Глава пятая. Осада Москвы

Двухмесячный период осады Болотниковым Москвы (около 7 октября - 2 декабря 1606 г.) является временем высшего подъёма, кульминационным пунктом восстания Болотникова.

Приход к Москве армии крестьян и холопов не только ставил под удар восставших политический центр государства, но вместе с угрозой захвата Болотниковым Москвы нёс в себе угрозу и для самых основ власти господствующего класса Русского государства - класса феодалов-крепостников.

Современники определяют размеры войска Болотникова, осадившего Москву, цифрами в 60, 100 и даже 187 тыс. человек. Нет возможности проверить, насколько точны эти цифры, но они во всяком случае позволяют составить представление о масштабах войска Болотникова под Москвой, свидетельствуют, что оно достигало нескольких десятков тысяч человек.

Основную массу войска Болотникова составляли крестьяне и холопы.

Иван Тимофеев^* в своём "Временнике" даже прямо называет войско Болотникова войском холопов: "своевернии раби ратию пришедше". В действительности, однако, войско Болотникова не было однородным по своему классовому составу: помимо холопов и крестьян в нём имелись казаки, стрельцы, а также дворяне и другие разряды служилых людей^**. Эта социальная неоднородность войска восставших сказывалась и на его организационном устройстве. Будучи под верховным начальством Болотникова, оно в то же время включало в свой состав ряд в какой-то степени обособленных, самостоятельных отрядов, из которых самыми крупными были три: 1) под начальством Г. Сумбулова и П. Ляпунова, 2) под начальством Истомы Пашкова и 3) под начальством Ю. Беззубцева.

^* (Иван Тимофеев - писатель-публицист начала XVII в., находился в Москве во время осады её Болотниковым. Сочинение И. Тимофеева называется "Временник".)

^** (Некоторое представление о социальном составе войска Болотникова дают материалы недавно обнаруженной в ЦГАДА т. Королёвой приходо-расходной книги Разрядного приказа за 1806-1607 гг.)

(Приходо-расходная книга охватывает период времени с 18 октября 1606 г. по 5 августа 1607 г. и содержит записи о выдаче денег на "корм" "языков" и "выходцев" из войска Болотникова, сидевших в тюрьме для "распроса".

По социальному составу колодники распределялись следующим образом: )

(Несмотря на известную условность этих данных, можно всё же считать, что социальный состав "языков" (т. е. взятых в плен) и "выходцев" из войска Болотникова отражает в какой-то степени социальный состав войска Болотникова в целом. )

Наиболее отчётливо выступает социальное лицо отряда Г. Сумбулова и П. Ляпунова, состоявшего из рязанских дворян-помещиков. Отряд Истомы Пашкова, в отличие от рязанских полков, не являлся единым в социальном отношении. Основу его составляло то войско, которое шло к Москве от Ельца, Тулы, Коломны. Но наряду с тем в составе отряда Истомы Пашкова имелась значительная группа дворян-помещиков, преимущественно тульских и примыкающих к Туле районов. Наконец, отряд Ю. Беззубцева, по-видимому, состоял из казаков.

Обособленность отрядов Сумбулова - Ляпунова, Истомы Пашкова (в его дворянско-помещичьей части) и других обусловливалась самой природой этих отрядов, бывших в социальном, классовом отношении чуждыми и даже прямо враждебными основному ядру войска Болотникова - холопам, крестьянам и городским низам. Примкнув к Болотникову в ходе восстания, в обстановке растущих успехов восставших, дворянские отряды временно усилили Болотникова, но вместе с тем явились источником противоречий и борьбы в лагере восставших, оказавшись в конечном счёте фактором, не укрепляющим, а разлагающим и дезорганизующим ряды восставших.

Что касается казачьего отряда Ю. Беззубцева, то его обособленность в войске Болотникова обусловливалась, конечно, иными причинами, чем обособленность дворянских отрядов. Тем не менее в этом проявлялись известные отличия социальной природы казачества от холопов и крестьян (хотя в составе казаков и имелось немало бывших "холопей боярских").

Несмотря на наличие серьёзных и глубоких противоречий внутри войска Болотникова, оно представляло собой огромную силу, непосредственно угрожавшую Москве.

Иван Тимофеев, определяя положение, в каком оказался В. Шуйский в начальный период осады Москвы, иронически говорит о том, что "новоцарюющему во граде, яко пернатей в клетце, объяту сущу и затворене всеродно". Положение В. Шуйского, действительно, очень напоминало положение птицы в клетке.

Решение правительства Шуйского закрыться в Москве и сесть в осаду явилось результатом полного разгрома армии Шуйского Болотниковым. Особенно сокрушителен был последний удар, нанесённый царскому войску под селом Троицким. Даже официальные источники (разряды), обычно всячески скрывающие неудачи воевод Василия Шуйского в борьбе с Болотниковым, изображают битву под Троицким как полное поражение царских войск, подчёркивая, что восставшие "бояр побили и розганяли". Потери Шуйского одними убитыми достигали 7 тыс. человек.

В такой обстановке правительству Шуйского не оставалось никакого иного выхода, кроме как запереться в стенах Москвы, чтобы выиграть этим время и попытаться собрать силы для продолжения борьбы.

Но и в самой Москве положение было исключительно острым. Один из современников-очевидцев, некий Иван Садовский, говоря об обстановке в Москве во время осады Москвы Болотниковым, отмечает следующие моменты: "на Москве был хлеб дорог", "государь не люб бояром и всей земли, и меж бояр и земли рознь великая", "казны нет и людей служилых".

Таким образом, И. Садовский отмечает три основных момента, характеризующих обстановку внутри Москвы: 1) отсутствие служилых людей и казны, т. е. отсутствие военной силы и финансовых ресурсов для организации войска, 2) тяжёлое экономическое положение ("хлеб дорог") и 3) напряжённая социальная атмосфера, причём противоречия и борьба развёртывались в двух плоскостях: а) недовольство бояр и "всей земли" царём Василием Шуйским и б) "рознь великая" между боярами и "землёй".

То, что к моменту осады Москвы Болотниковым В. Шуйский остался без служилых людей, отнюдь не было неожиданным. Распад войска В. Шуйского нарастал параллельно успехам Болотникова, и процесс распада становился всё более быстрым по мере приближения Болотникова к Москве. Отсутствие служилых людей у В. Шуйского означало невозможность активной борьбы против восставших. "Иное Сказание" свидетельствует, что запершиеся в Москве воеводы В. Шуйского "на брань противу их (т. е. восставших. - И. С.) не исходиша, войские силы ждаху". Это ожидание "войской силы", однако, не было пассивным. Напротив, правительство В. Шуйского стремится любыми средствами сосредоточить в своих руках воинскую силу для активных действий против Болотникова.

Источники позволяют дать лишь самую общую характеристику тех военных сил В. Шуйского, которые противостояли войску Болотникова под Москвой. В соответствии с тактикой того времени войска В. Шуйского в Москве были разделены на две группы. Первая из этих групп, под начальством "осадного воеводы" князя Д. В. Туренина, имела целью защищать городские укрепления. Вторая группа войск, напротив, являлась подвижной и, находясь под начальством "вылазного воеводы" князя М. В. Скопина-Шуйского, имела своей задачей "вылазки" отрядов против осаждавших город войск.

Одновременно с приведением в боевую готовность наличных в Москве сил правительство В. Шуйского принимает меры к мобилизации нового войска. Во главе этого дела был поставлен брат царя - князь Иван Шуйский. Насколько можно судить по сохранившимся данным, план В. Шуйского заключался в том, чтобы попытаться опереться в своей борьбе против Болотникова на северные и северо-восточные районы, где и предполагалось набрать новые контингента войск взамен разбежавшихся служилых полков. Однако, несмотря на все усилия, правительству В. Шуйского никак не удавалось добиться сколько-нибудь серьёзного увеличения войска в Москве, и современники расценивали положение в Москве прямо как отчаянное: "Тогда во граде вси людие в размышлении велицем быше и во отчаянии о помощи, понеже многие грады царю изменили и приложилися к вором и разбойником".

К третьей группе военных мероприятий В. Шуйского относились военные действия за пределами Москвы. Эти действия продолжались и во время осады Москвы, причём местом их являлся район Можайска и Волока Ламского. Стратегическое значение Можайска и Волока Ламского состояло в том, что они открывали дорогу от Москвы к западным областям Русского государства и прежде всего - к Смоленску, сильнейшей военной крепости, на чью помощь В. Шуйский мог рассчитывать в своей борьбе с Болотниковым, а также к Твери.

Посылка войск "под Можайск" и "под Волок" преследовала цель привести в покорность эти города, находившиеся в руках восставших, и вместе с тем - открыть дороги, по которым "смольняне", верные В. Шуйскому, могли бы притти к Москве. Это мероприятие сыграло важную роль в борьбе между Болотниковым и В. Шуйским в период осады Москвы. Воеводам В. Шуйского князю Мезецкому и Крюку-Колычеву удалось очистить район Можайска и Волока Ламского от восставших и восстановить в этом районе власть В. Шуйского. В Можайске же произошло соединение дворянских отрядов из Смоленска и его пригородов с ратью Крюка-Колычева. Однако эффект от этих событий сказался на ходе борьбы под Москвой лишь в самом конце осады Москвы, когда объединённая рать смольнян и Крюка-Колычева пришла к Москве.

Наряду с чисто военными факторами в ходе борьбы во время осады Москвы Болотниковым не менее существенное значение имели и такие моменты, как обстановка внутри Москвы, равно как и положение внутри лагеря Болотникова.

Обстановка в Москве во время осады её Болотниковым характеризуется крайним обострением борьбы классов. Проявления этой борьбы имели место уже в самые первые дни царствования В. Шуйского. Характерной особенностью этой борьбы было то, что она протекала под лозунгом "царя Димитрия". Стихийные вспышки борьбы народных низов Москвы характеризуют и всё последующее время, вплоть до прихода войска Болотникова к Москве. Осада Москвы ещё более обострила обстановку, и с этого момента борьба внутри Москвы развивается в прямой и непосредственной связи с общим ходом борьбы между Болотниковым и В. Шуйским.

И для Болотникова и для В. Шуйского вопрос о позиции населения Москвы представлял исключительную важность. Этим объясняется то, что наряду и одновременно с военными действиями между войсками Болотникова и В. Шуйского велась непрерывная и ожесточённая борьба за население Москвы. Болотников активно стремился привлечь московские городские низы - и прежде всего холопов - на свою сторону в борьбе против В. Шуйского. В. Шуйский с своей стороны всеми средствами и любой ценой старался удержать в своих руках власть над населением Москвы, не допустить открытого взрыва борьбы городских низов и соединения их с Болотниковым.

Одним из главных и наиболее действенных средств борьбы, применявшихся Болотниковым, была рассылка прокламаций ("листов", как они названы в источнике) в Москву и по другим городам к городским низам с призывом к восстанию против бояр и за "царя Димитрия". Подлинный текст "листов" Болотникова ее сохранился. Но самый факт их рассылки засвидетельствован как в русских, так и в иностранных источниках^*.

^* (Этими источниками являются: грамоты патриарха Гермогена, в которых излагается содержание "листов" Болотникова, а также анонимная английская записка - донесение одного из английских дипломатических агентов своему правительству о восстании Болотникова.)

Основное содержание "листов" Болотникова составляли призывы к "боярским холопем" и городским низам "побивати своих бояр... гостей и всех торговых людей" "и животы их грабити" (известные нам в такой редакции по грамотам патриарха Гермогена), призывы к московским холопам, "чтобы те взялись за оружие против своих господ и завладели их имениями и добром" (о чём сообщает английская записка). Это были призывы к расправе с феодалами и к ликвидации феодальной земельной собственности и крепостнической зависимости крестьян и холопов. Таким образом, центральным пунктом программы восстания Болотникова, главным лозунгом, под которым проходило восстание, являлось уничтожение крепостнических отношений, ликвидация феодального гнёта.

Источники сообщают также и о другого рода призывах Болотникова. В грамоте патриарха Гермотена указывается, что восставшие "велят целовати крест мертвому злодею и прелестнику Ростриге, а сказывают его проклятаго жива". По свидетельству английской записки, "мятежники написали в город письма, требуя по имени разных бояр и лучших горожан, чтобы их выдали, как главных виновников в убийстве прежнего государя". Эти сообщения источников не менее важны для характеристики программы восстания Болотникова. Если призывы Болотникова к холопам подняться с оружием в руках против их господ характеризуют социальную сущность восстания, то призывы "целовать крест" "царю Димитрию" и требования расправы с боярами и "лучшими горожанами" - виновниками убийства "царя Димитрия" (точнее, попытки убийства, так как в представлении участников восстания Болотникова Димитрий спасся от смерти) - раскрывают политическую программу восстания Болотникова, характеризуют идеологическую оболочку восстания, демонстрируют "царистские" черты в психологии участников восстания Болотникова.

Борясь за привлечение народных масс на свою сторону, Болотников не ограничивался одной рассылкой прокламаций. Наряду с "листами" Болотников направлял в города своих агентов, задачей которых было поднимать народ на восстание. В источниках сохранилось несколько упоминаний об этих представителях Болотникова. Замечательна глубокая убеждённость этих людей и их стойкость, отмечаемая источниками. Исаак Масса называет и имя одного из таких агентов Болотникова, "атамана Аничкина", "который разъезжал повсюду с письмами от Димитрия и возбуждал народ к восстанию". Захваченный Василием Шуйским в плен, Аничкин до конца остался верен своему делу и, уже будучи посажен на кол, стремился "возбудить в Москве новое волнение в народе".

Об аналогичном случае сообщает и английская записка, рассказывая о том, как одного из "захваченных в плен мятежников" "посадили на кол, а он, умирая, постоянно твердил, что прежний государь Димитрий жив и находится в Путивле".

Наконец, В. Диаментовский^* рассказывает о том, как поляки, находившиеся в ссылке в Ростове, встретили там "донского казака, который был посажан в заключение за то, что провозил в Москву и подбрасывал письма от Димитрия". И этот казак в разговоре с поляками "утверждал определенно, что Димитрий жив и что он видел его своими глазами".

^* (В. Диаментовский - польский шляхтич, находился вместе с Юрием Мнишком в Ярославле в плену, автор дневника о событиях 1606-1609 гг.)

Наиболее сильное воздействие на москвичей, однако, оказывали не "листы" и не агенты Болотникова, а самый факт нахождения восставших под стенами Москвы. Именно это ставило перед каждым москвичом во всей конкретности вопрос, на чьей стороне он должен быть: на стороне Василия Шуйского или на стороне "царя Димитрия" под лозунгом которого вело свою борьбу пришедшее к Москве войско Болотникова.

В записках Буссова имеется интереснейший рассказ о посылке москвичами делегации к Болотникову - смотреть "царя Димитрия": "Московский мир послал к Болотникову в лагерь, потребовать от Болотникова, чтобы, если только Димитрий жив и находится тут в лагере с ним, или в каком-либо ином месте, он представил бы им его тотчас, или как можно скорее, чтобы могли увидеть его своими собственными глазами. Когда это случится, они готовы покориться Димитрию, будут просить прощения и милости и предадутся ему без сопротивления. Болотников, ответив, что Димитрий в самом деле находится в Польше и скоро будет здесь, сказал: "я сам был у него, и он лично поставил меня вместо себя высшим военачальником и послал в Путивль с письменным повелением". Москвичи заявили: "Это кто-то другой. Мы сами убили Димитрия". И они начали просить Болотникова, чтобы он перестал проливать невинную кровь и предался своему царю Шуйскому, который сделает его большим господином. Болотников отвечал: "Я дал моему господину клятву отдать за него свою жизнь, и я ее сдержу. Одумайтесь. Если вы сами не обратитесь на путь истинный, то это сделаю я вместо моего господина. Скоро я буду у вас".

"После этого разговора, - продолжает Буссов, - Болотников послал князю Григорию Шаховскому спешное письмо, в котором сообщал об утверждениях москвичей и требовал вместе с тем, чтобы Шаховской немедленно послал в Польшу к царю Димитрию, увещевать его как можно скорее вновь притти в Россию. Болотников указывал, что ему удалось в отношении москвичей зайти так далеко, что они совершенно решились, если только вновь увидят Димитрия, покориться ему, просить у него прощения и милости и предаться ему безо всякого сопротивления. Если Димитрий поспешит, то москвичи схватят своих изменников и выдадут их ему".

Было бы ошибочно, конечно, рассматривать диалог между Болотниковым и москвичами, приводимый Буссовым, как точный отчёт о действительно имевшей место беседе делегации москвичей с Болотниковым. Столь же неосторожно было бы принять находящийся в хронике Буссова текст письма Болотникова князю Шаховскому за цитату из подлинного письма Болотникова. Особенности рассказа Буссова скорее вытекают из литературной манеры его как писателя. Мы не можем проверить и самую основу рассказа Буссова: была ли в действительности такая делегация москвичей к Болотникову. Но интерес рассказа Буссова не в фактической стороне тех сведений, которые содержатся в этом рассказе, а в том, что обстановка, сложившаяся в Москве в период её осады Болотниковым, сделала возможными в глазах очевидца, каким является Буссов, подобные делегации и переговоры между Болотниковым и москвичами по вопросу о том, к какой из сторон должны примкнуть москвичи.

Во всех действиях Болотникоза в отношении населения Москвы обнаруживается определённая, сознательная политика. Это была политика, рассчитанная на то, чтобы вызвать восстание внутри Москвы и, таким образом, поставить власть Василия Шуйского под двойной удар: извне и изнутри. Такая политика Болотникова вполне соответствовала той обстановке, которая была в Москве, и призывы Болотникова к восстанию находили благоприятную почву в московских городских низах.

Оценка положения в Москве, содержащаяся в показаниях очевидцев, бывших в столице во время осады её Болотниковым, заставляет признать угрозу восстания в Москве весьма реальной. Так, в английском донесении прямо указывается, что особую опасность для Москвы во время её осады Болотниковым создало то, что в самой Москве "простой народ, недавно развращённый разбоями и грабежами поляков (так автор тенденциозно изображает восстание 17 мая 1606 г. против Лжедмитрия I и поляков. - И. С.), был очень непостоянен и готов к мятежу при всяком слухе, надеясь вместе с мятежниками участвовать в разграблении города".

Совершенно так же расценивает положение дел в Москве и Паэрле^*, считающий, что лишь измена Истомы Пашкова спасла Василия Шуйского от назревавшего в Москве восстания.

^* (Георг Паэрле - аугсбургский купец, приехавший в Москву в мае 1606 г., автор "Записок" о событиях в Русском государстве в 1606-1608 гг.)

Особенно интересно и существенно свидетельство Исаака Массы, у которого мы находим не только характеристику положения в Москве, но который вместе с тем прямо связывает планы самого Болотникова с борьбой внутри Москвы: "Болотников нимало не сомневался, что отправленные им войска займут Москву... это могло случиться по причине великого смущения и непостоянства народа в Москве".

Москва

Успехи Болотникова в борьбе за привлечение на свою сторону "простого народа" Москвы заставляли правительство Василия Шуйского принимать меры к тому, чтобы парализовать действие на население Москвы призывов Болотникова к восстанию и в свою очередь пытаться оказывать на москвичей воздействие.

Методы идеологической борьбы, применявшиеся Василием Шуйским, коренным образом отличались от методов Болотникова.

Главной силой, использованной В. Шуйским для идеологического воздействия на массы, была церковь. Особенно непримиримую позицию по отношению к восстанию Болотникова занимал патриарх Гермоген, грамоты которого, рассылавшиеся патриархом из Москвы во время осады её Болотниковым, являются ярким памятником борьбы церкви против восстания.

В этих грамотах, призывавших "всех православных христиан" на борьбу с Болотниковым, делалась попытка изобразить участников восстания Болотникова как людей, которые "отступили от бога и от православныя веры и повинулись сатане и дьяволским четам", а Василия Шуйского - как "воистину свята и праведна истиннаго крестьянского (т. е. "христианского") царя".

Политический смысл такой трактовки восстания Болотникова заключался в том, чтобы использовать всю силу влияния церкви на массы для дискредитации движения Болотникова и для привлечения на сторону В. Шуйского как можно более широких слоев населения. Эта цель лучше всего могла быть достигнута именно изображением участников восстания "злыми еретиками".

Меры и средства идеологического воздействия церкви на массы не исчерпывались рассылкой грамот. На борьбу против Болотникова был мобилизован весь арсенал духовного оружия, имевшегося в распоряжении церкви: проповеди, церковные церемонии, религиозные обряды и т. д. и, наконец, церковно-политическая литература, публицистика.

Наибольшего размаха идеологическая деятельность церкви достигла к середине октября 1606 г., когда положение внутри осаждённой Москвы было особенно острым. Именно в этот момент появляется написанная протопопом Благовещенского собора в Кремле Терентием "Повесть о видении некоему мужу духовному", изображавшая восстание Болотникова как проявление божьего гнева, как наказание, посланное богом за грехи общества, и объявлявшая единственным путём спасения всенародное покаяние, прекращение "межусобной брани" и объединение всего народа вокруг царя. "Повесть" протопопа Терентия была использована правительством В. Шуйского для развёртывания грандиозной агитационной кампании с церковными церемониями и молениями о том, чтобы "господь бог отвратил свой праведный гнев и послал бы милость свою на град свой святой и на люди своя во граде сем, не предал бы в руце врагом и злым разбойником и кровоядцем".

Наряду с использованием церкви правительство В. Шуйского применяло и другие формы и средства воздействия на массы; важное место среди них занимали политический обман и интриги. Терпя одну неудачу за другой, теряя территорию и войско, В. Шуйский пытался скрыть от широких масс растущую слабость своих позиций, сознательно извращал факты и изображал ход борьбы против Болотникова в гораздо более благоприятном свете, чем это было на самом деле, то распуская ложные слухи о воинских силах, якобы идущих на помощь царю, то рассылая по городам грамоты с извещением о мнимых победах над Болотниковым.

Особое место в политике В. Шуйского занимала борьба за разложение сил восставших изнутри путём политической интриги. Возможность такой интриги крылась в самом составе лагеря Болотникова. Наличие в войсках Болотникова столь разнородных в социальном отношении групп, как крепостные крестьяне и холопы, с одной стороны, дворянско-помещичьи отряды - с другой, делало неминуемым рост классовых противоречий и борьбы внутри войска Болотникова. Эти противоречия делались всё более острыми, по мере того как расширялся размах восстания Болотникова и определялась его социальная программа. Грамоты Болотникова с призывом к холопам восстать против господ были столь же неприемлемы для дворянских элементов внутри лагеря Болотникова, как и для дворян вообще.

Всё это создавало благоприятную почву для завязывания тайных сношений В. Шуйского с отдельными военачальниками из войска Болотникова - сношений, имевших целью подготовить разрыв этих лиц с Болотниковым и переход их в лагерь В. Шуйского. Итогом действий Шуйского по разложению лагеря Болотникова явились "измены"^* - сначала Г. Сумбулова и П. Ляпунова, перешедших с своим отрядом на сторону В. Шуйского, а затем - Истомы Пашкова, также "изменившего" Болотникову и превратившегося из одного из руководителей восстания в его врага.

^* (Я беру в кавычки слово "измены", чтобы подчеркнуть, что переход Ляпунова и Истомы Пашкова означал не столько "измену" делу восстания Болотникова, - цели которого были всегда глубоко чуждыми как Ляпунову, так и Истоме Пашкову, - сколько признание Ляпуновым и Истомой Пашковым своего бессилия овладеть движением и подчинить своим классовым целям движение холопов и крепостных крестьян. )

Переход П. Ляпунова и И. Пашкова на сторону В. Шуйского отразил в себе процесс классового размежевания среди участников восстания Болотникова, процесс разрыва между Болотниковым и примкнувшими к нему дворянско-помещичьими элементами. Вместе с тем в "изменах" Ляпунова и Пашкова нашёл своё выражение поворот дворян-помещиков - прежде всего рязанских и тульских помещиков - от политики борьбы за власть против В. Шуйского как выразителя интересов боярства к политике блока с ним против восставшего крестьянства.

Раскол в лагере Болотникова означал крупный успех В. Шуйского в его борьбе против восстания. Такое изменение в соотношении сил боровшихся сторон неизбежно должно было отразиться на ходе и исходе военных действий под Москвой.

Основным районом сосредоточения войск Болотникова, осаждавших Москву, были южные и отчасти юго-восточные окрестности Москвы.

Центр войска Болотникова находился в селе Коломенском. Именно здесь был устроен укреплённый лагерь, называемый в русских источниках "острогом", а в иностранных источниках - "шанцами" или "обозом". Другим центром сосредоточения войск восставших было село Заборье (точное местонахождение села Заборья пока не установлено).

Исаак Масса подробно рассказывает о том, как был устроен лагерь в селе Заборье. После занятия войском Болотникова села Заборья его "тотчас укрепили шанцами". Кроме того, у войска восставших "было несколько сот саней, и поставили их в два и в три ряда одни на другие, и плотно набили сеном и соломою, и несколько раз полили водою, так что всё смерзлось, как камень". По-видимому, и лагерь в селе Коломенском представлял собой сочетание земляных укреплений ("шанцев") с "обозом" в собственном смысле слова, т. е. укреплением, образованным из повозок или саней, поставленных рядами вокруг лагеря и преграждавших таким образом доступ в него.

Современники очень высоко оценивали военные достоинства "острога" Болотникова, отмечая, что он был устроен "в земле крепко". И это высокое фортификационное искусство строителей лагеря было наглядно продемонстрировано на заключительном этапе борьбы под Москвой, когда Болотникову пришлось отражать атаки воевод Шуйского (см. ниже).

Начальный этап осады Москвы (до прихода второй группы войск восставших во главе с Болотниковым), охватывающий три недели, можно рассматривать как период накопления сил восставшими и период выжидания со стороны В. Шуйского. Такое относительное затишье носило, однако, временный характер, и дальнейший ход осады Москвы характеризуется острой борьбой между осаждавшими и осаждёнными.

Источники отмечают два главных района военных действий во время осады Москвы: под Даниловским монастырём и за Яузой. Главные силы В. Шуйского были сосредоточены в Замоскворечье, у самой внешней из московских стен, у так называемого "Скородума" или Деревянного города (нынешний Земляной вал). Именно здесь, у Серпуховских и Калужских ворот, и находились полки "осадного воеводы" - князя Д. В. Туренина и воевод "на вылазке" - князя М. В. Скопина-Шуйского "с товарыщи".

Стратегическое значение данного района определялось тем, что он непосредственно противостоял основным силам войска Болотникова, сосредоточенным в лагере в селе Коломенском. Поэтому отсюда удобнее всего было делать "вылазки" против осаждавших, и вместе с тем именно сюда было вероятнее всего ожидать ударов со стороны Болотникова и его воевод.

Второй район боёв - "за Яузой" - отмечается в источниках на протяжении всей осады Москвы. В этом районе роль опорного пункта для В. Шуйского играл Симонов монастырь.

Переломным моментом в осаде Москвы явилась измена "рязанцев" во главе с Г. Сумбуловым и П. Ляпуновым 15 ноября 1606 г. Измена рязаицев укрепляла позиции В. Шуйского, причём не столько даже в чисто военном плане (так как отряд рязанцев насчитывал всего 500 человек), сколько политически, свидетельствуя о наличии крупных противоречий в лагере Болотникова.

С другой стороны, явившись своего рода сигналом, свидетельствовавшим об опасных процессах, развивавшихся внутри осаждавшего Москву войска, измена рязанцев заставила Болотникова активизировать свою тактику, пойти на решительные шаги для скорейшего достижения главной цели - взятия Москвы.

Важнейшим моментом, определявшим стратегическую обстановку под Москвой во время осады её Болотниковым, являлось то, что осадившие Москву войска не блокировали полностью город, что давало возможность правительству Василия Шуйского получать подкрепления войсками и припасами. Новый план Болотникова заключался в том, чтобы перерезать дорогу, ведшую из Москвы в Ярославль, замкнуть окружение Москвы с севера и таким образом установить её полную блокаду.

Осуществление этого плана началось 26 ноября, когда отряды восставших перешли через Москву-реку и продвинулись к Рогожской слободе, а другой отряд, под начальством И. Пашкова, посланный для захвата Ярославской и Вологодской дорог, занял Красное село.

Наступление, предпринятое Болотниковым, побудило В. Шуйского нанести ответный удар, бросив для этого в бой все имевшиеся в его распоряжении силы. Главное сражение развернулось 27 ноября на правом берегу Москвы-реки - в Замоскворечье. Таким образом, план В. Шуйского заключался в том, чтобы нанести удар по основным силам Болотникова, сосредоточенным в Коломенском. Вместе с тем этот удар ставил под угрозу и отряды Болотникова, находившиеся на левом берегу Москвы-реки - в районе Рогожской слободы и Красного села.

Сражение 27 ноября закончилось победой В. Шуйского. Болотников потерял много убитыми и пленными и вынужден был отступить в свой укреплённый лагерь - "острог" в селе Коломенском. Одной из причин поражения Болотникова в сражении 26-27 ноября была измена И. Пашкова, в самый разгар сражения 27 ноября перешедшего на сторону В, Шуйского и повернувшего свой отряд против Болотникова, Правда, И. Пашкову не удалось увлечь в своём предательстве весь отряд, находившийся под его начальством, и на сторону В. Шуйского перешла лишь небольшая часть его отряда - "дворяне и дети боярские", но тем не менее самый факт измены И. Пашкова не мог не подействовать дезорганизующим образом на войска Болотникова.

Другим фактором, благоприятствовавшим В. Шуйскому в сражении 26-27 ноября, было общее укрепление положения В. Шуйского, в частности приход в Москву отряда стрельцов с Двины. Итоги сражения 26-27 ноября ещё более изменили соотношение сил в пользу В. Шуйского и создали исключительно благоприятную обстановку для нанесения В. Шуйским решающего удара по Болотникову с целью ликвидации осады Москвы. Этот удар и последовал 2 декабря 1606 г.

Наиболее крупным событием за неделю, отделявшую 2 декабря от сражения 26-27 ноября, был приход к Москве на помощь В. Шуйскому смоленских и ржевских полков. Это новое усиление войск В. Шуйского ускорило развязку событий.

Войска В. Шуйского, участвовавшие в сражении 2 декабря, состояли из двух группировок. Одну из них составили "смольняне", к которым был присоединён, вероятно, со своим полком, Иван Шуйский, занявший как брат царя место первого воеводы этого сводного полка. Другой полк, во главе с М. В. Скопиным-Шуйским, составили войска, бывшие в Москве во время осады. План воевод В. Шуйского состоял в том, чтобы, объединившись, ударить совместными силами по Коломенскому, куда 27 ноября отступил Болотников.

Болотников, однако, не захотел быть в положении осаждённого и сам вышел навстречу воеводам, решив, таким образом, дать встречный бой. Местом сражения между царскими воеводами и Болотниковым явилась деревня Котлы, расположенная по Тульской дороге, между Даниловским монастырём и селом Коломенским.

Битва в Котлах закончилась победой царских воевод. Болотников был разбит и вынужден был вновь отступить в Коломенское, преследуемый воеводами В. Шуйского. Острот, сооружённый Болотниковым в Коломенском, оказался настолько прочным, что воеводы В. Шуйского "по острогу их биша три дни, разбита же острога их не могоша". Взять острог удалось лишь после того, как воеводы В. Шуйского через "языка" раскрыли характер укреплений острога, начали обстреливать острог особыми зажигательными ядрами и, в конце концов "острог их огнеными ядрами зажгоша", что и вынудило Болотникова оставить Коломенское и отступить по направлению к Серпухову и затем дальше, к Калуге и Туле. Наряду с Коломенским другим местом, где укрылась часть разбитой 2 декабря армии Болотникова, явилось село Заборье. В отличие от Коломенского, где Болотникову удалось вырваться и тем самым спасти оставшуюся часть войска от гибели, засевшие в Заборье отряды, состоявшие из казаков, сдались воеводам В. Шуйского и "добили челом" царю.

Падение Заборья было последним этапом сражения, начавшегося 2 декабря. Сражение это было наиболее крупной и по масштабу и по значению операцией в ходе военных действий под Москвой. Буссов определяет размеры войска В. Шуйского в сражении 2 декабря в 100 тыс. человек. Русские источники, говоря о потерях Болотникова в сражении 2 декабря, называют 21 тыс. пленных и 500 или 1 тыс. убитых. По польским данным, количество одних убитых в войске Болотникова превышало 20 тыс.

Участие в сражении 2 декабря артиллерии ещё больше подчёркивает масштабы этого боя^*.

^* (Наглядное представление о сражении 2 декабря даёт изображение этого сражения, имеющееся на рисунке на плане Москвы качала XVII в. Рисунок этот, сделанный русским художником-миниатюристом, очевидцем и современником восстания Болотникова, подтверждает характеристики сражения 2 декабря, содержащиеся в литературных источниках. Перед нами картина ожесточённой и кровавой битвы. Стреляют пушки. Бьются всадники. Другая группа всадников стреляет из луков. Поле битвы усеяно трупами убитых. Валяются отрубленные руки и ноги. На поле боя масса брошенного оружия. Трупы лошадей. Картина изображает последний этап битвы, когда побеждающая сторона преследует противника, обращая его в бегство (в направлении села Коломенского).)

Сражение 2 декабря коренным образом изменило общую стратегическую обстановку в стране. Поражение Болотникова означало снятие осады Москвы, передавало инициативу в руки воевод В. Шуйского и превращало Болотникова из осаждавшего в осаждённого. В. Шуйский использовал свою победу прежде всего для расправы с побеждёнными. Массовые избиения начались ещё на поле сражения. Та же участь постигла и пленных, которых сотнями "сажали в воду", т. е. топили в реке Яузе.

Все эти казни имели своей целью не только физическое истребление попавших в руки В. Шуйского участников восстания. В неменьшей степени они преследовали цель воздействовать устрашающим образом на неустойчивые элементы как в лагере Болотникова, так и среди социальных низов Москвы и других городов, с тем чтобы заставить их отойти от борьбы и стать на путь принесения покорности царю.

Но один террор сам по себе не мог разрешить задачу ликвидации восстания. Подавления восстания можно было добиться лишь путём уничтожения основного его ядра - армии Болотникова. Поражение Болотникова под Москвой создавало исключительно благоприятную обстановку для этого и, казалось, давало В. Шуйскому возможность покончить с Болотниковым одним ударом. Правительство В. Шуйского и попыталось добиться этого посылкой новой армии против Болотникова. Однако события развернулись совсем не так, как предполагал В. Шуйский.