Глава XXIV. Борьба революционной и реформистской тенденций в международном рабочем движении

Первые годы XX в. были переломными в истории международного рабочего движения. Со времени русской революции 1905 г. оно вступило в полосу открытых классовых битв. Рождались новые формы борьбы пролетариата. В рабочем движении всех стран значительно усилилась революционная тенденция.

«В общем и целом,- писал В. И. Ленин в 1908 г.,- мы видим ясно громадный шаг вперед международного социализма, сплочение миллионных армий пролетариата в целом ряде конкретных столкновений с врагом, приближение решительной борьбы с буржуазией - борьбы, во много раз более подготовленной со стороны рабочего класса, чем во времена Коммуны, этого последнего великого восстания пролетариев» (В. И. Ленин, Горючий материал в мировой политике, Соч.. т. 15, стр. 164.). Вместе с тем росла опасность со стороны оппортунизма, социальная база которого видоизменилась и расширилась.

Империализм и новые явления в международном рабочем движении

К концу XIX в. социалистическое движение, особенно в Европе, представляло собой большую силу. Когда Август Бебель заявил на партийном съезде в Эрфурте (1891 г.), что только немногие из присутствующих в зале делегатов не дождутся осуществления «конечной цели» партии, он высказал глубокую уверенность европейских пролетариев в близости победы.

Обострение социальных противоречий в связи с переходом к империализму повсеместно способствовало росту революционности масс. В России начала 900-х годов назревала революционная ситуация. В Германии нарастание классовых боев ознаменовалось общим подъемом забастовочного движения, заметным обострением избирательной борьбы. Те же явления наблюдались во Франции, Австро-Венгрии и других странах. В Бельгии и Италии произошли всеобщие забастовки. Усиливалось рабочее движение в Англии.

Отражением этих процессов явился рост революционного течения в международном социалистическом движении. Рабочий класс России создал партию нового типа, принципиально отличную от других партий II Интернационала. Во главе этой партии стоял гениальный теоретик и стратег революции Владимир Ильич Ленин.

В рядах германской социал-демократии складывалось левое крыло. Во Франции гедисты вели решительную борьбу против политики сотрудничества с буржуазией. В болгарской социал-демократической партии в 90-х годах возникло революционное течение во главе с Д. Благоевым, оформившееся в 1903 г.- после разрыва с оппортунистами - в самостоятельную партию «тесных» социалистов. Революционные силы росли и в других социалистических партиях.

Одновременно развивалось и оппортунистическое течение, подтачивавшее изнутри II Интернационал. Влияние буржуазной идеологии, проводниками которой были попутчики из среды интеллигенции, типа Фольмара, Мильерана, Турати, не только сохранилось, но и усилилось, отчасти в связи с избирательными успехами ряда социалистических партий Запада. Главной социальной базой оппортунизма становилась рабочая аристократия; из ее среды выходили руководители профессиональных союзов и рабочих кооперативов, многие социал-демократические депутаты и т. д.

Укреплению оппортунизма и ревизионизма способствовала примиренческая линия руководящих деятелей Интернационала, постепенно переходивших на позиции центризма,- Каутского и др. Центризм - скрытый оппортунизм,- тормозя формирование и сплочение действительно революционных сил, способствуя реформистскому перерождению Интернационала, представлял особую опасность.

В первые годы XX в. все эти процессы не были еще завершены. Вожди Интернационала и его наиболее крупной партии - германской - нередко выступали в блоке с левыми, хотя уже тогда проявляли частые колебания.

Борьба противоположных тенденций в международном рабочем движении отчетливо проявилась в работе очередного конгресса II Интернационала, состоявшегося в 1904 г. в Амстердаме.

Амстердамский конгресс II Интернационала

Конгресс происходил в обстановке революционного подъема масс во многих странах и обострения противоречий между великими державами. Едва закончились американо-испанская и англо-бурская войны, как на Дальнем Востоке разразилась русско-японская война. Империалистической политике и шовинистической пропаганде господствующих классов противостояла международная солидарность пролетариата. Символом ее было дружеское рукопожатие, которым при открытии Амстердамского конгресса обменялись под бурные аплодисменты его участников представители русских и японских социалистов Плеханов и Сэн Катаяма.

В центре работ Амстердамского конгресса стоял вопрос о «международных правилах социалистической тактики». В сущности это был вопрос об отношении к ревизионизму. Еернштейн и его единомышленники, получив в конце 90-х годов отпор со стороны большинства в социалистических партиях Запада, не сложили оружия. Они приобрели и новых союзников; об этом свидетельствовала практическая деятельность ряда партий: французской, бельгийской, итальянской. Сторонники и противники ревизионизма резко столкнулись и на Амстердамском конгрессе. Жоресу, отстаивавшему реформистскую тактику сотрудничества с буржуазными партиями, противостояли Гед и Бебель, выступившие с решительным осуждением ревизионизма.

Резолюция, принятая конгрессом, отвергла попытки ревизионистов изменить тактику социалистов, основанную на классовой борьбе, и «заменить завоевание политической власти путем победы над нашими противниками политикой уступок существующему строю». Однако в этой резолюции не ставились задачи очищения партии от ревизионистов.

Амстердамский конгресс II Интернационала. Фотография. 1904 г.

Более того, обсуждая вопрос об объединении рабочих партий, конгресс принял решение, открывавшее путь беспринципным попыткам «примирить» революционные силы с оппортунистами. Резолюция конгресса требовала создания во всех странах единых социалистических партий, но в ней не выставлялось важнейшее условие такого объединения - признание теории революционного марксизма.

Конгресс сделал определенный шаг вперед, приняв резолюцию о массовой стачке, хотя стачка рассматривалась по-прежнему только как оборонительное средство.

Революция 1905 г. была серьезнейшим испытанием II Ин-Революция 1905 г. тернационала и его партий. В самой России это испытание с и II Интернационал честью ВЫдержали революционные марксисты - большевики, руководимые Лениным. Еще до 1905 г. и в самом начале революции Ленин дал теоретическое решение ее коренных проблем, по-новому поставив вопрос о гегемонии пролетариата и его союзниках, революционной власти, перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую. В борьбе большевиков с оппортунистами-меньшевиками наиболее отчетливо проявилась позиция революционного крыла международного рабочего движения.

Героические бои рабочих, народных масс России против царизма, еще недавно казавшегося всесильным, произвели огромное впечатление на европейский пролетариат, на массу рабочих-социалистов. «...Русская революция,- писала Клара Цеткин в январе 1906 г.,- так освежающе действует, так пробуждает и укрепляет революционное сознание, что даже вожди должны согласиться взять более резкий тон и идти вперед несколько быстрее, те самые вожди, которые хотели бы превратить социал-демократов в кроткого комнатного пуделя... в собачку, которая вежливо дает лапку всей буржуазной сволочи...»

Под воздействием русской революции Иенский съезд германской социал-демократии по докладу Бебеля принял решение о возможности применения массовой политической стачки. В Вену известие об Октябрьской всеобщей забастовке в России пришло в момент заседания партийного съезда, обсуждавшего вопрос о тактике в борьбе за всеобщее избирательное право. Руководство партии и профессиональных союзов было вынуждено согласиться с требованием делегатов о подготовке к всеобщей стачке.

Однако полевение руководства II Интернационала оказалось весьма кратковременным. Руководители II Интернационала не сумели понять всемирно-исторического значения русской революции. «Неужели такие отсталые страны, как Россия, будут нам диктовать нашу партийную тактику?» - заявил один из членов Международного социалистического бюро, бельгиец Ансель. Для этих руководителей осталось непонятным все богатство и многообразие форм борьбы, впервые нашедших свое применение в России,- массовая политическая стачка в соединении с вооруженным восстанием, создание Советов рабочих депутатов как органов власти, вовлечение армии в борьбу пролетариата. Между тем, по ленинскому определению, русская революция была прообразом и прологом европейской революции (См. Ленинский сборник XXVI, стр. 154, 155.). Отказываясь учиться на опыте русской революции, руководители II Интернационала проявили неспособность вести вперед международное рабочее движение. Все их внимание было по-прежнему устремлено на парламентские формы борьбы, и даже массовая политическая стачка в их представлении имела целью только введение всеобщего избирательного права. Вопрос о революции очень мало занимал виднейших теоретиков и публицистов II Интернационала.

Приближение решительных революционных боев за социализм требовало создания партий нового типа, очищенных от оппортунистов. Большевики первыми осуществили решительный разрыв со сторонниками буржуазной политики в рабочем движении. Разрыв с оппортунистами был не менее важен для западноевропейских социалистических партий, в которые за годы мирной, легальной работы проникло много мелкобуржуазных попутчиков, противников революционно-марксистской тактики. Но руководители II Интернационала не поддержали борьбу большевиков против оппортунизма в России, стали целиком на сторону меньшевиков и всячески противодействовали Ленину и большевикам. Правление германской социал-демократии во главе с Бебелем хотело играть роль третейского судьи и примирить большевиков с меньшевиками. Каутский шел еще дальше и, по существу, добивался прекращения борьбы русских революционных марксистов против оппортунистов-меньшевиков. Он пытался обосновать свою центристскую позицию фальшивыми ссылками на необходимость отстранения приверженцев «чрезмерного теоретизирования» от руководства партией. «Я хочу,- писал он в частном письме к В. Адлеру,- чтобы в России появились люди, которые заменили бы и вытеснили их из партийного руководства (и это относится также к Ленину)».

Политика руководства II Интернационала и в первую очередь его ведущей, германской, партии совершенно не соответствовала историческим требованиям, поставленным перед европейским рабочим классом русской революцией 1905 г.

После поражения этой революции руководители Интернационала и главных его партий повернули вправо.

Опасность империалистической войны и позиция II Интернационала. Штутгартский конгресс

Цепь международных конфликтов, возраставшая опасность империалистической войны поставили перед мировым Coциалистическим движением в упор вопрос о том, какими средствами Интернационал собирается противодействовать возникновению военного пожара. При обсуждении этого вопроса на Штутгартском конгрессе (в августе 1907 г.), после первого марокканского конфликта, были предложены четыре резолюции: Бебелем, Гедом, Жоресом - Вайяном и Эрве. Резолюция Бебеля, с которой в основном совпадала резолюция Геда, правильно ставила вопрос о связи милитаризма с капитализмом, но не указывала конкретных задач пролетариата в борьбе против войны. Резолюция Бебеля, по мнению, высказанному В. И. Лениным, была «догматически-односторонней, мертвой» (В. И. Ленин, Международный социалистический конгресс в Штутгарте, Соч., т. 13, стр. 75-76.), допускала истолкование ее в оппортунистическом духе. Так и использовал ее на конгрессе правый германский социал-демократ Фольмар, проповедовавший принципиальный отказ от антимилитаристской борьбы на том основании, что войны - необходимый спутник капитализма. Реакцией на оппортунистическую позицию немецкой делегации была резолюция Эрве. Но предложение Эрве ответить на всякую войну отказом от явки на мобилизационные пункты, призывом к восстанию сводилось к полуанархистскому фразерству.

Критикуя Эрве, В. И. Ленин указывал, что в капиталистическом обществе возможны и революционные, освободительные войны, которым пролетариат должен оказывать поддержку. С другой стороны, выбор средств против реакционной, несправедливой войны зависит от конкретных условий, в которых начнется война. Но при всех обстоятельствах пролетариат должен использовать порождаемый войной кризис для ускорения свержения буржуазии.

«Свобода». Карикатура из журнала «Асьет-о-бёр».

Резолюция, внесенная Жоресом и Вайяном, призывала применить в борьбе против войны любые средства, вплоть до массовой забастовки. Но Жорес, как и Бебель, признавал необходимость участия пролетариата в защите своего буржуазного отечества в том случае, если оно «подвергнется нападению». Эта оговорка представляла чрезвычайную опасность. К 1907 г. вполне оформились две империалистические коалиции и назревало вооруженное столкновение между ними. Предположение о возможности «оборонительного» характера войны со стороны основных империалистических государств оставляло лазейку, которую и использовали через несколько лет, в начале мировой войны социал-шовинисты для оправдания своей измены социализму.

Выступление Розы Люксембург на митинге во время Штутгартского конгресса II Интернационала. Фотография. 1907 г.

В. И. Ленин и Р. Люксембург от имени русской и польской делегаций внесли поправки к резолюции Бебеля. В них говорилось, что милитаризм есть главное орудие классового угнетения, и выдвигалось требование вести специальную антимилитаристскую работу среди молодежи. Исключительную важность имело предложение включить в резолюцию указание на то, что, если пролетариату не удастся предотвратить возникновение войны, он должен будет «всеми силами стремиться использовать вызванный войной экономический и политический кризис для того, чтобы пробудить политическое сознание народных масс и ускорить крушение господства класса капиталистов».

Конгресс согласился с поправками Ленина и Люксембург и подтвердил решение о недопустимости для социал-демократии голосовать за военные кредиты. В резолюции «строгость ортодоксального, т. е. единственно научного марксистского анализа соединилась с рекомендацией рабочим партиям самых решительных и революционных мер борьбы» (В. И. Ленин, Международный социалистический конгресс в Штутгарте, Соч., т. 13, стр. 65.).

Конгресс принял также резолюцию, отвергавшую оппортунистическую теорию «нейтральности профессиональных союзов», «независимости» их от политических партий рабочего класса. Однако это решение конгресса, как и ряд других постановлений Интернационала, упорно саботировалось реформистами и фактически не проводилось в жизнь.

Колониальный вопрос во II Интернационале

Оппортунистическая и революционная тенденции столкнулись и ПРИ обсуждении на Штутгартском конгрессе колониального вопроса. Еще во время англо-бурской войны «фабианцы», в том числе Сидней Вебб (позднее один из лидеров лейбористской партии), выступили с памфлетом «Фабианцы и империя», в котором доказывали, что «великие державы должны господствовать в интересах цивилизации», тогда как все «мелкие государства, препятствующие международной цивилизации, должны исчезнуть». Исходя из этого, фабианцы оказывали поддержку английскому империализму. В этот же период Бернштейн, а затем и целая группировка германских ревизионистов открыто поддержали колониальные притязания Германии.

На выборах в германский рейхстаг в январе 1907 г., проведенных правительством под шовинистскими лозунгами расправы с восставшими в Африке племенами, социал-демократическая партия потеряла часть мандатов. После этого ревизионистские лидеры стали особенно настойчиво выступать за принятие партией «практической» колониальной программы, предусматривавшей проведение «цивилизаторской» политики в колониях и т. д.

Когда бельгийский король Леопольд счел для себя выгодным отказаться от личного владения Конго и решил передать эту колонию государству, перед бельгийской Рабочей партией возник вопрос, могут ли социалисты голосовать за расходы по государственной колонизации Конго, поддерживая тем самым систему колониальной эксплуатации. Лидер парламентской фракции Э. Вандервельде категорически высказался за такую тактику и пригрозил уходом со своего поста в случае отклонения его предложений. Партийный съезд высказался против них, но оставил Вандервельде лидером фракции, которая голосовала за колониальный бюджет и тем самым фактически осуществляла отвергнутую партией политику.

Конфликт в бельгийской Рабочей партии и требования германских ревизионистов нашли свое отражение в докладе на Штутгартском конгрессе голландского социалиста Ван-Коля, выступившего в защиту «социалистической колониальной политики», за признание необходимости существования колоний и использования их естественных ресурсов. «...Конгресс,- говорилось в предложенной Ван-Колем резолюции,- не осуждает в принципе и на все времена всякой колониальной политики, которая при социалистическом режиме может оказать цивилизаторское действие». Эта резолюция, которую Ленин считал прямым отступлением «в сторону буржуазной политики и буржуазного миросозерцания, оправдывающего колониальные войны и зверства» (См. там же, стр. 70.), была поддержана оппортунистическим большинством германской делегации и принята в комиссии конгресса. Только на самом конгрессе откровенно оппортунистическая вводная часть резолюции была отклонена 127 голосами против 108. За ее принятие голосовали делегации Германии, Голландии, Бельгии, Дании, Швеции, Австрии, Южной Африки, а также большинство делегаций Англии, Франции и меньшинство делегации Италии.

С решительной критикой ревизионизма в колониальном вопросе выступил от имени большевиков и польских левых социалистов Юлиан Мархлевский. Он противопоставил оппортунистам принципиальные марксистские предложения и отверг тезис о неизбежности капиталистического пути развития для всех народов. Все его выступление было проникнуто непримиримостью к ревизионистам.

Настроения колониального шовинизма нашли свое выражение и при обсуждении вопроса об иммиграции. Часть американских социалистов, делегаты Южной Африки и Австралии предложили ограничить иммиграцию «цветных» рабочих, в первую очередь китайцев и японцев. Австралийская лейбористская партия выступила в эти же годы в защиту идеи «белой Австралии» и одобрила на своем съезде положение, что целью партии является «сохранение австралийского чувства, основанного на поддержании расовой чистоты». Конгресс отверг все эти попытки нарушить основные принципы интернационализма. Однако самая возможность появления таких предложений свидетельствовала о росте оппортунистических тенденций в рабочем движении, связанных с развитием империализма.

Вскоре после Штутгартского конгресса лидеры II Интернационала стали на путь искажения и прямого нарушения его решений.

Рост революционных тенденций. Роль большевиков в международном рабочем движении

Начало второго десятилетия XX в. ознаменовалось дальнейшим обострением классовой борьбы, нарастанием политического кризиса в крупнейших капиталистических странах.

Одновременно среди народов колоний и полуколоний развивалось национально-освободительное движение против империалистического гнета.

Острые классовые бои происходили во Франции, Англии, Германии, Италии, Испании, Соединенных Штатах Америки и т. д. В Швеции, где классовая борьба внешне носила более мирные формы, в 1909 г. в ответ на угрозу локаута вспыхнула всеобщая забастовка, продолжавшаяся около месяца. В массовой политической стачке в Бельгии в 1913 г. участвовало около 450 тыс. рабочих. События в Каталонии и «красная неделя» 1914 г. в Италии показали, как сильны революционные настроения в рабочем классе, прорывающиеся часто совершенно стихийно. В России подъем .рабочего движения, развернувшийся с особенной силой после ленского расстрела, предвещал новую революцию.

Революционный подъем ставил перед социалистическими партиями задачу практической подготовки пролетариата к решающим классовым боям. Из всех партий II Интернационала только большевистская партия в России и в идейном и в организационном отношении была на высоте этой задачи. Окончательно Порвав с оппортунистами-меньшевиками и изгнав их из рядов партии на Пражской конференции 1912 г., большевики сумели завоевать на свою сторону подавляющую часть организованного пролетариата России и добились таким образом действительного единства рабочего движения на принципиальной, революционно-марксистской основе. Это был громадный шаг вперед не только в русском, но и в международном рабочем движении.

Историческое значение имела борьба Ленина, большевиков с новыми попытками ревизии теоретических основ марксизма. Если в последние десятилетия жизни Маркса и Энгельса главную опасность для материалистической философии представлял не столько открытый идеализм, сколько вульгарный материализм Дюринга и ему подобных, то в начале XX в. положение изменилось. Буржуазная философия Делает сильный крен вправо, пытаясь использовать для ниспровержения материализма и пропаганды фидеистских взглядов новейшие достижения естествознания. «Модные» философские теории Маха - Авенариуса нашли своих сторонников и в РяДах социалистического движения; к числу сторонников махизма принадлежали, в частности, Ф. Адлер, О. Бауэр, А. Богданов и др. Руководители II Интернационала и его крупнейших партий стремились сохранить «нейтралитет» в новом сражении материализма с идеализмом. Лишь большевики заняли непримиримую позицию в отношении идеалистической ревизии марксизма и насаждения в рабочей среде утонченных и потому особенно вредных форм религиозного мировоззрения. В своем труде «Материализм и эмпириокритицизм», составившем целую эпоху в развитии марксистской философии, В. И. Ленин нанес сокрушительный удар не только по русским махистам, но и по их западноевропейским учителям, вскрыл идеологические и социальные корни идеализма, дал глубокое обоснование принципа партийности в философии. Диалектический материализм был поднят Лениным на новую ступень.

Деятельность Ленина и большевиков представляла собой образец единства революционной теории и революционной практики. В годы, последовавшие за революцией 1905-1907 гг., усилия Ленина были обращены на дальнейшее развитие стратегии и тактики, организационных принципов партии нового типа. Умелое сочетание большевиками легальных и нелегальных средств борьбы, революционное использование ими думской трибуны, правильное определение отношений между партией и ее фракцией в Думе, соединение выдержанной принципиальной линии с гибким использованием всех возможностей работы с массами имели неоценимое значение для рабочих партий всех стран. К числу важнейших вопросов, которые продолжал разрабатывать на основе опыта революции Ленин, принадлежал вопрос о союзе пролетариата и крестьянства, об экономических корнях, характере и перспективах крестьянской борьбы против помещиков. Учение марксизма по аграрному вопросу обогащается новыми ленинскими трудами: «Аграрный вопрос в России к концу XIX в.», «Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905-1907 гг.»

Большевики были единственной крупной партией II Интернационала, которая с момента своего возникновения стояла на последовательно интернационалистских позициях, решительно борясь против национального гнета в Российской империи, против всякого национализма, за единство действий и единство классовых организаций рабочих всех национальностей. В 1912-1914 гг. Ленин дал развернутое обоснование большевистской национальной программы, ее главного положения - признания за угнетенными нациями права на самоопределение вплоть до государственного отделения. Большевики повели решительную борьбу против усилившихся в эти годы попыток мелкобуржуазных националистов в России расколоть по национальному признаку единое рабочее движение, попыток, которые прикрывались программой «культурно-национальной автономии», выдвинутой лидерами австрийской социал-демократической партии.

В. И. Ленин в этой связи подчеркивал, что марксизм непримирим с национализмом, будь он самый «чистенький» и цивилизованный (См. В. И. Ленин, Критические заметки по национальному вопросу, Соч., т. 20, стр. 17.). «Полное равноправие наций; право самоопределения наций; слияние рабочих всех наций - этой национальной программе учит рабочих марксизм, учит опыт всего мира и опыт России» (В. И. Ленин, О праве нации на самоопределение, Соч., т. 20, стр. 423.).

Интернационалистская линия партии большевиков позволила русскому пролетариату завоевать доверие многочисленных национальностей царской империи, сплотить их в борьбе с общими врагами - царизмом и империализмом. Большевики призывали пролетариев всех стран к непримиримой борьбе с захватнической, колониальной политикой империалистов-«своих» и чужих. Пражская конференция большевистской партии приветствовала китайскую революцию и заявила гневный протест прютив вооруженной интервенции русского царизма и английского империализма в Иране. Горячо сочувствуя освободительной борьбе балканских народов против турецкого ига, большевики вместе с тем решительно протестовали против превращения национального движения на Балканах в объект игры империалистических держав.

Правильная, принципиальная политика сделала большевистскую партию во главе с В. И. Лениным вдохновительницей всех революционных элементов в международном рабочем движении. Левые группы и течения росли в социалистических партиях, профессиональных союзах Запада. В Германии левое крыло социал-демократии, располагавшее в Берлине, Гамбурге, Штутгарте, Бремене поддержкой лучшей, пролетарской части партии, вело энергичную борьбу не только против ревизионизма, социал-империалистских тенденций, но также против примиренчества и оппортунистических шатаний руководства партии. Еще в 1907 г. Р. Люксембург писала своему боевому другу Кларе Цеткин: «Массы, а тем более партийная масса... с восторгом будут приветствовать свежую струю воздуха в нашей тактике; но их угнетают своей тяжестью старые авторитеты и, еще больше, верхний слой оппортунистических редакторов, депутатов и профсоюзных вождей. Наша задача теперь заключается в том, чтобы самым резким протестом противодействовать заржавелости этих авторитетов...»

Болгарские «тесняки» - одна из лучших ерганизаций марксистского крыла II Интернационала - решительно боролись против реформизма и национализма «широких» социалистов, проводивших политику блока с буржуазными либералами.

В 1909 г. произошел раскол в голландской партии. Представители ее левого крыла - «трибунисты» (Д. Вайнкоп, Г. Гортер, А. Паннекук и др.), которые боролись против оппортунистической, буржуазно-либеральной политики партийного руководства, возглавлявшегося Трульстра и Ван-Колем, были исключены из партии и основали социал-демократическую партию Нидерландов.

Сильная левая оппозиция сложилась в партиях Скандинавских стран. Она опиралась на социалистические организации молодежи. Усилилось левое крыло в Британской социалистической партии, а в Шотландии среди рабочих Глазго и горняков создалась численно небольшая, но очень энергичная пролетарская группа во главе с А. Мак-Манусом и Т. Беллом.

Но левые группы и течения в социалистических партиях Запада были еще слишком слабы, чтобы повести за собой широкие массы. Подавляющее большинство руководителей левых не осознало до конца исторически назревшей необходимости не только идейного, но и организационного разрыва с оппортунистами и центристами. К тому же лидеры левых допускали серьезные ошибки во многих важнейших вопросах марксистской теории и тактики. Даже такие настоящие борцы, как Роза Люксембург, не смогли усвоить ленинскую теорию революции, идею гегемонии пролетариата, открывавшую новые перспективы перед рабочим классом всего мира. С этим были связаны недооценка левыми возможностей объединения вокруг пролетариата широких масс угнетенных и эксплуатируемых, в том числе крестьянства, средних слоев в капиталистических странах, а также неправильная позиция левых в национальном вопросе - отрицание ими громадной роли национальных движений, отказ от марксистского положения о праве наций на самоопределение.

Большевистская партия, критикуя ошибки и непоследовательность левых, одновременно прилагала все усилия к тому, чтобы сплотить наиболее революционные элементы международного рабочего движения в борьбе против открытого оппортунизма и против центризма. Организованные Лениным совещания левых во время конгрессов Интернационала в Штутгарте и Копенгагене были важными вехами на этом пути. Участвуя в работах Международного социалистического бюро, Ленин показывал пример правильного подхода к решению сложных тактических проблем. Так, он возражал против сектантского предложения английских социал-демократов, гедистов и болгарских «тесняков» отказать английской лейбористской партии, возглавляемой оппортунистами, в приеме в Интернационал. Ленин считал необходимым принять эту партию, поскольку она объединяет широкие массы рабочих. В то же время он выступил против позиции Каутского, который во внесенной им резолюции уклонился от критики оппортунизма лейбористов. Ленин решительно поддержал голландских «трибунистов» и требовал принятия их в Интернационал, однако его предложение было отвергнуто Международным социалистическим бюро.

Оппортунизм и центризм II Интернационале

Оппортунистическое крыло II Интернационала, значительно усилившись, с каждым годом все больше склонялось к прямому соглашению с империалистической буржуазией. Откровенные реформисты прямо призывали к гонке вооружений. Лидер английских социалистов Гайндман выступил в поддержку морских вооружений Англии. Германский социал-демократ Носке в 1907 г. заявил в рейхстаге, что в случае «оборонительной» войны «социал-демократы не отстанут от буржуазных партий и вскинут ружья на плечи... Мы желаем, чтобы Германия была насколько возможно лучше вооружена». Германские ревизионисты, группировавшиеся вокруг журнала «Социалистише монатсхефте», из номера в номер призывали к захвату колоний. В итальянской социалистической партии за воину выступала группа Л. Биссолати. Правда, наиболее откровенные шовинисты были исключены из некоторых социал-демократических партий под давлением рядовых членов этих партий. В этом сказался рост революционности масс. Но такая мера коснулась лишь немногих.

Руководители II Интернационала мало считались с возможностью возникновения европейской войны. Бебель не раз заявлял, что он не верит в возможность войны. «У нас (в Германии) всерьез не хотят войны,-писал он в декабре 1912 г.,- а разговоры о войне являются только предлогом для расходов на вооружение». Один из видных французских марксистов, П. Лафарг, тоже считал войну невероятной, так как она, по его мнению, через несколько месяцев привела бы к экономическому параличу. Каутский утверждал, что тенденция к трестированию порождает при капитализме условия для прочного мира. В. И. Ленин резко критиковал защищавшуюся Каутским тактику отказа от активных выступлений против милитаризма (См. В. И. Ленин - Г. В. Плеханову, 17. XI. 1912, В. И. Ленин, Соч., т. 36, стр. 166.).

Руководители II Интернационала предали забвению учение Маркса о диктатуре пролетариата и необходимости слома буржуазной государственной машины. Российская социал-демократия была единственной партией, выдвинувшей в своей программе это требование. Как писал В. И. Ленин, «из уклончивости по вопросу об отношении пролетарской революции к государству, уклончивости, выгодной для оппортунизма и питавшей его, проистекло извращение марксизма и полное опошление его» (В. И. Ленин, Государство и революция, Соч., т. 25, стр. 446.).

Установленная конгрессами II Интернационала международная социалистическая тактика не проводилась в жизнь. Французские социалисты заключали избирательные соглашения с буржуазными партиями. В Италии социалистическая партия поддерживала буржуазное правительство. Формальное или фактическое сотрудничество с левобуржуазными партиями прочно установилось в Бельгии, Голландии, Швеции, Дании, Норвегии; в 1913 г. почти половина съезда голландской партии голосовала за вхождение в правительство. В Англии лейбористская партия оставалась зависимой от либералов. Из 40 депутатов-лейбористов, избранных в 1910 г., 39 прошли при поддержке либералов. Германская социал-демократия на выборах 1912 г. блокировалась с буржуазной «прогрессивной народной партией». Парламентские фракции, состоявшие преимущественно из мелкобуржуазных элементов, превратились в руководящие политические центры социалистических партий.

Вместе с ростом II Интернационала «вширь» все большее влияние в его партиях и в профессиональных союзах приобретали оторванные от масс, теоретически неподготовленные, лишенные социалистического энтузиазма элементы: депутаты, многочисленные муниципальные советники и др. Бебель в последние годы жизни часто указывал, что его смущает отсутствие в верхах партии «духа самопожертвования». «У меня часто создается впечатление,- говорил он,- что часть наших вождей перестала понимать страдания и бедствия масс, что им чуждо настроение масс».

На словах руководство II Интернационала продолжало оставаться на прежних принципиальных позициях. Ревизионизм теоретически отвергался. Но фактически руководители западноевропейских социалистических партий перешли на позиции центризма. В 1910 г. Каутский открыто выступил против левого крыла, в особенности против Р. Люксембург.

Партийные, рабочие массы продолжали верить в Интернационал. В действительности же центристская политика руководства лишала II Интернационал боеспособности. Партии II Интернационала превращались из партий социалистической революции в партии социальных реформ.

Копенгагенский и Базельский конгресс

В 1910 г. на очередном, Копенгагенском, конгрессе II Интернационала вновь обсуждался вопрос о военной опасности.

Он подтвердил решения, принятые по этому вопросу в Штутгарте, но в целом Копенгагенская резолюция, страдавшая налетом пацифизма, была шагом назад от Штутгартской.

Слабость, небоеспособность II Интернационала проявилась в ходе марокканского кризиса 1911 г. На предложение о созыве чрезвычайного расширенного заседания Международного социалистического бюро для проведения пролетариатом всех стран согласованных действий правление германской социал-демократической партии ответило отказом. Отказ мотивировался тем, что такие действия и антивоенная агитация могут повредить предвыборной кампании партии. Международное выступление пролетариата было сорвано. Позиция партийного руководства подверглась резкой критике со стороны Розы Люксембург.

Балканская война и связанная с ней угроза европейской войны явились поводом к созыву чрезвычайного конгресса в Базеле в ноябре 1912 г. Он был проведен как грандиозная демонстрация готовности пролетариата противостоять войне. Речи лидеров Интернационала, в особенности страстный призыв Жореса к сохранению мира, произвели большое впечатление на широкое общественное мнение.

Базельский конгресс в своем манифесте напомнил правительствам, что за франко-прусской войной последовало революционное выступление Коммуны, а русско-японская война привела в движение революционные силы России. Конгресс призвал народы решительно бороться против угрозы войны, а если война разразится,- использовать ее для приближения победы пролетариата. «Пусть правительства хорошо запомнят, что при современном состоянии Европы и настроении умов в среде рабочего класса они не могут развязать войну, не подвергая опасности самих себя... Пролетарии считают преступлением стрелять друг в друга ради увеличения прибылей капиталистов, честолюбия династий или во славу тайных договоров дипломатов»,- говорилось в манифесте конгресса.

Но за торжественным и грозным предупреждением, которому верили миллионы рабочих, со стороны руководителей II Интернапионала и большинства его партий не последовало никаких революционных действий.

Из крупных рабочих партий только одна - партия большевиков - во всей своей деятельности твердо следовала решениям социалистических конгрессов, направленным против войны.

В обращении к Базельскому конгрессу II Интернационала большевики-депутаты IV Думы писали: «Война и кровопролития нужны правящим классам - рабочие всех стран требуют мира во что бы то ни стало. И мы, русские рабочие, братски протягиваем руку рабочим всех других стран и сливаемся в общем с ними протесте против позора наших дней - войны».