Студент Оксфорда - пират

Когда Генри Мейнуэринг получил диплом об окончании университета и покидал Оксфорд, единственной его целью было стать хорошим юристом. Однако патрон, у которого он проходил стажировку, не обеспечил ему должного заработка. Тогда начинающий служитель Фемиды пришел к выводу, что в этой профессии ему не суждено сделать карьеру. Без долгих раздумий бросил он канцелярию адвоката. Будучи до мозга костей англичанином, Мейнуэринг всеми своими помыслами устремился к морю. Еще живы были тогда традиции героических деяний Фрэнсиса Дрейка, который из рук королевы Елизаветы I получил дворянское звание.

Мечтая о подобной карьере, юный Генри нанялся на корабль, где во время первого же плавания дослужился до офицерского чина. Однако ступени морской карьеры показались честолюбивому выпускнику Оксфорда слишком длинными. Скитаясь по разным портам, он много наслушался о возможностях, которые пиратское ремесло открывало перед отважными и решительными людьми. Встречаясь с бывшими пиратами, околачивавшимися в матросских трактирах, он расспрашивал их о подробностях разбойничьей профессии. Однажды вечером Генри наткнулся в одной из портовых таверн на группу моряков, недовольных условиями, сложившимися для них на флоте. Они решили дезертировать с кораблей и заняться пиратством. Им не хватало лишь подходящего руководителя.

Мейнуэринг долгое время молча прислушивался к разговору моряков, потом вмешался в их беседу и заявил:

- Я буду вашим капитаном! Кто согласен, пусть выйдет.

Его сразу же окружила толпа матросов, которые закидали Мейпуэринга вопросами. Вскоре группа моряков стояла на коленях перед самозваным капитаном и, подымая кубки с ромом, клялась ему в верности и повиновении не на жизнь, а на смерть.

Мейнуэринг вознамерился завладеть небольшим, принадлежавшим одному купцу из Антверпена, двухмачтовым кораблем, который как раз стоял па якоре в Плимуте. Корабль вез оружие, предназначенное для варварийских пиратов в Алжире. Команда парусника состояла из пятнадцати человек, которые несомненно были бы в состоянии отразить любое нападение. Мейнуэринг, узнав, что большинство матросов сошли в тот вечер на берег, чтобы развлечься в портовых тавернах, решил воспользоваться случаем.

План, обдуманный новоявленным вожаком пиратов, был выполнен со всей скрупулезностью. Во главе банды, насчитывавшей не более двадцати пяти человек, он ворвался среди ночи на корабль, где застал лишь шесть перепившихся членов команды, погруженных в глубокий сои. Генри стремился любой ценой избежать шума, чтобы не потревожить матросов других судов, стоявших в порту. Нужно было сделать вид, будто корабль фламандского купца спокойно уходит из Плимута. Малейшая Неосторожность могла полностью расстроить искусно обдуманный план. Разбуженные голландцы, увидя лезвия ножей, приставленные к их горлу, не оказали сопротивления. Четверть часа спустя корабль покинул порт.

Так Генри Мейнуэринг начал свою пиратскую карьеру.

Его мечтой было пойти по следам Дрейка и достигнуть таких же почестей, каких добился знаменитый пират. Он решил безжалостно нападать на все попадающиеся ему на пути испанские корабли. Однако для этого необходима была какая-то безопасная база на суше. Миновав Гибралтар, Мейнуэринг направился в сторону Мармора, пиратского гнезда на побережье Северной Африки. Там его приняли с распростертыми объятиями - по всем правилам международной пиратской солидарности. Люди Генри, ослепленные первыми успехами, беспрекословно ему подчинялись.

По прибытии в Мармора Мейнуэринг заявил:

- Каждый испанский корабль будем рассматривать отныне как возможную добычу. Помните, однако, что английские корабли для нас неприкосновенны.

На основе этого соглашения Мейнуэринг начал свою охоту. На мачте корабля он водрузил черный флаг с изображением черепа и двух скрещенных под ним берцовых костей, что к тому времени уже было принято среди пиратов.

В течение первых шести месяцев своей деятельности он успел захватить достаточное число испанских кораблей, для того чтобы создать многочисленную пиратскую флотилию. За короткое время Генри достиг такого могущества, что осмелился запретить варварийским пиратам нападать на английские корабли. Удивительнее всего то, что последние строго соблюдали запрет. Вскоре в Англии стало известно, что их корабли у побережья Северной Африки пользуются защитой со стороны английских пиратов. Более того, англичане узнали, что последние объявили беспощадную войну испанцам - величайшим врагам Альбиона в те времена. В результате имя Генри Мейнуэринга стало популярным среди самых широких масс английского общества.

Зато испанский король Филипп III имел все основания глубоко ненавидеть пиратов. Он понимал, однако, что в открытом бою не справится с разбойниками, и, будучи дальновидным политиком, направил к Мейнуэрингу парламентеров, предлагая ему огромные суммы и почести в случае перехода на службу испанскому двору. Подобные предложения в то время никого не шокировали. Однако молодой выпускник Оксфорда был уже достаточно богат и могуществен. Подобное предложение тунисского бея^* он уже отверг.

^* (Бей (тур.) - властитель, господин, князь. В Османской империи - правитель округа.)

К 1614 году, когда Мейнуэрингу исполнилось двадцать шесть лет, ему надоело бороться с испанцами на Средиземном море. Он посадил своих товарищей на восемь лучших кораблей и переправился на Ньюфаундленд,

На Ньюфаундленде Мейнуэринг вел себя, как удельный владыка. Терроризируя окрестные порты и города, он заставлял их поставлять все, что ему было необходимо: продовольствие, одежду, оружие и боеприпасы.

Местных рыбаков он также поставил в полную зависимость, забирая до четырех пятых их улова. Пытаясь избавиться от тяжелого бремени, многие рыбаки Ньюфаундленда стремились попасть в пиратскую банду Мейнуэринга. Однако последний, не желая терять источника доходов, принимал к себе лишь одного из шести, да и то только самых лучших.

Мейнуэринг не только эксплуатировал малоимущих рыбаков, но и продолжал активно действовать на море, Особенно лакомой добычей были для него испанские и португальские корабли, возившие в Америку вина. В противоположность многим современным ему пиратам Мейнуэринг никогда не проявлял жестокости и всячески старался избегать ненужного кровопролития. Он строго заказал своим людям издеваться над пленниками. Не один пират, уличенный в бесчеловечном поведении, заплатил жизнью за свои бесчинства, повиснув на рее.

Когда наступила зима, Мейнуэринг вернулся в Мармора. За ним последовало около четырехсот бывших рыбаков. Однако в Африке Генри ожидал неприятный сюрприз. Испанцы, воспользовавшись его отсутствием, захватили Мармора, учинив там резню. Тогда Мейнуэринг отправился в другое пиратское гнездо - Виллафранку в Савойе. Там он повстречался со своим соотечественником Уолсингэмом, который намеревался вступить на путь морского разбоя, тем более что у него был прекрасный корабль. Уолсингэм принадлежал к одному из аристократических родов Англии и предложил Мейнуэрингу стать его партнером.

С тех пор Виллафранка превратился в опорный пункт английских пиратов. Новые партнеры добились небывалых успехов. В течение первых шести недель они сумели завладеть капиталом в полмиллиона крон, что по тем временам было колоссальным состоянием.

Однажды Мейнуэринг узнал, что один из английских адмиралов, сэр Уильям Монсон, заядлый охотник на пиратов, присвоил себе его имя с целью поймать в ловушку небольшую банду ирландских морских разбойников.

Эта необыкновенная история была характерной для того времени. Возвращаясь из экспедиции против пиратов в районе Оркнейских островов, сэр Уильям Монсон решил посетить порт Бродхэйвн в Западной Ирландии, где морские разбойники воздвигли укрепления. Даже располагая двумя хорошо вооруженными кораблями, адмирал считал это предприятие чрезвычайно опасным. Поэтому, войдя в порт, он назвал себя Мейнуэрингом, считая эту фамилию наилучшей гарантией безопасности, и не ошибся. Самый знатный здесь дворянин, некий Мак-Кормак, несомненно покровительствовавший местным пиратам, лично явился па адмиральский корабль и предложил сэру Уильяму свои услуги. Обещав снабдить корабли всем, что им необходимо, он пригласил мнимого Мейнуэринга в свой замок на устраиваемый в его честь банкет.

Мак-Кормак сдержал обещание. Когда адмирал отправил на берег своих людей, те вернулись с лодками, доверху нагруженными съестными припасами.

Хотя сэр Уильям и опасался предательства, он решил все же отправиться в замок и принять участие в банкете. Когда его шлюпка причалила к берегу, три изысканно одетых джентльмена вошли в воду, чтобы на своих плечах перенести почетного гостя на сушу.

"Все в порядке", - подумал с облегчением адмирал. - Все принимают меня за Мейнуэринга, и, следовательно, мне ничто не грозит".

Три джентльмена осторожно поставили его на землю и, сгибаясь в поклонах, представились. Самый старший из них оказался лондонским судовладельцем, который имел дела с Мак-Кормаком. Второй был начальником местного училища, а третий - некий Гэлловэй - купцом, нажившим капитал на торговле с пиратами.

Уильяма Монсона приняли с большой помпой н сердечностью. Разговор шел без всякого стеснения. Во время банкета сэр Уильям получил достаточно сведении, дававших ему основание вздернуть своего почтенного хозяина Мак-Кормака и его сообщников на виселице.

- Вероятно, он так и поступил? - спросил Генри Мейнуэринг, услышав этот рассказ.

- Нет. В последнюю минуту сэр Уильям отпустил их на волю, - сообщил информатор. - Но чтобы нагнать страху, он повесил капитана пиратского корабля, который прибыл с добычей, предназначенной для почтенных купцов, занимавшихся скупкой краденого.

- У адмирала Монсона нет чувства справедливости, - ответил на это Мейнуэринг. - Я на его месте не судил бы столь поверхностно. Единственный пират, заслуживающий быть повешенным, это тот, кто, ничем не рискуя, живет, эксплуатируя других.

Однако в то время Мейнуэринга одолевали более серьезные заботы чем тревога по поводу отсутствия чувства справедливости у англичан. Его предупредили, что из Кадикса выступила против него эскадра испанских кораблей. Узнав, что против его девяти кораблей король Испании выслал только три, он сам направился им навстречу.

Так и не сумев справиться с упорным пиратом, Филипп III^* решился в конце концов на чрезвычайный шаг. Он направил депутацию к английскому королю Якову I^**, угрожая объявлением войны, если король не повлияет на своего подданного.

^* (Филипп III (1578-1621) - испанский король с 1598 г. из династии Габсбургов.)

^** (Яков I (1566-1625) - английский король из династии Стюартов в 1603-1625 годах.)

Этот необычайный шаг повлек за собою также и необычные последствия. Яков I направил в Виллафранку парламентера, обещая Мейнуэрингу и его людям полное прощение, если они прекратят пиратские действия. В противном случае английский монарх решил выставить флот достаточно сильный, чтобы уничтожить пиратов.

Хотя Мейнуэрингу в то время было всего двадцать восемь лет, он успел нажить огромное состояние и решил, воспользовавшись представившимся случаем, вернуться в Англию, жениться, чтобы начать спокойную жизнь в полном достатке. Он попрощался со своим партнером Уолсингэмом, продал большинство кораблей другим пиратам и отправился в Дувр в обществе тех людей, которые, подобно ему, выразили желание воспользоваться королевской амнистией. Население Англии встретило его как героя, В формальном акте помилования, который был вручен Мейнуэрингу 9 июня 1616 года, указывалось, что "его не обвиняют ни в каком серьезном преступлении" и "против него не следует возбуждать никакого судебного преследования".

Чтобы отблагодарить короля за проявленную им милость и подтвердить свою преданность, Мейнуэринг добровольно вызвался очистить канал Ла-Манш от варварийских пиратов. Как гласит пословица, "нет худшего врага, чем бывший друг". И Мейнуэринг безжалостно истребил мусульманских пиратов, снискав себе новые лавры в английском обществе.

В знак признания его заслуг в борьбе с пиратством король Яков I пожаловал Мейнуэрингу высокие придворные титулы. Благодаря университетскому образованию и хорошим манерам бывший пират отлично приспособился к новому положению. Сам король охотно советовался с ним. В конце концов Мейнуэринг променял шпагу на перо. Он написал мемуары и научный трактат о пиратстве^*, посвятив его королю.

^* (Рукопись его труда "Об истоках, обычаях и искоренении пиратства" хранится в настоящее время в Британском музее в Лондоне. - Прим. автора.)

Вот фрагмент одной из бесед, происходивших между английским королем и бывшим пиратом, которую удалось воссоздать на основе этих мемуаров:

"Король: Ты уверен, что сейчас столько же пиратов, как было во время правления Елизаветы?

Мейнуэринг: Их во много раз больше, ваше королевское величество. Число пиратских кораблей на морях превышает тысячу. Я мог бы по памяти назвать несколько сот из них. Больше всего их в Ирландии, которая стала теперь колыбелью морского разбоя. В ирландских портах пираты независимо от своей национальности всегда могут рассчитывать на приют и - что важнее всего - на гостеприимство. Более того, они могут рассчитывать даже на кредит у местных банкиров, тесно с ними сотрудничающих.

Король: Считаешь ли ты, что они извлекают изрядные барыши из своей профессии?

Мейнуэринг: Степень доходов, ваше величество, -зависит от времени и места действий.

Король: Насколько мне известно, среди пиратов нет полного согласия, они часто ссорятся между собою и соперничают друг с другом.

Мейнуэринг: Жадность, тщеславие и честолюбие - общечеловеческие черты. Ваше королевское величество знает об этом не хуже меня, так как нет лучше места Для наблюдений над человеческими слабостями, нежели Королевский трон. Хотя пираты в силу своего ремесла больше похожи на дьяволов, чем на ангелов, их сердца не столь окаменели, как это принято считать. Верно, что некоторые из них жестоки и беспощадны. Но еще в большей степени они готовы оказывать помощь товарищам. Многие из них отличаются качествами, которых не устыдился бы ни один джентльмен. Пираты, расплачивающиеся наличными, всегда и всюду в состоянии получать все необходимое. В портах Туниса, Алжира, Канарских и Азорских островов и Зеленого Мыса их всегда радушно приветствуют, и они чувствуют себя там в такой же безопасности, как и на своих кораблях.

Король: Есть ли такие пираты в Северной Африке?

Мейнуэринг: Да, ваше величество. Бей Туниса - человек столь же осмотрительный и щепетильный, как и жадный и хитрый. Мне довелось быть его близким другом, и я всегда буду с удовлетворением вспоминать его. Ни один порт, принадлежащий варварийским пиратам, не откажет в убежище христианскому пиратскому кораблю. Если последнему потребуется порох, то он получит его в Тетуане. А местное население, в свою Очередь, приобретает порох у английских и фламандских Купцов.

Король: Как же английские купцы берутся продавать порох своим собственным врагам и врагам всего человечества - пиратам?

Мейнуэринг: В коммерческих делах нет места патриотизму, ваше королевское величество. Я всегда считал самыми скверными пиратами тех купцов, которые под предлогом честной торговли извлекают барыши, скупая награбленное пиратами.

Король: Думаю, что их всех следует довесить. А также и тех, кто подвергает испытанию их честность.

Мейнуэринг: Я лично не обошелся бы со всеми одинаково круто. Мое прошлое, о котором я сейчас сожалею, дает мне право утверждать это. Дело здесь не в сострадании, особенно если иметь в виду условия, в которых находятся некоторые мои прежние злосчастные товарищи, многие из коих заслуживают осуждения. Однако пиратским ремеслом занимаются и наши лучшие мореплаватели. Я был бы милостив к ним. Чтобы использовать их способности и опыт, я скорее осудил бы разбойников на каторгу, чтобы они там искупили вину за свои преступления с пользой для страны. Палачу же я выдал бы лишь самых закоренелых".

Король Яков I любил Мейнуэринга за искренность и мужество, когда дело касалось его мнения по самым щекотливым вопросам. Дружба, завязавшаяся между бывшим пиратом и монархом, продолжалась бы, несомненно, и дольше, если бы Мейнуэрингу не надоел образ жизни придворного.

Король назначил его губернатором замка в Дувре. Этот пост давал Мейнуэрингу власть над пятью портами: Гастингсом, Ромнеем, Хаитом, Сандуичем и Дувром. Одной из его задач была защита портов от пиратов.

Когда Мейнуэринг принял новый пост, портовые укрепления совершенно обветшали. Он не мог понять, куда его предшественники дели деньги, ассигнованные на оборону.

Осматривая крупнейший из пороховых складов, он был потрясен, обнаружив, что бочки, предназначенные для пороха, оказались почти полностью заполненными пеплом.

- Даже мои пираты были честнее! - воскликнул возмущенный Мейнуэринг. - Не допущу, чтобы нечто подобное когда-либо еще повторилось.

Свое слово он сдержал. Отстроил укрепления, снабдил всем необходимым оружейные и пороховые склады, а офицеров, виновных в злоупотреблениях, сослал на каторгу.

Четыре года спустя Генри Мейнуэринг женился на богатой дворянке из семьи, пользовавшейся благосклонностью короля. Впоследствии бывший пират стал даже членом английского парламента.

Социально-экономические сдвиги, происшедшие в конце средневековья, повлекли за собой постепенное исчезновение пиратства в Европе. Изменился первоначальный характер торговли. Насилие как один из способов ее ведения отошло в прошлое. Со временем тип странствующего купца-разбойника исчез с европейских рынков.

Возникновение могущественных армад, беспощадно искоренявших любые проявления морского разбоя, привело в конце концов к полной ликвидации пиратства на морях, омывающих Европейский континент.

Правда, даже в XVI веке то тут, то там наблюдались случаи нападений на корабли, плававшие у побережья Англии, где население, доведенное феодалами до крайней нужды, хваталось порой за морской разбой, выходя в моря на небольших суденышках, чтобы грабить невооруженные торговые корабли.

В основном, однако, в ранний период капитализма пиратство перенеслось на воды, омывающие другие континенты.

Открытие на рубеже XV и XVI веков новых земель ускорило этот процесс. Главными очагами пиратов стали укромные заливы и прибрежные островки, лежащие близ основных морских путей, по которым направлялись торговые корабли, груженные сокровищами и товарами, перевозимыми из заморских колоний в европейские метрополии.