5. Вооружение. Конское снаряжение. Предметы неясного назначения

Военные походы киммерийцев и скифов в Переднюю Азию, несомненно, дали толчок к дальнейшему усовершенствованию различных видов наступательного и оборонительного оружия, а также снаряжения боевого коня. Имен в но тогда складываются те виды железного оружия и конской сбруи, которые б получили общее название "скифского" вооружения.

Данных об оружии киммерийцев на Дону пока мало, значительно больше их о вооружении савроматов и сарматов. Оружие савроматов и ранних capматов на первых порах мало чем отличалось от скифского. Лишь со временем у них намечается то своеобразие в вооружении, которое способствовало изменению военной тактики и появлению новой, имеющей явное преимущество перед скифской. Савроматы и capматы в отличие от скифов начали широко применять массированный удар тяжеловооруженной конницы - катафрактариев, использующих в битве длинные мечи и копья. Покрытые доспехами (катафрактами) всадник и конь, безусловно, были более мощной силой, нежели легко вооруженный лучник.

Достижения в развитии военного дела со временем обеспечили сарматам, значительная часть которых вышла из савроматской среды, победу над скифами, несмотря на то, что они в общественно-экономическом развитии отставали от скифов (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов. - МИА, 1961, № 101, с. 173.).

Вооружение. Лук и стрелы были основным оружием кочевников раннего железного века. Остатки колчанов со стрелами, единичные стрелы часто находят в погребениях, как правило, в мужских, но иногда и в женских, детских. Количество стрел, которые обнаруживают в могилах, колеблется от единиц до нескольких десятков и даже сотен. Возможно, что в некоторых случаях в погребение клали вместе со стрелами и лук, но его деревянные части плохо сохраняются в земле и лишь изредка находят отдельные его фрагменты (Койсуг, 1968 г., курган 5, погребение 12).

О форме и размерах лука скифского времени можно судить, прежде всего, по различным его изображениям на бляшках, металлических сосудах греческого производства и других предметах художественного ремесла.

На обширной территории южнорусских степей наибольшее распространение имел лук так называемого "скифского" типа. Основа этого сложного лука состояла из нескольких кусков дерева. Концы и рукоять - прямые или изогнутые - должны были быть абсолютно негнущимися, зато плечи - чрезвычайно гибкими (Хазанов А. М. Очерки военного дела сарматов. М., 1971, с. 29.). Размеры таких луков, как правило, невелики - 60 - 80 см (А. И. Мелюкова, ссылаясь на длину колчана из кургана 31 у с. Бобрицы, доказывает, что были луки длиной в 1 м (Мелюкова А. И. Вооружение скифов. М., 1964,. с. 15).). Доказательством тому служат небольшие и легкие наконечники стрел, древки которых обычно не превышают 60 см. Стрелы такой длины могут быть пущены из малого сложного лука с большой убойной силой (Ленц Э. Заметки о предметах вооружения из раскопок 1903 г. близ г. Журовки Киевской губернии. - ИАК, 1903, вып. 14, с. 64, 65.).

Для изготовления "скифских" луков использовались различные сорта дерева, рога и сухожилия (Хазанов А. М. Указ. соч., с. 29.). На древки стрел шли береза, ясень, тополь и тростник (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 32.). Они делались гладким, из кусков тонкого дерева и иногда окрашивались в разные цвета, чаще всего в красный и белый. Так, в погребении 12 кургана 5 Койсугского могильника в колчане обнаружены стрелы с железными втульчатыми наконечниками, концы древков которых были ярко-красные, с полосками белого и черного цвета. Интересно отметить, что древки точно такой же раскраски отмечены в кургане у пос. Шолоховского. Древки эти слегка расширены на концах и имеют выемку для накладки стрелы на тетиву. Вероятно, стрелы довольно часто использовались без оперения. Подобные концы древков были у стрел, обнаруженных в кургане 5 у г. Энгельса и в поволжских захоронениях прохоровской культуры (с. Луговое, курган 11, погребение 3) (Там же, с. 33.).

Вместе со стрелами в погребениях кочевников-скифов, савроматов, сарматов иногда находят остатки колчанов. Колчаны представляли собой узкие футляры длиной 60 - 70 см из кожи, дуба, бересты (Там же.) или узкие ящики из дерева (Петренко В. Г. Указ. соч., с. 44.).

Орнамент на колчане. Реконструкция. Койсугский могильник, курган 5, погребение 12

Кожаный колчан-мешок обнаружен в погребении 12 кургана 5 Койсугского могильника. Там же находились деревянные детали, возможно, сломанного лука. Этот колчан с одной стороны богато украшен аппликацией из цветной кожи коричневого, белого и голубого цвета и бронзовыми бляшками. Орнамент геометрический, в виде треугольников, окружностей и полуокружностей.

На истлевшем колчане из Кащеевского кургана прослеживались следы чередующихся черных и красных полос и остатки белого и черного тлена. В погребениях, где есть стрелы и колчаны, иногда встречаются предметы, связанные с украшением колчана или с системой его прикрепления. Несомненно, украшением колчана является массивная бронзовая литая четырехлепестковая бляха из кургана 25 Сладковского могильника (рис. 14, 8). Аналогичная бляха была найдена в комплексе вещей из погребения V в. до н. э. у с. Бажиган в Северо-Восточном Предкавказье (Смирнов К. Ф. Савроматы, с. 344, рис. 50, 12.).

Одна из ранних находок деталей колчана - костяные грибовидные застежки. На Дону такие застежки обнаружены в погребении 3 кургана 5 Койсугского могильника (рис. 22, 5), погребении 8 кургана 7 у хут. Ново-Александровки (рис. 24, 21), курганах 1 и 6, у пос. Высочина (рис. 23, 2в; 25, 1ж, з и др.). Грибовидные застежки могли быть и деталями крепления мягких кожаных частей колчана (Яковенко Э. В. Курган на Темир-горе. - СА, 1972, № 3, с. 262.). Они встречены во многих раннескифских погребениях: на Никопольском курганном поле (Граков Б. Н. Скифские погребения на Никопольском курганном поле. - МИА, 1962, № 115, с. 109, рис. 8, 4.), в курганах, Посулья у с. Поповки, Луки, Журовки и др. (Ильинская В. А. Скифы Днепровского Лесостепного Левобережья, с. 70, 71, 149, 150. табл. II, 21, X, VIII, 19, 25 - 27.), в курганах Западной Подолии (Мелюкова А. И. Памятники скифского времени Лесостепного Среднего Приднестровья, с. 43, 44, табл. 8, 2.), в Крыму, в комплексе гробницы с Темир-горы (Яковенко Э. В. Курган на Темир-горе, с. 262.).

К деталям колчана следует отнести костяные палочки-застежки с выемкой посредине (рис. 22, 4; 23, За; 24, 5; 25, 1а; 60, 8). Часто их находят в паре с грибовидными застежками (Койсугский могильник, курган 5, погребение 3; хут. Ново-Александровка, курган 7, погребение 8; пос. Высочино, курган 23, погребение 4), но встречаются они и без таковых (хут. Алитуб, курган 7, погребение 3; пос. Высочино, курган 7, погребение 2).

Одна из необходимых деталей колчана - крюки, при помощи которых они крепились к поясу или портупейному ремню. Наибольшее распространение на протяжении всего скифо-сарматского времени имели простые железные крючки S-видной формы (рис. 23, 2а; 24, 2; 38, 4). Таковые встречены как в ранних погребениях (пос. Высочино, курган 6, погребение 4; хут. Ново-Александровка, курган 7, погребение 8), так и в более поздних (Койсуг, курган 4, погребение 32; курган 5, погребение 12 и др.).

Колчанный крючок. Сладковский могильник, курган 25

В савроматский период получают распространение колчанные крючки не только из железа, но и бронзы, выполненные иногда в зооморфном стиле. На Нижнем Дону они обнаружены пока только в курганах на Быстрой. Наиболее древняя находка такого рода - колчанный крючок с изображением фантастического животного, обнаруженный в кургане 25 (V в. до н. э.) Сладковского могильника (рис. 14, 7). Данный мотив характерен для некоторых колчанных крючков из среднедонских курганов, однако сладковский экземпляр выглядит архаичнее, чем, например, бронзовый крючок из кургана 10 группы Частые курганы или крючок из кургана 11/16 у с. Мастюгина (Гуляев В. И. Зооморфные крючки скифского периода. - В кн.: Население Среднего Дона в скифское время. М., 1969, с. 112, рис. 4, 5.).

Бронзовые литые крючки с изображением медведя найдены в Кащеевском кургане (рис. 18, 14, 15). Подобные крючки часто обнаруживают в памятниках среднедонской культуры (Лидеров П. Д. Памятники скифского времени на Среднем Дону, с. 19.). Наиболее близкой аналогией кащеевским находкам является бронзовый крючок с изображением медведя, найденный в кургане 1 у с. Русская Тростянка (Пузикова А. И. Курганный могильник скифского времени у с. Русская Тростянка. - СА, 1962, № 4, с. 220, рис. 1, 8.). Как отмечает В. И. Гуляев, данный мотив со всеми его специфическими особенностями и разновидностями гораздо ближе стилю восточных областей Европейской части СССР, нежели собственно скифскому (Гуляев В. И. Указ. соч., с. 112.). Литой бронзовый колчанный крючок крестовидной формы найден в кургане 4 Сладковского могильника (рис. 17, 9).

Еще один характерный предмет, встречающийся в раннесавроматских захоронениях левобережного Подонья - костяные поделки, выполненные в зверином стиле и являющиеся, по-видимому, навершиями (наконечниками) луков или псалиев.

Обнаруженная в погребении 3 кургана 5 Койсугского могильника такая поделка выполнена в форме копыта лошади (рис. 22, 3), а найденные в погребении 8 кургана 7 у хут. Ново-Александровки и в погребении 4 кургана 6 у пос. Высочина подобные вещи сделаны в виде головок грифонов. В костяном наконечнике из погребения у пос. Высочина глаза грифона высверлены и очерчены циркульным и точечным орнаментом. В нижней части клюва есть отверстие для насадки. Насадочная часть имеет два отверстия. Длина наконечника 3 см (рис. 23, 26). В костяном навершии из погребения 8 кургана 7 у хут. Ново-Александровки голова грифона имеет массивный клюв (рис. 24, 9). Круглые глаза заполнены геометрическим орнаментом, зрачок высверлен. По голове и частично по клюву идет рельефный гребень. На верхней части клюва изображено четырехногое животное с длинным хвостом, коротким туловищем, мощной шеей и прижатыми ушами. Длина навершия 4 см. Второе навершие из этого же погребения более простое, украшено только рифлением (рис. 24, 7 ).

Такие костяные поделки, выполненные в зверином стиле, очень часто встречаются в раннескифских погребениях VI в. до н. э. Келермесских курганов на Кубани (Иессен А. А. Некоторые памятники VIII - VII вв. до н. э. на Северном Кавказе, с. 112.).

Стрелы, которые находят в погребениях раннего железного века на территории Нижнего Подонья, в основном представляют собой основные типы стрел, широко распространенных на обширной территории скифо-сарматского мира. Хронология и классификация их созданы благодаря исследованиям Б. Н. Гракова, А. И. Мелюковой, К. Ф. Смирнова и др. (Граков Б. Н. Техника изготовления металлических наконечников стрел у скифов и сарматов.- Тр. секции археологии РАНИОН. М., 1930, т. 5, с. 70 - 90; Мелюкова А. И. Вооружение скифов; Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов.).

В Подонье на раннем этапе железного века были распространены в основном бронзовые втульчатые, изредка костяные наконечники стрел. Позже на смену бронзовым приходят железные втульчатые, которые в сарматский период сменяются железными черешковыми наконечниками стрел.

Наиболее ранними являются бронзовые втульчатые стрелы, ведущие свое происхождение от бронзовых втульчатых наконечников стрел эпохи бронзы (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 37.). О них можно судить по находкам из кургана у стан. Чернышевской (Тр. VIII АС, т. IV, табл. 83, 17; Попов X. И. Указ. соч., с. 45, № 645, 646, табл. VII, 26, 29; с. 70, 71, № 971 - 1032; Иессен А. А. К вопросу о памятниках VIII - VII вв. до н. э. на юге Европейской части СССР. - СА, 1953, XVIII, с. 65, 67, рис. 10.) (рис. 4, 1, 2) и литейной форме Новочеркасского клада (рис. 3, 2) (Там же, с. 108, рис. 29.). Эти стрелы входят в отдел плоских или двухлопастных с овальной, а также лавролистной головкой и выступающей наружу втулкой (I отдел, 1-й тип по К. Ф. Смирнову) (Здесь и далее классификация стрел для савроматской эпохи дана по К. Ф. Смирнову (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов), для раннесарматского периода - по М. Г. Мошковой (Мошкова М. Г. Памятники прохоровской культуры).). Среди ранних типов попадаются стрелы с шипом (рис. 62, 2) и стрелы с ромбовидной головкой и выступающей втулкой (рис. 4, 1, 2).

Весьма архаический двухлопастный наконечник бронзовой стрелы (рис. 7, 13) с умеренно длинной втулкой, башнеподобной головкой и заостренными шипами, найденный в кургане у хут. Верхне-Подпольного, представляет собой редкий тип стрел (I отдел, 7-й тип).

Наиболее распространены в ранне-савроматский период на Нижнем Дону бронзовые трехлопастные втульчатые стрелы (II отдел). Стрелы этого отдела весьма разнообразны по типам. К первому типу относятся стрелы с лавролистной головкой и выступающей втулкой. Эти стрелы характерны для серии архаических стрел Скифии и прикубанских степей конца VII - VI в. до н. э. и встречаются в Скифии и Поволжье вплоть до V в. до н. э. (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 45.). Среди них есть экземпляры с более или менее длинным пером и с шипом. На Нижнем Дону эти стрелы найдены на Миусском п-ове (рис. 62, 1), в Койсуге (рис. 62, 4), погребениях курганов у пос. Высочина (рис. 25, 2а) и хут. Ново-Александровки (рис. 24, 3), курганах под Новочеркасском (рис. 61, 7) и т. д.

Ярко выраженные архаические наконечники стрел зафиксированы в наборах из погребения 25 кургана 1 (рис. 9, 5 - 16), погребения 12 кургана 3 у ст. Хапры, погребения у хут. Беляева (61, 2 - 5). В этих наборах - бронзовые двух и трехлопастные наконечники, костяные пулевидные и железные втульчатые.

Из ранних типов бронзовых наконечников стрел, найденных в районах Подонья, особый интерес представляют два экземпляра из кургана 25 Сладковского могильника. Один из них - трехлопастный, изящной формы, с треугольной головкой и сравнительно коротким круглым в сечении черешком (рис. 14, 2д). Другой наконечник имеет маленькую трехгранную в сечении головку и слегка расплюснутый у основания черешок (рис. 4, 2е). Оба экземпляра близки стрелам, обнаруженным в Блявинском руднике, курганах Баймацкого р-на Башкирской АССР и курганах у с. Сара (Там же, с. 63, 142, рис. 40, 8 - 13.). Такие стрелы были распространены у ранних кочевников Средней Азии, в частности у саков Семиречья (Акишев К. А. Саки Семиречья. - Тр. ИИАЭ АН Казахской ССР, археология. Алма-Ата, 1959, т. 7, с. 210, табл. 1.). В низовьях Сырдарьи бронзовые черешковые стрелы, аналогичные сладковским, в большом количестве встречены в ранних погребениях курганного могильника Уйгарак (Вишневская О. А. Культура сакских племен низовьев Сырдарьи в VII - V вв. до н. э. М., 1973, табл. XXV, 28, 29.).

Для нижнедонских комплексов V - III вв. до н. э. характерны трехлопастные стрелы с обрезанной или выступающей втулкой, а также разнообразные типы трехгранных наконечников стрел. Большое количество стрел найдено на правобережье Дона, в Шолоховском кургане (рис. 11, 2), курганах Сладковского могильника (рис. 14, 2 - 6; 17, 7 - 8), кургане у хут. Кащеевки (рис. 18, 24), погребениях Ливенцовских курганов (рис. 10, 10а) и т. д.

В левобережных захоронениях, особенно IV - III вв. до н. э., стрелы с подобными бронзовыми наконечниками встречаются исключительно редко (Азовские курганы (рис. 61, 13 - 16), случайная находка в районе Кагальника (рис. 62, 6) и др.), хотя в курганах на островах дельты Дона они наиболее распространены.

В савроматских погребениях Подонья вместе с бронзовыми и железными находят довольно большое количество костяных наконечников различных типов. Чаще всего это четырехгранные в сечении стрелы с треугольной головкой и внутренней втулкой (рис. 22, 2). Наиболее ранние образцы таковых обнаружены в погребениях VI в. до н. э. (Койсуг, курган 5, погребение 3). Встречаются и пулевидные костяные наконечники (рис. 9, 16). Костяные стрелы продолжают бытовать на Дону вплоть до IV - III вв. до н. э. (рис. 32, 9; 61, 10 - 12).

С V в. до н. э. на Дону получают распространение втульчатые трехлопастные железные стрелы, которые существуют на данной территории до II в. до н. э.

Сохранность железных стрел, как правило, очень плохая. В основном они представлены двумя типами: втульчатые, с маленькой треугольной головкой (рис. 14, За, 4а) и длинные, изящных пропорций, с длинной втулкой и острой головкой (рис. 29, 8). Железные стрелы встречены в Койсугских курганах, на Маныче, в районе Цимлянского водохранилища. На правобережье Дона железные втульчатые стрелы входили в набор из Карнауховского погребения вместе с бронзовыми стрелами (рис. 19, 4) и в наборы стрел из Шолоховского, Кащеевского и Сладковских курганов (рис. 11, 3; 14, 3 - 6; 17, 8; 13, 22). В погребениях на Дону иногда находят втульчатые наконечники с плоскими головками (рис. 11, 3d) и плоскими головками и длинными черешками (рис. 11, 3е).

Начиная с III в. до н. э. в Подонье на левобережье проникают новые типы стрел - железные с треугольной головкой и длинным черешком (рис. 28, 4). Длинные железные черешки были удобны для тростниковых древков и хорошо в них закреплялись. Наконечники с длинными черешками в большом количестве появляются в IV - III вв. до н. э. в погребениях прохоровской культуры и особенно получают широкое распространение в III в. до н. э. (Мошкова М. Г. Памятники прохоровской культуры, с. 31.). Однако в районах междуречья Дона и Северского Донца такие стрелы встречаются и в более ранних комплексах (рис. 11, Зе; 14, 4л).

Для памятников II в. до п. э. левобережных районов Нижнего Подонья характерны железные трехлопастные стрелы с коротким черешком. С I в. до н. э. этот тип преобладает. Черешковые стрелы найдены в прохоровских погребениях Койсугского могильника (рис. 38, 12), в районе Цимлянского водохранилища (рис. 35, 8). В правобережных районах черешковые трехлопастные стрелы встречены только в комплексах среднесарматского периода. Появление черешковых стрел связано, несомненно, с проникновением сарматских племен из восточных районов в Подонье. Стрелы такой формы впервые появились в восточных областях Евразии (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 61.) и распространились у сарматов еще на рубеже VI - V вв. до н. э. Начиная с III в. до н. э. черешковые стрелы устойчиво преобладают на территории распространения прохоровской культуры (Мошкова М. Г. Памятники прохоровской культуры, с. 31.).

Мечи и кинжалы - также наиболее распространенные виды наступательного оружия кочевников VII - II вв. до н. э. На Нижнем Дону находки ранних типов мечей весьма скудны. На присутствие меча в сарматском погребении VI в. до н. э. на Константиновском поселении указывают лишь детали ножен: бронзовый наконечник (рис. 8, 6) и костяная обкладка, украшенная изображениями оленей и хищника (рис. 8,4).

Короткий меч-акинак, точнее кинжал, обнаружен в погребении 25 кургана 1 у ст. Хапры. Он имеет почковидное перекрестие, плоское брусковидное навершие и короткое, плавно сужающееся к острию, линзовидное в сечении лезвие (рис. 63, 1). Общая длина кинжала 32 см. Длина лезвия 19 см, ширина у перекрестия - 5 см. Возможно, наконечником ножен этого кинжала является бронзовый предмет, который исследователи приняли за ворворку (рис. 9, 4).

Кинжалы и мечи подобного типа с почковидным перекрестием и брусковидным навершием встречаются в памятниках раннескифской эпохи на территории от Минусинской котловины и Казахстана до Западной Европы и от Прикамья до Закавказья (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 10; Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 48.).

На Дону наибольшее количество мечей V - IV вв. до н. э., как, впрочем, и других различных видов оружия, найдено на островной части его дельты. В основном это акинаки, широко распространенные в скифском мире. На Дону вне островов дельты известно лишь несколько мечей такого типа, причем найдены они непосредственно в районе, примыкающем к дельте. Один акинак обнаружен в погребении 10 у хут. Ливенцовки, обломки когтевидного навершия другого обнаружены в погребении 2 кургана 4 в Ростове-на-Дону (рис. 63, 12).

Некоторое представление о мечах V в. до н. э. степной зоны правобережья Дона дают находки из кургана 25 Сладковского могильника, где обнаружено несколько экземпляров их (лишь у четырех можно восстановить форму). Два из них - короткие кинжалы типа акинаков. У одного, длиной около 25 см, с треугольным клинком, сохранилось ба-бочковидное перекрестие (рис. 63, 2). Другой кинжал, длиной около 35 см, имеет овальное плоское навершие. Перекрестие не сохранилось (рис. 63, 3). Оба кинжала часто встречаются среди подобного рода оружия скифской поры (2-й тип по классификации А. И. Мелюковой и К. Ф. Смирнова) (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 10.).

Несколько необычным по форме являются два однолезвийных меча из этого же кургана. Первый, длиной около 50 см, имеет слабоизогнутое лезвие. Со стороны спинки клинок слегка выгнут, со стороны лезвия вогнут (рис. 63, 6). Рукоять выкована из одного куска с клинком и является его продолжением. На ней с двух сторон заклепками прикреплены костяные пластины. Меч не имеет перекрестия и навершия. Наиболее близкая аналогия ему - меч из погребения 1 у с. Николаевки Овидиопольского р-на Одесской обл. (Мелюкова А. И. Поселение и могильник скифского времени у села Николаевна, с. 177, 254, рис. 56, 9.). А. И. Мелюкова, сопоставляя подобные мечи с боевыми ножами из Фракии, пришла к выводу, что они появились в Скифии под фракийским влиянием в середине IV в. до н. э. (Мелюкова А. И. Скифия и фракийский мир. М., 1979, с. 199, 200.). Сладковская находка позволяет предположить, что подобные мечи население, жившее к востоку от Скифии, использовало уже в V в. до н. э. Не исключено, что появление таких мечей на Дону связано с влиянием Кавказа, где массивные охотничье-боевые однолезвийные ножи были широко распространены с самой зари скифской эпохи (Виноградов В. Б. Указ. соч., с. 230.). Второй однолезвийный меч из Сладковского кургана 25 имел более длинное, около 70 см лезвие, возможно, небольшое овальное навершие и короткий выступ - перекрестие со стороны режущего края. Плохая сохранность меча не позволяет с уверенностью судить о его форме. Вероятно, он близок по типу мечам из урочища Круглик у с. Федоровки и кургана 487 близ Златополя (Мелюкова А. И. Вооружение скифов, табл. 19, 9, 11.).

Интересно отметить, что оба меча найдены не около погребенных, а в кенотафе, возле огромного скопления костей животных - остатков заупокойной пищи. Это наводит на мысль, что подобные мечи имели такое же назначение, как и ритуальные массивные бронзовые ножи, обнаруженные на Среднем Дону (Либеров П. Д. Памятники скифского времени на Среднем Дону, с. 69, табл. 15, 1, 2.) и в лесостепной Украине (Там же, с. 28.).

В конце V и в IV - III вв. до н. э. в степной зоне Подонья, в районах восточнее дельты, получают распространение мечи не характерные для скифов. Они представленыдвумя разновидностями - без металлического перекрестия и навершия и без перекрестия, но с коротким овальным или брусковидным навершием (так называемые мечи синдо-меотского типа). Подобные мечи типичны для меотских памятников Прикубанья. Лезвия у них, как правило, клиновидные, иногда весьма широкие у основания рукояти. Сечение клинков линзовидное. Длина в среднем от 60 до 75 см. Чаще всего эти мечи находят в погребениях слева от костяков. На многих экземплярах прослеживаются следы деревянных ножен. Возможно, рукояти, а также перекрестия этих мечей и навершия были костяными или деревянными, подобно тем, которые сохранились на мечах из кургана 7 у с. Русская Тростянка на Среднем Дону (Там же, с. 73, табл. 17, 5, 6.).

На Нижнем Дону пока известно шесть экземпляров подобных мечей, из них три найдено на правом и три - на левом берегу.

Меч из Шолоховского кургана, длиной 68 см, не имел перекрестия и навершия (рис. 63, 4). Подобного же типа кинжал был найден в низовьях Маныча в погребении 11 кургана 3 2-го Крепинского могильника (рис. 63, 5). В кургане 4 Сладковского могильника довольно длинный (73 см) меч, принадлежащий "амазонке", имеет плоское овальное навершие (рис. 63, 7). Такого же типа меч, длиной 78 см, найден в кургане 15 Сладковского могильника (рис. 63, 8). Во 2-м Арпачинском могильнике в погребении 5 кургана 6 находился меч длиной около 70 см без перекрестия, но с брусковидным навершием (рис. 63, 9). Подобного же типа меч обнаружен в погребении 4 кургана 5 2-го Крепинского могильника (рис. 63, 10). Следует отметить, что левобережные экземпляры мечей подобного типа более массивны, нежели правобережные. К сожалению, не удалось зафиксировать форму рукояти меча из Азовского кургана (рис. 27,4). Несколько необычен по форме меч женского савроматского погребения 3 кургана 2 у пос. Северного (рис. 63, 11). Он имеет комбинированное навершие (сочетание брусковидной и волютообразной формы) и не имеет перекрестия. В некоторой степени этот меч близок по форме мечам скифского времени, распространенным в районах Северного Кавказа (Виноградов В. Б. Указ. соч., с. 335, рис. 19, 25, 26.), но точной аналогии ему пока нет.

Начиная с конца III в. до н. э. на левобережье Дона получают широкое распространение мечи, характерные для памятников прохоровской культуры (IV - VI отделы, 2-й тип по М. Г. Мошковой) (Мошкова М. Г. Памятники прохоровской культуры, с. 34, 35, табл. 18, 21 - 23, 26; 19, 2, 3, 11, 12, 15, 17, 18.). В основном это довольно массивные, сравнительно короткие мечи с серповидным навершием и прямым перекрестием.

На Дону мечи прохоровского типа зафиксированы пока только на левобережье, в районе Цимлянского моря у хут. Попова и Ясырева, на Маныче у хут. Веселого, в Койсугском могильнике вблизи дельты Дона (рис. 64, 1 - 13). На правом берегу Дона мечи подобного типа не обнаружены.

Во II в. до н. э. на Нижнем Дону появляются мечи и кинжалы с кольцевидным навершием и прямым перекрестием - тип особенно характерный для последующего среднесарматского периода. На левобережье Дона наиболее ранняя находка такого кинжала с кольцевидным навершием зафиксирована в погребении II в. до н. э. в кургане у хут. Ясырева (рис. 64, 13). Довольно ранний экземпляр подобного меча найден в погребении 23 кургана 5 у пос. Донского на правобережье (рис. 64, 9). Копья и дротики в погребениях VIII - VII вв. до н. э. в степных районах Подонья встречаются редко. Известно, что в наборе вещей из Гиреевой могилы был наконечник железного копья (Капошина С. И. Отчет о раскопках Кобяковской экспедиции в 1959 г. - Архив РОМК.).

Значительно чаще копья и дротики на Дону встречаются в могилах V - III вв. до н. э., причем не только в правобережных районах, где их находят иногда по нескольку экземпляров в одном погребении, но и в левобережных. Не менее пяти копий и один дротик находились в кургане 25 Сладковского могильника (рис. 14, 1; 15, 4, 6, 7, 8). Три массивных копья и дротик обнаружены в Шолоховском кургане (рис. 13, 1 - 4). Два копья встречены в захоронении кургана 4 Сладковского могильника (рис. 17, 4), по одному копью находилось в кургане 15 (рис. 65, 1) и в Кащеевском кургане (этот экземпляр не сохранился). В кургане 15 зафиксирован также дротик.

На левобережье Дона копья отмечены в кургане у пос. Северного (рис. 34,6), курганах в низовьях Маныча (рис. 65, 2) и у Азова (рис. 27, 8). В Азовском кургане копье найдено вместе с дротиком (рис. 27, 9). Так как в погребениях савроматов Подонья обнаруживают довольно большое количество копий, то можно предположить, что этот вид оружия у них имел столь же широкое распространение, как и у населения Среднего Дона, Украины и Прикубанья.

Как известно, в Заволжье и Приуралье копья в погребениях находят исключительно редко (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов с. 70.).

Савроматские копья, как и скифские, состоят из железного наконечника, древка и иногда также железного подтока, надевавшегося на нижний конец древка. Размеры наконечников копий, обнаруженных на Нижнем Дону, колеблются от 25 до 60 см. Вероятно, столь же различны были и размеры всего копья - от небольших, около 2 м, зафиксированных в Блюмендельдском кургане (Там же, с. 71.), до огромных, свыше 3 м (Шилов В. П., Засецкая И. П., Маловицкая Л. Я. Работы в Нижнем Поволжье.- АО - 1965. М., 1966, с. 87.).

Донские копья имеют лезвие чаще всего лавролистной формы (I отдел по а А. И. Мелюковой), узкую, слегка расширяющуюся втулку и муфту (рис. 13, 1, 2). Они, как правило, не имеют продольного ребра. Остролистной формы ч наконечники (II отдел по А. И. Meлюковой) чаще имеют ребро посредине лезвия и муфту на конце втулки (рис. 13, 3).

Поскольку копья изготавливались путем ковки, то муфта предназначалась для укрепления втулки из раскованного листа, согнутого в трубку. Втулки, как правило, меньше лезвия, но встречаются копья, где лезвие почти равно втулке или даже меньше его. В целом, как уже отмечалось, форма копий одинакова для районов правобережья и левобережья Дона. Что же касается втоков, то интересно отметить одну деталь. Среди правобережных втоков преобладают длинные, втулкообразные (рис. 13, 7, 9), а среди левобережных - рюмкообразные (рис. 27, 5, 6). Последние характерны для памятников дельты Дона (Елизаветовский могильник) и Среднего Дона (Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 45.). Дротики из погребений на Дону довольно однотипны. Они имеют длинную узкую втулку и короткое жаловидное острие. Длина наконечников - 40 - 50 см. У некоторых дротиков были подтоки.

И копья, и дротики - колющее оружие. Массивные и длинные копья предназначались для нанесения сильного удара с коня и в основном являлись оружием всадников (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 74.). Интересно отметить, что в нижнедонских женских погребениях IV - III вв. до н. э. также находят копья и дротики (курган 4 Сладковского могильника, погребение в кургане у пос. Северного и др.), что еще раз подтверждает воинственность савроматских женщин.

Еще одна интересная деталь, зафиксированная в савроматских погребениях на Нижнем Дону: некоторые копья находят намеренно сломанными, а наконечники их - погнутыми. Так, лезвие копья из Шолоховского кургана было сильно погнуто (рис. 13, 3), а в кургане 25 Сладковского могильника часть наконечников копий найдена в сломанном состоянии. В этом же кургане зафиксированы фрагменты древка, тоже умышленно поломанного. На древке сохранились остатки красной краски и кожаного темляка с двумя крупными стеклянными бусинами. Такое же украшение копья отмечено в кургане 15 Сладковского могильника.

В погребениях конца III - II в. до н. э. копья встречаются исключительно редко. Известно пока лишь два наконечника из погребений раннесарматского периода на Дону. Один найден в кургане 58/26 у хут. Попова (рис. 65, 4), другой - в погребении 32 кургана 4 Койсугского могильника (не сохранился). Железный конусообразный подток от копья обнаружен в прохоровском погребении 4 кургана 28 у хут. Алитуба (рис. 65, 5).

Вероятно, меньшее распространение копий в раннесарматский период, чем в предыдущий савроматский, отражает некоторые отличия в тактике ведения боя сарматов (носителей прохоровской археологической культуры) и их предшественников, савроматов. Однако, как известно, некоторое время спустя сарматы не только взяли на вооружение копье и некоторые виды защитного вооружения савроматов, но и усовершенствовали их. Тяжеловооруженные воины катафрактарии с массивными и длинными копьями составляли основную ударную силу сарматского войска (Хазанов А. М. Указ. соч., с. 45.).

Топоры не имели особо широкого применения у кочевников Подонья, хотя в некоторых комплексах переходного и раннесавроматского периодов они иногда встречаются. Так, топор кобанского типа находился в составе Новочеркасского клада (рис. 3, 1). Каменные топоры найдены в погребении у хут. Верхне-Подпольного (рис. 7, 12) и в погребении 12 кургана 22 в 1-м Крепинском могильнике. Однако, по всей вероятности, это оружие носило скорее ритуальный, нежели боевой характер. В скифскую эпоху боевые топоры встречаются не так часто, хотя у скифов и других кочевников Евразии этот вид оружия был, вероятно, достаточно распространен (Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 65, 66.). Геродот упоминает, что секира вместе со стрелами и дротиками опускалась в чашу с вином и кровью при заключении клятвенного договора (Геродот, IV, 70.). Боевой топор упоминается в легенде о происхождении скифов (Там же, 5.). Античные авторы, говоря об амазонках, чье имя связано с происхождением савроматов, наряду с луком, копьем и щитом упоминают топоры (Страбон, XI, 5, 1 - 4; XII, 3, 21 - 24; XII, 8, 6.).

В Скифии топоры находят часто. В памятниках савроматской культуры Поволжья и Приуралья они почти не встречаются. Это свидетельствует о том, что жители данных районов применяли их редко. Часто обнаруживают боевые топоры на Северном Кавказе (Виноградов В. Б. Указ. соч., с. 345, рис. 29 и др.) и Среднем Дону (Либеров П. Д. Памятники скифского времени на Среднем Дону, с. 67, табл. 14.). Имеются даже изображения воинов с секирами. Так, на серебряном сосуде из кургана 3 группы Частые курганы на Среднем Дону из шести изображенных воинов три имеют по боевому топору (Там же, с. 111, табл. 38.). На Нижнем Дону топорик в виде секиры зафиксирован в погребении 25 кургана 1 у ст. Хапры. К сожалению, сохранилась только часть лезвия.

К боевому оружию следует отнести три массивных железных топора из Шолоховского кургана. Они имеют широкий квадратный обух, клиновидно расширяющееся лезвие, слегка оттянутое к низу. В обушной части сквозное отверстие для рукоятки. Длина топора 18 см (рис. 13, 5). В какой-то степени эти топоры близки топорам, найденным у городища Кировского на Среднем Дону (Пузикова А. И. Поселения Среднего Дона, с. 68, рис. 16, 27, 28.) и в кургане 34 группы Частые курганы (Либерова П. Д. Памятники скифского времени на Среднего Дону, с. 67, табл. 14, 2.), но более массивны.

Защитное вооружение VIII - VII вв. неизвестно, а относящиеся к более позднему времени находки представлены в основном фрагментами железных панцирей и щитов.

Наиболее ясное представление о панцирях V - IV вв. до н. э. дает находка, обнаруженная в Шолоховском кургане. Это железная чешуйчатая рубашка с короткими рукавами, без ворота. Длина ее 60 см, рукавов - около 20 см. Составлена она из чешуек двух типов, которые нашивались на кожаную основу. Короткие чешуйки размером 2x2,5 см имеют закругленное основание, три отверстия по верхнему краю для прикрепления на основу и по одному отверстию с одного бока. Длинными пластинами шириной 1,6x1,8 см и длиной 8,5 см был окаймлен низ панциря (рис. 12, 6). Панцирь висел на стене могильной ямы. В этом же кургане найдено множество чешуек от других панцирей, которых было не менее двух и, возможно, от пластинчатого шлема, что вполне вероятно, так как наборные шлемы известны в скифском мире (Черненко Е. В. Скифский доспех. Киев, 1968, с. 95, 96.).

Железные и бронзовые чешуйки, представляющие остатки различных видов защитного вооружения, найдены в кургане 1 у хут. Кащеевки.

Некоторые из них, несомненно, принадлежат панцирю (рис. 18, 26), а длинные железные пластинки, скрепленные железными скобами, и фрагменты из нескольких пластинок со слегка закругленным краем и следами кожи являются частью пластинчатого щита (рис. 18, 25). Подобные части щита зафиксированы в кургане 12 у г. Орджоникидзе на Никопольщине (Тереножкин А. И., Ильинская В. А., Черненко Е. В., Мозолевский Б. П. Скифские курганы Никополыцины. - В кн.: Скифские древности. Киев, 1973, с. 177, рис. 51, 3, 4.). В этом кургане IV в. до н. э. находились и бронзовые чешуйки от панциря или пояса, аналогичные кащеевским. Фрагменты, панцирей, характерные для скифского доспеха, нередко встречаются в погребениях савроматского периода на Дону, но гораздо чаще - в курганах междуречья Дона и Северского Донца. Фрагменты панцирей и, возможно, чешуйчатых шлемов найдены не только в Шолоховском и Кащеевском курганах, но и в курганах 4 и 15 Сладковского могильника. На левобережье Дона железные и бронзовые пластины чешуйчатого панциря обнаружены в погребении 1 кургана 1 у хут. Ясырева (рис. 19, 8). В целом, защитное вооружение савроматов, вероятно, мало, чем отличалось от защитного вооружения кочевников смежных регионов (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов; Мелюкова А. И. Вооружение скифов; Черненко Е. В. Скифский доспех.).

Об оборонительном раннесарматском вооружении сведений вообще очень мало. По всей видимости, как и савроматы, сарматы - носители прохоровской археологической культуры - пользовались щитами и металлическими панцирями.

В памятниках прохоровской культуры на Дону ни щиты, ни панцири не зафиксированы, однако именно к этому времени относятся два бронзовых шлема, один из которых найден в разрушенном кургане у Манычской плотины (Артамонов М. И. Археологические работы Академии на новостройках в 1932 - 1933 гг. - ИГАИМК, 1935, вып. 109, рис. 191.), а другой - на правобережье Дона у с. Ново-Прохоровки (Косяненко В. М., Лукьяшко С. И., Максименко В. Е. Два шлема из фондов Ростовского областного музея краеведения. - СА, 1978, № 2, с. 266, рис. 3.). Такие шлемы, типа "шапочка жокея", широко известны в Западной Европе (Ebert M. Reallexikon der Vorgeschichte. Berlin, 1926, Bd 5, S. 295 - 296; Dechelette J. Manuel d; archeologie. Paris, 1924, II, p. 1152, fig. 489, 2; Reinecke P. Ein friihkaiserzeitlicher Bronzehelm aus Donau bei straubing.- Germania. Berlin, 1951, Bd 29, S. 37 - 44.). По мнению исследователей, они относятся к кругу кельтских (Jakounina-Ivanova L. Une Trouvaille de 1'age de la tene dans la Russie meridionale.- ESA, 1927, N1, S. 101 - 104.) или этрусских (Montelius O. La civilisation primitive en Italie depuis l'introduction des metaux. Stockholm, 1895, ser. B, p. 460.). К сарматам они могли попасть в качестве военных трофеев. На территории нашей страны зафиксировано несколько экземпляров, близких донским. Один шлем обнаружен П. Pay в савроматском погребении на Нижней Волге у дер. Тонкошкуровки (Rau P. Prahistorishe Ausgrabungen auf der Steppenseite des Deukhen Wolgagebiets im Jahre 1926. Pokrowsk, 1927, fig. 46.), два других случайно найдены в Воронежской обл. (Гущина И. И. Случайная находка в Воронежской области. - СА, 1961, № 2, с. 241, рис. 1.) и близ с. Марьевки в низовьях Буга (Jakounina-Ivanova L. Op. cit.). Относительно датировки их существуют разногласия. Так, В. П. Шилов считает, что все шлемы подобного типа, найденные на территории нашей страны, следует отнести к среднесарматскому времени (Шилов В. П. Очерки по истории древних племен Нижнего Поволжья, с. 146 - 150.). Однако не исключена возможность их использования и в более раннее время.

Конское снаряжение. Трудно себе представить кочевника - киммерийца, скифа, савромата или сармата - без коня. Передвижения древних индоиранцев во II - I тыс. до н. э. из европейских и евразийских степей, родины коневодства, в Переднюю Азию стало возможным лишь после приручения лошади (Ковалевская В. Б. Конь и всадник. М., 1977, с. 4.). Ряд фактов свидетельствует о том, что кочевники евразийских степей уже в середине II тыс. до н. э. умели ездить верхом (Смирнов К. Ф. О погребениях с конями и трупосожжениях эпохи бронзы в Нижнем Поволжье. - СА, 1957, XVII; Он же. Археологические данные о древних всадниках Поволжско-Уральских степей. - СА, 1961, № 1.) и на колесницах (Кузьмина Е. Е. Колесный транспорт и проблема этнической и социальной истории древнего населения южно-русских степей. - ВДИ, 1974, № 4; Смирнов К. Ф., Кузьмина Е. Е. Происхождение индоиранцев в свете новейших археологических открытий. М., 1977, с. 54). О скифских повозках неоднократно упоминают античные авторы. Не удивительно, что в кочевнических погребениях детали конской упряжки и захоронения коней находят часто, поскольку считалось, что конь - верный спутник кочевника - должен быть с хозяином и после его смерти.

Бронзовый шлем. Ново-Прохоровка

Наибольшее количество деталей конской сбруи обнаружено в правобережных районах Дона. Они относятся к переходному или савроматскому периодам. К киммерийскому времени следует отнести пару простых бронзовых псалиев и двусоставные удила со стремявидными окончаниями, найденные в 1939 г. в Ростове-на-Дону (рис. 4, 7 - 9) (Лунин Б. В. Археологические раскопки и разведки в Ростовской области в 1938 - 1939 гг. - В кн.: Памятники древности на Дону. Ростов н/Д., 1940, с. 13.). Удила этого типа хорошо представлены в материалах фрако-киммерийской культуры Подунавья (Тереножкин А. И. Киммерийцы, с. 150.).

К конской упряжи переходного периода относятся бронзовые удила с оригинальными дополнительными звеньями и катушкообразным окончанием для поводьев из кургана у хут. Обрывского на Чире. С ними найдены и два бронзовых псалия (рис. 4, 3 - 5). Бронзовые удила без дополнительных звеньев и псалий, отличающиеся от псалиев первого типа резкой изогнутостью, обнаружены в 1894 г. у стан. Филипповской (рис. 3, 10, 11).

К указанным находкам примыкает и ряд вещей Новочеркасского клада: две пары бронзовых удил, два псалия и два обломка других удил (рис. 3, 3 - 9). Все перечисленные предметы детально изучены А. А. Иессеном (Иессен А. А. К вопросу о памятниках VIII - VII вв. до н. э. на юге Европейской части СССР; Он же. Некоторые памятники VIII - VII вв. до н. э. на Северном Кавказе.). Он определил, что время бытования двукольчатых удил так называемого кобанского типа - вторая половина VIII - начало VII в. до н. э. Находки археологических комплексов подобного типа подтвердили правильность такой датировки (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 76, 77; Щепинский А. А. Погребение начала железного века у Симферополя. - КСИА УССР, 1962, вып. 12, с. 57; Ковпаненко Г. П. Погребение VIII - VII вв. до н. э., в бассейне Ворсклы. - Там же, с. 66; Тереножкин А. И. Основы хронологии предскифского периода. - СА, 1965, № 1, с. 78, 79 и др.).

К этому же времени относится и комплекс вещей Аксайского клада (Мелентъев А. П. Некоторые детали конской упряжи киммерийского времени. - КСИА, 1967, вып. 112. Вещи найдены в кургане Гиреева могила под Аксаем.). Он состоит из двух наборов бронзовых предметов конского снаряжения (рис. 5, 1 - 11). Каждая пара удил дополняется двумя крупными бляхами с петлей на вогнутой стороне и двумя двойными пуговицами, укрепленными на пластине, свободно соединенной муфтой с крупным кольцом. Все бронзовые предметы хорошей сохранности, но каждый набор употреблялся разное по длительности время. Один применялся, видимо, недолго (сохранились остатки тонких пленок, образовавшихся при литье в местах неплотного прилегания половинок формы). Другой набор носит следы длительного употребления. Во многих местах на удилах и пуговицах имеется ряд дефектов.

А. В. Мелентьев, изучивший Аксайский клад, пришел к выводу, что дополнительные вещи к удилам не являлись деталью сбруи верхового коня, а служили для скрепления упряжи с ярмом, т. е. являлись принадлежностью упряжи ездовой лошади (Мелентъев А. И. Указ. соч., с. 42.). Думается, предположения автора не совсем убедительны. Его аргументы основывались на том факте, "что ни в одном из известных вариантов узды нет места аналогичным или сходным предметам" (Там же.), т. е. двойным пуговицам с кольцами. В действительности это не совсем верно. Так, на удилах из Новочеркасского клада, на удилах, найденных у хут. Обрывского, имеются катушкообразные окончания. Подобные детали отмечены также в конструкции большинства удил этого времени (например, находка у Лермонтовского разъезда, на склоне Бештау, у ст. Алексеевской и др.) (Иессен А. А. Некоторые памятники VIII - VII вв. до н. э. на Северном Кавказе, с. 123, 124.). Разница состоит в том, что подобные детали в большинстве случаев крепились кольцо в кольцо, а в аксайских вещах это крепление могло быть ременным, мягким.

Из предметов конской сбруи переходного периода на левобережье Дона следует отметить однокольчатые удила и орнаментированные псалии (типологически относящиеся к подобным изделиям камышевахско-черногоровского типа), найденные А. А. Узяновым в 1975 г. в погребении 13 кургана 10 Балабинского могильника (Узянов А. А. Нижесальские курганы, с. 147. г.).

Основная масса деталей конской упряжи савроматского периода обнаружена на правобережье Дона. Эти находки представлены не только псалиями и удилами различных типов, но и украшениями конской сбруи, подпружными пряжками, кольцами, ворворками из бронзы, железа и кости. Один из наиболее интересных наборов конской упряжи находился в шолоховском кургане. Помимо многочисленных бронзовых ворворок (рис. 12, 14 - 17, 28 - 30), сбруйных пряжек и украшений узды, выполненных в зверином стиле (рис. 12, 8 - 12, 21), в кургане найдено несколько бронзовых псалиев с остатками железных удил. Один из псалиев литой, круглый в сечении, с расширяющимися концами. В центре два отверстия для ремней и перехват для удил с перегибом из железного прута, концы которого утоньшены и загнуты в петлю (рис. 12, 23). В этом же кургане найдены пара бронзовых, двудырчатых изогнутых псалиев с гофрированной поверхностью (рис. 12, 31), фрагменты железных удил и псалиев с бронзовыми и железными головками на концах (удила кольчатые, псалии S-видной формы, двудырчатые). Сохранились обломки трех экземпляров псалиев с бронзовыми головками и один экземпляр с железной головкой (рис. 12, 24, 26). От одного бронзового псалия S-видной формы сохранилась только половина (рис. 12, 27).

Предметы конского снаряжения, обнаруженные в кургане у пос. Шолоховского, находят самые широкие аналогии в скифских и савроматских комплексах V - IV вв. до н. э. Так, например, бронзовые псалии с расширяющимися концами и S-видные псалии с шишечками на концах аналогичны псалиям из кургана 29/21 у с. Мастюгина. Комплекс вещей из этого кургана четко датируется V в. до н. э. по бронзовой гидрии (Либеров П. Д. Памятники скифского времени на Среднем Дону, с. 28, табл. 2.). S-видные железные псалии с бронзовыми шишечками на концах аналогичны псалиям (рис. 65, 6) из хорошо датируемого IV в. до н. э. (по гераклейским амфорам) погребения 2 кургана 4 Ростовской группы курганов (Брашинский И. Б. Раскопки скифских курганов на Нижнем Дону. - КСИА, 1973, № 133, с. 54.).

В целом S-видные псалии с шишечками и без них - наиболее распространенная форма псалиев для конской узды всадников евразийских степей. Подобные псалии появляются в конце VI в. до н. э. и особенно характерны для V в. до н. э. (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 84.). Другие детали и украшения конской сбруи, обнаруженные в кургане у пос. Шолоховского (ворворки, налобник, пряжки, кольца), также характерны для скифской и савроматской узды V - IV вв. до н. э. Так, например, ромбовидные бляшки с шишечками (рис. 12, 12) абсолютно идентичны бляшкам, найденным в кургане у с. Кошеватого на правобережье Среднего Приднепровья (Петренко В. Г. Указ. соч., табл. 27, 8.), а восьмеркообразная уздечная пряжка (рис. 12, 21) близка по форме савроматским пряжкам уздечного набора из кургана Вторые Пятимары (Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 156, рис. 54.).

В погребении кургана 4 Сладковского могильника ряд деталей конской упряжи находился непосредственно на скелете лошади. Между тазовыми костями лежала бронзовая литая круглая пряжка от подхвостного ремня с неподвижным крючком и выпуклинами на кольце (рис. 16, 6), на нижней части ребер справа - бронзовая литая колесовидная бляшка с шестью спицами, с петлей на обороте (рис. 16, 7). Другая круглая, слегка выпуклая бляха от сбруи находилась справа от лошади. Возле лошади найдены также фрагменты, псалиев, серебряные пластинки, украшавшие уздечный ремень, и другие предметы (рис. 16, 5, 8, 9).

Украшения конской узды обнаружены и в кургане 15. Это выпуклые круглые серебряные бляшки с петлей на обороте (рис. 67, 2).

Среди левобережных находок савроматского периода уникальным является набор роговых и костяных псалиев и украшений из кости, найденный вместе с железными удилами в погребении 11 кургана 3 2-го Крепинского могильника (рис. 33, 2 - 4). Удила кольчатые из квадратного в сечении стержня с роговыми двудырчатыми псалиями. Псалии украшены прочерченными линиями. Их верхние концы сужены и имеют по одному поперечному отверстию с костяной заклепкой. На концы надевались костяные набалдашники с двумя пересекающимися под прямым углом отверстиями. Набалдашники состояли из шарика, украшенного концентрическими кружками, и пятиугольной пластины с вогнутыми краями, украшенной прочерченными линиями. На одном набалдашнике пластина была сломана в древности и скреплена с шариком костяной вставкой. Длина псалий - 22, длина набалдашника - 6, диаметр шарика - 2,5 см. В погребении также обнаружен роговой орнаментированный налобник с отверстием в центре. Длина налобника - 12 см (Описание предметов дано по отчету К. С. Лагоцкого (Лагоцкий К. С. О работах в первого Манычского отряда в 1972 г.).

К IV в. до н. э. относятся двусоставные железные удила с крестовидными псалиями, концы которых обломаны, из разграбленного погребения в кургане 2 Койсугского могильника. По своей конструкции они аналогичны удилам с крестовидными или колесовидными псалиями из Усть-Лабинского могильника (Анфимов И. В. Указ. соч., с. 183, рис. 12, 9, 11.).

К принадлежностям конской сбруи следует отнести фалары из Таганрогского клада, опубликованные А. А. Спицыным (Спицын А. А. Фалары Южной России. - ИАК, 1909, вып. 29, с. 42, рис. 52 - 57.), и предметы из известного клада, обнаруженного случайно в 1904 г. у хут. Федулова на Маныче (Там же, с. 23, 24, рис. 42 - 49; Ростовцев М. И. Скифия и Боспор, с. 441; Он же. Античная декоративная живопись на юге России. Спб, 1914, с. 56, 57; Берхин И. П. (Засецкая). О месте производства серебряных фаларов из Федуловского клада, - СГЭ. М. - Л., 1962, вып. 22, с. 37 - 39; Засецкая И. П. Назначение вещей Федуловского клада. - АСГЭ, 1965, вып. 7.).

В состав федуловского клада входят два парных серебряных фалара в виде выпуклых дисков с изображением головы льва, держащего в зубах копье. Изображение окружено рельефным венком из стилизованных листьев лавра. Такой же венок окаймляет и внешний край диска. Поле между венками заполнено пышным растительным орнаментом из лоз аканфа, цветов и плодов. На оборотной стороне блях сохранились следы от железных петель, расположенных с трех сторон, это позволяет предположить, что фалары служили не только украшением сбруи, но и распределителями ремней упряжи.

В состав клада входят еще две серебряные бляхи. На одной круглой бляхе изображен Гелиос в анфас. На голове его венок из расходящихся рядов лучей. По обеим сторонам фигуры бога солнца - погрудное изображение коней. На поверхности диска - следы позолоты, на оборотной стороне - остатки двух поперечных бронзовых петель, расположенных в верхней и нижней частях бляхи. Петли прикреплены серебряными заклепками. На другой овальной бляхе показана сцена борьбы Афины с гигантом Алкиноем.

На двух небольших серебряных на бронзовой основе бляшках изображен в три четверти оборота всадник. Каждая бляшка на оборотной стороне имеет по одной бронзовой петле. Остальные предметы клада представлены двумя бронзовыми ворворками, обтянутыми золотым листом, и семью золотыми обкладками, которые, вероятно, имели деревянную основу. На пяти обкладках вокруг розетки оттиснуты конские головы, а на двух других изображен растительный орнамент. Как полагает И. П. Засецкая, серебряные и золотые вещи клада сделаны в Боспорских мастерских и относятся к III в. до н. э. (Там же, с. 36.).

К сожалению, детали конской упряжи, относящиеся ко времени появления племен прохоровской культуры на Дону, пока неизвестны.

Предметы неясного назначения. Довольно много в кочевнических погребениях предметов, назначение которых определить трудно из-за фрагментарности или плохой сохранности. Однако порой и при хорошей сохранности предмета трудно определить его функциональное назначение. Так, например, неясно назначение золотого обруча из кургана у слободы Криворожье (Восточное серебро. Атлас древней серебряной и золотой посуды восточного происхождения, найденной преимущественно в пределах Российской империи. Спб., 1909, табл. V, 16, VI.). А. П. Манцевич выдвинула предположение, что этот золотой венец является украшением колоколовидного шлема (Манцевич А. П. Золотой венец из кургана на р. Калитве. - ИБАИ. София, т. 21, с. 63, 64.). Однако это мнение решительно опровергнуто специалистом по скифскому доспеху Е. В. Черненко (Черненко Е. В. Указ. соч., с. 82). Столь же неясно и назначение серебряной головки быка из этого же комплекса (Манцевич А. П. Головка быка из кургана VI в. до н. э. на р. Калитве. - СА, 1958, № 2, с. 196, 197.).

На Нижнем Дону в савроматских и сарматских погребениях найдено так же несколько железных штырей, пластин, скоб и других предметов неясного назначения. На некоторых из них сохранились остатки дерева, возможно, на рукоятках. Так, в погребении 32 кургана 4 в Койсуге обнаружен металлический прямой стержень длиной 5 см. Один конец его расширяется, переходя в круглую лопаточку. Этот предмет находился под кинжалом и, возможно, являлся деталью ножен.

Найденный в погребении 27 кургана 2 группы Радутка Койсугского могильника железный предмет имеет вид большой булавки или проколки с фигурной головкой. Он находился в деревянном футляре. В верхней части стержень уплощен, а ближе к острию - круглый в сечении (рис. 65, 7). К числу вещей неясного назначения следует отнести некоторые предметы из Шолоховского кургана. Так, в нем обнаружены два предмета, которые условно названы ножами для метания. Первый из них (рис. 13, 11) имеет массивное, круглое в сечении и заостряющееся к концу лезвие, насаженное на роговую рукоять. Длина рукояти - 11, клинка - 15, диаметр клинка у рукояти - 4, рукояти - 5 см. Второй (рис. 13, 12) имеет два аналогичных по форме лезвия, но со втулками, в которые всажена костяная рукоять-перехват. Длина одного клинка - 28, второго - 11, рукояти между ними - 5 см; диаметр рукояти - 3, наибольший диаметр клинков - 5 см. Рядом с указанными ножами для метания находился массивный железный брусок прямоугольной формы длиной 14 см (рис. 13, 6).

В этом же кургане найден однолезвийный железный предмет с загнутыми концами, длиной 16 см (рис. 12, 7).

Концы предмета постепенно сужаются и переходят в загнутые колечки диаметром 1,2 см. Предмет лежал у ног костяка вместе с бронзовым зеркалом. Возможно, это скребок для обработки шкур.

К числу многочисленных предметов, функциональное назначение которых не установлено, относятся железные, костяные и бронзовые скобки, оковки, ворворки, различные небольшие поделки из камня, кости, металла.

Анализ материальной культуры кочевого населения Подонья эпохи раннего железного века позволяет выделить определенные этапы ее развития и подметить некоторые отличия и особенности не только в рамках разных периодов, он и в отдельных регионах, в пределах одного более узкого периода. Следуя за А. И. Тереножкиным, материальную культуру кочевников Подонья VIII - VII вв. до н. э. можно было бы определить как киммерийскую на основании ее сходства с культурой степной зоны Северного Причерноморья. Но определяя ее так, следует учитывать и наличие в ней древнескифских элементов, которые, как правильно отмечает А. А. Иессен, невозможно выделить на общем фоне периода, называемого переходным. Поэтому был бы точнее, думается, по крайней мере для Донского региона термин "киммерийско-скифская культура".

Керамика, оружие, украшения и прочие вещи не позволяют говорить о резких локальных различиях в культуре отдельных районов Подонья в этот период. В целом она едина для всей степной зоны правобережья и левобережья - Дона. Одна из особенностей левобережья - сравнительно большое количество лощеной керамики северокавказского и кубанского происхождения. Керамика из правобережных погребений переходного периода больше тяготеет к западным аналогам, хотя находки "западного" происхождения встречаются и на левобережье (например, алитубский сосуд).

Материальная культура савроматского периода представлена на Дону значительно большим количеством находок и более выразительна. Поэтому с большей уверенностью можно судить о ее особенностях. Во-первых, вплоть до IV в. до н. э. наблюдается преемственность в традициях изготовления лепной лощеной керамики. Во-вторых, явно прослеживается, особенно на ранних этапах, связь между керамикой эпохи поздней бронзы и керамикой раннего железного века (баночные сосуды, сосуды со сливом). В целом, лепная керамика VI - III вв. до н. э. правобережья и левобережья Дона (исключая дельту) сходна не только по форме и технологии изготовления, но и явно тяготеет к восточным "савроматским" аналогам.

На Дону предметы вооружения раннесавроматского периода представлены чаще всего колчанными наборами, характерными для раннескифской эпохи Северного Причерноморья. Однако спектральный анализ бронзовых наконечников стрел Подонья позволяет установить их приуральское происхождение. То же самое выясняется и при анализе других изделий из цветных металлов. Это говорит о прочных и традиционных экономических связях населения Подонья с восточными районами. Очень мало пока найдено в раннесавроматских погребениях на Дону деталей конской сбруи, мечей, кинжалов, копий. В целом следует признать, что материалы VI - V вв. до н. э. также не позволяют подметить локальные особенности материальной культуры населения Нижнего Дона в это время. Весьма заметно они начинают проявляться лишь с V в. до н. э. Именно в это время на общем фоне всей материальной культуры населения степной зоны резко выделяется материальная культура населения дельты Дона и непосредственно прилегающих к ней береговых районов, особенно правобережного. Своеобразные формы лепной керамики и оружия, более "скифские", чем в остальных степных районах Дона, где они не получили широкого распространения, а также большое количество импортной греческой керамики позволяют говорить о локальном отличии материальной культуры этого донского региона от материальной культуры других районов Подонья.

Создается впечатление, что в дельте Дона в начале V в. до н. э. появляется группа населения с характерными, присущими только ей чертами материальной культуры, хотя и обладающей определенным сходством со скифской и савроматской, но явно своеобразной, сохраняющей эти черты вплоть до III в. до н. э.

В степной зоне Подонья, особенно с V по III в. до н. э., в каждом из районов прослеживается культурное влияние смежных областей скифо-меото-савроматского мира.

Материальная культура, особенно керамика, населения междуречья Северского Донца и Дона обнаруживает явное сходство с материальной культурой носителей савроматской археологической культуры Поволжья и Приуралья. Явно приуральского происхождения изделия из цветных металлов (стрелы, зеркала, колчанные крючки, бронзовые котлы). Очень много общего у нее с материальной культурой населения Среднего Дона, особенно сходны предметы вооружения, конской сбруи и украшения, хотя некоторые изделия, например мечи с брусковидным навершием и без металлического перекрестия, широко распространены и в степной зоне Подонья, причем не только правобережья (к востоку от Северского Донца), но и всего левобережья.

Материальная культура населения левобережья (до Маныча) испытывает некоторое влияние Прикубанья. Более восточные районы в этом плане тяготеют к Нижнему Поволжью. Однако в своей основе материальная культура кочевников Подонья степной зоны (исключая дельту и территорию, примыкающую к правобережью) едина и более близка савроматской культуре населения Поволжья и Южного Приуралья, нежели скифской западных областей Европейской части СССР. Доказательством тому служат сходные формы керамики, оружия, украшений, предметов туалета.

Говоря о материальной культуре населения Дона в савроматский период, нельзя не отметить и влияния античной цивилизации, поскольку именно в это время Нижнее Подонье, особенно район дельты, вступает в торговлю с греческими колониями и Боспором. По мере удаления от центра обмена и торговли, каковым являлся район дельты Дона, влияние греческой цивилизации, естественно, падало. В отдаленных степных районах предметы греческого импорта не получили широкого распространения. Находки импортных изделий в основном представлены предметами художественного ремесла и различными украшениями. Помимо указанных изделий, греки, вероятно, поставляли в больших количествах вино и масло. Отсутствие тары (амфор) для этих продуктов в степных районах, удаленных от побережья, не доказывает отсутствия спроса на них. Можно предположить, что жидкие продукты кочевники переливали в сосуды (вероятно, бурдюки), в которых их можно было перевозить по степным просторам, не опасаясь за сохранность товара.

В конце III в. и особенно в начале II в. до н. э., в материальной культуре кочевников левобережья Подонья начинают происходить заметные изменения, которые выразились в появлении новых форм и типов керамики, оружия и других предметов, характерных для памятников прохоровской культуры Нижнего Поволжья. Во II в. до н. э. на левобережье Дона прохоровская культура уже преобладает и полностью вытесняет савроматскую культуру предшествующего периода. Во второй половине II в. до н. э. она распространяется и на правобережные районы. Лишь в районе Миусского п-ова во II в. до н. э. еще наблюдаются элементы, сходные с материальной культурой предшествующего периода. Подобное явление отмечается и в Танаисе (Арсенъева Т. М. Лепная керамика Танаиса как источник для этнической истории Нижнего Дона: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1970, с. 12.). Вероятно, здесь это связано с прочным сохранением древних традиций в среде потомков прежнего населения.