Глава V. Рабочее движение в британских колониях в Австралии во второй половине XIX в.

Развитие капитализма в Австралийском Союзе во второй половине XIX в. привело к значительному обострению классовых отношений, росту рабочего движения. Двадцатилетие (1850-1870) можно рассматривать как переходный период от существования разрозненных мелких профсоюзов к созданию мощных профсоюзных объединений, выходивших за рамки отдельных колоний. Основной формой объединения на первом этапе был небольшой профсоюз, ставивший целью защиту интересов рабочих только своего предприятия.

"Золотая лихорадка" пагубно повлияла, особенно в первой половине 50-х годов, на развитие профсоюзного движения в Австралии. Например, Общество каменщиков, созданное в Мельбурне в 1850 г., распалось вследствие того, что его члены ушли на поиски золота. Восстановлено оно было лишь в 1855 г. То же произошло и с Ассоциацией типографских рабочих Мельбурна, которая возникла в 1851 г. Свою деятельность ассоциация возобновила в 1867 г.

Однако уже в эти годы в Австралии создаются профсоюзные объединения, ставящие перед собой более широкие цели. Примером могут служить Объединенное общество механиков (ООМ) и Австралийское общество прогрессивных плотников и столяров, организованные в Сиднее (первое - в 1852 г., второе - в 1854 г.) прибывавшими в Австралию рабочими - эмигрантами из Великобритании после поражения чартистского движения.

ООМ было создано еще на корабле, на котором британские рабочие ехали в Австралию. Сохранился документ, свидетельствующий об этом факте. "8 октября 1852 г., - указывалось в нем, - на борту корабля "Фрэнсис Уолкер" состоялось собрание, в котором участвовали члены Объединенного общества механиков. Было избрано временное руководство, которому предстояло принять необходимые меры для создания в Сиднее... первого Австралийского отделения Объединенного общества механиков" (цит. по [180, с. 44]).

ООМ, Австралийское общество прогрессивных плотников и столяров, а также другие объединения подобного рода создавались именно как филиалы соответствующих британских тред-юнионов. Следует сказать, что австралийское рабочее движение вообще развивалось под определяющим влиянием английского тред-юнионизма. Оно получало из Великобритании не только идеи, но и руководителей.

Шотландец Дж. Флетчер, прибывший в Австралию в 1852 г., был создателем и руководителем Объединенной ассоциации шахтеров. По приезде в Австралию он начал работать на угольных шахтах в Ньюкасле (Новый Южный Уэльс), принадлежавших Австралийской сельскохозяйственной компании. По его инициативе на шахтах компании был создан первый в истории Австралии фонд помощи при заболеваниях и несчастных случаях, а также проведены некоторые меры по обеспечению безопасности труда шахтеров. Под руководством Флетчера на шахтах компании в мае 1854 г. прошла первая забастовка шахтеров, требовавших увеличения заработной платы. Забастовка кончилась через три недели победой шахтеров, несмотря на то что руководитель компании капитан Браунриг пытался (впервые в истории рабочего движения в Австралии) использовать штрейкбрехеров, доставленных из Мельбурна. 1 мая 1855 г. на шахтах компании вновь была проведена забастовка, длившаяся два с половиной месяца.

В 50-е годы в Австралии началось движение за установление восьмичасового рабочего дня, проходившее под девизом "8-8-8", т. е. "восемь часов работать, восемь часов отдыхать, восемь часов спать". В организации этого движения большую роль сыграл Дж. Стефенс, активный участник чартистского движения в Великобритании, прибывший в Австралию в 1853 г.

Борьбу за восьмичасовой рабочий день начали каменщики Мельбурна и Сиднея. Каменщики Нового Южного Уэльса и Виктории были организованы лучше, чем рабочие других отраслей, поэтому они смогли выступить с такой важной для всего австралийского рабочего класса инициативой. 28 февраля 1856 г. в газете "Сидней морнинг геральд" было напечатано письмо одного сиднейского рабочего-строителя. "Каждый, кто видит каменщиков во время их работы, - писал он, - приходит к заключению, что их профессия - самая тяжелая и что 10 часов такого труда ежедневно могут изнурить даже самого сильного человека" (цит. по [75, с. 59]).

5 марта 1856 г. каменщики Мельбурна провели собрание в отеле "Бельведер". В резолюции, принятой им, в частности, говорилось: "Собрание считает, что сокращение времени работы не только благоприятно отразится на условиях труда, но также приведет к улучшению социального и морального положения рабочих. Собрание обещает использовать все законные средства, чтобы добиться желаемого результата. Для реализации настоящей резолюции создан комитет из двенадцати членов. Комитет должен избрать из своей среды трех делегатов, которые встретятся с предпринимателями, выслушают их мнение по данной проблеме и пригласят в отель "Бельведер" 12 марта 1856 г. на переговоры" [75, с. 61-62]. Предприниматели, прибывшие на эту встречу, попросили отложить решение вопроса на месяц. Тем не менее 26 марта было созвано новое собрание каменщиков, участники которого" потребовали немедленного введения восьмичасового рабочего дня.

Движение каменщиков было поддержано другими отрядами строительных рабочих Мельбурна. Профсоюзы плотников, столяров, штукатуров, кровельщиков также организовали комитеты борьбы за восьмичасовой рабочий день. В апреле 1856 г. в Мельбурне была создана Лига восьмичасового рабочего дня. В резолюции организационного комитета по созданию лиги говорилось, что она должна объединить "рабочих всех профессий и специальностей" для достижения восьмичасового рабочего дня. "Мнение комитета, выраженное в резолюции, - писала 26 апреля мельбурнская газета "Геральд", - основывалось на том, что начатое дело может оказаться в опасности, если оно будет вестись лишь несколькими местными союзами" [75, с. 66]. Уже в 1856 г. строители Мельбурна добились введения восьмичасового рабочего дня.

Движение за восьмичасовой рабочий день развернулось и в Сиднее, хотя и не столь успешно, как в Мельбурне. Еще 22 сентября 1855 г. Австралийское общество прогрессивных плотников и столяров, находившееся в Сиднее, на своем собрании единогласно приняло резолюцию, в которой говорилось, что "рабочий день должен продолжаться максимально восемь часов" [116, с. 82]. Когда же предприниматели отказались установить восьмичасовой рабочий день, строители начали забастовку. Им удалось добиться установления восьмичасового рабочего дня, но, к сожалению, ненадолго. Борьба продолжалась еще много лет и закончилась успешно в 1872 г.

Рабочие Квинсленда добились сокращения рабочего дня в-1866 г., Южной Австралии - в 1873 г., Тасмании - в 1890 г., Западной Австралии - в 1896 г.

Не следует думать, что предприниматели легко шли на сокращение рабочего дня. Не раз с помощью прессы они организовывали широкую антирабочую кампанию. Например, 22 апреля 1856 г. в мельбурнской газете "Геральд" была помещена статья, в которой требования рабочих об установлении восьмичасового рабочего дня назывались "абсолютно самоубийственными". Рабочие, утверждал автор статьи, стали жертвой агитации, начатой "злонамеренными болванами" [75, с. 65].

Большинство предпринимателей соглашались на установление восьмичасового рабочего дня лишь при условии соответственного снижения заработной платы. Они пользовались любой возможностью для того, чтобы восстановить прежнюю продолжительность рабочего дня, и только забастовки рабочих не позволяли предпринимателям осуществлять свои намерения.

Движение за восьмичасовой рабочий день способствовало организованности и сплоченности рабочего класса в борьбе за свои права.

Наиболее крупным выступлением австралийского пролетариата в 50-х годах было восстание рабочих золотых приисков Юрека (недалеко от Балларата, в Виктории). 11 ноября 1854 г. на массовом митинге старателей Балларата была создана Балларатская лига реформ, обратившаяся к правительству колонии с рядом политических и экономических требований, аналогичных требованиям английских чартистов: организации единых избирательных округов, выплаты жалованья членам парламента, отмены имущественного ценза для кандидатов в члены парламента, созыва ежегодных сессий парламента, установления тайного голосования при выборах в парламент. Единственным специфическим, чисто австралийским было требование отмены лицензий для старателей на добычу золота. Все требования рабочих правительство Виктории отклонило, а на прииски в начале декабря послало войска и полицию. В столкновении, происшедшем 3 декабря 1854 г., было убито около 30 рабочих.

К. Маркс, анализируя события в Балларате, подчеркивал: "Революционное движение в провинции Виктория вращается в сущности вокруг двух крупных вопросов, из-за которых разгорелась борьба. Золотоискатели требуют отмены патентов на добычу золота, то есть отмены налога, который падает непосредственно на труд; во-вторых, они настаивают на отмене имущественного ценза для членов палаты депутатов, стремясь таким образом взять в свои руки контроль над налогами и законодательством. Нетрудно заметить, что по существу эти мотивы аналогичны тем, которые привели к объявлению независимости Соединенных Штатов, только с той разницей, что в Австралии сопротивление монополистам, связанным с колониальной бюрократией, начато рабочими" [2, с. 111].

Несмотря на то что восстание 1854 г. было подавлено, оно оказало значительное влияние на развитие демократического движения в колонии. В середине 1855 г. в Виктории были отменены лицензии на добычу золота, в следующем году введено тайное голосование при выборах в парламент.

События в Балларате послужили толчком к дальнейшему развитию рабочего движения как в Виктории, так и в других колониях. Они, в частности, способствовали созданию в Ньюкасле объединения шахтеров, которые и в 60-е годы продолжали борьбу за повышение заработной платы и улучшение условий труда. Но к этому времени в Ньюкасле кроме Австралийской сельскохозяйственной компании действовало еще несколько компаний по добыче угля, такие, как "Уоллсенд кул компани", "Кул энд коппер компани" и "Д. энд А. Браум компани". В 1861 г. их руководители договорились между собой о совместных действиях против выступлений шахтеров (это первый случай координации действий предпринимателей Австралии) и объявили о сокращении с 16 августа заработной платы на 20%. На следующий день, 17 августа, шахтеры начали забастовку, которая продолжалась до 14 октября. Предприниматели вынуждены были отказаться от попыток сокращения заработной платы шахтеров.

70-80-е годы характеризовались значительным расширением и укреплением тред-юнионизма в Австралии. В 1872-1873 гг. шахтеры Ньюкасла провели несколько успешных забастовок, которые заставили предпринимателей увеличить им заработную плату и сократить рабочий день с 12 до 10 часов (1 января 1874 г.).

Рост добычи угля в Австралии в 80-90-годы, разработка новых месторождений обусловили дальнейшее расширение рабочего движения в горнорудной промышленности, возникновение новых объединений шахтеров. В 1886 г. была создана Ассоциация по защите прав шахтеров, объединявшая 350 членов. Ее преемник - Союз шахтеров Литгоу, появившийся в 1889 г., имел уже 450 членов. В это же время были организованы Союз шахтеров Иллавары, насчитывавший 3 тыс. членов, и Союз шахтеров Ньюкасла - 7 тыс. членов.

К этому периоду относится возникновение профсоюзных объединений рабочих золотодобывающей промышленности. Первой; была Ассоциация шахтеров Бендиго, созданная в феврале 1872 г. и в том же году добившаяся установления на приисках восьмичасового рабочего дня. В июне 1874 г. в Бендиго состоялась конференция представителей 12 профсоюзных организаций, на которой была учреждена Объединенная ассоциация шахтеров Виктории.

В 1873 г. складываются профсоюзы типографских рабочих Квинсленда и рабочих предприятий по выпуску сельскохозяйственной техники Виктории, в следующем году - профсоюзы типографских рабочих Южной Австралии, стригалей Тасмании, а также профсоюзы моряков Сиднея и Мельбурна. Следует отметить, что двум последним объединениям сразу же удалось добиться значительного успеха: морякам Сиднея была повышена заработная плата на 1 ф. в месяц, а морякам Мельбурна установлен восьмичасовой рабочий день. Объединившиеся тогда же в профсоюз маляры Сиднея вынудили предпринимателей поднять заработную плату до - 9 шилл. в день.

В 1875 г. был учрежден профсоюз дубильщиков и ткачей Виктории. Эта организация вела упорную и длительную борьбу с предпринимателями за установление восьмичасового рабочего дня; к середине 80-х годов она добилась его введения для всех рабочих этой отрасли. В 1876 г. были созданы профсоюзы портных Нового Южного Уэльса и сапожников Тасмании, в следующем году - объединения плотников, столяров, каменщиков и наборщиков Хобарта. В 1879 г. возник профсоюз сапожников Виктории, в 1880 г. - объединения бондарей Нового Южного Уэльса, Виктории, Южной Австралии и Квинсленда, водопроводчиков Нового Южного Уэльса, продавцов готового платья Южной Австралии, котельщиков и судостроителей Квинсленда, портовых рабочих Виктории.

В 1881 г. в профсоюзы объединились металлисты и морские механики Нового Южного Уэльса, в 1882 г. - сапожники Южной Австралии и портные Виктории, в 1883 г. - металлисты Виктории, работники боен и мясники Нового Южного Уэльса, в 1884 г. - машинисты и пожарники Нового Южного Уэльса, строители и типографские рабочие Квинсленда, в 1885 г. - штукатуры Перта и печатники Нового Южного Уэльса, в 1886 г. - железнодорожники и трамвайщики Нового Южного Уэльса, механики Квинсленда, работники газовой, мукомольной и мебельной промышленности Нового Южного Уэльса, типографские рабочие Западной Австралии, в 1889 г. - сапожники Нового Южного Уэльса и шахтеры Южной Австралии.

К этому же периоду относится возникновение широких профсоюзных объединений сельскохозяйственных рабочих Австралии. В 1886 г. в Виктории был создан союз стригалей, среди членов которого насчитывалось немало людей, совмещавших работу в качестве стригалей с работой на шахтах и именно там прошедших школу тред-юнионизма и привнесших свой опыт в сельскохозяйственные районы. В том же году союз стригалей появился в Квинсленде, позже аналогичные организации возникли и в других колониях. В 1894 г. все они объединились в Австралийский союз стригалей.

Даже этот далеко не полный перечень профсоюзов показывает, насколько широко развернулось тред-юнионистское движение в Австралии к началу 90-х годов XIX в.

Основные усилия профсоюзных организаций были направлены на сокращение рабочего дня и повышение заработной платы. Только непрекращающаяся упорная борьба позволяла рабочим добиваться уступок у предпринимателей.

Так, Ассоциация взаимопомощи шахтеров района реки Хантер в 1872 г. потребовала сокращения рабочего дня и увеличения заработной платы. Предприниматели согласились увеличить заработную плату, но отказались сократить рабочий день. Через несколько месяцев ассоциация вынесла постановление, в котором указывалось, что с 1 января 1873 г. ее члены должны работать не более 10 часов в день. Предприниматели по-прежнему не хотели сокращать рабочий день, но в конце концов вынуждены были уступить. Было достигнуто соглашение, которое устанавливало, что в течение 1873 г. продолжительность рабочего дня шахтеров будет 10 с половиной часов, а с 1 января 1874 г. - 10 часов.

В 1872 г. профсоюз рабочих предприятий по выпуску сельскохозяйственной техники Виктории добился сокращения рабочего дня до 8 часов, но без соответствующего снижения заработной платы. На следующий год союз потребовал увеличения заработной платы и, когда предприниматели отказались это сделать, объявил забастовку, длившуюся два месяца. Это выступление рабочих окончилось поражением. Их лидеры были арестованы, а организация прекратила существование. Возобновила она свою деятельность лишь в 1885 г.

Во второй половине 1873 г. металлисты Сиднея в ответ на отказ предпринимателей удовлетворить их требования о введении восьмичасового рабочего дня устроили забастовку. Предприниматели вынуждены были уступить, хотя и попытались ущемить интересы рабочих. Если раньше металлисты в течение дня имели два перерыва (один для завтрака, другой для обеда), то теперь устанавливался лишь один перерыв. Рабочие не согласились с этим и в течение девяти недель отказывались работать по новой системе. В результате переговоров был достигнут компромисс: в зимнее время рабочие имели один перерыв, в летнее - два.

В 1876 г. произошла забастовка рабочих, занятых на строительстве сухого дока в Брисбене. Они требовали сокращения рабочего дня с 9 до 8 часов. Проявив настойчивость и упорство, строители добились успеха.

В 1882 г. бастовали портнихи Мельбурна. Вероятно, это была первая в Австралии забастовка работниц. Женщины требовали увеличения заработной платы и улучшения условий труда. Их требования были удовлетворены. Это совместное выступление объединило работниц и привело к созданию первой в Австралии женской профсоюзной организации - Союза портних Виктории.

В конце 1884 - начале 1885 г. обувщики Мельбурна организовали забастовку, требуя улучшить условия труда и восстановить их право работать на дому. В забастовке приняло участие 1400 человек. Через несколько недель владельцы обувных предприятий согласились начать переговоры с представителями профсоюза. Каждая из спорящих сторон выдвинула по 10 делегатов; делегацию бастующих возглавил рабочий Тренвит. Предприниматели отказались вести с ним переговоры, и профсоюз возобновил забастовку. Она длилась три месяца, до тех пор, пока предприниматели не согласились приступить к переговорам, окончившимся победой рабочих.

В течение 1886 г. Союз стригалей провел серию забастовок, протестуя против намерения предпринимателей ввести так называемую "свободу контрактов", т. е. нанимать рабочих по своему усмотрению. Профсоюз же требовал, чтобы прием на работу и определение условий труда согласовывались с ним. В ходе забастовок стригали использовали своеобразный метод борьбы - организацию "забастовочных лагерей". Они селились около станций для стрижки овец и не допускали туда рабочих - не членов профсоюза, привозимых предпринимателями. Забастовочное движение стригалей охватило Новый Южный Уэльс и Викторию. Многие бастующие были арестованы и приговорены к различным срокам заключения. Но все-таки профсоюз добился известного улучшения условий труда и повышения заработной платы стригалям.

Другой проблемой, которой профсоюзы уделяли много внимания, была иммиграция рабочих из Азии. Предприниматели старались использовать их в борьбе с растущим рабочим движением в Австралии. Поэтому профсоюзы настойчиво требовали изгнания из страны иммигрантов из Азии. Положение особенно обострилось во второй половине XIX в. в связи с широким привлечением азиатских рабочих на золотые прииски Нового Южного Уэльса, Виктории, Квинсленда и Западной Австралии.

Развитие профсоюзного движения в различных отраслях экономики требовало создания объединений в масштабах не только колоний, но и всего континента.

Отдельные попытки организовать такие объединения были предприняты еще в 50-х годах. Так, в 1856 г. в Мельбурне был создан Объединенный совет профсоюзов строительных рабочих, который не имел никаких административных функций и служил лишь консультативным органом для профсоюзов в случае их конфликтов с предпринимателями. В 1860 г. совет прекратил свое существование. В 1856 г. в Мельбурне был открыт Дом профессиональных союзов как место встреч профсоюзов различных отраслей. До 80-х годов Дом профессиональных союзов организационными делами не занимался.

Несколько позднее советы профсоюзов появились и в других городах: в Сиднее - в 1871 г., в Брисбене и Хобарте - в 1883 г., в Аделаиде - в 1884 г., в городах Западной Австралии - лишь в 1892 г.

Создавались также ассоциации рабочих одной профессии, имевшие филиалы в нескольких колониях, но до 80-х годов их было очень мало и объединяли они небольшое число рабочих. Например, Объединенная ассоциация шахтеров, организованная в Виктории в 1874 г., к концу 70-х годов насчитывала всего 300 членов. Через 10 лет положение кардинальным образом изменилось. В Объединенную ассоциацию шахтеров, имевшую отделения в Тасмании, Западной Австралии и даже в Новой Зеландии, входило уже несколько тысяч человек. В 1891 г. организация провела 37 забастовок. В 1896 г. ее отделения появились во всех колониях и объединяла она 24 тыс. человек.

Объединенный союз стригалей, созданный в Виктории в 1886 г., вначале насчитывал 9 тыс. членов, а в 1890 г. - уже 31 тыс. К этому времени союз имел отделения в Новом Южном Уэльсе, Южной Австралии и Квинсленде. В "Общих правилах союза стригалей", утвержденных на общей конференции организации в феврале 1890 г., говорилось, что его цель - защита прав и привилегий стригалей повсюду в Австралазии.

Развитию профсоюзного движения весьма способствовали обще-австралийские конгрессы профсоюзов. Первый из них состоялся в Сиднее в октябре 1879 г. На нем присутствовало 39 делегатов, представлявших более 11 тыс. членов профсоюзов. Среди обсуждавшихся вопросов были следующие: иммиграция из азиатских стран, введение восьмичасового рабочего дня, регулярность проведения обще-австралийских конгрессов профсоюзов, фабрично-заводское законодательство.

На II Обще-австралийском конгрессе профсоюзов, проходившем в Мельбурне, присутствовало 69 делегатов, которые представляли, по приблизительным подсчетам, 33,7 тыс. членов профсоюзов. На повестке дня этого конгресса стояли не только экономические, но и политические вопросы: представительство рабочих в парламентах колоний, оплата работы членов парламента, местное самоуправление.

До создания Австралийского Союза состоялось восемь обще-австралийских конгрессов профсоюзов. В их решениях подчеркивалась необходимость объединения профсоюзного движения. Так, в решении VII Общеавстралийского конгресса профсоюзов, состоявшегося в Балларате в 1891 г., говорилось: "Для сохранения и развития тред-юнионизма в Австралии целесообразно создать федерацию профсоюзов, которая предоставляла бы каждому отдельному союзу или объединению союзов все права в ведении их собственных дел и в то же время координировала бы их деятельность, а также способствовала сотрудничеству отдельных союзов в тех случаях, когда это необходимо для общей пользы" [75, с. 101].

В решениях конгрессов содержались требования распространения восьмичасового дня на все категории рабочих во всех колониях. "Восьмичасовой рабочий день, безусловно, должен стать узаконенным рабочим временем во всех колониях, - было записано в резолюции Общеавстралийского конгресса профсоюзов, - В все правительственные контракты должны содержать статью, аналогичную той, которая имеется в правительственных контрактах Виктории: каждый работодатель обязан устанавливать для работающих только восьмичасовой рабочий день" [75, с. 97].

Участники конгрессов требовали распространения тех прав, которыми пользовались британские тред-юнионы, на профсоюзы Австралии, в частности полной легализации всех форм их деятельности. Австралийские тред-юнионы добились этого в трудной и длительной борьбе. Закон, легализующий деятельность профсоюзов, основанный на соответствующем британском законе, первой в 1876 г. приняла Южная Австралия. Аналогичные законы появились в Новом Южном Уэльсе в 1881 г., в Виктории - в 1884 г., в Тасмании - в 1889 г., в Западной Австралии - в 1900 г.

На повестке дня многих общеавстралийских конгрессов профсоюзов стоял вопрос о прямом рабочем представительстве в парламентах.

"Необходимо сделать все возможное, чтобы добиться прямого представительства рабочих в парламенте, установления жалованья членам парламента в тех колониях, которые еще не приняли такого правила", - отмечалось в резолюции, принятой VI Общеавстралийским конгрессом профсоюзов, проходившим в Хобарте в 1889 г. [75, с. 150]. Еще более энергично об этом говорилось в докладе комитета по политическим реформам VII Общеавстралийскому конгрессу профсоюзов в 1891 г.: "Недавние события, связанные с рабочим движением, показали народным массам Австралазии их политическую беззащитность, установленную существующей ныне системой управления. Меры, которые уже давно следовало принять в законодательном порядке, для того чтобы расширить демократию в австралазийских колониях, проводятся так медленно... что подавляющее большинство трудящихся все еще не представлено в законодательных органах... Трудящиеся должны иметь прямое представительство на том основании, что "классовые вопросы требуют классового самосознания, чтобы ставить их, и классовую солидарность, чтобы бороться за нее"" [75, с. 101].

До 90-х годов лишь несколько рабочих принимали участие в работе парламента, среди них Ч. Дон, избранный в 50-х годах в парламент Виктории. Чтобы прокормить себя и свою семью, он днем продолжал работать по специальности, а депутатские обязанности исполнял вечером.

Профсоюзы внимательно следили за парламентской деятельностью своих депутатов и, если считали ее неудовлетворительной, принимали необходимые меры. Характерен в этом отношении такой пример. Депутат парламента Нового Южного Уэльса А. Камерон, который был первым парламентарием, получившим финансовую поддержку профсоюзов (его расходы во время выборов, проходивших в 1875 г., и последующие депутатские расходы были оплачены из фондов различных профсоюзов, входивших в Совет профсоюзов колонии), в 1876 г. вызвал недовольство профсоюзного актива тем, что при голосовании объединялся с депутатами, представлявшими интересы буржуазии. Был организован митинг избирателей, на который пригласили А. Камерона, но он не явился. Участники митинга приняли резолюцию, в которой указывалось, что депутат не оправдал доверия избирателей.

Лишь в начале XX в. профсоюзы добились широкого рабочего-представительства в парламентах штатов.

Для активизации борьбы профсоюзов за улучшение законодательства о труде, за расширение рабочего представительства в парламентах были созданы парламентские комитеты профсоюзов. Впервые решение о необходимости создания таких комитетов было принято на II Общеавстралийском конгрессе профсоюзов. В резолюции конгресса говорилось: "Необходимо, чтобы рабочие организации различных колоний немедленно избрали парламентские комитеты... которые должны содействовать тому, чтобы через парламенты проходили законы, улучшающие положение трудящихся, а также, где это возможно, способствовать прямому представительству рабочих в парламенте" [180, с. 71].

Вначале парламентский комитет появился в Виктории, потом в Новом Южном Уэльсе, а затем и во всех других британских колониях в Австралии. Эти организации представляли общенациональным конгрессам профсоюзов доклады о своей деятельности.

III конгресс предложил несколько демократизировать систему формирования парламентских комитетов. Комитеты, указывалось в решении конгресса, должны избираться не советами профсоюзов столичных городов колоний, а всеми рабочими организациями, которые будут направлять своих представителей на специальные выборные конференции.

Возникновение многочисленных профсоюзных объединений в британских колониях в Австралии вызвало к жизни идею создания организации, объединяющей профсоюзное движение в масштабах всего континента. Проект такой организации был представлен на рассмотрение VI Общеавстралийского конгресса профсоюзов, но не нашел тогда поддержки: отдельные профсоюзы высказали опасение, что в результате создания такого объединения они утратят свою самостоятельность.

Эта идея частично была воплощена в жизнь в Квинсленде. Б 1890 г. профсоюзы шести округов объединились и организовали Австралийскую рабочую федерацию. Предполагалось, что после создания такой организации в масштабах всей Австралии учрежденная федерация будет ее секцией. На первом собрании Австралийской рабочей федерации в августе 1890 г. была принята ее политическая программа. В преамбуле отмечалось, что в австралийском обществе происходит постоянная борьба между меньшинством, богатство которого все время растет, и большинством, бедность которого становится все более глубокой. Меньшинство эксплуатирует большинство, процветание сменяется депрессией, женщины и дети работают в условиях рабского труда. Жизнь трудящихся масс не улучшится до тех пор, подчеркивалось в документе, пока на смену этому раздираемому противоречиями обществу не придет справедливый общественный строй. В программе содержались такие требования, как национализация средств производства и обмена, установление пенсий по старости и инвалидности, улучшение системы образования и здравоохранения. Предлагалось создать политическую ассоциацию, прочно связанную с профсоюзами, которая бы выставляла своих кандидатов на выборах в местные законодательные органы.

В 1890 г. активный деятель рабочего движения У. Лейн начал издавать газету "Уоркер". Социалист-утопист по своим убеждениям, У. Лейн в 1887 г. основал в Брисбене общество, занимавшееся распространением идей известного американского социалиста-утописта Э. Беллами. Лейн был организатором Австралийской рабочей федерации и ее духовным вождем. После поражения забастовочного движения в начале 90-х годов Лейн вместе с группой своих последователей покинул в июле 1893 г. Квинсленд и переехал в Парагвай, где создал общину Новая Австралия на принципах утопического социализма.

Действия профсоюзов Квинсленда способствовали тому, что на следующем, VII Общеавстралийском конгрессе профсоюзов единодушно было принято решение о создании Австралийской федерации труда. "Федерация будет состоять, - говорилось в резолюции конгресса, - из профсоюзов, объединенных для взаимной поддержки и для развития общего дела рабочего движения". Главными целями федерации, согласно принятой резолюции, провозглашались: улучшение условий и защита интересов всех трудящихся Австралии; обсуждение и осуществление проектов, направленных на улучшение руководства и расширение деятельности австралийских рабочих организаций; предотвращение, если это необходимо, путем созыва конгресса или каким-либо другим образом угрозы столкновений и споров между членами федерации и работодателями и использование в этих целях соответствующих примирительных средств; обеспечение прямого представительства трудящихся в парламенте и содействие принятию таких законодательных реформ, которые обеспечили бы социальную справедливость; защита в печати прав трудящихся [75, с. 102].

Вместе с тем конгресс не одобрил политической программы, разработанной квинслендской секцией Австралийской рабочей федерации, хотя и высказался за создание общеавстралийской политической организации рабочих.

В начале 90-х годов в Австралии обострился экономический кризис. Значительное сокращение деловой активности привело к тому, что масса людей оказалась без работы.

Используя безработицу, предприниматели попытались снизить заработную плату, отменить законы о труде, установления которых профсоюзы добились в нелегкой борьбе. В условиях экономической депрессии тред-юнионам становилось все труднее отстаивать права рабочих.

По всей стране прокатилась невиданная по своей силе волна забастовок. Забастовка моряков, начавшаяся в августе 1890 г., всколыхнула все британские колонии в восточной части Австралии. К бастующим морякам присоединились шахтеры, транспортные и сельскохозяйственные рабочие. В конце сентября число бастующих составило 50 тыс. человек. Основные предприятия Австралии прекратили работу.

Забастовка моряков была вызвана тем, что Ассоциация офицеров торгового флота Австралии, созданная в октябре 1889 г., приняла в марте 1890 г. решение войти в Мельбурнский совет профсоюзов. Если судовладельцы смирились с тем, что офицеры организовали собственный профсоюз, то стремление этого союза объединиться с другими рабочими организациями встретило с их стороны резкое сопротивление. Существо возражений изложил представитель Объединения судовладельцев Австралазии Д. Хеддерт в письме секретарю Ассоциации офицеров торгового флота Австралии Паркину от 13 августа 1890 г. "Большинство судовладельцев, - писал Д. Хеддерт, - не могут согласиться с присоединением вашей ассоциации к совету профсоюзов. Мы не возражаем против любого рабочего объединения, в том числе и Мельбурнского совета профсоюзов, но заявляем, что наши офицеры находятся на ответственном посту, представляя вместе с капитаном интересы судовладельцев. Поэтому они не должны объединяться с каким-либо профсоюзом, который может быть использован для того, чтобы насильственным путем заставить судовладельцев, капитанов и офицеров подчиниться требованиям, которые они сочтут необходимыми выдвинуть" [75, с. 125]. Одновременно Хеддерт, полагая, что это будет способствовать отмене принятого ассоциацией решения, сообщал, что судовладельцы согласились увеличить жалованье офицерам.

В ответном письме Паркин заявил: "Я не согласен с тем, что наше объединение с различными профсоюзами приведет к ухудшению дисциплины на судах. Мне известно, что мастера на различных предприятиях являются членами соответствующих профсоюзов вместе с рабочими, находящимися в их подчинении, и это не нарушает дисциплину, которая одинаково необходима как на судах, так и на фабриках. Почему мы должны быть в худшем положении, чем они?" Относительно посула судовладельцев увеличить жалованье Паркин заметил: "Нам никогда не платили в соответствии с проделанной нами работой, и, если даже вы согласитесь дать нам все, что мы просим, это не возместит ни затрат нашего труда при выполнении возложенных на нас обязанностей, ни времени, которое мы на это потратили, будучи оторванными от наших семей" [75, с. 126].

Позицию, занятую Ассоциацией офицеров торгового флота, Мельбурнский совет профсоюзов полностью одобрил. В манифесте от 17 августа 1890 г. он призвал все объединения рабочих поддержать ассоциацию в ее борьбе с Объединением судовладельцев Австралазии.

Первыми откликнулись Объединение союза стригалей и его квинслендское отделение, которые насчитывали к тому времени 40 тыс. членов. Стригали выдвинули требование принимать на работу только членов союза. Аналогичным было требование забастовавших шахтеров, входивших в Объединенную шахтерскую ассоциацию (использование на работах в шахтах только членов ассоциации).

Тем временем Ассоциация офицеров торгового флота предъявила Объединению судовладельцев Австралазии ультиматум, в котором говорилось, что, если объединение не одобрит решения ассоциации о вхождении в Мельбурнский совет профсоюзов, все офицеры покинут корабли. Объединение судовладельцев ответило отрицательно, и тогда забастовка началась.

Обе стороны старались укрепить свои позиции путем консолидации сил. Профсоюзы организовали Комитет защиты труда в Сиднее, который представлял большую часть рабочих организаций Нового Южного Уэльса, а затем превратился в межконтинентальный профсоюзный орган. Комитеты защиты были созданы также в Мельбурне и Брисбене. Но и предприниматели не теряли времени даром. "Все предприниматели Австралии, - заявил в июне 1890 г. председатель Ассоциации судовладельцев Уиллис, - заключили соглашение стоять друг за друга и ничего не предпринимать без предварительной договоренности. Они представляют собой единое целое, и я уверен, что никогда ранее не возникало такой возможности испытать соотношение сил труда и капитала" [116, с. 66]. Предпринимателей поддерживали правительства колоний, помогая им набирать штрейкбрехеров и доставляя транспорт для перевозки грузов. Крупные скотоводы вооружали нанятых ими рабочих - не членов союзов и создавали денежные фонды для борьбы с рабочим движением. На собрании скотоводов было принято решение, принимать на работу только не членов союза.

Правительства Виктории и Нового Южного Уэльса послали войска и полицию в порты Мельбурна и Сиднея, а также на шахты Ньюкасла. Комитеты защиты труда развернули сбор средств в помощь бастующим рабочим. В течение нескольких недель в Новом Южном Уэльсе было собрано 29 тыс. ф. ст., а в Виктории - 35 тыс. ф. ст.; 4 тыс. ф. ст. перевели по телеграфу английские профсоюзы.

Следует отметить, что за год до этого австралийские профсоюзы послали в Англию крупную сумму денег в фонд помощи бастовавшим докерам, что определило успех забастовки.

"Стачка докеров выиграна, - писал по этому поводу ф. Энгельс в письме К. Каутскому от 15 сентября 1889 г. - Это - величайшее событие в Англии со времени обоих последних биллей о реформе, начало полной революции в Ист-Энде... Решили победу 14000 фунтов стерлингов из Австралии; этим австралийские рабочие застраховали себя от внезапного массового импорта английских рабочих" [4, с. 230].

Но австралийские профсоюзы не могли отразить натиска объединенных сил предпринимателей и правительства. Трехмесячная борьба закончилась поражением профсоюзов.

Офицеры торгового флота, начавшие забастовку, первыми вернулись на суда. Вслед за ними возобновили работу на условиях, продиктованных предпринимателями, шахтеры и сельскохозяйственные рабочие.

Анализируя ход борьбы, генеральный секретарь Объединенного союза стригалей в своем докладе на V конференции союза в 1891 г. говорил: "Великая битва была выиграна организацией капиталистов, которые захватили профсоюзы врасплох... Капиталисты применили самые недостойные средства для разгрома профсоюзов (используя таких подонков общества, как штрейкбрехеры)...

Войска и полиция были мобилизованы и использованы в интересах капиталистов, чтобы устрашить и разгромить рабочих. Правительства колоний (за исключением, возможно, правительства Южной Австралии) взяли сторону капиталистов, так же как и вся пресса, за редким исключением. С помощью огромных богатств, украденных в прошлом у рабочих, поддержанные продажной капиталистической прессой и правительствами колоний, предприниматели одержали временную победу в споре, который они сами разожгли. Они могут радоваться, но недалеко то время, когда ход событий изменится и справедливость и законность восторжествуют" [75, с. 130-131].

Действительно, уже в следующем году волна забастовочного движения поднялась в Квинсленде. Федеральное объединение скотоводов, воспользовавшись разгромом рабочего движения в 1890 г., захотело навязать сельскохозяйственным рабочим такую форму трудового договора на 1891 г., в которой отсутствовало бы положение о восьмичасовом рабочем дне, но содержалось бы указание на право предпринимателей использовать на своих фермах как членов, так и не членов профсоюзных объединений. Объединенная скотоводческая ассоциация Квинсленда сразу же заявила, что она поддерживает такую форму договора и на ее основе члены объединения будут заключать трудовые соглашения с рабочими на сезон 1891 г.

Решение квинслендских скотоводов вызвало массовые протесты стригалей колонии, которые на своих собраниях принимали решения не заключать соглашений на таких условиях. В январе 1891 г. Австралийская рабочая федерация обратилась с письмом к Федеральному союзу предпринимателей, в котором предложила созвать специальную конференцию для выработки соглашения со стригалями. На это Федеральный союз предпринимателей ответил, что до начала переговоров Австралийская рабочая федерация должна признать принцип "свободы договоров", т. е. право предпринимателей заключать трудовые соглашения с любыми лицами, будь то члены профсоюзных организаций или нет.

В это время скотоводы колонии, предчувствуя неизбежность крупной забастовки, начали предпринимать меры, которые обрекли бы ее на неудачу. В Мельбурне они нанимали рабочих - не членов профсоюзов и отправляли их на свои фермы. Это нетрудно было сделать, поскольку начавшийся в Австралии экономический кризис привел уже тогда к увеличению числа безработных. Одновременно стягивались воинские и полицейские части.

В свою очередь, генеральный совет Австралийской рабочей федерации в выпущенном им манифесте призвал к сплочению в борьбе с объединенными силами австралийского капитализма, поддерживаемого "неограниченными средствами банков и Федеральным союзом предпринимателей, поощряемого квинслендским правительством и оправдываемого лживыми разъяснениями и заявлениями, которые всегда сопровождают атаки капитализма на рабочий класс" [70, с. 166].

Попытка забастовочного комитета в феврале достичь соглашения с предпринимателями окончилась неудачей. Т. Маклерейт, исполнявший обязанности премьера квинслендского правительства, в ответ па просьбу комитета выступить в качестве арбитра между рабочими и предпринимателями настаивал на том, чтобы сначала было признано право последних на "свободу договоров".

Борьба, хотя и происходила в сельской местности, носила характер промышленной забастовки. Дело в том, что на территории Квинсленда тогда действовало не более 150 станций для стрижки овец и, таким образом, концентрация рабочей силы была довольно высокой. На отдельных станциях (таких, как Берколдин и Клермонт) находилось до 1000 рабочих. В феврале начались работы только на 20 станциях.

Правительство колонии двинуло туда войска. Партии штрейкбрехеров, прибывшие на станции, шли на работу под охраной солдат и полицейских. Сами штрейкбрехеры имели оружие, которым их снабдило правительство колонии. Кроме того, на станции направлялись вооруженные группы городской молодежи из Брисбена, сагитированные властями на борьбу с забастовщиками. Полицейский комиссариат в Берколдине, например, прямо советовал хозяину станции Дорр Ривер Доунс "указывать юным умам, куда они должны стрелять" [36, 1891, с. 113].

На всех этапах борьбы с забастовщиками предприниматели действовали в тесном сотрудничестве с властями колонии. Правительственные агенты помогали вербовать штрейкбрехеров. В Берколдине полицейский комиссариат предложил даже бесплатное питание и свою защиту каждому, кто согласится вернуться на работу. В конце марта все члены забастовочного комитета Берколдина, куда входил и председатель Квинслендского союза стригалей, были арестованы. Аресту подверглись также члены забастовочного комитета Клермонта. Все они предстали перед судом по обвинению в заговоре и были осуждены на три года тюремного заключения. Многие рядовые забастовщики также попали за решетку. Им предъявлялось обвинение в нарушении общественного порядка и прав собственности.

Но пролетарии Квинсленда не сдавались. 1 мая 1891 г. в Берколдине была проведена первая в истории Австралии первомайская демонстрация. Вот как описывал ее корреспондент "Сидней морнинг геральд" в своем сообщении, помещенном в газете 2 мая 1891 г.: "Событием дня была большая демонстрация, организованная профсоюзами, в которой приняли участие 1340 человек. В это число не входит оркестр, который шел во главе процессии. За ним несли знамя Австралийской рабочей федерации и шли люди, несшие орудия труда тех отраслей, в которых они работали. Повозка, запряженная шестеркой лошадей, везла группу стригалей и загонщиков, причем первые были с тремя овцами, а вторые - с метлами и палками. За знаменем союза стригалей шли люди с ножницами и прутьями, одетые в шерстяные ткани. За знаменем союза перевозчиков двигались 12 пеших рабочих и 52 верховых. Много знамен было у рабочих, несших кирки, лопаты, сверла и другие орудия труда... Огромные толпы народа заполнили улицы..." [70, с. 167].

Против забастовщиков развернулась широкая кампания в буржуазной печати, ставившая своей целью восстановить общественное мнение против "вооруженных бандитов", покушающихся на "священные права" частной собственности. "В Квинсленде существует угроза вооруженного восстания, - писала в феврале 1891 г. газета "Сидней морнинг геральд", - и есть только один курс, которому должно следовать правительство, - жестокое подавление восстания любой ценой" [75, с. 202].

Объединенным силам предпринимателей и правительства колонии удалось подавить один за другим очаги забастовочного движения. В июне Квинслендский союз стригалей дал указание выйти на работу тем рабочим, которые еще продолжали бастовать. В августе в Сиднее состоялась конференция представителей Федерального союза предпринимателей и Объединенного союза стригалей, которая закрепила победу предпринимателей, ибо союз стригалей согласился признать право предпринимателей на "свободу договоров".

В 90-е годы в Австралии еще дважды поднималась волна забастовочного движения: в 1892 и в 1894 гг. В 1892 г. забастовали шахтеры "Брокен-Хилл пропрайэтри компани". Этому событию предшествовало следующее.

В 1890 г., несмотря на поражение рабочих, в том числе и шахтеров Ньюкасла, в борьбе с предпринимателями, на отдельных предприятиях рабочим удалось одержать победу. Так, шахтеры Литгоу и Брокен-Хилла не допустили снижения зарплаты и добились сокращения рабочей недели с 57 до 54 часов и с 48 до 46 часов. Эта частичная победа шахтеров была закреплена в соглашении, заключенном в Мельбурне, между представителями шахтеров и администрации "Брокен-Хилл пропрайэтри компани". В соглашении говорилось: "1) все будущие споры должны передаваться на рассмотрение арбитражного совета, состоящего из равного числа представителей предпринимателей и рабочих, а если ему не удастся достичь соглашения, передаваться на рассмотрение верховного суда колонии; 2) зарплата, зафиксированная в соглашении, достигнутом в сентябре 1889 г., должна сохраниться неизменной (10 шилл. в день для шахтеров и 8 шилл. 4 пенса для наземных рабочих); 3) рабочая неделя должна составлять 46 вместо 48 часов" [116, с. 313].

Договоренность оставалась в силе в течение двух лет. Но в июне 1892 г. предприниматели решили нарушить ее. В письме от 30 июня 1892 г. они сообщили об этом профсоюзу шахтеров. "Компании пришли к выводу о необходимости, - говорилось в этом письме, - сообщить вашей ассоциации, что все соглашения, существующие между компаниями и Объединенной ассоциацией шахтеров, прекратят свое действие после 30 июня следующего года" [75, с. 141]. 3 июля шахтеры и наземные рабочие (всего около 7 тыс. человек) собрались на митинг, на котором вынесли решение начать на следующий день забастовку. "Теперь, когда конфликт возник, - писала 4 июля в передовой статье газета "Сильвер эйдж", - благоразумие и выдержка должны господствовать в лагере шахтеров, как бы ни были жестоки необдуманные действия, предпринимаемые шахтовладельцами, и конечная победа должна венчать усилия рабочих, направленные на укрепление и защиту тред-юнионизма" [75, с. 143-144].

16 августа в Мельбурне состоялось заседание директоров компаний, на котором было решено использовать любые меры, чтобы добиться возобновления работы на шахтах с 25 августа, и, игнорируя требования профсоюзов, перейти к системе "свободных договоров". Предприниматели не сделали даже попытки урегулировать возникший конфликт арбитражным путем, как это предусматривалось сентябрьским соглашением 1890 г. Более того, увидев, что работы на шахтах возобновить не удается (25 августа на работу вышло не более 50 человек), они начали репрессии против бастующих. 26 августа было арестовано двое активистов. Одновременно на шахты полиция доставила штрейкбрехеров, набранных в Мельбурне. 15 сентября полиция окружила здание, в котором заседал стачечный комитет, и арестовала группу руководителей Объединенной ассоциации шахтеров.

Вот как описывается это событие в книге "Промышленная история Брокен-Хилла": "В конце дня, когда в королевском театре шло заседание Комитета защиты, туда вошли тридцать полицейских, вооруженных ружьями. Другие полицейские остались снаружи... Арестованные были выведены через черный ход и доставлены в полицейский участок. В это время большой отряд войск, вооруженных ружьями с примкнутыми штыками, покинул Таун Холл и занял позиции вокруг полицейского участка... Среди задержанных лиц были Г. Геберль (президент Объединенной ассоциации шахтеров), Г. Херн (президент секции наземных рабочих Объединенной ассоциации шахтеров), Э. Полкинг-Хорн (помощник секретаря Комитета защиты), Ф. Хьютт (руководитель пикетчиков) и Д. Баннетс (член Комитета защиты)" [152, с. 48-49].

Суд над руководителями Объединенной ассоциации шахтеров состоялся в Дениликуине в октябре 1892 г. "Шестого октября: арестованные руководители забастовки были отправлены экспрессом через Аделаиду в Дениликуин, где 24 октября должен был состояться суд над ними. Огромные толпы собирались на каждой железнодорожной станции, чтобы пожелать им счастливого пути... Толпы приветствовали их почти в каждом городе, а в Аделаиде более тысячи человек с большим энтузиазмом встретили их и проводили до отеля. Такая же картина наблюдалась по приезде их в Мельбурн, и даже в консервативном Дениликуине их сердечно приветствовало практически все население города" [102, с. 54].

Процесс длился пять дней. Подсудимые были признаны виновными и приговорены к тюремному заключению на срок от трех месяцев до двух лет. Решение суда вызвало протесты во многих городах Австралии. Митинги и демонстрации прошли в Мельбурне и Сиднее. "Даже сонная Аделаида провела несколько митингов протеста в Трейд Холле и других местах" [102, с. 54].

Забастовка шахтеров "Брокен-Хилл пропрайэтри компани" в 1892 г., так же как и новая крупная забастовка стригалей Квинсленда в 1894 г., окончилась победой предпринимателей. Поражение забастовочного движения в начале 90-х годов было не случайным. В его ходе выявились симптомы опасной болезни, поразившей в дальнейшем австралийское рабочее движение: оппортунизма, мелкобуржуазности профсоюзного руководства, стремившегося в ходе борьбы не к достижению победы, а к поискам компромиссов по принципу "и овцы целы, и волки сыты". Начавшееся тогда кооперирование вождей тред-юнионизма с австралийскими буржуазными либералами привело к тому, что австралийское рабочее движение в своем развитии пошло в сторону от социализма, а его руководство превратилось, по выражению В. И. Ленина, в элемент "капиталопослушный", "совсем уже мирный, чисто либеральный" [5, с. 291].

Тем не менее, несмотря на неудачи и поражения рабочих в забастовочном движении 1891-1894 гг., эти классовые бои не прошли бесследно. Правительства колоний вынуждены были искать компромиссные пути урегулирования конфликтов между предпринимателями и рабочими. Королевская комиссия Нового Южного Уэльса по расследованию причин забастовки 1890 г. в своих рекомендациях указала на необходимость создать систему арбитража для решения трудовых конфликтов. В 1891 г. в Новом Южном Уэльсе был введен в действие Акт об арбитраже, предусматривавший организацию советов из двух представителей от Совета профсоюзов и двух от Союза предпринимателей. Предполагалось, что спорные вопросы будет решать арбитраж, состоящий из трех членов, назначаемых правительством колонии. Причем одного представит Союз предпринимателей, другого - Совет профсоюзов, а третий - председатель - будет лицом, не связанным прямо ни с предпринимателями, ни с рабочими. Однако арбитражные органы оказались на практике нежизнеспособными. "Акт явился ничего не значащей бумагой, которую парламент утвердил, отказавшись выделить деньги" [168, с. 99].

В 1896 г. в Виктории был введен в действие Акт о промышленных и торговых предприятиях, предусматривавший создание органов для урегулирования трудовых споров, чаще всего связанных с заработной платой, - постоянно действующих трибуналов во всех отраслях хозяйства. Эти трибуналы, более известные под названием советы по зарплате, скоро появились во всех отраслях.

В Новом Южном Уэльсе новый Акт об урегулировании трудовых конфликтов Законодательный совет принял в 1901 г. Промышленные суды состояли из судьи, назначавшегося правительством колонии, и двух асессоров, один из которых избирался профсоюзом, другой - Союзом предпринимателей. Суды, обладавшие достаточной компетенцией, могли выносить не только решения по конкретному делу, находившемуся на рассмотрении, но и такие общие постановления, которые являлись обязательными для всех промышленных предприятий колонии. Суды имели право требовать у предприятий любые документы, но при этом обязаны были сохранять торговые и промышленные секреты. Проведение забастовок и локаутов в период рассмотрения споров в судах запрещалось под угрозой тюремного заключения сроком до двух месяцев или уплаты штрафа в 1000 ф. ст.

Необходимо подчеркнуть, что широкое введение в Австралии принудительного арбитража в значительной степени способствовало ускорению роста оппортунизма в австралийском рабочем движении. "Арбитражные суды, - писал в середине 40-х годов XX в. Э. Кэмпбелл, - стали одним из главных посредников, заставлявших капитал идти на уступки труду. Поэтому массам рабочих, недавно примкнувшим к рабочему движению, казалось, что суд, а не их собственное объединение приведет к улучшению условий труда. Таким образом, родилась наивная вера в арбитраж, которая была усилена сознательными действиями реформистских лидеров" [90, с. 47].

Если в 90-е годы лейбористы и профсоюзы еще как-то сопротивлялись принятию арбитражного законодательства, то ход обсуждения Акта об урегулировании трудовых конфликтов в 1901 г. показал всю глубину падения лейборизма, его срастания с буржуазным либерализмом. "Когда в 1901 г. законопроект был представлен на рассмотрение палаты представителей, - писал Э. Кэмпбелл, - консервативный премьер Джон Си заметил: "По-видимому, нет различия во мнениях на этот предмет между партиями. Оппозиция выдвинула арбитраж в качестве одного из основных пунктов своей платформы. Правительство, конечно, сделало так же и выдвинуло его в качестве одного из важнейших своих пунктов. Лейбористская партия также сделала арбитраж одним из главных, если не самым главным пунктом своей платформы"" [90, с. 46-47].

Акт об арбитраже вызвал заметное развитие австралийского тред-юнионизма. "В течение двух лет, последовавших за принятием Акта 1901 г., - отмечал Э. Кэмпбелл, - в Новом Южном Уэльсе было организовано не менее 111 новых профсоюзов, в то время как за десять предшествующих лет было создано всего 26 новых союзов... Одним из последствий, этого было еще большее усиление мелкобуржуазного влияния" [90, с. 47].

Что же касается общего трудового законодательства, то история его появления такова.

Почти до самого конца XIX в. в британских колониях в Австралии не существовало действенного законодательного акта, регулировавшего рабочее время. Правда, формально подобные законы имелись. Так, в Виктории в 1873 г. был принят закон, запрещавший предпринимателям устанавливать для девушек и женщин рабочий день, превышавший 8 часов. Закон, ограничивавший рабочее время 8 часами, принимался в Виктории и в 1885 г. Этот же закон устанавливал время, в течение которого могли быть открыты магазины и работать продавцы (магазины должны были закрываться в 7 часов вечера пять дней в неделю, а в субботу - в 10 часов вечера).

Однако практически эти законы предпринимателями игнорировались. В докладе специальной комиссии, проводившей обследование предприятий в Виктории в 1889 г., говорилось, что рабочие многих предприятий работают по 16-18 часов. Грубые нарушения системы выплаты заработной платы (особенно несовершеннолетним) были обнаружены на очень многих предприятиях.

Лишь в 1896 г. в Новом Южном Уэльсе, Виктории и Квинсленде были приняты фабричные акты. Были изданы законы относительно условий труда в отдельных отраслях хозяйства, например в 1901 г. Акт о работе стригалей в Новом Южном Уэльсе, который, кстати сказать, никак их не удовлетворил, и еще раньше, в 90-е годы, - о работе шахтеров.

Ряд законов определял ответственность предпринимателей за увечья рабочих на предприятиях. Примером этого может служить Акт об ответственности предпринимателей, принятый в 1897 г. в Новом Южном Уэльсе. Следует отметить, что в нем отсутствовали еще положения (так же как в английском Акте о компенсации рабочим, принятом в том же, 1897 г.) о праве рабочего на компенсацию за увечье, полученное на производстве, независимо от того, имелась ли его вина в этом или нет.

Пенсионное законодательство появилось в британских колониях в Австралии лишь в 1900 г., когда в Новом Южном Уэльсе и Виктории были приняты акты о пенсиях по старости. В преамбулах к этим актам очень прочувствованно говорилось о том, что пенсии не милость, а право. "Совершенно справедливо, что вышедшие в отставку люди, которые в течение предшествовавшего этому периода помогали нести общественное бремя колонии, платя налоги и увеличивая ее ресурсы своим трудом и знаниями, - отмечалось, например, во вступительной части Акта о пенсиях по. старости Нового Южного Уэльса 1900 г., - должны получать от коло-кии пенсии в старости". Но ничтожный размер пенсии - 10 шилл. в неделю, установленный актом, резко диссонировал с торжественными словами преамбулы. Надо сказать, что и в наши дни повышение размера пенсий по старости является одним из главных требований, выдвигаемых австралийским рабочим движением.

Поражения, понесенные рабочими в борьбе с предпринимателями, сильно разочаровали их в чисто профсоюзных формах борьбы, поколебали доверие к лидерам тред-юнионизма. Последние поняли, что вести за собой массы они смогут, только изменив методы своей работы, открыв для австралийского пролетариата путь к политической организации.

В стихотворении "Свобода в скитаниях", написанном в 1893 г. австралийским поэтом Г. Лоусоном, говорилось:

Как безработный с узелком,
Бредет Свобода мирно.
Ее призыв нам всем знаком
В Австралии обширной.
Она зажжет костер большой
И, не считаясь с рангом,
Тиранов всех сметет долой
Могучим бумерангом!..
Мы подадим пример другим,
Подняв восстанья знамя,
И дружный хор подхватит гимн
Свободы вместе с нами [63, с. 88-89].

Того, о чем писал поэт, не произошло. Но тем не менее бурные события начала 90-х годов послужили мощным толчком к созданию политической партии австралийского рабочего класса. Правда, сама эта идея зародилась в сознании австралийских рабочих значительно раньше, о чем свидетельствовали доклады, представляемые парламентскими комитетами во всех британских колониях в Австралии общеавстралийским конгрессам профсоюзов после 1886 г. Особенно ярко эта тенденция проявилась в Квинсленде. На первой сессии Австралийской рабочей федерации в Брисбене 1 августа 1890 г. была принята резолюция, намечавшая политическую программу федерации. В резолюции подчеркивалось, что достичь политических целей невозможно "до тех пор, пока народ лишен политической власти" [75, с. 207].

Генеральный совет Австралийской рабочей федерации призвал к развертыванию политической борьбы в общеавстралийских масштабах. Уничтожить существующую социальную систему, указывалось в резолюции, "могут только все рабочие вместе, когда один за всех и все за одного" [75, с. 207]. Призыв Генерального совета поддержал VII Общеавстралийский конгресс профсоюзов в 1891 г. Тем не менее политические организации рабочих первоначально стали возникать не в общеконтинентальном масштабе, а в отдельных колониях.

В 1891 г. в Новом Южном Уэльсе была создана Избирательная рабочая лига. Известные лейбористские деятели того периода, такие, как Д. Блек и Д. Фитцджеральд, подчеркивали прямую зависимость между забастовкой моряков 1890 г. и появлением первой политической рабочей организации. "Рабочая партия Нового Южного Уэльса, возникшая в 1891 г., - писал Д. Блек, - была порождением забастовки моряков 1890 г. Рабочие тогда обнаружили, что забастовка была слишком дорогим и в значительной мере бесполезным методом достижения реформ" [85, с. 1]. "Надо признать, - вторил ему Д. Фитцджеральд, - что вторая большая забастовка моряков 1890 г. в значительной мере способствовала: осуществлению идеи, которая долго вынашивалась в умах лидеров рабочего движения, - идеи прямого рабочего представительства в парламенте" [114, с. 17].

Программа новой партии состояла из 17 пунктов. Первым выдвигалось требование улучшения избирательной системы, в том числе запрещения создания денежных фондов на проведение избирательных кампаний, проведения выборов в один день (причем в нерабочий), закрытия всех общественных учреждений в часы голосования и др. Кроме того, содержались требования ликвидировать верхнюю палату парламента; ввести выборность местных органов власти; организовать министерство труда, национальный банк, национальную систему сохранения водных ресурсов и развития ирригации; принять меры к федеративному объединению британских колоний в Австралии, но "на национальной основе"; отменить существующую систему вооруженных сил и создать милицию на чисто добровольных началах; установить типовую форму трудового соглашения, восьмичасовой рабочий день для представителей всех профессий, обязательное образование; распространить на моряков Акт об ответственности работодателей и т. д.

На выборах в 1891 г. новая партия имела большой успех, получив в Законодательной ассамблее Нового Южного Уэльса 36 мест из 136.

Известного успеха добилась и квинслендская Австралийская рабочая федерация, проведя в 1893 г. 16 своих представителей в Законодательную ассамблею колонии.

Политические платформы Избирательной рабочей лиги Нового Южного Уэльса и квинслендской Австралийской рабочей федерации были почти одинаковыми.

Ничем существенным, кроме названия, не отличались и рабочие партии, возникшие в других британских колониях Австралии: Виктории, Южной Австралии, Западной Австралии, Тасмании.

Довольно скоро лейбористское движение в Австралии добилось ощутимых успехов. В 1899 г. лейбористские партии пришли К власти в Новом Южном Уэльсе и Квинсленде. Однако деятельность австралийских лейбористских партий носила буржуазно-либеральный характер. Так, получив значительное число мест на выборах в парламент Нового Южного Уэльса в 1891 г., эти партии не разработали собственной политической линии и даже не создали единой фракции, а сразу же раскололись на две группы, поддерживавшие две основные группировки буржуазных либералов: фритредеров, которых возглавлял Г. Парке, и протекционистов во главе с Г. Диббом. Тогдашний премьер Г. Парке, чтобы получить поддержку лейбористов, включил без опаски в речь губернатора колонии некоторые пункты из их программы: требование реформы избирательного права, фабричного и торгового законодательства и др.

Лейбористы выступали за введение общего трудового законодательства, единого таможенного тарифа, общего земельного налога, единого закона о школьном образовании. Специфичным в их деятельности было лишь то, что борьба против иммиграции рабочих из азиатских стран, возведенная их же усилиями на уровень государственной политики в форме реакционного принципа "белой Австралии", занимала в ней большое место.

Зачастую невозможно различить, где кончается лейборизм и начинается либерализм. Появление лейбористских партий не внесло существенных изменений в политическую жизнь Австралии. Об этом свидетельствуют сами буржуазные ученые. "Единственным пунктом, разделявшим политических деятелей до создания федерации, - писал Д. Портус, - был финансовый вопрос... Это не означало крена в сторону либерализма или консерватизма. Обе стороны претендовали быть либералами и получить признание в качестве либералов, соответствующих европейским стандартам. В этих обстоятельствах смена правительств вносила мало изменений в политику страны" [164, с. 74].

"В Новом Южном Уэльсе и Квинсленде, - пишет современный австралийский ученый Р. Голлан, - рабочие партии сохраняли особый характер в силу исключительности своей организации и тесных связей с профсоюзным движением, хотя в их программах было много требований, идентичных тем, которые выдвигали либералы. В Виктории положение было совершенно другим. Профсоюзная конвенция образовала Прогрессивную политическую лигу, но 10 ее членов, возвратившихся в парламент в 1892 г., считали себя не столько членами рабочей партии, сколько либералами и радикалами с некоторой специфической ответственностью перед рабочим движением. Профсоюзы, не удовлетворенные таким положением, добились от Совета профсоюзов созыва конференции, на которой была создана Объединенная рабочая партия Виктории. Но изменение названия не повлекло изменения позиции пар-тип, и она продолжала быть фактически группой либералов, которую нелегко было отличить от других либералов" [70, с. 170-171].