозь тяжелые дождевые тучи. Черные деревянные кресты, надгробные памятники, колонны, урны, украшенные креповой драпировкой, гении смерти, умирающие у подножия факела жизни, - все мрачное разнообразие надгробной архитектуры темными силуэтами проступает в полной таинственности перспективе, грозящей и ужасной.

На первом плане, среди раскиданной земли, стоят два заступа, воткнутые в глину. Чудовищное трио занимается делом, которому нет названия, - вспомните колдуний из "Макбета". Кладбищенские воры, гиены о человеческих головах, роются в могилах, чтобы украсть у смерти ее последнее достояние: золотое кольцо у женщины, серебряную погремушку у ребенка, медальон возлюбленной или возлюбленного, образок у верующего. Они отрыли богатый гроб, приоткрытая крышка которого обита черным бархатом с серебряными украшениями. Под крышкой видна голова молодой женщины, лежащая на кружевной подушке. Сдвинутый саван приоткрывает опущенный на грудь подбородок. Она в том самом положении глубокого раздумья, которое наполняет гробовую жизнь. Рука ее лежит на навеки остановившемся сердце, которое в могильной тиши уже точит червь. Один из воров, со звериным выражением лица, с видом каторжника, в отвратительном картузе, держит огарок свечи, который он прикрывает рукой от порывов ночного ветра. Дрожащий, мертвенно-бледный, тусклый свет падает на бледное лицо умершей. Другой, полускрытый в яме бандит с дикими чертами лица, напоминающего отрезанную рыбью голову, не особенно, впрочем, отличающуюся от омерзительных рыл его сотоварищей, поднимает своими лапами хрупкую, бледную, как воск, руку, которую труп отдает ему с безразличием призрака. Он срывает с безымянного пальца, который, может быть, ломается от его святотатства, драгоценное кольцо, конечно обручальное! Третий негодяй - на страже: на горке могильной земли, приложив к уху свой колпак, он прислушивается к отдаленному лаю собаки, почуявшей бандитов, или к еле различимым шагам сторожа, делающего свой ночной дозорный обход.

Мерзкий страх искажает его черты, его черное в ночной тени лицо, а гнусные, намокшие от росы складки его штанов, измазанных в жирной кладбищенской земле, облепляют его обезьяньи ноги. Невозможно пойти дальше в изображении романтически-ужасающей сцены. Я расхваливаю рисунок, который увидит весь Париж. Он принадлежит мне: Зичи оказал мне честь, подарив его мне, и это его шедевр. Когда его разглядываешь, на память приходит то Лазарь Рембрандта, то самоубийца Декана, то Гамлет с могильщиками Эжена Делакруа, и эти знаменитые ужасные сцены нисколько не умаляют творения Зичи. Какова магическая сила света и тени, какова мощь эффекта, достигаемого такими простыми средствами! Спереди немного рыжеватой сепии, в глубине немного туши. Такого превосходного результата не дала бы и самая богатая палитра.

Буше Франсуа (1703-1770) - французский живописец. Яркий представитель художественной культуры рококо. Писал плафоны, панно, картины с мифологическими, пасторальными и жанровыми сюжетами, народно-кокетливые портреты, идеализированные пейзажи.

Бобинзон и Фендан - английские литографы первой половины XIX в.

Вслед за этой ужасной сценой, которую с первого взгляда можно принять за трапезу вампиров, последовала "Вакханка, настигнутая Сатиром" в таком чисто античном стиле, что вы спрашиваете себя, с какого камня, с какой камеи, помпейской фрески или греческой вазы взята эта превосходная композиция.

Если бы Месонье писал акварелью, он взялся бы за это именно как Зичи. Я видел его ландскнехта^*, крутящего после выпивки длинный серый ус, сидя за столом, на который возле бутылки с пивом и кубка он положил свою каску. Эта сцена была бы хороша на табакерке, одной из тех, что носил при себе Фридрих Великий^**. Но не верьте, что миниатюра отделана и терпеливо пройдена пунктиром. С редкой легкостью и четкостью все подчеркнуто неровным штрихом. Рука, теребящая ус, - шедевр: фаланги пальцев, косточки, ногти, вены вплоть до шероховатой и загорелой кожи солдата - вы здесь находите все. Кираса отливает металлическим блеском, а на буйволовой коже, истертой от долгого употребления, трение металла оставило свой голубоватый след. В глазах пьяницы, едва ли с булавочную головку, есть точка света, свободно видны зрачок, радужная оболочка зрачка. Ни одна деталь этой зажженной солнцем и вином пьяной физиономии не опущена, не забыта. Его микроскопическая мимика имеет рельеф и силу живописи маслом в натуральную величину, и, рассматривая его несколько минут, вы уже наизусть знаете его характер. Это грубый и добрый малый с хитринкой, большой пьяница и большой мародер. Он, безусловно, убил нескольких врагов, но что за Ахиллес^*** в курятнике и сколько же раз его рапира превращалась в вертел!

^* (Ландскнехт - в средние века в Германии наемный солдат, в переносном смысле слова - продажный вояка.)

^** (Фридрих II Великий - прусский король (1740-1786).)

^*** (Ахиллес - один из самых знаменитых героев Гомера.)

Никто так не далек от Месонье, как Эжен Лами. Зичи, однако, равным образом превосходно напоминает их обоих, и, что странно, он никогда не видел картин этих столь различных художников. Гибкость таланта и условности сюжета - уже это позволяет ему находить различные манеры исполнения. Эскизы акварелей, представляющие сцены коронации, являются чудесами ума, изящества и аристократической элегантности, так блестяще, богато, с такой помпой он подает свои шествия, свиты, церемонии и парадные представления. Кисть художника искрится, когда она изображает блистательную и радостную сутолоку праздников; она приобретает стиль, когда нужно рисовать внутренние помещения византийских церквей с золотой мозаикой, с бархатными драпировками, на которых иконами выглядят головы августейших и религиозных лиц.

Рисунок официального представления в московском театре - одна из исключительно ловко использованных, невозможных для изображения ситуаций, которую только можно увидеть. Перспектива открывается с балкона: тянутся этажами изогнутые линии ярусов, сидят женщины, словно звездами усыпанные бриллиантами, высокопоставленные лица, увешанные орденами и крестами. Белые и желтые точки гуаши усеивают плоские тона акварели и создают видимость ослепительного сверкания золота и драгоценных камней. Вы узнаете знакомые всем некоторые черты известных исторических и официальных лиц, и все эти красоты и великолепие плавают в позолоченной, бриллиантовой, раскаленной атмосфере яркого освещения, так трудно воспроизводимого средствами живописи.

Теперь, чтобы пополнить рассказ о Зичи, я покажу вам его соперником Гранта, Ландзера, Жадэна, Альфреда де Дрё и других мастеров охотничьих сцен. Наш художник выполнил изысканнейшего вкуса обрамление в виньетках для преподнесенной русскому императору великолепной книги об охоте. На каждой странице текст, заключенный в фигурную рамку, расположен так, что остаются широкие поля. На каждом из этих полей, самым искусным образом преодолевая трудность, которую представляла собою рамка, художник нарисовал различные охоты: на медведя, на рысь, лося, волка, зайца, тетерева, рябчика, дрозда, бекасов, да еще все со специальными охотничьими костюмами и пейзажами, которые им соответствуют. То это снег, то туман, восход или сумерки, густой лес или кустарник в зависимости от нрава и привычек зверей. Хищные звери, всякого рода дичь, чистокровные лошади, породистые собаки, ружья, ножи, пороховницы, рогатины, сети и все охотничьи приспособления изображены тонко, верно, поразительно точно, в легком тоне, который не перебивает светлую гамму орнамента и гармонирует с серебристыми, рыжими и голубоватыми тонами пейзажа. Каждая охота ведется знатным вельможей, головы их величиной с ноготь, однако являют собою прекрасные портреты в миниатюре. Альбом заканчивается превосходной шуткой. Среди всех Немродов^*, великих охотников господа бога, должен был найти себе где-то место и граф А^**, который, однако, никогда не охотился. Зичи изобразил его спускающимся по ступенькам дворцовой лестницы и идущим навстречу возвращающемуся с охоты императору. Таким образом, он фигурирует в охотничьем альбоме, что все-таки не грешит против действительности.

^* (Немрод - сказочный царь, которому многочисленные арабские и персидские легенды приписывают основание Вавилонского царства. В Священном писании он назван сильным охотником бога.)

^** (Граф Адлерберг, министр императорского двора.)

Я останавливаюсь, ибо нужно же когда-то это сделать. Но я не все сказал. Одна только охотничья книга, которая содержит пятнадцать - двадцать страниц, требует целой статьи, а я заметил, что обошел молчанием изображение колдуний у костра Омфалы^* со шкурой льва на голове и в позе Фарнезе^** геркулесовского сложения - прелестный символ грации, смеющейся над силой. Но Зичи, как Гюстав Доре, - это чудесный гений, используя латинское выражение - "portentum"^***, это кратер, постоянно извергающий талант. Моя статья далеко не полна, но я все же написал достаточно, чтобы можно было понять, что Зичи - это одна из самых удивительных личностей, которые я встречал после 1830 года, этого климактерического периода искусства.

^* (Омфала - в греческой мифологии царица Лидии. Она вышла замуж за Геракла, попавшего к ней в плен, полностью подчинив его себе.)

^** (Фарнезе Александр (1545-1592) - герцог Пармский, правитель Нидерландов при Филиппе II Испанском, противник французского короля Генриха IV.)

Грант Фрэнсис (1810-1878) - английский живописец-портретист и автор охотничьих сцен.

Ландзер Эдвин Генри (1802-1873) - английский живописец, скульптор, гравер. Анималист, любивший изображать охотничьи сцены, охотничьи трофеи, спортивные сюжеты.