4. Американская сенсацiя

Случилось так, что те, кому в iюле предъявлено было обвиненie в "измене", в ноябре оказались у власти.... Почти через год, в октябре 1918 года, в Америке появился сборник документов (в количестве 70), разоблачавших всю подноготную "германо-большевистскаго заговора". Документы получены были зимою 1917-18 г. г. в Россiи правительственным агентом "комитета общественной информацiи" Соединенных Штатов, Сиссоном. Они в подлинном смысле были сенсацiонны, так как устанавливали очевидный факт неоспоримого полученiя денег большевиками. В предисловiи к офицiальному изданiю сообщалось, что вашингтонскiй комитет располагал или подлинниками этих документов или фотографiями с них. Так обстояло с первыми 54 номерами. В приложенiи воспроизводилось 15 документов, быть может, еще болee значительных по содержанiю, но относительно их делалась оговорка, что воспроизводятся здесь лишь копiи, сделанныя на пишущей машине и распространяемыя в Россiи в антибольшевистских кругах. Эти копiи, как можно было предполагать по циркулировавшим слухам, исходят от контр-разведки Временнаго Правительства или даже от разведки еще царскаго времени. Подлинность их при сопоставленiи с "оригиналами", подлинники которых доставлены Сиссону, не вызывали никаких сомненiй у публикаторов.

В первой серiи можно было прочитать, например, протокол изъятiя большевиками 2 ноября 1917 года (в архиве министерства юстицiи) из досье "измена" товарищей Ленина, Зиновьева и др., распоряженiя германскаго имперскаго банка от 2 марта 1917 года о денежных суммах, ассигнованных Ленину и Ко для пацифистской пропаганды в Россiи; а в приложенiи находилось уже прямое указанiе о количестве германских марок, вносимых на счет Ленина в Кронштадте, или уведомленie от 21 сентября Фюрсенберга-Ганецкаго об открытiи в Стокгольме варбургским банком, по распоряженiю рейхсбанка, счета на "предпрiятiе тов. Троцкаго". В основных документах имелось и "весьма секретное" сообщенie представителя рейхсбанка комиссарiaту ин. дел в Петербурге о переводе в январе 18 года 50 мил. руб. в распоряженiе Совета народных комиссаров для покрытiя расходов по содержанiю красной гвардiи и агентов-провокаторов, т. е. свидетельство, что и после захвата власти большевики продолжали получать деньги от немцев.

До офицiальнаго опубликованiя содержанiе части "документов" было сообщено газетами, и тогда же было высказано сомненiе в их подлинности - вернее утверждалось, что здесь на лицо определенный подлог. В силу этого документы были переданы на разсмотренie спецiальной комиссiи в составе двух профессоров, Джемисона и Гарпера, которые и вынесли компетентное сужденiе: относительно первой серiи нет никаких основанiй сомневаться в их аутентичности; в отношенiи же копiй, данных в приложенiи, нет полной гарантiи их точности, но по существу нет и никаких основанiй отрицать их подлинность. С таким заключенieм комиссiи экспертов документы и были опубликованы информацiонным комитетом в Вашингтоне. Оставим совершенно в стороне возраженiя, которыя были сделаны в печати, и противоположную аргументацiю экспертизы американских спецiалистов. И то и другое не имеет значенiя, ибо и критика и защита подлинности сводилась преимущественно к мелочам, к номенклатуре учрежденiй, к второстепенному вопросу о старом и новом стиле и т. д. Обе стороны по существу мало разобрались в чуждых им делах и отношенiяx. В результате этого формальнаго изследованiя текста ничего нельзя было сказать - ни о подлинности, ни о подложности документов. (^*)

^*) (Наиболее серьезную критику можно найти в изданiи Бишофа с предисловiем Шейдемана, выпущенном в Берлине в 1919 г. с.-д. германской газетой "Форвертс": "Die Entlarwung der dеutsch-bolschevistischen Vеrschworung".)

Реабилитацiя вашингтонскаго собранiя матерiaлов о большевиках комиссiей экспертов делу не помогла. Изданie было уже опорочено, и на него постепенно перестали ссылаться. Установившееся мненiе в среде иностранцев, критически разбирающихся, можно было бы охарактеризовать словами Массарика: "не знаю, сколько за них дали американцы, англичане и французы, но для сведующаго человека из содержанiя сразу было видно, что наши друзья купили подделку". Для нас гораздо большее значенie могут иметь сужденiя русской стороны и особенно сужденiе авторитетнаго историка Милюкова, совмещавшаго в своем лице и знанiя компетентнаго политика, который вращался в самой гуще современных событiй. Вот что писал Милюков по поводу американских документов 3 апреля 1921 года в "Последних Новостях": "В конце декабря 17 г. в штабе добровольческой армiи в Новочеркасске был получен из Петрограда со спецiальным курьером ряд документов, являвшихся дополненiем к тем, которые были напечатаны в дни iюльскаго выступленiя большевиков..... Ссылки под документами не оставляли никаких сомненiй в происхожденiи этих документов. Это были данныя, прiоретенныя агентами союзной разведки. Документы носили все внутреннiе признаки достоверности". Милюков приготовил комментарiи к ним, но не мог их напечатать, так как Ростов был взят большевиками. Речь идет о теx самых "документах" (конечно, только о копiях), которые напечатаны в американском изданiи в приложенiи (^*). Статья Милюкова служила предисловiем к серiи очерков небезызвестнаго журналиста Е. Семенова "Германскiя деньги у Ленина", напечатанных в "Посл. Новост.". Этот человек "не нашего лагеря", как охарактеризовал его редактор газеты, и оказался тем посредником, через котораго Сиссон прiобрел документы. Семенов разсказал, как он, в качестве заведываюшаго редакцiей "Демократическаго Издательства", созданнаго междусоюзной комиссiей пропаганды во время пребыванiя в Петербурге французскаго министра соцiалиста Тома (апрель-май 17 г.), вошел в сношенiя с разными представителями "союзных учрежденiй" и миссiй и при содействiи "известнаго экономиста, редактора распространеннаго органа печати", который вел определенную кампанiю против германскаго шпiонажа, прежде всего передал, в февраль 18 г., Сиссону для правительства Соединен. Штатом список нескольких тысях названiй фирм и имен агентов, работавших в Pocсiи и за границей (^**). Список был получен из "определенных нейтральных источников". Надо иметь, однако, в виду, что не только орган упомянутаго "экономиста", но и "Вечернее Время", сотрудником котораго состоял Семенов, и суворинская "Маленькая Газета" давно уже и систематически занимались розыском во время войны подозрительных "немецких" фирм. Оне опубликовывались в подходящiй момент на страницах указанных газет, и эти публикацiи подчас стояли на грани шантажа - так было, по крайней мере, в Москве, с московским "Вечерним Временем". (^***)

^*) (Здесь требуется одна оговорка, значенiе которой выяснится дальше. Едва ли "курьер" из Петрограда мог привезти всю серiю документов в Новочеркасск в конце декабря 17 г. (часть их была напечатана тогда в ростовских газетах). Кoпiи с этих документов появились весной 18 г. - вся cepiя полностью была прiобретена и мною в Москве. Моя копiя имеет, пожалуй, и некоторыя преимущества по сравненiю с американским текстом - в ней не было тех внешних несуразиц в датах, которыя бросаются в глаза в американском изданiи. Любопытно, что я прiобрел всю серiю через посредство тех самых лиц, связанных с немецко-большевистской контр-разведкой, которые доставили мне копiи с ноты Гинце и дополнительных пунктов к брест-литовскому миру, подлинность которых была впоследствiи подтверждена. См. мою статью "Прiоткрывающаяся завеса" в № 1 "Голоса Минувшаго на чужой стороне". 1925 г.)

^**) (Автор не называл имени этого "экономиста", не зная, где он находится. Не трудно догадаться, о ком идет речь. И хотя "экономист" за границей, я не буду всетаки высказывать своих предположенiй.)

^***) (Как обнаружил хотя бы процесс Мануйлова-Манасевича перед революцiей неподкупность и петербургскаго собрата московскаго органа (вернее его сотрудников) не стояла на должной высоте (систематическая травля Утемана, одного из директоров "Треугольника", по подозренiю в германофнльстве).)

Газетная кампанiя находилась в тесной связи с деятельностью тогдашней контр-разведки - трудно сказать, кто кого инспирировал. В архиве последней (речь идет о петербургской контр-рааведке) имелись, например,"огромные томы" дел о мародерах, шпiонах,"подозреваемых и шпiонстве", "тайных германофилах" и.т.д. в списки которых люди зачислялись чаще всего по расовому признаку, по фамилiи, по тайному доносу. По показанiм одного из сотрудников, данным в апреле 17 г. ("Былое" 1924 г. № 26), для девяти десятых этой публики не было никакого основанiя занесенiя их в "список подозрительных", размеры котораго должны были служить лишь признаком "продуктивной работы". "Под пьяную руку" чиновники признавались: "всего бы проще вписывать в этот список всех жителей по "Всему Петрограду", исключая лишь особ двора". Вероятно, "ренегат" дал некоторую каррикатуру. Но всетаки, очевидно, не было надобности иницiаторам кампанiи 18 года искать каких то "нейтральных источников" - они были под рукой. Я остановился на этой стороне дела только потому, что свидетельства, выходящiя из литературной среды такого показного "патрiотизма", сами по себе, не имеют для меня большой достоверности.

Семенов со своими друзьями, пристроившимися "чиновниками" в Смольном, в дальнейшем организует "правильное полученiе сведенiй о деятельности большевиков". "Чиновники", находившiеся в Смольном, передавали организацiи Семенова все "интересныя бумаги", поступавшiя от разных "комиссаров, большевистских учрежденiй и германскаго штаба". В начале риск, связанный с работой, заставлял ограничиваться "копiями", но в конце концов удалось наладить "съемку фотографiй с документов", при чем "наиболее боевые и интересные документы" передавались "на одну ночь" и к утру "возвращались на свое место". "Иногда" передавались и оригиналы документов. А то коллегам Семенова и ему самому удавалось проникать в Смольный с фотографическими аппаратами и чуть ли не на главах Урицкаго снимать документы. При переезде Совета Народных Комиссаров в Москву члены семеновской организацiи применили ловкiй прieм. Заметив, в каких ящиках находятся интересные документы, они сообщили матросам, оберегавшим ящики, что в этих ящиках спрятано золото. В ту же ночь большинство ящиков было взломано - так яко бы удалось похитить оригиналы некоторых документов. Кроме того, "другая наша организацiя, чисто военная - сообщает Семенов - ухитрилась отвести прямой провод с линiи Брест-Литовск-Петроград и перехватывать таким образом "все сообщенiя".

"Разумеется - добавляет разсказчик - мы, члены организацiи, не получали ни копейки из сумм, которыя шли на добыванiе "документов" и которыя в общем должны были идти в фонд, каковой мы определили в размере таком, чтобы в среднем досталось каждому работнику на месте по 5.000 руб. на случай необходимости бегства"... "Я должен, однако, сказать - продолжает Семенов, - что к этому делу, выражаясь вульгарно, примазались разные дельцы, которые не только торговали нашими же документами, но и сочиняли свои. Дело было так. Уже в ноябре я дал кой-какie документы одному крупному титулованному деятелю для пересылки в Новочеркасск. Этот деятель снял себе копiи для продажи знакомому посольству, где мне об этом немедленно сообщили... Некоторые из работников передавали за свой страх и риск также фотографiи и своим знакомым из других более мелких организацiй ... Таким образом копiи и фотографiи стали попадаться в руки большевиков и господ из юсуповскаго дворца. Немцы и большевики начали тогда пускать в обращенiе не только подложные документы, но и фальсифицированные настоящiе".... "Наша организацiя, конечно, не могла отвечать за все документы, фотографiи которых распространялись разными спекулянтами и большевистскими и немецкими агентами". Такое объясненie дается тем циркулярным копiям, которыя курсировали в Россiи и попали в приложенiе к американской серiи. (^*) Им противопоставляются документы - "около 50", которые Семенов лично передал Сиссону, указав и степень их достоверности и источник их происхожденiя. Получив документы, американскiй правительственный агент 3 марта уехал в Америку. Семенову также было предложено поехать за границу и заняться разоблаченieм большевиков, но Семенов отказался, так как не мог "оставить Pocciю в разгар борьбы". Семенов отправился на скверный фронт гражданской войны и там, среди других "правых", подрывал антибольшевистскiй фронт, возглавленный "левыми". На повторное предложенiе американскаго посла Френсиса, в начале 19 года, поехать в Америку, Семенов снова уклонился, так как не мог оставить Архангельска. Приходится об этом пожалеть, ибо Семенов мог бы оказать большую услугу вашингтонской комиссiи по разъясненiю смысла и значенiя документов. Не крылась ли, однако, подлинная причина непонятнаго отказа в другом? - в том самом, о чем говорит Массарик в своих воспоминанiях.

^*) (В 1923 году в "Джорнале д'Италiя" появилась статья Амфитеатрова "Железное кольцо", посвященная изобличающим Ленина документам. Как часто бывало у этого писателя, правда в ней перемешивалась с фантастикой (напр., разсказ о том, как 11 большевистских главарей делили между собой многомиллiонную субсидiю). Амфитеатров познакомился с копiями, снятыми Герм. Лопатиным с "подлинников", находившихся у "известнаго революцiонера С." и с верной оказieй переправленных за границу. Амфитеатров и его друзья размножили на гектографе текст и разослали писателям. Таково происхожденiе некоторых, по крайней мере, циркулировавших копiй.)

В сопроводительной статье Милюков очень высоко оценил комментарiи к источникам происхожденiя американских документов, которыя дал Семенов. "Статьи г. Семенова ставят весь вопрос на совершенно новую почву" - писал Милюков. "Их вывод совпадает с убежденiем, котораго я все время держался (^*). Документы подлинны: по крайней мере подлинна большая часть их, а относительно другой должно быть произведено при участiи г. Семенова дальнейшее разследованiе". "Если бы показанie Семенова было известно раньше, то не было бы никакой нужды искать какое либо другое доказательство, что Ленин получал германскiя деньги. Доказательства все содержатся в этих документах, давно известных, но до сих пор незаслуженно игнорировавшихся"..... Признавая за разоблаченiями Семенова несомненно "выдающiйся политическiй интерес", Милюков заканчивал статью словами: "Их значенiе во всяком случае чрезвычайно важно для исторiи, которой отныне возвращается право - пользоваться заподозренными документами, внутренняя достоверность которых была для меня лично и ранее вне сомненiй".

^*) (Свое впечатлeнie от ознакомленiя с Сиссоновскими документами за границей Милюков передавал так: "Я лично... получил впечатленiе их несомненной подлинности. Но некоторыя доказательства фальсификацiи и на меня произвели впечатленiе. Лично для себя я разрешил вопрос так - что лица, доставлявшiя документы Сиссону, действительно, имели доступ к большевистским учрежденiям и, действительно, дали ценные документы, но так как за эти документы платили деньги и, вероятно, не малыя, то, быть может, за оскуденiем подлинных документов, посредники иной раз (курсив мой) подкидывали и сочиненные ими при помощи прiобретенных ими знанiй и бланков".)

Получив это "право", Милюков в качестве историка революцiи 17-го года в III вып. своей "Исторiи" (1923 г.) пользуется американскими документами, сделав, однако, оговорку, что он пользуется теми из них, которые в вашингтонском изданiи напечатаны в приложенiи "мелким шрифтом". Данныя эти собраны - утверждал Милюков - "вероятно" русской и иностранной разведкой. Именно те документы, о которых комиссiя экспертов сделала спецiальную оговорку и к которым должны быть отнесены слова Семенова о фальсификацiи, Милюков несколько неожиданно счел наиболее достоверными. (^*)

^*) (Относительно основных документов в примечанiи Милюков замечает: "точнаго критерiя я до сих пор не имею". Но "из другого источника (к сожаленiю, он не указывается) я также имел случай узнать, что по крайней мере некоторые из собранных ими (агентами Семенова) подлинны".)

Первый же документ из основной группы, о котором выше упоминалось, при разсмотренiи его по существу повергает в полное недоуменiе. Он не выдерживает элементарной критики. 16 ноября 1917 г. по порученiю комиccapiaтa иностр. дел уполномоченные последняго доводили до сведенiя Совета народных комиссаров, что, согласно решенiю совещанiя народных комиссаров (Ленина, Троцкаго, Подвойскаго, Дыбенко, Володарскаго), ими произведена выемка из архива министерства юстицiи в досье об "измене" товарища Ленина, Зиновьева, Козловскаго, КолонтаЙ и др. распоряженiя имперскаго банка за № 7.433 2-го марта 1917 г. о предоставленiи денег Ленину, Зиновьеву, Каменеву, Троцкому, Суменсон, Козловскому и др., для пацифистской пропаганды (^*).Затем были проверены все книги Hia-Банка в Стокгольме, в которых имелись счета Ленина, Троцкаго, Зиновьева и др., открытые по распоряженiю немецких банков. Книги были переданы некоему тов. Мюллеру, спецiально командированному из Берлина. Уведомленiе в Совет нар. комиссаров было подписано Поливановым и Залкиндом. Приведенный документ должен быть сопоставлен с другим, значущимся под № 3 и воспроизводящим "протокол" 2 ноября 17 г. об Извлеченiи из архива Департамента Полицiи, по распоряженiю Совета нар. комиссаров и по приказу представителей немецкаго штаба в Петербурге, циркуляра ген.-штаба от 9 iюня 1914 г. о мобилизацiи немецкой промышленности и циркуляра 28-го ноября об отправке во враждебныя страны спецiальных агентов для уничтоженiя матерiaльных складов противников.

^*) (Для цитат я пользуюсь французским иэданiем - "Le complot germano-bolcheviste" (1920 г. - иаданiе Bossard).)

Прежде всего возникает вопрос: кто такiе Поливанов и Залкинд, выполнявшiе столь ответственное порученiе уже начиная со 2-го ноября, т. е. в первый день, когда, может быть, Троцкiй появился в комиccapiaте ин. дел. Вот как сам Троцкiй рисовал на вечере воспоминанiй 7 ноября 1920 г. обстановку в первый день своего комиссарства - в полном соответствiи с тем, что мы знаем с другой стороны: "Когда я один раз прiехал, причем это было не в первый день, а дней через 5-7 после взятiя нами власти, то мне сказали, что никого здесь нет. Какой то князь Татищев сказал, что служащих нет, не явились на работу. Я потребовал собрать теx, которые явились"... "Но - признает Троцкiй - я ушел не солоно хлебавши. После этого Маркин (^*) арестовал Татищева, барона Таубе и привез их в Смольный, посадил в комнату и сказал: "Я ключ достану через несколько дней"... и когда Маркин вызвал меня дня через 2, то этот Татищев провел нас по всем комнатам" ...(^**) При Маркине "терся молодой человек лет 25, без руки, фамилiя его, кажется, Поливанов, приват-доцент... работал он не на секретных ролях. Кто рекомендовал его Маркину, не знаю. Там был из партiйных Залкинд. Маркин его болеe или менее усыновил. Но потом оказалось, что Поливанов был членом союза русскаго народа.... обнаружил.... большое пристрастiе к спиртным напиткам и даже были сведенiя, что он принимал разныя приношенiя". Вероятно ли, что Поливанов мог исполнить ответственныя порученiя, да еще стоять по подписи на первом месте по сравненiю с Заклкиндом? Вероятно ли, что 2-го ноября в указанной обстановке представители комиссарiaтa иностр. дел могли уже изъимать копiи из архива департамента Полицiи? Зачем немцам надо было, если они даже фактически это могли, проявлять такую необычайную спешность по изъятiю циркуляра своего генеральнаго штаба на другой день после крушенiя гатчинскаго фронта, т. е. наступлен отряда Керенскаго-Краснова на Петербург, когда большевики отнюдь не чувствовали себя еще победителями, и им не было дела до старых циркуляров, к тому же, как мы знаем, еще в 15 г. опубликованных французским министерством иностранных дел и свидетельствующих лишь о подготовки Германiей войны? Подобный "протокол" 2-го ноября составлен быть не мог - это ясно. Также совершенно невероятно и уведомленie Совета, народных комиссаров об изъятiи, произведенном не позже 16-го ноября, из досье "измена Ленина" распоряженiе рейхсбанка от 2-го марта 17 г. Непонятно, почему изъятiе это было произведено по иницiативе части членов Совета народных комиссаров, к числу которых документ относит и лиц, не входивших в состав управляющей головки (напр., Володарскаго). Надо предположить, что "педантичный нотарiус" революцiоннаго дела почему то вдруг снова проявил необычайную наивность, открыто поручив неизвестному ему Поливанову изъять самый компрометирующей документ. Еще большее легкомыслiе надо допустить со стороны отошедшаго в небытiе Временнаго Правительства, которое на полках архива министерства юстицiи, в папке об измене большевиков, имело убiйственный документ против Ленина и молча хранило его. Надо допустить болезненное ослабленiе памяти членов Временнаго Правительства и деятелей контр-разведки, настаивающих так определенно на преступности руководителей большевизма и умалчивающих в своих позднейших воспоминанiях о тех прямых уликах, которыя были в их руках. Поливанов и Залкинд уже 16 ноября могли проверить офицiальныя книги стокогольмскаго банка - допустим даже "большевистскаго", как утверждает комментатор американских документов, отмечая прiезд в Петербург в январе 18 г. одного из директоров Hia-банка, американца Олафа Ашберга. Все это так несуразно, не говоря уже о самой довольно таки странной комбинацiи имен в документе от 2 марта, что не стоит подвергать текст дальнейшей критике. Как этот "документ", так и многie другiе, поражают своей неряшливостью, которую можно объяснить только непритязательностью мало в чем разбиравшихся и наивных покупателей. Некоторыя фамилiи, которыя появляются на фотографических пленках, как, например, Механошин, Iоффе (документ № 3) в значительной степени объясняются случайной возможностью для фальсификаторов доказать аутентичность той или иной подписи и придать авторитет всему документу (у Семенова имеется и соответствующiй разсказ о такой "случайной возможности").

^*) (Матрос Маркин - доверенное лицо Троцкаго.)

^**) (Газеты тex дней отмечали появленiе большевистских комиссаров в мин. ин. дел и юстицiи датой 7 ноября.)

Первая cеpiя в сущности касается связи большевиков и немцев после переворота - уличающiй матерiaл о 17-ом годе врывается лишь случайным штрихом в документы 18 г. Напр., в документе № 5 русское отделенie немецкаго генеральнаго штаба сообщает 25-го октября о посылке в Pocciю офицеров, хорошо знающих русскiй язык и обычаи страны, - посылаются эти немецкiе офицеры согласно де решенiю, принятому на iюльском совещанiи представителей генеральнаго штаба и демократiи революцiонной Pocciи в лице Ленина, Троцкаго, Раскольникова и Дыбенко. Документ 35 уже расширяет рамки iюльской конференцiи в Кронштадте (это после изобличенiя и бегства Ленина и Зиновьева из Петербурга!) и говорит об участiи в ней Ленина, Зиновьева, Каменева, Раскольникова, Дыбенко, Шишко, Антонова, Подвойскаго, Крыленко и Володарскаго - конференцiя эта постановила организовать военно-пленных в особый корпус, одетый в русскую военную форму... Основной целью документов, собранных комитетом Сиссона, являлось представленiе правительству Соединенных Штатов матерiaлa, который свидетельствовал бы о продолжающейся связи большевиков с немцами - это должно было противодействовать тенденцiи признанiя советской власти, которую вкупе с другими проводил, например, представитель американскаго краснаго креста Робинс. Вероятно, поэтому и сочинено было посланiе от 8 января 18 г., говорившее об ассигнованiи 50 мил. руб. на содержанiе красной гвардiи (^*).

^*) (В объясненiях, напечатанных в "Посл. Нов.", Семенов подчеркивает знаменательное совпаденiе в цифрах - и Бернштейн говорил о 50 мил. Только Бернштейн говорил о 50 мил. зол. марок, уплаченных большевикам в 17 г., а документ Семенова о 50 мил. руб., отпущенных в январе 18 г.)

Слишком очевидно, что утвержденiе об аутентичности матерiала первой cеpiи вашингтонскаго изданiя должны быть отброшены. Эти документы не могут служить историческим источником для выясненiя вопроса о договоре большевиков с немцами и о полученiи первыми денег. Скорее они могли бы послужить на пользу теорiи о "легенде". Какое же могут иметь значенiе документы, напечатанные "мелким шрифтом" в приложенiи, - те самые, которые выделил Милюков, как полученные из другого источника? Среди них, хронологически относящихся к 1914-15 г. г., по какой то странной случайности фигурирует циркуляр имперскаго банка 2-го ноября 17 г., адресованный представителям Hia-банка, Дисконто и др. и гласящiй, что между имперским банком и русскими революцiонерами Зиновьевым и Луначарским закончены переговоры, согласно которым имперскiй банк обязался поддерживать пропаганду в Россiи при условiи, что пропаганда эта будет находиться в соответствiи с деятельностью немецких армiй на фронте. Циркуляр пояснял, что указанные революцiонеры обратятся через посредство финансистов, среди которых перечислялись Рубинштейн, Варбург и Парвус. В моей копiи "документ" этот отнесен по крайней мере более соответственно к 1915 году. Переговоры большевиков в ноябре 17 года через банкира Рубинштейна уже слишком бросаются в глаза своей фантастичностью . Документ № 62 от 18 iюля 17 г. ставит последнюю точку: представитель копенгагенскаго банка Ганзена Свенсон уведомляет Руффнера в Гельсингфорсе, что Дисконто внесло на счет Ленина в Кронштадте 315 т. марок. И уже совсем сенсацiонное сообщенie Фюрстенберга Рафаилу Шауману в Гапаранде 21 сентября о том, что банкирскiй дом Варбурга, согласно телеграмме рейнско-вестфальскаго синдиката, открыл счет для "предпрiятiя товарища Троцкаго - на покупку оружiя и организацiи его транспорта". 2 октября Фюрстенберг спешит уведомить "господина Антонова" в Гапаранде, что просьба "товарища Троцкаго" выполнена и что со счета Синдиката взято 400 т., которыя переданы тов. Соне - она обратится к Антонову с этим письмом и внесет ему указанную сумму. Последнюю телеграмму Милюков цитирует без всяких оговорок, считая достоверность ея вполне убедительной, - еще раз приходится повторить: неужели контр-разведка, имея такiе сенсацiонные матерiалы, хранила их про запас для проблематичнаго суда и оперировала с теми, что большевики окрестили "переверзевскими фальсификацiями"? По существу же можно ли допустить, что Ганецкiй, достаточно осведомленный о судьбе своих ближайших товарищей, мог бы передавать Антонову 19 сентября стараго стиля, что деньги в размере 400 тыс. кр. на "предпрiятiе товарища Троцкаго" будут переданы ему "тов. Соней" (во французском тексте, Милюков цитирует "Сеня" - Суменсон). Неужели Суменсон, находившаяся под арестом и выпущенная под залог 21-го сентября, могла в это время фигурировать на ролях посредницы?... (^*) Нет, без всяких колебанiй нужно отвергнуть все эти сенсацiи, как очень грубую и неумно совершонную подделку.

^*) (Любопытно, что некая "тов. Соня" действует и в февральскiе дни. Ее направляет Шляпников делегаткой в Москву с сообщенiем о петербургских событiях.)

Может быть, и нет надобности разбирать все сенсацiи, имеющiяся в "документах" обеих cepiй. Своими примерами я далеко их не исчерпал. Неотложно, однако, встает вопрос, почему же большевистская исторiографiя так упорно замолчала матерiал, столь легко поддающiйся разоблаченiю? Объясненie может быть только одно - нет дыма без огня. Очевидно, не все докуметы представляют собой фальсификацiю. В этом отношенiи Милюков прав. Только комиссiонеры Сиссона не "иной раз подкладывали" к подлинным сообщенiям "сочиненныя ими при помощи приобретенных ими знанiй и бланков", а делали это всегда, когда нужно было рядовые документы сдобрить сенсацiей. Так обстоит дело и в первой серiи и во второй. Порочное эачaтie лишает возможности пользоваться ими, ибо критерiем будет только ощущенiе правдоподобiя - "внутренняя достоверность", которую каждый будет толковать слишком субъективно. Приведу один пример, относящiйся к числу тех документов, которые напечатаны в "приложенiи". Нет никакого основанiя отвергать немецкiе циркуляры 1914-1915 г. г., которые касаются действiй, долженствовавших разлагать стан противников (провокацiя внутренних волненiй, возбужденie гражданской войны, проповедь сепаратизма, помощь крайним политическим партiям - и в частности русской эмиграцiи (^*).) Подобные документы, действительно, могли быть заимствованы из бумаг бывших архивов Департамента Полицiи, до некоторой степени разошедшихся в дни революцiи по частным рукам или скопированных теми, кто владел ими до революцiи и кто имел связи с посредниками, передавшими матерiалы в союзныя миссiи. Могли встречаться здесь прямыя указанiя на денежныя связи представителей, большевистской партiи с немцами. Советскiе историки с большой охотой цитируют показанiя быв. начальника петербургскаго Охраннаго Отделенi ген.-м. Глобачева, которыя имеются в архивных папках iюльскаго "дела": "Такими сведенiями, чтобы Ленин работал.... на германскiя деньги охранное отделенiе, по крайней мере, за время моего служенiя не располагало". Когда свидетельство в пользу большевиков, историки советской школы готовы даже забыть свои утвержденiя, что никаким показанiям, вышедшим из недр департамента, верить нельзя (^**). Но как раз в данном случае показанiя ген. Глобачева могут вызвать сомненiя - к тому же мы знаем их только по отдельным цитатам, сделанным чужими руками. Отставленные и преследуемые революцiонной властью представители департамента полицiи, может быть, и не имели особаго стремленiя дискредитировать деятельность большевиков - кто знает? Некоторые, возможно, косвенно и сочувствовали ей, как деятельности, разлагающей революцiи.

^*) (Напр., документ № 61 от 14 октября 16 г. воспроизводит распоряженiя о выдаче субсидiи русским эмигрантам, согласным вести агитацiю среди военно-пленных.)

^**) (Из iюльскаго "дела" обычно цитируется и показанiе б. нач. контр-разведывательнаго отделенiя штаба петербургскаго округа полк. Якубова: "Mнe ничего неизвестно о связи Ленина и его единомышленников с германским ген. штабом, а равно я ничего не знаю о теx средствах, на которыя работал Ленин". Может быть, полк. Якубову и, действительно, ничего не было известно. Его подчиненные сами о своей работе говорили: "немцы могут не бояться", так как подлинные шпiоны ускользали из поля зренiя "серых чертей.")

То, что сказано про документы из "приложенiя", с таким жe правом может быть повторено и в отношенiе матеpiaлов первой серiи. Ея сенсацiя по своей "внутренней достоверности" имеет такую же цену. Но очень правдоподобны выступающiя в документах данныя, которыя свидетельствуют о совместной деятельности большевистскаго правительства с представителями германскаго штаба еще до заключенiя Брест-Литовскаго мира. Совместныя действiя были, только едва ли они принимали столь открытыя и прямолинейныя формы, как подчас рисуют документы, доставленные Сиссону агентами Семенова. Правдоподобны не только такiя сообщенiя, которыя передают, например, предложенiе немецкаго командованiя Крыленко (8 января) прислать 10 офицеров для отправки в Варшаву в целях пропаганды мира в лагерях военно-пленных (№ 20), но и такiя, которыя говорят о более тесном взаимоотношенiи, вплоть до установленiя совместнаго сыска над союзными миссiями и пр. Двойная бухгалтерiя, которую в своей политике проводит советская власть в дни Бреста, когда в Москве в перiод мирбаховскаго владычества соглашенiе доходило почти до созданiя общей контр-разведки и когда эс-эровское "Дело Народа" напрямик писало: Ленин, Троцкiй - "все это псевдонимы гр. Мирбаха", допускает многое из того, что разсказано в вашингтонском изданiи о взаимоотношенiях Совета народных комиссаров и русскаго отдела немецкаго генеральнаго штаба (^*).

^*) (Вспомним, что горьковская "Новая Жизнь" весной 18 г. была закрыта за cooбщенiе, уже post-factum, o секретном эаседанiи в Ставке 22 декабря при участiи видных большевистских деятелей и представителей немецкаго командованiя.)

Большевики находились всецело в зависимости от немцев, колебавшихся в своих решенiях. Едва ли, однако, это "русское отделенiе" германскаго командованiя появилось в соответствiи с соглашенiем Ленина, заключеннаго им в апреле 17 г., при проезде через Стокгольм или на еще более сомнительной iюльской конференцiи в Кронштадте. Но военные представители должны были появиться в миссiи, прибывшей во главе с гр. Кейзерлингом в середине декабря в Петербург формально с спецiальной целью урегулировать вопрос о военно-пленных (^*). Mиссiя находилась, конечно, в непосредственном контакте с основными переговорами, которые то велись, то прерывались в Брест-Литовске. Маленькiй эпизод, проникшiй на страницы легальной тогдашней антибольшевистской печати, может служить иллюстрацiей к характеристике того положенiя, которое занимала миссiя Кейзерлинга в Петербурге. Эпизод этот на столбцах "Послед. Нов." был раасказан в дополненie к тем фактам о большевистско-немецком альянсе в 18 году, которые приводил я в статье "Прiоткрывающаяся завеса", одним из бывших редакторов петербургской газеты "День" - Загорским. Он только ошибочно отнес свой разсказ к дням, следовавшим за подписанieм Брест-Литовскаго мира - миссiя Кейзерлинга прибыла в Петербург в начале декабря, и статья в "Дне", о которой будет итти речь, была напечатана в газете 15-го декабря. Хроникеру газеты удалось, получить интервью с Кейзерлингом, в котором глава немецкой миссiи "весьма высокомерно" говорил о будущих отношенiяx между Германiей и Poccieй. На вопрос - предполагают ли немцы оккупировать Петербург, Кейзерлинг ответил: до поры до времени операцiя с Петроградом не входит в планы немцев, но она станет возможной и даже неизбежной, если в столице возникнут безпорядки. "По всему содержанiю и по всему тону заявленiя Кейзерлинга было ясно - говорит Загорскiй - что под безпорядками в данном случае подразумевались безпорядки, направленные против советскаго правительства, которое, по всей вероятности, не будет чинить препятствiй такой операцiи".

^*) (В миссiи, по сведенiям московской" Вл. Нар.," числилось 150 человек, из которых 9-10-ых принадлежали к офицерской среде.)

17 декабря в "Правде" народным комиссаром по иностранным делам было напечатано опроверженiе от имени гр. Кейзерлинга, возмущеннаго досужей фантазieй корреспондента "Дня", - никакого интервью гр. Кайзерлинг не давал. Редакцiя "Дня" направила своего сотрудника к Кайзерлингу, который подтвердил свою предшествующую беседу и разсказал, что к нему обратился от имени Троцкаго Залкинд с просьбой опровергнуть опубликованное. Кайзерлинг категорически отказался. "День" напечатал вторую беседу с главой немецкой миссiи. 19-го декабря в офицiальных "Известiях" можно было прочитать уже опроверженiе, подписанное самим Троцким, в котором опровергалась, однако, не беседа с гр. Кайзерлингом,а первое опроверженiе народнаго комиссара по иностран. делам: "характер и тон сообщенiя - писал Троцкiй - слишком ясно свидетельствовал о том, что этот документ не мог исходить от комиссара по иностран. делам".

Красочная обстановка (^*). Она делает многiе факты, регистрируемые вашингтонскими матерiалами, очень близкими к действительности. Но где все-таки критеpiй для сужденiя? Верно, не так трудно иногда отличить домысел от возможной правды и выделить искусственное наслоенie - но для нашей задачи такой анализ имеет второстепенное значенiе, так как взаимоотношенiя большевиков и немцев после октябрьскаго переворота, после развала фронта и начала мирных переговоров совершенно особая глава, которую можно было бы, пожалуй, начать телеграммой, присланной Ленину 5 ноября хорошо нам известным Ганецким как бы по старому в товарищеском порядке и воспроизведенной тогда же в № 219 "Дела Народа": Ждем Петроград экстренным поездом. Имеем очень важное порученiе. Желательно немедленно встретиться". Тогда же петербургскiй орган нар. соц. - "Народное Слово", напечатал открытый запрос Смольному по поводу переговоров с немцами.

^*) (По свидетельству корреспондента "Вл. Нар.", миссiя с перваго же дня заняла независимое положенiе, в Петербурге. Уже вечером в день прибытiя ея представители захватили одно из помещенiй главнаго телеграфа и удалили всех служащих.)

В зависимое положенie от немцев Совет народных комиссаров попал не только потому, что в свое время Ленин получал деньги. То были отношенiя победителей к побежденным, когда молча приходилось принимать предписываемыя условiя мира. Конечно, из песни слова не выкинешь, и генерал Гофман своим высокомерным и вызывающим поведенiем в Брест-Литовске дал большевикам "очень ясно почувствовать", по выраженiю Бернштейна, что он их "вдвойне" держит в своих руках. Иллюзiя Троцкаго, что "германскiй кайзер" будет разговаривать с ним, как "равный с равным", исчезла, как сон.