Глава 14. Первая российская буржуазно-демократическая революция 1905 - 1907 гг.

Первые четыре документа посвящены Кровавому воскресенью. Заранее подготовленная и проведенная военными средствами расправа с мирным шествием рабочих привела к тому, что, по словам В. И. Ленина, "из зубатовщины, как мелкого повода, выросло широкое, крупное, всероссийское революционное движение" (Т. 9.- С. 211). Кровавая провокация, которая должна была предотвратить взрыв, лишь ускорила его. Власти своевременно не разглядели под причудливой оболочкой гапоновщины стремительный процесс созревания революционного сознания. Особая роль в событиях 9 января принадлежала петиции (документ № 1), сыгравшей роль оси, вокруг которой стремительно развернулось историческое действие. Петиция помогла родиться революции. Изучая историю текста петиции, проблему авторства, необходимо проанализировать и сам текст; подумать, почему В. И. Ленин охарактеризовал ее содержание как "чрезвычайно интересное преломление в умах массы и ее малосознательных вождей программы социал-демократии" (Т. 9.- С. 176), а также изучить требования, за которые, собственно, и развернулась борьба в годы революции. Следующие три документа освещают первый день революции с разных точек зрения: № 2 - глазами человека, разбиравшегося в политической подоплеке и значении происходившего,- большевика М. Н. Лядова; № 3 - с позиции одного из исполнителей преступления - начальника Петербургского охранного отделения; № 4 - ретроспективная оценка событиям, данная Г. Гапоном, которая позволяет определить политическое лицо этого человека.

"Возьмите кривую, изображающую стачечное движение рабочих за последние восемь лет! - писал В. И. Ленин в 1913 г.- И попробуйте нарисовать такую же кривую линию, изображающую рост и упадок всего русского освободительного движения вообще за эти годы. Обе кривые совершенно совпадут" (Т; 22.- С. 299). Именно данные о числе стачечников являются надежным критерием для периодизации революции, ее динамики и качественной характеристики отдельных этапов (документы № 5 - 6). Стачечная борьба в 1905 г. продемонстрировала многообразие форм, могучие творческие возможности российского пролетариата, создавшего зародыш новой государственной власти - Советы рабочих депутатов (документ № 7). Наивысший подъем стачечной волны пришелся на октябрь и в целом на три последних месяца 1905 г. (документы № 8, 11). Крестьянское движение несколько отставало от рабочего, достигнув своего пика в ноябре 1905 г. (документ № 6). Волны крестьянского движения следовали как бы сразу за стачечными волнами городских рабочих, немного отставая.

Великим днем российской революции, ее первой победой стало 17 октября 1905 г. Характеризуя октябрьский манифест (документ № 9), следует помнить, что главное, по мнению Ленина, заключалось в том, что это был "манифест о конституции". Степень изученности этого документа историками позволяет рассмотреть историю создания его текста^*, рождения и оформления идеи конституционных реформ в верхах под влиянием революционного движения (документ № 8) и острого финансового кризиса.

^* (См.: Островский А. В., Сафонов М. М. Манифест 17 октября 1905 г. // Вспомогательные исторические дисциплины.- Л., 1981.- XII; Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в 1902 - 1907 гг.- Л., 1981; Витте С. Ю. Воспоминания.- М., 1960.- Т. 3.- Гл. 52.)

Из нескольких сот волнений и открытых восстаний в армии и на флоте, которые произошли в годы революции, предлагается документ № 10 о восстании в Севастополе, не получившем освещения на страницах более ранних хрестоматий. Это восстание стоит в одном ряду с такими крупными событиями, как восстания на броненосце "Потемкин", в Кронштадте, Свеаборге, и отражает как сильные, так и слабые стороны революционного движения в армии и на флоте, и прежде всего тот факт, что основная часть армии пока еще оставалась верной присяге.

Образцы героической борьбы с самодержавием показали все нации и народности на обширной территории империи. Кавказ был одним из восставших регионов. При всем своеобразии он отразил и общее, а именно: угнетенные классы национальных районов органически соединяли требования национального равноправия с требованиями социального освобождения. Документ № 12 дает возможность определить средства и способы борьбы в освободительном движении Кавказа, разнообразие форм, неоднозначность их классового содержания, степень информированности и беспокойства царского правительства.

Декабрь 1905 г. - время массовых вооруженных восстаний в стране. Об одном из них - московском - рассказывает документ № 11.

* (Начало истории текста петиции относится к марту 1904 г., когда по требованию рабочих А. Карелина, Д. Кузина, И. Васильева и Н. Варнашева Г. Гапон был вынужден определить свое общественное лицо. Под давлением наиболее развитых и сознательных рабочих Путиловского завода были выработаны пункты: I - меры против невежества и бесправия русского народа, II - меры против нищеты народа, III - меры против гнета капитала над трудом. В ноябре 1904 г. встал вопрос о реализации мартовских требований. Текст петиции был передан Гапоном В. Я. Богучарскому и опубликован в "Освобождении". Либералы советовали принять резолюцию, подобную принимавшимся в ходе "банкетной кампании". Однако в рабочей среде усилилась агитация за самостоятельное выступление с радикальными требованиями общеполитического характера. 5 января 1905 г. мартовские требования были заменены резолюцией с более полной и четкой формулировкой социально- экономического переворота. В резолюции не было верноподданнического обращения к царю, она заканчивалась лозунгами: "Долой самодержавие!", "Да здравствует республика!", "Да здравствует социализм!". Это заставило Гапона приступить к составлению нового варианта петиции, который был закончен 7 января. 7 и 8 января в ходе обсуждения петиции на многолюдных собраниях рабочих в ее текст были внесены поправки и изменения. Об истории петиции см.: Ганелин Р. Ш. К истории текста петиции 9 января 1905 г. // Вспомогательные исторические дисциплины.- Л., 1983.- XIV.- С. 230.)

Государь!

Мы, рабочие и жители С.-Петербурга разных сословий, наши жены, и дети, и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать. Мы и терпели, но нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь. Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук.

И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам, что не начнем работать, пока они не исполнят наших требований. Мы не многого просили, мы желали только того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука. Первая наша просьба была, чтобы наши хозяева вместе с нами обсудили наши нужды. Но в этом нам отказали - нам отказали в праве говорить о наших нуждах, находя, что такого права за нами не признает закон. Незаконны также оказались наши просьбы: уменьшить число рабочих часов до 8 в день; устанавливать цену на нашу работу вместе с нами и с нашего согласия, рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией заводов; увеличить чернорабочим и женщинам плату за их труд до 1 руб. в день; отменить сверхурочные работы; лечить нас внимательно и без оскорблений; устроить мастерские так, чтобы в них можно было работать, а не находить там смерть от страшных сквозняков, дождя и снега.

Все оказалось, по мнению наших хозяев и фабрично-заводской администрации, противозаконно, всякая наша просьба - преступление, а наше желание улучшить наше положение - дерзость, оскорбительная для них.

Государь, нас здесь многие тысячи, и все это люди только по виду, только по наружности,- в действительности же за нами, равно как и за всем русским народом, не признают ни одного человеческого права, ни даже права говорить, думать, собираться, обсуждать нужды, принимать меры к улучшению нашего положения. Нас поработили, и поработили под покровительством твоих чиновников, с их помощью, при их содействии. Всякого из нас, кто осмелится поднять голос в защиту интересов рабочего класса и народа, бросают в тюрьму, отправляют в ссылку. Карают, как за преступление, за доброе сердце, за отзывчивую душу. Пожалеть забитого, бесправного, измученного человека - значит совершить тяжкое преступление. Весь народ рабочий и крестьяне отданы на произвол чиновничьего правительства, состоящего из казнокрадов и грабителей, совершенно не только не заботящегося об интересах народа, но попирающего эти интересы. Чиновничье правительство довело страну до полного разорения, навлекло на нее позорную войну и все дальше и дальше ведет Россию к гибели. Мы, рабочие и народ, не имеем никакого голоса в расходовании взимаемых с нас огромных поборов. Мы даже не знаем, куда и на что деньги, собираемые с обнищавшего народа, уходят. Народ лишен возможности выражать свои желания, требования, участвовать в установлении налогов и расходовании их. Рабочие лишены возможности организоваться в союзы для защиты своих интересов.

Государь! Разве это согласно с божескими законами, милостью которых ты царствуешь? И разве можно жить при таких законах? Не лучше ли умереть - умереть всем нам, трудящимся людям всей России? Пусть живут и наслаждаются капиталисты - эксплуататоры рабочего класса и чиновники - казнокрады и грабители русского народа. Вот что стоит перед нами, государь, и это-то нас собрало к стенам твоего дворца. Тут мы ищем последнего спасения. Не откажи в помощи твоему народу, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества, дай ему возможность самому вершить свою судьбу, сбрось с него невыносимый гнет чиновников. Разрушь стену между тобой и твоим народом, и пусть он правит страной вместе с тобой. Ведь ты поставлен на счастье народу, а это счастье чиновники вырывают у нас из рук, к нам оно не доходит, мы получаем только горе и унижение. Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы, они направлены не ко злу, а к добру как для нас, так и для тебя, государь! Не дерзость в нас говорит, а сознание необходимости выхода из невыносимого для всех положения. Россия слишком велика, нужды ее слишком многообразны и многочисленны, чтобы одни чиновники могли управлять ею. Необходимо народное представительство, необходимо, чтобы сам народ помогал себе и управлял собой. Ведь ему только и известны истинные его нужды. Не отталкивай его помощь, повели немедленно, сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий, представителей и от рабочих. Пусть там будет и капиталист, и рабочий, и чиновник, и священник, и доктор, и учитель,- пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей. Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания,- и для этого повели, чтобы выборы в Учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов.

Эта самая главная наша просьба, в ней и на ней зиждется все, это главный и единственный пластырь для наших больных ран, без которого эти раны сильно будут сочиться и быстро двигать нас к смерти.

Но одна мера все же не может залечить наших ран. Необходимы еще и другие, и мы прямо и открыто, как отцу, говорим тебе, государь, о них от лица всего трудящегося класса России.

Необходимы:

I. Меры против невежества и бесправия русского народа.

1) Немедленное освобождение и возвращение всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за стачки и крестьянские беспорядки.

2) Немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собраний, свободы совести в деле религии.

3) Общее и обязательное народное образование на государственный счет.

4) Ответственность министров перед народом и гарантия законности правления.

5) Равенство перед законом всех без исключения.

6) Отделение церкви от государства.

II. Меры против нищеты народной.

1) Отмена косвенных налогов и замена их прямым прогрессивным подоходным налогом.

2) Отмена выкупных платежей, дешевый кредит и постепенная передача земли народу.

3) Исполнение заказов военного морского ведомства должно быть в России, а не за границей.

4) Прекращение войны по воле народа.

III. Меры против гнета капитала над трудом.

1) Отмена института фабричных инспекторов.

2) Учреждение при заводах и фабриках постоянных комиссий выборных от рабочих, которые совместно с администрацией разбирали бы все претензии отдельных рабочих. Увольнение рабочего не может состояться иначе как с постановления этой комиссии.

3) Свобода потребительно-производственных и профессиональных рабочих союзов - немедленно.

4) 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ.

5) Свобода борьбы труда с капиталом - немедленно.

6) Нормальная заработная плата - немедленно.

7) Непременное участие представителей рабочих классов в выработке законопроекта о государственном страховании рабочих - немедленно.

Вот, государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе; лишь при удовлетворении их возможно освобождение нашей Родины от рабства и нищеты, возможно ее процветание, возможно рабочим организоваться для защиты своих интересов от наглой эксплуатации капиталистов и грабящего и душащего народ чиновничьего правительства. Повели и поклянись исполнить их, и ты сделаешь Россию и счастливой, и славной, а имя твое запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена; а не повелишь, не отзовешься на нашу мольбу - мы умрем здесь, на этой площади, перед твоим дворцом. Нам некуда больше идти и незачем. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу... Пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России. Нам не жаль этой жертвы, мы охотно приносим ее.

Священник Георгий Гапон Рабочий Иван Васимов

Начало первой русской революции: Январь - март 1905 года.- М., 1955.- С. 26 - 32.

* (Лядов М. Н. (Мандельштам, Лидии) (1872-1947) -профессиональный революционер. В 1891 г. вступил в московский народнический кружок, в 1892 г. стал членом марксистского кружка. В 1893 г. принял участие в создании Московского рабочего союза - первой социал-демократической организации в Москве. Делегат II съезда РДСРП, большевик, агент ЦК, исколесил не раз всю Россию, объезжая по заданиям В. И. Ленина местные партийные организации.)

В Питер я приехал утром 8 января. Забастовка всеобщая, улицы пустынны, встречные как-то особенно насторожены, магазины закрыты, заколачиваются досками наружные витрины. Бегу на явку: ни одна не действует. Иду к знакомым на квартиру. Рассказывают подробности движения, о письме Гапона министру Святополк-Мирскому, о напрасных попытках расстроить шествие, о массовых арестах среди социал-демократов. Иду разыскивать организацию. Мне раньше часто везло в этом отношении. Стоит раза два пройтись по Невскому, обязательно кого-нибудь встретишь и таким образом свяжешься помимо явки. На этот раз не везет: никого не встретил. Иду бродить по рабочим районам. Попал на Васильевский остров, в "Отдел" гапоновский, когда уже стемнело. Народу масса, перед домом толпа. Беспрерывно читается и обсуждается петиция к царю. Лица одухотворенные. Самая гуща рабочей массы здесь представлена. Глубокая вера в правоту затеянного дела. За эту веру вся масса готова идти на смерть, на величайшие муки. Гапон для них символ, знамя их большого, правого дела. Можно ли разбить эту веру, поколебать ее чем бы то ни было? Нет, нельзя. Пытались отдельные товарищи выступать, говорить, обсуждать. Все бесполезно, не дают говорить. Я тоже пробовал говорить. "Уходи, ты чужой, ты не с нами". Это море, которое вышло из берегов. Его словами, убеждением не удержишь.

У меня не было ни минуты сомнения, чем кончится вся эта история. Будет пролито очень много крови. Но у меня в то же время была полная уверенность, что эта раз проснувшаяся масса опять заснуть не сможет. Масса эта потеряет свою веру и превратится в революционный народ. Я всем существом своим чувствовал, что действительно рождается наша революция. Как бы ни развертывались дальше события, революция уже не замрет. Я так и остался всю ночь в Васильевском отделе. Вместе с массой пошел на Дворцовую площадь. Мне казалось, что уйти сейчас от массы нельзя, надо с ней идти на эту нелепую, безумную авантюру. У меня, как и у всех, не было оружия. Я был уверен, что нас ждет неизбежный расстрел. Но в то же время я глубоко верил в неизбежное перерождение этой мирной, верующей толпы. Я видел, что многие в толпе шли, подобно мне, не веря в благополучный исход, но шли, потому что в это время нельзя было не идти.

Для меня не было неожиданностью, когда у Дворцового моста мы встретили отряд пехоты и кавалерии. Передние встали, задние ряды продолжали двигаться вперед в том же благоговейном настроении, когда раздался первый залп. Я наблюдал за лицами моих соседей. Ни у кого не заметил испуга, паники. Не ими сменилось благоговейное, почти молитвенное выражение лиц, а озлоблением, даже ненавистью. Это выражение ненависти, жажды мести я видел теперь буквально на всех лицах молодых и старых, мужчин и женщин. Революция действительно родилась, и родилась она в самой гуще, в самой толще рабочей массы.

Достаточно было одного возгласа после залпов - и мирная толпа, только что шедшая с церковным пением, бросилась разбивать железную ограду прилегающих полисадников, вырывать из мостовой булыжники, разгромила оружейную мастерскую, чтобы вступить в кровавый бой с царскими палачами. Тут же начали строить баррикаду. Часть толпы лавиной двинулась на Неву, чтобы по льду обойти солдат, пробраться на площадь. Я пошел с толпой. Нас начали обстреливать с моста, но толпа шла. Когда мы добрались до Дворцовой площади, там почти все было кончено. Навстречу бежала толпа, озлобленная, дикая, тащили убитых, раненых. Проклятья, самые грубые ругательства по отношению к царю, к офицерам доносились отовсюду. Встречных офицеров сталкивали с тротуара, избивали до смерти. Людской поток залил всю улицу. Но это уже была не мирная толпа.

К этому перерождению толпы наша партия не была готова. Не было сделано попыток сейчас же, тут же на месте организовать, направить эту пробудившуюся ненависть, родившуюся революцию. Проклиная наше бессилие, я бросился опять искать организацию. На этот раз мне повезло. Кто-то из встреченных товарищей повел меня на заседание Петербургского комитета. Если не ошибаюсь, он заседал на этот раз в здании Художественной академии, на квартире какого-то художника.

Тут я застал всех наших членов бюро (Богданова, Землячку, Гусева) и ряд питерцев. Все делились впечатлениями о сегодняшнем дне, приходили новые товарищи, рассказывали разные эпизоды, разные случаи. Несколько товарищей писали прокламации "Ко всем рабочим", "К солдатам", "Ко всем". У многих чувствовались растерянность, не знали, что дальше делать.

Лядов М. Н. Из жизни партии в 1903 - 1907 гг.- М., 1956.- С. 71 - 73.

9 января 1905 г.

Совершенно секретно

Сего числа, около 10 час. утра, за Нарвской заставой, на Выборгской и Петербургской сторонах, а также на Васильевском Острове у Собраний фабричных и заводских рабочих стали сосредотачиваться рабочие с целью, как и было объявлено о. Георгием Гапоном, идти на Дворцовую площадь для подачи петиции государю императору. Когда в Нарвском отделе собралось несколько тысяч народу, священник Гапон отслужил молебен и вместе с толпой, имея во главе хоругви и иконы, взятые силою из находившейся близ Нарвского отдела часовни, а также портреты их величеств, двинулись к Нарвским воротам, где были встречены войсками. Следует заметить, что о. Гапон, устроив шествие, немедленно скрылся. Несмотря на уговоры пристава Значковского и атаки кавалерии, толпа не расходилась, а продолжала двигаться. Находившиеся у Нарвских ворот 2 роты открыли огонь "пачками", причем, судя по отрывочным сведениям, на месте осталось 10 убитых и до 20 раненых. В числе пострадавших находятся хоругвеносцы и рабочие, несшие портреты их величеств. Кроме того, пострадали от этих же выстрелов помощник пристава поручик Жолткевич и один из околоточных надзирателей, сопровождавших толпу. После этого толпа рассеялась.

Несколько позже двинулись к Троицкому мосту рабочие, собравшиеся на Петербургской и Выборгской сторонах, в числе около 4000 чел.; с ними тоже был о. Гапон. У Троицкого моста по толпе был дан залп, после которого в Петропавловскую больницу доставлено 5 убитых, 10 тяжело и 40 легко раненных. Толпа рассеялась.

Около часу дня к Александровскому саду стала стекаться публика, которая запрудила сад и прилегающую часть Дворцовой площади. Здесь кавалерия произвела ряд атак, разгоняя народ, но так как после каждой атаки толпа возвращалась, то было произведено несколько залпов по толпе. Сколько пострадало от этих залпов, сведений не имеется, так как после выстрелов нахлынула толпа и увезла на извозчиках пострадавших.

Затем толпа запрудила Невский проспект от Литейного проспекта до Полицейского моста и, несмотря ни на какие уговоры, не расходилась; тут тоже было дано несколько залпов, которыми, по имеющимся сведениям, убито 16 чел., в том числе одна женщина. На углу Литейного и Невского проспектов толпу разгоняли казаки.

К вечеру на Васильевском Острове по Малому проспекту, от 4 до 8-й линии, собралась громадная толпа народу, которая на улицах стала строить баррикады, сваливая телефонные столбы и протягивая поперек проволоку. Толпа пробовала вломиться в управление 2-го участка Васильевской части, но, встреченная выстрелом, ушла. Командированный отряд пехоты сбил толпу с Малого проспекта и рассеял ее.

По имеющимся сведениям, на Васильевском Острове убито 2 чел.

Вечером на Васильевском Острове и Петербургской стороне толпа рабочих и хулиганов гасила фонари и громила магазины: разграблена казенная винная лавка в Мытнинском переулке. Была разгромлена также оружейная лавка Шаффа (в районе Суворовского участка), где толпа, не найдя заблаговременно припрятанного огнестрельного оружия, захватила около 50 старых шашек и ими вооружилась. Толпу эту рассеял вызванный наряд войск и отнял около 20 шашек. Тут же был задержан студент С.-Петербургского университета Леонид Давыдович Давыдов, который руководил толпой. По личном осмотре у него отобран револьвер заряженный и одна прокламация.

Имеются сведения, что после залпов озлобленная толпа на Дворцовой площади избила ген.-майора Эльриха, ехавшего на извозчике. На Невском проспекте той же участи подвергся прапорщик Александро-Невского полка Карл Вебер, которого били с криками "братоубийца". Кроме того, были и другие случаи нападений и оскорблений офицеров. Затем в Кирпичном переулке несколько рабочих избили городового 1-го участка Адмиралтейской части, и какой-то незадержанный рабочий ранил его выстрелом из револьвера. Там же какой-то студент и околоточный надзиратель обменялись выстрелами из револьверов, но без результатов.

Из числа пострадавших доставлено: в Мариинскую больницу.

на Литейном проспекте, 12 убитых, 27 тяжело и 18 легко раненных, в Обуховскую больницу доставлено 14 убитых и 55 раненых и в больницу Придворно-Конюшенного ведомства — 8 тяжело и легко раненных. Всего убито до 75 чел. и ранено свыше 200 чел. По имеющимся сведениям в числе убитых есть женщины и дети.

Озлобление во всех слоях общества страшное: им пользуются революционеры всех оттенков и склоняют народ вооружаться и действовать активно.

Центром агитации являются помещения Собраний фабрично- заводских рабочих, где агитаторы из учащейся молодежи призы­вают рабочих стать под знамя революционных организаций.

По полученным сведениям беспорядки завтра возобновятся.

Подполковник Кременецкий

Начало первой русской революции.— С. 52 — 53.

(О Г. Гапоне см.: Рутенберг П. М. Дело Гапона // Былое.- 1917.- № 2; Рутенберг П. М. Убийство Гапона.- Л., 1925; Гапон Г. А. Записки Георгия Гапона.- М., 1918; Любимов Д. Н. Гапон и 9 января // Вопросы истории.- 1965.- № 8, 9; Ганелин Р. Ш. Канун "Кровавого воскресенья" // Вопросы истории,- 1980.- № 1.)

... 9 января — роковое недоразумение. В этом, во всяком случае, не общество виновато со мной во главе. Я за полтора месяца, различая знамение времени, указывал печатно («Русь») и словами (г. Фуллону) на сгущенную и наэлектризованную атмосферу настрое­ния рабочих масс. Я говорил гг. Фуллону и Муравьеву о необходимос­ти мирно разрядить эту атмосферу, использовав во благо как го­сударя, так и обездоленного русского народа. Я, далее, все делал, чтобы не совершилось пролития неповинной крови, чтобы не было кровавого воскресенья.

Так, между прочим, за несколько дней до 9 января я вошел в сношения с крайними партиями и потребовал, чтобы не выкиды­вали красных флагов во время шествия и чтобы это мирное шест­вие народа к своему царю не превращалось в демонстрацию, в протест «красных»; я действительно с наивной верой шел к царю, за правдой и фраза «ценой нашей собственной жизни гарантируем неприкосновенность личности государя» (смотри письмо к царю, написанное мною и товарищами) не была пустой фразой. Но если для меня и моих верных товарищей особа государя была и есть священна, то благо всего русского народа для нас дороже всего. Вот почему я, уже зная накануне 9-го, что будут стрелять, пошел в передних рядах во главе, под пули и штыки солдатские, чтобы своею кровью засвидетельствовать истину — именно неотложность обновления России на началах правды.

9 января совершилось, к сожалению, не для того, чтобы по­служить исходным пунктом обновления России мирным путем, под руководством государя с возросшим сторицею его обаянием, а для того, чтобы послужить исходным пунктом начала революции...

Там же.— С. 812 — 814.

* (Жиделев Н. А. (1876 - 1950) - большевик-подпольщик, в социал-демократической партии с 1903 г. Работал подмастера на фабрике И. Гарелина, затем на фабрике Зубкова в Иваново-Вознесенске. Окончил начальную сельскую школу. Активный организатор Иваново-Вознесенской стачки, депутат первого Совета, член стачечной комиссии, депутат II Государственной думы. По судебному процессу над депутатами социал-демократической фракции II Думы был приговорен к 5 годам каторги с последующим поселением.)

По призыву Иваново-Вознесенской группы РСДРП 12 мая дружно началась стачка на ткацких фабриках, с 13 мая она захватывает все большее количество предприятий. Стачка приняла действительно всеобщий характер не только по городу, но и распространила свое влияние и на район. Так, к стачке примкнули рабочие Шуи 17 мая, Тейкова 19 мая и Кохмы 25 мая.

Предъявленные требования были отклонены фабрикантами, и поэтому началась длительная и упорная борьба за их осуществление. Чем шире развертывалась стачка, тем больше она охватывала рабочих и работниц, тем настойчивее выдвигалась необходимость создания руководящего боевого штаба. Хотя развернувшееся массовое рабочее движение проходило под организационным и идейным руководством большевиков, однако легализовать партийную организацию в то время было еще невозможно, нужно было охранять ее как зеницу ока от провала. В то же время нужен был такой руководящий центр, который находился бы в непосредственной близости с рабочими, был бы авторитетен для всей бастующей массы и проводил политику большевиков.

Забастовочная практика уже знала представительства рабочих. Часто во время стачек рабочие, для более планомерного их проведения, выбирали одного или нескольких представителей или, как их иногда называли, депутатов, которым и поручали от своего имени вести переговоры с фабрикантами. При всеобщей же забаставке необходимость в планомерном ее проведении была буквально для всех очевидна. Поэтому и было принято решение выбрать депутатов и поручить им ответственное дело - руководить забастовкой.

Выборы происходили под руководством членов фабричных социал-демократических ячеек, которые имели директиву Иваново-Вознесенской группы РСДРП проводить в депутаты больше беспартийных, сочувствующих партии и пользующихся доверием рабочих, чтобы большевики были свободны для других партийных дел. Депутаты выбирались открытым голосованием, причем каждая кандидатура тщательно и всесторонне обсуждалась.

Выборы проходили на Талке, куда собралось до 30 тысяч бастующих рабочих. Рабочие разбрелись по фабрикам и выбирали депутатов пропорционально количеству рабочих. Иваново-вознесенские работницы принимали активное и деятельное участие в революционном движении. Во время майской всеобщей забастовки они проявили полную солидарность, классовую сознательность. При этом собрание бастующих постановило своих депутатов не выдавать и всячески их защищать, а также никому не позволять сепаратных выступлений или каких-либо других действий, дезорганизующих борьбу с предпринимателями.

Сам по себе акт выбора депутатов теперь кажется простым и обычным явлением, а в то время он имел огромное политическое значение - приучал массы к организованности и дисциплине, а от депутатов требовал сознательности и гражданского мужества. На выбранных депутатов было возложено общее руководство забастовкой, отстаивание предъявленных требований, ведение переговоров от имени всех бастующих с фабрикантами и правительственной властью...

15 мая в помещении мещанской управы произошло первое собрание выбранных депутатов. Совет сконструировался примерно в таком виде:

1) выбраны председатель и 3 секретаря, в обязанности которых входило собирать материал о ходе забастовки, вести учет бастующих, подготовлять вопросы для обсуждения их на пленумах Совета; председателем Совета был избран А. Е. Ноздрин, секретарями - Н. П. Грачев, И. Д. Добровольский и Н. Д. Царский (Алексеев);

2) создана комиссия по сбору средств в стачечный фонд во главе с А. Е. Ноздриным;

3) организована пропагандистская группа во главе с С. И. Балашовым;

4) организована группа для объявления требований от имени Совета и ведения переговоров с фабрикантами во главе с С. И. Балашовым;

5) образована рабочая милиция и боевая дружина во главе с И. Н. Уткиным ("Станко").

Эта структура выкристаллизовалась в течение примерно первой недели забастовки. Депутаты Совета, вышедшие из среды рабочих, прекрасно понимали обстановку развертывающихся событий и шаг за шагом принимали соответствующие меры. Первым мероприятием Совета было отданное властями по его настоянию запрещение торговать водкой, играть в азартные игры и т. п. Для поддержания порядка в городе на время забастовки была организована рабочая милиция, т. к. члены Совета совершенно не доверяли царской полиции. Опасность же нарушения порядка со стороны черной сотни и хулиганов была очевидной. Совет рабочих депутатов заявил губернатору и фабрикантам, что при условии невмешательства в ход забастовки полиции и казаков он гарантирует порядок и спокойствие в городе.

Особо ответственной была задача пропагандистской группы, на которую возлагалось обеспечение рабочих собраний ораторами, причем такими, которые сумели бы перевести широко развернувшееся рабочее движение с экономических рельсов на политические. Эта группа находилась под непосредственным руководством партии, она сыграла большую роль в деле политического и классового воспитания масс.

Здесь на открытых многочисленных собраниях бастующих впервые проявился величайший талант, в то время еще студента, Михаила Васильевича Фрунзе. Его горячие, пылкие, полные энтузиазма речи, глубоко содержательные и политически выдержанные, выслушивались с непередаваемым напряжением и производили неизгладимое впечатление на слушателей. Он был образцом революционной преданности делу рабочего класса. Одновременно с Фрунзе появился другой талантливый революционер - Андрей Сергеевич Бубнов. Он проводил партийную работу с упорством и настойчивостью большевика... Энтузиастом борьбы за рабочее дело был Е. А. Дунаев, рабочий-ткач, любимец народных масс. Он умел в простых и понятных самому темному рабочему выражениях изложить его чаяния и надежды, умел в нужный момент сосредоточить внимание бастующих на самом основном, самом главном в данный момент...

В подпольной типографии выпускались сотни и тысячи прокламаций, листовок, воззваний, которые сплачивали, ободряли бастующих, закаляли их мужество, развивали их классовое самосознание.

Нелегкой была задача, возложенная на комиссию по сбору средств в стачечный фонд. Дело помощи нуждающимся стачечникам требовало осторожного и умелого подхода. Нужно было уметь вовремя оказать материальную помощь и тем парализовать попытки классовых врагов вести на почве голода злостную агитацию за срыв стачки. Руководство этой комиссией было возложено на Ноздрина, Царского и Грачева. Они установили порядок, при котором нуждающемуся забастовщику вместо денег выдавались особые ордера в кооператив, где по этому ордеру отпускались необходимые продукты...

С первых дней существования Совета рабочих депутатов фабриканты и заводчики почувствовали его силу. Поэтому они упорно и всеми силами стремились разбить единство рабочего движения, предлагали своим рабочим некоторые экономические уступки, но при условии вести эти переговоры в независимости от требований Совета. Совет не допускал дробления сил, каких бы то ни было сепаратных переговоров и крепко держал руководство в своих руках.

Центром всех рабочих собраний и заседаний Совета являлась местность на реке Талке. Эти собрания были для ивановцев университетом политического воспитания. Совет стал пользоваться большим авторитетом не только в городе, но и далеко за его пределами. В Иваново-Вознесенск приходили ходоки из Шуи, Тейкова, Лежнева, Родников.

Агитаторы и пропагандисты во время стачки бывали в районах, информируя рабочих и фабрик и заводов о ходе стачки и призывая их присоединиться к иваново-вознесенцам... Шуйский исправник доносил владимирскому губернатору: "На сходке замечены некоторые из ораторов иваново-вознесенской забастовки, которые, по-видимому, и поведут дело по ивановскому образцу".

Насчет образца исправник не ошибся. В Шуе был создан также Совет рабочих депутатов, предъявивший те же требования своим эксплуататорам. Влияние ивановской стачки распространилось даже на соседние губернии...

Видя эту хорошо организованную и крепко спаянную массу, так дружно и единодушно выступающую по всем вопросам, связанным с забастовкой, иваново-вознесенская полицейская власть растерялась, потеряла свой былой престиж и вынуждена была терпеть многотысячные собрания на Талке, мириться с существованием Совета, являющимся по существу второй властью, и слышать неприятные для царского правительства и опасные речи.

Фабриканты понимали, что дальнейшие собрания на Талке все больше и больше укрепляют власть Совета и тем самым расшатывают основы благополучия капиталистов. Поэтому факт существования Совета и его деятельность приводили их в неистовство. Они категорически требовали от губернатора и министра жестокой расправы со стачечниками. Этот вопль поддерживала и вся буржуазная печать, которая требовала ликвидировать "университет" на Талке.

... В результате местная власть решилась. 2 июня появилось объявление владимирского вице-губернатора Сазонова о запрещении собраний на Талке. А 3 июня, задолго до собрания рабочих, на Талке были размещены казаки.

Совет, видя опасность, угрожавшую собравшимся рабочим, отправил губернатору бумагу, где от имени всех собравшихся было изложено требование убрать казаков. Через некоторое время, как бы в ответ на требование Совета, появились астраханские казаки во главе с полицмейстером Кожеловским, которые по команде последнего без всякого предупреждения, с гиком и свистом набросились на мирную и безоружную толпу, избивая нагайками и стреляя в убегающих...

В результате этой расправы большинство стачечников бросились в город, в озлоблении уничтожая по пути все принадлежащее врагу. Потребовалось искусство партийной организации и авторитет Совета, чтобы овладеть стихией и удержать озлобленную массу от устремлений разрушительного порядка. Разгон рабочих на Талке окончательно убедил широкие массы, что добиться улучшения своего материального положения мирным путем не удастся, что прежде нужно покончить с самодержавием, так рьяно защищающим интересы фабрикантов.

Движение текстильщиков не было сломлено. Совет продолжал существовать и выполнять возложенные на него многообразные и ответственные функции. В начале стачки рабочие в массе еще не воспринимали лозунга "Долой самодержавие", т. к. он был для них очень революционен. Но по истечении месяца забастовки, и в особенности после расправы, политическое воспитание масс настолько продвинулось вперед, что эта же масса стала совершенно неузнаваема. Она смело и открыто в лицо губернатору заявляла о предоставлении политических свобод, потребовала народного суда над виновниками кровавой бойни, солидарностью и выдержкой снова добилась себе права явочным порядком собираться на Талке.

13 июня фабриканты объявили 10% прибавку к заработку рабочих, а 15 июня была объявлена новая уступка, которая более дешевый зимний заработок сравнивала с более дорогим летним. Но эти уступки не удовлетворили рабочих, больше того, они вызвали надежду на полный успех в борьбе, появилась еще большая сплоченность и настойчивость в достижении цели. Стачка продолжалась еще свыше месяца... Однако голод заставил рабочих идти на компромисс. Они согласились вернуться к станкам с тем, чтобы подкрепить свои силы, вновь начать борьбу за свои права и те требования, которые были предъявлены фабрикантам в начале забастовки...

Старый большевик.- 1932.- № 2.

^* (Мицкевич С. И. (1869 - 1944) - врач, окончил медицинский факультет Московского университета. Один из основателей московской социал-демократической организации, в 1905 г.- член лекторской группы Московского комитета РСДРП, участник Декабрьского восстания.)

С середины сентября забастовочное движение в Москве получает грандиозный размах...

К концу сентября в Москве бастовали все типографии, многие булочные, несколько механических заводов, мебельные фабрики, табачники, некоторые железнодорожные мастерские...

Да, с этого времени Москва стала действительно революционным сердцем России...

... 7 сентября началась забастовка на Московско-Казанской железной дороге, а за нею и на других. В Москве началась знаменитая всеобщая политическая Октябрьская стачка, ставшая скоро всероссийской. ... Начали ее машинисты Казанской дороги во главе с машинистом Ухтомским, впоследствии расстрелянным во время подавления Декабрьского восстания. Движение на дороге приостановилось. К стачке присоединилось в тот же день управление дороги; служащие пошли снимать управление Ярославской дороги, которое тоже присоединилось к стачке. На другой день служащие этих дорог собрались на Чистых прудах и оттуда направились снимать другие дороги.

Железнодорожники одни за другими дружно присоединились к стачке, упорствовала пока только Николаевская железная дорога (ныне Октябрьская). Воинские отряды, занявшие вокзалы, вели себя пассивно и не мешали "съемке". Наш Железнодорожный район энергично поддерживал забастовку, присоединив к ней железнодорожные мастерские.

Московский комитет спешно созвал общемосковскую партийную конференцию, которая и собралась 9 октября в Инженерном училище на Бахметьевской. Я был на этой конференции. Присутствовало 300 - 400 человек, а может и больше: аудитория была сплошь заполнена представителями заводских комитетов и районными комитетчиками...

Делегаты с мест настаивали на объявлении всеобщей забастовки, утверждая, что настроение рабочих везде боевое и что они обязательно примкнут к забастовке. Чувствовался большой подъем настроения. Единодушно решено было завтра в 12 часов дня объявить всеобщую политическую забастовку, выдвинуть лозунги: "Долой царское правительство!", "Да здравствует Учредительное собрание!", "Да здравствует всенародное восстание!"...

10 октября на Каланчевской (ныне Комсомольской) площади собралась большая толпа, сняла Николаевскую дорогу и пошла по направлению к Красным воротам и дальше по Садовой к Курскому вокзалу, везде снимая расположенные по пути фабрики, заводы, конторы, учреждения. То же происходило и в других районах. Много предприятий и учреждений забастовало уже в этот день...

12 октября к забастовке присоединяются городские коммунальные рабочие, останавливаются трамваи, конки, электрическое освещение, телефоны, но водопровод еще действует. Закрываются аптеки, конторы промышленных обществ, банки, в том числе Государственный банк; охватываются забастовкой служащие городской и земской управ. Закрываются даже окружной суд и судебная палата... Закрываются большие магазины; булочные еще торгуют; но есть слухи, что завтра закроются пекарни и булочные, и население спешно раскупает хлеб. Прекращаются занятия в среднеучебных заведениях, и даже духовная семинария забастовала. Встает вопрос о забастовке больниц. Вопрос сложный. Как отказать в помощи больным? Врачебная этика этого не позволяет ни при каких условиях. Союз врачей колеблется; я вхожу с предложением, что больницы примыкают к забастовке, выбирают стачечный комитет, который берет на себя на время стачки управление больницами и организацию помощи в экстренных случаях, подобно тому, как железнодорожный союз решил во время забастовки беспрепятственно пропускать поезда с демобилизованными солдатами Маньчжурской армии и перевозить хлеб в голодающие местности.

Мое предложение принимается, и несколько врачей из Центрального бюро Союза медицинских работников отправляются по больницам проводить в жизнь решение союза...

Во время Октябрьской стачки шли непрерывные митинги днем и вечером. Кроме высших учебных заведений, для митингов открыли свои залы и классы некоторые средние учебные заведения и начальные школы: уже с этого времени частное реальное училище Фидлера (в Мыльниковом переулке, близ Чистых прудов) становится большим центром собраний, заседаний и боевых дружин, которые в это время начали везде лихорадочно создаваться.

Митинги стали еще многолюднее, так как десятки тысяч бастовавших рабочих были теперь свободны и мощным потоком хлынули на митинги...

Многие впервые слышали на этих митингах свободное политическое слово. Слушали внимательно, боясь проронить хотя бы одно слово. Подъем был необычайный. Наибольший успех имели не ораторы лекторско-пропагандистского типа, а горячие агитаторы, кидавшие в толпу зажигательные лозунги... Вся Россия до отдаленных ее углов находилась в революционном кипении. Чувствовалось, что мы переживаем великие события...

14 и 15 октября были днями наивысшего подъема стачечной волны: в эти дни не работал в Москве водопровод. Остановка водоснабжения являлась очень серьезным моментом в жизни большого города. Отсутствие воды ощущалось остро всеми жителями города. Помню, что нам для личного потребления и для питания больных в лечебнице, где я работал, приходилось доставать воду из заброшенного колодца во дворе: вода была зеленая и вонючая; неприятно было смотреть на нее, не то что пить.

Москва в эти дни представляла собой жуткую и грозную картину, особенно вечером. Город как бы вымер - полная тьма на улицах, темно в домах, закрыты магазины, рестораны, прохожих почти не видать, только в высших учебных заведениях идут митинги при слабом свете свечей. С одной стороны - чувствуется мощь рабочего класса, приостановившего всю жизнь города, но с другой стороны, не видно ее активных попыток перейти в наступление, к взятию власти в свои руки.

Мицкевич С. И. Революционная Москва,- М., 1940,- С. 388 - 393.

Высочайший манифест от 17 октября 1905 г.

Божией милостью

Мы, Николай Вторый, император и самодержец всероссийский, царь польский, великий князь финляндский и прочая, и прочая, и прочая Смуты и волнения в столицах и во многих местностях империи нашей великой и тяжкой скорбью преисполняют сердце наше. Благо Российского государя неразрывно с благом народным и печаль народная - его печаль. От волнений, ныне возникших, может явиться глубокое нестроение народное и угроза целости и единству державы нашей.

Великий обет царского служения повелевает нам всеми силами разума и власти нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для государства смуты. Повелев подлежащим властям принять меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилий, в охрану людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежащего на каждом долга, мы, для успешнейшего выполнения общих преднамечаемых нами к умиротворению государственной жизни мер, признали необходимым объединить деятельность высшего правительства.

На обязанность правительства возлагаем мы выполнение непреклонной воли нашей:

1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.

2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив засим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку.

3. Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действия постановленных от нас властей.

Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиной, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с нами напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле.

Дан в Петергофе, в 17-й день октября, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот пятое, царствования же нашего одиннадцатое.

Государственная дума в России в документах и материалах.- М., 1957.- С. 90 - 91.

^* (Вороницын И. П. за участие в севастопольском восстании был осужден к бессрочной каторге.)

Севастопольское ноябрьское восстание по своему характеру мало чем отличается от целого ряда революционных вспышек, имевших место в ноябре и декабре прошлого года.

Его стихийность бросается в глаза при самом беглом обзоре событий; для меня, как одного из главных участников событий, она особенно ясна. Только отсутствием планомерного руководства, политической неподготовленностью матросских масс и можно объяснить тот факт, что массы готовы были идти за первым попавшимся революционером, совершенно не отдавая себе отчета в том, что хочет этот революционер. Только этим и можно объяснить ту роль, какую играл лейтенант Шмидт^* в ноябрьских событиях. Матросские массы отдали предпочтение руководительству социал-демократов только потому, что вся прежняя революционная работа во флоте велась социал-демократами, и потому, что под социал-демократическим флагом происходили все революционные выступления в Севастополе и июньское восстание на "Потемкине" и других судах.

^*(Шмидт П. П. (1867 - 1906) - из дворянской семьи потомственного морского офицера. После окончания в 1886 г. Петербурского морского училища служил на Балтике и Тихом океане. В 1898 г. в чине лейтенанта ушел в запас и стал плавать на океанских торговых судах. В начале русско-японской войны мобилизован и назначен командиром миноносца № 253 на Черноморском флоте. В 1905 г. организовал в Севастополе "Союз офицеров - друзей народа", принимал активное участие в создании "Одесского общества взаимопомощи моряков торгового флота", которое являлось одной из первых профсоюзных организаций на морском транспорте. В октябрьские дни 1905 г. часто выступал на многотысячных собраниях и митингах рабочих, солдат и матросов в Севастополе. Яркое ораторское дарование, глубокая и искренняя преданность революционным идеям, самоотверженность и готовность бороться за свободу сделали имя Шмидта известным всей России. См. о нем: Севастопольское вооруженное восстание в ноябре 1905 года: Документы и материалы.- М., 1957.)

Общие предпосылки восстания лежат главным образом в том возбуждении, которое в ноябре и декабре царило по всей России. Открыто происходившие многолюдные митинги привлекали все внимание матросов. На этих митингах много говорилось о значении войска в революции, особенно останавливались на восстании "Потемкина", на казни "прутовцев" и "георгиевцев", выносились резолюции об отношении к предстоящему в ноябре суду над "потемкинцами". С речами ораторов и резолюциями митингов матросские массы знакомились по рассказам отдельных матросов, побывавших на митингах, и главным образом - через рабочих порта, имевших постоянное общение с матросами. Но социал-демократическая организация в то время постоянной работы среди матросов не вела. Незадолго до октября был разбит последний военный комитет в Севастополе, организованные матросы растеряли все связи с организацией. И только за несколько дней до ноябрьских событий мы начали восстанавливать разбитую организацию. Следовательно, поскольку велась в то время социал-демократическая агитация, она всецело принадлежала социал-демократическим рабочим порта. И результаты этой работы сказались во время событий - благодаря ей смогли создаться Советы депутатов из наиболее активных матросов.

В первых числах ноября (точно не помню - когда) организация смогла оправиться от сентябрьских и октябрьских арестов и заняться восстановлением связи с матросами. Тогда же состоялись одно за другим два собрания бывших членов военной организации, на которых присутствовал и я, так как должен был взять на себя организаторские функции в работе среди военных. На обоих собраниях перебывало приблизительно человек по двадцать матросов. Прежде всего был поставлен вопрос о настроении в массе, о возможности поддержки матросами выступления рабочих. Выяснилось, что только в некоторых частях (на "Потемкине", "Очакове", во флотских казармах) настроение определенно революционное, в остальных же, хотя и существует брожение, настроение далеко не так определенно...

... Идея забастовки пользовалась в то время большой популярностью, и ею успешно воспользовались (в конце октября) запасные. Предполагалось, что на этом пути естественно создается и настроение, необходимое для успеха восстания, и самая идея восстания естественно укрепится в умах массы...

... Образовалось два митинга: один во дворе экипажей - матросский, другой, на площади между экипажами и казармами Брестского полка,- смешанный из солдат и матросов. И там и здесь настроение было бурное. Было решено продолжать начатое и объявить забастовку. Ораторы предложили целый ряд требований, встреченных с энтузиазмом. Было решено произвести выборы депутатов в тех частях, где они еще не выбирались.

Депутаты должны были окончательно выработать требования, предъявить их начальству и руководить забастовкой. Всю ночь, с 11-го на 12-е происходили выборы в ротах и экипажах. В общем к забастовке в первую ночь примкнуло около 2000 матросов, находившихся в экипажах, и часть солдат Брестского полка. На судах тоже происходило брожение. На некоторых, особенно затронутых, тоже были выбраны депутаты.

12-го с утра был митинг, затем состоялось первое собрание флотских депутатов. Председателем был выбран я, как представитель организации. На собрании выяснилось, что матросы решили идти мирным путем, забастовка должна быть совершенно мирной. Постановили: офицеров разоружать и прогонять, не допускать их во двор экипажей; караульную службу продолжать вести без офицеров; высылать патрули, уполномочить их арестовывать на улицах и приводить в экипажи всех матросов. Во время собрания было получено сообщение, что на Историческом бульваре выставлены пулеметы. Собравшаяся в это время во дворе толпа матросов потребовала, чтобы депутаты вели ее в Брестский полк. Брестцы встретили матросов во дворе. Тут же состоялся митинг. Решили разоружить собравшихся в собрании офицеров и прогнать их, а затем идти через весь город на соединение с Белостокским полком. Приехавший комендант Неплюев, после отказа убрать пулеметы, вместе с приезжавшим с ним артиллерийским генералом был отвезен в экипаж и арестован. Офицеры были разоружены и изгнаны. После этого матросы, часть солдат Брестского полка и собравшиеся забастовавшие рабочие порта отправились с красными знаменами к Белостокскому полку. Все это делалось не по какому-нибудь заранее обдуманному плану. Ораторам приходилось предлагать такие действия, которые диктовались настроением массы, а часто и выдвигались самой массой. Когда шествие по дороге к Белостокскому полку приблизилось к пулеметам, они были убраны. Мы должны были овладеть этими пулеметами. Но настроение массы оставалось мирным, и предложить такую меру значило бы вызвать раскол и погубить дело. Мирное же настроение помешало и присоединению белостокцев. Когда они встретили нас в полной боевой готовности с гимном, матросы не решились смешать их ряды и дали им отступить в лагери... Всю почти ночь вырабатывались требования, обсуждался план дальнейших действий. При обсуждении последнего особенно ярко сказалась неподготовленность поднявшихся к активным наступательным действиям. Депутаты не могли себе представить, как можно действовать иначе. "Мы сперва предложим наши требования,- говорили они,- а потом посмотрим, что делать дальше. Если на нас будут нападать, мы будем защищаться". Такой взгляд я объясняю тем, что идея вооруженного восстания массе была совершенно чужда.

Они еще не представляли себе несоответствия между выставленными ими требованиями и занятой оборонительной позицией. Эта нерешительность дала возможность начальству оправиться.

Была пущена в ход провокация. Особенно сильно она сказалась у брестцев. Они были уведены в лагери, самые активные элементы были арестованы. И через два дня брестцы уже усмиряли своих союзников матросов.

13-го с утра начались митинги.

Ораторы употребляли все усилия, чтобы вызвать массу на активные действия.

Настроение повысилось с приходом саперов, всей ротой присоединившихся к матросам.

Прибывали все новые депутаты с судов. В этот день мы особенно остро почувствовали отсутствие у нас достаточного количества ораторов. Всю работу приходилось нести двум-трем человекам.

Приехавшие из Симферополя товарищи были не в курсе дела, а потому их помощь была слишком незначительна.

Депутаты все время работали не покладая рук. Они ездили на суда, ходили к артиллеристам, к запасным, ходили в лагери,- состав собрания, заседавшего почти непрерывно, колебался между 20 - 30 человеками, в то время как депутатов всех было около 50 человек. Только к вечеру собрались почти все депутаты. К вечеру в экипаж прибыл Шмидт.

Он произнес обширную речь против социал-демократов, против самого движения матросов. Он не верит в успех движения и, желая блага матросам, предлагает ликвидировать забастовку. У него есть свой план, который он приведет в исполнение тогда, когда найдет это нужным, а до тех пор все должно быть спокойно в его флоте. Скоро, на днях, будет восстание, в Москве в Союзе союзов; все готовят к нему. И он, Шмидт, уже обещал поднять Черноморский флот. Речь Шмидта не встретила сочувствия делегатов.

Кроме меня ему возражали некоторые матросы. На этом собрании матросами главным образом были выяснены причины возникновения забастовки.

Было решено использовать, сколько это возможно, движение матросов и там, где это возможно, переходить в наступление. Был произведен подсчет сил. Депутаты с судов ручались, что если и не все присоединятся, то противодействовать, во всяком случае, не будут. Большинство же ручалось, что их команды присоединятся. Шмидт решил, что толк будет, и предложил свои услуги, чтобы захватить офицеров и завладеть эскадрой. Было решено вести наступательные действия на суше и на море. В ту же ночь начался захват судов. Но масса с трудом втягивалась в наступательные действия - появился разлад. Медлительность наступления губила все дело. Прибыли войска из других городов; командование на себя ими взял Меллер-Закомельский.

14-го утром присоединился запасной батальон. Шмидт принял командование "Очаковым".

Весь день были заняты приготовлениями к обороне и к ночным захватам судов.

Вечером мы втроем поехали на совещание к Шмидту. На этом совещании Шмидт обещал, что в эту ночь он арестует офицеров и завладеет стоящими на рейде судами. Но мы, со своей стороны, взялись доставить три захваченных миноносца к "Очакову".

На другой день Шмидт должен поднять на "Очакове" красное знамя и дать сигнал: "Командую флотом". Все присоединившиеся суда должны, по его расчету, перейти на сторону восставших после освобождения ими прутовцев. Всю ночь происходил захват стоявших в бухте судов.

Миноносцы были доставлены к "Очакову"; были арестованы офицеры с захваченных судов и доставлены на "Очаков" как заложники.

Предприятие же Шмидта не удалось: офицеры с тех судов, которые он взял на себя, арестованы не были.

Утром 15 ноября Шмидт на контрминоносце "Свирепый" освободил арестованных на "Пруте" и захватил "Прут".

На судах, находившихся в наших руках, были подняты красные флаги.

Но ночная неудача и не последовавшее после освобождения арестованных присоединение эскадры лишили Шмидта всякой энергии. С ним сделался припадок, и он уже ничего не мог предпринять. По нашему настоянию он напал на "Потемкина" и взял его, арестовав офицеров.

Следовало предпринять такие нападения на остальные суда эскадры, но Шмидт здесь проявил нерешительность, и благоприятный момент был пропущен.

В это время со стороны экипажей судов, где руководство принадлежало нам, помимо захвата судов, был захвачен арсенал, на "Потемкин" были доставлены снятые с него ударники и ружья. Два пулемета были доставлены в экипажи. В порту арестовывалась вся администрация.

Таким образом, активные нападения начались в ночь с 14-го на 15-е; но было уже поздно. Мы не успели подготовиться к обороне, не успели обеспечить за собой превосходство сил. Против нас были пущены в ход орудия судов, обстреливала крепостная и полевая артиллерия и пулеметы с Исторического бульвара.

В нашем распоряжении были лишь ружья в экипажах (пулеметы еще не были установлены) и несколько орудий с мелких судов. Результаты неудачи ясны.

... Но отсутствие определенной политической цели восстания, неопределенность и относительная незначительность причин его обусловили его медлительность и дряблость.

В настоящее время социал-демократия потеряла всякий престиж в матросских массах.

На Севастополь слишком мало обращали внимания, и этим воспользовались социалисты-революционеры. Как ведется ими работа, всем известно.

Я предлагаю конференции обратить особое внимание на Севастополь. По своему стратегическому положению он один из самых важных пунктов на юге. И в будущем он, несомненно, может сыграть важную роль.

К сожалению, мне пришлось писать наспех, имея в распоряжении всего несколько часов. Поэтому я не мог остановиться на той роли, которую сыграл Шмидт в ноябрьском восстании. Как офицер Шмидт мог сделать очень много. Но он был одиночкой и "героем". Роль Шмидта могла бы быть громадной, если бы он входил в организацию и работал бы; несмотря на свою буржуазность, под ее руководством. Но у нас слишком мало внимания обращают на привлечение в военные организации офицеров.

Высший подъем революции 1905 - 1907 гг.- М., 1955.- Ч. 1,- С. 336 - 342.

Составлено не ранее 20 декабря 1905 г.

6 декабря вечером состоялось собрание Совета рабочих депутатов с участием представителей ж/д союза и крайних революционных партий. На собрании обсуждался вопрос о всеобщей забастовке и решено было объявить ее в 12 час. 8 декабря. Вместе с тем собрание составило воззвание к войскам и рабочим с призывом всех к вооруженному восстанию для учреждения демократической республики.

Агитация, предпринятая революционерами, в пользу общей забастовки, назначенной на 8 декабря, нашла широкую поддержку со стороны рабочих и вылилась в форму открытого восстания.

С 8 декабря началась в городе общая забастовка. В тот же день в театре "Аквариум" состоялся митинг в несколько тысяч рабочих и представителей крайних партий. Полиция с войсками оцепила место митинга, но удалось задержать лишь около 50 человек, остальные же успели скрыться.

9 декабря забастовка продолжала распространяться, магазины закрывались. Собиравшиеся в разных частях города толпы разгонялись полицией и войсками. В полдень у дома генерал-губернатора толпою было оказано сопротивление полиции, причем было задержано 36 чел.; у некоторых из них отобрано оружие. В 2 часа дня у Страстного монастыря рассеяна двухтысячная толпа с красными флагами. С 7 часов вечера на Тверской и Садовой боевая дружина произвела ряд вооруженных нападений на войска и полицию, подожгла станцию конно-железной дороги и устраивала баррикады. В тот же день войска бомбардировали училище Фидлера, где засели боевые дружины. С балкона была брошена в войска бомба. Было произведено 12 орудийных выстрелов и несколько ружейных залпов, после чего революционеры сдались в числе 118 чел., потеряв 3 убитыми и 15 ранеными. Со стороны войск убит один прапорщик и ранены 3 пехотных нижних чина, драгун и жандарм. В училище обнаружено 12 бомб, много оружия и большое количество патронов.

10 декабря происходила стрельба против мятежников на Тверском бульваре и некоторых других улицах, причем ранены 1 полицейский офицер и 2 городовых. Артиллерия выезжала на Страстную площадь, но к действию не приступала ввиду неудобства местности.

11 декабря в типографию Сытина собралось для совещания около 70 революционных деятелей. На требование полиции разойтись они ответили отказом и, по прибытии воинского наряда, открыли по войскам стрельбу из револьверов. После этого была подвезена артиллерия и по дому сделано несколько выстрелов картечью. В доме произошел пожар; прибывшую городскую пожарную команду революционеры выстрелами из револьверов не допускали тушить огонь, причем принялись сами за тушение пожара имевшимися в типографии водопроводными приспособлениями. Озлобленные сопротивлением войска уничтожили доступ воды в горевшую типографию, и дом обрушился, задавив всех находившихся в нем людей. 13 декабря при помощи артиллерии были разрушены четыре дома на Кудринской-Садовой ул., откуда революционеры обстреливали войска, находившиеся на сборном пункте во дворе здания, занимаемого штабом гренадерского корпуса.

14 декабря войска атаковали дом на Миусской площади, где засела боевая дружина революционеров, и, будучи встречены выстрелами, разрушили и сожгли дом артиллерийским огнем, так что никто из находившихся там революционеров не спасся.

Видя невозможность бороться с войсками открытою силою, боевые дружины прибегли к партизанскому способу действий, устраивая нападения из засад на чинов полиции и военные патрули, но благодаря энергичным действиям войск терпели неудачу и на этом пути - несли жестокий урон. Потери их за дни восстания очень велики, доходя до нескольких тысяч убитыми и ранеными. Последними переполнены были все больницы. Точному учету число жертв не поддавалось, так как революционеры убирали своих убитых и раненых при помощи особых санитарных отрядов.

Особенное озлобление мятежников направлено было на начальствующих лиц и чинов полиции, которых они решили истреблять всеми способами. Несколько нападений с этой целью было сделано, между прочим, и на дом градоначальника, но нападавшие вынуждены были отступить, потеряв много убитых и раненых.

В ночь на 10-е декабря неизвестным злоумышленником, проезжавшим на лихаче, было брошено две бомбы в помещение, занимаемое в доме градоначальника охранным отделением. Взрывом их попорчен весь лицевой фасад здания и убиты дежурный полицейский надзиратель и двое служителей.

Нападали революционеры и на отдельные управления полицейских участков, причем в 1-м Пресненском участке им удалось даже арестовать пристава и, ворвавшись в помещение участковой канцелярии, уничтожить деловую корреспонденцию, в остальных же местах они были отбиты. Окончилась также неудачею попытка их атаковать здание пересыльной тюрьмы с целью освобождения арестованных. Тюремная стража, в количестве 200 чел., действуя весьма решительно и с большим мужеством, рассеяла бунтовщиков и разрушила баррикады, под прикрытием которых производилось нападение.

15 декабря в Сокольниках была устроена большая патриотическая манифестация, причем манифестанты с портретом государя императора и с хоругвями намеревались идти в город, но это шествие не было допущено властями ввиду того, что манифестанты при следовании по улицам, в которых производится перестрелка с мятежниками, подвергались бы серьезной опасности.

17 декабря рабочие в большинстве фабрик приступили к работам. В тот же день предпринято было очищение Пресненского района от мятежников. Взято приступом 9 домов, из которых революционеры обстреливали войска. В домах найдено много трупов. Вместе с тем войска атаковали фабрику Прохоровской мануфактуры, где, по слухам, засело несколько тысяч вооруженных рабочих. Артиллерийским огнем сожжены казармы рабочих...

18 декабря войска осаждали главный корпус Прохоровской мануфактуры, где засели революционеры в значительном количестве. Около 1-го часа дня к командиру отряда явилась депутация от рабочих, в числе около 200 чел., с белым флагом, предлагая принять их сдачу. Командир отряда ответил ультиматумом выдать все оружие и указать главных зачинщиков беспорядков. Депутация отвечала, что оружия на фабрике нет и что все они одинаково принимали участие в беспорядках, а потому зачинщиков указать не могут. Сдача при таких условиях не была принята, и депутация отправилась обратно на фабрику. Здание было оцеплено войсками.

Арестованный 17 декабря фабрикант Шмит^*, формировавший среди своих рабочих боевую дружину, заключен под стражу в здании пресненского полицейского дома. Уцелевшие при разгроме фабрики члены его боевой дружины два раза пытались освободить его, нападая на помещение полицейского дома, но были отбиты, потеряв несколько человек убитыми и ранеными.

^* (Шмит Н. П. (1883 - 1907) - большевик, студент Московского университета, владелец мебельной фабрики на Пресне, которая во время Декабрьского вооруженного восстания являлась его боевым центром. На свои средства вооружил рабочую дружину, ставшую одной из лучших боевых дружин московского пролетариата. В тюрьме подвергался пыткам, зверски убит. О нем см.: История СССР.-1985.- № 1.)

В остальных частях города день прошел спокойно. Были лишь устроены многочисленные патриотические манифестации в Лефортове и у Крутицких казарм.

19 декабря между 10 - 12 утра Прохоровская мануфактура была занята войсками и на здании водружены национальные флаги. В помещении фабрики найдено много оружия, в том числе три ручных английских пулемета усовершенствованной системы, и много трупов. В городе относительно спокойно и порядок на улицах не нарушался...

Там же.- С. 718 - 728.

^* (Дурново П. Н.- богатый помещик, вице-директор (1883 - 1884), затем директор департамента полиции (1884 - 1893), товарищ министра (1900 - 1905), с октября 1905 г. по апрель 1906 г. министр внутренних дел, член Государственного совета, являлся в Госсовете лидером крайне правых сил.)

9 декабря 1905 г.

Революционное движение на Кавказе получает в последнее время все более широкое распространение и принимает все более острые формы.

Руководителями сего движения являются местные организации действующих и в остальных частях империи революционных сообществ: "Российской социал-демократической рабочей партии" и "Партии социалистов-революционеров", а также преступные сообщества исключительно инородческого состава, преследующие совместно с общереволюционными особые, инородческие цели.

Первое из вышеупомянутых сообществ по количеству выпускаемых им воззваний и по числу лиц, входящих в сферу его влияния, необходимо признать сравнительно с "Партией социалистов- революционеров" преобладающим. При непосредственном и направляющем участии "Гурийского комитета РСДРП" разрослось до размеров, угрожающих весьма опасными последствиями, возникшее первоначально на аграрной почве крестьянское движение в Гурии, входящей в состав Озургетского уезда Кутаисской губ. Ныне в этой местности около 20 тыс. хорошо вооруженной революционной милиции ждут от своих руководителей призыва к дальнейшим в отношении правительства агрессивным действиям, а правительственные органы находятся в полной невозможности осуществлять в Озургетском уезде лежащие на них по закону обязанности. Кроме помянутого "Гурийского комитета", социал-демократическая партия имеет на Кавказе следующие вполне организованные местные сообщества: комитеты - Бакинский, Батумский, Кубанский, Кутаисский, Терско-Дагестанский и Тифлисский; группы - Екатеринодарскую, Новороссийскую, Ставропольскую, Армавирскую и Майкопскую и "Союз бакинских рабочих"^*. Из названных местных сообществ "Российской социал-демократической рабочей партии" составлены два больших районных соединения: "Кавказский союз" и "Северо-Кавказский союзный комитет". При втором из них для захвата, в случае восстания, железнодорожных путей, для парализования действий правительства в отношении распределения войск и для удобства передвижения революционных сил организован "Союз служащих по линии Владикавказской ж. д." и в тех же целях восстания организуются "военно-технические группы" и "боевые дружины".

^* (Союз бакинских рабочих - организация меньшевиков зубатовского типа.)

"Партия социалистов-революционеров", уступающая в численности и влиянии социал-демократической партии, имеет на Кавказе комитеты Бакинский, Батумский, Кутаисский и Тифлисский, с террористической боевой при нем дружиной и ведущей подпольную работу среди воинских чинов военной организацией. Эти комитеты объединяются в "Кавказский союз" партии.

В составе кавказских групп "РСДРП" и "ПСР", распространяющих свою деятельность как на русское, так и на инородческое население края, и в целях влияния на инородцев, выпускающих свои воззвания не только на русском, но и на местном языках, преобладают русские, хотя встречаются также грузины и отчасти армяне. Упомянутые инородцы в качестве членов вышеназванных партий не могут разделять существующих среди некоторой части армянского и грузинского населения планов о полной государственной самостоятельности армянской и грузинской народностей, так как в программах социалистических партий национальному элементу вообще уделяется подчиненная роль и, кроме того, потому, что "РСДРП" и "ПСР", ставя своими целями образование федеративной демократической республики, имеют в виду лишь внутреннюю автономию главнейших областей империи, без предоставления им всей полноты суверенных прав.

Определенные националистические цели выражаются сообществами исключительно инородческого состава, из коих первое место на Кавказе занимают "Армянская революционная федерация" или "Армянский революционный союз", на туземном языке - "Даш- накцутюн"^*, с литературным органом "Дрошак" ("Знамя"), и революционная организация, имеющая своим литературным представителем орган "Гнчак" ("Колокол"), причем из этих сообществ "Даш- накцутюн" является преобладающим. Цели обоих армянских сообществ - освобождение армян от "деспотического ярма" России, Персии и Турции и образование затем самостоятельной армянской союзной республики на демократических началах, но в программу "Гнчака" входят также и некоторые социалистические элементы.

^* (Дашнакцутюн - мелкобуржуазная, националистическая партия, основана в 1892 г., пыталась отделить армянских рабочих от общероссийского пролетарского движения. Применяла террор, требовала национализации земли. В этом отношении близка к эсерам.)

Грузинское национальное движение в наиболее крайней его форме представляется "Грузинской партией социалистов-федералистов-революционеров"^*, имеющей своим литературным органом "Сакартвело" (так грузины называют свою страну), к которому на французском языке издается приложение...

^* (Социалисты-федералисты - буржуазно-националистическая партия, оформившаяся в Женеве в 1904 г., в нее входили анархисты, эсеры, грузинские национал-демократы.)

Особо серьезным представляется положение Кутаисской губ., где, ввиду упомянутого движения в Озургетском уезде, а также движения и в других уездах, высшая местная администрация задолго до обнародования новых правил о публичных собраниях признала необходимым допускать агитационные публичные сходки и демонстративные шествия с красными флагами. В последних числах минувшего ноября положение в г. Кутаисе обострилось столкновением казаков с местным населением, что вызвало общее возбуждение в городе, приведшее к устройству баррикад и проволочных заграждений и сопровождавшееся беспорядочной стрельбой, причем пострадавших не было. После того кутаисский губернатор с депутатами от населения вверенной ему губернии прибыл в г. Тифлис, ходатайствуя перед наместником об удалении казачьих частей из г. Кутаиса. Социал-демократические организации в названном городе в целях уничтожения почтовых сношений и устранения подвоза войск прекратили ж/д движение от Кутаиса до ст. Квирил; члены этих организаций отбирают оружие у чинов местного ж/д жандармского полицейского управления и производят обыски у офицеров корпуса жандармов. В порту Поти недавно были задержаны провозившиеся контрабандным способом оружие и патроны, предназначавшиеся, по-видимому, для доставки в Гурию. Принимавший участие в задержании транспорта офицер флота убит революционерами...

(Далее говорится о волнениях в Тифлисе, Батуме, Екатеринодаре, Елисаветполе, Алесандрополе, Карее.)

Там же.- Ч. 3.- Кн. 2,- С. 702-705.

Литература

Ленин В. И. Начало революции в России // Поли. собр. соч.- Т. 9.

Ленин В. И. Революционные дни // Там же.

Ленин В. И. Революционная армия и революционное правительство // Там же.- Т. 10.

Ленин В. И. Русский царь ищет защиты от своего народа у турецкого султана // Там же.

Ленин В. И. Уроки московских событий // Там же.- Т. 11.

Ленин В. И. В хвосте у монархической буржуазии или во главе революцион-ного пролетариата и крестьянства? // Там же.

Ленин В. И. Всероссийская политическая стачка // Там же.- Т. 12.

Ленин В. И. Первая победа революции // Там же.

Ленин В. И. Наши задачи и Советы рабочих депутатов // Там же.

Ленин В. И. Уроки Московского восстания // Там же.- Т. 13.

Ленин В. И. Доклад о революции 1905 г. // Там же.- Т. 30.

Генеральная репетиция Великого Октября. 1905 - 1907: Документы, материалы, иллюстрации.- М., 1980.

Исторический опыт трех российских революций: Генеральная репетиция Октября: Первая буржуазно-демократическая революция в России.- М., 1985.

На баррикадах: Воспоминания участников революции 1905 - 1907 гг. в Петербурге.- Л., 1984.

Первая русская...: Сб. воспоминаний активных участников революции.- М., 1975.

Первый в России Иваново-Вознесенский общегородской Совет рабочих депутатов в 1905 г. в документах и воспоминаниях.- М., 1975.

Революция 1905 - 1907 гг. в России.- М.; Л., 1955 - 1963.- Т. 1 - 16.

Хрестоматия по истории СССР. 1861 - 1917.- М., 1970.

Актуальные проблемы советской историографии первой русской революции.-М., 1978.

Волобуев О. В., Муравьев В. А. Ленинская концепция революции 1905 - 1907 гг. в России и советская историография.- М., 1982.

Волобуев О. В. Идейно-теоретическая борьба по вопросам революции 1905 - 1907 гг.- М., 1984.

Вопросы источниковедения истории первой русской революции.- М., 1974.

Зырянов П. Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905 - 1907 гг.- М., 1983.

Кардашов Ю. П. Буревестники: Революции в России и флот.- М., 1987.

Колесниченко Д. А. Трудовики в период первой российской революции.- М., 1985.

Королева Н. Г. Первая российская революция и царизм.- М., 1982.

Первая российская: Справочник о революции 1905 - 1907 гг.- М., 1985.

Революция 1905 - 1907 годов и литература.- М., 1978.

Русская литература эпохи первой русской революции.- М., 1981.

Статистика стачек в России и в других индустриальных странах Европы и США.- М., 1986.

Шацилло К. Ф. 1905-й год,- М., 1980.

Шелохаев В. В. Кадеты - главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905 - 1907 гг.- М. 1983.

Шелохаев В. В. Партия октябристов в первой российской революции.- М., 1987.

Черменский Е. Д. Буржуазия и царизм в первой русской революции.- М., 1970.