Глава 1. Когда следопыты отправляются на край света

Путешествие на остров Пасхи

У меня не было аку-аку.

А если бы и был? Ведь я же все равно не знал, что это такое, и не смог бы им воспользоваться.

На острове Пасхи у каждого уважающего себя человека есть аку-аку, там и у меня тоже появился свой аку-аку. Но, пока я еще готовился к экспедиции туда, у меня не было аку-аку. Видно, именно поэтому сборы оказались таким сложным делом. Обратно вернуться было гораздо легче.

... Во всем мире нет такого уединенного уголка, как остров Пасхи. Ближайшая суша, которую видят местные жители, - на небе: луна и планеты. Им надо ехать дальше, чем любому другому народу, чтобы убедиться, что в действительности до суши гораздо ближе. Именно поэтому они ощущают такую близость к звездам и знают их названия лучше, чем названия городов и стран на нашей земле.

На этом далеком островке, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, человечество было когда-то занято одной из своих самых удивительных причуд. Кто именно - никому неведомо. И никто не знает - почему. Ибо происходило это еще до того, как Колумб приплыл в Америку, открыв тем самым белому человеку ворота в огромный неизведанный Тихий океан. В те времена, когда наша собственная раса считала, что мир кончается у Гибралтара, существовали на свете более осведомленные люди. Смелые мореплаватели, опередив свой век, бороздили загадочный океанский простор - бескрайнюю жидкую пустоту у опаленного солнцем побережья Южной Америки. Далеко в океане они обнаружили землю, самый уединенный островок в мире. Здесь они сошли на берег, заточили свои каменные рубила и приступили к воплощению одного из самых удивительных инженерных замыслов прошлого. Они строили не замки и не дворцы, не плотины и не причалы. Они вытесывали из камня гигантские человекоподобные фигуры, высокие, как дом, и тяжелые, как железнодорожный вагон, перетаскивали множество таких изваяний через горы и долины и устанавливали на массивных каменных террасах по всему острову.

Как они управлялись с этим задолго до эры техники? Никто не знает. Так или иначе, фигуры заняли свои места, вздымаясь к небосводу, а народ - пал... Жители острова хоронили своих мертвых у подножия ими же созданных истуканов. Они воздвигали статуи и погребали самих себя. Но вот однажды стук рубил о гору смолк. Смолк внезапно; орудия остались лежать на местах, многие статуи были готовы только наполовину. Загадочные ваятели исчезли во мраке забытых веков.

Что же произошло? Да, что произошло на острове Пасхи?

В тысячный раз я наваливался на письменный стол и окидывал взором огромную карту Тихого океана - коварный лист бумаги, где большие буквы обозначают маленькие острова и где с помощью линейки одинаково легко путешествуешь по течению и против него. Я уже был немного знаком с этим океаном. Вот здесь, чуть южнее экватора, в диких долинах Маркизского архипелага, я прожил год на туземный лад и научился смотреть на природу глазами полинезийца. Здесь же я впервые услышал рассказ старого Теи Тетуа о человеко-боге Тики... А вот тут, на островах Общества, под пальмами Таити, я слушал уроки великого вождя Терииероо. Он стал моим названым отцом и научил меня уважать его расу, как свою. Архипелаг Туамоту... Здесь выбросило на коралловый риф наш плот "Кон-Тики", здесь мы узнали, что даже могучие океанские валы покорно следуют по строго определенным путям: от Южной Америки сюда, к далеким островам на западе. И, как ни далеки эти острова, все они находились в пределах досягаемости для бальзовых плотов, сооруженных древними инками.

Или взять Галапагосские острова с их сухими кактусовыми лесами. И от этого края у меня остались удивительные воспоминания. Нас чуть не занесло туда с нашим плотом, поэтому я отправился впоследствии на Галапагос со специальной экспедицией, чтобы проникнуть в тайны заброшенного архипелага.

В сказочном мире, населенном гигантскими ящерами и самыми большими черепахами на свете, я подобрал осколки лампы Аладдина. Они лежали в куче старого мусора среди кактусов. Стоило только потереть эти грязные черепки, как на горизонте на востоке показались широкие паруса. То плыли могущественные предшественники индейского племени инков, отважившиеся покинуть берег Южной Америки и выйти на своих плотах в бурный океан. Один, два... много раз выходили они в море и ступали на безводные утесы Галапагосских островов. Здесь они останавливались на время, и после них оставалось все больше разбитых глиняных кувшинов, необычных кувшинов, подобных которым не изготовлял ни один другой народ на свете. Осколки этих кувшинов мы и откопали на местах древних стоянок. Это они играли роль лампы Аладдина. В них отражались подвиги смелых мореходов, они бросали луч света в густой мрак прошлого.

До нас никто не находил ничего на Галапагосе, археологи здесь не появлялись. Мы первыми поверили, что индейцы забирались так далеко в море, а поверив, приплыли сюда искать их следы. Вместе с археологами Ридом и Шельсволдом я отрыл около двух тысяч старинных черепков от ста тридцати кувшинов. Эксперты в Вашингтоне изучили наши находки, как детективы изучают отпечатки пальцев, и смогли установить, что за тысячу лет до того, как Колумб проложил путь в Америку, предшественники инков проложили путь в Тихий океан и много раз посещали далекий Галапагосский архипелаг.

Это были древнейшие следы человека, найденные до тех пор на собственно океанических островах Тихого океана. Они говорили, что до заселения островов Полинезии, до плаваний викингов в Исландию носители древних культур Южной Америки приступили к исследованию Тихого океана и начали осваивать острова, лежащие от их берегов так же далеко, как Исландия от Норвегии. Здесь они ловили рыбу, сажали свой южноамериканский хлопок и оставили в местах обитания многочисленные следы, прежде чем покинуть негостеприимные острова, направляясь к неизвестной нам цели.

От Галапагоса все то же беспокойное океанское течение катит без помех дальше - быстрее и во сто крат шире, чем Амазонка, - чтобы спустя несколько недель втиснуть свой могучий поток между островами Полинезии.

На карте где-то посреди этого течения была помечена безымянная точка и рядом - вопросительный знак. Земля? Мы направили свой "Кон-Тики" прямо к загадочной точке и смогли подтвердить, что буруны здесь объясняются просто особенностями течения. Но в нижней части карты, куда сворачивают самые южные ветви течения, обозначена другая маленькая точка, у которой есть имя - остров Пасхи. Она-то и манила меня теперь. Мне давно хотелось понять, как люди прошлого пробрались в этот пустынный уголок, но в данный момент меня волновало другое - как самому попасть туда. Куда уж там искать ответа на вопрос, как путешествовали люди каменного века, коль скоро ты не в состоянии решить эту задачу для самого себя...

Плывя на плоту по течению далеко к северу от острова Пасхи, мы сидели ночью при луне на палубе и говорили о его загадках. Еще тогда у меня родилась заветная мечта когда-нибудь снова отправиться в эти края и ступить на землю уединенного острова. И вот теперь я пытаюсь воплотить мечту в жизнь.

Остров Пасхи принадлежит Чили. Лишь раз в год сюда приходит военный корабль с припасами для островитян; затем он поворачивает и возвращается в Чили, проделывая путь, равный расстоянию от Испании до Канады. Другой связи с внешним миром остров не имеет.

Однако этот корабль меня не устраивал. Исследовать остров Пасхи за одну неделю, пока разгружается судно, разумеется, невозможно. Оставаться на острове целый год в обществе нетерпеливых ученых мужей, буде они уже через месяц заключат, что им тут делать нечего, мне тоже не улыбалось. Можно, конечно, плыть из Южной Америки на бальзовом плоту, но тогда мне вряд ли удастся захватить с собой археологов, а без них исследования будут лишены всякого смысла. Оставалось одно: обзавестись собственным судном, экспедиционным судном. Но на острове Пасхи нет ни гавани, ни надежной якорной стоянки, ни пристани, там негде запастись горючим и пресной водой. Следовательно, судно должно быть достаточно вместительным, чтобы захватить горючее и воду на плавание в оба конца, да еще и с учетом необходимых передвижений на месте. Выходило, что судно понадобится немалое! А если археологи уже через неделю заявят, что искать нечего? Тогда мне будет мало радости и от собственного судна. Правда, можно посетить на нем другие малоисследованные острова. Кстати, их вполне достаточно уже на востоке Полинезии. Как раз в той части Тихого океана, куда приходит могучее океанское течение со стороны Галапагоса и Южной Америки, археологов ждало множество интересных островов.

Когда дело касается плавания по дальним океанам, я всегда ищу совета у Томаса и Вильгельма. Как-то раз (до тех пор мои замыслы оставались еще затаенной мечтой) мы собрались вместе в старой уютной конторе судовладельческой компании "Фред. Ульсен", в портовой части Осло. Томас сразу, едва я вошел, почуял, в чем дело, и поставил на стол между нами огромный глобусище. Я повернул земной шар так, что нашим глазам предстала почти сплошная синева. Так бывает лишь при одном положении глобуса - когда вы смотрите на южную часть Великого океана, а Америка, Азия и Европа остаются на заднем полушарии. Я коснулся пальцем острова Пасхи.

- Сюда, - сказал я. - Но как?

Два дня спустя мы снова собрались вокруг глобуса, и Вильгельм показал свои расчеты:

- Лучше всего тебе подойдет теплоход длиной примерно в сто пятьдесят футов, обладающий скоростью в двенадцать узлов и способный взять пятьдесят тонн воды и сто тридцать тонн нефти.

Я ни на секунду не усомнился, что именно этот вариант подойдет лучше всего. Я уже привык полагаться на подсчеты Вильгельма, после того как он помог мне рассчитать плавание "Кон-Тики" с такой точностью, что путешествие закончилось бы как раз в назначенный день, сумей мы зацепиться за Ангатау.

А еще через несколько дней Вильгельм позвонил мне по телефону: рыбоконсервная фабрика в Ставангере предлагала подходящий траулер. Сейчас он занят на лове рыбы в гренландских водах, но с сентября я могу получить его на один год.

Я посмотрел на календарь. Апрель месяц, до сентября меньше полугода. Между тем мне предлагают, так сказать, "голое" судно - без команды, без снаряжения, без горючего.

Мой личный опыт кораблевождения ограничивался плаванием на бревенчатом плоту. Остальные участники путешествия на "Кон-Тики" тоже не могли войти в состав команды настоящего судна; для этого требовались специальные свидетельства, не то что для инкского плота.

- Наша контора поможет тебе во всем, что касается судна, - сказал Томас.

Не успел я оглянуться, как уже сидел за большим зеленым столом на совещании с судовым инспектором, уполномоченным по вопросам найма, уполномоченным по вопросам провианта, уполномоченным по страховым вопросам и прочими специалистами.

И вот я - судовладелец! А до отплытия оставалось неполных четыре месяца, и мне казалось, что я уже слышу голодный, нетерпеливый вой большого теплохода, ожидающего на старте в Ставангере без единой искорки жизни в трубе, без людей на мостике, с пустыми трюмами, где голые железные шпангоуты, точно ребра, угрюмо облекают пустое брюхо корабля.

Когда собираешься с семьей на дачу, хлопот полон рот. Так представьте же себе, что творится в голове у человека, если ему, помимо семьи, надо везти с собой пятерых археологов, одного врача, фотографа и пятнадцать моряков, да еще судно с запасными частями, специальным оборудованием и запасом продовольствия на всю компанию на целый год. Именно в таких случаях чувствуешь себя дирижером, который ест макароны, стоя босиком на муравейнике, и одновременно штурмует со своими музыкантами Венгерскую рапсодию Листа.

На письменном столе и около него царил невероятный сумбур - паспорта, свидетельства, лицензии, фотографии, бандероли, письма... Мебель исчезла под грудой морских карт, обзорных таблиц и образцов всевозможного снаряжения. В доме царил полный хаос. Телефон и дверной звонок дребезжали наперегонки, то и дело приходилось карабкаться через ящики, свертки и узлы с полевым снаряжением.

... Я сидел в полном отчаянии на крышке магнитофона с бутербродом в руках и телефоном на коленях, добиваясь нужного номера.

Но сегодня это было безнадежно: я только что дал объявление, что мне нужен первый штурман для плавания в Полинезию, и провод работал с предельной нагрузкой. Капитана я уже подобрал.

Наконец мне удалось дозвониться.

- Мне надо три тонны зубоврачебного гипса, - сказал я.

- Небось зубы заболели? - сухо осведомился мой собеседник, один из столичных оптовиков.

На этом месте нас прервала междугородная, и я не успел объяснить, что гипс нужен для изготовления слепка статуи на острове Пасхи, а не для новой челюсти.

- Алло! - говорил уже новый голос, из Ставангера. - Алло! Докладывает Ульсен, ваш машинист. Коленчатый вал износился, так что делать - отремонтировать его или заказать новый?

- Коленчатый вал?.. - произнес я.

Дрррррррр!! Еще один звонок: кто-то пришел.

- Спросите Реффа, - крикнул я в телефон, - он разбирается во всем этом!

В дверь протиснулась Ивонна, совершенно скрытая множеством свертков.

- Я проверила список стюарда, - сообщила она, - и срезала количество перца и корицы на два килограмма. Кроме того, доктор Семб просил передать, что мы можем получить во временное пользование походную аптечку.

- Чудесно! - отозвался я и вспомнил оптовика, который решил, что гипс нужен мне для челюстей.

- Позвони ты туда, - попросил я Ивонну и протянул ей трубку как раз вовремя, чтобы она могла ответить на очередной звонок.

- Это, наверное, ошибка, - повернулась она ко мне. - Фирма Мюстад спрашивает, куда доставить восемьдесят четыре килограмма смешанных рыболовных крючков. Но ведь мы везем с собой две тонны мороженой говядины?!

- Это не для рыбной ловли, - объяснил я. - Крючками мы будем платить островитянам на раскопках. Уж не думаешь ли ты, что мы везем километр цветастых тканей для собственных нарядов?

Ивонна этого не думала. Зато она могла сообщить мне, что второй машинист только что прислал отказ: жена решительно воспротивилась, узнав, что он намеревается плыть в Полинезию...

Одним прыжком я очутился у мусорной корзины, но вернулся обескураженный. Она была пуста.

- Ты что там искал? - спросила Ивонна.

- Письма вторых машинистов, - пролепетал я.

- Ага! - Ивонна поняла.

Телефон и дверной звонок зазвонили разом. Ввалился экспедиционный водолаз с двумя спутниками и целой охапкой ластов и дыхательных трубок; они пришли показать мне разницу между французским и американским легководолазным снаряжением. Позади них стоял, вертя в руках шляпу, странный маленький человечек, такой странный, что я не решился пустить его дальше коридора. Он пришел сообщить мне нечто очень важное и совершенно секретное.

- Вы видели статуи на острове Пасхи? - шепнул он и оглянулся по сторонам - не подслушивает ли кто-нибудь.

- Нет, но я как раз собираюсь туда, посмотреть на них.

Он поднял вверх указательный палец и продолжал шептать с хитроватой улыбкой:

- В них сидит внутри человек.

- Человек, в статуе? - переспросил я, ничего не понимая.

- Да-да, - шепот стал еще таинственнее, - король.

- А как же он туда попал? - вежливо поинтересовался я, медленно и тактично оттесняя гостя к двери.

- Они засунули его туда. Совсем как в пирамидах. Разбейте одну статую - и вы убедитесь сами.

Он приветливо кивнул и приподнял шляпу. Слегка ошарашенный, я поблагодарил за совет и закрыл за ним дверь.

Я уже начинал привыкать к странным людям, с тех пор как стал собираться на остров Пасхи. Едва газеты написали о моих планах, как по почте посыпались бесчисленные предложения самого удивительного свойства. Чуть не каждый день с различных концов света мне сообщали, что остров Пасхи - последний остаток затонувшего материка... так сказать, тихоокеанской Атлантиды. И что ключ к тайне надо искать на дне океана вокруг острова, а не на суше.

Нашелся даже советчик, который предложил мне отменить всю экспедицию. "Ехать в такую даль - только время терять, - писал он. - С помощью вибраций вы можете решить всю проблему, не выходя из своего рабочего кабинета. Пришлите мне снимок южноамериканской статуи и статуи с острова Пасхи, и я методом вибрации определю, сделаны ли они одним и тем же народом".

Однажды он изготовил из картона модель пирамиды Хеопса, наполнив ее изнутри сырым мясом. Вскоре модель начала вибрировать с такой силой, что всю семью пришлось отправить в больницу...

Я чувствовал, что вот-вот начну вибрировать сам, если не прекратится этот сумасшедший дом. Я рванулся вдогонку за водолазами, которые поднимались по лестнице на второй этаж, но Ивонна с печальным видом остановила меня, протянув телефонную трубку. Пока я говорил по телефону, она осторожно пододвинула шатающуюся башню невскрытых писем. Утренняя почта... Я боялся положить трубку, чтобы телефон не зазвонил снова.

- Это из министерства иностранных дел звонили, - сообщил я жене. - Попроси их там наверху подождать, мне надо срочно в МИД. Английское колониальное министерство прислало запрос, касающийся острова Питкэрн, а Коста-Рика разрешает вести раскопки на Кокосовом острове, лишь бы я дал письменное обязательство не искать клада, который, по их мнению, зарыт там.

- Возьми почту с собой в машину! - крикнула Ивонна мне вслед. - Вдруг окажется запоздалое письмо от какого-нибудь второго машиниста.

Я сильно сомневался в этом, однако схватил на ходу письма. Чаще всего мне писали, прося взять с собой, художники, писатели и мастера на все руки. Один немец сообщал, что хотя он и пекарь по профессии, но все последние годы работал могильщиком, и лучшего специалиста по раскопкам мне не найти.

- Не забудь, ты должен сегодня осмотреть палатки, они разбиты на газоне у Бергсландов, - продолжала напутствовать меня Ивонна, уже поднимаясь по лестнице.

Я выскочил за дверь и чуть не сбил с ног... почтальона, принесшего очередную порцию писем. Я машинально протянул ему свою пачку, но вовремя спохватился и плюхнулся на сиденье такси с грудой конвертов в руках.

- Майорстювейен!^* - крикнул я шоферу.

^* (Майорстювейен - улица в Осло, на которой живет Тур Хейердал.)

- Мы на ней находимся, - ответил он кротко.

- Тогда МИД, - поправился я и принялся за почту.

Увы, ни одного машиниста. Некий часовщик предлагает взять его коком, но кок у меня уже есть. Письмо с кафедры археологии Ослоского университета... От одного из двух отобранных археологов. Обнаружена язва желудка, врач не разрешает ему плыть...

Рухнул один из опорных столбов экспедиции. Если мы отправимся в путь без достаточного количества археологов, экспедиция не справится со всеми задачами. А найти так быстро другого, который мог бы бросить все свои дела на целый год, не так-то легко. Что ж, остается только опять садиться и писать норвежским и иностранным археологам...

И вот наступил сентябрь. У причала "Ц" около ратуши стоял траулер - с плавными обводами, ослепительно белый, как яхта. На трубе - кирпично-красное изображение бородатой головы бога солнца Кон-Тики. Впереди, на утолщенном для плавания во льдах носу, намалевана синей краской странная эмблема, понятная только сведущим людям: два священных птицечеловека, скопированных с вывезенной с острова Пасхи редкой таблицы с нерасшифрованными иероглифами. Теперь в трубе роились искры, и судно лежало сытое и довольное, погрузившись в воды фиорда почти до самой ватерлинии, помеченной голубой краской. На борту кипела лихорадочная деятельность, а на пристани толпилось такое множество людей, что грузовики и тележки, доставившие в последнюю минуту еще какие-то тюки, с большим трудом пробивались к причалу.

Всё ли мы захватили? Конечно, мы запаслись продовольствием, инструментом для раскопок и всем прочим, что положено таким экспедициям. Ну, а если случится что-нибудь непредвиденное? Предположим, мы найдем скелет под водой. Найдутся ли у нас нужные химикалии, чтобы предохранить его от разрушения? Или вдруг понадобится влезть на неприступную скалу - есть у нас снаряжение для этого? А как решить проблему связи и снабжения, если непогода заставит судно уйти в противоположную от лагеря сторону острова? Что, если кок расплавит кастрюлю, винт будет поврежден о коралловый риф или матрос наступит на ядовитого морского ежа? А как быть с продуктами, если откажет холодильник? Не забыты ли необходимые специальные инструменты и запасные части? Всё ли мы предусмотрели? У нас должен быть готов ответ на самые неожиданные происшествия, потому что судно стоит уже под парами, готовое отчалить курсом на остров Пасхи, самый уединенный уголок на свете, где нет ни магазинов, ни мастерских.

Капитан полным ходом распоряжался на мостике, члены команды деловито суетились, задраивая люки и затягивая узлы, а штурман, могучий детина, стоял невозмутимо с плотницким карандашом в руке и ставил галочки в длинном списке. Всё на месте - во всяком случае, всё то, за чем ему поручили проследить. Даже елка капитана (к рождеству!) втиснута в холодильник. Со списком все в порядке.

В последний раз зазвонил судовой колокол. Штурман повторял, словно эхо, команды капитана, из трубы над головой бога солнца, обрамленной немеркнущим сиянием, повалил нетерпеливыми клубами дым. Через борт в обе стороны летели всевозможные пожелания и прощальные слова, и два десятка исполненных радостных предвкушений тружеников на палубе оторвали взор от собственных рук, чтобы взглянуть напоследок на родню, стиснутую в толпе на берегу, взглянуть на лица, выражающие все оттенки чувств - от радости до печали.

Уже безжалостно убраны сходни, заворчали лебедки, проскрежетали якорные цепи, и машинисты в чреве судна сотворили чудо - корабль идет сам собой. Над стеной провожающих на пристани взметнулся прощальный гул, закачался, словно колеблемый штормом, лес рук, капитан издал сиреной несколько душераздирающих воплей.

Кончился завершающий сумбур. Кульминационный пункт достигнут. Точка.

Я стоял в мешанине на пристани и махал... Нет-нет, я не позабыл в суматохе сесть сам на корабль! Мне предстояло отправиться самолетом в США, откуда прислали свое согласие три археолога, затем последует визит вежливости в Чили, и только потом, когда судно уже выйдет из Панамского канала, я ступлю на борт.

Кронпринц Улав любезно согласился быть высочайшим покровителем экспедиции. Королевский норвежский департамент иностранных дел получил для меня разрешение чилийского правительства производить раскопки на острове Пасхи при условии, что мы не повредим памятников прошлого. Англия и Франция соответственно разрешили раскопки на принадлежащих им островах. Таким образом, в восточной части Тихого океана нам открыта зеленая улица.

Судно повернулось к провожающим белой кормой и медленно стало удаляться. На самой корме гордо стоял, выбирая грязную чалку, молодой юнга. Он сиял ярче вечернего солнца от неуемного восторга, а весь его класс стоял на берегу и дружным "ура" провожал Тура-младшего, на целый год освободившегося от школьной повинности...

Но вот наше маленькое суденышко скрылось за огромным океанским лайнером. Оно спешило, ему предстояло обойти половину земного шара. Следопыты отправились по следам мореходов, опередивших их на много веков.

Магическая скульптура

Путь экспедиции