Глава XIII. ЮГ И ЮГО-ВОСТОК

Разве мы с тобой можем знать,
Что думали об этом язычники?

(Полинезийский информатор)

Я СПРОСИЛ седоволосого старца с морщинистым лицом о том, как представляют себе полинезийцы сотворение мира. Он дал мне современный ответ, основанный на Книге бытия. Я хотел, чтобы он отрешился от мешающей мне современности, и спросил его: «Ну да, так думаешь ты и так думаю я, но что думали твои предки еще до того, как сюда проникла Библия?» Презрительно пожав плечами, он ответил: «Разве мы с тобой можем знать, что думали об этом язычники?» Первые миссионеры стремились разрушить в полинезийцах их представления о сотворении мира и их веру_ в могущество местных богов. Часто, если вождь обращался в христианство, те, кто был недоволен его светской властью, сохраняли приверженность к старой вере. Жестокие войны вспыхивали по политическим причинам не реже, чем по религиозным, и новообращенные с особым наслаждением разрушали вражеские храмы и сокрушали богов. Жрецы и сказители, принявшие новую веру, отказывались сообщать кому-либо представления древнего культа и предания. Так оборвалась традиционная нить передачи. Когда спустя многие годы после принятия христианства исследователи стали расспрашивать о древней религии и мифах, то в ответ они получали только разрозненные, не связанные между собой отрывки. Миссионеры Эллис и Орсмонд на Таити, Гилл на Мангайе и Лаваль на Мангареве собрали бесценные сведения, которые были бы безвозвратно потеряны. Что же касается новообращенных коренных жителей и местных пасторов, то они безжалостно уничтожали преследуемую веру и ее материальные проявления, которые не представляли для них интереса. Поэтому-то на тех островах, где жителей в христианство обращали миссионеры и проповедники из числа полинезийцев, сохранилось так мало сведений о прошлом (Лишь отдельные единицы миссионеров оказались культурными и любознательными людьми и своими наблюдениями обогатили науку. К числу этих немногих миссионеров-исследователей надо отнести еще Лоримера Файсона - прогрессивного деятеля, друга и единомышленника Моргана, действовавшего на островах Фиджи. Подавляющую же массу миссионеров составляли и составляют мракобесы, беспощадно уничтожающие все ценное в самобытной культуре островитян. Нечего и говорить о их политической роли разведчиков и пособников колониальных захватчиков ).

Мы исключительно плохо осведомлены о мифологии и устных исторических преданиях Южных островов. Возможно, что это было вызвано полнейшим перерывом в преемственности, который наступил в первый период обращения в христианство.

Каменное изваяние из Риававае около музея в Папаэте на острове Таити. Справа автор книги - Те Ранги Хироа

Южные (Аустральные) острова вулканического происхождения - Риматара, Руруту, Тупуа'и (Тубуаи) и Раивавае (Южные (Аустральные) острова входят в состав «Французских поселений в Океании», центр которых Таити) - лежат на 400 миль к югу от Таити и представляют собой юго-восточное продолжение архипелага Кука. Между самым восточным островом архипелага Кука - Мангайей - и Риматарой расположен маленький необитаемый атолл Мария (остров Халл). Он мог служить ориентиром и местом отдыха для древних мореходов при плаваниях между островами Кука и Южными. На этих островах с довольно высокими горными хребтами и плодородными долинами начала развиваться культура, занесенная первыми переселенцами. Они завезли сюда все съедобные растения, включая хлебное дерево и кокосовую пальму. По тем немногим сведениям, которые имеются в нашем распоряжении, мы можем судить о том, что западные острова Риматара и Руруту испытывали культурное влияние архипелага Кука, а восточные острова Тупуа'и и Раивавае были теснее связаны с Таити, расположенными к северу от них.

Лагуна атолла Напука; каноэ с балансиром и парусом из циновок

Европейские мореплаватели, впервые посетившие эти острова в конце XVIII в., сообщают, что там было многочисленное и здоровое население. Они видели большие двойные ладьи из сшитых досок, а также лодки с балансиром и высокой кормой, покрытой резьбой; резьбой покрывали и верхнюю часть борта. Ладьи были украшены перьями морских птиц, прикрепленными к прошивке верхнего ряда досок приблизительно так же, как на древних новозеландских военных ладьях. С кормы и носа свисали, кроме того, гирлянды из перьев.

Рыболовное каноэ из досок (Татакоку, острова Туамоту). Видны внутренняя лагуна и островок, поросший кокосовыми пальмами

Оружие местных жителей было хорошо выделано и покрыто более искусной резьбой, чем на Таити.

Позднее моряки жадно охотились за диковинками южных морей: покрытыми резьбой веслами, отполированными палицами с ромбовидными лезвиями и каменными пестиками из Раивавае. Многие из этих предметов попали в музеи, и их приписывают обычно Раивавае (Высокий остров). К сожалению, мы не знаем ничего определенного о палицах и веслах трех остальных островов.

Остров Мангарева. Видна вершина Маунт-Дафф

Многие этнографы заблуждаются относительно происхождения раиваваенских весел, считая их заимствованными с острова Мангайа в архипелаге Кука. Это заблуждение возникло из-за сходства некоторых орнаментальных сюжетов на веслах острова Раивавае с рисунками на мангайанских церемониальных веслах. Между тем весла на Мангайе совершенно другой формы, и ман-гайанские резчики не воспроизводили кружков, завитков и женских фигур, украшающих весла Раивавае.

В числе древних «диковинок» во многих музеях показывается деревянный, сплошь покрытый резьбой разливной черпак. Он изготовлен из цельного куска дерева и напоминает вытянутую чашу, длинная ручка которой по форме и по резьбе похожа на рукоять весла. Однако производство этих черпаков, вероятно, относится уже к эпохе, последовавшей за европейским проникновением, потому что у древних полинезийцев не было необходимости в подобной утвари, которая, кстати сказать, не обнаружена на других полинезийских островах.

Развалины храма, построенного на атолле Темое беглецами с Мангаревы

Пользуясь земляными печами, нельзя сварить ни супа, ни другого жидкого блюда. Один из моих коллег высказал предположение, что местные жители познакомились с черпаками на иностранных судах, которые они посещали. Комбинация чаши и рукояти весла породила предмет, столь популярный среди европейских коллекционеров.

О Южных островах собрано меньше сведений, чем о каком-либо другом населенном архипелаге Полинезии.

Музей Бишопа в 1920-1922 гг. включил Южные острова и остров Рапа в план своих исследований. Из-за отсутствия регулярного пароходного сообщения членам экспедиции не удалось проникнуть на два западных острова; на восточных островах высадились Эткен и Стоке (первый - на Тубуаи, а второй - на Раивавае). Несмотря на то что оба этнографа собрали ценные сведения, материал, касающийся мифов о сотворении и древнем заселении островов, оказался скудным.

Мореплаватель Хиро, широко известный на Таити, архипелаге Кука и в Новой Зеландии, считается на Тубуаи первым посетителем острова и предком его жителей. На Раивавае Хиро выступает как предок, именуемый Хиро-мата-атуа (Хиро с божественным ликом), который женился на Эвари'и - дочери бога Тане. У них родился сын по имени Мауи.

Чтобы проследить родственную связь между богами и героями Южных островов, с одной стороны, и богами и героями остальной Полинезии - с другой, необходимо сделать отступление и упомянуть об изменениях в языке и местных особенностях произношения гортанных звуков. На Южных островах, как и на Таити, пропадают согласные «k» и «ng». На Руруту, так же как и на островах Кука, выпадает звук «h». Имя Эвари'и до выпадения двух гласных и согласного «k» произносилось как Эва-арики, то есть Эва - верховная правительница. Эва - это южноостровная форма от имени Ева. Я допускаю, что это имя было заимствовано из Книги бытия (То есть от миссионеров) и вытеснило полинезийскую героиню, чье имя было забыто. То, что великий полинезийский полубог Мауи получил здесь таких необычайных родителей, свидетельствует о духовной растерянности, наступившей в Полинезии после того, как были заброшены старые боги.

Несмотря на новую родословную, все же Мауи и на Южных островах приписывается несколько деяний, фигурирующих в полном перечне его подвигов. В одном предании с острова Тубуаи рассказывается о том, как Мауи' воздвигнул храм, выловил удочкой различные острова и добыл огонь. Как и в легендах других островов, здесь рассказывается, что герой поймал в петлю солнце, хотя последний подвиг излагается в местном варианте.

У Мауи и его матери не было иной возможности испечь таро, как только выставив его на солнце. Однако солнце двигалось по небу так быстро, что, когда наступил вечер, таро было еще сырым. Съев недопеченную пищу, Мауи и мать повредили себе горло и рот. Современные химики разъяснили нам, что в таро содержатся кристаллы щавелевой кислоты, которая раздражает слизистую оболочку пищеварительного тракта. Действие кислоты парализуется варкой пищи.

Испытывая физическую боль и досаду, Мауи задумал поймать солнце в петлю из крепкой веревки и держать его до тех пор, пока пища не будет готова. Мать посоветовала ему обсудить задуманное с ее отцом Тане, который обитал где-то в верхних сферах.

Мауи навестил деда и поведал ему о своих злоключениях и о затее поймать солнце, чтобы сварить пищу. Следует отметить, что в мифах многих других островов рассказ ведется в обратном порядке. Естественно, что у нас вызывает удивление, откуда Мауи знал, что после варки пища становится более съедобной. Возможно, в длинные летние дни пищу готовили на солнечных лучах, а зимой, с ее короткими днями, этого сделать не удавалось. Однако такая догадка высказывается лишь мной, в мифе нет на это указаний (2. В этом предположении нет никакой необходимости. В мифологии всех народов можно найти немало мифов, объясняющих те или иные явления одним и тем же примитивным способом: допущением, что «некогда было наоборот». В данном случае в мифе объясняется медленное движение солнца по небу: оно двигалось-де раньше быстро, но некто (герой мифа Мауи) замедлил ход солнца).

Тане, узурпировавший положение Махуика, бога огня, сказал своему внуку: «Твои намерения неосуществимы, потому что солнце нельзя поймать в петлю. Но задачу можно разрешить другим путем, не пытаясь совершить невозможное. Я покажу тебе как».

Тане взял кусок сухого дерева и разломил его надвое. Один кусок «'ауноти» он неподвижно закрепил на земле. Затем он начал водить по нему острым концом второго обломка, «'аурима», до тех пор, пока на нижнем куске дерева не образовалась от трения ложбинка. По мере того как ложбинка углублялась, на переднем конце ее собралась кучка измельченного дерева. Быстрота движений возрастала. От теплоты, вызванной трением кучка древесной пыли начала тлеть и дымиться. Тане быстро сунул тлеющую пыль в пучок сухого волокна, который был у него приготовлен заранее, и начал размахивать им взад и вперед. Огонь вспыхнул и разгорелся пламенем. Горящее волокно Тане положил на землю для растопки, а вокруг искусно разместил мелкие щепки. Постепенно он подкладывал все более крупные ветки. Мауи вытаращил глаза при виде весело заполыхавшего огня. Впервые в жизни смотрел он на костер. Тане взял своего внука за руку и быстро простер ее над огнем, чтобы познакомить его со свойствами новой стихии, которую солнце заковало в стволы деревьев.

Так, пройдя через ритуал «обожжения пальцев», Мауи познакомился с добыванием огня путем «выпахивания». Этот способ распространен в Полинезии (У отдельных народов известны разные способы добывания огня «сверление», «пиление» и др. Господствовавший у полинезийцев и в некоторых других частях Океании способ «выпахивания», названный так по сходству с действием плуга, описан в приведенном автором мифе..)

Тане не ограничился этим уроком. Он вырыл в земле неглубокую ямку и зажег в ней огонь, а над ним положил камни величиной с сжатый кулак. Когда дрова догорели, жар сохранился в раскаленных докрасна камнях. Камни он разровнял таким образом, чтобы на них было удобнее положить пищу, и прикрыл листьями. Через некоторое время, когда бог отодвинул листья пища под ними была готова. Так Тане показал простейшее устройство печи для приготовления пищи, которое распространилось по всей Полинезии. Задача приготовления пищи для Мауи была разрешена.

Тане сказал: «Спустись обратно в нижний мир и объясни своей матери, как надо добывать огонь и готовить пищу».

Тане пожалел Мауи, которому предстоял долгий путь. Поэтому он поместил внука в священный кокосовый орех и сбросил его из верхней сферы в нижнюю. Кокосовый орех легко пронесся через пространство и упал у Те Махара на острове Раивавае. Он раскололся, и Мауи благополучно выбрался наружу. Возвратившись к своей матери, герой поделился с нею своими новыми познаниями. Если кому-нибудь придет в голову спросить, почему же мать Мауи сама не научилась добывать огонь непосредственно от своего отца Тане, то он получит от нас простой ответ: в связи с гибелью древней культуры имена некоторых легендарных героев перепутались; по другим преданиям о Мауи, мать его вовсе не была дочерью Тане, и поэтому Мауи не мог узнать тайну огня от этого великого бога.

В другом предании с острова Раивавае упоминается о Тиха-уоне, который женился на Хинахуоне, дочери царя подземного мира Тоарева. Имя Тихауоне произошло от Ти'и-аху-оне, то есть Тики-аху-оне, и указывает на искаженное воспоминание о Тики. В более развитых преданиях имя Тики связывается с сотворением из земли первой женщины Хины. Ее имя употребляется обычно с определительными словами: аху, то есть нагромождать, и оне, то есть земля. Имя жены Тики Хина-аху-оне служит положительным доказательством того, что когда-то древний миф о сотворении человека был известен на острове Раивавае в более полном виде, чем в сохранившихся и записанных обрывках. В самом начале родословных списков встречаются имена Та'ароа, 1 Тане и Ро'о, но Ту, как это ни странно, не упоминается.

Раиваваенские храмы, описанные Стоксом, многочисленны и своеобразны по своей архитектуре. Им свойственны обычные прямоугольные участки дворов, однако границы отмечались одним рядом высоких базальтовых плит, тесно приставленных друг к другу. Средние плиты по концам площадки достигали в высоту 10-12 футов. С внешней стороны стены, выложенной из плит, сооружался низкий барьер, обычно из красного туфа. Между барьером и стеной на землю ставились скульптуры из красного туфа, обращенные лицом к барьеру.

К главному двору пристраивали дополнительные дворики меньших размеров. К самым крупным храмам вели длинные вымощенные аллеи, по сторонам которых устанавливались через равные промежутки базальтовые столбы. Аллея заканчивалась у среднего входа в переднюю часть главного двора.

Когда в храмах отправлялось богослужение, они, вероятно, производили внушительное впечатление. К сожалению, мы не располагаем сведениями о ритуальных обрядах; не сохранились также имена богов, которым здесь поклонялись.

Ни в одном храме на этом острове Стоке не обнаружил остатков высоких алтарей на платформе, характерных для ритуальных сооружений других районов Полинезии; исключение составил лишь древний храм в Те Махара, сооруженный, по преданию, на том месте, где опустился Мауи после своего полета в скорлупе ореха. Возможно, что в этом древнем храме еще сохранились особенности старинной архитектуры, которая с течением времени была забыта и заменена описанной выше местной формой. Если местные жители смогли изобрести новый стиль рисунков на веслах и резьбы, то почему бы им не изменить и архитектуры своих храмов?

На трех Аустральных островах храмов значительно меньше, и они, по-видимому, уступали по архитектуре храмам Раивавае. Каменные идолы из красного туфа были найдены только в Раивавае, на остальных островах они не обнаружены. Эти фигуры женщин по технике их выполнения напоминают изображения, вырезанные на веслах, и, вероятно, имели скорее декоративное, чем религиозное значение. В уже упоминавшейся работе Макмиллан Браун описывает две такие большие скульптуры, когда они еще стояли на своем первоначальном месте. Высота одной из них доходила до 12 футов, а другой - до 9 футов. Скульптуры пытались снять и увезти на французском военном корабле «Зеле», но этого сделать не удалось. Позднее они были переправлены на Таити и поставлены по обеим сторонам аллеи, ведущей к музею в Папеэте, где я их обследовал в 1936 г.

То обстоятельство, что на Риматаре, Руруту и Тупуа и подобные скульптуры не обнаружены, вовсе не означает, что их там никогда не было. В 1826 г. миссионерское судно, снаряженное раиатеанским отделением Лондонского миссионерского общества, возвратилось с Руруту нагруженное «богами язычников», которые выставили на церковной кафедре для публичного обозревания. В числе скульптур находилось изображение главного бога острова Нуруту, называемого Аа (Ха). Фигура из полого дерева достигала 4 футов в высоту. На спине статуи было обнаружено отверстие с крышкой, а середина оказалась заполненной маленькими божками. Миссионер Джон Вилльямс утверждает, что из статуи извлекли одного за другим не меньше 24 божков, которые были выставлены на обозрение публики. Можно легко догадаться, какая судьба постигла эти произведения древнего полинезийского искусства; если души грешников, согласно новой религии, горели в подземном мире, то тела их деревянных божков предали огню на земле. Насколько мне известно, сохранилась только одна большая скульптура Аа. Она нашла убежище в Британском музее, где известна под именем Тангароа-упаоваху. Скульптура украшена маленькими человеческими фигурками, вырезанными непосредственно на лице, туловище, конечностях и крышке. Некоторые фигурки обращены вниз головой и представляют собой довольно нелепое зрелище. Они напомнили мне два высоких каменных панно по обеим сторонам входа в Батский монастырь в Англии. На панно изображена лестница святого Иакова, по которой взбираются и спускаются ангелы. Спускающиеся ангелы повернуты вниз головой, как и фигурки на Аа.

В юго-восточном направлении Рапа является самым южным островом тропической Полинезии. Его иногда относят к Южному архипелагу (Политически и административно Рапа тоже причисляется к Южному архипелагу). Точно так же, как и Южные острова, Рапа был забыт исследователями, а Стоксу, который переехал туда с Раивавае, удалось только собрать спутанные отрывки мифов и преданий. Собранные незначительные отрывки интересны как остатки более богатой устной литературы, которую не удосужились записать первые миссионеры, занятые распространением новой веры.

Миссионер Девис, посетивший остров Рапа в 1826 г., утверждал, что там была распространена та же религия, что и на Таити, но без пышного ритуального оформления. На Рапе не было архитектурных сооружений. Несколько камней считалось жителями святыней, обладающей магической силой. На острове не обнаружено никаких каменных или деревянных скульптур. Боги Папаруа и Поере олицетворялись в виде различных предметов. Папаруа изображался из волокна кокосового ореха в виде небольшого бочонка длиной в 2-3 дюйма. С ним советовались во время войн и болезней и обращались за помощью при охоте на черепах. Поере олицетворялся камнем длиной в 1 фут, установленным на земле. Этот бог содействовал изобилию пищи и задерживал весенние воды. Вероятно, он был также богом-покровителем ремесленников, потому что к его помощи обращались обычно при спуске на воду лодок и при постройке домов. Поере приписывалось также исцеление больных, для чего ему приносилась в жертву рыба.

Возможно, что Папаруа отражал воспоминание о Папа - великой матери-земле; рапаанцы из двух Папа составили одного бога Папаруа (двойной Папа). Диалект острова Рапа отличается от других диалектов южных островов тем, что там сохранились звуки «k» и «ng», тогда как звук «h» пропал. Рапаанский диалект подвергся позднее такому влиянию со стороны Таити, что возникает вопрос, не означает ли бог Поере то же самое, что и Покере (Темная ночь). Если это так, то имя Поере отражает воспоминание о Вечной ночи, которая на других островах описывается в мифах о сотворении мира. В мифологии Рапа не встречаются Те Туму, Атеа, Фа'ахоту и великие старшие боги - Тане, Ронго и Тангароа.

На острове Рапа известен целый ряд младших семейных богов. Эти боги - обычного полинезийского типа: выражаемые ими пожелания, вернее пожелания их толкователей, также обычны для полинезийцев. Очевидно, здесь не было организованного жречества, чем и объясняется такая скудная мифология. Широко распространенные термины «тохунга» и «таура» (У большинства полинезийских племен было две категории жрецов: официальные служители богов - тохунга, состоявшие при храмах, святилищах и т. п., и «вольно практикующие» жрецы - таура, тауа, каула, применявшие шаманские приемы приведения себя в экстаз, чтобы боги ниспослали им «вдохновение». Для религии периода перехода от доклассового к классовому строю общества подобное явление очень характерно. Оно наблюдалось также среди народов Африки), обозначавшие жрецов, отсутствуют в диалекте Рапа; местный термин «тангата-каи-пуре», то есть человек, который ел молитвы, свидетельствует о какой-то жалкой замене этого сословия.

Легенды о происхождении человека сильно сокращены, но любопытны. По преданию, первым человеком на острове Рапа был Тики, приплывший сюда с 'Аваики. Он вступил в брак с рапаанской женщиной, и она родила ему двух дочерей. Из библейского предания о сотворении человека мы узнаем, что у первой супружеской пары было два сына - Каин и Авель. Когда Каин убил Авеля, своего брата, казалось, что человечеству пришел конец. Но Каин взял себе в жены женщину из земли Нод, и человеческий род продолжался.

Я не могу объяснить появление женщины на необитаемом острове Рапа, если не считать этот остров полинезийским вариантом земли Нод.

Две дочери Тики, собирая моллюсков, натолкнулись на щупальце моллюска, представлявшее собой фаллус Тики. Обе они забеременели, и одна из них родила сына, а другая - дочь. Сын одной из них по имени Тама-тики (Сын Тики) женился на своей двоюродной сестре. От них и произошли все жители острова Рапа. Во всяком мифе о сотворении, где фигурируют один мужчина и одна женщина, неизбежно происходит кровосмешение. Полинезийцы осознали эту биологическую необходимость, и на большинстве островов в мифах о сотворении Тики совершает кровосмешение непосредственно со своей дочерью. В отличие от распространенного образца кровосмешение на Рапе прикрывается моллюском.

На рапе, так же как на Раротонге и на Южных островах, естественно было бы найти упоминание о великом мореплавателе Хиро. Но хотя здесь действительно известна местная форма этого имени 'Иро, с ним не связано никаких воспоминаний. Между тем предания других островов не оставляют никакого сомнения, что Хиро был действительно одним из выдающихся мореплавателей XIII в. и что он с архипелага Общества предпринимал путешествия к различным островам на востоке, юго-востоке, юге и на юго-западе. Хотя Хиро и не достиг Новой Зеландии, слова о нем была занесена на этот отдаленный остров его потомками, которые в XIV в. переселились сюда из Центральной Полинезии.

Мифы и предания острова Рапа дошли до нас уже в сокращенном, упрощенном виде. Однако Ванкувер, вторично открывший этот остров в 1791 г., с восторгом отзывался о местной материальной культуре. Он был поражен, увидев ладьи, вмещавшие по 25-30 человек. Местные скульпторы покрывали резьбой ту часть кормы, которая возвышалась над поверхностью воды.

Ванкувер писал по этому поводу: «Их изобретательность и упорный труд приводят в восторг». Такая похвала - редкость в устах неполинезийца.

На Рапе слишком холодно для выращивания хлебных деревьев, кокосовых пальм и пизангов. Древние открыватели этого острова почему-то не завезли с собой ни свиней, ни собак, ни домашней птицы, но вездесущие крысы пробрались сюда на каком-то старинном судне.

Из продовольственных культур здесь разводятся таро, бананы, сладкий картофель, ямс и горные яблоки. Таро заквашивается в ямах, как плоды хлебного дерева на Маркизских островах, и составляет основную пищу жителей. Его завертывают в листья и пекут в земляных печах, а затем превращают в тестообразную массу с помощью каменных пестиков. Хорошо размешанное тесто заворачивается в листья и развешивается на деревьях.

Женщины численно превосходят мужчин и выполняют большую часть тяжелой работы. Они работают в поле, переносят в дом запасы продовольствия и готовят еду. Они даже прислуживают мужчинам в обеденное время и кладут им пищу в рот. Наблюдавший этот обычай Макмиллан Браун пришел к заключению, что на мужчин налагалось табу, и они не имели права прикасаться к еде собственными руками. Очевидно, к этому истолкованию его привело знакомство с новозеландским обычаем, заключавшемся в том, что отдельные лица, следуя религиозным предписаниям, подвергали себя действию табу на некоторый срок. В течение этого времени они не могли касаться пищи своими руками потому, что еда была мирской (ноа). Им приходилось питаться из рук прислужников, мужчин или женщин, до тех пор, пока не истекал срок табу.

На острове Рапа мужчины не подвергались табуации, как это утверждал Браун. Женщины просто прислуживали своим мужьям согласно местному обычаю. Сходный обычай существовал на Мангареве.

От сношений с европейцами жители острова Рапа пострадали, если это возможно, не меньше, чем маркизанцы. Это небольшой островок протяжением с севера на юг только в 5,7 мили, а с востока на запад 5 миль. Береговая линия изрезана 15 заливами. Один из восточных заливов Таирирау врезается в глубь острова почти до его середины. В 1791 г. Ванкувер определял население приблизительно в 1500 человек, а в 1826 г. миссионер Дэвис оценивал его в 2000 человек. Корабль, доставивший сюда в 1826 г. миссионеров, завез вместе с ними и эпидемические заболевания. Моренхаут, посетивший Рапу в 1834 г., сообщил, что население сократилось до 300 человек; таков был результат появления на острове венерических и эпидемических заболеваний. Но, видимо, чаша горести рапаанцев не наполнилась еще до краев. В 1863 г. зафрахтованный корабль развозил на родину жителей Тонго, Токелау и Манихики, которые были завербованы перуанскими работорговцами. На борту судна вспыхнула эпидемия оспы и холеры. Капитан и матросы, спасая свои жалкие жизни, высадили больных на острове Рапа. Рапаанцы мерли, как мухи. Когда спустя год Холл посетил этот остров, в живых осталось только 130 человек.

В безмятежные дни, когда в Полинезии еще не было европейцев, жители Рапы успешно приспособлялись к своеобразным местным условиям. Все пригодные для обработки земли использовались для выращивания таро. Заквашивание таро в ямах обеспечивало жителям постоянные запасы продовольствия. Древние семьи развились в группы, а затем превратились в племена, которые еще позднее распались на более мелкие племенные группы. Племена назывались по имени своих предков. К имени прибавлялась приставка нгате (нгати) и нгаи, точно так же как в Новой Зеландии. С ростом населения начали возникать столкновения между племенами. На господствующих горных вершинах начали строить укрепления, которые служили не только для обороны, но и для охраны посевов и наблюдения за соседними племенами. Самыми удобными местами для укреплений были острые горные вершины с крутыми склонами. Такое расположение гарантировало невозможность массовой атаки широким фронтом. Для крепости обычно выбирали острую вершину; ее выравнивали и устраивали наверху площадку. Склоны стесывали при помощи заостренных роющих орудий из дерева и грубых тесел из базальтовой дайки до тех пор, пока не образовывалась вторая терраса, достаточно широкая для размещения жилищ.

Военные строители тех времен сооружали целую систему террас с неизменной задней стеной. Самые острые части горы у вершины выравнивались, а склоны стесывались, чтобы увеличить крутизну над пропастью. Для усиления обороны по обе стороны от крепости прорывались глубокие канавы. Террасы устраивались также на отрогах, которые подводили к крепости. Там располагались дома и аванпосты для обороны. Задние стены подобных террас, особенно если они были расположены вблизи от крепости, для большей прочности тщательно облицовывали каменными плитами. Они защищали поверхность земли от разрушительной силы ветра и дождя. На выступающих камнях вытесывали ступени, по которым защитники могли отступать с террасы на террасу. Внутри самого укрепления на случай осады вырывали ямы, где скапливались запасы дождевой воды. Кроме того, поблизости от укрепления в нижней части склона находился охраняемый источник.

На верхней террасе укрепленной вершины была резиденция верховного вождя, который во время войны становился главнокомандующим. Нападающие могли атаковать крепость только с одной стороны. Находясь на господствующем пункте, вождь мог перебросить силы обороняющихся в угрожаемое место. В условиях рукопашной борьбы укрепление, господствующее над всей округой, было идеальной позицией для командующего обороной.

Горные укрепления острова Рапа носили названия паре или па. К этому добавляли еще маунга (гора) или тамаки (война). Возможно, что фортификация получила такое необычайное развитие на Рапе благодаря географическим особенностям острова.

В общих чертах рапаанские крепости напоминают новозеландские па (укрепления). Если бы мне удалось побывать на Рапе, возможно, я уловил бы связь между укреплениями Рапы и Новой Зеландии; при личном ознакомлении всегда удается заметить подробности, которые ускользают при чтении чужих книг.

Горные укрепления острова Рапа - вещественное свидетельство былой воинственности населявшего его народа.

Самая высокая крепость острова Карере находилась на высоте 1460 футов. Великолепным образцом оборонительных сооружений была крепость Те Ваитау, расположенная на высоте 840 футов. Я позволил себе размечтаться над развалинами каменного стадиона на Маркизских островах; снова отдаться мечтам я не решаюсь.

Взгляните на изображение крепости Те Ваитау (фото 18); представьте себе, что на террасах толпятся вооруженные воины, прислушайтесь, как трубные звуки раковин созывают людей на битву, и помечтайте сами о прошлом Рапы.