Глава VI. Австралийский "локальный" империализм

Развивающаяся австралийская буржуазия в последней трети XIX в. стала все больше интересоваться тихоокеанскими островами прежде всего как источниками сырья и дешевой рабочей силы. Быстро возрастал товарооборот британских колоний в Австралии с островами Океании. В деловых кругах Австралии все сильнее раздавались голоса, ратующие за прямую аннексию тихоокеанских территорий. Но осуществить такую аннексию на практике для австралийской буржуазии было весьма затруднительно, ибо к этому времени на Тихом океане сложилась обстановка, которая характеризовалась все усиливающейся борьбой великих держав за колониальный раздел Океании.

В конце XVIII - первой половине XIX в. правительства европейских держав и США избегали прямых колониальных захватов, вмешиваясь лишь тогда, когда затрагивались интересы их торговцев и предпринимателей. Более того, в ряде случаев они даже отклоняли обращения местных вождей об установлении протектората над островами и дезавуировали своих ретивых представителей в Океании. Например, когда в 1793 г. представители британской Ост-Индской компании сделали попытку объявить суверенитет Англии над частью территории Новой Гвинеи, британское правительство не поддержало их действий. В 1843 г. Англия отклонила обращение гавайского короля о передаче островов под, власть британской короны. При этом министерство иностранных дел подчеркивало, что было бы неправильно с политической точки зрения добиваться преобладающего влияния Великобритании на этих островах за счет других держав, а необходимо лишь стремиться к тому, чтобы ни одна другая держава, в том числе и США, не приобрела влияния большего, чем Великобритания. Примерно в то же время британское правительство отклонило предложение королевы Таити об установлении над островом британского протектората.

Сходную позицию в отношении тихоокеанских островов занимали и другие великие державы. В 1813 г. Портер, капитан первого американского военного судна, вошедшего в воды Тихого океана, объявил об аннексии Соединенными Штатами Америки острова Нуку-Хива. В декларации от 17 ноября 1813 г. Портер, движимый "лучшими побуждениями", вдохновенно писал: "Туземцы должны уяснить себе, что они, будучи беззащитными, нуждаются в дружественной охране. Поэтому они принимаются в великую американскую семью, чья чисто республиканская политика так близка их собственной" [179, с. 85]. Однако правительство США не приняло этого подарка своего ретивого гражданина.

Интересы России сосредоточивались в северной части Тихого океана и не распространялись южнее Гавайских островов. На островах в этом районе Тихого океана русские имели, как тогда говорили, "оседлости". Когда же российскому правительству представилась в 1816-1818 гг. возможность захватить Гавайи, оно не только не воспользовалось ею, а, напротив, категорически заявило о своей незаинтересованности в приобретении этой территории.

Что касается германского правительства, то оно вплоть до 80-х годов XIX в. не уставало повторять о своем нежелании приобретать колонии в Тихом океане. В 1872 г. Бисмарк отклонил обращение короля Фиджи об установлении германского протектората над островами. "До тех пор, пока я являюсь имперским канцлером, - заявил он, - мы не будем вести колониальной политики" [117, с. 25].

Бисмарк, занятый в 60-70-е годы укреплением позиций германской империи в Европе, считал, что обладание заморскими территориями ослабит Германию. Поэтому Германия, разгромив Францию в 1871 г., не потребовала передачи ей французских колоний.

В 1873 г. в беседе с британским послом в Берлине лордом О. Расселом Бисмарк подчеркнул: "Колонии ослабили бы нас, потому что для их защиты требуется могущественный флот, а географическое положение Германии таково, что ей нет необходимости превращаться в первоклассную морскую державу" [117, с. 21].

В подобной "антиколониальной" позиции капиталистических государств нет ничего удивительного. В период процветания свободной конкуренции они вяло реагировали даже на возможность приобретения куда более богатых районов, чем маленькие вулканические и коралловые острова Тихого океана, отделенные от них многими тысячами миль морского пространства. Даже Африка к середине 70-х годов XIX в. была колонизована лишь на 10%. Известны слова Дизраэли: "Колонии - это мельничные жернова на нашей шее" (цит. по [6, с. 375]). Более того, буржуазные деятели самой крупной колониальной державы мира - Англии - "были против колониальной политики, считали освобождение колоний, полное отделение их от Англии неизбежным и полезным делом" [6, с. 375].

Тем не менее уже в первой половине XIX в. Голландия, Англия и Франция совершают свои первые прямые колониальные захваты в Океании. Так, 24 августа 1828 г. голландский уполномоченный Ван Делден провозгласил собственностью Нидерландов западную часть острова Новая Гвинея, а через 20 лет, 30 июля 1848 г., генерал-губернатор голландской Ост-Индии объявил, что восточной границей владений Нидерландов на Новой Гвинее будет 141-й меридиан.

Отношение ведущих капиталистических держав к приобретению заморских территорий меняется коренным образом с середины 70-х годов XIX в., когда, как писал В. И. Ленин, "можно, в общем и целом, считать законченным развитие западноевропейского капитализма в его домонополистической стадии" [6, с. 377].

С этого времени началась интенсивнейшая колониальная экспансия европейских держав, а также США и Японии, закончившая "на границе XIX и XX веков раздел мира" [6, с. 378].

"Колониальные владения, - писал В. И. Ленин, - расширились после 1876 года в гигантских размерах: более чем в полтора раза, с 40 до 65 миллионов кв. км у шести крупнейших держав... Три державы (Германия, США и Япония. - К. М.) не имели в 1876 г. никаких колоний, а четвертая, Франция, почти не имела их. К 1914 году эти четыре державы приобрели колонии площадью в 14,1 млн. кв. км, т. е. приблизительно раза в полтора больше площади Европы, с населением почти в 100 миллионов" [6, с. 378].

Большую активность в захвате тихоокеанских территорий стала проявлять Германия, опоздавшая здесь, как и в других частях света, к началу колониального дележа и тем энергичнее стремившаяся участвовать в его завершении.

В 70-х - начале 80-х годов колониальная лихорадка все сильнее охватывала германскую промышленную и торговую буржуазию. В стране развернулась активная пропаганда колониальных захватов. Были созданы организации, которые ставили перед собой цель способствовать скорейшему осуществлению колониальной экспансии: Западногерманская ассоциация колонизации и экспорта. Германский колониальный союз и, наконец, Германское колониальное общество, являвшееся главным носителем колонизаторских идей в Германии. "К 1885 году, - пишет П. Т. Мун, - накопилось тридцать томов, заключавших в себе всевозможные колониальные проекты" [62, с. 16].

Колониальные вожделения германской буржуазии объяснялись, конечно, не любовью к экзотической природе тропиков, а значительно более прозаичными вещами: поисками новых рынков сбыта и источников сырья для своей промышленности.

Интересы капитала для буржуазного правительства превыше всего. Сдался и "железный канцлер". Вопреки своему категорическому заявлению о том, что Германии не нужны колонии, именно Бисмарк явился создателем германской колониальной политики, переросшей после Берлинской конференции 1885 г. в мировую политику, которая через три десятилетия привела Германию к первой катастрофе. "Имперское правительство, - говорил Бисмарк британскому послу в Берлине Э. Мейлету в январе 1885 г., - намерено поставить под прямую защиту империи, как это было сделано в Западной Африке, а теперь также и в Южных морях, те районы, в которых деятельность германских коммерсантов стала достаточно активной" [144, с. 183].

Первым колониальным приобретением Германии в Океании явились северо-восточная часть острова Новая Гвинея, которая после ее захвата немцами получила название Земля Кайзера Вильгельма, и прилегающие к ней острова, названные архипелагом Бисмарка. Это было зафиксировано в англо-германском соглашении от 25-29 апреля 1885 г. Соглашение завершало трехлетнюю острую борьбу между Англией и Германией за восточную часть этого крупнейшего в Океании острова.

Англичане, как известно, проявляли устойчивый интерес к Новой Гвинее. Но еще более привлекал этот остров австралийскую буржуазию, которая всячески подталкивала правительство Англии к его захвату.

Австралийская буржуазия смотрела на Новую Гвинею как на место выгодного вложения капиталов и на источник дешевой рабочей силы для использования на плантациях. Австралии. В этот период торговые отношения британских колоний в Австралии с Новой Гвинеей и островами Океании в целом были развиты слабо. Но представление о том, что Новая Гвинея - богатая кладовая природных ископаемых, особенно золота, крепко засела в сознании австралийцев. Этому способствовал австралийский капитан Морсби, посланный британским адмиралтейством для. изучения береговой линии Новой Гвинеи.

Характерным для тогдашних настроений определенной части австралийской буржуазии было публичное выступление в Сиднее в апреле 1867 г. А. К. Коллинза, который говорил о Новой Гвинее как об "огромном поле деятельности для предпринимателей" и о приближении того дня, "когда остров станет гигантской плантацией, не имеющей равных ни в одной стране мира, управляемой умелыми и знающими европейцами и обрабатываемой коренными жителями" [138, с. 13-14].

В этом же году в Австралии возникла Новогвинейская компания, целью которой являлась эксплуатация и колонизация острова. Одним из директоров компании был крупный австралийский предприниматель Д. Лэнг.

Выступая в 1871 г. перед членами Королевского общества Нового Южного Уэльса, он назвал Новую Гвинею "весьма многообещающей областью для поселения и колонизации" и даже указал на стратегическое положение острова.

Надо заметить, что активные захватнические действия европейских держав в Океании, в частности захват Францией Новой Каледонии в 1854 г. и приход германских торговцев на Новую Британию в 70-х годах, возбуждали колониальные аппетиты австралийской буржуазии.

Под давлением колоний в Австралии английское правительство создало верховный комиссариат в западной части Тихого океана, главным образом для защиты интересов британских подданных в этом районе.

Новогвинейская компания была не единственной организацией в Британской империи, стремившейся к колонизации острова. В 1876 г. в Лондоне возникла Ассоциация колонизации Новой Гвинеи, а в 1879 г. - Австралийская колониальная ассоциация Эти организации разработали несколько проектов захвата и колонизации Новой Гвинеи. Например, Ассоциация колонизации Новой Гвинеи предложила английскому правительству сформировать экспедиционный корпус в составе 250 человек под командованием председателя компании Р. Армита, за "подвиги" же членам корпуса предоставлять в Новой Гвинее участки земли размером 4 кв. мили.

Настойчиво ставил перед британским правительством вопрос об аннексии Новой Гвинеи лондонский юрист Лабилльер, австралиец по происхождению. В марте 1874 г. он обратился с письмом в министерство колоний, в котором, анализируя географическое и экономическое положение Новой Гвинеи, доказывал, что Англия получит большую выгоду от захвата этого острова. С присущим колонизаторам лицемерием Лабилльер вместе с тем подчеркивал пользу аннексии Новой Гвинеи для коренного населения. Письмо Лабилльера попало к заместителю министра колоний, который переслал его губернаторам английских колоний в Австралии, прося их высказать свои суждения.

Губернаторы поддержали предложение об аннексии Новой Гвинеи. Более того, губернатор Нового Южного Уэльса Г. Робинсон в своем письме министру колоний лорду Карнарвону от 3 июня 1875 г. заявил, что власть Британии должна быть распространена "не только на чудесный остров Новая Гвинея, но и на острова Новая Британия, Новая Ирландия и цепь островов к северо-востоку и востоку от Новой Гвинеи и Бугенвиля до Сан-Кристобаля, большинство юго-восточных островов Соломоновой группы, Новые Гебриды... Маршалловы острова, острова Гилберта и Эллис" [79, с. 442]. В июне того же года парламенты Квинсленда и Южной Австралии обратились к королеве Виктории со специальными посланиями, в которых убеждали королеву аннексировать Новую Гвинею.

Особую активность Нового Южного Уэльса и Квинсленда в подталкивании британского правительства к захвату Новой Гвинеи понять нетрудно. В 70-х годах, например, 83% всей австралийской и новозеландской торговли с островами западной части Тихого океана шло через порты Нового Южного Уэльса. Ежегодно Новый Южный Уэльс импортировал более чем на 200 тыс. ф. ст. товаров этих островов и вывозил туда свои товары на сумму 300 тыс. ф. ст.

Обе колонии были весьма заинтересованы в получении из Новой Гвинеи рабочей силы для хлопковых и сахарных плантаций как на собственной территории, так и на островах Фиджи, куда они проникли через "Колониэл шугар рифайнинг компани".

Английское правительство в 70-е годы держалось в отношении предложений своих колоний в Австралии об аннексии Новой Гвинеи неизменной позиции, сводившейся к тому, что захват острова может быть осуществлен лишь в том случае, если колонии возьмут на себя все расходы, связанные с аннексией и колонизацией Новой Гвинеи.

В июне 1875 г. в письме губернаторам Виктории, Квинсленда, Нового Южного Уэльса и Новой Зеландии Карнарвон спрашивал, "будут ли колонии в дальнейшем покрывать расходы по захвату и управлению теми территориями, которые представляют для них интерес. Ответы правительств колоний были либо неопределенны, либо отрицательны. Так, губернатор Нового Южного Уэльса заявил, что, хотя британские колонии и заинтересованы в колонизации Новой Гвинеи, захват ее является общеимперским делом и, поскольку колонии не могут сказать свое слово по вопросу об управлении территорией, они не должны участвовать в каких-либо расходах [138, с. 17].

После обнаружения в районе Порт-Морсби золота требования об аннексии Новой Гвинеи стали еще настойчивее. Упоминавшийся уже Лабилльер, воспользовавшись вспыхнувшей "золотой лихорадкой", в письме от 18 сентября 1878 г. в министерство колоний настаивал на немедленном захвате острова, аргументируя это тем, что существует опасность оккупации его другой державой, а также необходимостью установить тщательный контроль за прибывающими на остров золотоискателями. Аналогичные соображения содержались и в письме английского верховного комиссара в западной части Тихого океана А. Гордона, где говорилось, что "аннексия Великобританией по крайней мере определенных частей Новой Гвинеи скоро станет неизбежной, если необходимость подобного шага уже не возникла" [138, с. 19]. Несмотря на то что к этому времени Карнарвона на посту министра колоний сменил М. Бич, позиция министерства оставалась неизменной и ответ Бича повторял упоминавшееся письмо Карнарвона, написанное в 1875 г.

Между тем А. Гордон в 1877 г. послал на Новую Гвинею австралийца С. Ромилли для тщательного изучения различных районов этого острова, а также островов Новая Британия и Новая Ирландия. Ромилли прежде всего интересовал вопрос транспортировки местной рабочей силы на сахарные плантации Квинсленда. С помощью Ромилли с мая 1883 по август 1889 г. в Квинсленд было доставлено 2,6 тыс. жителей сопредельных с Новой Гвинеей островов. А. Гордон в частном письме британскому премьер-министру Гладстону от 20 апреля 1883 г. отмечал, что передать управление Новой Гвинеей Квинсленду невозможно, поскольку в этом штате широко практикуется работорговля коренными жителями тихоокеанских островов, в том числе Новой Гвинеи. Нельзя не учитывать также трагический опыт обращения с австралийскими аборигенами, подчеркивал он.

В 1882 г. австралийская буржуазия была чрезвычайно взволнована сообщениями, поступившими из Европы, о близящейся германской оккупации Новой Гвинеи. Поводом для этого послужила статья, опубликованная 27 ноября 1882 г. в "Дойче альгемайне цайтунг", призывавшая к захвату Германией восточной части Новой Гвинеи. Такая сильная реакция буржуазии английских колоний в Австралии на, казалось бы, незначительное событие объяснялась тем, что германские предприниматели весьма активизировали свою деятельность в Тихом океане вообще и на Новой Гвинее в частности.

В начале 80-х годов на Новой Гвинее имелись торговые фактории германских предприятий "Дойче хандельс унд плантаген гезельшафт дер зюдзеенинзельн" и "Хернсхейм". Именно глава берлинской фирмы "Хернсхейм" А. фон Ханземанн в 1880 г. представил Бисмарку записку о колонизации островов Океании, в том числе Новой Гвинеи.

19 февраля 1883 г. губернатор Нового Южного Уэльса лорд Лофтус в письме к новому министру колоний лорду Дерби настаивал на срочном захвате юго-восточной части Гвинеи. Премьер Квинсленда Макилврейт 28 февраля послал в Лондон телеграмму аналогичного содержания.

Английское правительство продолжало занимать свою прежнюю позицию: хотите иметь колонии, берите на себя все расходы. К тому же, по мнению английского правительства, опасения австралийцев не имели реальных оснований, поскольку в намерения немцев якобы не входил захват острова. "Нет причин полагать, - писал в своем ответе правительствам колоний лорд Дерби, - что германское правительство обдумывает какой-либо план колонизации в направлении, указанном "Дойче альгемайне цайтунг"" (цит. по [138, с. 21]).

Видя, что британское правительство продолжает занимать уклончивую позицию, австралийцы решили действовать самостоятельно. 4 апреля 1883 г. Честер, выполняя поручение правительства Квинсленда, объявил в Порт-Морсби о присоединении к владениям британской королевы всей территории Новой Гвинеи и близлежащих островов между 141° и 155° восточной долготы. Действия квинслендского правительства получили полную поддержку правительств всех остальных английских колоний в Австралии.

Правительство Квинсленда тем не менее прекрасно понимало, что эта акция обретет законность лишь после одобрения британского правительства. Когда же премьер Квинсленда запросил британское правительство о его отношении к аннексии Новой Гвинеи, лорд Дерби ответил, что, поскольку, как было установлено, реальная угроза захвата острова Германией отсутствует, действия правительства Квинсленда являются не только ultra vires и потому незаконными, но еще и неполитичными [117, с. 75].

Несмотря на столь резкий ответ Лондона, австралийцы понимали, что британское правительство не только не осудит, но, напротив, одобрит захват новых территорий в Океании, лишь бы они были сделаны с достаточной ловкостью. Поэтому они продолжали упорствовать в намерении подарить британской короне новые земли. В декабре 1883 г. на совещании в Сиднее представители всех австралийских колоний заключили конвенцию, одобрившую аннексию Новой Гвинеи (кроме ее западной части) и прилегающих к ней островов, а также объявившую, что захваты какой-либо державой территорий в западной части Тихого океана южнее экватора являются угрозой безопасности британских владений в Океании.

Рассказывая об обстановке на конференции, премьер Виктории Сервис отметил в своем выступлении в Мельбурне 10 декабря 1883 г.: "B отношении немедленной аннексии Новой Гвинеи все делегаты были единодушны" [42, т. 2, с. 454].

Конвенция вызвала столь бурную реакцию в Германии, что помощник британского министра иностранных дел Ю. Пансефот в январе 1884 г. поспешил заверить германского посла в Лондоне, что Англия не имеет намерения захватывать новые территории в Океании. В действительности же министерство колоний в это время вело переговоры с правительствами австралийских колоний об условиях аннексии Новой Гвинеи. Уже в мае 1884 г. лорд Дерби в письме губернаторам колоний указал, что английское правительство согласно рассмотреть вопрос об установлении протектората над захваченной австралийцами территорией Новой Гвинеи при условии, что австралийские колонии примут участие в покрытии расходов, связанных с управлением этой территорией [42, т. 2, с. 76].

Немцы, в свою очередь, также решили действовать более энергично. А. фон Ханземанн вместе с банкиром Блейхредером выдвинули идею о создании консорциума для захвата территории восточной части Новой Гвинеи. Бисмарк одобрил проект, и 26 мая 1883 г. была создана Новогвинейская компания. Представитель компании О. Финш отправился на Новую Гвинею, с тем чтобы предъявить претензии на восточную часть острова и прилегающие к нему острова.

Компания не случайно послала на Новую Гвинею именно О. Финша. Он-то хорошо представлял свои задачи в этой стране. Еще в 1881 г. Финш встречался в Сиднее с Н. Н. Миклухо-Маклаем, долго и подробно расспрашивал его о Новой Гвинее.

Когда в октябре 1884 г. он высадился на новогвинейский берег в заливе Астролябия, то выдавал себя за друга Н. Н. Миклухо-Маклая, прекрасно понимая, что это сразу же позволит ему приобрести доверие папуасов. И действительно, Финш был восторженно встречен ими. Они называли его "Маклай-Германия". "Никогда бы я не поверил, - писал позднее Финш, - что те немногие русские слова, которые я выучил во время моего сибирского путешествия, могут мне пригодиться в общении с так называемыми дикарями на Новой Гвинее, но это было так! Глеба (хлеб), тапорр (топор), скирау (секира), ножа (нож) - слова эти постоянно повторялись папуасами" [59, т. 2, с. 744].

Обманув доверчивых папуасов, Финш, не теряя времени, поднял на Берегу Маклая германский флаг. "Что касается меня, - откровенно признавался он, - то я в первую очередь приобрел в порту Константин землю для Германии" [59, т. 2, 1950, с. 743].

Активность Германии подтолкнула колонии в решении взять на себя расходы, связанные с управлением захваченной территории на Новой Гвинее. После этого английское правительство больше не заставляло себя упрашивать и послало на Новую Гвинею коммодора Эрскайна, дав ему полномочия объявить английский протекторат над территорией.

Когда Эрскайн прибыл в 1884 г. на Новую Гвинею, он обнаружил, что до него Ромилли уже совершил процедуру передачи, острова под власть Англии. Но, выполняя инструкции правительства, Эрскайн вторично 6 ноября объявил британский протекторат над новогвинейской территорией. Он сделал это в присутствии тех коренных жителей, которых англичане принимали за местных вождей. Обращаясь к ним, Эрскайн сказал: "Я хочу от имени ее величества королевы объяснить вам значение церемонии, на которой вы сейчас присутствуете. С этого времени вы находитесь под покровительством правительства ее величества: никому не будет разрешено захватывать ваши острова или увозить вас... ваши земли будут сохранены за вами, жены и дети защищены. Если в отношении вас будет допущена какая-нибудь несправедливость, вы сможете немедленно сообщить об этом представителям ее величества, которые будут жить среди вас, и они... восстановят справедливость" [84, с. 57]. Надо ли говорить, что все эти прекраснодушные слова остались лишь словами.

Эрскайн вскоре уехал. Управлять новой территорией в качестве представителя английского верховного комиссара в западной части Тихого океана остался Ромилли.

Действия Англии на Новой Гвинее весьма обострили ее отношения с Германией. Последовал поток взаимных обвинений в весьма резкой форме. Но в конце концов Англия и Германия сочли за благо договориться о разделе острова. По соглашению от 25-29 апреля 1885 г. к Германии перешла северо-восточная часть Новой Гвинеи со всеми сопредельными островами. Германия получила также "права" на часть Соломоновых островов: Бугенвиль, Шуазёль и Санта-Исабель.

После заключения соглашения с Германией английскому правительству пришлось потратить некоторое время на урегулирование финансовых отношений с ее колониями в Австралии по поводу Новой Гвинеи.

Согласно предварительной договоренности, достигнутой еще до захвата. Новой Гвинеи, колонии должны были нести расходы; по управлению территорией и ассигновать 15 тыс. ф. ст. в счет выплаты своей доли расходов в первый год управления. Однако сразу же после заключения соглашения с Германией начался спор о том, какую часть расходов возьмет на себя Великобритания, какую - колонии и как будет распределена между колониями общая сумма их расходов по управлению "британской" Новой Гвинеей.

В конце концов договорились, что колонии внесут те же 15 тыс. ф. ст., а Великобритания купит корабль для нужд протектората и станет оплачивать стоимость его обслуживания.

22 ноября 1884 г. британское правительство назначило специального комиссара по делам протектората - генерал-майора П. Скретчли, прибывшего в Порт-Морсби в августе 1885 г. Он выдвинул идею так называемого непрямого управления - через местных вождей, но претворить ее в жизнь П. Скретчли не смог, через три месяца он умер от малярии.

Специальным комиссаром по делам протектората был назначен бывший премьер Квинсленда Д. Дуглас, который оставался на этом посту до 1888 г., когда актом английского парламента территория в качестве новой колонии вошла в состав Британской империи, получив официальное название - Британская Новая Гвинея.

Первым администратором новой колонии стал У. Мак-Грегор - шотландский врач, служивший до того на островах Фиджи. Его назначение явилось известной уступкой британского правительства своим австралийским колониям. Дело в том, что У. Мак-Грегор представлял Фиджи на сессии британских колоний, проходившей в Хобарте на Тасмании в 1886 г., и австралийцы убедились, что ему понятна их заинтересованность в Новой Гвинее. Однако У. Мак-Грегор считал, что управление новым владением, должно находиться в руках британского министерства колоний.

4 сентября 1888 г. первый администратор прибыл в Порт-Морсби. Будучи представителем британского правительства, он в своих действиях отчитывался перед министерством колоний в Лондоне, и вместе с тем его контролировали правительства Квинсленда, Нового Южного Уэльса и Виктории, т. е. тех английских колоний в Австралии, которые выделяли средства на нужды управления Британской Новой Гвинеей. У. Мак-Грегору особенно досаждало правительство Квинсленда, претендовавшее на исключительную роль в управлении Британской Новой Гвинеей. Наиболее сильные столкновения у администрации происходили с Г. Норманом, занимавшим пост губернатора Квинсленда с 1889 по 1896 г. Мак-Грегор неоднократно угрожал уйти в отставку. О всех своих: действиях ему сначала приходилось докладывать губернатору Квинсленда, а тот посылал эти доклады в Лондон. Ответ министерства колоний администратор Новой Гвинеи получал не раньше чем через 10 месяцев.

Мак-Грегор испытывал большие трудности с комплектованием штата колониальной администрации. Формально все чиновники считались служащими британского министерства колоний, но жалованье они получали из денежных фондов, образованных за счет взносов британских колоний в Австралии. Поэтому последние особенно Квинсленд, контролировали назначения и передвижения чиновников колониальной администрации. Мак-Грегор постоянно сталкивался с финансовыми затруднениями.

При администраторе существовали Законодательный и Исполнительный советы. Они состояли полностью из британских чиновников и никакой роли в делах колонии практически не играли. В 1890 г Мак-Грегор создал полицию. Первыми полицейскими были 2 фиджийца и 12 жителей Соломоновых островов, которых специально для этой цели привезли на Новую Гвинею. Через два года в полиции служило 50 новогвинейцев, а в 1898 г когда У. Мак-Грегор покинул пост администратора колонии, - 110 человек. За службу в полиции местные жители получали 1 долл. в месяц в течение первого года службы и 2 долл., начиная со второго года службы.

Административно Британская Новая Гвинея делилась на районы. Сначала их было два - Западный и Центральный, позже образовали третий - Восточный. Каждым районом управлял районный администратор.

Поскольку у новогвинейцев отсутствовал институт вождей, Мак-Грегор распорядился, чтобы в деревнях избирались констебли, которые бы помогали районным администраторам управлять территорией. Но успеха в этом начинании Мак-Грегор не имел. В 1898 г. насчитывалось лишь 202 констебля.

В отношении отчуждения земель, принадлежавших коренным жителям, Мак-Грегор проводил очень осторожную политику, что вполне соответствовало его общей политической линии: непрямое управление колонией, сохранение патриархальных форм жизни островитян. За все годы его пребывания на Новой Гвинее некоренные жители получили не более 14 тыс. акров земли. Мак-Грегор резко изменил свою позицию в этом вопросе лишь однажды, в 1897 г., когда поддержал предложение о передаче 250 тыс. акров земли Британскому новогвинейскому синдикату. Это было вызвано следующими причинами.

Присоединение части новогвинейской территории к Великобритании не повлекло сколько-нибудь значительного притока в колонию английского или австралийского капитала, на что можно было рассчитывать, судя по заявлениям о блестящих перспективах для предпринимательской деятельности на острове, которые делались до аннексии в Англии и особенно в Австралии.

Английские и австралийские дельцы проявляли умеренный интерес к Новой Гвинее. Мак-Грегор посылал в Лондон пессимистические доклады. "До сих пор, - писал он в отчете за 1889- 1890 гг., - не найден район, в котором можно было бы провести в жизнь систематический план заселения его европейцами" [138, с. 90]. То же самое утверждал он в отчете за 1890-1891 гг.: "Приобретенный опыт и более широкое знакомство со страной лишь подтверждают мнение, высказанное мной ранее: какой-либо план заселения страны европейским сельскохозяйственным населением неосуществим" [138, с. 91].

Английская администрация в Новой Гвинее уже в первые годы управления территорией видела выход в создании крупной компании, которая по-настоящему занялась бы колонизацией. Еще в 1885 г. П. Скретчли ратовал за образование торговой компании типа Британской компании, действовавшей на Северном Борнео (Калимантан), предоставив ей значительные права не только в области торговли, но и в области управления, и предлагал отдать под ее контроль значительную часть территории. Идея Скретчли не получила одобрения британского правительства. Но в 1897 г. в министерство поступило предложение, основанное на плане Скретчли о создании крупного синдиката, который бы приступил к организации каучуковых плантаций на Новой Гвинее.

В проекте о создании синдиката предусматривалась передача ему 250 тыс. акров земли, на которой будут культивироваться каучуковые деревья, но одновременно подчеркивалось стремление не ограничиваться лишь этой деятельностью, а заниматься экспортно-импортной торговлей всеми видами товаров. В проекте подчеркивалась также необходимость наделения синдиката административной властью.

Министерство колоний одобрило проект, но заявило о своем несогласии с пунктом, касающимся наделения синдиката административной властью.

Проект получил энергичную поддержку премьера Квинсленда X. Нельсона, находившегося в это время в Лондоне. Он же посоветовал послать представителей синдиката на Новую Гвинею для непосредственных переговоров с Мак-Грегором и предупредил о возможности оппозиции со стороны британских колоний в Австралии.

Представители синдиката Уайн и Лоулес немедленно выехали на Новую Гвинею, где очень быстро договорились с Мак-Грегором об условиях деятельности синдиката. Переговоры закончились в декабре 1897 г. подписанием соглашения.

Синдикат получал весьма широкие права, в частности становился полным хозяином передаваемых ему земельных участков. "Несмотря на положение ордонансов о коронной земле или ордонансов, относящихся к горному делу, - указывалось в ст. 16 соглашения, - на всех получаемых землях компания будет обладать правом полной собственности на все продукты земли, и прежде всего правом собственности на все шахты, минеральные запасы и т.д." [138, с. 94].

Однако в министерстве колоний не стали спешить с утверждением соглашения. Объяснялось это тем, что некоторые деловые круги Англии, а особенно австралийская буржуазия, были крайне встревожены предоставлением синдикату столь значительных прав. Правительства Виктории и Нового Южного Уэльса направили британскому правительству свои решительные протесты. Австралийская буржуазия опасалась, что в новой колонии чрезмерно возрастет влияние английских предпринимателей. Премьер Виктории Тарнер, выступая в июне 1898 г. в Законодательном совете колонии заявил, что соглашение дает "чрезвычайную власть компании, имеющей штаб-квартиру в Лондоне... делая, таким образом, эфемерным австралийское влияние в колонии" [138, с. 96].

Столь активное сопротивление британских колоний в Австралии привело в конце концов к тому, что проект о создании синдиката был отклонен.

Попытка английских предпринимателей захватить контроль над Новой Гвинеей, политика британской администрации на территории, поощрявшей и поддерживавшей их намерения, способствовали тому, что интерес австралийской буржуазии к новой колонии значительно возрос и она предприняла шаги, направленные на то, чтобы единолично владеть территорией. Так, в 1899 г. полковник Берне, директор-распорядитель компании "Бернс-Филп", предложил создать компанию, которая бы занялась развитием сельского хозяйства, попыталась приспособить землю для тропического земледелия, приобретала и продавала бы местный лес и разводила лошадей, мулов, овец [138, с. 114].

Однако практические результаты экономической деятельности европейцев в Британской Новой Гвинее оказались ничтожными. Британская королевская комиссия, обследовавшая положение дел в колонии в 1906 г., обнаружила лишь 6 плантаций, из которых только 3 можно было назвать доходными.

В середине 90-х годов колония начала экспортировать каучук. У берегов острова собирали жемчуг и ловили трепангов. Хотя за десятилетие торговля несколько выросла, ее уровень продолжал оставаться низким. Если в 1888-1889 гг. колония экспортировала продукцию на 11,9 тыс., а импортировала на 22,2 тыс. долл., то в 1897-1898 гг. - соответственно на 100,1 тыс. и 94 тыс. долл.

Рост экспорта объяснялся увеличением добычи золота, стоимость которого составляла половину стоимости всех экспортных товаров колонии. Впервые золото было найдено в Британской Новой Гвинее в 1851 г. Но "золотая лихорадка" по-настоящему охватила колонию в конце 70-х годов, когда немного золота нашли в Порт-Морсби. В 1888 г. золото обнаружили на архипелаге Луизиада, а затем в различных частях самой Новой Гвинеи. Некоторые золотоискатели действительно обогатились, но большинство погибло от тропических болезней и в столкновениях с местными жителями.

Что касается просвещения и здравоохранения в колонии, то они остались почти полностью вне сферы деятельности британской администрации.

В 1898 г. У. Мак-Грегор покинул Новую Гвинею. Пост главы колониальной администрации занял Г. Ле Хант, который еще в большей степени, чем его предшественник, сталкивался с проблемой изыскания денежных средств. Дело в том, что договоренность между Великобританией и ее австралийскими колониями о финансировании управления Британской Новой Гвинеей была установлена лишь на десять лет, т. е. с 1888 по 1898 г. Когда этот срок стал подходить к концу, британское правительство дало понять, что оно утратило интерес к Новой Гвинее и не собирается дальше нести расходы по управлению колонией. Тогда Ле Хант обратился к австралийцам. В августе 1900 г. он встретился с премьерами Квинсленда, Нового Южного Уэльса и Виктории, но эта встреча ни к чему не привела. И Британская Новая Гвинея оказалась, как писал в одном из писем Ле Хант, "на грани истощения своих ресурсов". Лишь один Квинсленд оказывал финансовую помощь администрации, да и то нерегулярно и в весьма ограниченных размерах.

Стараясь как-то вырвать необходимые средства у колонии в Австралии, Ле Хант то сулил им большие барыши от использования природных богатств Новой Гвинеи, то пугал их возможностью захвата Британской Новой Гвинеи иностранными державами и в связи с этим резкого ухудшения стратегического положения пятого континента.

Политика Австралии в Океании в последней четверти XIX в. характеризовалась двумя отчетливо выраженными тенденциями, отражавшими позицию австралийской буржуазии, которая в тот период и политически и экономически еще зависела от британского капитализма. Английский капитал господствовал в экономике британских колоний в Австралии. Не удивительно, что австралийская буржуазия поддерживала все внешнеполитические акции Великобритании, даже если она не видела в них прямой выгоды для себя. Но вместе с тем у буржуазии британских колоний в Австралии: уже появились собственные интересы вне пятого континента. Она жаждала принять участие в колониальном разделе океанийских территорий. Но Австралия не могла соперничать с такими державами, как США, Германия и Франция, и потому она настойчиво подталкивала Англию к расширению колониальной экспансии в Океании.

В "Тетрадях по империализму" В. И. Ленин, характеризуя новозеландский империализм, отметил: "Два течения империализма (оба вполне примиримы): 1) великодержавный империализм (участие в империализме Великобритании). 2) "локальный империализм"... - своя обособленность... замкнутость" [8, с. 511]. Это определение может быть целиком применено и к Австралии.

После объединения британских колоний в 1901 г. в федерацию Австралийский Союз австралийский "локальный империализм" значительно усилился.

В ноябре 1901 г. Австралия взяла на себя финансирование администрации Британской Новой Гвинеи. Изменился и порядок отчетности администратора колонии. Теперь он посылал доклады не правительству Квинсленда, чтобы то, в свою очередь, отправило их в британское министерство колоний, а непосредственно австралийскому федеральному правительству.

Продолжали свое существование Законодательный и Исполнительный советы при администраторе, по-прежнему не игравшие никакой роли в жизни колонии и все так же целиком состоявшие из британских чиновников колониального управления. Но собирались советы чаще, чем при Мак-Грегоре. Если за девять лет деятельности первого администратора Исполнительный совет собирался 118 раз, то за три последующих года - 104 раза.

Ле Хант в основном проводил политику своего предшественника. Исключением являлся земельный вопрос. Ле Хант предлагал отчуждать большие земельные площади - до 500 тыс. акров. Но реализовать это не удалось. В ноябре 1901 г. по настоянию правительства Австралии администрация вынесла решение отложить передачу земельных участков "до получения сообщений по этому вопросу от федерального правительства" [71, с. 26].

Ле Хант возглавлял администрацию колонии до 1903 г. Все это время влияние колониального управления на различные сферы жизни Британской Новой Гвинеи оставалось ничтожным. Если уж кто и обладал известной властью, то это миссионеры. Следует отметить, что в тот период почти все они получали материальную помощь преимущественно от австралийцев, и это служило дополнительным средством укрепления позиций Австралии в Новой Гвинее.

Постепенно власть над колонией и юридически переходила к Австралийскому Союзу. 15 марта 1902 г. британское правительство согласилось передать управление колонией Австралии. Но прошло 16 месяцев, прежде чем премьер-министр Австралии Бартон представил в федеральный парламент законопроект об управлении колонией. Парламент рассмотрел его лишь в июле 1904 г. К этому времени правительство Бартона пало, и законопроект представляло новое правительство во главе с Уотсоном. Пока шло рассмотрение билля, пало и правительство Уотсона. Его сменило правительство Рейда. Но и оно успело уйти в отставку до конца обсуждения законопроекта. Проект был одобрен в ноябре 1905 г. при правительстве Дикина. Потребовалось еще 10 месяцев для опубликования соответствующего акта, что и произошло в сентябре 1906 г.

Таким образом, в 1906 г. право управления Британской Новой Гвинеей юридически было передано Австралийскому Союзу, колония получила новое официальное название - Папуа. Акт 1906 г. об управлении Папуа оставался без изменений до 1949 г.

Согласно этому документу, во главе колонии стоял губернатор, назначавшийся генерал-губернатором Австралии и ответственный только перед последним. Количество членов в Законодательном и Исполнительном советах несколько увеличилось. В Законодательный совет теперь входило шесть человек. Все они по-прежнему являлись чиновниками колониальной администрации. Позднее в его состав были включены еще три неофициальных члена, назначавшиеся губернатором колонии. Выборные члены появились лишь после второй мировой войны.

Столь длительная задержка с утверждением законопроекта об управлении колонией объяснялась не тем, что австралийские парламентарии старались выработать наиболее продуманную и эффективную систему, а их незнанием предмета обсуждения и нежеланием вникнуть в действительные нужды колонии. Выдвигавшиеся ими идеи порой поражали своей курьезностью.

Все это время в Британской Новой Гвинее положение оставалось без каких-либо изменений. Вместо Ле Ханта, занявшего пост губернатора штата Южная Австралия, во главе администрации временно был поставлен С. Робинсон, молодой юрист из Квинсленда. Он продержался на этом посту лишь один год. В начале 1904 г. Робинсон поехал в район Гоарибари, чтобы расследовать дело об убийстве миссионеров местными жителями. В ходе разбирательства Робинсон проявил крайнюю жестокость, приведшую к столкновению с коренными жителями, несколько человек из которых погибло. Сведения об этом попали в австралийские газеты. Вспыхнул публичный скандал, и правительство Австралии вынуждено было создать специальную комиссию для расследования происшествия.

В феврале 1904 г. австралийский премьер-министр Дикин вместо Робинсона назначил администратором колонии Ф. Бартона, который прежде занимал пост начальника новогвинейской полиции. Вскоре у Бартона возник острый конфликт с чиновниками, администрации и вообще с европейским населением колонии. Правительство Австралии назначило новую комиссию, теперь уже для расследования общего положения дел в колонии. Комиссия, проработавшая три месяца, подтвердила, что Бартон не способен управлять Папуа, что у него крайне плохие отношения с европейской частью населения, которое он делит на "любимчиков" и "постылых". Показания против Бартона давал Д. Муррей, юрист колонии. Он отозвался об администраторе как о "человеке слабом и подверженном чужим влияниям".

Комиссия отметила также неспособность администрации как-то оживить экономику колонии. Экспорт колонии вырос только за счет вывоза золота, его стоимость составила к 1905 г. 134,4 тыс. долл. Импорт же тогда оставался на уровне 152,9 тыс. долл. Комиссия всячески рекомендовала поощрять ввоз иностранного капитала, развитие европейских плантационных хозяйств и т. п.

Правительство Австралии начало искать замену Бартону. А. Дикий обратился к У. Мак-Грегору, занимавшему тогда пост губернатора Ньюфаундленда, с просьбой вновь возглавить управление в Новой Гвинее. Конфиденциальные переговоры Дикина с Мак-Грегором стали известны австралийской общественности. Возникла сильнейшая оппозиционная группировка, выступавшая за то, чтобы главой администрации стал австралиец, а не англичанин. Тогда Дикин выбрал Д. Муррея, который в начале 1907 г. был временно назначен губернатором колонии, а в 1908 г. утвержден в этой должности.

В течение 30 лет, до 1940 г. Д. Муррей возглавлял администрацию в Папуа, а после первой мировой войны и администрацию отошедшей к Австралии "германской" части Новой Гвинеи. С его именем связан длительный этап в истории австралийской колонизации острова.

Состояние дел в первой германской тихоокеанской колонии не следует рассматривать как нечто исключительное. До конца 90-х годов во всех германских колониях управление осуществлялось частными компаниями, которые формировали и оплачивали аппарат колониальной администраций. То же самое происходило в колониях и других европейских держав. Так, в течение определенного времени Индией управляла британская Ост-Индская компания. Несколько компаний во второй половине XIX в. хозяйничали в колониях в Африке.

В 90-х годах управление островом постепенно переходит в руки германского правительства. Следует отметить, что вообще с 1890 г. германское государство, видя беспомощность колониальных обществ, начинает забирать в свои руки управление колониями. Компании же сравнительно быстро ликвидируются.

В 1890 г. в системе германского государственного управления появился специальный орган по делам колоний - Имперское колониальное управление, входящее в состав министерства иностранных дел. Наряду с ним на правах совещательного органа в том же году был создан Колониальный совет.

В первые годы своего существования колониальное управление занималось только вопросами внутренней организации колоний. Все военные дела, связанные с колониями, находились в компетенции морского министерства, а вопросы общей политики - министерства иностранных дел.

Все усиливавшаяся централизация государственного управления колониями привела к созданию 17 мая 1907 г. самостоятельного министерства по делам колоний и ликвидации Колониального совета. Изменилась система управления в колониях. С 1890 г. представителей частных компаний сменили губернаторы, назначенные императором. Губернатор "германской" Новой Гвинеи, прибывший сюда 1 апреля 1899 г., был наделен всей полнотой власти, как военной, так и гражданской.

Германская администрация осуществляла свою деятельность в колонии через назначавшихся ею вождей деревень - лулуаев, которые собирали налоги, занимались разбором незначительных споров, возникавших между местными жителями, сообщали колониальным властям о крупных конфликтах, контролировали выполнение предписаний германской администрации. В помощь лулуаям назначался тултул, осуществлявший связь между германскими властями и вождями деревень.

Германская колониальная администрация пыталась создать более широкие административные объединения из нескольких деревень, но это у нее не получилось. Коренным жителям была совершенно непонятна сама идея подобных объединений; к тому же на острове существовала сильнейшая межплеменная вражда.

Надо сказать, что между германской администрацией и коренными жителями установились враждебные отношения. Власти организовывали карательные экспедиции, в которых принимали участие полицейские подразделения, сначала состоявшие из малайцев, а затем из жителей сопредельных с Новой Гвинеей островов - Бука и Япен. Частями командовали германские офицеры. Экспедиции действовали крайне жестоко. Бывали случаи, когда во время рейда погибало до сотни жителей. Их дома и каноэ уничтожались. Подобные экспедиции не прекратились и в XX в.

На плантациях германские колонизаторы широко использовали рабский труд. К 1914 г. примерно 20 тыс. коренных жителей тихоокеанских островов работали на плантациях Земли Кайзера Вильгельма. В основном их доставляли с островов Новая Ирландия и Лавонгай.

До 1888 г. труд рабочих на плантациях никак не регулировался. В 1888, а затем в 1909 г. было введено некоторое его регламентирование, но оно распространялось только на тех островитян, которые доставлялись на Новую Гвинею с отдаленных островов. На практике, однако, даже весьма куцые законоположения не проводились в жизнь. Плантаторы их попросту игнорировали, а колониальные власти смотрели на это сквозь пальцы. Если туземцы отказывались работать на плантациях, то плантаторы вызывали полицию. Они делали это всякий раз, когда встречали какое-либо сопротивление со стороны рабочих, и полиция жестоко наказывала "виновных".

Колониальная администрация в широких масштабах проводила захват земель коренных жителей. К 1914 г. в ее руки перешло 700 тыс. акров. Конечно, это незначительная часть земельной площади колонии, но надо иметь в виду, что территория Новой Гвинеи чаще всего малопригодна для земледелия. Колонизаторы забирали у населения лучшие земли, расположенные на побережье. Коренные жители, естественно, не могли спокойно относиться к изъятию у них земельных участков. Нередко это являлось причиной их выступлений против колониальных властей.

Германским колониальным властям не удалось изменить что-либо в экономической жизни колонии, как не удалось это сделать раньше Новогвинейской компании. Европейских поселенцев в "германской" Новой Гвинее было по-прежнему мало. Попытки организовать производство кофе, какао, перца, табака, хлопка, каучука закончились неудачей. Единственным товарным сельскохозяйственным продуктом оставалась копра. При этом следует отметить, что относительно развитое сельскохозяйственное производство, продукция которого шла на экспорт, было не на острове Новая Гвинея, а на архипелаге Бисмарка. Но и там удалось наладить лишь плантационное выращивание кокосовых пальм.

Несмотря на то что германские колониальные власти всеми средствами пытались внедрить в экономику колонии немецкий капитал, значительное влияние на нее оказывала Австралия, снабжавшая колонию мукой, мясом, лесом, углем. Ведущие позиции при этом занимала австралийская компания "Бернс-Филп". В 1912 г. колония импортировала из Австралии товаров на сумму 3380 тыс. марок, а из Германии - на сумму 3170 тыс. марок. Значительной была доля Австралии и в экспорте колонии. В том же году в Австралию было вывезено товаров на сумму 5970 тыс. марок, в Германию - на сумму 9650 тыс. марок.

Что касается состояния просвещения в колонии в период германского господства, то оно находилось на самом низком уровне. Преподавание было сосредоточено в руках христианских миссий, которые, выполняя предписание властей, начали вести обучение на немецком языке. В 1907 г. первая правительственная школа с преподаванием на немецком языке открылась в Намануле, около Рабаула, на острове Новая Британия. До начала первой мировой войны она оставалась единственной государственной школой в "германской" Новой Гвинее.

Немцы, испытывая потребность в плотниках, механиках, торговцах, пытались организовать профессиональную подготовку коренных жителей. Но сколько-нибудь серьезных усилий к этому не прилагали, поэтому значительных успехов в этой области сделано не было.

Германское господство в северо-восточной части Новой Гвинеи закончилось практически в первые дни мировой войны 1914-1918 гг.

6 августа 1914 г. австралийское правительство получило телеграмму британского министра колоний, в которой содержалась просьба правительства Великобритании послать австралийские воинские подразделения для захвата германских владений в Тихом океане, в том числе на Новой Гвинее. "Если ваши министры, - говорилось в телеграмме, - хотят захватить германские станции беспроволочного телеграфа на Новой Гвинее, на Яве, в группе Маршалловых островов и на Науру... и чувствуют себя готовым к этому, мы будем рассматривать их действия как выполнение важной и срочной имперской миссии" [169, с. 2].

Австралийское правительство отреагировало немедленно. 10 августа 1914 г. британское правительство было уведомлено о том, что 1,5 тыс. австралийских солдат готовы к действию.

После непродолжительной тренировки в Квинсленде австралийский экспедиционный корпус под командованием ветерана англо-бурской войны полковника У. Холтса 18 августа покинул Сидней, сопровождаемый кораблями военно-морского флота.

11 сентября 1914 г. австралийцы начали операции по захвату германской телеграфной станции на острове Новая Британия. В распоряжении германских властей находился 301 солдат, из них 240 - являлись коренными жителями колонии. В боях за станцию погибло более 40 австралийцев. С немецкой стороны потери составили свыше 30 человек.

Австралийские войска быстро оккупировали германские территории. 17 сентября 1914 г. немцы капитулировали на Новой Британии, а к концу сентября австралийцы завладели Землей Кайзера Вильгельма. К 1921 г. власть в "германской" Новой Гвинее перешла в руки австралийской военной администрации.