Глава IV. Юнкерско-буржуазная реакция в германской империи. Подъем рабочего и социалистического движения

Объединение Германии дало сильнейший толчок ее капиталистическому развитию. В начале 70-х годов Германия была в основном сельскохозяйственной страной, ее крупная промышленность лишь возникала. К 90-м годам положение коренным образом изменилось; заканчивался глубокий переворот в экономической жизни страны.

Быстрое экономическое развитие

Промышленная революция в Германии началась сравнительно поздно, но это обстоятельство таило в себе и ряд преимуществ. Германия осуществляла свою индустриализацию, широко заимствуя опыт старых капиталистических стран. Германская промышленность строилась на базе наиболее современной техники. Наряду с производством чугуна и добычей угля особенно быстро развивались молодые отрасли тяжелой индустрии - электротехническая и химическая. Протяженность железнодорожных линий увеличилась за три десятилетия почти в три раза.

Как в экономике, так и в политической жизни страны сохранились сильнейшие пережитки феодальных отношений. Но даже в этих условиях образование единого внутреннего рынка, установление административно-правового единообразия создали предпосылки для стремительного роста производительных сил.

В немалой степени этому содействовало также получение от побежденной Франции пятимиллиардной контрибуции, вызвавшее невиданную горячку «грюндерства» (учредительства). Быстро и в большом количестве возникали акционерные общества, преимущественно спекулятивного характера. Важную роль в экономическом подъеме Германии конца XIX в. сыграл захват Лотарингии с ее богатейшими запасами железных руд. С каждым годом росла промышленность Рейнско-Вестфальского района.

Одновременно с развитием индустрии шел и рост городов, менялся облик всей страны. Увеличивалась численность рабочего класса, в первую очередь индустриального пролетариата.

Металлургический завод близ Саарбрюккена. Гравюра. 1876 г.

Неуклонно повышался удельный вес промышленности, а также торговли и транспорта во всей экономике страны: в 1895 г. в этих отраслях народного хозяйства было занято уже свыше 50% населения.

Промышленное развитие тормозилось экономическими кризисами, поразившими в этот период наряду с другими капиталистическими странами и Германию. Весьма сильным по своим последствиям был кризис 1873 г., особая острота которого была, в частности, результатом спекулятивного ажиотажа, охватившего Германию вскоре после объединения. В течение двух-трех лет было создано огромное количество акционерных обществ, банков, железнодорожных компаний, заводов, судостроительных верфей, для которых, как писал Энгельс, «внешняя форма промышленных предприятий была на деле только предлогом для самого бесстыдного ажиотажа» (Ф. Энгельс, Социализм г-на Бисмарка, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 485.). Кризис 1873 г. прервал грюндерскую лихорадку. В то же время этот кризис, а еще в большей степени кризисы 1882 и 1890 гг. способствовали быстрой концентрации германской промышленности.

Иными были темпы роста производительных сил в сельском хозяйстве, где утвердился так называемый «прусский путь» развития капиталистических отношений. Почти три пятых всех крестьянских хозяйств относились в конце XIX в. к категории карликовых (до 2 га); на их долю приходилось 5,6% обрабатываемой площади, тогда как владельцы помещичьих и кулацких хозяйств (свыше 20 га) держали в своих руках 54,4% земли. Юнкерские поместья были особенно велики в восточной Германии. Сохранение юнкерского землевладения обрекало безземельных и малоземельных крестьян на мучительную кабалу.

Лачуги бедноты в предместьях Берлина. Гравюра по рисунку К. Отваля. 1872 г.

Рабочим в Германии жилось хуже, чем в ряде других стран Западной Европы и в Соединенных Штатах Америки. Несмотря на быстрый экономический подъем и значительную эмиграцию, существовала большая резервная армия безработных. Заработная плата рабочего с учетом всех потерь и вычетов нередко была ниже прожиточного минимума. Низкий жизненный уровень трудящихся масс тормозил расширение внутреннего рынка, в связи с этим увеличивалась заинтересованность германских капиталистов во внешних рынках.

Зарождение монополий

С самого начала своего существования Германская империя столкнулась с чрезвычайными трудностями в борьбе за рынки. Орудием германского капитала в этой борьбе были, с одной стороны, максимальное снижение издержек производства (оно достигалось внедрением новой техники, усилением эксплуатации рабочего класса и т. п.), ас другой стороны-демпинг (сбыт товаров за рубежом по бросовым ценам). Свои потери на экспорте немецкие капиталисты стремились возместить путем повышения цен на те же товары внутри страны. Послушное требованиям юнкерства и крупной буржуазии, германское правительство с конца 70-х годов стало вводить высокие протекционистские тарифы. Протекционизм способствовал росту монополий, возникновение которых закономерно вытекало из концентрации промышленности.

Создание монополий началось в Германии раньше и шло быстрее, чем в странах «старого» капитализма. В отличие, например, от Англии монополизация происходила в Германии успешнее всего в области тяжелой индустрии, отличавшейся высокой степенью концентраций производства. Так, например, концентрация добычи угля в Рейнско-Вестфальском промышленном районе привела к образованию одного из крупнейших монополистических объединений Германии - каменноугольного синдиката, уже в начале 90-х годов сосредоточившего в своих руках 87% добычи. Аналогичный процесс интенсивно проходил и в таких ключевых отраслях промышленности, как химическая и электротехническая. Господствующей формой монополий явились в Германии картели. В 1887 г. имелось 70 картелей, в 1896 г.- 250, в 1900 г.- 300. Многие из этих объединений тогда легко распадались под ударами экономических кризисов и в результате взаимной борьбы участников. В образовании монополий велика была роль банков. Объяснялось это тем, что промышленность не успела еще создать необходимых накоплений и нуждалась в мобилизации средств. Поэтому в Германии весьма рано установились тесные связи банков с промышленностью. Предоставляя промышленным фирмам долгосрочные кредиты, крупные банки стремились держать их под контролем, поощряли концентрацию производства в руках тех фирм, с которыми они были связаны. Так, например, банк «Учетное общество» был решающей силой в процессе концентрации тяжелой промышленности Рейнско-Вестфальского района. Одновременно происходило дальнейшее укрепление самих банков. К концу XIX в. основная масса кредитных операций сосредоточилась в руках шести банков-гигантов, состоявших в тесных отношениях со складывающимися промышленными монополиями. Тогда же усилился вывоз капитала за пределы страны. По сравнению с началом 80-х годов капиталовложения Германии за границей к концу века примерно утроились, составив около 15 млрд. марок.

Появились индустриальные магнаты и крупные банковские дельцы, контролировавшие одну, а то и несколько отраслей промышленности и осуществлявшие в различных формах экспорт капитала за границу,- Штумм, Кирдорф, Крупп, Сименс, Блейхредер, Ганземан и др. Сосредоточивая в своих руках ключевые позиции в экономике, они начали оказывать существенное влияние на курс, проводимый правительством как во внутренней, так и во внешней политике.

Государственный строй

Объединение Германии под руководством прусской монархии и юнкерства наложило неизгладимый отпечаток на всю

политическую жизнь и государственное устройство империи. Реакционное прусское юнкерство и военщина, подчинив себе имперский государственный аппарат и армию, стремились насадить во всей стране антидемократический режим, который господствовал в Пруссии. Выразителем интересов юнкерства явился первый имперский канцлер Отто фон Бисмарк, находившийся на этом посту в течение почти 20 лет (до 1890 г.). Но, учитывая запросы экономически крепнувшей германской буржуазии, Бисмарк старался утвердить союз обоих классов при сохранении политической власти в руках юнкерства. Буржуазия мирилась с второстепенной ролью, ибо страшилась пролетариата, рост которого составлял важнейший фактор во всей политической жизни страны.

Завершение промышленной революции привело к серьезным изменениям в численности и составе германского рабочего класса. Постоянно возрастал удельный вес индустриальных рабочих, среди которых пропаганда социалистических идей находила наибольший отклик. Огромное значение для активизации рабочего движения в Германии имел революционизирующий пример Парижской коммуны, усилившей симпатии германского пролетариата к социализму. После падения Парижской коммуны центр европейского рабочего движения переместился из Франции в Германию. Большим преимуществом рабочего движения Германии являлся тот факт, что оно развернулось в эпоху, когда капитализм достиг высокой ступени своего развития.

В борьбе против пролетариата буржуазия опиралась на юнкерское государство, на прусский милитаризм. Проводившиеся в ее пользу мероприятия она была вынуждена покупать важными экономическими и политическими уступками юнкерству.

Государственный строй Германской империи был определен конституцией, принятой в апреле 1871 г. и закреплявшей гегемонию прусской монархии. Прусский король - и только он - мог быть согласно конституции германским императором. Он неограниченно распоряжался вооруженными силами империи, имел право утверждения или отклонения всех законопроектов, созыва и роспуска имперского парламента - рейхстага. Министр-президент Пруссии обычно являлся имперским канцлером; канцлер был единственным общегерманским министром (отдельные ведомства возглавлялись статс-секретарями, считавшимися лишь сотрудниками канцлера) и нес ответственность только перед императором. Как отметил Маркс, сколоченное в 1871 г. единство Германии было лишь маской для прусского деспотизма. «...Германия..,- писал он,- обретает свое единство в прусской казарме...» (Маркс- Комитету Социал-демократической рабочей партии Германии, ок. 1 сентября 1870 г. К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, стр. 247.)

Обеспечивая главенствующую роль наиболее реакционному классу - юнкерству, имперская конституция имела в то же время псевдодемократический фасад: так, например, она провозглашала всеобщее избирательное право для выборов в рейхстаг, однако от участия в выборах полностью отстранялись женщины, военнослужащие и молодежь до 25 лет; к тому же компетенция рейхстага была сильно ограничена.

В Пруссии же, занимавшей почти две трети территории империи, продолжала сохраняться архиреакционная конституция 1850 г., установившая трехклассную избирательную систему. По этой системе один голос представителя юнкерства фактически был приравнен к десяткам голосов трудящихся. Даже Бисмарк однажды назвал эту систему «насмешкой над здравым смыслом». Но юнкеры всячески противились каким-либо попыткам реформирования прусской конституции.

Стоявшие у власти представители юнкерства не могли, однако, не считаться с нарастающими и все более очевидными потребностями капиталистического развития. В течение 1871 - 1873 гг. была введена единая золотая монета, заменившая многочисленные валюты отдельных королевств и княжеств, создана единая почтовая система, в 1875 г. основан имперский банк, введен единый свод уголовных законов. Велась разработка гражданского кодекса, затянувшаяся, впрочем, на два с лишним десятка лет. В 1872 - 1875 гг. была осуществлена административная реформа округов в Пруссии, которая отняла у юнкеров местную власть, принадлежавшую им в силу старых феодальных привилегий.

Германский милитаризм

Объединение Германии на прусской основе привело к тому, что издавна сложившаяся в Пруссии военная система, ее реакционный дух и агрессивные традиции начали распространяться на всю страну. Правда, в мелкобуржуазных кругах отдельных государств (преимущественно южных), включенных в состав Германской империи, усиление влияния прусского милитаризма вызвало недовольство и даже сепаратистские настроения, но в целом немецкая буржуазия активно поддерживала прусскую военщину, кичившуюся своими победами над Данией, Австрией и Францией. Быстрый рост промышленности, в особенности - тяжелой, придал прусско-германскому милитаризму новые силы.

Юнкерство, а также буржуазия видели в армии важнейшее средство укрепления своего господства внутри страны. Они никогда не забывали Парижской коммуны; они помогли ее удушить, но оказались не в силах воспрепятствовать влиянию Коммуны на рабочий класс Германии и других стран. То, что после гибели Коммуны революционное движение немецкого рабочего класса не заглохло, а еще больше усилилось, лишь подняло в глазах господствующих классов роль армии как наиболее надежного оружия в борьбе против социализма.

Значительную часть пятимиллиардной контрибуции, полученной от Франции, была употреблена на расширение военных контингентов и перевооружение армии.

Сборка пушек на заводе Круппа. Гравюра. 1890 г.

В 1874 г. Бисмарк добился принятия рейхстагом закона, увеличившего численность армии мирного времени с 350 до 402 тыс. человек; одновременно был утвержден закон о всеобщем ополчении. Но главным нововведением которого до-бГиРсь тогда милитаристские круги, явился закон о септенпате, т. е об радении расходов на армию на 7 лет вперед. Это еще более развязало руки военщине и длительный срок от какого-либо контроля со стороны реистага

В 1880 г угодное Бисмарку большинство рейхстага проголосовало за септеннат на следующий срок. Армия продолжала расти, и за 20 лет ее состав увеличился более чем на 50%, между тем как население возросло лишь на Zb/о.

Реакционный политический строй объединенной Германии позволил милитаристским учреждениям сосредоточить в своих руках весьма значительн оказывать влияние и на общий политический курс и на решение конкретных политических вопросов. К таким учреждениям принадлежали придворный военный совет личные военный и гражданский кабинеты кайзера. Огромное значение приобрел главный штаб Пруссии, ставший бастионом реакции и одним из вдохновителей внешней агрессии. Здесь под руководством Мольтке, затем Вальдерзее и еще позднее Шлиффена разрабатывались планы «превентивной» войны на два фронта - против Франции и России одноврехменно. С главным штабом были тесно связаны шовинистские и милитаристские союзы, которые считали своей основной задачей пропаганду милитаризма. Господствующие классы были заинтересованы в поддержании напряженных отношений с другими государствами, в частности с Францией,- это позволяло оправдывать гонку вооружений.

Колонизация западных польских земель

Подготовка к агрессии на восток сочеталась в Пруссии и Германии с усилением германизации польских земель. Германские аннексионисты открыто обосновывали гонения против польского населения «необходимостью» превращения Познани, Восточного Поморья и Силезии в плацдарм для войны против России. В 70-х годах преследования поляков (в этот период было почти полностью запрещено преподавание на польском языке) шли главным образом под флагом борьбы с католической церковью; в дальнейшем преследования продолжались с нарастающей силой, но уже без какого-либо прикрытия. Немецкая буржуазия и помещики установили над польскими трудящимися двойной гнет: социальный и национальный. Германские колонизаторы всемерно стремились удалить поляков из органов местного самоуправления, полностью ликвидировать употребление польского языка во всех административных учреждениях, в суде. К 1886 г. относится создание так называемой Колонизационной комиссии, целью которой было насадить на польских землях немецкие кулацкие хозяйства.

Так называемый Союз содействия германизму в Восточных марках вел борьбу против польской культуры. Польские общественные организации подвергались жестоким репрессиям. В некоторых случаях поляков выселяли с их земель во внутригерманские области. Западные польские земли являлись по существу европейской колонией Германии. У правящих кругов Германии, проводивших шумную шовинистическую кампанию против польского населения, имелась и особая цель: они хотели посеять вражду между немецкими и польскими народными массами, расколоть ряды германского рабочего класса, отравив его ядом национализма.

Основные партии юнкерства и буржуазии

Юнкеры, объединенные в партию консерваторов, долго не желали отказываться даже от части своих привилегий.

Во главе со своими лидерами - графом сшленоургом и графом Мантейфелем - консерваторы в течение 70-х годов выступали против проводившейся Бисмарком политики, в частности против расширения компетенции имперских властей, так как усматривали в этом «умаление» Пруссии.

Партия «свободных консерваторов», или имперская (это название подчеркивало безоговорочное признание империи), была основана еще в 60-х годах группой политических деятелей, выделившихся из консервативной партии. В состав имперской партии входили те юнкеры, которые осознали неизбежность капиталистического развития Германии, и некоторые крупнейшие промышленники во главе с Круппом, Штуммом и Кардорфом (впоследствии возглавившим Центральный союз германских промышленников). Имперская партия поддерживала Бисмарка, который из ее среды брал большую часть своих сотрудников по имперскому правительству.

Другой главной опорой Бисмарка являлась в 70-х годах партия национал-либералов, представлявшая интересы крупной, а частично и средней буржуазии. Эта партия и отдельные ее деятели, например Микель, Беннигсен, постепенно эволюционировали от либерализма к союзу с реакционным юнкерством. В конечном счете национал-либералы отказались от своих прежних программных требований, которые включали гражданское равенство, буржуазно-демократические свободы и т. п., и удовлетворились половинчатыми реформами Бисмарка. Некоторую опозицион-ность сохраняла еще партия прогрессистов; ее поддерживала часть торговой Уржуазии, а также мелкой буржуазии, служащих и рабочих. Прогрессисты выступали, например, против протекционистских пошлин, против увеличения

армии и военного бюджета.

Особняком стояла в 70-х годах католическая партия центра, объединившая в своих рядах крайне разнородные элементы: силезских помещиков-католиков, капиталистов Западной Германии и эксплуатируемых ими католиков-рабочих, баварских крестьян. Руководство партией центра принадлежало реакционерам-клерикалам - Виндхорсту, Либеру и др., взгляды и требования которых ближе всего подходили к политической программе консерваторов.

"Культуркампф"

В 70-х годах партия центра находилась в ожесточенной борьбе с правящими кругами империи, развернувшими преследование католической церкви. Антикатолические мероприятия Бисмарка получили название «культуркампфа» - борьбы за культуру. В действительности побудительные мотивы выступления правительства против католического духовенства были совсем иными.

Католическая церковь, опасавшаяся, что с дальнейшей централизацией государства ее политическое влияние упадет, а роль протестантской Пруссии возрастет, поддерживала антипрусские настроения. «Культуркампф» был вызван стремлением юнкерско-буржуазного блока нанести удар по антипрусским, сепаратистским настроениям, сохранившимся в некоторых частях империи: не только среди подвергавшихся тяжкому национальному гнету поляков, датчан, французского населения Эльзаса и Лотарингии, но также среди баварцев, вюртембержцев, баденцев - жителей всех земель, на которые до объединения не распространялась власть прусского юнкерства.

Одна из целей «культуркампфа» состояла в том, чтобы отвлечь пролетариат от его насущных нужд, классовой борьбы и направить его внимание в сторону религиозных вопросов.

Первый важный закон против клерикалов был принят в 1872 г. Он предусматривал лишение католического духовенства привилегии исключительного надзора за школами. Имперские власти опасались, однако, полного разрыва с католической церковью, этим традиционным оплотом реакции. Поэтому в течение всего «культуркампфа» вопрос об отделении церкви от государства, а школы - от церкви даже не поднимался.

В том же 1872 г. рейхстаг утвердил закон о запрещении деятельности иезуитских орденов и конгрегации. В течение 1873-1875 гг. был осуществлен еще ряд мероприятий, чувствительно затронувших интересы католической церкви. Государство взяло в свои руки подготовку духовных лиц и само назначало их; была ограничена власть высшего духовенства по отношению к служителям церкви и верующим, отменены те статьи конституции, которые предусматривали автономию церкви, был проведен закон об обязательном гражданском браке.

Однако Бисмарку не удалось подчинить католическую церковь правительству. Наоборот, политические гонения и репрессии против непокорных католических епископов и других священнослужителей увеличили число ее приверженцев: партия центра в 1874 г. получила 91 место в рейхстаге вместо прежних 63. Не была достигнута и другая цель «культуркампфа» - отвлечение пролетариата от борьбы за его классовые интересы. На выборах в рейхстаг в 1874 г. число голосов, поданных за кандидатов-социалистов, выросло почти втрое по сравнению с 1871 г.

Усиление социалистической пропаганды, активизация рабочего движения побуждали реакционные силы к сплочению. Деятели партии центра в качестве главного аргумента против «культуркампфа» неизменно ссылались на роль католической церкви как «мощного вала против социал-демократии». Выступая против законопроекта об изгнании иезуитов, один из лидеров партии заявил: «Если вы отнимете у рабочего рай в потустороннем мире, тогда он захочет его на земле. Поэтому иезуиты всегда будут самыми деятельными противниками Интернационала».

С 1876 г. издание антикатолических законов было прекращено и наметилось некоторое сближение между имперским правительством и клерикалами. В дальнейшем большая часть законов, изданных в период «культуркампфа», была отменена.

Основание единой партии рабочего класса

В первой половине 70-х годов эйзенахцы - представители марксистского течения в германском рабочем движении - развернули широкую социалистическую пропаганду, способствовавшую высвобождению немецких пролетариев из-под влияния лассальянских идей.

Готский партийный съезд. Гравюра. 70-е годы XIX в.

Это приблизило возможность ликвидации раскола, тем более что узловой вопрос, разделявший в прошлом оба крыла рабочего движения,- о путях объединения страны - потерял после 1871 г. свое практическое значение. Во многих низовых организациях старые распри были забыты, рядовые члены обеих партий плечом к плечу выступали в борьбе против общих врагов - буржуазии и юнкерства, вели совместную работу в профсоюзах.

Объединение эйзенахцев и лассальянцев состоялось в 1875 г. на съезде в Готе, где была основана Социалистическая рабочая партия Германии. Создание единой партии отвечало насущным потребностям рабочего движения, поднимало его на новую ступень. Но руководители эйзенахцев, стоявшие в основном на марксистских позициях, допустили крупную ошибку, пойдя на компромисс с вождями лассальянцев по ряду центральных вопросов программы единой партии. В результате, принятая Готским съездом программа содержала значительное количество ошибочных и вредных лассальянских положений и догм, давно опровергнутых ходом исторического развития. Среди них был тезис, объявлявший все классы, кроме пролетариата, «сплошной реакционной массой». Если бы рабочий класс следовал подобному тезису, это означало бы, что он лишает себя союзника в лице трудящегося крестьянства.

Готская программа содержала также положение о существовании «железного закона заработной платы», согласно которому последняя всегда определяется минимумом средств существования, необходимых для поддержания жизни рабочего.

Логически это означало бесполезность и ненужность экономической борьбы рабочих. В духе лассальянства трактовался в программе важнейший вопрос - о путях перехода к социализму; положение о завоевании политической власти и установлении диктатуры пролетариата было заменено расплывчатым лозунгом создания «свободного народного государства» и организации «производительных рабочих товариществ с помощью государства».

Маркс и Энгельс подвергли программу резкой критике. Подробный анализ ее был дан в одной из важнейших теоретических работ Маркса «Критика Готской программы».

Образование объединенной политической партии германского рабочего класса стало исходным пунктом для нового подъема социалистического движения. Неуклонно росло влияние партии во всех промышленных районах страны. Крепла рабочая печать, возникали новые профессиональные союзы, культурно-просветительные организации пролетариата, находившиеся под влиянием социал-демократии.

Несмотря на усиливавшиеся гонения, каждые выборы в рейхстаг неизменно обнаруживали рост влияния социалистических идей. Получив в 1877 г. около 500 тыс. голосов и 12 мест, социал-демократия оставила позади себя прогрессистов и имперскую партию, став четвертой по числу поданных за нее голосов партией в стране. Это свидетельствовало о поляризации классовых сил, о том, что социалисты с успехом отвоевывают голоса трудящихся, ранее обманутых националистической демагогией юнкерско-буржуазных партий. С удовлетворением отмечая распространение социалистических идей, Маркс и Энгельс прилагали все усилия, чтобы повысить теоретический уровень партии, изжить допущенные при объединении идеологические ошибки. Большое значение имела серия статей Энгельса против Дюринга, печатавшаяся в 1877-1878 гг. в центральном органе партии - газете «Форвертс» («Вперед») и составившая затем книгу «Анти-Дюринг»; каждый из разделов этой книги был посвящен одной из составных частей марксизма: философии, политической экономии и научному социализму. Новая теоретическая работа Энгельса имела тем большее значение, что путаные взгляды Дюринга, представлявшие собой смесь реакционно-утопических проектов, вульгарного материализма, гегельянства и т. д., распространились не только в мелкобуржуазной среде, но и в кругах социал-демократии.

Партия в целом была здоровым организмом. Вожди ее-Август Бебель и Вильгельм Либкнехт находились в постоянном общении с основоположниками марксизма, получали от них конкретные советы по разнообразным вопросам теории и тактики рабочего движения.

Август Бебель. Литография Я. Вета. 1902 г.

Усиление реакции в конце 70-х годов. Исключительный закон против социалистов

Германская социал-демократия уверенно набирала силы, и это вызывало все усиливавшуюся тревогу юнкерства и буржуазии. Бисмарк и его окружение решили резко усилить репрессии. С этой целью был разработан законопроект, направленный непосредственно против рабочего и социалистического движения. Он предусматривал закрытие всех социал-демократических (а также примкнувших к ним) организаций, запрещение рабочей печати и другие аналогичные меры. Весной 1878 г. правительство внесло законопроект в рейхстаг. Однако он был отклонен значительным большинством. Против него голосовали и прогрессисты, и центр, находившийся еще в оппозиции к правительству, и даже национал-либералы, обычно поддерживавшие Бисмарка, но на этот раз не пожелавшие взять на себя ответственность за мероприятие, которое неминуемо вызвало бы возмущение всего пролетариата.

Правительство Бисмарка уже не впервые встречало противодействие со стороны рейхстага, избранного в 1877 г. Незадолго до провала проекта закона против социалистов рейхстаг отверг предложение правительства о введении покровительственных пошлин на железо. В немалой степени результат голосования зависел от того, что значительная часть фракции национал-либералов представляла интересы крупной буржуазии портовых городов и капиталистов тех отраслей промышленности (как, например, химическая), которые не боялись иностранной конкуренции и считали, что введение пошлин ухудшит для них условия внешнеторговой экспансии.

Между тем в годы острого экономического кризиса, переплетавшегося с затяжным аграрным кризисом, требования оо установлении высоких ввозных пошлин все более настойчиво выдвигались, с одной стороны, магнатами металлургической промышленности, а с другой - помещиками, стремившимися приостановить снижение цен на сельскохозяйственные продукты, вызванное резким усилением их ввоза из Соединенных Штатов, России и других стран. Идя навстречу этим требованиям, правительство Бисмарка имело в виду и политическую и финансовую сторону дела. Путем протекционистской политики, проводимой в интересах юнкерства и крупной промышленной буржуазии, Бисмарк рассчитывал укрепить блок обоих господствующих классов, месте с тем протекционистские тарифы (так же, как и косвенные налоги, которые исмарк постоянно повышал) должны были служить новыми источниками финансирования расходов на вооружение.

Вильгельм Либкнехт. Фотография.

Вся тяжесть протекционистских тарифов, неизбежным следствием которых являлось значительное удорожание предметов потребления, падала на трудящихся, в первую очередь на рабочий класс. Оба требования правящих кругов - о повышении ввозных пошлин и о разработке исключительных мер против социалистического движения - означали переход правительства Бисмарка к еще более реакционному политическому курсу.

Использовав покушение на Вильгельма I, ответственность за которое без всяких на то оснований была возложена на социал-демократию, Бисмарк в июне 1878 г. распустил рейхстаг.

Контора крупной торговой фирмы. Гравюра. 1882 г.

На состоявшихся после этого выборах национал-либеральная партия потеряла около четверти своих депутатских мандатов. В то же время значительно выросло представительство консерваторов и имперской партии, энергично поддерживавших и проект исключительного закона против социалистов, и планы перехода к таможенному протекционизму. С этих пор обе консервативные партии становятся опорой всех политических комбинаций Бисмарка в рейхстаге, к участию в которых он также привлекал то национал-либералов, то партию центра.

Поражение на выборах повлияло на национал-либералов столь сильно, что они более не противодействовали принятию закона против социалистов. Он был утвержден рейхстагом 19 октября 1878 г. первоначально на 2¹/₂ года; впоследствии рейхстаг несколько раз продлевал его.

Новый рейхстаг сделал также первые шаги в направлении к протекционизму. В 1879 г. были введены протекционистские пошлины на железо, бумажную пряжу и хлеб. Таможенные доходы государства сразу выросли вдвое, а в 1899 г. они уже более чем в 4,6 раза превысили уровень 1879 г. Значительная часть этих средств шла на усиление вооружений.

Принятие запретительных пошлин на хлеб еще более сблизило Бисмарка с партией консерваторов. Что касается национал-либералов, то введение протекционистских тарифов повлекло за собой раскол в их среде, который ослабил партию й теснее привязал ее к правительственной колеснице. От национал-либералов откололась группа, оставшаяся на фритредерских позициях. В 1884 г. эта группа объединилась с прогрессистами и другими буржуазно-либеральными элементами в так называемую партию свободомыслящих. Либеральная окраска этой партии нередко помогала ей привлекать на свою сторону мелкую буржуазию, а частично и интеллигенцию. Но по мере обострения классовых противоречий и усиления рабочего движения партия свободомыслящих все более отказывалась от противодействия реакционной политике германских правящих кругов, смыкаясь с национал-либералами.

«Героический период» германской социал-демократии

В первые же недели после принятия рейхстагом исключительного закона против социалистов были запрещены 45 из 47 имевшихся у социал-демократической партии органов печати, закрыты 16 типографий, выпускавших социал-демократическую литературу. Полиция ввела так называемое малое осадное положение в Берлине (позднее его ввели также в некоторых других центрах), после чего из столицы были высланы многие активные деятели партии. Распускались профессиональные союзы, культурно-просветительные и кооперативные рабочие организации, их имущество конфисковала полиция. Повсеместно запрещались рабочие собрания. Начался период жесточайших гонений на германское рабочее движение.

Тяжелые удары, которые обрушила против социалистов юнкерско-буржуаз-ная реакция при помощи исключительного закона, не смогли приостановить начавшегося в Германии подъема рабочего и социалистического движения. Партия показала свою жизнеспособность, сумела не только выстоять, но и значительно умножить свои связи с массами, стать подлинным авангардом германского пролетариата. Это был «героический период» немецкой социал-демократии.

Растерявшиеся в первый момент лидеры партии вскоре отказались от пассивной тактики. Огромное значение имели указания Маркса и Энгельса о том, что широкое использование легальных возможностей и прежде всего избирательного права и трибуны рейхстага следует сочетать с применением нелегальных форм борьбы против существующего строя. Необходимо было создать систему партийных организаций, приспособленную к обстановке подполья, наладить за пределами Германии издание партийного органа, который мог бы нести в массы свободное слово, воодушевлять их на борьбу. Существовала, однако, опасность, что издание заграничного органа попадет в руки оппортунистов. В связи с этим Маркс и Энгельс направили Бебелю, Либкнехту и другим лидерам партии так называемое Циркулярное письмо, в котором резко выступили против оппортунистов, призывавших к классовому миру и к прекращению нелегальной деятельности партии. Циркулярное письмо было документом, имевшим огромное значение для перестройки всей работы партии и перехода ее к активной тактике.

В сентябре 1879 г. появился первый номер органа партии - газеты «Социал-демократ»; в течение 9 лет она выходила в Цюрихе, а позднее - до 1890 г.- в Лондоне. Наиболее ярый оппортунист Гехберг был совсем отстранен от участия в газете, а его единомышленники лишены в ней руководящей роли. Рядовые социал-демократы, преодолевая огромные трудности, не страшась репрессий со стороны полиции, распространяли «Социал-демократ» и другую нелегальную литературу среди немецких рабочих, а также среди крестьян. Эта так называемая красная яочта, действовавшая в период исключительного закона,- одна из ярких страниц в истории германского рабочего движения, - свидетельствовала о самоотверженности и героизме десятков тысяч простых участников борьбы. Таких неприметных героев имел в виду Энгельс, когда писал: «...В наши массы я верю безусловно, а то, чего им нехватало в смысле революционного опыта, они все больше приобретают в этой партизанской войне с полицией...» (Энгельс - И.-Ф. Беккеру, 14 Февраля 1884 г., К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXVII, стр. 355.)

Наряду с выходом заграничного органа, переломным моментом в жизни партии был ее съезд, состоявшийся в замке Виден (на швейцарской территории) в 1880 г. Съезд внес изменения в программное положение, гласившее, что партия добивается осуществления своих целей лишь законными средствами, и по настоянию Бебеля включил в программу пункт, предусматривавший использование всех доступных средств борьбы.

Стачка. Гравюра по картине Р. Кёлера. 1886 г.

Вожди германской социал-демократии Бебель и Либкнехт своей неутомимой борьбой за сплочение пролетарских масс завоевали огромную любовь немецких рабочих. С особенной силой развернулись организаторские способности Бебеля и Либкнехта в период исключительного закона против социалистов. С трибуны рейхстага, со страниц партийной печати, на рабочих собраниях всегда звучал их голос, разъяснявший германским рабочим актуальные задачи борьбы против реакции и милитаризма.

После перестройки работы партии на революционный лад ее влияние в пролетарских массах вновь стало неуклонно расти. Большого успеха партия добилась на выборах 1884 г., собрав около 550 тыс. голосов. Исход этих выборов достаточно определенно обнаружил провал реакционной политики лобового удара по рабочему движению. Однако правящие круги продолжали стоять на своем. Сплошь да рядом нарушалось элементарное право рабочих на стачку; полиция подводила забастовки под действие закона о социалистах. В 1886 г. был издан новый приказ министра внутренних дел, направленный против забастовок. Вместе с тем, применяя тактику «кнута и пряника», Бисмарк пытался приостановить рост рабочего движения мелкими подачками в виде так называемого социального законодательства (жалкие, оплачиваемые самими рабочими пенсии для стариков, достигших 70 лет, и др.)- В то же время правительство ничего не предпринимало в области фабричного законодательства и охраны труда.

Шовинистский юнкерско-буржуазный "картель". Отставка Бисмарка

В 1887 г. Бисмарк столкнулся с противодействием рейхстага новому продлению септенната. Сопротивление было робким и нерешительным: одобрив увеличение армии на несколько десятков тысяч человек, рейхстаг утвердил военные кредиты лишь на последующие три года вместо семи. Все же это было симптомом серьезного падения авторитета правительства. Чтобы укрепить свое положение, канцлер умело использовал международную обстановку. В это время во Франции развернул свою деятельность на посту военного министра Буланже, бравировавший идеей реванша. Для Бисмарка и его окружения это явилось весьма удобным предлогом,чтобы обострить отношения с Францией и создать в Европе новую военную тревогу. Распустив в начале 1887 г. рейхстаг, правительство провело выборы в обстановке шовинистской шумихи и травли всех несогласных с домогательствами милитаристов. Под фальшивым лозунгом «отечество в опасности» Бисмарк сколотил предвыборный блок обеих консервативных партий и национал-либералов - Так называемый картель, сумевший временно отвоевать у леволиберальных группировок значительный слой средней и мелкой буржуазии. Рейхстаг нового состава, в котором «картель» получил большинство, принял все требования правительства: утвердил септеннат, одобрил новое значительное повышение ввозных пошлин на хлеб (что позволяло использовать на вооружение дополнительные средства сверх специально ассигнованных рейхстагом), продлил срок действия закона против социалистов.

В этих событиях особенно наглядно проявилась неразрывная связь между реакционной внутренней политикой правящих кругов Германской империи и проводившейся ими внешней политикой. В руках Бисмарка шовинизм, искусственно подогревавшийся в момент обострения внешнеполитической обстановки, служил одним из важнейших орудий борьбы против внутренней оппозиции.

Но политический успех, достигнутый Бисмарком, оказался эфемерным, ибо «картель» был непрочным объединением сил, интересы которых во многом не совпадали. Серьезные расхождения назревали, в частности, по вопросу о таможенных пошлинах, к дальнейшему повышению которых буржуазия уже не проявляла интереса. Вздорожание жизни, вызванное законами «картельного» рейхстага, усиливало и без того значительное недовольство рабочих. Весной 1889 г. в Германии начался бурный подъем забастовочного движения - стачки горняков в Руре, Саксонии, Силезии, Сааре, затем забастовки строительных рабочих, металлистов и текстильщиков. В течение одного года произошло около тысячи стачек, в которых участвовало более 300 тыс. человек. Этот небывалый по тем временам размах стачечного движения обнаружил всю глубину провала как «социального законодательства», которое имело целью отвлечь рабочих от борьбы, так и жестких мер подавления пролетариата. Влияние социал-демократии в рабочем классе, несмотря на многолетние репрессии, упрочилось.

Бисмарк во что бы то ни стало добивался продолжения прежней крутой политики. Но молодой кайзер Вильгельм II, вступивший на престол в 1888 г., считал дальнейшее проведение такой политики опасным. Он высказывался за более гибкие формы, в частности за усиление социальной демагогии. Разногласия между канцлером и Вильгельмом касались и вопросов внешней политики, отражая глубокие расхождения в правящем лагере: останется ли Европа основным объектом германской экспансии, как полагал Бисмарк, или ее сферой следует считать весь мир, к чему склонялся, вслед за магнатами тяжелой промышленности, сам кайзер.

В 1890 г. вновь истекал срок исключительного закона против социалистов. Правительство выдвинуло в связи с этим план превращения закона в постоянно действующий, придав законопроекту для отвода глаз несколько смягченную форму. Ьисмарк считался с возможностью отклонения законопроекта даже в реакционном «картельном» рейхстаге и на этот случай готовился к осуществлению государственного переворота: роспуска рейхстага, отмены всеобщего избирательного права, физической расправы с авангардом рабочего движения. Эти замыслы не встретили, однако, поддержки со стороны Вильгельма II, боявшегося тактики «лобового удара». В январе 1890 г. рейхстаг отказал правительству в возобновлении исключительного закона, что довершило провал политики Бисмарка. Выборы, состоявшиеся в феврале 1890 г., принесли сокрушительное поражение партиям, входившим в «картель». Вскоре Бисмарк был уволен в отставку.

«Новый курс» и последующее усиление реакции в 90-х годах

Новый рейхсканцлер, сменивший Бисмарка,- генерал Каприви - начал свою деятельность в период экономического кризиса, сильно ударившего по германскому вывозу. Главной же причиной трудностей для германской внешней торговли было то, что в ответ на установленные Германией протекционистские пошлины на сельскохозяйственные продукты Россия и ряд других государств ввели запретительные тарифы на изделия германской промышленности. Недовольство влиятельных кругов буржуазии нашло свое выражение в требовании заключения с иностранными государствами, в том числе с Россией, торговых договоров, которые обеспечили бы устойчивый рынок сбыта для германских промышленных изделий. Эти требования были удовлетворены правительством Каприви, несмотря на сопротивление аграриев. В 1891 г. Германия заключила торговые договоры с Австро-Венгрией, Италией, Бельгией, Швейцарией, в 1893 г.- с Румынией, Испанией и Сербией. Договоры предусматривали взаимное снижение пошлин (со стороны Германии - на продукты сельского хозяйства). Последним из таких договоров в период канцлерства Каприви был торговый договор с Россией 1894 г., вызвавший особенное озлобление юнкерства, опасавшегося конкуренции русских экспортеров хлеба.

Во внутренней политике начало 90-х годов ознаменовалось некоторым, весьма непродолжительным «смягчением» режима. «Либерализм» был вызван провалом «исключительного закона», наступательным порывом рабочего класса, продолжавшего в течение всего 1890 г. упорные стачечные бои. В поисках популярности Вильгельм II санкционировал некоторые уступки пролетариату; они были вырваны рабочим классом в длительной борьбе (запрещение труда детей до 13 лет, установление 11-часового рабочего дня для женщин и др.). Однако рабочие не прекращали борьбы.

Отбросив «новый курс», господствующие классы начали опять подготовлять антирабочие законы. В 1894 г. окружение кайзера разработало законопроект «против попыток низвержения существующего строя» - второе издание закона против социалистов. Будучи убежден в том, что репрессиями не удастся сломить германский пролетариат, Каприви высказался против законопроекта.

Это окончательно подорвало позиции канцлера, пошатнувшиеся еще раньше в результате происков юнкерства. В 1894 г. Каприви был заменен престарелым князем Гогенлоэ, в прошлом наместником Эльзас-Лотарингии. В период канцлерства Гогенлоэ гонения на рабочее движение значительно усилились. В 1897 г. по инициативе кайзера в рейхстаг был внесен антирабочий законопроект, получивший название «каторжного»; законопроект угрожал карой до трех лет за одно лишь участие в забастовке и до шести лет - «зачинщикам». Он был отвергнут рейхстагом, ибо партия центра и «свободомыслящие» опасались полностью разоблачить себя в глазах тех слоев избирателей, среди которых они пользовались влиянием.

Социалистическое движение в 90-х годах

После отмены закона против социалистов назрела необходимость пересмотра программы социал-демократии. Вопрос об этом был поставлен Энгельсом, считавшим первейшей задачей партии освобождение ее программы от всех лассальянских положений, которые стали серьезным тормозом для дальнейшего развития партии в боевую революционную силу.

Новая программа была принята в 1891 г. на съезде в Эрфурте. Она представляла собой большой шаг вперед по сравнению с Готской. Лассальянский дух был вытравлен, в программу включены пункты об овладении политической властью, об уничтожении классов и классового господства как конечной цели партии. Но в Эрфуртской программе отсутствовали важнейшее для марксистской партии положение о диктатуре пролетариата, требование демократической республики как ближайшей цели борьбы германского рабочего класса и другие требования. Это были весьма серьезные уступки оппортунизму, являвшемуся проводником влияния буржуазной идеологии на рабочий класс. Носители оппортунизма пытались убедить партию в том, что «современное общество врастет в социализм». Энгельс решительно критиковал эти взгляды. Тем не менее оппортунисты продолжали свою вредную деятельность, ссылаясь на то, что социал-демократия добивается на выборах в рейхстаг больших успехов (1893 г. принес 1786 тыс. голосов, 1898 г.- свыше 2100 тыс.). Они твердили, что только мирный «гармонический» путь к социализму пригоден для Германии. Выразителем подобных взглядов выступил в начале 90-х годов баварский социал-демократ Фольмар; он требовал отказа от революционной тактики и всячески превозносил роль реформ, проводимых правительством в содружестве с либеральной буржуазией. Руководители партии, в особенности Бебель, отвергали соглашательскую платформу Фольмара. Однако партийные лидеры допускали оппортунистические шатания, проявившиеся, в частности, в вопросе о забастовке в день 1 мая. В 1892 г. Берлинский съезд партии открыто высказался против первомайской забастовки, мотивируя это якобы неблагоприятными условиями экономического кризиса. В действительности же многие лидеры партии, опасаясь новых репрессий, пытались вообще предотвратить активные революционные выступления. Оппортунистическую позицию занимало и руководство так называемых свободных профсоюзов, чрезвычайно быстро возраставших количественно (к 1900 г. в них насчитывалось свыше 680 тыс. рабочих против 277 тыс. в 1891 г.), но становившихся средоточием идеологии реформизма.

Рабочие низы, испытывавшие законную гордость своей победой над реакцией, были охвачены боевым духом. Мощное стачечное движение, развернувшееся в период кризиса 1890-1893 гг. и отличавшееся упорством и продолжительностью, выражало революционную тенденцию немецкого рабочего движения. Эта тенденция преобладала в то время в социал-демократической партии, несмотря на наличие оппортунистических элементов.

Буржуазия поддерживала реформистов, рассчитывая, что их усиление сможет изменить революционное содержание рабочего и социалистического движения. Уже тогда, в начальный период своего существования, монополистический капитал имел возможность уделять некоторую долю своих сверхприбылей верхушке пролетариата - прослойке квалифицированных рабочих. Это создавало условия для появления ревизионизма, основные положения которого в конце 90-х годов сформулировал Эд. Бернштейн в книге «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии». Ревизионисты нападали не только на отдельные, частные стороны марксизма. Они повели наступление на марксистскую теорию в целом, на ее важнейшие составные части - философский материализм и революционную материалистическую диалектику, учение о диктатуре пролетариата. Ревизионисты пытались доказать, будто по мере развития капиталистического общества положение трудящихся улучшается, классовые противоречия сглаживаются, что делает якобы возможным «врастание» капиталистического общества в социалистическое.

Хотя в рядах партии взгляды ревизионистов были официально отвергнуты, но никто, в том числе А. Бебель и В. Либкнехт, не поставил вопроса о разрыве с этими агентами буржуазии в рабочем движении. Наиболее активно выступала против ревизионизма Роза Люксембург.

Начало "политики сплочения" господствующих классов

В 90-х годах, когда явственно проявилась скачкообразность развития германского капитализма, его внешняя экспансия приобрела особенно активный характер. Размеры германской внешней торговли в конце XIX в. в два с половиной - три раза превысили уровень 70-х годов. Германия занимала первое место в общем ввозе России, Австро-Венгрии, Дании, Швеции, Швейцарии, Румынии, успешно вытесняла своих конкурентов из других европейских стран. Немецкие промышленные компании наводняли своими товарами и гораздо более отдаленные рынки, где прежде господствовала Англия,- Центральную и Южную Америку, государства Востока.

Хотя по общему объему капиталов, помещенных за границей, Германия сильно отставала от Англии и от Франции, но в ряде мест ей уже удалось чувствительно потеснить соперников. В Европе германские капиталовложения значительно превышали английские. Ввиду отсутствия у Германии богатых колоний ее экспорт капитала устремлялся главным образом в страны, формально самостоятельные, но слабые, которые можно было таким путем поставить в экономическую зависимость. Поэтому главной ареной англо-германской борьбы за сферы приложения капитала стали страны Ближнего Востока (прежде всего Турция), Дальнего Востока (Китай) и Латинской Америки.

Поставив перед собою цели широкой экспансии как в Европе, так и на других континентах, руководящие круги германского капитала и юнкерства, опиравшиеся на военщину, искали путей к консолидации своих сил и для борьбы против рабочего класса и для осуществления агрессивной политики вовне. Этот реакционный курс, свидетельствовавший о нарастании империалистических черт как в области внешней, так и в области внутренней политики, получил название «политики сплочения». Ее вдохновителями являлись магнаты тяжелой промышленности - Крупп, Штумм, другие руководители крупнейших немецких банков и ряд деятелей юнкерского лагеря. В качестве первоочередных задач сторонники «политики сплочения» выдвигали строительство крупного военно-морского флота, новое повышение таможенных тарифов на сельскохозяйственные продукты и дальнейшее наступление на жизненный уровень и политические права рабочих. Господствующие классы настаивали на создании правительства, способного проводить «политику сплочения». На первый план были выдвинуты адмирал Тирпиц, автор программы военно-морского строительства, и статс-секретарь по иностранным делам Б. Бюлов, провозгласивший в качестве руководителя германской дипломатии требование о предоставлении Германии «места под солнцем».

Одной из своих задач правительство считало получение поддержки от католической партии центра, без чего нельзя было провести через рейхстаг ассигнования на военно-морское строительство. Весной 1898 г. «политика сплочения» увенчалась в этом отношении успехом: партия центра поддержала проекты Тирпица, которые таким, образом получили в рейхстаге большинство. Со своей стороны правительство, стремясь угодить центру, пошло на некоторые новые уступки клерикализму.

Обширная военно-морская программа, принятая рейхстагом в 1898 г., предусматривала создание в течение пяти лет 19 линкоров, 8 броненосцев береговой обороны, 12 тяжелых и 30 легких крейсеров. Но уже в 1900 г. новый проект Тирпица поставил целью постройку вдвое большего количества военных кораблей. Одновременно Германия увеличивала свои сухопутные вооружения. Численность армии мирного времени к середине 90-х годов превысила 550 тыс. Вместо трех лет срок военной службы был установлен в два года, что значительно расширило контингент подготовленных кадров. Расходы на армию и флот стали поглощать все большую часть государственного бюджета. В 1899 г. ассигнования на вооружение достигли 926 млн. марок против 428 млн. в 1879 г. На рубеже XIX и XX вв. германский милитаризм стал внушительной, угрожающей силой.

Маневры немецкого военного флота в Балтийском море. Гравюра по рисунку В. Штёвера. 1893 г.

Реакционной политике правящих классов соответствовала и реакционная идеология. В конце XIX в. большое распространение среди значительной части буржуазной интеллигенции получили человеконенавистнические теории Фридриха Ницше. Его философия, проникнутая ненавистью к народу, к революции, содержала открытую проповедь культа силы и расизма. Большое влияние в это время приобрели также философские идеи Артура Шопенгауэра, умершего еще в 1860 г. Шопенгауэр, подобно Ницше, отрицал какую бы то ни было закономерность в развитии человеческого общества, прогресс в истории.

В 90-х годах возникли различные организации, ставившие своей целью пропаганду агрессии, шовинизма и расизма в немецком народе, «обоснование» захватнических притязаний германской буржуазии и юнкерства, культивирование прусско-юнкерских традиций, облаченных в несколько модернизированную оболочку. Наиболее воинственной из этих организаций являлся Пангерманский союз, превратившийся в своего рода штаб пропаганды идей экспансионизма, милитаризма и военной агрессии. Во главе союза стояли генеральный директор концерна Круппа Гугенберг, а также другие представители крупного капитала и юнкерско-милитарист-ских кругов. Широко используя расистские «теории» о превосходстве немцев над всеми другими народами, Пангерманский союз стремился идеологически подготовить осуществление аннексионистской программы германского капитала. Пан-германцы подхватили, в частности, идею создания так называемой «Срединной Европы», направленную на подчинение германскому господству ряда европейских стран под видом их «объединения».

И юнкеры, и буржуазия, и в значительной степени мелкая буржуазия, воспринимая шовинистическую идеологию, активно выступали в поддержку милитаризма. Лишь германский рабочий класс показал себя убежденным противником военщины, безудержной гонки вооружения, культа разбоя и насилий. С трибуны рейхстага Бебель и ряд других представителей социал-демократии разоблачали преступные замыслы и действия милитаристов. В то же время в социал-демократической партии уже появилась червоточина оппортунизма, в развитии и усилении которого были заинтересованы реакционные силы.