Глава 2. "Днесь светло красуется преславный град Ростов"

Люди издавна заселили и освоили берега крупнейшего в Верхнем Поволжье оз. Неро (Ростовского). И это не случайно. Местные природные условия благоприятствовали здесь активному развитию земледелия и скотоводства, воды озера и впадающих в него рек изобиловали рыбой, в лесах водилось много зверя, в том числе и пушного, низменные пойменные берега создавали хорошие условия для огородничества. Именно Ростов, привольно раскинувшийся по берегам озера, стал родиной русского огородничества. На протяжении своей истории оз. Неро переживало разные периоды - оно и мелело, и обводнялось, и вновь уровень воды в нем падал. Однако, как отмечается в специальной литературе, природные условия приозерной котловины в сочетании с историко-географическими особенностями ее заселения благоприятны для жизни здесь людей (Крайнер Н. П., Студенов Н. С. Реки и озера. - В кн.: Природа и хозяйство Ярославской области. Часть первая. Природа. Ярославль, 1959 с. 237-242.).

Археологическое изучение берегов оз. Неро и ближайших окрестностей говорит о высокой плотности заселения данного района, начиная с глубокой древности. Особенно много здесь обнаружено курганных могильников, городищ, селищ и кладов, относящихся к эпохе средневековья ( Горюнова Е. И. Этническая история Волго-Окского междуречья.- МИА. М., 1962, № 94, карты № 3-4.). Широкой научной общественности как в нашей стране, так и за рубежом, краеведам, музейным работникам хорошо известен такой уникальный памятник раннего железного века - средневековья, как Сарское городище, расположенное неподалеку от озера на р. Сара. Это поселение имеет особое значение для реконструкции истории Верхнего Поволжья в целом и в частности для изучения здесь процессов градообразования, поскольку оно переживает различные стадии своего развития, характерные для всей Древней Руси (рис. 2).

Начинает свою жизнь это городище как мерянский племенной центр, затем в период активного славянского освоения края становится протогородом и, в конце концов, превращается в феодальный замок, уступив первую роль в данном районе городу Ростову, впоследствии названному Великим.

Известный советский историк А. Н. Насонов писал о Сар-ском городище: «Когда "Русская земля" распространила свою "дань" над северо-восточною "страною", там уже существовал славянский "город", соответствующий старому Смоленску и старой Ладоге. Город этот - Сарское городище близ Ростова, которое археологи отождествляют с древнейшим Ростовом» (Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951, с. 174-176.). А. Н. Насонов был прав, когда сравнивал типологически Сарское городище со Смоленском IX-X вв. (Гнездово) и соответствующими слоями Ладоги. Однако современные археологические исследования не подтверждают его тезис об первоначальной принадлежности этого поселения славянам.

Более ста лет ведутся археологические изыскания в этом районе. Внимание ученых привлекло прежде всего Сарское городище- укрепленное поселение, расположенное на высокой гряде в излучине р. Сары в 15 км к югу от древнерусского Ростова Великого (ныне Ростов-Ярославский). Первое описание городища относится к 20-м годам XIX в (Бояркин Н. Городище на реке Сарре. - Вестник Европы, 1820, № 113, с. 311.).

Археологические раскопки начались здесь во время широких работ в Залесской земле экспедиции А. С. Уварова и П. С. Савельева (Уваров А. С. Меряне и их быт по курганным раскопкам. - Труды I археологического съезда. М, 1869, с. 32.). Следующим этапным исследованием стали раскопки под руководством Д. Н. Эдинга (Эдинг Д. Н. Сарское городище. Ростов-Ярославский, 1928.). Кроме этих археологов, на Сарском городище копали ростовский краевед А. А. Титов, известный русский художник и археолог Н. К. Рерих, археологи Д. А. Крайноз и Д. А. Ушаков.

Начиная с 1970 г. на городище с незначительными переры<вами ведет работы А. Е. Леонтьев, который занимается прежде всего изучением уцелевшей части посада, а также разведками и раскопками селищ и курганных могильников в ближайших окрестностях (>Леонтьев А. Е. 1) Работы на Сарском городище. - АО 1972 года. М, 1973, с. 73; 2) Раскопки Сарского городища и разведки в Ярославской области. - АО 1973 года. М., 1974, с. 63; Леонтьев А. Е., Исланова И. В. Работы Волго-Окской экспедиции. - АО 1978 года. М., 1979, с. 70-71.).

Результаты предыдущих исследований и собственных раскопок обобщены А. Е. Леонтьевым в ряде статей и кандидатской диссертации (Леонтьев А. Е. 1) «Город Александра Поповича» в окрестностях Ростова Великого. - Вестн. Мсск. ун-та, 1974, № 3, с. 85-96; 2) О времени возникновения Сарского городища. - Вестн. Моск. ун-та, 1974, № 5, с. 68- 74; 3) Сарское городище в истории Ростовской земли (VIII-XI вв.): Авто-реф. канд. дис. М., 1975; 4) Скандинавские вещи в коллекции Сарского городища.- Скандинавский сборник. Таллин, 1981, вып. XXVI, с. 141-150.). Этим автором выполнено ценное исследование, благодаря которому по-новому стали рассматриваться многие важные аспекты развития Сарского городища и его роли в истории Ростовской земли. Однако далеко не все проблемы решены, многие спорные вопросы так и остались открытыми. А между тем Сарское городище является ключевым памятником, без понимания которого невозможно дальнейшее изучение истории Волго-Окского междуречья IX-X вв. В исторической науке давно сложилось представление, согласно которому Сарское городище и есть древний город Ростов, упоминаемый в летописи, т. е. это укрепленное поселение как бы предшествовало современному Ростову, расположенному непосредственно на берегу оз. Неро (Спицын А. А. Владимирские курганы. - ИАК, СПб, 1905, вып. 15, с. 94; Насонов А. Н. «Русская земля»... с. 181.). Нет необходимости доказывать, насколько важно изучение собственно Сарского городища для решения данного вопроса. К сожалению, мы вынуждены констатировать, что наши возможности в этом плане крайне ограничены, так как еще в XIX в. на городище был создан карьер по добыче щебня, он же и привел памятник к окончательной гибели в 20 - 30-х годах нашего столетия.

Городище расположено на узкой вытянутой гряде и с трех сторон окружено петляющей р. Сарой. Еще в 1820 г. Н. Бояркин отмечал, что на городище 4 вала (Бояркин Н. Городище... с. 311.). Ко времени работ А. С. Уварова и П. С. Савельева сохранилось только три (I, II, III - по нумерации Эдинга). На плане, опубликованном А. С. Уваровым, северо-восточная часть городища, и в том числе вал «А», показана пунктиром, т. е. к этому времени они были уже уничтожены (Уваров А. С. Меряне... с. 232.). Этот план в точности воспроизведен в работе П. Н. Третьякова (Третьяков П. Н. К истории племен Верхнего Поволжья в I тыс. н. э. - МИА, 1941, № 5, с. 91 (рис. 49).). Е. И. Горюнова позднее отметила, что П. Н. Третьяковым была допущена ошибка и план был неправильно ориентирован - «вершина излучины р. Сары, а следовательно, и мыс обращены на северо-запад» (Горюнова Е. И. Этническая история Волго-Окского междуречья.- МИА. М., 1961, № 94, с. 95.). Однако никакой ошибки П. Н. Третьяков не допускал - во всех публикациях план городища ориентирован правильно. Несохранившаяся часть городища с валом «А» находится в его северо-восточной части (Эдинг Д. Н. Сарское городище... (прилож.); Леонтьев А. Е. «Город Александра Поповича»... (рис. 1).).

А вершина излучины р. Сары подступает к городищу с юго-запада. П. Н. Третьяков и Е. И. Горюнова считали, что северная часть памятника является древнейшей и представляет собой типичное мысовое городище дьякова типа, расположенное на «стрелке» гряды. Мы пока не будем анализировать вещественный материал, отметим только, что «стрелкой» в данном случае является южная оконечность гряды, где расположена поздняя часть городища. Северная часть поселения совершенно не изучена, во-первых, у нас практически нет никаких данных о существовании вала «А», на площадке между валами «А» и I раскопок не производилось, или, по крайней мере, сообщения о них отсутствуют. Однако вполне допустимо, что вал «А» защищал поселение с севера с напольной стороны, а вал I отсекал раннюю часть памятника от основного массива гряды. Тогда мы имеем не мысовое городище, а обычный памятник дьяковской культуры, со всех сторон имеющий искусственные или естественные укрепления - 2 вала («А» и I) и обрывы мыса с двух оставшихся сторон. П. А. Раппопорт и следом за ним А. Е. Леонтьев полагают, что древнейшей является средняя часть городища, заключенная между I и II валами (Раппопорт П. А. Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X-XV вв. ... с. 25; Леонтьев А. Е. Сарское городище... с. 14.). А. Е. Леонтьев отмечает тот факт, что средняя площадка городища была самой удобной и возвышалась над северной и южной частями (Леонтьев А. Е. Сарское городище... с. 15.).

Это положение легко оспаривается. Во-первых, если проанализировать размеры валов, приводимые Д. Н. Эдингом, то видно, что все сохранившиеся 3 вала насыпаны почти на горизонтальной плоскости (Эдинг Д. Н. Сарское городище... с. 9-10.). По крайней мере, незначительное повышение идет в сторону вершины излучины р. Сары, т. е. к юго-западу. Площадка городища у подножия вала I возвышается над уровнем почвы вне поселения на 2 м 10 см; у вала II - на 2 м 30 см, а у вала III - на 3 м. Близкие высоты над уровнем заливных лугов имеют пологий юго-западный склон (около 10 м) и крутой северо-восточный (более 10 м) (Там же, с 7.). Во-вторых, не совсем ясно, что имел в виду Д. Н. Эдинг, когда пользовался термином «болонье». Так он называет и центральную часть городища, ограниченную I и II валами (Там же.). П. А. Раппопорт указывал, что эта ошибка Д. Н. Эдинга основана на том, что он считает основной северо-восточную площадку поселения (Раппопорт П. А. Очерки... с. 24 (прим. 39).). Однако Д. Н. Эдинг и ее называет «болоньем» ( Эдинг Д. Н. Сарское городище... с. 9.).

Путаница с термином Д. Н. Эдинга привела к тому, что в позднейших исследованиях появилась еще одна трактовка,- по мнению А. Е. Леонтьева, Д. Н. Эдинг обе боковые площадки называл «болоньем» и вообще считал городищем лишь центральную часть памятника (Леонтьев A. E. О времени возникновения... с. 69.). Это заключение, как видим, находится в противоречии с замечанием П. А. Раппопорта. Д. Н. Эдинг называл «болоньем» не только центральную и северо-восточную площадки городища, но и прилегающую к нему площадь, находящуюся за пределами валов, - так, описывая второй вал, он указывал, что его гребень «возвышается над площадью города на 1,60 м, а над болоньем - на 3,90 м.» (Эдинг Д. Н. Сарское городище... с. 9.). Собственно термин «болонье» («блонье») имеет несколько значений, приемлемых для описания археологических памятников (Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955, т. 1, с. 99.). Это и низменная луговая равнина у реки или озера в том случае, когда речь идет о местности, примыкающей к гряде, на которой находится Сарское городище. Это и выгон, поскотина, в качестве которых также могли использоваться заливные луга близ городища. Ближайшие округи города, предместье, слободы, околицы - в таком значении можно говорить о разных частях городища в зависимости от понимания его структуры и топографии. Скорее всего, Д. Н. Эдинг использовал термин «болонье» для обозначения местности, находящейся за валом или вообще за пределами городища. Нечеткость Д. Н. Эдинга в пользовании этим термином и повлекла за собой недостаточно обоснованное заключение, сделанное уже другими исследователями.

Таким образом, у нас нет оснований утверждать, что центральная площадка городища выше по уровню, чем северная или южная.

Важнейшим аргументом в пользу того, что центральная площадка городища была древнейшей, по мнению П. А. Раппопорта и А. Е. Леонтьева, является факт одновременного сооружения валов I и II, насыпанных на материке. Однако еще Д. Н. Эдинг указывал на некоторые конструктивные различия этих валов. Он достаточно определенно высказался, что вал I старше вала II, а на месте последнего первоначально был тын, который позднее заменили валом (Эдинг Д. Н. Сарское городище ... с. 24.). Различия в структуре валов I и II отмечала и Е. И. Горюнова (Горюнова Е. И. Этническая история ... с. 24.). Д. Н. Эдинг полагал, что III вал, как и уничтоженный вал «А» были сооружены позднее двух первых (Эдинг Д. Н. Сарское городище ... с. 24.). Возникновение валов I и II А. Е. Леонтьев относит к рубежу VIII-IX вв., а III и IV-к периоду IX-X вв (Леонтьев А. Е. Сарское городище ... с. 19-20. - Автор дает другую нумерацию валов.).

Таким образом, по мнению обоих исследователей, рост городища происходил от центральной площадки в обе стороны по гряде. Аналогично возникали и полосы укреплений - сначала одна линия валов и рвов, затем - вторая. Правда, Д. Н. Эдинг указывал на некоторую разновременность валов I и II. В этом плане особый интерес вызывает замечание Д. А. Ушакова, приводимое А. Е. Леонтьевым, который отметил, что укрепления склона южной площадки городища - деревянные конструкции - городки, II и III валы составляют единую оборонительную систему (Леонтьев А. Е. «Город Александра Поповича»... с. 89.). Надо также заметить, что ни один автор не говорит о каких-либо различиях между валами II и III. Отсюда возникает мысль об их относительной одновременности. Вал III изучен гораздо лучше, нежели два других, - он насыпан на культурном слое, рядом с ним зафиксирована срубная конструкция. Аналогичные сооружения зафиксированы и у подошвы вала II.

Все три исследованные оборонительные сооружения имеют одну строительную традицию, восходящую к памятникам дьяковской культуры. Во всех случаях в разрезах валов зафиксированы следы или остатки сгоревших деревянных конструкций.

В качестве аналогии Д. Н. Эдинг, ссылаясь на А. А. Спицына, приводил пример городища Березняки, где в основе валов были также деревянные конструкции (Эдинг Д. Н. Сарское городище ... с. 22.). После исследований и публикации материалов П. Н. Третьякова этот пример еще больше подтвердился - во второй четверти I тысячелетия н. э. в устье р. Сонохты были возведены оборонительные укрепления, состоящие из двух плетней, пространство между которыми было засыпано землей. После того как плетни сгорели, земля осела и накрыла подушкой деревянные конструкции (Третьяков П. Н. К истории племен ... с. 52.). Аналогичные укрепления есть и на других дьяковских городищах Волго-Окского междуречья (Смирнов К. А. Дьяковская культура: Материальная культура городищ междуречья Оки и Волги. - В кн.: Дьяковская культура. М., 1974, с. 16-17.). Рассмотрим внимательно, как было укреплено городище Березняки со стороны перемычки, соединявшей место поселка с плато высокого берега, где и находились прежде всего укрепления с плетневой основой. По аналогии такие защитные сооружения могли быть и на Сарском городище, возможно, это и был вал «А». Данная мысль не нова и высказывалась еще П. Н. Третьяковым и Е. И. Горюновой. Позднее она оспаривалась П. А. Раппопортом и А. Е. Леонтьевым. «Смотрим укрепления Березняковского городища далее,- такая же земляная стена, основой для которой служили два параллельных плетня, была построена на протяжении 15-20 м с южной стороны площадки» (Третьяков П. Н. К истории племен... с. 52.). На Сарском городище в его первоначальный период существования такой защитой вполне мог быть вал I. Березняки имеют также и боковые укрепления, состоящие из бревенчатой ограды. Сарское городище таковых не имеет, хотя, как мы уже отмечали, северо-восточная часть городища исследованиям не подвергалась. Валы II и III, учитывая их конструктивную близость и то, что они являются компонентами единой оборонительной системы, видимо, сооружались почти одновременно и связаны с древнерусским периодом в истории городища.

Как известно, П. Н. Третьяков и Е. И. Горюнова датировали возникновение Сарского городища VI-VII вв. Позднее эта датировка была пересмотрена, и ранние находки на городище стали относиться лишь к VIII в (Леонтьев А. Е. О времени возникновения... с. 73.).

Одним из основных доказательств в пользу более поздней даты были большие размеры первоначального поселения, т. е. центральной площадки Сарского городища, площадь которой определил Д. Н. Эдинг - 8320 кв. м (Эдинг Д. Н. Сарское городище... с. 9.). По мнению А. Е. Леонтьева, это противоречит отнесению поселка на Саре к VI-VII вв. Он справедливо замечает, что в это время средняя площадь городищ в данном регионе не превышала 0,5 га ( Леонтьев А. Е. Сарское городище... с. 15.). Заметим, что она была даже еще меньше. Например, площадь городища Березняки, дожившего до V вв., равняется всего 2300 кв. м (Третьяков П. Н. К истории племен..., с. 52.). Однако если все-таки полагать, что древнейшей была северовосточная площадка Сарского городища, то ее размеры (3000 кв. м) соответствуют обычным и не выделяются из серии синхронных однотипных памятников. П. Н. Третьяков думал, что в это время были заселены и северная и центральная площадки. Их общая площадь превышает 1,4 га. Это и вызвало его размышления по поводу необычно большой площади первоначального Сарского поселка, что позволило ему отнести поселение «к дальнейшим, еще незнакомым нам этапам развития» (Там же, с. 92.). Раскопки на Сарском городище дали богатейшую коллекцию вещей, по которым можно в целом представить в развитии материальную и духовную культуру его обитателей. К сожалению, большая часть находок депаспортизована, точное происхождение многих трудно или практически невозможно установить. С такими трудностями сталкивается каждый, кто занимается исследованием данного памятника. Монографическое исследование Д. Н. Эдинга в этом плане не помогает, а только запутывает. Благодаря большим усилиям А. Е. Леонтьеву удалось в своей диссертации классифицировать вещественный материал Сарского городища, установить «адреса» многих находок. Однако эта работа до сих пор не опубликована, а статьи данного автора носят в основном обобщающий характер.

Хронологически находки распределяются следующим образом: северо-восточная часть городища не раскапывалась, известным оттуда вещам А. Е. Леонтьев дал суммарную дату - IX - X вв. Ранний материал, характеризующий начальные этапы существования поселения на р. Саре, сосредоточен на площадке между I и II валами. Это служит одним из основных аргументов в пользу того, что центральная часть городища является древнейшей. Однако здесь же представлен весь основной материал поселения IX-XI вв. Единичные находки VII-IX вв. на центральной площадке и отсутствие данных о материалах северо-восточной части не дают оснований для утверждений о наиболее ранней дате для пространства городища, заключенного между I и II валами. Детальное обоснование датировки ряда вещей VII-VIII в. дано в цитируемых выше работах П. Н. Третьякова и Е. И. Горюновой. Указание А. Е. Леонтьева на них, широкое бытование в некоторых случаях до X и даже до XI в., только подтверждает, что жизнь на городище не прерывалась и поселение постепенно перерастало из мерянского племенного поселка в древнерусский торгово-ремесленный центр. В южной части городища сосредоточены материалы более позднего времени, которые справедливо датируются XII - XIV вв. Вплоть до появления славян в Волго-Окском междуречье в IX в., Сарское городище являлось племенным центром мери. А. Е. Леонтьеву удалось дать всеобъемлющую экономическую и социальную характеристику Сарскому городищу той поры (Леонтьев А. Е. Сарское городище..., с. 15-19.). Среди функций Сарского поселения как племенного центра он называет прежде всего оборонительную. С этим заключением безусловно следует согласиться, ибо Сарское городище входит в число немногих поселений в данном регионе, имеющих столь мощные укрепления. Кроме того, А. Е. Леонтьев полагает, что археологические данные подтверждают и наличие других племенных функций на Сарском городище - проведение здесь народного собрания (веча), местонахождение племенных святынь и место обитания вождя, племенных старейшин, дружины и т. д. К сожалению, эти важные стороны социальной и политической жизни Сарского городища, как, впрочем, и большинства других подобных центров, в данное время в достаточной степени мы осветить не в состоянии. Однако, с другой стороны, А. Е. Леонтьев отрицает такую важнейшую функцию Сарского городища - племенного центра, как средоточие ремесла и обеспечение его продуктами племенной округи. Эта неотъемлемая черта племенных центров характерна не только для северо-востока, но гораздо шире.

Приведем только два примера, ярко подтверждающих данный тезис. Это памятники северо-запада - городище Камно и древний Изборск. На городище Камно обнаружен целый квартал однотипных производственных сооружений, где найдено большое количество ремесленных орудий, заготовок, отходов - 87 литейных форм и заготовок, 49 льячек и свыше 200 тиглей и их обломков. По мнению К. М. Плоткина, ювелирное дело было важнейшей отраслью хозяйства обитателей Камно. Он обоснованно полагает, что «местные литейщики обслуживали, вероятно, не только жителей самого города, но и население округи» (Плоткин К. М. Псков и его округа во второй половине I тыс. н.э.: Автореф. канд. дис. Л., 1980, с. 9-10.). Справедливо, на наш взгляд, и заключение о том, что ювелирное дело достигло здесь ремесленного уровня, хотя и оставалось еще одним из домашних промыслов.

В. В. Седов, производивший в последние годы раскопки в Изборске, полагает, что в VIII-IX вв. он был кривичским племенным центром. Особо исследователь отмечает наличие в культурном слое остатков бронзолитейного ремесла - формочек, льячек, шлаков (Седов В. В. Некоторые итоги раскопок в Изборске. - В кн.: Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л., 1982, с. 155.). Оба эти памятника в VIII-IX вв. имели мощные укрепления: Камно - вал и ров, Изборск - дугообразный вал с напольной стороны. Таким образом, интерпретация Сарского городища как племенного центра, являющегося средоточием металлообработки, вполне реалистична. Это, однако, не означает, что уже произошло полное отделение ремесла от сельского хозяйства.

В IX в. в связи с началом славянского заселения Волго-Окского междуречья происходят существенные изменения и в исторической судьбе Сарского городища. С этого времени начинается новый этап в жизни городища, и его население становится многоэтничным. На основании материалов IX в. можно говорить о том, что на Сарском городище процветают различные ремесла - кузнечное, бронзолитейное. Одновременно население занимается охотой, рыболовством, ткачеством, обработкой дерева, кости, камня. Важную роль в жизни обитателей городища безусловно играет сельское хозяйство и прежде всего скотоводство. В это же время на поселении появляются вещи иноземного происхождения, что говорит о том, что Сарское городище включается в качестве важного опорного пункта в орбиту европейской торговли. Хронологически это совпадает с подъемом активности на Великом волжском пути.

В X в. Сарское городище из мерянского поселения, только слегка затронутого процессами древнерусского воздействия, становится крупным торгово-ремесленным центром Ростовской земли, играющем большую роль в трансъевропейских связях. Ремесло и торговля - вот основные занятия жителей Сарского городка. Снабжение же сельскохозяйственными продуктами выпало на долю округи, которая, в свою очередь, получала ремесленные изделия и предметы торговли. Это хорошо видно по находкам из курганов, известным в больших количествах в близлежащей местности. Население Сарского городища уже с IX в., а особенно в X в. было многоэтническим - в пользу данного тезиса говорят находки вещей древнерусского облика, где переплетены черты финно-угорские и славянские. Древнерусский характер всего комплекса городища не позволяет утверждать, что население его было одноэтничным. Костяк населения Сарского городища в IX-X вв. несомненно составляли славяне, вошедшие вместе с местным мерянским этносом в состав единого племенного княжения, являвшегося в первую очередь образованием социальным, характерным для переходной эпохи от родового строя к раннему феодализму.

В X в. (время расцвета Сарского городища) здесь аккумулировались все стороны разрушения старого и становления нового социального организма. В этот переходный период рост Сарского городища объясняется не столько гибелью племенных княжений, а главным образом он отражает совершенно особый этап в формировании древнерусского общества, когда патриархально-родовые отношения еще уживаются с раннефеодальными и этот синтез, а также весь характер времени дают толчок к последнему подъему в жизни таких центров, которые позже теряют свое значение и сменяются новыми городами - княжеско-феодальными опорными пунктами. К сожалению, этот процесс крайне трудно детализировать и конкретизировать на примере Сарского городища. Материал не позволяет говорить о наличии здесь веча и княжеской резиденции и тем более о существовании особой группы воинов-профессионалов (Единичные находки меча западноевропейской работы, кольчуги, навершия шлема (?) не позволяют согласиться с А. Е. Леонтьевым, который на этом основании выявляет на городище социальную группу воинов-профессионалов (см.: Леонтьев А. Е. Сарское городище в истории... с. 10).).

Однако генеральная линия развития Сарского городища из «эмбриона города» в IX в., как его называл П. Н. Третьяков (Третьяков П. Н. К истории племен... с. 95.) в раннегородской древнерусский центр уже в X в. (Леонтьев А. Е. Сарское городище в истории... с. 24.) сейчас более или менее ясна и требует лишь дальнейшего углубленного изучения. Таким образом, Сарское городище, как и Белоозеро, вначале является финно-угорским племенным центром, а затем становится торгово-ремесленным протогородом. Такая реалистическая оценка развития Сарского городка из небольшого мерянского поселения в торгово-ремесленный центр со смешанным населением дана в исследовании Е. И. Горюновой.

Особо следует остановиться на материалах, характеризующих Сарское городище как торговый центр. Здесь представлены вещи как северозападного происхождения (Скандинавия), так и восточного (2 клада куфических монет, попавших в землю в IX в.) (Первоначально речь шла лишь об одном кладе, а не о двух. В этот клад входило 7 целых и 51 обломок монет. Датируется он 820 г. (см.: Марков А. К. Топография кладов восточных монет. СПб., 1910, с. 54; Эдинг Д. Н. Сарское городище... с. 13; Янин В. Л. Денежно-весовые системы... с. 75).). В том же столетии был спрятан Угодичский клад. Он состоял из 140 целых и 8 обломков дирхемов, кроме того, в его состав входили 2 серебряных браслета. Найдено сокровище в 1913 г (Фасмер P.P. Два клада куфических монет. - Труды нумизматической комиссии, т. VI. Л., 1927, с. 19-57; Янин В. Л. Денежно-весовые системы... с. 75.).

Кроме того, в кургане могильника у с. Весь, неподалеку от Ростова, в холщовом мешочке найден клад из 21 дирхема. Датируется он 900-989 гг (Марков А. К. Топография кладов восточных монет. СПб, 1910, с. 54, № 310; Уваров А. С. Меряне и их быт... с. 669.). В. П. Даркевич к разряду кладов относит находки дирхемов у с. Шелебово в этом же регионе. Однако монеты здесь происходят из раскопок погребений (Марков А. К. Топография... с. 53, № 309.). Вообще в Ярославском Поволжье и Суздальском ополье в курганах IX-XI вв. находки дирхемов явление самое обычное.

Богатейшим является монетно-вещевой клад, найденный у с. Новоселки близ Белогостицкого монастыря под Ростовом (Там же, № 306; Корзухина Г. Ф. Русские клады. М.; Л., 1954, с. 27, 103-104.). В состав клада входило несколько сотен дирхемов. К сожалению, сохранился лишь 1 экземпляр. Всего в кладе было 106 вещей,- серебряные гривны, пряжки, лунницы, подвески, височные кольца, бляшки, наконечники пояса и многие другие. Интересен тот факт, что наряду с древнерусскими украшениями здесь встречены вещи восточного происхождения с арабскими надписями. Клад относится к периоду XI - начало XII вв.

По хронологическому членению, можно утверждать, что восточные контакты имели более ранний характер (VIII-IX вв.), о чем свидетельствуют находки монет. Связи со скандинавскими областями, четко зафиксированные в материале, восходят к IX в. и достигают своего апогея в X в.

Сарское городище приходит в упадок из-за усиления Ростова Великого, который выдвигается на первый план в связи с утверждением в этих землях княжеской феодальной администрации. Находки в Ростове вещей, синхронных Сарскому городищу, отнюдь не опровергают высказанного положения. Более того, какое-то время могли сосуществовать и Сарское городище, и Ростов Великий. Здесь, видимо, как и во многих других случаях, произошло явление переноса города, связанное с наступлением новой эпохи в жизни всего края. Однако, несмотря на потерю своего значения как центра целого микрорайона, Сарское городище продолжает быть обитаемым вплоть до XIV в., о чем свидетельствуют материалы археологических исследований. Несомненно, что древнерусский Ростов был важнейшим центром ремесла и торговли, опорным пунктом освоения древнерусским населением всего Залесского края. Как мы уже отмечали, связан Ростов, а первоначально Сарское городище, с Волжским путем, и неправ М. Н. Тихомиров, утверждавший, что город находится в стороне от этой трансъевропейской водной артерии.

Существование Сарского городища в XII-XIV вв. зафиксировано письменными источниками. В это время оно стало подлинным феодальным замком, пригородом процветающего древнерусского Ростова. А. Н. Насонов, строго следуя за письменным источником, связывает сообщение Новгородской 1-й летописи под 1216 г. с рассматриваемым нами памятником (Насонов А. Н. «Русская земля»... с. 175.). Какое-то городище на р. Саре попадает в летопись в связи с событиями феодальной войны начала XIII в. между Новгородом и Суздалем. Это место является пунктом сбора союзнических войск перед походом на Переяславль-Залесский. Новгородские князья Мстислав и Владимир встречаются на городище с ростовским князем Константином. Ростовские полки примкнули к большому войску, в составе которого уже были новгородские, псковские и смоленские отряды. Липицкая битва, происшедшая в 1216 г. под Юрьевым Польским, принесла победу этой могучей коалиции над суздальскими полками Юрия Всеволодовича и его союзников братьев Ярослава и Святослава. Безусловно, это была борьба не между князьями, она имела более глубокие корни, уходящие в древнейшие времена. Это было одно из столкновений между ростовским боярством и новой знатью, сформированной из среднего слоя горожан Владимира и Суздаля. Липицкой битве предшествовала значительная напряженность в отношениях между Ростовом и Суздалем, однако до вооруженных столкновений не доходило, но каждый раз в результате переговоров дело решалось в пользу суздальцев. Это обстоятельство очень важно для решения вопроса о том, какое городище упоминается в летописи под 1216 г., где сообщается, что «и быша на городищи на реце Сарре, у святей Марине, в великую субботу, месяца апреля в 9; приде князь Константин с ростовци, хрест целоваше» (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950, с. 55.). А. Е. Леонтьев оспаривает общепринятое заключение А. Н. Насонова и других историков и идентифицирует сообщение летописи не с Сарским городищем, а с так называемой «горой Св. Марии», расположенной в 35 км от Сарского городища вверх по течению реки (Леонтьев А. Е. «Город Александра Поповича»... с. 93-95.). Делая такой вывод, он ссылается на наблюдения Д. Н. Эдинга, который хотя и привязывал монастырь св. Марии-Магдалины к одноименной горе, но отмечал, что его заключение «остается в области гипотез» (Эдинг Д. Н. Сарское городище... с. 11-12.). Рассмотрим теперь оба памятника. На Сарском городище в XII-XIII вв. существовало укрепленное поселение, рядом находилось синхронное ему кладбище, здесь же,была и своя церковь. На «горе св. Марии» известен только материал раннего железного века. Заключение о том, что здесь когда-то был монастырь, базируется лишь на местном предании и сведениях о находках, собранных в 20-х годах нашего столетия в результате опроса местных жителей. Вероятно, прав Д. Н. Эдинг, отметивший маловероятность расположения двух одноименных монастырей на расстоянии 20 верст один от другого (Там же, с. 12.). Археологические данные склоняют нас решить вопрос в пользу Сарского городища. Об этом говорит и А. Е. Леонтьев: «Казалось бы, что археологический материал свидетельствует о том, что искомый монастырь помещался, скорее, на месте Сарского городища, нежели на «горе св. Марии» (Леонтьев А. Е. «Город Александра Поповича»... с. 93.). Однако, по его мнению, анализ письменных источников не позволяет делать такого вывода. Полагаем, что все же место встречи союзных войск произошло на Сарском городище. К этому заключению приводят нас, как источники археологические, так и данные, почерпнутые из летописей, где говорится, что «князь Константин с ростовци хрест целоваше». Видимо, на городище шли какие-то переговоры, и удобнее всего их было проводить на хорошо укрепленном Сарском городище и неподалеку от Ростова, учитывая также неоднократные поражения Ростова в борьбе с Суздалем и большую опасность, исходившую от Суздаля. Все вышеизложенное подтверждает мысль о том, что Сарское городище издавна было центром местной округи и сохраняло это значение и в начале XIII в. в период феодальной раздробленности и усобиц.

Крайне заманчиво связывать Сарское городище с Алешей Поповичем - летописным героем русской истории, вошедшим и в русский народный эпос.

«Из славного Ростова, красна города 
Как два ясные сокола вылетывали, 
Выезжали два могучие богатыря, 
Что по имени Алешенька Попович млад...» (Алеша Попович и Тугарин. - В кн.: Три богатыря: Былины. М., 1967, с. 116.)

«Жизнеописание ростовского храбра Александра Поповича» приводится в «Тверской летописи» (Лихачев Д. С. Летописные известия об Александре Поповиче. - Труды ОДРЛ, т. VII. М.; Л., 1949, с. 34; ПСРЛ. т. XV. М., 1965, с. 336- 337; Добрыня Никитич и Алеша Попович. М, 1974, с. 336-338.). Александр Попович играл важную роль в политической жизни Северо-Восточной Руси начала XIII в (Рыбаков Б. А. Древняя Русь: Сказания, былины, летописи. М., 1963, с. 106-108.).

«Ведомо ж да будет, яко Александр храбрый глаголемый Попович от ростовских житель и слуга у него именем Тороп, прочих же храбрых того же града 70» (Добрыня Никитич и Алеша Попович... с. 336.). Алеша Попович принимал активное участие в междоусобной княжеской распре на стороне правившего в Ростове Константина Всеволодовича. Упомянут Александр Попович при описании важнейшего военного сражения начала XIII в. в Ростовской земле - Липицкой битвы. «В лето 6725 (1217) бысть бой князю Юрью Всеволодичю с князем Костянтином с Ростовскым на реце на Где, и поможе Бог князю Костянтину Всеволодичю, брату старейшюму, и правда его же пришла. А были с ним два храбра: Добрыня Золотыи Пояс да Александро Попович с своим слугою с Торопом» ( ПСРЛ, т. XXVI. М.; Л., 1962, с. 234.).

После смерти Константина Всеволодовича Ростов попал в подчинение его брату владимирскому князю Юрию Всеволодовичу, и Александр Попович, опасаясь мести с его стороны, ушел в Киев. «Той же Александр совет сотвори с прежреченны-ми своими храбрыми, бояся служити князю Юрью - аще мщение сотворит, еже на боях ему сопротивни быша; аще разъедемся по разным княжениям, то сами меж себя побаемся и неволею, понеже меж князей несогласие. И тако задумавше, отъехаша служити в Киев...» (Добрыня Никитич... с. 337.)

Эта встреча ростовских дружинников произошла в городе Алеши Поповича «что обрыт под Гремячим колодезем на реце Где, иже и ныне той соп стоит пуст» (Лихачев Д. С. Летописные известия... с. 34-35.). А. Е. Леонтьев, на наш взгляд, вполне обоснованно связывает данное место с Сарским городищем, находящимся на нижнем течении р. Сары, которое называется Гдой (Леонтьев А. Е. «Город Александра Поповича»... с. 95.). Здесь же есть и родник, вода из которого с шумом падает к реке-Гремячий (?).

Былины и летописи сообщают нам о дальнейшей деятельности Александра Поповича. Особенно велики его заслуги в борьбе против постоянных набегов на Русь кочевников.

«Жил-был досюль поп в Ростове-городе. У него был сын Алексей... А тогда нападали на нашу землю татары. Он и позвался на татаров. Одного татарина за ноги схватил, да этим человеком двести тысяч татар перебил... А потом воевали много тут. Смелый Алешенька Попович много воевал» (Добрыня Никитич и Алеша Попович, с. 208.). Заканчивает свой жизненный путь Александр Попович на ратном поле в сражении со страшными врагами Руси татарами на р. Калке.

«В лето 6733 (1225)... убиша же на том бою: и Александра Поповича, и слугу его Торопа, и Добрыню Рязаничя Златаго пояса, и семьдесят великих и храбрых богатырей, все побиени быша...» (ПСРЛ, т. X. М., 1965, с. 92.) Таковы летописные и фольклорные материалы, которые с большей или меньшей долей вероятности можно связывать с рассматриваемым нами предшественником Ростова Сарским городищем. Укрепленное поселение здесь существовало вплоть до конца XIV в., при нем функционировал и могильник, видимо, имелась своя церковь. В XII в. здесь появились новые укрепления. Как отмечает А. Е. Леонтьев вслед за П. А. Раппопортом, «малая площадь, тонкий культурный слой, надежные укрепления, небольшое количество находок, среди которых отсутствуют ремесленные орудия и остатки производства, позволяют считать это поселение феодальным замком» (Раппопорт Г. А. О типологии древнерусских поселений. - КСИА. М., 1967, вып. 110, с. 7; Леонтьев А. Е. «Город Александра Поповича»... с. 93.). Допускаем и мы, что Сарское городище в данное время могло быть загородной резиденцией одного из бояр ростовских, того же Александра Поповича.

Думается, что все же основное место его жительства было в Ростове. В таком случае понятно отсутствие на Сарскомвэто время ремесленных мастерских, ибо они являются необходимым элементом боярской вотчины, в том числе и «феодального замка». Наличие в начале XIII в. рядом с Ростовом подобного центра усиливает наш интерес к изучению социально-политической истории этого города и в целом Ростовской земли. Выяснение соотношения Сарского городища и Ростова и является важнейшим вопросом. В трудах П. Н. Третьякова и Е. И. Горю-новой предлагается в общем близкое решение его, хотя Е. И. Горюнова и приписывает П. Н. Третьякову положение, выдвинутое еще А. А. Спицыкым о тождестве летописного Ростова и Сарского городища (Горюнова Е. И. Этническая история... с. 201.). П. Н. Третьяков полагал, что город (Сарское городище) был перенесен на оз. Неро, на место современного Ростова (Третьяков П. Н. К истории племен... с. 93.). В работах Е. И. Горюновой представлена точка зрения, согласно которой «начало русского Ростова было положено не в IX в., а несколько позднее» (Горюнова Е. И. Этническая история... с. 201.). Опираясь на раскопки в Ростове Н. Н. Воронина в 1954-1956 гг., Е. И. Горюнова реконструирует здесь мерянский поселок VIII-X вв (Там же, с. 109.). По мнению Н. Н. Воронина, Сарское городище и Ростов были независимыми центрами, и явление «переноса города» здесь не фиксируется (Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси, т. 1. М, 1961, с. 22.).

Н. Н. Воронин и П. А. Раппопорт пришли к выводу, что раскопки 1954-1956 гг. сняли гипотезу о первоначальном нахождении Ростова на Сарском городище и «переносе» города на его место в конце XI в (Воронин Н. К, Раппопорт П. А, Археологическое изучение... с. 1.).

Однако даже если бы в Ростове и были обнаружены достоверные слои IX-X вв. это не сняло бы определение Сарского городища как центра большой округи, предшествующего Ростову городу.

В исследованиях А. Е. Леонтьева сформулирована точка зрения, основанная на изучении в основном Сарского городища и тех же скудных данных о Ростове, которыми пользовались его предшественники. Он полагает, что «Сарское городище - оплот мери», а «Ростов - опорный пункт древнерусской княжеской власти» (Леонтьев А. Е. Сарское городище в истории... с. 22.). По мнению авторов цитируемой выше статьи В. Я. Петрухина и Т. А. Пушкиной, он не прав, и, напротив, Сарское городище было древнерусским пунктом-погостом, а Ростов согласно летописям был племенным центром мери (Петрухин В. Я., Пушкина Т. А. К предыстории древнерусского города, с. 108.). Такие различные и вольные толкования возможны только из-за крайне ограниченного фонда археологических материалов. Однако на уровне сегодняшних знаний ближе к истине заключение А. Е. Леонтьева, ибо оно базируется на данных раскопок. А сообщение летописи можно истолковать по-разному, тем более, что мы с окончательной уверенностью не можем сказать, что имеют в виду летописи под названием Ростов. А может, на раннем этапе это все-таки Сарское городище?

Итак, Ростов, Ростов Великий, Ростов Ярославский... Этот древнейший русский город широко известен своими архитектурными памятниками XVII в., когда он переживал период своего расцвета. В нашем современном представлении одно упоминание Ростова ассоциируется с великолепными постройками так называемого кремля - ансамбля бывшего митрополичьего дома, который пришел в запустение в конце XVIII в. - после об разования Ярославской губернии и перевода епархии в Ярославль. В конце прошлого столетия, а затем уже в наши дни Ростовский кремль подвергся коренному восстановлению и реставрации, которым сопутствовали архитектурно-археологические исследования. В 80-х годах XIX в. раскопки здесь проводились под непосредственным руководством ростовского историка и краеведа А. А. Титова, который был инициатором и вдохновителем возрождения архитектурных памятников города (Титов А. А. 1) Раскопки в Ростовском Успенском соборе. - Ярославские епархиальные ведомости, 1884, № 45, с. 357-358; 2) Кремль Ростова Великого. М., 1912, с. 98; Добровольская Э. Д. Новые материалы по истории Ростовского кремля. - В кн.: Материалы по изучению и реставрации памятников архитектуры Ярославской области. Вып. 1. Древний Ростов; Ярославль, 1958, с. 26.).

Известный советский археолог, крупнейший исследователь архитектуры Северо-Восточной Руси Н. Н. Воронин возглавил новые раскопки в Ростове, которые были проведены в 1955 - 1956 гг (Воронин Н. Н. Отчет Ростовского отряда Среднерусской экспедиции за 1955 и 1956 гг.- Архив ИА СССР, ф. 1, д. 1109, 1534.). Результаты были опубликованы в специальной статье, посвященной итогам археологического изучения архитектурных объектов древнего Ростова (Воронин Н. Н. Археологические исследования архитектурных памятников Ростова. - В кн.: Материалы по изучению и реставрации памятников архитектуры Ярославской области... с. 4-25.). Новые крайне ограниченные по масштабам полевые исследования культурного слоя Ростова состоялись в 1968 г. (Матвеева В. И. Ростов Великий. - АО 1968 года. М., 1969, с. 79-80.) На этом перечень раскопок в Ростове Великом и заканчивается.

К их итогам мы вернемся ниже, а сейчас рассмотрим различные толкования названия города и его летописную историю, которая древнее и богаче, нежели у других центров Северо-Восточной Руси.

Согласно некоторым местным преданиям город основан неким Россом. И вот Россов стан постепенно превратился в Ростов (Литвинов И. По городам Залесья. М., 1974, с. 86.). В других работах говорится, что город был основан легендарным царевичем Роста или Раста ( Васильев С. А. По древним русским городам: Путеводитель. М., 1958, с. 160.). Существует и мнение, что название Ростова происходит от слова «русский» (Серебренников С. Памятники древних обитателей Ярославской губернии до Рюрика. - ЯГВ, 1859, № 6-11.). Однако еще в дореволюционной литературе была представлена позиция, что все эти легенды и версии недостоверны (Шамурин Ю. Ростов Великий. М., 1913, с. 7.). В современных краеведческих и историко-искусствоведческих трудах поддерживается старая традиция, согласно которой в IX в. город на берегу оз. Неро, или Каово, был основан человеком по имени Рост-Ростислав (Корсаков Д. Меря и Ростовское княжество. Казань, 1872, с. 61; Титов А. А. Ростов Великий в его церковно-археологических памятниках. М., 1911, с. 1; Барашков В. Ф. Знакомые с детства названия. М., 1982, с. 46; Успенский Л. Имя дома твоего. Л., 1974, с. 562; Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. III. M., 1966, с. 506; Никонов В. А. Краткий топонимический словарь. М., 1966, с. 358; Роспонд С. Структура и стратиграфия древнерусских топонимов. - В кн.: Восточно-славянская ономастика. М., 1972, с. 42.). В. П. Нерознак полагает, что по форме топоним происходит от основы рост, раст, что имеет древнерусские аналоги - «расти», «рости», «возрастать», «подниматься», «набухать». Он также указывает в связи с этим на существование белорусского географического термина «растоу», который означает название урочища или острова посреди болота, заросшего высоким лесом (Нерознак В. П. Названия древнерусских городов. М., 1983, с. 149-151.). Возможно, новое освещение вопроса о происхождении названия Ростова может дать решение проблемы местоположения загадочной страны Арсы, одной из трех основных областей Руси, известной арабским географам и путешественникам.

Наиболее интересными и емкими по объему информации являются сообщения Ахмеда ибн-Фадлана (Путешествие ибн-Фаддлана на Волгу/Под ред. акад. И. Ю. Крачковского. М; Л., 1939; Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана с его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956.) и Абу Хамида ал-Гарнати (Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153 гг.). М., 1971 (публикация О. Г. Большакова, А. Л. Монгайта).). Первый совершил путешествие в Волжскую Булгарию в X в. и подробно описал свои впечатления не только об этой стране, но и использовал разнообразные сведения о ее соседях. Наиболее значительным и интересным общепризнан сюжет «Похороны знатного руса», который длительное время является объектом пристального внимания и дискуссий в отечественной научной литературе.

Спустя два столетия после путешествия Ибн-Фадлана в Восточной Европе побывал Абу Хамид ал-Гарнати, который подробно описал не только Волжскую Булгарию, где он получил основную информацию, но и соседние земли и народы - Вису, Ару, Иура, славян.

Оба сочинения имеют большое значение для исследования истории Волго-Окского междуречья эпохи раннего средневековья. Однако, наиболее ценен круг источников, где подробно рассказывается о трех центрах или трех областях Древней Руси. На этом цикле материалов мы специально и остановимся.

Проблема местонахождения загадочной Артании - Арсании - Арсы (В ранних переводах это название приводилось в форме «Арта-Арта-ния» (см.: Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских - с половины VII в. до конца X в. СПб., 1870, с. 276). В новейших работах принято читать «Арса-Арсания» (см.: НовосельцевА. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. - В кн.: Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965, с. 418. - На наш взгляд, правомерно употребление и формы «Артания», так как она уже используется в научных исследованиях.) - одного из трех объединений русов, предшествовавших Древнерусскому государству, о которых сообщают многие арабские авторы, волнует ученых уже длительное время. Первые датированные свидетельства относятся к X в., а традиция восходит к IX в., о котором и идет речь в записках арабов.

По их представлениям, во второй половине IX в. на территории Древней Руси существовали три крупные области русов. «Русы состоят из трех племен, из коих одно ближайшее к Булгару, а царь его живет в городе под названием Куяба, который больше Булгара. Другое племя наиболее отдаленное из них называется Славия. Еще племя называется Артания, а царь его живет в Арте. Люди отправляются торговать в Куябу, что же касается Арты, то мы не припоминаем, чтобы кто-нибудь из иностранцев странствовал там, ибо они убивают всякого иноземца, вступившего на их землю. Они отправляются вниз по воде и ведут торг, но ничего не рассказывают про свои дела и товары и не допускают никого провожать их (присоединяться к ним) и вступать в их страну. Из Арты вывозят черных соболей и свинец» (Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей... с. 276-277.). Это широко известное и наиболее полное сообщение арабского писателя ал-Истахри, относящееся к середине X в., а также многочисленные последующие описания и упоминания восточных авторов о Куяве, Славе и Арсе и явились основой для исследования отечественной и зарубежной исторической наукой проблемы трех «разрядов русов» (В литературе распространилось понятие «трех центров русов» по арабским источникам, но А. П. Новосельцев справедливо указывает, что ни о каких «центрах» или «племенах» в оригинале всех вариантов речи не идет (см.: Новосельцев А. П. Восточные источники... с. 414).). В свою очередь, сообщение ал-Истахри восходит к утраченному труду другого арабского автора ал-Балхи, написавшего свое сочинение в начале 20-х годов X в.

Подробнейший анализ исследований, посвященных проблеме Арсы, приводится в специальных работах А. М. Карасика и А. Л. Монгайта (Карасик А. М. К вопросу о третьем центре Древней Руси. - Исторические записки, т. 35, 1950, с. 304-305; Монгайт А. Л. К вопросу о трех центрах Древний Руси. - КСИИМК, 1947, вып. XVI, с. 103-112.). Вплоть до настоящего времени, несмотря на многочисленные попытки, так и не удалось решить основных вопросов «проблемы Арсы» и в целом «трех разрядов русов». Прежде всего неясно, каким образом увязываются сообщения арабских авторов с хорошо известными по летописям и другим источникам данными о «Верхней Руси» с центром в Новгороде и «Нижней», главным городом которой был Киев. Их объединение князем Олегом в 882 г. и положило начало созданию Древнерусского государства. Правда, А. П. Новосельцев, видимо, справедливо считает, что возможно «отождествить эти три объединения с русскими княжествами, упомянутыми в "Повести временных лет" (Киев Аскольда и Дира, Новгород и Белоозеро-Ростов)» (Новосельцев А. П. Восточные источники... с. 419.).

Важнейшим вопросом, по-прежнему требующим своего разрешения, остается определение местонахождения области Арсы, ее центра и характеристики. Споры идут также и вокруг вопроса о русах арабских источников, к одному из трех разрядов которых относят восточные писатели и географы ал-арсания. До сих пор окончательно неясно, с каким славянским, финно-угорским или иным племенем можно связывать сообщения арабов и вообще имеют ли они в виду какую-либо этническую группу (А. П. Новосельцев полагает, что русов следует искать среди славянского населения северных областей Восточной Европы (см.: Новосельцев А. П. Восточные источники... с. 408).).

Во многих обобщающих работах, в том числе и в учебниках по истории СССР, вопрос о трех видах русов считается решенным: Куявия (Куяба) это Киев; Славия (Салав)-Новгород и Артания (Арса)-Тмутаракань. В недавно вышедшей работе «Происхождение русского народа» ее автор В. В. Мавродин пишет: «Восточные писатели X в. знают три центра Руси: Куябу, Славию и Артанию, или Артсанию. Куяба - это Киев. В Славии усматривают область слозен, а в Артсании многие историки склонны видеть Ердзянь - Рязань, русский город, возникший в земле мордвы - ерзи» (Мавродин В. В. Происхождение русского народа. Л., 1978, с. 126.- По мнению В. В. Мавродина, речь идет о политических объединениях славян, сложившихся в IX в. до образования Древнерусского государства.).

Известны в литературе и сомнения, когда высказывалась мысль - не вымышленная ли страна Артания (Карасик А. М. К вопросу о третьем центре... с. 304.). На это был дан ясный и правильный ответ, что «сообщения арабских географов не выдумка, они были связаны с реальной действительностью» (Монгайт А. Л. Рязанская земля. М.; Л., 1961, с. 114.).

Для решения проблемы трех областей Древней Руси, в том числе и Арсы, привлекались самые различные виды источников: письменные, лингвистические, археологические, нумизматические, этнографические. К сожалению, далеко не всегда выдерживался важный методический принцип синхронности материалов и наравне использовались разновременные факты и сообщения. Так, например, происходило с восточными источниками. Давно уже установлено востоковедением, что каждый арабский писатель или географ начинал свой труд со сбора уже известных данных, автоматического переписывания более ранних сообщений и добавления своих сведений и наблюдений. Поэтому данные об Арсе и двух других разрядах русов, известные в IX - X вв., в более поздних описаниях обрастали подчас новыми, не имевшими ничего общего с действительностью толкованиями, а также различными фантастическими фактами, о которых не имели никакого понятия современники Куявии, Славии, Арса НИИ.

У нас нет никаких данных о существовании Славии, Куявии, Арсании в XI-XII вв. и в более позднее время в том виде, как их представляли себе арабы. Исходя из этого, надо крайне осторожно относиться к арабским источникам, сообщающим о трех разрядах русов и относящимся к XI-XII вв. Главное наше внимание должно быть сосредоточено на материалах IX-X вв.

Длительная практика помогла решить вопросы отождествления Куявии, Славии и Арсании с реальными русскими центрами, и их интерпретация показала, что и лингвистические данные оказываются здесь бессильными. Увлечение созвучиями названий привело к такому, например, выводу, что Арсания арабских источников это древнерусская Рязань. Никакого археологического материала IX-X вв., подтверждающего такой вывод, в наличии не было, и все строилось исключительно на созвучии Артания - Арсания - Эрдзяния - Рязань. Впоследствии от этого мнения его же автору пришлось отказаться, и полтора десятка лет спустя им был сделан вывод, что «для этого времени никаких археологических доказательств того, что Рязань была крупным центром славянства, не найдено, и такое предположение (Арсания = Рязань.- И. Д.) теперь кажется маловероятным» (Монгайт А. Л. Рязанская земля, с. 98.). Существуют и решительные возражения против отождествления Куявии (Куябы) с древнерусским Киевом, сделанного только на основании сходства названий (Корзухина Г. Ф. Русские клады. М., 1954, с. 34; Монгайт А. Л. Рязанская земля, с. 101; Корзухина Г. Ф. Путь Абу Хамида ал-Гарнати из Булгара в Венгрию. - В кн.: Проблемы археологии, вып. II. Л., 1978, с. 190. - Вряд ли следует принимать во внимание мнение В. Б. Вилинбахова, размещающего русов Куявии и Славии в землях прибалтийских славян.). С большой осторожностью следует отнестись и к мнению о том, что древнерусский Ростов Великий это и есть Арса арабских источников, базирующемся исключительно на созвучии Арса - Ростов (Мачинский Д. А. О времени и обстоятельствах первого появления славян на северо-западе Восточной Европы по данным письменных источников.- В кн.: Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л., 1982, с. 22.). К сожалению, использование лингвистических данных при решении рассматриваемых вопросов на современном уровне развития науки затруднено прежде всего потому, что все эти названия трудно или даже невозможно датировать, а также объяснить их смысловое содержание. Однако в данном случае лингвистические и историко-археологические исследования допускают возможность такой интерпретации происхождения названия города Ростова.

Археологические данные, а также их корреляция с письменными источниками дают возможность утверждать, что Артания- Арса вполне могла располагаться в районах Северо-Восточной Руси, центром которой первоначально был Ростов или его предшественник Сарское городище. Сообщения о Ростове, оз. Неро и в целом о данном районе появляются на первых же страницах русских летописей.

Именно здесь на берегах озера и в ближайшей его округе размещалась одна из основных финно-угорских племенных групп - меря. Об этом определенно сообщается в этнографическом введении к «Повести временных лет»: «...а на Ростовском озере меря...» (ПСРЛ, т. 1, стб. 10-11.) Ранее мы подробно рассмотрели историю непосредственного предшественника Ростова Великого - Сарского городища и разобрали вопрос их соотношения. Поэтому здесь мы остановимся на ранней истории собственно Ростова, являвшегося в XI-XII вв. центром обширной области.

Летописные сообщения, рассказывающие о древнейшем периоде русской истории, упоминают Ростов среди первых русских городов IX в. В рассказе о призвании варягов Ростов фигурирует дважды: «И прия власть Рюрик, и раздая мужем своим грады, овому Полтеск, овому Ростов...» (ПСРЛ, т. II, стб. 8, 14.). Второй раз Ростов упоминается, когда говорится о его коренном населении - мере. Под 907 г. летопись вновь сообщает о Ростове: «...и потом даяти уклады на рускыа гради: первое на Киев, та же на Чернигов, на Переяславль, на Полтеск, на Ростов, на Любечь и на прочаа городы...» (Там же, стб. 22.). Ростов здесь упоминается среди крупнейших центров Киевской Руси. Это означает, что в данное время он был тесно связан с Киевом, и, видимо, находился от него в определенной зависимости. А. Н. Сахаров считает, что в названных городах, а значит и Ростове, «сидели русские князья - вассалы и данники киевского князя» (Сахаров А. Н. Дипломатия Древней Руси. М., 1980, с. 108.).

В 988 г. князь Владимир распределяет уделы среди своих двенадцати сыновей. Ростов достается Ярославу. После смерти Вышеслава, княжившего в Новгороде, в Ростове оказывается брат Ярослава Борис (ПСРЛ, т. II, стб. 105.).

Таковы сообщения о первом периоде истории древнерусского города Ростова. Как мы указывали выше, видимо, первоначально Ростов - это было Сарское городище, и только в конце X - начале XI в. город перемещается на новое место - на берег озера, где он находится и по сей день.

Возникновение Ростова - это одна из сложнейших проблем истории Северо-Восточной Руси. Местный краевед А. А. Титов полагал, что город был основан новгородскими славянами и был известен уже со второй половины IX в. (Титов А. А. Ростов Великий в его церковно-археологических памятниках. М., 1911, с. 1-2.). А. А. Титов имел в виду уже упомянутое сообщение летописи, но он не располагал данными раскопок, которые сейчас существенно пополнили наши представления о древнейшем прошлом этого города. Этот исследователь отмечал также, что «Ростов получил свое начало значительно ранее призвания варягов» (Титов А. А. Святыни и древности Ростова Великого. М., 1911, с. 3.).

Точка зрения, что Ростов основан во второй половине - конце IX столетия новгородскими словянами, широко представлена в исторической литературе (ЯГВ, 1853, №47-52; Титов А. А. 1) Ростов Великий (путеводитель). М., 1883, с. 8; 2) Ростов Великий (историческое обозрение). М., 1884, с. 8-9; 3) Ростов Великий и его святыни. М., 1901, с. 5; Шпилевский СМ. Старые и новые города и борьба между ними в Ростово-Суздальской земле. 1892, с. 20-22; Талицкий В. Ростов Великий и его окрестности. Ростов Ярославский, 1904, с. 5; Иванов Д. А. Спутник по Ростову Великому Ярославской губернии. Ростов Ярославский, 1912, с. 9; Краткий путеводитель по Ростову. Ярославль, 1913, с. 5; Собянин В. А. Ростов в прошлом и настоящем. Ростов Ярославский, 1929, с. 6-7; Малоземова О. Н., Смирнов Д. А. Ростов: В помощь пропагандисту и агитатору. Ярославль, 1939, с. 4-5; Безсонов С. В. Ростов Великий. М., 1945, с. 1; Ярославская область: Административно-территориальное деление. Ярославль, 1976, с. 7.). Известный ярославский краевед П. А. Критский писал, что «время постройки здесь города точно определить невозможно: когда явился в Новгород первый князь Рюрик (862 г.), то Ростов уже был известен как город славянский» (Критский П. А. Наш край. Ярославль, 1907, с. 124.). В ряде работ Ростов называется «старейшим городом земли» (Серебренников С. Памятники древних обитателей. - ЯГВ, 1859, № 6-11.) и «главным городом области» (Головщиков К. Д. Ярославская губерния. Историко-этнографический очерк. Ярославль, 1888, с. 28-29.). По мнению В. О. Ключевского, «Ростов был выдвинут к востоку как восточный форпост русской торговли в Каспийском направлении» (Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. I. M., 1937, с. 123.). М. Н. Тихомиров относил его к категории «больших» городов, и, по его мнению, Ростов - синоним богатого города с сильной боярской прослойкой (Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956, с. 140, 396.).

Попытки определить социально-экономическую и политическую природу города Ростова неоднократно предпринимались и до М. Н. Тихомирова, волнуют эти проблемы историков и сейчас. В дореволюционной буржуазной историографии противостояли друг другу две тенденции. Согласно одной «князь и христианство - вот два фактора в развитии истории города Ростова и Ростовской области» (Иванов Д. А. Спутник по Росгову Великому... с. 8.). Другая - идеализирует вечевую боярскую власть в Ростове (Титов А. А. Ростов Великий... с. 9; Шамурин Ю. Ростов Великий... с. 7.). В некоторых работах его политическое устройство сравнивают с новгородским (Модрич И. Н. Ростов: Заметки и воспоминания туриста-иностранца. Ярославль, 1893, с. 2.). Компиляция подобных представлений иногда встречается и в современной краеведческой литературе. Так, М. Рапов пишет, что «княжий город был и вечевым городом: и здесь, и в Новгороде Великом звон вечевого колокола созывал граждан на вече, которое собиралось на месте Успенского собора» (Рапов М. Каменные сказы. Ярославль, 1965, с. 72-73.).

К сожалению, все эти заключения построены на основе отрывочных сообщений летописей и отдаленных аналогий, а посему не могут быть приняты как абсолютно достоверные. Но это не означает, что поиск в данном направлении не имеет никаких перспектив.

Не менее важен вопрос и об этническом составе населения Ростова на различных этапах его деятельности. Летописные и археологические материалы говорят об изначальном заселении данного региона финно-угорским племенем меря, которое затем влилось в состав древнерусской народности, костяк которой составляли славяне. Поэтому в истории Ростова прослеживаются два основных этапа: первый, когда здесь было мерянское население, и второй, связанный с заселением славянами и формированием городского центра. Эти этапы в литературе датируются по-разному. Однако большинство сходится к мысли, что славянское освоение края и формирование Ростова как древнерусского города произошло в X в. (Эдинг Д. Б. Ростов Великий. Углич - памятники художественной старины. М., 1913, с. 16; Баниге В. С, Брюсова В. Г., Гнедовский Б. В., Шапов Н. Б. Ростов Ярославский. Ярославль, 1957, с. 5-9; Ковалев И. Ростов Ярославский. Ярославль, 1957, с. 3; Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв. Т. 1. М., 1961, с. 22; Горюнова Е. И. Этническая история... с. 201.)

Новейшие материалы показывают, что уже в IX столетии в Ростовской земле широко развернулось славянское расселение и далеко зашел процесс формирования древнерусской народности (Подробно эти вопросы рассмотрены в монографии, посвященной истории данного региона в домонгольское время (см.: Дубов И. В. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья. Л., 1982, с. 33-45).). В некоторых исследованиях говорится о находке в пределах Ростова остатков мерянского поселения VIII в., (Горюнова Е. И. Этническая история... с. 109; Тюнина М. Н. Ростов Ярославский. Ярославль, 1979. с. 12.) что не подтверждено конкретными материалами. И уж совсем без оснований утверждается, что славяне начинают расселяться здесь начиная с того же столетия (Литвинов И. По городам Залесья... с. 86.).

Е. И. Горюнова указывает на следующие следы мери на территории Ростова - бронзовые идольчики, топонимы типа названий болота Пига или речки Пижермы (Горюнова Е. И. Этническая история... с. 109.).

Ряд исследований посвящен истории ростовской епископии, учрежденной в 70-х годах XI в. В них анализируется деятельность первых епископов Ростова - Леонтия и Авраамия (Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871, с. 35-36; Титов А. А. Житие св. Леонтия, епископа ростовского. М, 1893, с. 11.).

Летописные источники сообщают о распространении здесь христианства еще в конце X в. «В лето 6499 (991 г.) иде Михаил митрополит по Русской земле и до Ростова, с четырма епископы Фотиа Патриарха, и с Добрынею... И учаща митрополит всех... веровати в единого бога» (Никоновская летопись). Согласно легендам тогда же была сооружена в Ростове и первая церковь «от древес дубовых». Однако языческие пережитки были очень сильны в городе. Здесь существовал Чудской конец, где стоял каменный идол Белеса - скотьего бога (Голубинский Е. История русской церкви. Т. 1. М., 1904, с. 763-775.). По преданию, этот идол был сокрушен архимандритом Авраамием, который основал здесь монастырь, названный его именем (Баниге В. С. Кремль Ростова Великого. М., 1976, с. 5.). «Чюдский конец единаче покланяшеся идолу каменну, омрачени бо суть сердца их бесовским деянием». Местные жители упорно сопротивлялись насаждению в городе христианства, а вместе с ним и феодальных порядков. Во время восстания 1071 г. здесь был убит один из первых ростовских епископов Леонтий.

В XI-XII вв. Ростов бурно развивается, и летопись называет его «славным и многонародным городом», доминирующим над Владимиром. Видимо, не случайно в Ипатьевской летописи под 1176 г. говорится: «Пожжём Володимер, на и паки иного посадника в нем посади, то суть наши холопи, каменьницы». Некоторые письменные источники отмечают факт возвышения Ростова в середине) XII в., и с этого времени он называется Великим (ПСРЛ, т. II, стб. 451.).

По мнению Е. И. Горюновой, «В XI-XII вв. русский Ростов распространяется к северу от побережья Неро. Его границы очерчивают сооруженный в ту пору ров и, вероятно, вал, огромное полукольцо которого упирается концами в берег Неро» (рис.3) (Горюнова Е. И. Этническая история... с. 201.).

К началу XIII в. Ростов значительно вырос. В это время здесь уже было 3 монастыря, (Голубинский Е. История русской церкви... с. 746-763.) и письменные источники зафиксировали, что во время пожара 1211 г. в городе сгорело 15 церквей. Эти церкви, как полагает Н. Н. Воронин, были деревянные (Воронин Н. Н. Зодчество... т. 1, с. 353.). В литературе о Ростове XIII в. говорится как об обширном городе, окруженным рвом, наполненным водой, и деревянным тыном, застроенным сплошь деревянными домами.

В центре находилось два каменных храма - Борисоглебская церковь на «княжом дворе» и Успенский белокаменный собор на главной городской площади (Баниге В. С. Кремль... с. 7.). Именно об этом Ростове можно уже сказать:

«О град прекрасно-белый, 
И многобашенный Ростов» (Xранилов И. Ростовский уезд и город Ростов Ярославской губернии. М., 1859, с. 7.).

Южнее собора находился епископский двор, к которому примыкали два монастыря: с запада Иоанновский, а с юга Григорьевский (Григорьевский затвор). Город был укреплен, как полагают некоторые авторы, валами и стенами с деревянными башнями. Посад, находившийся за пределами центра, был сформирован по кончанской системе (ЯГВ, 1853, № 47-52; Иванов В. Ростов. Углич. М., 1975, с. 17.). Протяженность древнего Ростова от берега озера до линии рва на север составляла 1250 м. Это говорит, как считают, о том, что территория города была плотно заселена (Тюнина М. Н. Ростов Ярославский... с. 20.). Такая картина Ростова XI-XIII вв. построена в основном на письменных источниках, легендах и топографических наблюдениях. А что же говорят данные археологии? Необходимо сразу отметить, что Ростов в археологическом отношении изучен явно недостаточно.

В 1955-1956 гг. здесь были произведены уже упоминавшиеся выше раскопки архитектурно-археологической экспедицией под руководством Н. Н. Воронина (Воронин Н. Н. Археологические исследования архитектурных памятников Ростова... с. 4-25.). Эти раскопки носили ограниченный характер, и их итоги можно изложить следующим образом.

Исследованиям подверглась прибрежная часть Ростова к югу от Кремля между церковью Григория Богослова и долиной р. Пижермы, также был прорезан вал XVII в. Особый интерес представляют материалы, полученные в результате раскопок у церкви Григория Богослова, сооруженной в 1670 г. Здесь был прорезан поздний кладбищенский слой, а под ним найдены культурные остатки X-XII вв. Далее, как пишет Н. Н. Воронин: «Шел мощный слой древнейшего мерянского поселения VIII-X вв., представленный здесь толщей навоза обширного скотного загона с остатками срубных хозяйственных построек» (Там же, с. 23.). К сожалению, в публикации итогов раскопок не дается анализа или хотя бы перечисления обнаруженных находок. А если судить по полевым отчетам, то ясно, что представлены они были единичными экземплярами (Воронин Н. Н. Отчет Ростовского отряда... № 1109, 1534.). Попытку суммировать имеющиеся данные предприняла Е. И. Горюнова (Горюнова Е. И. Этническая история... с. 109.). Она отметила находки лепной керамики - мискообразных горшков и баночных сосудов с орнаментом в виде отпечатков зубчатого штампа и насечек, костяного составного орнаментированного гребня, глиняной льячки, копоушки, глиняных пряслиц и других вещей. Эти материалы не дают оснований для реконструкции здесь мерянского поселка VIII-X вв., как это делает Е. И. Горюнова, и в лучшем случае могут относиться к IX-X вв. Хотя в коллекциях Ростовского музея имеется целый ряд случайных находок (бронзовые идольчики, костяные и железные изделия), на основании которых можно предполагать наличие на месте древнерусского Ростова предшествовавших ему финно-угорских поселков или поселка (Фонды Ростовского музея; Горюнова Е. И. К истории городов... с. 17.). Е. И. Горюнова считает, что «мерянское поселение в устье Пижермы шло полосой вдоль берега озера, не заходя далеко к северу от него» (Горюнова Е. И. Этническая история... с. 109.). Такое заключение вполне соответствует нашим общим представлениям о топографии и размерам финно-угорских поселений северо-востока в пору, предшествующую славянскому заселению. Выше слоя этого поселения, связываемого с мерей, обнаружены находки древнерусского времени и облика. Это прежде всего гончарная керамика с линейным орнаментом. Найдены также лепной горшок со смолой, шпангоуты от ладьи.

В 1968 г. исследования проводились в пределах Ростовского кремля, и обшая площадь шурфов достигла 120 м². Было установлено, что мощность культурного слоя равняется здесь 4,5 м. Конечно, такие работы, носящие бессистемный характер, имеющие крайне ограниченные масштабы, не могут дать достаточного материала для реконструкции истории города. Удалось установить только общую схему стратиграфии и выявить слой домонгольского времени, содержащий остатки деревянных сооружений, керамику, кости животных, деревянные поделки. Ясно только, что этот слой старше XII вв., а уточнить его дату возможным пока не представляется. Археологические материалы не дают оснований для утверждений о прямой преемственности между мерянским поселением и древнерусским городом на месте современного Ростова, как это имело место на Сарском городище. Можно предполагать, что начало древнерусского Ростова относится к концу X - началу XI в. А в XI-XII вв. он становится крупнейшим древнерусским раннефеодальным городом, занимающим одно из ведущих мест в списке важнейших городских центров Руси.

Археологические исследования Ростова пока минимальны. В литературе справедливо отмечено, что «если бы поработали здесь археологи так, как они это делают в Новгороде, мы наверное имели бы бесценные сведения о древнем Ростове Великом» (Ильин М. А. Путь на Ростов Великий. М., 1975, с. 82.).

И тогда пред нами предстанет не только как город из сказки-белокаменный Ростов Великий XVI-XVII вв., но и подземный город с еще шестивековой историей (Визжилин Н. Город чудесный, город красивый. - Советская тура, 1983, 27 окт.).

Ростов разделил славную судьбу других залесских городов - он стал одной из опор Москвы в ее великой борьбе за единение и сплочение Руси.