Глава третья. Начало восстания

Источники сохранили очень немного данных из биографии вождя восстания.

Русский по национальности, Иван Исаевич Болотников являлся холопом одного из видных московских бояр, князя Телятевского. Однако ещё в молодости он бежал от своего господина и отправился в степь, к казакам. Там, в Диком Поле, Болотников был захвачен в плен татарами (очевидно, во время одного из казачьих походов) и затем продан в рабство в Турцию, где в течение нескольких лет работал на галере как невольник. Из плена и турецкого невольничества Болотников был освобождён в результате поражения, нанесённого туркам на море немецкими кораблями, и привезён в Венецию. Этот момент в биографии Болотникова совпал во времени с развёртыванием политического и социального кризиса в Русском государстве. Именно в Венеции Болотников услышал о событиях, происходивших на его родине, и через Германию пришёл в Польшу, чтобы оттуда двинуться в Россию.

По некоторым сведениям (К. Буссов^*), Болотников имел в Польше встречу с Михаилом Молчановым, выдавшим ему себя за "царя Димитрия", якобы спасшегося от рук убийц, и пожаловавшим Болотникова званием "большого воеводы". С грамотой "царя Димитрия" Болотников и пришёл в Путивль, где к тому времени воеводы Шуйского были свергнуты и власть находилась в руках восставших.

^* (Конрад Буссов - иностранец-мемуарист, немец по происхождению, очевидец многих событий восстания Болотникова.)

Грамота "царя Димитрия" (если она была) о назначении Болотникова "большим воеводой", однако, могла иметь некоторое значение лишь для первых шагов деятельности Болотникова в России. Но никакое звание "большого воеводы" не смогло бы превратить Болотникова в вождя восстания без наличия у самого Болотникова тех индивидуальных качеств, которыми должен обладать вождь всякого массового народного движения.

Эти качества выдающегося народного вождя, отмечаемые всеми без исключения источниками, выступают во всей деятельности Болотникова в ходе восстания, и именно они и превратили Болотникова в вождя восставших крестьян и холопов. Но к тому, чтобы быть способным стать вождём восстания, Болотникова подготовила его предшествующая бурная жизнь.

Биография Болотникова содержит два решающих момента. Первым из них является бегство Болотникова от своего господина (о чём сообщает Исаак Масса) и уход к казакам. Этот факт свидетельствует о том, что холоп Болотников ещё в молодости пытался разорвать путы крепостничества, чтобы завоевать себе свободу.

То, что пережил Болотников - жизнь с казаками, годы невольничества в Турции, освобождение из плена, скитания по Европе, - закалило его и обогатило его жизненный опыт. Именно в эти годы Болотников прошёл путь, превративший его из непокорного холопа в вождя народного восстания. Именно в эти годы сложилось то мировоззрение Болотникова, которое привело к решимости поднять всеобщее восстание крепостных крестьян и холопов против феодального гнёта. Именно в эти годы Болотников вынашивал те лозунги, с которыми он в годы восстания обращался в своих "листах" к крестьянам и холопам.

Только такое осмысление заграничного периода жизни Болотникова делает понятным второй решающий момент в биографии Болотникова - его возвращение в Россию, когда он узнал о развернувшейся там борьбе, воспринятой им как "чудесные изменения" в жизни его родины.

И русские и иностранные источники единодушны в признании за Болотниковым значения вождя восстания.

Несмотря на резко отрицательные тона, в которые окрашены высказывания о Болотникове русских публицистов, принадлежавших к враждебному восстанию крепостническому лагерю, все они подчёркивают, что именно Болотников стоял во главе восставших крестьян и холопов, называя Болотникова "начальником" и "полководцем" восставших, "большим заводчиком всей беде", "начальником сонму сему лукавому" и т. д.^*

^* (Особенно ярко роль Болотникова в восстании выступает в позднейших документах, где при ссылках на события, связанные с восстанием 1606-1607 гг., неизменно употребляется формула: "Как приходил под Москву Ивашко Болотников".)

С такой оценкой русскими источниками роли Болотникова в восстании вполне согласуются и характеристики, даваемые Болотникову иностранными наблюдателями.

Особенно высокую оценку личных качеств Болотникова даёт Исаак Масса, называющий Болотникова "удальцом", "отважным витязем", "отважным воином" и подчёркивающий, что Болотников "отважен и храбр на войне". Высокие моральные качества Болотникова отмечает и Буссов, рисующий Болотникова мужественным, энергичным вождём, человеком своего слова, способным пожертвовать жизнью за дело, которому он себя посвятил.

Даже такой наблюдатель, далёкий от тех общественных слоев, вождём которых был Болотников, как архиепископ Елассонский Арсений, резко отрицательно относившийся к борьбе народных масс, говорит о Болотникове с глубоким уважением, называя его "достойнейшим мужем и сведущим в военном деле", резко осуждая при этом Василия Шуйского за расправу с Болотниковым.

В отзывах современников о Болотникове имеется одна очень важная и характерная черта. Все они подчёркивают высокие качества Болотникова как полководца. Сами эпитеты: "полководец", которым наделяет Болотникова автор "Иного Сказания"^*, или "высший военачальник" - у Буссова, содержат в себе высокую оценку Болотникова как стратега. "Сведущим в военном деле" называет Болотникова и Арсений Елассонский. Исаак Масса, отмечая высокие военные качества войск Болотникова ("они были искусные воители и отважные воины, свободные и вольные"), даёт восторженную оценку самому Болотникову как "предводителю восстания".

^* ("Иное Сказание" - публицистическое произведение 20-х годов XVII в.; важный источник по истории восстания Болотникова.)

Частичным объяснением такого исключительного явления, как превращение Болотникова из беглого холопа в главнокомандующего огромной армии восставших крестьян и холопов, может служить принятие предположения, что Болотников был не просто холоп, а военный холоп^*.

^* (В XVI в. бояре служили в армии вместе со свитой из своих холопов.)

В этом случае, ещё будучи холопом своего господина, Болотников мог приобрести некоторые профессиональные навыки и знание военного дела.

Известный военный опыт могло дать Болотникову и его пребывание у казаков (вероятнее всего, что Болотников был взят в плен татарами в одном из казачьих походов). Но ни гипотетические походы Болотникова в качестве военного холопа князя Телятевского, ни участие в казачьих походах на татар не могли иметь значения большего, чем создание некоторых предпосылок для развёртывания военных талантов Болотникова, раскрывшихся во всём блеске и полноте лишь во время восстания.

Источники не дают возможности точно датировать момент начала восстания. Наиболее вероятным временем начала восстания является июнь 1606 г.

Восстание Болотникова 1606-1607 гг.

Общая картина зарождения восстания рисуется в источниках следующим образом: "А как после Розстриги сел на государство царь Василей, и в Польских, и в Украиных, и в Северских городех люди смутились и заворовали, креста царю Василью не целовали, воевод почали и ратных людей побивать и животы их грабить, и затеели бутто тот вор Рострига с Москвы ушол, а в его место бутто убит иной человек" (Разрядные записи).

Местом зарождения восстания и его первоначальным центром явился город Путивль. По-видимому, толчком к началу восстания в Путивле послужила предпринятая царём Василием Шуйским замена в городах старых воевод новыми. Смысл этой смены воевод заключался в стремлении Шуйского расправиться со своими политическими противниками путём рассылки их по городам воеводами.

К числу таких противников Шуйского относился и князь Г. П. Шаховской, посаженный Шуйским воеводой в Путивль. Шаховской принадлежал к числу наиболее активных сторонников Лжедмитрия I. Этим, очевидно, и следует объяснить стремление Шуйского удалить Шаховского из Москвы путём назначения в Путивль воеводой. Но, направившись в Путивль представителем Шуйского, Шаховской поднял там борьбу против нового царя.

Старый Путивльский воевода князь Бахтеяров-Ростовский, оставшийся верным Шуйскому, был убит путивльцами, и власть в городе перешла в руки восставших. Наряду с Шаховским видную роль в событиях, относящихся к начальному моменту восстания Болотникова, сыграл другой политический авантюрист, Михаил Молчанов. Подобно Шаховскому, Молчанов во время правления Лжедмитрия I находился в числе наиболее доверенных и приближённых лиц Самозванца. После переворота 17 мая 1606 г., во время которого Лжедмитрий I был убит, Молчанову удалось бежать из Москвы - сначала в Путивль, а оттуда в Польшу. Дорогой Молчанов распространял слухи о "чудесном" спасении Лжедмитрия I и призывал к выступлению против Шуйского. В Польше же, по-видимому, даже пытался сам изображать "царя Димитрия" (впрочем, в дальнейшем он от этого отказался и позднее выступает уже под своим собственным именем).

Подымая массы против Шуйского, и Молчанов и Шаховской оставались теми же, кем они были и раньше, - политическими авантюристами, ведущими борьбу за власть. Отсюда и их тактика: использование "царистской" психологии народных масс с помощью легенды о "царе Дмитрие", при одновременном стремлении сохранить и поддерживать старые связи с теми польскими кругами, на которые опирался первый Самозванец.

Но, дав толчок восстанию против Шуйского, Шаховской и Молчанов не только не сумели овладеть движением масс, но были оттеснены ходом событий на задний план, оказавшись сами поглощёнными мощным потоком восстания. При этом Шаховской ещё продолжает участвовать в восстании до самого конца, хотя и не играет уже той роли, как в начальный период. Молчанов же вообще выпадает как реальная величина из восстания и, оставаясь в Польше, ограничивает своё участие в событиях лишь поддержанием связей с восставшими.

Подлинным вождём восстания становится Болотников. Объяснение этого кроется в самом характере восстания.

С самого момента своего зарождения восстание Болотникова имеет ярко выраженный социальный характер, характер восстания угнетённых классов Русского государства против феодального гнёта.

"Новый Летописец" очень выразительно определяет существо восстания Болотникова, озаглавив главу, посвященную истории восстания, "О побое и разорении служивым людем от холопей своих и крестьян" и дав полный перечень социальных групп, принявших участие в восстании: "Собрахуся боярские люди и крестьяне, с ними же пристаху Украинские посацкие люди, и стрельцы, и казаки".

Проверка этой характеристики при помощи других источников заставляет признать, что автор "Нового Летописца" не только правильно определил социальный состав участников восстания Болотникова, но и очень верно оценил удельный вес и значение каждой из названных им общественных групп, выделив холопов ("боярских людей") и крестьян как инициаторов и главную силу восстания, остальные же группы - посадских людей, стрельцов и казаков - назвав присоединившимися ("приставшими") к восстанию.

Первое место в восстании Болотникова, бесспорно, принадлежало холопам. Об этом свидетельствуют прежде всего сами масштабы участия холопов в восстании: современники (Авраамий Палицын) определяли число бывших холопов в составе армии Болотникова цифрой в 20 тыс. Но роль и значение холопов в восстании Болотникова определялись не только одним количественным моментом - удельным весом их в общей массе восставших. Холопы - участники восстания Болотникова - обладали рядом качеств и черт, дававших им возможность играть роль наиболее активного элемента в среде восставших.

Само положение холопов в общественном строе Русского государства стимулировало их политическую активность и толкало их на борьбу против своих господ. Отношения крепостнической эксплуатации были для холопа гораздо обнажённее, а формы её значительно более грубыми и тяжёлыми, чем у крестьянина. С другой стороны, холопы ближе, чем крестьяне, соприкасались с центрами политической и культурной жизни Русского государства. Не говоря уже о холопах - военных слугах, и те холопы, которые составляли дворы бояр и дворян в Москве и других городах, также в какой-то степени приобщались к культурным условиям своего времени. Следует, наконец, отметить и ту черту в положении холопов, которая заключалась в меньшей изолированности их друг от друга, чем крестьян. И общие условия городской жизни, и скопление большого количества холопов во дворах феодальной знати создавали возможность для холопов общаться друг с другом.

К этим общим моментам, характеризующим положение русского холопа начала XVII в., следует добавить то, что конец XVI в. и начало XVII в. знаменуют собою увеличение в составе холопов людей, недавно закабалённых, только что потерявших свою свободу. Эти элементы должны были особенно остро переносить своё холопское состояние и поэтому, естественно, стремились и пытались вернуть себе свободу любой ценой. С другой стороны, годы, предшествующие восстанию Болотникова, характеризуются массовым бегством холопов от своих господ. Эти беглые холопы в условиях восстания, естественно, становились наиболее активным элементом в рядах восставших.

Наряду с холопами основной движущей силой восстания Болотникова являлось крестьянство.

Крестьяне, подобно холопам, выступают как инициаторы и активные участники борьбы уже в самый момент зарождения восстания. При этом роль и значение крестьянства в восстании Болотникова всё возрастает и увеличивается по мере развития восстания и охвата им основных, центральных районов государства.

Говоря о крестьянстве в начальный момент восстания Болотникова, следует в первую очередь указать на крестьянство Комарицкой волости^*.

^* (Комарицкой волостью в начале XVII в. назывался обширный район, расположенный между Путивлем и Кромами (см. карту). Административным центром Комарицкой волости являлся г. Севск. В источниках начала XVII в. Комарицкая волость характеризуется как "волость многолюдная и большая". О размерах территории Комарицкой волости можно судить по данным переписи 1707 г., когда в Комарицкой волости насчитывалось 117 сёл со 126 деревнями и слободами. )

Комарицкая волость стала местом открытой борьбы крестьянства против феодалов ещё в царствование Бориса Годунова, подвергшего "изменившую" и восставшую против него волость разорению и со страшной жестокостью расправившегося с мятежными комарицкими мужиками. Таким образом, уже накануне восстания Болотникова население Комарицкой волости было озлоблено против крепостнического государства. Другим обстоятельством, способствовавшим активному участию Комарицкой волости в восстании Болотникова, было наличие здесь большого количества бывших "даточных людей"^*, вернувшихся к себе в волость после распада Годуновской армии в 1606 г.

^* ("Даточные люди" несли службу в войске. Поставка в войско даточных людей являлась повинностью, которую несло сельское и городское чёрное тяглое население.)

Будучи населена по преимуществу чёрными тяглыми крестьянами^*, Комарицкая волость, насчитывавшая свыше двух с половиной тысяч крестьянских дворов, явилась одним из основных и главных центров восстания Болотникова.

^* (Есть сведения, что царём Фёдором Ивановичем Комарицкая волость со всеми доходами была пожалована Борису Годунову.)

Вслед за холопами и крестьянами "Новый Летописец" называет в составе участников восстания Болотникова казаков, стрельцов и посадских людей.

Активное участие в восстании Болотникова перечисленных социальных групп обусловливалось особенностями состава населения южных и юго-западных районов Русского государства: Польских, Украинных и Северских городов. Социальное лицо этих городов определялось тем, что они представляли собой одновременно и область интенсивной колонизации и пограничные районы Русского государства.

В условиях крепостнического государства, в обстановке растущего феодального гнёта колонизационное движение населения на юг, в районы Дикого Поля, являлось не только выражением экономического прогресса, показателем роста производительных сил, но и представляло собой одну из форм борьбы крестьянства против усиления крепостничества. Именно эта сторона процесса колонизации делала украйны (т. е. окраинные районы) Русского государства местами устремления беглых крестьян и холопов.

Но на южные украйны Русского государства бежали не только крестьяне и холопы. Сюда же на Поле уходили и разорявшиеся элементы из посадского населения.

Все они, попадая в южные районы Русского государства, вместе с переменой жительства меняли и своё социальное лицо, превращаясь из "беглых холопей" и крестьян в вольных людей - казаков. Подавляющее большинство крестьян и холопов, бежавших на Дон и Волгу, не возвращалось на брошенные места, а, напротив, "постаревало" в казаках и превращалось в глазах московских властей в "воров" и "разбойников".

Наиболее ярким представителем именно такого, мятежного, казачества является Илейка Муромец, выходец из городских низов, затем казак и, наконец, самозванный "царевич Пётр". Но и в биографии самого Ивана Исаевича Болотникова период жизни у казаков сыграл важную роль, так как именно с бегства к казакам холоп Болотников начал свою борьбу против феодального гнёта.

В соответствии с квалификацией казаков как "беглых людей", "воров" и "разбойников" московские власти проводили по отношению к казачеству политику беспощадной борьбы против казачьего "воровства" и "разбоев". Эта политика осуществлялась прежде всего путём ряда мер, направленных на борьбу с уходом в казаки, равно как и на недопущение прихода казаков на основную территорию Русского государства (по формуле: "Не велено никого на Дон пропущать и с Дону казака никакова пущать не велено на украины").

Выражением этой же линии в политике являлись и карательные экспедиции против казаков, регулярно устраивавшиеся московскими властями и завершавшиеся (в случае успеха) казнями захваченных в плен казаков и казачьих атаманов.

Наконец, московские власти не упускали случая, чтобы, когда к этому представлялась возможность, возвращать казаков в их прежнее социальное состояние, от которого их избавляли Дон и Волга.

Особую остроту приобрела борьба московских властей против казачества в конце XVI - начале XVII в., при Фёдоре Ивановиче и Борисе Годунове.

Обострение отношений между казачеством и московскими властями в конце XVI - начале XVII в. нельзя не поставить в связь с общим процессом нарастания социального и политического кризиса в Русском государстве. И репрессии против казачества, применявшиеся Годуновым, являлись одним из выражений его общей политики подавления борьбы народных масс против крепостнического государства.

Однако борьба с "воровством" и "разбоем" казаков представляла собой лишь одну сторону в политике московских властей по отношению к казачеству. Другой стороной этой политики являлось использование казачества как боевой силы, привлечение казаков на "государеву службу".

"Государева служба" казаков являлась одним из важнейших звеньев в системе обороны южных границ Русского государства.

Вторая половина XVI в., особенно начиная с 70-х годов, характеризуется огромным размахом деятельности правительства Ивана IV и его преемников по строительству системы обороны Русского государства с юга.

Оборонительная система на южных границах Русского государства представляла собой сочетание укреплённых линий или "черт" с подвижными пунктами наблюдения и разведки. Первый из этих элементов слагался из укреплённых городов-крепостей, промежутки между которыми прикрывались оборонительными валами и засеками. Подступы же к этой постоянной оборонительной системе прикрывались лёгкими и подвижными элементами обороны в виде наблюдательных постов или "сторож" и разъездов или "станиц".

Вся эта грандиозная военно-стратегическая система протяжением в несколько сот километров требовала для своего нормального функционирования огромного количества людей - и для гарнизонов "городов", и для защиты засечных линий, и для обслуживания подвижных звеньев обороны - "сторож" и "станиц". Столь же крупные людские ресурсы поглощало само строительство основных сооружений оборонительной системы - городов и засечных черт.

Московское правительство разрешало эту проблему людских ресурсов путём создания кадров служилых людей, обязанности которых заключались в строительстве и обслуживании оборонительных сооружений и в несении военной службы по обороне южных границ.

В соответствии с общим военно-пограничным обликом южных районов Русского государства и основная масса населения этих районов сосредоточивалась в городах или в их ближайшей округе. Именно в процессе строительства городов на территории Поля, развернувшегося в конце XVI в., и осуществлялось включение населения Поля в систему "государевой службы", а вместе с тем и в систему социальных отношений крепостнического государства.

Главная задача, стоявшая перед представителями московского правительства (воеводами, строившими города на южных окраинах), - формирование гарнизонов новых городов и создание кадров для несения сторожевой службы, - разрешалась ими за счёт трёх основных источников: 1) привлечения на "государеву службу" вольных казаков, 2) присылки на службу во вновь построенные города служилых людей из центральных уездов и 3) "прибора" на "государеву службу" различных элементов местного населения, начиная от "гулящих людей" и кончая беглыми холопами и крестьянами. В своей совокупности все эти группы служилых людей и составляли основную массу населения городов русского Поля.

Включение всех названных социальных элементов в состав "служилых людей" сопровождалось для них существенными изменениями в социально-экономическом отношении: вместе с самими служилыми людьми "служилой" становилась и находившаяся в их пользовании земля.

В области земельного вопроса политика московского правительства в отношении населения южных, пограничных городов характеризовалась стремлением ликвидировать свободное заимочное землевладение и превратить земли, освоенные или освояемые в процессе колонизации, в собственность крепостнического государства.

При раздаче земель служилому населению южных районов правительство проводило политику чётко выраженного дифференцированного подхода к различным социальным группам в составе служилых людей.

По отношению к "атаманам и казакам лутчим" правительство на первых порах ограничивалось лишь санкционированием их прав на владение землями и угодьями. Но, жалуя атаманам и казакам право жить по своим "юртам" и владеть угодьями "безданно и безоброшно", правительство одновременно обусловливало сохранение этих прав для атаманов и казаков службой их "государю".

Это означало коренное изменение в характере владения этими землями: из свободного заимочного землевладения они превращались в своеобразные поместные земли, владение которыми было обусловлено несением "государевой службы".

На поместном праве владения получала земли и другая группа в составе служилого населения юга - дети боярские, присылаемые сюда на "службу" из центральных уездов государства. Однако эта группа в составе южнорусских помещиков была количественно невелика и экономически весьма слаба.

Основную же массу служилых людей русского Поля составляли служилые люди "по прибору"^*: стрельцы, казаки, ездоки, вожи, пушкари, затинщики, воротники, кузнецы, плотники и т. д. Именно эти группы служилых людей "по прибору" и определяли общее лицо Польских и Северских городов.

^* (Своё название служилые люди "по прибору" получили оттого, что они "прибирались", т. е. вербовались на службу из различных слоев населения.)

При этом в отличие от верхнего слоя служилых людей южных городов и от служилых людей центральных уездов служилые люди "по прибору" в экономическом отношении не являлись представителями феодального землевладения, основанного на эксплуатации труда феодально-зависимых крестьян и бобылей, но, напротив, сами являлись в той или иной форме или степени объектом феодальной эксплуатации, с той лишь разницей, что в отношении служилых людей "по прибору" в роли эксплуататора их труда выступали не отдельные представители феодального класса, а само феодальное государство.

Экономической основой существования служилых людей "по прибору" являлась пашня, получаемая ими в надел от государства. Но в отличие от поместий земли служилых людей "по прибору", во-первых, имели очень незначительные размеры (10-15 четей в поле), а во-вторых, и отмежёвывались эти земли скорее по типу крестьянских, чем помещичьих земель.

Ещё более сближали служилых людей "по прибору" в южных городах Русского государства с феодально-зависимыми слоями населения те повинности, которые лежали на них.

Помимо собственно "службы" - военной или по строительству военно-оборонительных сооружений - служилые люди "по прибору" были обложены ещё повинностью пахать "государеву десятинную пашню".

Назначением "десятинной пашни" являлось производство хлеба для раздачи денежного жалованья служилым людям и казакам.

История "десятинной пашни" в конце XVI - начале XVII в. раскрывает пути вовлечения низших слоев служилых людей южных городов в сферу феодальных отношений, в феодальную зависимость, принимавшую для них форму обработки "государевой десятинной пашни".

Превращая земли, принадлежавшие местному населению, в "государеву десятинную пашню" и облагая "тутошних служилых и жилецких людей" своеобразной барщиной в виде обработки этой пашни, правительство Годунова выступает в своей политике по отношению к населению южных районов как выразитель интересов класса феодалов-крепостников, и эта политика, нёсшая служилым и жилецким людям русского Поля феодальный гнёт и насилие, не могла не вызывать со стороны населения этих районов недовольства крепостническим государством, не могла не толкнуть их на борьбу против крепостнического государства.

Недовольством крепостническим государством и борьбой против политики этого государства объясняется и позиция южных городов в 1604-1605 гг., во время похода Лжедмитрия I, сумевшего демагогическими обещаниями всяческих милостей добиться поддержки со стороны населения южных городов в борьбе против Бориса Годунова.

Приход к власти Василия Шуйского не мог не восприниматься населением южнорусских городов как возврат к власти боярского царя, подобного "царю-боярину" Борису Годунову. Падение Лжедмитрия I и воцарение Шуйского рассматривалось населением этих городов как угроза восстановления тех порядков, которые были ликвидированы во время борьбы между Лжедмитрием I и Борисом Годуновым.

Эта угроза восстановления феодального гнёта и явилась главной причиной, сделавшей население южных городов - казаков, стрельцов, посадских людей, словом, "тутошних служилых и жилецких людей", активными участниками и одной из движущих сил восстания Болотникова.