Обработка дерева

Рубха леса и обработка стволов. Миниатюра 'Жития Сергия Радонежского', XVII в. (ГИМ, отдел рукописей, Житие Сергия Радонежского, Литография, XVII в., л. 128).

С древнейших времен дерево было самым распространенным материалом на Руси. Изделия из него служили человеку от рождения и до смерти, их можно было встретить и в имуществе царицы, и в крестьянском быту, деревянными были боярские хоромы и деревенское жилище, из дерева же строились средства транспорта, делались орудия труда, домашняя утварь и предметы обстановки. И в исследуемый период Русь с полным основанием можно было назвать "деревянной" (Стоит отметить, что, например, у такого богатого собственника, как Кирилло-Белозерский монастырь, вся церковная утварь до 1621 г. была деревянной (см.: Никольский Н. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство, т. I, вып. I. Спб., 1897, с. 173).).

В Глубокую древность уходит мастерство обработки дерева: умение выбрать для поделок нужный материал, прекрасное знакомство со свойствами древесины, отработанность инструментов, огромное разнообразие изделий и специализация (а нередко и детализация) в целом ряде отраслей обработки дерева.

Как можно заключить из документов XVII в. и работ исследователей этого периода, в обработке дерева указанных областей выделился ряд специальностей: плотники, токари, ковшечники, бондари, колесники и др., которых можно объединить в группы по основным видам работ: 1) плотничьи и столярные; 2) изготовление средств транспорта; 3) выделка бытовой утвари и посуды; 4) резьба по дереву.

Характеристика промыслов по обработке дерева будет относиться к районам наибольшего их развития: Северу и Верхнему Поволжью.

Специальность плотника была наиболее распространенной из всех отраслей деревообрабатывающих промыслов. Так, из 32 мастеров по дереву в Устюге в первой половине XVII в. плотников было 19, во второй половине века их число увеличилось до 100 с лишним человек (См.: Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII в.). М., 1960, с. 45, 425.). В городе Ярославле в 1646 г. из 88 мастеров 46 было плотников (См.: Данилова Л. В. Мелкая промышленность и промыслы в русском городе во второй половине XVII - начале XVIII в. - "История СССР", 1957, № 3, с. 111 (таблица).). В ряде районов Севера и Верхнего Поволжья целые деревни состояли из потомственных плотников, славившихся своим искусством, например жители Галичского уезда, по прозвищу "Галки", которых еще в XVI в. вызывали для плотницких работ в Москву (См.: Тихомиров М. Н. Ремесло в Московском государстве в XVI в. - "Известия Академии наук СССР", 1933, № 2, с. 122.).

Не менее славились своим искусством кореляне, а в числе владений Кирилло-Белозерского монастыря в 1601 г. была деревня, где крестьяне - поголовно плотники - вместо оброка выполняли на монастырь разные заказы ("оброку с них в монастырь не емлют, потому что оне (т. е. плотники. - С. Ж. ) делают в монастырь всякое плотничье дело") (Никольский Н. Указ. соч., т. I, вып. II. Спб., 1910, с. 57. Кроме того, в списках 1697 г. "служилых людей" в самом монастыре числилось 4 плотника, которым ежегодно выдавались деньги "рубашечные, на сапоги, на топоры, да из продуктов ржи и овса по 4 четверти". - Отдел рукописей ГПБ, Кирилло-Белозерское собрание, 82/1321, л. 47 об.).

Самыми богатыми заказчиками на плотничьи работы были монастыри. Естественно, что именно в подобных центрах сосредоточивались самые искусные зодчие и большое число мастеров деревообработки разных специальностей.

Так, в 1664 г. в Иверский Святоозерский монастырь (в районе Новгорода) поступило повеление прислать "плотников добрых" на царские работы. Видимо, "столичные" условия работ не были легкими, так как вскоре сюда же был прислан повторный приказ о досылке новых мастеров вместо сбежавших (РИБ, т. V, с. 448-465.).

Теска досок. Миниатюра 'Жития Сергия Радонежского', XVII в. (ГИМ, отдел рукописей, Житие Сергия Радонежского. Литография, XVII в., л. 128).

Из многочисленных заказов на плотничьи работы можно заключить, что помимо выделения сравнительно узких специалистов по изготовлению конкретных деревянных изделий (токари, ложкари, судопис-цы, крестечники и др.) и в строительных работах наметилось явно выраженное разделение труда: одни заготавливали материал, другие рубили стены постройки, крыли кровлю, третьи отделывали внутреннее помещение ("нутро"), четвертые делали "окончены" и т. д. Так, в 1682 г. на архиерейском дворе в Устюге был поставлен напогребник и были наняты плотники. В расходных книгах подробно отмечена оплата труда за проделанные работы; это подтверждает, что даже в таком, казалось бы, несложном деле, как плотницкое, участвовали разные специалисты. В мае двумя работниками был доставлен подготовленный материал - 70 деревьев. В этом же месяце плотники - "Илья Петелин с товарищи" - поставили "мшеной" сруб, засыпали его землей. Внутренние же работы: "стены вытесал и выскоблил, палицы с причалины сделал... мост тесовый в закром мостил и кругом творила (т. е. дверцы в погреб. - С. Ж.)... решетку делал с вырезными причалинами... " - выполнил плотник Дементий, получив за работу один две трети той суммы, что получили Илья Петелин с товарищами за весь сруб (26 алтын 8 денег вместо 1 руб. 6 алтын 4 деньги). К тому же напогребнику оконичник Василий Колодешников сделал две деревянные решетчатые окончины за 2 алтына 2 деньги, а кузнец Герасим Барабанов приколачивал к окончинам и дверям петли, крючки и скобы и "гвоздьем" к полицам и лавкам - причалины (РИБ, т. XIV, с. 1019-1021. "Нутро" более обширных помещений отделывалось также несколькими плотниками. Например, в Кирнлло-Белозерском монастыре "нутро" в царских задних кельях отделывали плотник Якуня Юриев "с товарищи" (см.: Никольский Н. Указ. соч., вып. П. Приложение, книга XXXII, л. 47 об.).).

Из приведенного примера можно заключить не только о наличии в строительных работах разных специалистов, но и о том, что мастерство их оценивалось различно. В частности, специалисты по отделке "нутра", владевшие и резьбой по дереву ("вырезные причалины"),. были искуснее, чем плотники, возводившие срубы. В более сложных сооружениях к работам привлекали еще и токарей "балясы точить" или же "мастеров от рези", т. е. резчиков церковных иконостасов ("Токарям, Никону Лукьянову да Ивану Минину, указано сделать 2000 болясов... И дано им за работу 7 рублей". - В кн.: Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках, т. IV. Спб., 1890, с. 817.).

В зависимости от сложности работ артель плотников составлялась из разного числа работников. Не всегда можно уяснить, сколько человек включает в себя определение "с товарищи", так как указывается обычно имя одного, видимо, самого опытного, руководителя работ. В устюжском архиерейском доме кроме Дементия "с товарищи" упоминается еще неоднократно плотник Артемий, который также "с товарищи" выполнял ряд работ (РИБ, т. XIV, с. 1038.).

Самыми сложными строительными работами были постройка мостов, речных и морских судов, храмов. Сохранившиеся памятники русского деревянного зодчества XVII в. говорят о высоком плотницком искусстве мастеров. Вместе с тем у исследователей постоянно возникает вопрос: каким образом без предварительных расчетов, планов и чертежей, буквально "на глаз" возводились сложнейшие в техническом отношении сооружения?

Как уже говорилось, традиции ремесла в Древней Руси передавались из поколения в поколение, совершенствуясь и развиваясь в условиях коллективного творчества многих предшественников. Участвуя с раннего детства в работах отца, сын перенимал все навыки его мастерства, технические приемы и держал все это в памяти. При договорах с плотниками на постройку здания заказчик должен был указать в качестве образца уже существующее строение, оговорив только отличия в размерах и деталях. Именно таким образом составлялись рядные записи в описываемое время. Так, например, в 1617 г. семь устюжских плотников (6 - из города и один - крестьянин - из уезда) были наняты перекрыть церковную кровлю в Устюге: "... как крыта старая кровля.., а обрешетить сколь высоко архимандрит... повелят, на спуски спустить тое кровли на все стороны по аршину... " и далее перечислены, все ее детали, их размеры и украшения (РИБ, т. XII, с. 162.).

При договорах на относительно простое сооружение указывались, лишь основные его данные: форма, размер, материал, части. Так, в рядной 1637 г. крестьян Борецкой волости с церковным мастером на постройку церкви говорится, что храм делать "клецкий (т. е. на четыре угла. - С. Ж.) с трапезою и приделом, величиной трапезу рубить шести сажень, покрыть ее тесом с дубовыми причелинами... ". И далее также подробно указывается, какой высоты должны быть трапеза и церковь отдельно до шатра, до развала и до маковицы (ЛОИИ, колл. 27, Важские акты, т. 2, ед. хр. 31.).

При постройке храмов сложной конструкции точно указывался уже существующий его прототип. В жалобе 1627 г. устюжских плотников на крестьян, заключивших договор на постройку церкви, но не доставивших вовремя материал, говорится, что пригласили их строить теплый храм, "как у Миколы на Приводине" и "... тем образцом храм теплой поставлен" (подчеркнуто мною. - С. Ж.) (РИБ, т. XXV, с. 31-32.). Иногда в договорах образцы для построек указывались и в менее сложных сооружениях.

Поскольку для строительства храмов привлекались самые квалифицированные плотники, в порядных записывалось иногда имя только одного или двух плотников, которые, вероятно, уже сами нанимали нужных для дела мастеров.

Отсюда можно заключить, что от прежних принципов организации артели - на основе полного равенства и товарищества - оставалась только форма записи - "стоварищи", да и то не всегда. Глава артели выступал скорее как подрядчик, нанимая на определенных условиях нужных ему работников (Сведения о работе порядным способом см. также: Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., с. 429. Сольвычегодский плотник Евстахий Иванов Гладышев, взяв подряд на строительство таможни, вел работы "своими наемными людьми". Другой подрядчик в 1680 г., обязавшись построить церковь, в случае невыполнения работ должен был уплатить неустойку в двойном размере (см.: там же, с. 430).).

Из договоров на постройки отдельных сооружений можно также составить представление об организации крупных строительных работ, об уровне мастерства и технике строительного дела. Более всего сведений в этом плане до нас дошло в подрядных договорах на постройки церквей. Заказчики на подобные сооружения - будь то монастырь или же "всем миром" крестьяне - обязывались поставить материал, причем в значительной части уже в подготовленном виде. В этом отношении интересен договор крестьян восьми деревень Верхопушемской волости Устюжского уезда, которые "... совет учинили с миром церковь Божию сооружать". Поскольку они должны были подготовить весь необходимый материал, в документе сказано, что в этих работах должны были в равной доле участвовать все 89 человек, подписавших документ, и "... по архиерейскому указу, лес ронить сколко на кого человеков на нос они крестьяне приговорят, и скалы, и тес, и подскалники и всякое храмовой лес... и мох везти... А которой бревна или тесницы и скалы не привезены, и на том за бревно взять за всякое, сколко не вывезл, по гривне, а за тесницу по полу-гривне, за скалу по четыре денги, а за мох, за елку по три денги" (РИБ, т. XII, с. 1126-1128.). Из документа видно, во-первых, какие виды основного материала требовались на стройку, и то, что работа по заготовке его (видимо, часто производившаяся на заказ) совершенно точно оценивалась в денежном выражении.

Сохранившиеся образцы построек и документы позволяют представить себе уровень строительной техники того времени, своеобразие строительных приемов и употреблявшихся для подобных работ материалов.

В основе простейшего деревянного сооружения лежал сруб - прямоугольная клетка из бревен. Поэтому такие постройки назывались "клецкими". Высота здания зависела от количества и толщины бревен сруба - "венцов". Чаще всего длина бревна в срубе была 3-3,5 сажени; в исключительных случаях длина стены достигала 7 саженей, т. е. 14 м, при этом делалась "стычной", т. е. два бревна концами скреплялись между собой "в замок" ("Поварня сосновая стычная". - Розыскные дела, т. IV, с. 432-433.). Толщина бревна в отрубе равнялась 6-7 вершкам (27-32 см), хотя на лавки и полицы выбирались бревна толщиной до 60 см (Лавочный тес поэтому заготовлялся, а иногда покупался отдельно: "... купил в шваленную избу две лавки да два бруса к лавкам... " (Никольский Н. Указ. соч., вып. II. Приложение, книга XXVIII, л. 7 об. ).).

Все сооружение ставилось часто без единого железного гвоздя. Мастерство безгвоздевой конструкции достигало особенного искусства в покрытиях. Бревенчатая стена у двух противоположных стен сруба постепенно сокращалась кверху, образуя треугольник - "самец". Самцовые бревна служили опорой для поперечных слег, врубавшихся концами в каждое соединение двух самцов. Вершины обоих треугольников соединялись массивным бревном, называвшимся "Князевым деревом", или "князьком". При очень длинных постройках, в дополнение к самцам или "порубам", устраивались еще стропила, или "быки". Для этого в середине или чаще в боковой стене в верхних венцах укреплялись быки, соединявшиеся кверху концами. В треугольник между быками вставлялись бревна, которые служили дополнительными опорами, не дававшими прогибаться князевому дереву и предохраняли стены от распирания (Хозяйство и быт русских крестьян. М., 1959, с. 128-129.). Наиболее прочным покрытием было тесовое. Для получения теса бревно рубилось топором пополам, отчего тесины бывали толщиной до 10 см (См.: Любомиров П. Г. Из истории лесопильного производства в России в XVII-XIX вв. - ИЗ, 1941, т. 10, с. 239.). Верхние концы тесин соединялись на гребне кровли, а нижние упирались в желоб - выдолбленное из целого дерева бревно с выемчатой ложбиной. Желоб клался на "курицы" (Корневые концы крюка обрабатывались в виде головки птицы, отсюда название - "курицы".) - естественные крюки с загнутыми вверх концами, которые крепились к поперечным кровельным жердям. Поверх тесин надевалось целое бревно с желобчатой выемкой по всей длине, называвшееся охлупным, или "шеломом" (Бревно для охлупня также бралось с комлем (корнем); на последнем вырезалась голова коня.). Для укрепления охлупня по вершине его вставлялись деревянные штыри-стамики, соединявшие шелом с Князевым деревом. Для водонепроницаемости кровли под тес подкладывали пластины березовой коры - "скалу", а желоб смолили.

О распространенности подобной конструкции в XVII в. (причем также при постройке судов) говорят частые упоминания в документах таких деталей, как тесницы, желоба, курицы и т. п., которые не только выделывались плотниками, но и продавались готовыми на рынках (См.: Никольский Н. Указ. соч., вып. П. Приложение, кн. XXIV, л. 5, 7; Розыскные дела.., т. IV, с. 603-604.).

Также часто упоминаются драницы - деревянные пластины меньшего размера (по сравнению с тесинами), которыми крылись более дешевые жилые постройки или хозяйственные строения. Так, во дворе вотчинника Голицына дранью (по лубью) были покрыты поварня, чуланы, денник (крытый двор), а также изба и сени "люцкие" (Розыскные дела.., т. IV, с. 432-434.). Самое дешевое покрытие было из соломы ("Изба люцкая крыта соломой". - Там же, с. 433.).

Строительный материал в XVII в. был достаточно разнообразный: еще в начале XVIII в. упоминаются хозяйственные постройки из такого редкого и дорогого (позже) материала, как дуб, ильм или липа. Для строительства жилых зданий более всего употреблялись хвойные породы: сосна, ель, реже - лиственница. Сосна для этих целей являлась наиболее пригодной - прямой и высокий ствол ее был малосучковат. Благодаря смолистости древесина ее была наиболее устойчивой против заражения грибом - свойство, особенно ценное в болотистых местах. Ель уступала сосне в прочности и шла на постройки при отсутствии последней. Большой спрос на деревянное строительство в описываемое время вызвал широкую продажу на рынок готовых материалов: тесниц, драниц, скал, желобов - для покрытия; "дерева стульные" - на фундамент круглый лес или же брусья - для кладки стен; лавочный тес - для "нутра" (Розыскные дела.., т. IV, с. 181; РИБ, т. XII, с. 186; см. также: Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., с. 164, 427; ТК, т. III, с. 171, 174, 419.).

Высокая техника строительного искусства позволила готовить для продажи и целые срубы, которые продавались в Москве, за Покровскими воротами, в лесном ряду: в 1686 г., например, там был "... куплен сруб еловый 3-х сажен, в отрубе 7 вершков на 21 венце, дано 8 рублей... ". В этом же году "генваря в 23 день... " было куплено "... два струба один сосновый, а другой еловый, мерою по три сажени... дано по 9 рублей за оба" (Розыскные дела.., т. IV, с. 600, 608-609, 617-618; Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., с. 426.). Продавались также целые избы "с потолком и с мостом и с лавками и с опечками и с дверью" (Розыскные дела.., т. IV, с. 619.).

С усложнением вида сооружения увеличивалось и разнообразие строительных приемов, достигших удивительного совершенства и виртуозности при создании "премудрых" храмов или пышных хором. В основе таких строений по-прежнему оставался сруб, варьируя которым народные зодчие достигали большого художественного разнообразия. Срубы ставились друг за другом "стаей" и в несколько ярусов, а на каждом из них (на выпусках бревен) устраивались еще прирубы разных форм и размеров. Увеличивая количество углов с 4 до 6 и 8 - "по-круглому", мастера достигали значительного увеличения площади, помещений и большой живописности ансамбля.

Так, в одной из подмосковных вотчин Голицыных хоромы были построены в два и три яруса и состояли из 15 отдельных помещений, включавших пятисаженную (10-метровую) по ширине столовую палату, несколько горниц, светлиц, комнат, сеней с чуланами и чердаки. Все строение было окружено двухъярусными гульбищами, внутренними переходами и лестницами, снаружи к нему вели четыре "рундука" (крытая лестница) (Розыскные дела.., т. IV, с. 418-433.).

Простейшая рубка "в обло" в таких строениях сменялась рубкой "в лапу", когда вместо круглых бревен употреблялись четырехгранные брусья и концы их - без выпусков - соединялись прямоугольными выемками. Эта техника, более дорогая и трудоемкая, позволяла дополнительно обшивать стены и потолки тесом. Так, одна из парадных горниц Голицыных была "брусяная". Стены ее как снаружи, так и внутри, а также и потолок (подволока) были обшиты тесом. Судя по описаниям, в отделке подобных хором участвовали мастера разных специальностей: столяры отделывали оконные рамы и двери - нередко "створчатые" и "косящатые", токари украшали точеными балясинами перила лестниц и гульбищ, кузнецы прибивали к окнам луженые крюки, петли, скобы, а оконечники мастерили окончины и "вставни" для окон (Розыскные дела.., т. IV, с. 419.). В зависимости от материальных возможностей заказчика окна - их количество, размеры, отделка - имели много вариантов. Самыми простыми были окна волоковые, представлявшие собой неширокие прорези размером 30×40 см в толще двух бревен стены; с внутренней стороны они задвигались доской, ходившей ("волочившейся" - отсюда название) по специально вырезанным пазам. С наружной стороны - для освещения - в отверстие вставлялась окончина - деревянная рама, с натянутым на нее каким-либо прозрачным материалом. Самым доступным была пленка от бычьего или рыбьего пузыря - "окончины паюсные". Кроме того, были окончины слюдяные и реже - стекольчатые. Поскольку слюда состояла из маленьких кусочков, то ее сшивали - "шитуха" - или же оправляли в дерево или металл, составляя красивый узер из репьев, клеток, ромбов или овалов, украшая еще "личинами разных образцов".

Слюдяная оконница, XVII в. (ГИМ, отдел дерева).

Для окончин стекольчатых - самого дорогого материала в то время - вместо дерева или железа в качестве оправы применяли олово и свинец. Так, к столовым окончинам в хоромах Голицыных было куплено 5 пудов свинца и 10 фунтов олова (Розыскные дела.., т. IV, с. 406.).

В связи с большой потребностью в готовых окончинах выделяются специалисты оконничники, которые выполняли заказы и работали на рынок. Один из них, Устин Ефремов Оконишников в 1676 г. "по ряде" сделал для Спасской церкви в Устюге восемь оконниц "в своей доброй слюде и железо белое и прутье и крюки" - все за 8 руб. 20 алтын 4 деньги (См.: Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., с. 485.).

При сооружении простых строений старались обойтись без дорогих в то время металлических деталей. Поэтому конструкция дверей различалась так же, как и окон: одни делались "на пятах" - деревянных шипах, вращавшихся в специально просверленных для этого отверстиях, в верхней и нижней колодине дверного проема. Подобной конструкции двери устраивались в деревенских или "люцких" избах, хозяйственных строениях и т. п. ("У чулана двери на пятах... ", "у амбара двери на пятах... ". - Розыскные дела.., т. IV, с. 432, 433.). В богатых хоромах двери делались косящатыми, створчатыми, столярной работы, на крюках луженых, с засовами и скобами, с резными репьями и таким же одверьем ("У чулана двери на пятах... ", "у амбара двери на пятах... ". - Розыскные дела.., т. IV, с. 418 и след.).

Плотничье искусство выразилось в многообразии конструктивных приемов соединения деревянных частей. Это мастерство уходит своими корнями в глубокую древность. Уже в XII в. новгородские древодельцы

знали более двадцати способов соединения деревянных деталей при помощи так называемых "замков": разных форм выемок и пазов, шипов и зубьев, натесок и желобов. В XVII в. подобные соединения стали еще более разнообразными; их насчитывалось уже более 60 (См.: Колчин Б. А. Новгородские древности. Деревянные изделия. - Свод археологических источников, вып. Е1-55. М., 1968, с. 14-16; Дементьев А. Л. Плотничье искусство. Спб., 1855.). При обработке дерева применяли рубку топором, обтесывание теслами, долбление долотами, просверливание отверстий дрелями и коловоротами. Для каждого вида работ существовали хорошо приспособленные инструменты со стальными лезвиями высокого качества. Документы XVII в. не только называют многие виды инструментов, но и говорят об их специализации: "снасть колесная", "снасть столярная", "снасть бочкарная" и т. д. (Розыскные дела.., т. IV, с. 137, 406, 456, 457.). Особенно велико было количество топоров: в вотчинах Голицына они исчислялись сотнями, также много приобреталось топоров в Кирилло-Белозерский монастырь ("На боярском дворе в клети 192 топора и 44 ломаных... в житнице 120 топоров" (там же, с. 405, 406); "... купили в монастырь 101 топор корельского дела" (Никольский Н. Указ. соч., вып. П. Приложение, кн. XXXIV, л. 42 об. ).). Видимо, это обстоятельство и привело иностранцев к ошибочному мнению о том, что русские все делают одним топором и что все топоры одинаковы: "топоры суть все едного обличия и единыя меры", - писал Кильбургер (Курц Б. Г. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексе" Михайловича. Киев, 1915, с. 469.). В действительности хотя топор и являлся основным инструментом древодельца, он имел много разновидностей, будучи в каждом отдельном случае приспособленным к данному виду работ. Самым массивным был топор лесоруба с округлым обухом и несколько тупым лезвием. Топор плотничий был много легче, пластина тоньше, шире и острее лезвие, плоский обух мог служить бойком. Топор столярный был еще легче с более широким и тонким лезвием. Самыми легкими и маленькими были топоры ложкаря и резчика.

Наряду с указанными имелось еще много разновидностей топоров по формам и размерам обуха, пластины ("щек"), изгиба лезвия (верхняя часть его называлась "носком", нижняя - "бородой"), величине рукоятки и т. д. Поскольку название инструмента при всех разновидностях было одинаковым, сложилась легенда об универсальности и неизменности топора, которым и дом можно было срубить, и ложку вырезать.

Наряду с топором употребляли и другие инструменты. Потесы или тесла с прямым или округлым лезвием служили для первичной обработки поверхности или же для вырубки округлых выемок; струги, дорожники - для окончательного сглаживания ее; пазниками делали разной формы срезы ("гнезда") для соединения деревянных деталей; сверлами, коловоротами для тех же целей просверливали отверстия. Применялись и необходимые измерительные приборы: вески-уровни - для проверки вертикальности и горизонтальности стен, "размеры" (типа циркуля) - для проверки расстояний между пазами, шипами, а также для проведения параллельных линий при необходимости плотной пригонки двух тесин.

Особенного искусства плотники достигли в конструкциях и формах кровель: то клинчатых, то шатровых, то епанчей, бочками или главками-луковками (Даже простейшие строения - часовенки - с прямоугольным срубом "в четыре углы" старались покрыть замысловато: "кровля крыта тесом з зубцами на 3 ската, верх сведен клинчатый с розвалом на 2 ската". - РИБ, т. XXV, с. 693.). Округло-изогнутые формы их покрывали - по скале - небольшими осиновыми плашками-лемехом. Наложенные друг на друга снизу вверх, они напоминали чешую, а фигурные зубчики нижнего края придавали покрытию декоративный эффект. В качестве материала для покрытия выбиралась осина и не случайно: мягкая древесина ее легко обрабатывалась, позволяя вырезать самые тонкие выступы. Под действием природных условий поверхность ее приобретала красивый серебристый оттенок, благородством цвета превосходивший настоящее серебро.

Инструменты плотника для выделки соединительных пазов, желобов, отверстий в дереве: дрель, напарья, долото, коловорот (ГИМ, отдел дерева).

Изготовление средств транспорта было второй важной отраслью деревообработки. Постройкой речных судов занимались крестьяне по берегам северных рек и в Поморье. Одна из крупных верфей находилась в Сибири, в Верхотурье, куда часто посылались плотники из Устюга (См.: Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., с. 75.). Сведения о постройке судов плотниками весьма скудные. Видимо, они также строились на заказ артелью, как и здания. В документах Кирилло-Белозерского монастыря за 1607 г. говорится, например, о трех плотниках, которые "по найму" строили судно размером 10×2 сажени. Мелкие речные суда (дощаники, каюки, лодки, карбасы) продавались на рынках при условии, что каждый продавец предъявлял не более одного судна (См.: Никольский Н. Указ. соч., вып. П. Приложение, кн. XXX, л. 43; Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., с. 211.).

Сухопутные средства передвижения: сани, телеги, дровни - производились повсеместно. В документах Кирилло-Белозерского монастыря особенно часто упоминается село Санниково; судя по названию, жители его были потомственными специалистами в этом виде производства. Сам монастырь неоднократно покупал там в большом количестве сани-пошевни и разные виды древесины (Так, в 1607 г. здесь было куплено "11 саней-пошевней, 8700 лык, 116 дуг, 300 вязов на чаши да семеро оглобли" (Никольский Н. Указ. соч., вып. П. Приложение, кн. XXIII, л. 39 об.). Сани-пошевни - выездные легкие сани, часто нарядно украшенные.).

Сани простые, телеги и дровни в большом количестве продавались на рынках. За сезон 1640 г., например, крестьяне Устюжского уезда продали в Устюге 60 саней. В качестве продавцов упомянуты имена двух крестьян "с товарищи" (См.: Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., с. 73.).

Выражение "с товарищи" показывает, что средства передвижения производились артелями, а наличие специальностей - "колесник", "тележник" - так же, как среди рыночного товара - "лубков санных", говорит о разделении труда в этом виде ремесла.

Изготовление колес было связано со специальным оборудованием для выгибания ободьев и особыми инструментами ("снасть колесная"), состоявшими из ладил, скобелей, долот, молотков, разного размера буравов ("бурав большой, да два малых") для сверления отверстий для спиц и осей.

Сложность их изготовления привела не только к выделению мастеров-колесников, но и к продаже колес как самостоятельного товара. Чаще всего их привозили вологжане комплектами на телегу или же "штучные" (Розыскные дела.., т. IV, с. 406; ТК, т. III, с. 114, 170, 358.).

Заготовки для кузовов саней-пошевней привозились из мест, связанных с добычей луба. Больше всего их поступало с юго-восточных территорий Устюжского уезда, по реке Лузе, вместе с лыками, дугами, вожжами, кулями, рогожами и проч. (См.: Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., с. 164.).

Инструменты плотника: измерительные - угольник и черта; крюк для вытаскивания бревен; молоток для конопачения (ГИМ, отдел дерева).

Для изготовления телег и саней использовали самые прочные породы дерева: дуб или березу. Видимо, в XVII в. дуб стал уже сравнительно дорогим материалом, так как в документах "сани дубовни" упоминаются редко (См.: Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., с. 268.). Для полозьев, после сильной пропарки дерева (так же, как и для ободьев колес), вместе с частью ствола использовали и его естественные отростки - "копылья", которые служили опорой кузова. Для большей прочности копылья и полозья обивали иногда железом (Розыскные дела.., т. IV, с. 157.). Из того же материала (дуб, береза) выделывали ободья и спицы колес (При недостатке дуба и березы полозья саней и колеса телег делались из ясеня или даже осины.).

Из бытовых деревянных изделий особенное распространение получила выделка деревянных (лубяных) сундуков и деревянной посуды.

Коробейка лубяная. Русский Север, XVII в. (ГИМ, отдел дерева).

"Коробья" - лубяной сундучок - в XVII в. служила универсальным хранилищем: в нее складывали ткани, платье, книги и документы, деньги и драгоценности, посуду и даже съестные припасы. Коробьи можно было встретить в имуществе царя и в доме крестьянина, разница заключалась только в их количестве у одного владельца. Так, по сведениям известного историка И. Забелина, только у одной царицы Марьи Ильиничны было пятьдесят две коробьи, и в каждой из них хранились отдельно платье, шубы, волосники,. сорочки, простыни и т. п. (См.: Забелин И. Домашний быт русских цариц в XVI-XVII столетиях. М., 1872. Материалы, с. 16, 29, 30-35 и след.). А в то же время все ценности крестьянской семьи: одежда, деньги, украшения - могли уместиться в одной коробье (РИБ, т. XXV, с. 54.). Стенки коробьи делались из липового или осинового луба (первый ценился выше). Луб снимался со ствола толстомерного дерева весной, во время движения соков, и только с деревьев шестидесятилетнего возраста. Очищенные от верхней коры пластины распрямлялись под гнетом и в виде заготовки (лубки коробейные, лубы санные) широко продавались на рынке Устюга Великого. Полоса луба, согнутая в распаренном виде, составляла стенки коробьи, концы ее накладывались друг на друга и сшивались лыком. Поэтому и форма лубяного сундучка была прямоугольно округленной. По размеру корпуса сундучка из елового или соснового дерева выстругивались дно и крышка. Дно вставлялось, когда луб был еще сырым, а при высыхании стенки сжимались, плотно охватывая днище. Крышка оправлялась в лубяной обод по размерам корпуса сундука, таким же ободом укреплялось и дно, охватывая нижнюю часть стенок короба. Коробьи в большом количестве выделывались на севере России. Судя по их названиям - "ноугороцкая", "вологоцкая", "колмогорская", - именно в этих городах производство коробей достигло наибольшего развития. В Москве для продажи этих предметов существовал специальный "коробешшй ряд", где торговали, видимо, сами приезжие мастера, которым можно было заказать коробыо нужного размера (См.: Забелин И. Указ. соч., с. 109-110. Материалы.). В 1631 г. "коробейнаго ряду торговый человек Максимка Софонов... поделывал мовную коробью, в которой возят на реку государево платье... ". Для прочности сундучки часто оковывали полосами железа, навешивали замки (эти детали, удорожавшие изделие, специально оговаривались). Так, в книге расходов устюжского архиерейского дома за 1682 г. записано: "Для таможенных книг куплена коробка с замком, дано 6 алтын" (ТК, т. II, с. 156, л. 353 об.).

В изготовлении коробей, таким образом, "а разных стадиях производства участвовали разные мастера: одни добывали луб и доставляли его в виде заготовок - "лупки коробейные"- на рынок, другие делали всю деревянную работу до конца, а кузнецы какую-то часть готовых сундуков оковывали железными полосами и навешивали замки (См.: Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., с. 419.).

Развивается и производство деревянной посуды, техника изготовления и формы которой были унаследованы от предшествующих столетий.

По технике изготовления посуда разделялась на три основных вида: долблено-резную, токарную и бондарную.

Судя по названиям, встречающимся в документах: братинки корельские, ложки кирилловские, ковши тверские и т. д. - еще в предшествующие века выделились центры, где изготавливались свои виды и формы изделий, славившиеся по всей стране. Видимо, особенно высоко ценилась тверская посуда. Она фигурирует даже в покупках Кирилло-Белозерского монастыря (См.: Никольский Н. Указ. соч., т. I, вып. II. Приложение, кн. XXV, л. 5 об.; кн. XXVII, л. 67 об.), имевшего свой большой штат древодельцев и посудников. Помимо тверской упоминается посуда корельская, кирилловская, троицкая. Разные виды ее возами привозили на устюжский рынок из Ярославля, Вологды, Галича, Тотьмы, Холмогор, с Ветлуги, из Вятки и многих других мест. Судя по неоднократно упоминающимся именам продавцов и покупателей посуды, сбыт ее перешел в руки торговцев-скупщиков. Эти лица большими партиями скупали посуду у крестьян, а затем продавали ее на рынках Устюга, Вологды, Белоозера, Москвы. Так, в 1634 г. ярославец, вместе с другим товаром, привез на устюжский рынок 2 тыс. ложек, в том же году один галичанин привез 1 тыс. блюд и ставцов, а другой - 800 (ТК, т. I, с. 12, 29, 30, 167.). Более же других торговали посудой вологжане, привозившие на устюжский рынок возы ложек, блюд, ставцов и солониц. Хотя в числе этих продавцов названы жители города, посуда ими вывозилась из окрестных селений, среди последних особенно часто упоминаются Васильевские Сороки, Старое Село, Никольские, Дмитровские и Пятницкие Сороки, Село Фрязино и др. (См.: Просвиркина С. К. Русская деревянная посуда. М., 1957. Приложения I и II, с. 54, 55.).

Судя по таможенным книгам, привоз посуды на устюжский рынок во второй половине века еще увеличивается как количественно, так и в ассортименте. В качестве продавцов чаще упоминаются вологжане. Так, например, в мае 1677 г. один из них привез 50 солониц-уточек, 25 братин, 500 ложек, 20 ковшей. На другой день этого же месяца было привезено 1400 ложек, 20 солонок, 400 блюд и ставцов (ТК, т. III, с. 47, л. 81 об., 83, 84 и др.). Только за пять дней одного месяца было привезено 20 тыс. предметов деревянной посуды, разнообразных по формам, размерам, материалу и украшениям: блюда осиновые, коренные, писаные; ложки кленовые, "с костка-ми", репчатые; ковши большие, малые, средние; братины писаные, крашеные, пестрые; стаканы маленькие, крашеные, а также стопы, чарки, фляжки и др. (ТК, т. III, с. 50, 52.).

Сохранившиеся в небольшом количестве образцы подобной посуды, вместе со сведениями из документов, дают возможность представить уровень мастерства русских древодельцев, своеобразие техники изготовления и организацию" работ по ее выделке. Последнее нагляднее всего видно на примере Кирилло-Белозерского монастыря. Как уже говорилось, Кирилло-Белозерский монастырь был одним из крупных производителей деревянных изделий (См.: Никольский Н. Указ. соч., вып. I, с. 234-235.). В его штате в конце XVI - начале XVII в. было шесть ложечников, восемь крестечников, четыре токаря, четыре судописца, один судовщик и один санник. Помимо своих мастеров монастырь нанимал еще специалистов из соседних деревень и монастырей, а иногда вывозил их из дальних городов. Так, в 1582 г. "подмонастырйые крестьяне Ефим с товарищи с Москвы в монастырь привезли дву мастеров Поспела да Сапожка Якуню" (Никольский Н. Указ. соч., вып. II. Приложение, кн. XXV, л. 40.). В этом же году в окрестных деревнях были наняты токари выточить "200 чаш брацких". В штате монастырских мастеров упоминаются "ложечный мастер - Андрей Ферапоитовский" и "Ивашка Ферапонтовский" - токарь (Никольский Н. Указ. соч., вып. II. Приложение, кн. XXX, л. 46 об.).

Инструменты для выделки деревянной долблено-резной посуды: топор, тесло, скобель, резцы, нож (ГИМ, отдел дерева).

Монастырские мастера и их ученики за работу получали годовое жалованье в зависимости от квалификации. Так, например, Истоме Крестечнику (т. е. резчику) годового жалованья (от пасхи до рождества) было заплачено 10 алтын, а Шишкину - сыну Сидорку - ложечнику за тот же период 2 гривны (Там же, кн. XXX. После перечисления суммы оплат крестечникам, ложечникам и токарям добавлено: "да малым детям ученикам". По описи 1697 г. в монастыре, вместе с мастерами определенных специальностей, поименно перечислены и их ученики; в отличие от мастеров, получавших ежегодно денежное жалованье, каждый месяц хлеб в зерне и соль, ученики получали только питание на день: хлеб печеный, соль и на год выдавалось платье. - Отдел рукописей ГПБ, Кирилло-Белозерское собрание, оп. 82/1321, л. 47-92.). С мастерами, нанятыми на определенную работу, расплачивались по выполнении заказа: Степану Колдомскому, например, "от ста чаш вязовых от точенья" было дана 4 алтына, а "... ото ста чашек от подписки (т. е. за роспись. - С. Ж.) дано 10 денег" (Никольский Н. Указ. соч. вып. П. Приложение, кн. XXIV, л. 33 об.).

Для выделки посуды монастырь покупал большое количество разнообразного материала: "Купил деревейца репчатого, да шадрового, выделал из него 36 черенов, да 3 ложки... ". "Посылали Ивана Галасий-ка да Белка Малова на низ за Санниково вязнику добывати на чяши... ". "Слуга монастырский купил на Устюге деревца рипчатого" (Никольский Н. Указ. соч. вып. П. Приложение, кн. XXIV, л. 38, 45.). Нередко материал покупался уже в подготовленном виде: черенья для ножей, "отески" для ложек, "валики чарошные" для вытачивания чарок (Никольский Н. Указ. соч. вып. П. Приложение, кн. XXX, л. 47; кн. XXIV, л. 35, 57, 67 об.). Поскольку в монастыре были свои живописцы, в том числе и мастера по росписи посуды ("судописцы"), он покупал и готовую некрашеную посуду - "белье". Так, старец Иев Челищев в 1600 г. купил на Волоку 1383 ложки шадровых белья, дал 3 руб. 12 алтын (См.: Никольский Н. Указ. соч., вып. II. Приложение, кн. XXV, л. 71 и 72 об.).

Инструменты для выделки токарной посуды: клюшки, трубка, гладильник, косая трубка, резак (ГИМ, отдел дерева).

Инструменты для выделки бондарной посуды: уторники, циркуль, натяган, вертушка (ГИМ, отдел дерева).

По сравнению с последующими столетиями стоит отметить большое разнообразие пород дерева, употреблявшихся для выделки посуды. Осина, клен, карельская береза, липа, береза, кап ("рипчатое"), рябина ("деревцо шадровое"), вяз. Наиболее дорогими обладавшими красивой узорной древесиной были клен, карельская береза, кап. Из перечисленных пород дерева изготовлялась примущественно долблено-резная и токарная посуда, на последнюю шли преимущественно вяз, липа и осина. Для выделки долблено-резной посуды (ковшей, скобкарей, ложек, солониц) пользовались теслами, скобелями (округло-изогнутыми ножами с двумя рукоятками) и разных форм резцами. Для точки посуды на станках также были специальные инструменты - ножи двух основных видов: крючкообразные употребляли для выемки внутренней части сосуда, а прямые - для внешней отделки.

Помимо описанных видов посуды получили распространение и бондарные изделия. Техника изготовления и формы их также весьма древнего происхождения. Для изготовления бондарной посуды пользовались специальными инструментами. Так, в одной из олисей имущества конца XVII в. упоминается бондарная "снасть": струг, ладило (станок для заготовки, отделки деталей и обручей), 2 топора, 2 бондарки (округло-изогнутые ножи с одной рукояткой), натяг, кирка, зауторник и размер (циркуль для вырезывания днища) (Розыскные дела.., т. IV, с. 405, 406.). Наибольшим спросом пользовались бочки. Лучшие изделия этого вида выделывались на Ветлуге, именно отсюда в Устюг привозились дубовые бочки разных размеров.

В отличие от бочки кадка имела одно дно и открытый верх, служила для хранения в доме воды, консервирования или перевозки продуктов. Открытый верх имели также ведра, шайки, лохани, жбаны, чаны, подойники, квашенки и маслобойки, различавшиеся между собой диаметром, высотой и формой (суженные или расширенные "верху), наличием вставного долбленого носика у подойника, одного или двух "ушей" у шайки. Особенно большими по размеру были чаны, иногда диаметром. более метра. В них грели воду раскаленными камнями, варили пиво, использовали чаны в кожевенном производстве и в солеварении.

Много хозяйственной утвари выделывалось также из луба, лыка и бересты. Из луба делались обечки для сит и решет, лукошки для сбора ягод. Лубяные стенки (как и у коробьев) сшивались лыком, затем к ним крепилось дно. Решета выделывали на продажу в основном в Усольском уезде, лукошки - в районе Устюга (ТК, т. II, с. 488; т. III, с. 47, 313; РИБ, т. XIV, с. 1055.).

Из березовой коры делались туеса, а из лыка (липового и березового) плелись дорожные "переметные" сумки, лапти, короба, солонки. Из липового лыка плелись кули и рогожи, в большом количестве привозившиеся с Ветлуги (ТК, т. II, с. 50, 51.).

Среди специальностей древоделия выделилось также ремесло резчика. Резчики участвовали в отделке пышных хором, их приглашали для резьбы иконостасов, они же вырезали узоры на пряничных или набойных досках (употреблявшихся для выпечки фигурных пряников и при окраске холстов). Работа резчиков, видимо, высоко ценилась и специально оговаривалась в документах. Так, например, в хоромах Голицыных "мастер от рези" за 20 резных клейм "на подволоке" (потолке) получил большую в то время сумму - 30 руб., по 1,5 руб. за клеймо (Розыскные дела.., т. IV, с. 603.). В 1646 г. такой же мастер-устюжанин подрядился "... сделать... и вырезать двери царские, как были старые двери тем величеством в высоту и в ширину, сень и столбцы резные ж" (РИБ, т. XIV, с. 965.). Сохранившиеся в музейных коллекциях образцы их работ говорят о высоком художественном мастерстве исполнителей.