Глава IV. Древние цивилизации в оазисах Средней Азии [1975 Федоров-Давыдов Г.А.

Власть над Ираном и частично над Средней Азией, ранее входившими в Ахеменидскую державу, захватила династия, которая вела свой род от ближайшего соратника Александра - Селевка. Но в середине III в. до н. э. взбунтовались два района Средней Азии: в Бактрии против Селевкидов поднял мятеж грек Диодот, в Парфии - местный аристократический род Аршакидов. В результате возникли два независимых эллинистических государства.

Привлекает внимание старая столица Парфии Ниса (в Южной Туркмении), которую чтили как родину парфянских царей. Наиболее интересным оказался в ней "царский заповедник" - священное место Аршакидов, где находились дворцы и царские усыпальницы, казармы гвардии и административные учреждения, где совершались церемонии в честь усопших правителей. Заповедник, расположенный на высоком холме, был укреплен мощными зубчатыми стенами с огромными башнями. К воротам вел узкий пандус. А внутри крепости была найдена сокровищница парфянских царей II-I в. до н. э.- квадратное здание со множеством одинаковых комнат, вытянувшееся по периметру двора. Когда умирал очередной Аршакид, приношения, сделанные в его честь, замуровывали в одной из комнат. Когда все комнаты оказывались заполненными, к зданию пристраивали ряд новых.

Трудно себе представить, какие богатства хранились в этих помещениях, но они не дошли до нас - сокровищница была ограблена еще в древности. Нам достались лишь жалкие остатки. Однако даже то, чем пренебрегли грабители, поразило весь мир. В одном из помещений были найдены ритоны из слоновой кости с тончайшей высокохудожественной резьбой. Низ их украшен фигурами грифонов, львов, кентавров, чудовищ в виде человекобыка, а верх - скульптурными фризами, где представлены все главные боги греческого Олимпа, но чаще всего - Дионис и сцены, связанные с его культом. Изображения греческих богов, однако, переосмыслены восточными мастерами (сказалось взаимодействие западной и восточной цивилизаций), правда, какими, мы не знаем.

Одних ритонов было бы достаточно, чтобы привлечь внимание к раскопкам в Нисе. Но открытия в древней столице парфян только начинались.

Однажды археологи извлекли из земли часть какой-то статуи из серого мрамора. Через три года они нашли еще один обломок, а затем голову. Когда ученые все три части сложили, перед ними предстала прекрасная полуобнаженная женская фигура, высеченная из белоснежного мрамора и задрапированная в серый. Высокая тонкая шея и слегка наклоненная вперед, совершенная по своим очертаниям голова, властное, волевое лицо. Такое же, как у греков, понимание красоты тела, но удивительно своеобразная трактовка выражения лица.

По поводу этой статуи II - I в. до н. э. было высказано несколько предположений. Скорее всего скульптор изобразил парфянскую принцессу - жену одного из селевкидских царевичей, которого парфяне держали в плену, Родогунду. Древний историк и писатель Полиен рассказывает, что в тот момент, когда Родогунда начала мыть волосы, к ней пришел вестник. Он сообщил, что один из подвластных народов поднял восстание. Не домыв волос и уложив их кое-как, Родогунда села на коня и повела в бой свое войско. Она поклялась вымыть волосы не раньше, чем победит восставших. После долгой войны Родогунда одолела их и только тогда вымыла волосы. На печати парфянских царей, добавляет историк, есть ее изображение с распущенными волосами^*. Быть может, и мы видим Родогунду в тот момент, когда, узнав о восстании, она поправляет недомытые волосы?

^* (См.: Филострат Старший. Картины. М.- Л., 1936, стр. 165.)

Огромный интерес вызвал у археологов так называемый "Южный комплекс", состоявший из разных построек - культовых и дворцовых. Раскопан был "Круглый зал". Строгие пропорции и точно рассчитанные объемы создавали ощущение замкнутого пространства. Диаметр зала 17 м. Вокруг него - узкий обходный коридор. В нижнем ярусе - голые оштукатуренные стены. А во втором ярусе, вероятно, находились ниши, в которых стояли большие фигуры из сырцовой глины с росписью по штукатурке. Между статуями возвышались колонны с коринфскими капителями. Обломки великолепного убранства найдены в завалах. Неясно, для чего служил грандиозный зал. Одни археологи считают, что это был мавзолей (правда, никаких следов погребений здесь нет), другие - что это был храм. Действительно, расположение зала (в толще огромного массива), торжественность и приподнятость его архитектуры свидетельствуют о культовом назначении постройки. Зал напоминает греческий круглый самофракийский храм Арсинойон. Если это храм, то кому он был посвящен, кого изображали статуи? Парфянских богов и богинь или обожествленных предков Аршакидов? Все полно загадок, и все окутано тайной в "царском заповеднике" парфянской Нисы.

Рядом с "Круглым залом" раскопан "Квадратный зал". Прямоугольные пилястры в нижнем ярусе и круглые полуколонны в верхнем украшают его стены. Четыре мощные колонны поддерживают деревянный потолок со световым люком в центре. После ремонта в конце I - начале II в. н. э. зал был украшен монументальной глиняной скульптурой, поставленной в нишах второго яруса и изображавшей, наверное, членов правящей династии. Цари в парфянских одеждах, в штанах, боевых панцирях и со щитами; женщины в просторных плащах. Во всем убранстве чувствуется влияние греческой культуры, но общая планировка, ордер - восточные, собственно среднеазиатские. Эллинистическое искусство наложило слабый отпечаток на парфянскую среднеазиатскую архитектуру.

Размеры "Квадратного зала" огромны - 20 X 20 м. Назначение его тоже до конца не ясно. Возможно, он был храмом, в котором отправляли заупокойные культы.

Тут же открыта массивная башня из кирпича. Вокруг нее шла лестница. Наверху находилось маленькое помещение со статуей какого-то бога. Геродот писал, что персы имеют обычай приносить жертвы божеству на высоких горах. Быть может, археологи столкнулись с такой горой для жертвоприношений, но только не естественной, а искусственной.

"Царский заповедник" был местом сосредоточения храмов и сокровищниц умерших царей. Городом живых оказалась расположенная рядом Новая Ниса - здесь ученые раскопали развалины обыкновенных домов, мастерских ремесленников, укрепленной цитадели, вилл богачей. Но тут был обнаружен у стен храм, весьма интересный по своему устройству. На специальной ступенчатой платформе возвышались мощные стены, окруженные колоннадой. Та часть стен, которая поднималась над колоннами, была белоснежной, а та, что находилась за ними,- малиновой. Верхнюю линию стен украшали зубцы, как бы повторявшие в более мелком ритме зубцы крепостной стены. Эта монументальная архитектура рождала ощущение тяжеловесности. Греческий мастер поместил бы массивные части здания внизу, а легкую колоннаду поставил сверху.

Украшение ритона из Нисы. Слоновая кость. II в. до н. э. Государственный Эрмитаж

Тысячи и тысячи обломков былого, найденные в Нисе - первой столице парфян, рассказали нам о ее жизни и быте. Но настоящей сенсацией явилось открытие "говорящих" источников, письменных памятников - документов из архивов парфянских правителей. Это черепки-остраконы (их более двух с половиной тысяч), на которых написаны слова (чаще всего тушью) арамейским алфавитом. Сейчас они прочтены, но изучение их продолжается.

Большая часть остраконов из Нисы - I в. до н. э.- представляет собой записи о поставках вина в царскую казну. Это расписки и учетные документы. На одном остраконе исследователи прочли: "В хуме этом из Рашнудатакана, от Тиридата, главного начальника конницы, от него самого, было вина - 16 мари. Из этого запаса вина - 2 мари внесено на год 172. Доставил Варахрагн, мадубар". Имеются своего рода ведомости на взносы в казну. Подробно перечисляются хумы в той или иной части винохранилищ. А то просто написано на черепке: "В этом хуме старое вино" или "В этом хуме - уксус". Иногда рассказывается о каких-либо событиях во дворце, например о вступлении на престол нового царя: "Год 157, царь Аршак, внук Фрияпатака, сына племянника Аршака". Очевидно, в этом году названный царь стал править в Парфии. Встречаются и прописи, ученические записи - какой-то начинающий несколько раз пишет начало письма: "От Михрдата брату..., от Михрдата брату" и т. п. При расшифровке не обошлось без курьезов. Известный ученый Ф. Альтхейм прочел один остракон из Нисы так: "Евтихий. От господина принесем мы к тебе, а он примет 206". Советские ученые В. А. Лившиц и И. М. Дьяконов тот же документ прочли правильно: "В этом сосуде из виноградника узбари, называемого Хипдукан, вина 16 мари"^*.

^* (См.: Б. Я. Ставиский. Между Памиром и Каспием. М., 1966 стр. 181-191.)

Сохранились в нисийских документах на черепках записи о чиновниках, о жрецах огня - "атуршпатах", о "тагмадарах", носивших парфянские имена Фрабахтак и Фрафарн и, видимо, командовавших теми пленниками, которые были уведены в глубины Азии после поражения Марка Красса в 53 г. до н. э. при Каррах, или их потомками.

Когда-то греческий писатель Филострат писал о знакомой уже нам парфянской принцессе Родогунде: "Мне кажется, мальчик, ты чувствуешь ее красоту и хоть немного хочешь о ней услышать. Слушай же! Она приносит жертву богам и благодарность... она молится, чтобы боги и впредь дали ей побеждать врагов, как она победила их теперь... Глаза у нее, меняя свой цвет, от голубых переходят в темно-синие, получая свою веселость от данного настроения, свою красоту - от природы, повелительный взгляд - от сознания власти... Смотри же, мальчик, что тебе следует знать: цветущие губы вполне одинаковые, рот изящный, им она перед трофеем произносит молитву; а если бы мы захотели ее услышать, следует думать, она заговорила бы по-гречески"^*.

^* (Филострат Старший. Указ. соч., кн. II, стр. 5.)

Статуя Родогунды из Нисы. Мрамор. II в. До н. э. Ашхабадский музей

Мы стоим перед мраморной Родогундой из Нисы и мысленно переносимся в то далекое время. Мы видим нежные руки, строгое лицо и прекрасные, совершенные по своей форме губы. Они молчат. Но зато все кругом, весь этот мертвый город наполняется гулом голосов. Говорят стены храмов, сокровища из "царского заповедника", говорят развалины домов... Самый ясный и громкий пока голос у документов из архивов дворца. Это не греческая речь, которую ждал Филострат от парфянской царицы, это язык парфян, создавших великую среднеазиатскую и иранскую империю.

Почти ровесником Парфии было Греко-бактрийское царство, тоже отколовшееся от державы Селевкидов в середине III в. до н. э.

Одна за другой области в верховьях Амударьи были присоединены к основному ядру Бактрии. Греко-бактрийские цари были типичными эллинистическими монархами, жестокими и непреклонными. Один из исследователей Средней Азии так писал о них: "Стоящий в Бактрии, на скрещении путей, грек, который правой рукой мог перелистывать веды брахманов Индии и наски маздеистов Средней Азии и Ирана, а левой рукой потрясать засовы, которыми заперты были ворота Великой китайской стены"^*.

^* (Эти слова принадлежат историку К. Лассену (см. кн. "К истории греческих и индо-скифских царей в Бактрии", изданную на немецком языке в Бонне в 1838 г.).)

У нас есть возможность познакомиться с ними поближе, рассмотреть их лица благодаря сохранившимся монетам тех времен.

На серебряной тетрадрахме портрет Диодота I - основателя царства. Покатый лоб, длинный нос, толстая шея, курчавые волосы, перевязанные лентой. Умное лицо хитрого, целеустремленного, расчетливого человека. На обороте - Зевс, мечущий молнии, у ног - венок, рядом орел, с одной руки свисает эгида. Тут же надпись - "царь Антиох". Диодот формально признает Селевкидов, но чеканит монету все же со своим портретом - прерогатива верховного государя. Он, наверное, считал Зевса покровителем своего рода и заказал статую наподобие хорошо известных в Греции. Эту статую изобразили на монете.

Само имя Диодот переводится как "богом (Зевсом) данный".

Монета Диодота I. Серебро. III в. до н. э. Государственный Эрмитаж

Монета Диодота II. Серебро. III в. до н. э. Государственный Эрмитаж

Движение за сепаратизм в Бактрии завершилось при его сыне Диодоте II. Он правил всего пять лет (230- 225 гг. до н. э.). На монетах мы видим еще достаточно молодого царя, красивого, у него правильный прямой, чуть оттянутый вниз нос (семейная черта), легкие складки вокруг рта и на лбу. На оборотной стороне монеты - тот же Зевс с молнией и орлом. Он унаследован от отца. Но если отец еще чеканил на монетах "царь Антиох", то сын ставит свое имя.

Зевс не помог этой династии. Ее сверг предприимчивый грек из далекого города Магнессии - Евтидем. Если бы не он, то третьего царя тоже звали бы, наверное, Диодотом - эллинистические цари одной династии любили повторять одно или два имени: Птолемей, Антиох, Селевк... Обилие династий в Бактрии породило пестроту имен.

Этот век, в который процветали бесчисленные культы, множились религиозные клубы, был по существу глубоко циничным веком. Царей чтили как богов, возводили их мифические родословные то к Аполлону, как Селевкидов, то к Дионису и Гераклу, как Птолемеев, а в богов верили больше по привычке. Самодержавный мощный царь, хорошо бы просвещенный, но обязательно сильный,- вот реальная опора мира, и, к нему обращаясь, подданные говорили: "Других богов нет, либо они далеко, либо они не слышат, либо не обращают на нас внимания; но ты здесь, и мы можем тебя видеть не в дереве или камне, но в живом виде"^*.

^* (См.: В. Тарн. Эллинистическая цивилизация. М., 1949, стр. 68.)

Евтидем стал чеканить на своих монетах Геракла - покровителя его рода. Герой полулежит, опершись на грозную палицу (за образец Евтидем взял огромную статую Геракла, созданную Лисиппом в IV в. до н. э.). Сокрушивший Диодота Евтидем мог, подобно Гераклу, завершившему свои труды, теперь наслаждаться славой и покоем. У царя молодое лицо, умное, волевое, массивная шея, кудрявые короткие волосы. Обращают на себя внимание мощные надбровные дуги, мясистый нос с горбинкой, глубоко посаженные глаза. Более 30 лет правил Евтидем Бактрией. Как изменился он за это время? Об этом говорит монета, выбитая в конце его правления. На ней старый, обрюзгший человек. Щеки его оплыли жиром, шея налилась кровью, лоб избороздили глубокие морщины, углы рта с чуть поджатыми губами резко опустились. Во всем облике царя усталость и опустошенность. Только взгляд его по-прежнему властен.

Ко времени правления Евтидема относится последняя попытка Селевкидов вернуть отложившиеся от них земли на востоке. Антиох III, селевкидский царь, прозванный Великим, разбил Евтидема и обратил в бегство десятитысячную армию царя. Между униженным Евтидемом и послом победоносного Антиоха, Телеем, состоялись переговоры. И тогда Евтидем, прирожденный политик, заявил, что Антиох поступает несправедливо, пытаясь лишить его царства. Не он первый восстал против Селевкидов. Наоборот, он покарал и уничтожил род изменников. "Долго говорил так Евтидем,- пишет Полибий,- и наконец просил Телея оказать ему услугу в мирном посредничестве и убедить Антиоха оставить за ним царское имя; если Антиох не исполнит его просьбы, то положение обоих станет небезопасным. На границе (продолжал он) стоят огромные полчища кочевников, угрожая им обоим, если только варвары перейдут границу, то страна наверное будет завоевана ими"^*. И Антиох внял уговорам. Мир был заключен, Евтидем остался суверенным правителем. Антиох даже выдал свою дочь замуж за сына Евтидема Деметрия и предоставил ему большие военные силы для покорения Северной Индии.

На исход этих переговоров оказал влияние тот немаловажный факт, что оазисы и долины, заселенные горожанами и земледельцами, уже ощутили на себе холодное дыхание кочевой степи. И наиболее дальновидные политики, Антиох III и Евтидем, поняли, что перед лицом надвигающейся опасности нет места для частных и мелких конфликтов.

Монета Евтидема I. Серебро. III в. до н. э. Государственный Эрмитаж

Монета Евтидема I. Серебро. III-II вв. до н. э. Государственный Эрмитаж

Антиох Великий, правитель большей части бывшей державы Александра Македонского, мечтал не только о Бактрии на востоке, но и о Греции на западе. Как Александр, он совершал жертвоприношения на развалинах Трои. Как Ксеркс, он переправлялся через Геллеспонт и встречал греков в Фермопильском ущелье, но был разбит вместе со своими тремя слонами, этими древними "танками", взятыми на вооружение Александром и его последователями после похода в Индию. И одновременно Антиох III - это прообраз будущих восточных эллинистических правителей, борцов с Римом. Антиох встретился с Ганнибалом в Тире, куда великий полководец прибыл и где мог посвятить Антиоха Великого в средиземноморские дела. В Египте, используя династический брак, Селевкид старался противостоять давлению молодого алчного италийского государства, рвущегося к мировому господству. Но империя Селевкидов слабела. После смерти Антиоха III ее цари стали фантастическим воплощением безумств и распутства: Антиох IV однажды после успешного похода, на пиру, после долгих декламаций и шутовских представлений, в которых он принял участие, приказал внести себя завернутым в ткани и положить на стол среди пирующих придворных. При звуках музыки закутанная фигура поднялась, ткани упали, и перед изумленными гостями предстал голый царь. Через минуту он уже носился по зале в вихре идиотского танца.

Преемник и сын Евтидема бактрийский царь Деметрий унаследовал от отца властный, пронзительный взгляд, рот с презрительно поджатыми губами. Мощная шея, тяжелые надбровья, суровый, непреклонный взор - таким он предстает перед нами на своих монетах. На голове у него шлем в виде головы слона с загнутыми бивнями - свидетельство успешных походов в Индию. Деметрию очень хотелось походить на другого завоевателя, несравненно большего по масштабу, чем он, на Александра Македонского. Того тоже иногда на монетах, правда после смерти, изображали в таком шлеме. На оборотной стороне монет Деметрия стоящий Геракл со шкурой льва и палицей - реплика с греческой статуи. Но на голове Геракла убор в виде венца - это атрибут другого бога - бога Солнца, древнего иранского Митры. В ту эпоху, когда греческая культура, религия и искусство взаимодействовали с восточными - иранскими, египетскими, индийскими, возникали божества-гибриды, и один из них - Геракл-Митра - попал на монеты царствовавшего на далеком Востоке грека.

После Деметрия престол занял Антимах. Судя по портретам, это был умный, пожалуй, даже тонкий, несколько иронического склада человек. В уголках его рта таится усмешка, глаза слегка прищурены. На царе берет и диадема, от которой сзади спускаются ленты. Он тоже был удачливым завоевателем: прошел со своими войсками Фергану и, возможно, подчинил на какое-то время Восточный Туркестан и страну хуннов. Вероятно, его берет - такой же символ победы над этими странами, как шлем на голове Деметрия - символ успехов в Индии. На обороте монет Посейдон в плаще, с трезубцем и пальмовой ветвью. Почему вдруг Посейдон, а не Геракл, патрон Деметрия и Евтидема? Почему в горной стране покровителем царя избирается бог океанских пучин? Может быть, в ознаменование какой-нибудь победы на воде, на Инде или Оксе, а может быть, в Посейдоне видели покровителя плодородия и бога орошающей землю воды или бога скота..?

Монета Деметрия. Серебро. II в. до н. э. Государственный Эрмитаж

Монета Антимаха. Серебро. И в. до н. э Государственный Эрмитаж

Но продолжим осмотр "портретной галереи" бактрийских царей. Обратимся теперь к серебряной тетрадрахме Евтидема II. Мы видим на ней стоящего Геракла с венцом, как у Митры, с венком в руке: Евтидем старался подчеркнуть, что является законным наследником своих отца и деда - Деметрия и Евтидема I. Мы мало знаем с его царствовании, правил Евтидем недолго, а монеты рисуют образ слабого и незначительного человека, капризного, всем недовольного, с насупленными бровями, одут ловатыми щеками, поджатыми губами.

Но вот на монетах появляется Евкратид - основатель новой династии. Свергнув потомков Евтидема, он объявил себя сначала царем-спасителем, а потом, утвердившись на троне, великим царем. На первых порах Евкратид чеканил на оборотной стороне фигуру стоящего Аполлона, потом, сделавшись полноправным властителем,- двух конников - Диоскуров, сыновей-близнецов Зевса и Геры. Он был непостоянен в выборе божественных покровителей, часто на его монетах встречаются изображения богини победы Ники. Портрет его не менее выразителен, чем портреты других правителей,- правильные волевые черты лица, целеустремленный взгляд. На голове нередко бактрийский шлем.

Наконец, перед нами его сын Гелиокл - убийца отца, взошедший на бактрийский престол, перешагнув через труп Евкратида. Короткий нос, низкий лоб, короткая толстая шея, выдвинутая вперед верхняя губа. Гелиокл, как пишет историк, "не скрывая отцеубийства, убил его (Евкратида), как врага, и через кровь его провел колесницу и непогребенным велел выкинуть его труп"^*. При этом на монетах он чеканил "дикойон" - что значит "справедливый".

^* (Юстин, XLI, 6. В истории греко-бактрийских царей много неясного. Например, оспаривается родство Евкратида с Селевкидским домом. Полагают, что Евкратида мог убить не Гелиокл, а его брат Платон. Есть и другие спорные моменты.)

Французские археологи раскопали в Северном Афганистане, рядом с границей СССР, древнебактрийский город Ай-Ханум. Здесь открыт дворец - большая и сложная архитектурная постройка с двором площадью 136X108 м. На эллинский манер вокруг двора тянется колоннада, вход украшен пропилеями. Коринфские капители, настенные рельефы с мордами львов, антефиксы с пальметами. Но дворцовый парадный зал с восемнадцатью колоннами связан с ахеменидской архитектурной традицией. Там же был раскопан мавзолей, вероятно, основателя города. Некий грек Клеарх совершил путешествие в Дельфы, скопировал там сентенции оракула и по приказу Кинея, правителя, начертал их на его мавзолее.

Монета Евтимеда II. Серебро. II в. До н. э. Государственный Эрмитаж

Монета Евкратида. Серебро. II в. До н. э. Государственный Эрмитаж

Монета Гелиокла. Серебро. II в. До н. э. Государственный Эрмитаж

Подобно греко-бактрийским монетам, находки из Ай-Ханум демонстрируют сочетание эллинских и восточных, греческих и иранских черт культуры.

Сходный по своей сути, по своему духу памятник был исследован советскими археологами в Южном Таджикистане - городище Саксонохур. Эти города относятся к эпохе расцвета Греко-бактрийского государства, которая кончилась в середине II в. до н. э.

Предостережение Евтидема о северных варварах было не безосновательным. В середине II в. до н. э. на Бактрию и Парфию, как смерч, налетели полчища северных кочевников. Парфянским царям удалось отстоять свою независимость, бактрийцев они сокрушили. Бактрию наводнили варварские племена. Один из их знатных родов - Кушаны - в I в. до н. э. создал новое государство. Кушанская держава стала быстро расти и вскоре превратилась в мощную империю, поглотившую и Согд, и Бактрию, и Северный Инд, и Восточный Иран, и Афганистан.

Только руины дворцов, когда-то поражавших своей роскошью, настенными росписями и прекрасной скульптурой, остались от некогда могущественного царства Кушан. Только развалины сохранились и от дворца кушанского аристократа в Халчаяне (Южный Узбекистан). Но среди этих развалин были найдены драгоценные произведения искусства. В главном зале у стены когда-то стояли статуи правителей, над ними изображены фигуры Геракла, Ники и Афины. По бокам располагались представители местной знати. По верху стены тянулся фриз, на котором юных танцовщиц сменяли мальчики с гирляндами цветов, а их в свою очередь - скоморохи. На другой стене отряд лучников мчался в атаку на конях. Некоторые из найденных в завалах голов царей с хищным, резко очерченным профилем очень похожи на портреты кушанского царя Герая, выбитые на его монетах. Может быть, этот дворец принадлежал правителям из кушанского рода?

Фалар с боевым слоном. Серебро. II-I вв. до н. э. Государственный Эрмитаж Воины в таких же бактрийских шлемах, как Евкратид

С особым чувством мы смотрим на свидетелей событий двухтысячелетнеи давности. У каждого из них свой характер, свой внутренний мир. Вот перед нами пожилой царь - черты его лица хранят печать тяжких раздумий, а вот молодой - волевой, красивый, мужественный воин с суровыми складками вокруг рта.

Великолепно умели мастера бактрийского и кушанского времени обрабатывать драгоценные металлы. Замечательные чаши и фалары вышли из их рук. На них мы видим и боевых слонов с башенками на спинах (в башенках воины в таких же бактрийских шлемах, как Евкратид), и крылатых богинь, и сцены свадебных пиров и битв, и просто цветущие растения и лозы винограда.

В далеком Пермском крае была найдена серебряная чаша, сделанная, вероятно, в кушанскую эпоху и по торговым путям попавшая на "край света". На ней изображено венчание царя. Мужчина и женщина в богатых одеждах сидят на покрытом ковром троне, с ножками в виде львиных лап. Он держит бокал, она - цветок. А вокруг идет веселье. Барабан и флейта надрываются, чтобы гости, уставшие от выпитого вина и съеденных яств, не знали скуки. Играют небесные музыканты. Эту роль, по индийским преданиям, брали на себя обезьяны: на блюде мы видим двух обезьянок с барабаном и флейтой. Царя венчает птица - в Ригведе рассказывается о птице Гарутмант, которая олицетворяет солнце и приносит счастье и изобилие,- видимо, это она и есть. Вот мужчина с кубком и двумя кувшинами, дальше нагой раб с огромным бурдюком, двое слуг хотят зарезать для пира кабана. И вдруг мы видим бородатого большого мужчину, сидящего на скамейке, облокотившись на подушку, с дубинкой в руке, и маленького старца с бородой, почти лысого, тоже сидящего на скамейке. В первом, с палицей, нетрудно узнать отдыхающего Геракла. Так его изображали на монетах Евтидема. Греческий герой на свадебном приеме восточного царя, среди образов Ригведы! Такова была эпоха, такова была культура Кушанского царства, заимствовавшая образы из индийского эпоса, унаследовавшая характерные черты античности и взращенная на почве самобытного среднеазиатского искусства. А старик? Может быть, это отец жениха или невесты? А может быть, персонаж драмы Еврипида "Силей". Сюжет ее таков. Геракл был продан Гермесом в рабство Силею - жадному владельцу виноградников, на которых работали сатиры и силены. Геракл, подученный сатирами, разбил бочку вина, вырвал лозы и устроил в отсутствие хозяина пирушку для всех работников. Явившийся Силей с яростью набросился на Геракла, а тот с добродушием и спокойствием, достойным сына Зевса, сказал ему: "Располагайся-ка да выпьем, за этим делом ты можешь хоть сейчас испробовать, точно ли ты сильнейший". Тот, конечно, обругал Геракла, а в ответ герой наговорил ему дерзостей. Ссора закончилась убийством жадного хозяина.

Может быть, на блюде изображена сцена пира Геракла с силенами (сидящий Геракл и старик напротив него) и ссоры его с хозяином (Геракл замахивается палицей, а Силей нападает с ножом)?

Чаша со сценой пира. Серебро. III - V вв. до н. э. Государственный Эрмитаж Греческий герой на свадебном пире восточного царя

Еще Александр привил на Востоке вкус к греческому театру. Когда его огромное войско останавливалось на длительный отдых, он приказывал ставить пьесы Эсхила или Аристофана. После его смерти в Иране и Средней Азии в течение многих веков продолжали увлекаться классической драмой и комедией. Увлечение это в какой-то степени сохранилось и в эпоху средневековья.

Интересно среднеазиатское блюдо, украшенное изображением героев из пьес Еврипида. Это как бы иллюстрация к сборнику его драм.

Вот сидит женщина со связанными руками, рядом мальчик, которого охватил Геракл. Обезумевший герой убивает сына, а рядом его жена, связанная и бессильная Мегера. Далее царь Тезей. Он поверил письму самоубийцы Федры, в котором сообщалось, что Ипполит, сын Тезея, домогался ее любви. Царь в гневе. Кажется, мы слышим, как он говорит слова, вложенные в его уста великим драматургом:

Затем перед нами возникает Беллерофонт, захотевший на Пегасе вознестись на Олимп, но рухнувший на землю.

Полны трагизма сцены со слепым царем Пелием. Чтобы вернуть отцу молодость, дочери решают принести его в жертву, приняв злобные речи Медеи за добрый совет. Мастер прекрасно изобразил старика в жалкой, беспомощной и доверчивой позе.

Нужно представить себе вельможу где-нибудь на пиру во дворце восточного царя или среди друзей, только что выпившего вино, откинувшегося назад и поднявшего вверх чашу. Медленно вращает он ее и рассматривает сцены. Вино мутит ему взор, и фигуры начинают двигаться. Перед ним возникают хорошо знакомые сцены из пьес, которые так часто ставили в придворном театре.

Античный мир, его герои и мученики, его злодеи и боги воплощены в этих изделиях. Когда-то на туманных киммерийских берегах вызывал их из Аида Одиссей. Теперь они стали привычными образами, тысячи раз повторенными и в мраморе, и в бронзе, и в трагедиях, и в стихах. Они завоевали Восток.

Продолжая мысль С. Рейнака, мы можем сказать, что искусство восточного эллинизма с огромной силой выразило идею смешения культур, идею духовного и культурного единства, хотя бы в пределах Среднего и Ближнего Востока, в какой-то мере идею космополитизма.

Крупным древним государством на территории Средней Азии был Хорезм, лежавший в низовьях Оке а (Амударьи). Что знали бы мы о нем без археологии? Имена некоторых царей, немногие факты военной и политической истории. Вот и все. Затерянные в песках дворцы и города Хорезма долгие годы хранили глубокое молчание. Лишь ученые-археологи, отправившиеся на поиски исчезнувшего времени, вновь населили их людьми, дали им вторую жизнь.

Одной из ярчайших страниц в истории археологических работ в Хорезме являются раскопки древней крепости Кой-Крылган-Кала.

До начала работ виден был только занесенный песком круглый замок, сглаженные очертания башен, полускрытые барханами стены. Прошли годы тяжелого труда, прежде чем удалось полностью открыть его. В пыли, которую поднимали транспортеры, на жаре, среди грохочущих бульдозеров иногда можно было видеть людей, склонившихся над обрывком миллиметровки или над рисунком палкой на песке ("не наступи на мои круги!") и с самозабвением споривших о том, как построена крепость, для чего она служила.

Высокий замок имел у подножия кольцеобразную застройку. Все это было обнесено круглой стеной. Когда археологи раскопали первые комнаты, стало ясно, что остальные расположены симметрично и можно копать сразу по намеченным аналитически границам. В этом было много волнующего, это казалось началом раскрытия секретов величественных руин. В нижнем этаже центрального цилиндрического здания находились два огромных зала, а по бокам шесть комнат поменьше (по три с каждой стороны). Две лестницы соединяли оба зала с верхними помещениями. Залы имели длинные узкие проемы в огромной толще стен - окна. Но в одном помещении окна отсутствовали. Именно этой "темной комнате" суждено было стать концом нити, которая привела к разгадке тайны Кой-Крылган-Калы.

Выяснилось, что у этой комнаты есть еще одна особенность: по какой-то причине ее стремились тщательно изолировать от всего мира. В смежном с ней зале построили глухую стену, чтобы не только преградить доступ в нее, но и замаскировать ее. Тот, кто спускался в этот зал, не должен был даже подозревать, что за стеной есть целый отсек. Более того, если кто-нибудь какими-то путями узнал бы о существовании за этой стеной таинственной "темной комнаты" и, пробив стену, захотел воровски проникнуть туда, он попал бы в ловушку - огромную яму, вырытую за стеной и занимавшую всю огороженную площадь зала.

Но и это еще не все. Древние строители замуровали весь блок помещений, выходящих в западный зал. Они заложили лестницы, которые вели в него. А поверх закладок поставили стену кольцевидной стрелковой галереи верхнего этажа. Лестницы, ведущие в восточный зал, оставались открытыми, и, разгуливая по стрелковой галерее, каждый мог спуститься туда. Ступени их, между прочим, сильно стерты.

Хорезм как полуостров или даже остров оседлости далеко вдавался в море кочевой степи. Оно омывало его со всех сторон, и нигде в Средней Азии не было такого полного и тесного контакта оседлого и кочевого мира, как в этом радоне.

Может быть, в Кой-Крылган-Кале нужно искать отпечатки влияния степной периферии, где жили номады сако-массагетские племена?

На Нижней Сырдарье были раскопаны очень древние мавзолеи. В них погребали прах кремированных вождей. Расположенные крест-накрест помещения в массивных кирпичных круглых мавзолеях поразительно напоминают планировку Кой-Крылган-Калы. Сакские мавзолеи строились так потому, что крестовидная планировка повторяла знак солнца. Еще Геродот писал, что солнце - главное божество у массагетов. Бог солнца у иранцев, Митра, имел своим символом тоже крест. Само слово "Хорезм" можно толковать как древнеиранское выражение "страна солнца". Нельзя ли предположить, что замок Кои-Крылган-Кала построен по типу этих древних сако-массагетских мавзолеев? Более того, не является ли он тоже мавзолеем, но мавзолеем грандиозным, мавзолеем не кочевого вождя, а хорезмийского царя, деспота, властелина огромного оазиса?

Действительно, строгая регулярность расположения залов и комнат нижнего этажа наводит на мысль о том, что здесь вряд ли жили люди. Если это храм, то где же святилище, где кумир или алтарь, центр всей храмовой постройки, на котором сосредоточивалось внимание верующих? Его нет. Зато есть загадочная "темная комната". Вспомним пирамиды Египта и царские гробницы у Фив. Покойника в них тщательно запрятывали, чтобы никто его не потревожил и не ограбил бы заваленные золотом погребальные комнаты, двери в склеп запечатывали. Кстати, и в Кой-Крылган-Кале были найдены оттиски на глине каких-то печатей. Вспомним, как плотно замуровывали комнаты одну за другой строители царской сокровищницы в Нисе. Если предположить, что в "темной комнате" похоронен был какой-то хорезмийский царь, то все станет понятным. Однако, как ни маскировали вход в "темную комнату", она все же была ограблена. Были пробиты своды, и грабители вынесли все ценное.

Реконструкция Кой-Крылган-Калы. Среди полей и виноградников Хорезмского оазиса высилась эта крепость-храм, крепость-мавзолей

Как хоронили царя? Мы не знаем. Мы можем только высказать некоторые предположения.

На верхнем этаже археологи обнаружили следы сильного огня. Бушевал ли здесь пожар или горел огромный погребальный костер? Скорее всего, здесь сожгли труп, а вместе с ним и многочисленные культовые предметы (в этой части памятника найдено много терракотовых статуэток, миниатюрных сосудов, ритонов, предназначенных для культовых возлияний, керамики с изображениями сцен из мифов и т. п.). В сакских мавзолеях крестовидной планировки, о которых уже говорилось, захоронение производилось по обряду кремации. Но после того как погасли кровавые языки пламени погребального костра, лизавшие гроб владыки, во что спрятали его прах, как выглядела похищенная грабителями урна? Урны царя мы никогда не увидим, но в окрестностях Кой-Крылган-Калы были найдены обычные, рядовые урны для простых людей. Вот одна из них. На ней изображен сидящий мужчина (под ним ящичек для праха умершего). Лицо у него длинное, с огромными глазами, горбатым носом. Открытая грудь, короткий, запахнутый на левую сторону кафтан. Там, где были найдены подобные статуарные урны, находили угольки и недогоревшие остатки костей человека. Видимо, и царь был похоронен в урне такого же типа, только побольше и побогаче.

Из туманных догадок постепенно стала вырисовываться история крепости. Итак, был построен огромный мавзолей, предназначенный для погребения царя. Когда царь умер, на верхнем этаже мавзолея установили труп и развели, большой погребальный костер. Потом собрали пепел в золотой или серебряный сосуд, вероятно, напоминавший по форме глиняные урны с изображением людей. Урну установили в "темной комнате". Потом комнату тщательно изолировали от внешнего мира, замуровали лестницы, которые вели в зал, соединявшийся с этой комнатой, и перепланировали верхний этаж так, чтобы совсем скрыть их от глаз.

Мавзолей хорезмийского царя был одновременно и храмом, и крепостью. Все подступы к нему тщательно охранялись, мощные стены были снабжены бойницами, а вокруг самого здания возвышалась вторая стена.

Перенеситесь в ту далекую эпоху, в IV-III вв. до н. э., когда эта крепость-храм, крепость-мавзолей возвышалась среди полей и виноградников Хорезмского оазиса. Подойдите к ней с востока. Вас встретят две огромные, выдающиеся вперед башни и две стены, заходящие одна за другую. Чтобы попасть внутрь, вам придется пройти по узкому пространству между этими стенами, затем по небольшому вестибюлю и длинному узкому коридору. Со всех сторон на вас будут направлены луки охранников, малейшее враждебное действие вызовет град стрел. Каждого входящего ощупывают внимательные глаза стражи. Но чтобы войти в сам храм, подняться на его верхний этаж, вам понадобится пройти по пандусу, изогнутому вокруг небольшой башни. Она вся покрыта бойницами, и вы пойдете по этому круто поднимающемуся проходу на второй этаж, так что ваш правый бок будет повернут в сторону бойниц. Щит у вас висит на левой руке, вы беззащитны, и единственное ваше спасение - идти кротко и тихо, всем видом выражая почтение и лояльность...

Все комнаты нижнего этажа с урнами усопших царей и цариц тоже были замурованы. На верхнем этаже, восстановленном после погребальных костров, совершались какие-то культовые действия. Быть может, здесь поклонялись солнцу - у народов, хоронивших покойников по обряду кремации, было распространено обожествление солнца. Им представлялось, что, сжигая труп, они становятся сопричастными судьбе этого светила - божества.

Некоторые находки вызвали особый интерес. Среди них обломок керамического диска. По-видимому, весь диск имел три зоны, покрытые орнаментом. Во внешней начертаны треугольники, во второй - насечки через правильные расстояния, в третьей - одинаковые мужские головы, расположенные по кругу тоже через одинаковое расстояние. Были найдены и другие диски, без изображений, с одними насечками, а также кольцевидные ободки, в которых свободно вращались диски. Не примитивные ли это угломерные и астрономические инструменты типа астролябии? Один из таких инструментов через тысячу с лишним лет после сооружения Кой-Крылган-Калы описал великий хорезмийский ученый Бируни: "Высота в полуденном круге измеряется с помощью кольца, укрепленного в плоскости полуденного круга так, что плоскость кольца совпадает с плоскостью полуденного круга. Ее определяют с помощью алидады, снабженной двумя диоптрами... Алидада может быть также круглой, и в этом случае ее внешняя часть касается внутренней части кольца и удерживается на поверхности кольца с помощью держателей на алидаде, скользящих по нему либо сверху и снизу (в виде скоб), либо в середине его внутренней части - в виде шипов, ходящих по расположенному против них пазу, выточенному в кольце. Это кольцо вместе с кругом алидады и есть те два кольца, о которых говорит Птолемей"^*,- пишет Бируни, ссылаясь на инструменты эллинистического астронома Клавдия Птолемея. Астролябия такого типа была известна очень давно, и нет ничего удивительного в том, что она оказалась в Кой-Крылган-Кале. А диск с головами? Он тоже имеет аналогии. В египетском храме в Дендерах был найден круг со знаками Зодиака, в котором деление произведено четырьмя женскими фигурами в конце двух взаимно перпендикулярных диаметров. Между стоящими четырьмя фигурами по две сидящих с поднятыми руками, все они делят окружность на 12 частей.

^* (Abu Rayhan Muhammad b. Ahmad al-Biruni. Al-Qanunul-Mas'udi (Canon Masudicus), I-III. Heyderabad, 1954-1957, p. 362.)

Центрическая и округлая планировка крепости наводила на мысль о почитании астральных символов и астральных божеств - Солнца, Луны, звезд. А тут еще инструменты... От астрального храма-мавзолея один шаг до обсерватории, особенно в эпоху эллинизма, когда повсюду расцветала рационалистическая наука.

Вероятно, жрецы храма-мавзолея были и астрономами, наблюдали за положением планет и звезд на ночном небе, вычисляли в зависимости от этого сроки земледельческих работ, подобно египетским жрецам, следившим за Сириусом.

Действительно, бойницы верхней галереи были прекрасными смотровыми окнами. А здание было очень точно ориентировано по азимуту восхода солнца в середине периода между весенним равноденствием и летним солнцестоянием. Эта линия составляла прямой угол с направлением на яркую звезду Фомальгаут, которую весьма почитали на Востоке. Она была посвящена вавилонскому богу Эа - повелителю водной стихии и богу мудрости, связана в древних поверьях с водой; звезду эту посвящали Анахит - богине плодородия и вод, дающих земле жизнь. Множество фигурок Анахит с плодом граната или яблоком у груди было найдено в этой крепости-храме. Богине благодатной влаги был посвящен и глубокий колодец, вырытый в полу того зала, который соединялся с сокровенной замурованной "темной комнатой". Это был не бытовой, а ритуальный колодец. Погребальные помещения с его помощью как бы соприкасались с землей, увлажненной грунтовыми водами,- священной стихией богини-матери Анахит.

Древние религии очень сложны и запутанны. Кроме Анахит в Средней Азии почитали Сиявуша - среднеазиатского Озириса - бога умирающей и воскресающей природы. Покровитель земледелия Сиявуш был убит злым Афрасиабом, но потом воскрес как божество земледельцев. С тех пор его смерть чередуется с воскрешением. Так умирают зимой и воскресают весной злаки, деревья, трава, цветы, виноград...

С героем-богом Сиявушем связан культ всадника. Изображения всадника в десятках вариантов были найдены на развалинах крепости - то в виде рельефов на стенках больших фляг, то в виде статуэток из терракоты.

Когда склеивали большую статуарную урну, обнаруженную вблизи крепости-храма, обратили внимание на странный головной убор: из простой шапки торчали уши животного. Ушастые шапки-короны носили хорезмийские цари более позднего времени. Такими они предстают на монетах. На коронах восточных царей часто изображали символы и атрибуты различных божеств, главным образом покровителей династий. Покровителем хорезмийского царского рода был Сиявуш. Хорезмийские цари выводили свой род от его потомков и называли себя Сиявушидами. Не изображен ли на погребальных урнах сам бог Сиявуш? Или, быть может, погребенный хорезмиец перевоплотился в этого божественного персонажа?

Храм-мавзолей, храм-обсерватория, где астральные культы сочетались с культами божеств плодородия - Анахит и Сиявуша... Храм-крепость, тщательно охранявшаяся... Но где жили жрецы? Несколько позднее, после захоронения главного покойника, после того как была замурована и замаскирована "темная комната", пространство между основным цилиндрическим зданием и крепостной стеной было застроено десятками мелких комнат бытового, складского и хозяйственного назначения. Вот здесь-то и жили жрецы со своей прислугой, здесь находились под постоянной охраной храмовые рабы, размещались воины, несшие караул на стенах и в башнях крепости, здесь держали запасы, увеличивавшиеся ежегодно за счет богатых приношений окрестных крестьян и горожан. Кладовые с огромными, расписанными красными спиралями хумами для вина или зерна, жилые комнаты с сосудами, врытыми в пол, с ямками и очагами. Остатки камышовых крыш, выкладки из кирпичей на полу, мельничные жернова и зернотерки, тысячи черепков посуды, бусы, обломки стекла, железные ножи, бронзовые пряжки, колокольчики, оселки, костяные предметы, терки, лощила, отбросы заполняют эти комнаты.

Но обратимся теперь к другому памятнику древнего Хорезма - Топрак-Кале. Огромный замок III - начала IV в. н. э. изучен достаточно тщательно. Это не храм. Топрак-Кала - развалины дворца хорезмшаха. Мы можем теперь разгуливать по его залам, касаться стен, садиться на суфы, бродить по коридорам, заходить в гарем и в казарменные помещения его башен, а в музеях рассматривать скульптуру и стенную роспись.

По длинному наклонному пандусу идем во дворец, стоящий на высоком цоколе (почти 14 м). Величественные его башни поднимаются более чем на 30 м. Стены украшены вертикальными пилястрами. Лучи солнца, освещая их, создают постоянно меняющуюся игру света и тени. Мы проходим мимо небольшой башенки, где находились стражники. У самого края крыши стоят большие алебастровые статуи. Входим во дворец и попадаем в парадный коридор, который ведет нас вдоль росписей с растительными побегами, цветами, плодами и травами в парадные залы. И вот мы в огромном зале - "Зале царед"^*. Останавливаемся, пораженные величественным зрелищем. Напротив входа на высоких суфах и в нишах, отделенных друг от друга ажурными решетками, статуи хорезмийских царей в окружении их божественных патронов и царедворцев. Все статуи ярко раскрашены. На стенах роспись, тоже яркая, бросающаяся в глаза: на синем фоне белые и красные лилии...

^* (Само собой разумеется, что эти названия дали залам сами археологи.)

Долго стоим мы перед ЭТИМИ молчаливыми изваяниями, затем переходим в соседнее помещение. Это огромный "Алебастровый зал". Его стены покрыты белой алебастровой облицовкой. Сворачиваем налево и попадаем в третий зал - "Зал побед". И снова мы перед скульптурными группами. Ниши украшены горельефами. Здесь представлены цари, над головами которых летящие Ники - богини победы - держат победные венки. Так изображали царей на монетах древнего Хорезма и Парфии. Так изобразили хорезмийских царей и в этом парадном и официальном зале.

Но пойдем дальше. Перед нами "Зал темнокожих гвардейцев". В нишах тоже статуи царей, а между нишами, у стен, на специальных волютообразных подставках - на двух огромных узорных завитках - парные фигуры темнолицых воинов в панцирях и со щитами. Кто эти смуглые гвардейцы, которые оказались изображенными в комнате хорезмийского царя? Предполагали сначала, что это негры-рабы, привезенные из Африки и составлявшие гвардию царя. Позднее говорили, что это представители смуглых дравидоидных племен Индии (связи с Индией особенно в Кушанскую эпоху были очень тесными).

Входим в следующее помещение - "Зал оленей". На его стенах скульптурный фриз с изображением оленей, пасущихся среди деревьев и виноградных лоз. Над этим фризом другой: фантастические грифоны с орлиными клювами, большими крыльями, мощной грудью и звериными лапами.

Наконец, перед нами самый загадочный зал. Огромное квадратное помещение, в стенах ниши, но в них не цари, не воины, не боги, и даже не жены царей, и не царедворцы. В них в вихре вальса кружатся пары... Стройные, изящные женские ножки выглядывают из-под взметнувшегося подола длинного платья. Ноги кавалеров в аккуратных сапожках четко выделывают танцевальные па. Но вместо лиц... безобразные морды. Это маски. Посмотрим на одну из них. Узкое лицо, длинная борода, тонкий нос, большие миндалевидные глаза, словно у выходца из Ассирии или древнего Вавилона. К тому же козлиные уши. Вот другая маска - черное лицо, круглые выпуклые глаза - какое-то фантастическое существо. Это участники мистерий. Мы знаем, что в Средней Азии всюду почитали бога вина Вакха-Диониса. Вероятно, в посвященном Дионису зале Топрак-Калы были изображены вакхические танцы.

Проходим далее по нескольким маленьким комнатам. Перед нами открывается длинный прямой коридор с аркой в конце. Мы вступаем в частные покои дворца, быть может, это женская половина - гарем. Роскошное убранство, массивные статуи и бросающаяся в глаза роспись сменяются камерным, мягким, изящным декором. Двери из небольшого зала с круглыми нишами ведут в маленькие комнаты - спальни жен и детей.

Рядом с гаремом комнаты, в которых, вероятно, жили рабы и прислуга, а за глухой капитальной стеной - мастерские оружейников, где делали луки. Здесь зарыты в пол хумы, в них отмачивали костяные детали этого оружия. Тут же склад боеприпасов.

В комнатах много росписей. Тихие, грустные царевны с прекрасными большими глазами, тонкими губами, мягким овалом лица. В знаменитой комнате "тигра и фазана" мы видим этих животных, изображенных в реалистической манере на красных стенах. В другой комнате перед нами предстает арфистка. Вот сцена сбора винограда, вот царь в головном уборе в виде хищной птицы с жезлом. Интересна комната с фигурами лошадей на красных стенах. В одном из помещений мы встречаем рельефные изображения Анахит - в уже знакомом нам образе богини-матери с плодом граната, прижатым к груди, а в кулуарах одного из парадных залов - такой сюжет: молодой юноша несет свитки - это царский писец. На его шапке знак хорезмийской династии Сиявушидов. Мы хорошо знаем его по монетам царей древнего Хорезма.

Писцы заполняли деревянные дощечки и кожаные свитки списками бесчисленных поступлений дани в царские хранилища, выдавали квитанции, вели учет. Архив таких документов был найден в Топрак-Кале.

Эпоха, о которой мы ведем речь, была временем непрерывного давления на оседлые оазисы кочевой варварской периферии - степных номадов. Дает оно о себе знать и в Топрак-Кале. В "Зале оленей" мы вдруг видим типичного скифо-сарматского оленя с особо переданными, стилизованными огромными рогами. Фон на портретах придворной дамы или царицы в одной из жилых комнат заполнен небольшими красными сердечками - так заполняли фон живописцы в боспорских склепах, вероятно, под влиянием сарматизации быта и искусства этой греческой колонии.

Но Топрак-Кала, твердыня оседлого цивилизованного античного государства, еще гордо высится среди орошенных, тщательно возделанных полей Хорезмского оазиса. Глядя на историю первых веков нашей эры с очень большой дистанции, мы видим, что рабовладельческий мир, собрав все свои силы и ресурсы, консолидировался в четыре большие мировые империи. Это государство Хань, ближе к западу империя Кушан - властителей Средней Азии и Северной Индии, далее Парфия, захватившая Иран и Месопотамию, и, наконец, могучий Рим.

Римские монеты доходят до берегов Индии, китайский шелк идет на запад, прокладывая огромную трансконтинентальную торговую магистраль.

Эти четыре колосса еще прочно держатся на ногах. Но кризисы, восстания и мятежи подтачивают их изнутри. А на их границах бушует и становится все опаснее океан бескрайних кочевых степей, заселенных варварами-кочевниками, жадно смотрящими на богатства древних античных городов и дворцов. Их глубокие рейды в пределы рабовладельческих империй - достаточно тревожный симптом. Лучшие умы античности понимают обреченность своей цивилизации. Наконец, наступает катастрофа. В Европе - завоевания германцев, галлов и гуннов, в Причерноморье - крушение и варваризация античных колоний-городов, в Средней Азии - падение Парфии, Кушанского царства, нашествия хуннов, тюрков, эфталитов и др.