2. Курганы в дельте Дона и их этническая принадлежность

Не имея возможности подробно проанализировать в данной работе материальную культуру и погребальный обряд населения дельты Дона, попытаемся дать хотя бы краткую характеристику основной группе памятников этого района - Елизаветовским курганам. Довольно полное представление об их характере дают материалы наиболее систематических раскопок, проводимых В. П. Шиловым, Я. В. Доманским и И. Б. Брашинским в 50 - 70 гг.

Большинство погребений в районе дельты Дона находятся под курганными насыпями. Размеры этих насыпей различны, что свидетельствует скорее всего о социальной и имущественной дифференциации населения. Насыпи очень просты по конструкции, иногда с каменными крепидами, что особенно характерно для курганной группы Пять братьев, стоящей несколько особняком от остальных Елизаветовских курганов. Необработанные камни встречаются не только в насыпях, но и в заполнении могильных ям (Шилов В. П. Раскопки Елизаветовского могильника в 1954 и 1958 гг., с. 18.).

Необходимо отметить, что использование камней для погребальных сооружений и заполнения могильных ям - явление довольно распространенное в скифскую эпоху на Нижнем Дону. Достаточно указать на наличие каменных засыпок в Ростовском, Константиповском, Криворожском, Шолоховском курганах IV - III вв. до ы. э. у хут. Ливенцовки на правобережье Дона, хут. Арбузова - на левобережье и т. д. Эта деталь, менее характерная для скифских лесостепных и степных памятников, прослеживается в наиболее ярко выраженных савроматских курганах междуречья Дона и Волги, например в Аксеновском могильнике (Шилов В. П. Отчет Астраханской археологической экспедиции за 1966 год. - Архив ИА АН СССР, р-1, д. 4625.) и в Элистинском (Синицын И. В. Памятники Нижнего Поволжья скифо-сарматского времени. - Тр. СОМК. Саратов, 1956, вып. 1, с. 47.).

В курганах дельты Дона можно выделить следующие формы могильных ям:

1. Прямоугольные или трапециевидные в плане камеры из плит песчаника (группа Пять братьев, курган 9, погребения 1, 4; курган 11, погребение 1; курган 8, с дромосом).

2. Четырехугольные с округлыми углами (Елизаветовский могильник, курган 28, погребения 3, 5; группа Пять братьев, курган 13, погребение 1).

3. Удлиненные, в виде неправильного четырехугольника (Елизаветовский могильник, курган 17, погребение 1; курганы 15, 24).

4. Удлиненно-прямоугольные (Елизаветовский могильник, курган 21; курган 27, погребение 1).

5. Квадратные (Ушаковский курган).

6. Овальные (группа Пять братьев, курган 10, погребение 4).

Преобладает прямоугольная форма ям (Шилов В. П. Раскопки Елизаветовского могильника в 1954 и 1958 гг., с. 17.).

Изменение форм могильных сооружений с V по III в. до н. э. в Елизаветовских курганах прослеживается следующим образом. Прямоугольные ямы наиболее распространены в V - IV вв. до н. э., каменные камеры, склепы и ямы неправильной формы - в IV - III вв. до н. э. Трапециевидные и прямоугольные ямы и камеры из плит песчаника зафиксированы в основном в группе курганов Пять братьев. Такие камеры, как правило, имеют перекрытия из мощных бревен. Деревянные перекрытия отмечены и над простыми могильными ямами. Иногда на такое перекрытие укладывался слой чакана или камыша. Некоторые могилы имеют простое камышовое перекрытие. Чаканом устилалось также дно могильных ям (группа Пять братьев, курган 9, погребения 1, 4). В ряде случаев наблюдалось частичное обугливание перекрытий (группа Пять братьев, курганы 9, 11; Елизаветовская группа, курганы 15, 17, 27).

Для погребений Елизаветовских курганов характерно трупоположение. Преобладает западная ориентировка костяка, причем со второй половины IV - III в. до н. э. увеличивается количество отклонений в ориентировке - на север, юг и восток, что, возможно, следует объяснить появлением новых этнических элементов. Положение костяков вытянутое на спине. Кисти рук или прижаты к тазу или лежат на тазовых костях - деталь обряда, характерная для савроматов и сарматов (группа Пять братьев, курган 9, погребение 3; курган 14).

Наборы инвентаря в могилах Елизаветовских курганов довольно однотипны. Лишь в богатых погребениях III в. до н. э., совершенных в каменных камерах, инвентарь отличается большим разнообразием. В них находят много украшений, особенно золотых. Керамика представлена сосудами местного производства (чаще всего мисками), а также амфорами, чернолаковыми киликами, скифосами и т. д. Эти предметы вместе с остатками жертвенной пищи (кости барана или лошади) и железным ножом среди них, как правило, лежат в ногах погребенного, у восточной стены могилы.

Часто в могилах находят оружие - мечи, копья, железные и бронзовые наконечники стрел. В женских захоронениях встречается много украшений и предметов туалета. Иногда и в них находят оружие (Брашинский И. Б. Раскопки скифских курганов на Нижнем ДОНУ. - КСИИМК, 1973, вып. 133, с. 60, 61.).

Расположение оружия в могилах следующее: железные мечи лежат на тазовых костях, наискось от кисти правой руки к левому колену. Отклонения редки. Так, например, в кургане 24 Елизаветовской группы меч находился слева от костяка. Наконечники стрел, как правило, лежат у левого коленного сочленения. Лишь в богатых захоронениях пучки стрел находят в разных частях могилы. Копья обнаруживают справа от костяка, на уровне головы или плеча.

Существенная деталь погребального обряда Елизаветовских курганов - тризны. На месте их находят обломки амфор, лепных сосудов, кости животных, иногда даже оружие.

Поскольку детальный анализ всего погребального инвентаря не входит в задачу данного исследования, то остановимся только на характеристике тех предметов материальной культуры, которые в какой-то степени помогут выяснить этническую принадлежность курганов дельты Дона.

Из лепной керамики в погребениях чаще всего находят миски с прямыми стенками, края которых загибаются внутрь (рис. 51, 10, 11). Некоторые миски имеют залощенную поверхность. Орнамента на них нет. Тесто черное, с включением мелких частиц извести, красного шамота и кварца. По форме они сходны с подобными сосудами из кургана 8 у слободы Владимирской Воронежской обл. (Смирнов К. Ф. Савроматы, рис. 61, 1.). В погребениях V в. до н. э. находят лепные кувшины-кубки, которые по форме напоминают лощеный плоскодонный горшочек с лентовидной ручкой из кургана 58/26 у хут. Попова. Подобного типа сосуды обнаружены также в кургане 3 Ново-Никольского могильника в Заволжье (Там же, рис. 60, 14.). Они имеют аналогии среди керамики 1-й хронологической группы (VI - VBB. до н. э.) Усть-Лабинского могильника (Анфимов Н. В. Меото-сарматский могильник у станицы Усть-Лабинской. - МИА, 1951, № 23, с. 161, рис. 1, 12, 13.). Остальная лепная керамика Елизаветовского могильника представлена горшками с косыми насечками по краю или защипами, обломками сосудов, украшенных валиками с защипами, отогнутым наружу краем и выпуклыми боками, орнаментированными пальцевыми вдавлениями по краю венчика или в месте перехода венчика в плечи (рис. 51, 1).

В свое время Т. Н. Книпович отмечала, что керамика погребений Елизаветовских курганов аналогична керамике Елизаветовского городища (Книпович Т. И. Указ. соч., с. 166.). Существует мнение, что лепная керамика Елизаветовского могильника имеет свои специфические черты, отличающие ее от основной массы керамики городища, и что она близка в некоторой степени керамике из скифских погребальных комплексов V - III вв. до н. э. лесостепного левобережья Днепра (Копылов В. П., Марченко К. К. Лепная керамика Елизаветовского могильника на Дону.- СА, 1980, № 2, с. 160.). В то же время сопоставление керамики Елизаветовского городища с аналогичной по форме керамикой других районов Северного Причерноморья, Поволжья, Северного Кавказа позволяет, несмотря на широкое распространение отдельных типов посуды в скифское время на огромной территории, наметить определенное отличие ее от керамики степной зоны более западных районов Северного Причерноморья (Марченко К. К. Лепная керамика V - III вв. до н. э. с городища у станицы Елизаветовской на Нижнем Дону. - Там же, 1972, № 1, с. 133.).

Предметы вооружения также имеют большой ареал распространения. Короткие акинаки, бронзовые наконечники стрел, железные копья были распространены и у кочевников - скифов и савроматов. Акинаки длиной 50 - 60 см, найденные в курганах дельты Дона, чаще всего имеют сердцевидное или брусковидное перекрестие и волютообразное или антенное навершие. Весьма интересен кинжал длиной 35 см, обнаруженный при раскопках "малых" курганов в 1964 г. Он имеет навершие в виде короткого, слегка изогнутого бруска и брусковидное перекрестие. Известны среди находок мечи, по форме аналогичные меотским мечам из Прикубанья.

Среди наконечников копий можно выделить наконечники с коротким пером и длинной, расширяющейся к основанию втулкой, увенчанной валикообразным утолщением. Посредине пера рельефное ребро. На противоположный конец древка надевался железный, цилиндрический с небольшим перехватом вток. Общая длина копья вместе со втоком достигала 2,35 м (Шилов В. П. Раскопки Елизаветовского могильника в 1954 и 1958 гг., с. 20.). Аналогичные копья известны в Среднем Подонье в Мастюгинских и Частых курганах.

Среди бронзовых наконечников стрел преобладают два типа: трехлопастные, со скрытой втулкой, и трехгранные, с выступающей наружу втулкой. Железные наконечники тоже трехлопастные, втульчатые.

Детали конской сбруи представлены кольчатыми двусоставными удилами и кольчатыми с боковыми прямоугольными петлями, в которые вставлены дополнительные кольца.

Все перечисленные предметы вооружения, детали конской сбруи, а также украшения, бронзовые котлы и другие материалы, обнаруженные в Елизаветовских курганах, в определенной мере характерны для скифской эпохи и встречаются как в скифских (сколотских), так и савроматских и даже меотских памятниках.

Однако о полном сходстве Елизаветовских курганов с курганами Прикубанья говорить не приходится, так как разница между ними весьма велика. Она не только в наборе и расположении инвентаря, но и в формах погребальных сооружений, типах керамики, которая ни по форме, ни по фактуре не похожа на нижнедонскую и имеет более тщательную выделку и лощение. Различны по форме мечи, зеркала и ряд других предметов негреческого происхождения. Не встречены в курганах Нижнего Дона и конские гекатомбы, погребальные колесницы, гробницы из сырцового кирпича и т. д. Нет сопровождающих основное погребение женских захоронений - явление типичное, например, для курганов на Кубани (Артамонов М. П. Сокровища скифских курганов, с. 39 - 41).

От типично скифских степных курганов Северного Причерноморья (например, Никопольских) (Граков Б. Н. Скифские погребения на Никопольском курганном поле. - МИА, 1962, № 115.). Елизаветовские курганы Дона отличают отсутствие в них катакомб, особое расположение инвентаря (у ног погребенного), наличие камней в насыпи и в погребениях, отсутствие кольцевых валов вокруг погребения. Довольно резки различия в ориентировке погребенных.

Курганы Среднего Дона и дельты Дона имеют в целом сходный инвентарь, но резко отличаются по характеру погребальных сооружений (сложные деревянные конструкции, особые ритуальные ямки "бофры", глиняные подмазки) (Либеров П. Д. Памятники скифского времени па Среднем Дону. - САИ. М., 1965, вып. Д 1 - 31.) и ориентировке погребенных. В то же время нельзя не учитывать, что погребальный обряд, фиксируемый в Елизаветовских курганах в дельте Дона, имеет много общего с погребальным обрядом, отмеченным в савроматских курганах междуречья Дона и Волги. Можно выделить следующие элементы сходства: формы могильных ям (узкие прямоугольные и продолговатые, овальные, квадратные); накаты из бревен, перекрытые слоем камыша, куги или травы; каменные набросы над могилами; красная краска в могилах; тризны и остатки заупокойной пищи в виде костей барана или лошади; западная ориентировка и вытянутое положение погребенных, позы, характерные для савроматов и сарматов (подогнутые ноги, ромбовидное положение ног -, "поза всадника", положение кисти рук на тазе или у головки бедра) и наличие захоронений вооруженных женщин. Можно указать и на отдельные вещи из Елизаветовских курганов, более характерные для савроматских памятников, нежели скифских. Таковы, например, костяная ложечка с зооморфным украшением (Миллер А. А. Раскопки у станицы Елизаветовской в 1911 г. - ИАК, 1914, вып. 56, рис. 19.) - частая принадлежность погребального инвентаря савроматок - или панцири черепах (Шилов В. П. Раскопки Елизаветовского могильника в 1954 и 1958 гг., с. 19.), которые встречаются в захоронениях Поволжья и Приуралья начиная с савроматского времени и являются здесь ритуальной особенностью (Смирнов К. Ф. Савроматы, с. 267.). Из предметов вооружения общими для районов Поволжья и Дона являются бронзовые и железные втульчатые стрелы, железные копья со втоками с утолщением на конце (Там же.), железные мечи с когтевидным навершением, бабочковидным перекрестием и массивным треугольным клинком. Эта форма меча была распространена до Оренбургских степей (Смирное К. Ф. Вооружение савроматов. - МИА, 1961, № 101, с. 20, 21.).

Отмеченное сходство свидетельствует о тесной связи населения Нижнего Дона с савроматским населением более восточных районов. Вероятно, сходство погребальных традиций и материальной культуры отражает в какой-то мере этническое родство и политическое единство населения этого района, которое сохранялось вплоть до появления племен прохоровской культуры.

Анализ погребального инвентаря Елизаветовских курганов позволяет подметить сложный узел переплетений различных элементов духовной и материальной культуры, находящейся под некоторым влиянием соседних племен скифов и меотов. В то же время преобладание савроматских черт дает возможность сделать следующий вывод: дельта Дона являлась одной из территорий савроматского этнического (и политического) массива, хотя и со своими специфическими особенностями, вызванными своеобразием расположения этого района.

Однако следует признать, что материальная культура и погребальные традиции населения дельты Дона имели особо сходные черты лишь с материальной культурой и погребальными традициями, которые были присущи кочевому населению, жившему непосредственно вблизи дельты на правобережье Дона до низовьев Северского Донца, включая Миусский п-ов, а на левобережье - до Маныча. В этом можно убедиться при исследовании памятников степной зоны Подонья.

Античная традиция дает единственное конкретное наименование племени, появившегося в V в. до н. э. в районе дельты Дона - "язаматы". На это время падает и резкое количественное увеличение погребений, свидетельствующее о притоке нового населения. То обстоятельство, что эта обособленная группа населения появилась на Дону позднее "коренных" савроматов (савроматов по Геродоту) и назвалась их именем (по Эфору язаматы - это савроматы), говорит о признании язаматами родства с ними или даже их политического превосходства пусть, может быть, временного.

Язаматы, вероятно, были первыми представителями кочевого савроматского населения Подонья, начавшими переход к оседлому образу жизни. Именно они основали поселения в дельте Дона.

Территория владений язаматов, по крайней мере в V - IV вв. до н. э., простиралась, видимо, в степной зоне от дельты Дона и Миусского п-ова до низовья Северского Донца на правобережье и до Маныча на левобережье Дона. Именно здесь, в степной зоне, находятся археологические памятники, сходные с памятниками островов дельты Дона. Восточнее Северского Донца и Маныча погребения кочевников имеют свои особенности, отличающие их от собственно язаматских.

3. Кочевые племена на Дону в скифскую эпоху и периодизация их истории

При решении вопроса об этническом составе населения Подонья и границах расселения отдельных племен в скифскую эпоху следует учитывать тот факт, что территориальные границы географической зоны Нижнего Дона не всегда являлись границами одного племени или союза. Кроме того, они никогда не были стабильными, поскольку менялись в зависимости от исторических условий. Однако не исключено, что Дон . и другие крупные реки региона, такие как Северский Донец и Маныч, вполне могли служить границами между отдельными племенами. По крайней мере, по этим рекам прослеживаются границы локальных групп археологических памятников Нижнего Дона.

Как уже отмечалось, анализ имеющегося в настоящее время археологического материала позволяет проследить изменения, происходящие в материальной и духовной культуре населения Подонья в рассматриваемую эпоху. Сопоставление полученных при этом данных с данными письменных источников дает возможность по-новому осветить некоторые спорные вопросы этнической истории Подонья, а также выделить периоды, связанные с усилением политической активности отдельных племен, союзов племен или со сменой состава кочевого населения.

Первый период - VIII - VII вв. до н. э., его можно назвать киммерийско-скифским. Он совпадает с переходом от бронзового века к железному и началом железного века.

Согласно письменным источникам, уже в VIII в. до п. э. нижнедонские степи были населены скифами, пришедшими из Средней Азии, а киммерийцы потеснены на Северный Кавказ, откуда они во второй половине VIII в. до н. э. совершают походы в Закавказье. К началу VIII в. до н. э. относится гибель и нижнедонских поселений кобяковской культуры (Шарафутдинова Э. С. Кобяковская культура эпохи поздней бронзы на Нижнем Дону: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1972, с. 17; Она же. Памятники предскифского времени на Нижнем Дону (кобяковская культура). - САИ. Л., 1980, вып. В 1 - 11, с. 70.) эпохи поздней бронзы, которые, хотя и не принадлежали степнякам-киммерийцам, но существовали во время пребывания их на данной территории. Это позволяет связать по времени гибель кобяковской культуры с нашествием скифов в европейские степи, а не киммерийцев, как считает Э. С. Шарафутдинова (Там же, с. 70.), и это вполне согласуется с данными письменных источников.

Если признать, что степи Нижнего Подонья уже с VIII в. до н. э. занимали скифы, то в таком случае памятники типа Новочеркасского и Аксайского кладов, погребение VIII - VII вв. до н. э. кургана у хут. Верхне-Подпольного и другие находки на данной территории этого же времени должны принадлежать скорее скифам, а не киммерийцам, как это считают некоторые исследователи (Е. И. Крупнов, А. И. Тереножкин и др.). Эти авторы полагают, что памятники Новочеркасской группы по времени соответствуют киммерийцам и что "они принципиально отличаются от скифских памятников и по своему типу, и по особенностям художественного стиля" (Крупное Е. И. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960, с. 126, 127; Тереножкин А. И. Скифская культура. - ПСА. М., 1971, с. 21.).

В свое время М. И. Артамонов и В. А. Ильинская высказались в пользу скифской принадлежности памятников типа Новочеркасского клада. Сейчас эту точку зрения активно поддерживает А. М. Лесков, считающий, что о памятники черногоровско-камышевахского типа, генетически восходящие к белозерским, следует признать киммерийскими, а новочеркасского - скифскими (Лесков А. М. Предскифский период на Юге Украины: Автореф. дис. ... докт. ист. наук. М., 1975, с. 37.). Если придерживаться данной точки зрения, то такие комплексы, как в погребение 4 в кургане 10 на землях совхоза "Северный", погребение 6 в кургане 3 у с. Красная Поляна, а также другие этого же времени следует считать киммерийскими.

Признавая скифскую гегемонию в донских степях, по крайней мере начиная с конца VIII в. до н. э., не следует считать, что прежнее доскифское (киммерийское) население было полностью вытеснено. Это явно противоречит выводам, полученным при анализе археологических источников. Как уже отмечалось, элементы погребальной обрядности эпохи поздней бронзы сохранились на Дону вплоть до IV в. н. э. Влияние традиций эпохи поздней бронзы (позднесрубных) четко фиксируется и в савроматских памятниках междуречья Дона и Волги (Мамонтов В. И. О погребениях позднего этапа срубной культуры в Нижнем Поволжье и Волго-Донском междуречье. - СА, 1980, № 1, с. 194.).

Уже А. А. Иессен, который выделил памятники Новочеркасской группы (Иессен А. А. К вопросу о памятниках VIII - VII вв. до н. э. на юге Европейской части СССР. - СА, 1953, XVIII, с. 49, 50.), весьма осторожно относил их и к скифам, и к киммерийцам на основании того, что "...существенной разницы в уровне культурного развития исторически известных киммерийцев и скифов этого раннего периода не было. Таким образом, в создателях комплексов VIII - VII вв. до н. э., которые известны и в степном Предкавказье, и в степных районах Северного Причерноморья, можно видеть как предков скифов VI в. до н. э., так и киммерийцев" (Иессен А. А. Некоторые памятники VIII - VII вв. до н. э. на Северном Кавказе. - ВССА. М., 1954, с. 180.). Эта точка зрения, вероятно, ближе всего к истине.

Еще один важный момент следует выделить в истории кочевников киммерийскоскифского периода. Пребывание скифов в степных районах Северного Причерноморья и Предкавказья до ухода в Переднюю Азию было не коротким, а довольно длительным - несколько десятилетий. Преемственность культур населения, оставившего памятники VIII - начала VII в. до н. э., и населения, оставившего памятники второй половины VII - VI в. до н. э., очевидна. Достаточно указать на сходство в некоторых деталей обряда погребения VIII - VII вв. до н. э. в кургане у хут. Верхне-Подпольного и погребения Константиновского кургана (ориентировка, поза погребенных), а также на характерный элемент орнамента - солярный знак на костяной пластине из Константиновского кургана (рис. 8, 4) и на такой же знак на бронзовых удилах Аксайского клада (рис. 5, 9). Как известно, подобные солярные знаки довольно часто наблюдаются в памятниках раннескифского времени Северного Кавказа.

После ухода скифов в Переднюю Азию в VII в. до н. э. донские степи опустели, но жизнь в них не заглохла совсем. Как уже отмечалось, возможно, остались не только потомки оседлого населения кобяковской культуры, но п какая-то часть кочевников - киммерийцев и скифов. Жили они на островной части дельты Дона и в прилегающих к ней районах.

Второй период - VI - III вв. до н. э. В истории кочевников Подонья эпохи раннего железного века этот период можно назвать савроматским, поскольку этноним "савроматы" является определяющим для основной массы населения этого времени.

Не позднее чем в конце VII - VI в. до н. э. в степях Подонья и Приазовья происходит формирование нового союза племен под главенством савроматов. Савроматы - группа родственных по языку и культуре племен, связанных между собой политическим союзом. Это единодушное мнение современных исследователей (Смирнов К. Ф. Савроматы и сарматы.- В кн.: Проблемы археологии Евразии и Северной Америки. М., 1977, с. 129, 130.) подтверждается письменными и археологическими источниками, но долгое время археологи к савроматским относили только памятники Задонья, считая, что памятники правобережья Дона оставлены скифами. Современное состояние изучения источников позволяет утверждать, что это явно противоречит и античной традиции, и археологическим данным.

Формирование савроматского союза происходило постепенно. Наиболее ранний этап этого процесса нашел отражение в легенде Геродота о происхождении савроматов от скифов и амазонок. Если в мифических амазонках признать реально существовавших киммерийцев, походы которых на прародину (т. е. в Северное Причерноморье из Малой Азии), видимо, и нашли отражение в многочисленных сообщениях античных авторов о появлении амазонок у Меотиды и Танаиса (Геродот, IV, 110; Диодор, IV, 28.), то эта легенда обретает реальный смысл. В этом случае можно предположить, что древнейшей областью (центром) обитания савроматов первоначально были правобережные районы Дона. Принято считать (со ссылкой на Геродота) границей между скифами и савроматами Дон (Танаис). Однако при внимательном прочтении оказывается, что Геродот конкретно об этом ничего не говорит. Псевдо-Гиппократ, его современник, прямо указывает на Европейскую часть (т. е. на земли западнее Танаиса) как на основную область обитания савроматов (Псевдо-Гиппократ, 24).

Земли западнее Дона были в свое время савроматскими. Об этом свидетельствует не только легенда Геродота, но и указание его на то, что Дарий I во время походов против скифов прошел землю савроматов и вышел к их северным соседям - будинам (Геродот, IV, 122, 123.). Как известно, путь Дария пролегал только по Европейской части земель кочевников (См. об этом: Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия. М., 1979, с. 173 (карта).).

По Геродоту, владения скифов лишь частично достигают Танаиса (Геродот, IV, 20.), а отделяет царских скифов от савроматов озеро Меотида (Там же, 57.), и они (т. е. савроматы. - В. М.) занимают полосу земли к северу, начиная от впадины Меотийского озера (т. е. Таганрогского залива.- В. М.), на пятнадцать дней пути (Там же, 21.).

Если предположить, что Геродот мог отождествить Северский Донец с Танаисом, а это вполне допустимо, как считает Б. А. Рыбаков (Рыбаков Б. А. Указ. соч., с. 50, 51.), то тогда, согласно ранней письменной традиции, еще в VI - начале V в. до н. э. и правобережные, и левобережные степи Подонья принадлежали савроматам (рис. 66, 2).

Подобная локализация савроматов позволяет считать памятники VI - начала V в. до н. э. на всей степной территории Нижнего Дона (Константиновский курган, погребение Хапровского кургана, погребение у хут. Краснодворского, некоторые погребения Ростовских курганов, курганов Койсугского могильника и у пос. Высочина, курганов на Маныче, Сале и др.) савроматскими. Эти памятники, хотя и имеют свои специфические черты, сближающие их со скифскими, тем не менее, как уже отмечалось, имеют сходство и с памятниками савроматской археологической культуры (по К. Ф. Смирнову).

Из-за малого количества материала особые локальные различия в памятниках VI - начала V в. до н. э. в степной зоне Подонья установить пока не удается. Но имеющиеся данные позволяют сделать вывод о единстве культуры всего населения Донского региона. Это соответствует и исторической традиции, фиксирующей единство савроматского союза племен на Дону в VI - V вв. до н. э. Здесь, думается, уместно коснуться версии Диодора Сицилийского о появлении савроматов у Танаиса, а точнее, о появлении группы кочевников, возвратившихся из переднеазиатских походов и назвавших себя савроматами (Диодор, II, 43.). То обстоятельство, что эта группа назвала себя савроматами, т. е. приняла их имя, позволяет говорить о том, что пришельцы влились в уже существовавшее объединение под таким самоназванием.

По Диодору Сицилийскому, савроматы поселились у Танаиса (на правом или левом берегу - автор не уточняет). Принимая во внимание последовательность описания географических зон от Азиатской части до Европейской (с юга на север через Кавказ), можно предположить, что он имел в виду савроматов, живущих южнее Дона, т. е. на его левобережье. Скорее всего савроматы Диодора - это кочевники, занявшие обширный район степей междуречья Дона и Нижней Волги. Именно здесь четко фиксируется по археологическим памятникам "внезапное" появление новых элементов материальной культуры VI в. до н. э. (Мамонтов В. И. Указ. соч., с. 194.).

Позднее эта группа савроматов под именем сираков распространила свое влияние на обширные территории предкавказских степей (Виноградов В. Б. Сиракский союз племен на Северном Кавказе. - СА, 1956, № 1.). О том, что предки сираков могли участвовать вместе со скифами в переднеазиатских походах, свидетельствует упоминание Птолемея об области Сиракена в Закавказье (Птолемей. География, V, 13, 9.). Предположение об участии сираков в этих походах высказал К. Мюлленгоф, позднее - Л. А. Ельницкий (Елъницкий Л. А. Скифия Евразийских степей. Новосибирск, 1977, с. 108; Mullen-hoff К. Deutsche Altertumskunde. Berlin, 1892, Bd 3, S. 87.).

Как уже отмечалось, никто не оспаривает того, что памятники VI - V вв. до н. э. степей междуречья Дона и Нижней Волги савроматские. В этом отношении они могут служить эталоном при этническом определении того или иного археологического комплекса. Но не следует забывать, что в других географических зонах территории савроматов памятники могут (и должны) иметь свои особенности.

В V в. до н. э. в низовьях Дона поселяется племя язаматов, которое, вероятно, также вошло в савроматский союз. С язаматами можно связать археологические памятники дельты Дона (Елизаветовские поселения, курганы и т. д.) и прилегающих районов: на правобережье Дона до низовья Северского Донца, на левобережье - до Маныча. В конце V - IV в. до н. э. на правобережье Дона античная традиция (псевдо-Скилак, Эвдокс) фиксирует появление сирматов. По мнению некоторых авторов, сирматы - это первая волна савроматов, появившихся на правом берегу Дона в IV в. до н. э. (Смирнов К. Ф. О начале проникновения сарматов в Скифию. - ПСА. М., 1971, с. 192; Мошкова М. Г. К вопросу о сирматах. - В кн.: Скифы и сарматы. Киев, 1977, с. 209.). Подобное утверждение требует пояснения, поскольку оно явно противоречит данным письменных источников, согласно которым савроматы жили на этой территории до появления сирматов. Это противоречие легко снимается, если внести уточнение в понятие "савроматы", которым оперируют археологи. Если говорить о савроматах как о носителях определенного этнонима и определенной группе кочевников, чья территория четко определена (Геродот), то "вопрос" о появлении савроматов на "савроматской земле" абсурден. Но если предположить появление на правобережье Дона нового населения со специфическими чертами савроматской археологической культуры Заволжья и Приуралья (по К. Ф. Смирнову), но отличающейся в некоторой степени от савроматской культуры прежнего населения, то тогда станет ясным и появление нового этнонима.

По всей вероятности сирматы - это первая волна сарматов, но сарматов - носителей савроматской археологической культуры Заволжья и Южного Приуралья, а не сарматов - носителей более поздней по времени прохоровской археологической культуры.

Ассимилировав часть прежнего правобережного савроматского населения, сирматы постепенно начинают усиливать свою политическую активность. Уже в III в. до н. э. под именем сарматов они хорошо известны античным авторам - Деметрию из Каллатиса, псевдо-Скилаку и др.

В археологии Дона имя сирматов (сарматов - носителей савроматской археологической культуры) можно связать с группой памятников, обнаруженных в междуречье Дона и Северского Донца. Это курганы у пос. Шолоховского, хут. Кащеевки, курганы 15, 25 Сладковского могильника, Карнауховский курган и т. д.

Судя по историческим источникам (Скилак, Эвдокс), сирматы или, как их позднее стали называть, сарматы, особенно усилились в IV - III вв. до н. э. Именно в это время области к северу от нижнего течения Дона уже называются Европейской Сарматией. О появлении сарматов (сирматов) западнее Северского Донца свидетельствуют Новочеркасский комплекс (раскопки 1973 г.), а также ряд погребений с сарматскими элементами, открытых на Украине (Смирнов К. Ф. О начале проникновения сарматов в Скифию, с. 194, 195.). В IV - III вв. до н. э. сирмато-сарматские элементы погребального обряда и некоторые черты материальной культуры, характерные для группы памятников междуречья Дона и Северского Донца (квадратные могильные ямы, коллективные захоронения, южная ориентировка погребенных, керамика и т. д.), начинают проявляться в среде населения степной зоны левобережья Дона и его дельты (Ясыревский курган; погребение 26 кургана 5 Койсугского могильника, Азовский курган, раскопки 1980 г. и т. д.).

Это дает возможность предположить, что передвижение сирматов-сарматов из районов Заволжья и Приуралья шло севернее излучины Дона, не затрагивая междуречье Дона и Нижней Волги, где по-прежнему обитали племена савроматов (часть прежнего савроматского союза), сохранившие свою самостоятельность и самоназвание. С этими савроматами следует связать курганы VI - IV вв. до н. э., раскопанные В. П. Шиловым на Есауловском Аксае (Аксеновский могильник) и ряд других памятников этого района.

Однако, судя по археологическим данным, уже в IV в. до н. э. сирматы оказывали заметное влияние на население не только междуречья Нижней Волги и Дона, но и на население всей степной зоны левобережья Дона.

В IV - III вв. до н. э. на Нижнем Дону выделяются три основные группы племен, союз между которыми, вероятно, никогда не был постоянным.

Дельту Дона и прилегающие к ней районы занимали язаматы. Не исключено, что в IV в. до н. э. - во времена могущества скифской державы Атея - они некоторое время находились под политическим господством скифов. Этим следует объяснить, видимо, появление скифских катакомб в IV в. до н. э. в дельте Дона (Ростовские курганы, курганы под Новочеркасском, а также курганы у пос. Высочина на левобережье Дона). Правобережными районами, в основном к востоку от Северского Донца и далее до Заволжья, владели сирматы (сарматы - носители савроматской археологической культуры).

Учитывая определенное сходство материальной культуры и погребального обряда населения степной зоны Среднего Дона и междуречья Северского Донца и Дона, которые обнаруживают, в свою очередь, глубокие корни и связи с материальной и духовной культурой населения Заволжья и Приуралья - центров формирования сарматских племен, я считаю возможным отождествить археологические памятники на указанной территории с ираноязычными сирматами - первой волной сарматов, продвигающихся на запад, но не с будинами, как считает П. Л. Либеров, который и в сирматах видит представителей угро-финских народов.

В степях междуречья Дона и Нижней Волги вплоть до III в. до н. э. продолжали жить потомки геродотовых савроматов, вероятно, сираки, которые позднее под натиском племен аорского союза (носителей прохоровской археологической культуры) вынуждены были переместиться в районы Предкавказья и Прикубанья.

Определяя в целом время с VI по III в. до н. э. как савроматский период в истории Дона, следует обратить внимание на два этапа в нем. Первый этап (VI - V вв. до н. э.) - собственно савроматский, раннесавроматский. Это время гегемонии савроматского политического союза на всей территории Нижнего Дона. Второй этап (конец V - III в. до н. э.) - савромато-сарматский (сирматский). В это время античная традиция начинает отличать сирматов (сарматов) правобережья Дона от савроматов левобережья.

С появлением в конце III - II в. до н. э. на Дону сарматских племен - носителей прохоровской археологической культуры начинается следующий сарматский (прохоровский) период. Он характеризуется резкими изменениями в политической и социально-экономической жизни кочевого населения Подонья, вызванными миграциями новых этнических групп ираноязычного населения из районов Поволжья и Приуралья.

Новые племена проявили невероятную активность в завоевании территорий, некогда принадлежавших скифам и савроматам. Они принесли свои обычаи и материальную культуру, отличающуюся от культуры предшествующего населения.

Судя по археологическим данным - раскопкам в районе Цимлянского водохранилища, на Маныче, в дельте Дона (Койсугские курганы), активное продвижение прохоровских племен на запад началось в конце III в. до н. э. вдоль левобережья Подонья (на правом берегу Дона прохоровских комплексов ранее II в. до н. э. пока не обнаружено) и достигло апогея к началу II в. до н. э., когда основная их масса переправилась на правобережье Дона и хлынула на Скифию (рис. 66, 2). Вероятно, об этом событии сообщает Диодор (Диодор, II, 43 (7).).

Набеги сарматов - носителей прохоровской культуры в начале III в. до н. э. были еще эпизодическими. Однако именно в это время укрепляются валы городища у стан. Елизаветинской в дельте Дона (Брашинский И. Б. Основные результаты раскопок Елизаветовского городища и могильника за последние годы. - В кн.: Археологические раскопки па Дону. Ростов н/Д., 1973, с. 22; Марченко К. К. Система оборонительных сооружений Елизаветовского городища. - Там же, с. 25.) и исчезают более мелкие поселения, жители которых были вынуждены уйти под защиту более укрепленного городища. Новые орды кочевников, появившиеся с востока в конце III - начале II в. до н. э., сделали жизнь в поселениях дельты Дона невозможной, и она там прекращается.

Исключение составляет греческая колония Танаис на правом берегу Дона.

В среде кочевников некоторые культурные традиции савроматов сохранились до II в. до н. э., о чем свидетельствуют материалы Беглицкого некрополя. Возможно, памятники этого времени на данной территории следует связать с языками, которые, как известно, отождествляются с более ранними язаматами.

Не исключено, что какая-то часть прежнего савромато-сарматского населения влилась в новую волну кочевников сарматов и вместе с ними довершила завоевание основной части Скифии.

Со II в. до н. э. начинается сарматская эпоха в истории Северного Причерноморья.