ОБОРОТНИ БЕГУТ ОТ ЗМЕЙ

Наш перечень этнических имен, так или иначе связанных со всей совокупностью славянских племен (или большей их частью), будет неполным, если мы не упомянем о летописных нарцах и некоторых других сближаемых с ними древних и раннесредневековых племенах.

В водной части «Повести временных лет», пытаясь определить место славян в мире, автор ее приводит известную библейскую легенду о Вавилонском столпотворении и разделении языков, в числе которых, по его словам, и «бысть язык словенеск, от племени Афетова, нарцы (разночтения: норцы, норицы. - В. К.) еже суть словене» («Повесть временных лет», стр. 11. Советский лингвист Ф. П. Филин считает приведенное сообщение чистым вымыслом летописца и утверждает, что в соответствии с текстом летописи нарцев следует искать в долине рек Тигра и Евфрата, где славяне заведомо никогда не жили. Но ведь летописец ничего не говорит ни о месте обитания нарцев, ни об их миграции откуда бы то ни было. Упоминание же о Вавилонском столпотворении обусловлено христианским мировоззрением летописца и его стремлением определить место славян в системе известных ему языков и народов мира).

Принято считать, что, несмотря на введенный летописцем легендарный сюжет, в отрывке сохранилось какое-то смутное воспоминание о действительно имевшем некогда место наименовании славян - нарцы (норцы), восходящем к названию известной придунайской провинции Норик. «Нарцы, - пишет Д. С. Лихачев, - или норики - жители Норика. . .

В VI в. здесь уже жили славяне. Поэтому, очевидно, а может быть и вследствие какого-либо предания норики и были отождествлены на Руси со славянами» (Д. С. Лихачев. Комментарий. - В кн. «Повесть временных лет», т. 2. М., 1950, стр. 213).

Второе упоминание о нарцах содержится в «Толковой Палее», в которой против наименования отдельных народов стоят пояснения: «авер - иже суть обези», «руми, иже зовуться греци». Также и «норици, иже суть словени» (Там же; ср. также стр. 341).

Третье столь же краткое и сходное по характеру указание, но с несколько суженным значением, находится в одной чешской рукописи XII в., известной под названием «Части языком» и представляющей собой перечень народов с обозначением их тотемных «гербов», как-то: «фряг есть лев», «алеман - орель», «немець - сврака», «чехь - норець» и т. д. (Полное название рукописи «Зде како сять чясти языкомь и ко-тори есть». Публикацию см. П. И. Шафарик. Славянские древности, т. II, кн. 3, Приложение. «Свидетельства о древних славянах», документ № XXVI).

Наконец, еще одно, четвертое по счету и наиболее раннее по времени, известие о нарцах на берегах Дуная мы находим в эпитафии св. Мартину (аббату Думийскому), приложенной к сочинению Авита - галльского поэта и политического деятеля бургундов и франков второй половины VI в. В эпитафии говорится, что св. Мартин приобщил к христианству множество диких и варварских народов и в том числе аламанов, саксов, торингов, паннонцев, ругов, склавов, наров (Nara), сарматов, датов, остроготов, франков, бургундов, даков, аланов. Комментируя приведенное известие, Е. Ч. Скржинская сближает склавов и наров и высказывает предположение, что это один народ (с чем, по-видимому, можно согласиться) и поэтому указанные наименования склавы и нары следует читать как склавус-нара (Е. Ч. Скржинская. Комментарий. - В кн.: Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М., 1960, стр. 211. Не затрагивая здесь вопроса о славянстве наров, отметим, что народ под именем нориков, нористов и т. п. в районе среднего течения Дуная.: был известен еще римским авторам задолго до VI в. н. в. В частности, Тацит, рассказывая о восточной части Германии, помимо германских племен, живших поблизости от Дуная, называет «котинов с галльским языком, осов с паннонским и нористов» (Тацит. Германия, 42). Аппиан относил нориков к числу иллирийских племен и помещал их по соседству с ретами и пеонами: «Остальные народы, которые считаются римлянами, принадлежащими к Иллирии, это - реты и норики, живущие впереди пеонов» (Аппиан. Римская история, X, 6, 29)).

Н. С. Державин, М. И. Артамонов, С. П. Толстов и другие исследователи, продолжая изыскания в этой области, попытались связать нарцев с таинственными неврами, упоминаемыми в сочинении Геродота(«Неврам в исторической науке, можно сказать, повезло. Это одно * из немногих названий, относительно этнического содержания которого почти нет расхождений. Причиной этого является свидетельство начального русского летописца, который упоминает норцев «иже суть словене» (М. И. Артамонов. Венеды, невры и буддины в славянском этногенезе. - «Вестник Ленинградского университета», № 2, 1946, стр. 76) ).

Во времена Геродота невры жили к северу от скифов-пахарей, в верховьях реки Гипаниса (Южный Буг), однако считались в этих местах сравнительно недавними пришельцами из каких-то других земель. «За одно поколение до похода Дария (512 г. до н. э.) им пришлось покинуть всю свою страну из-за змей. Ибо не только их собственная земля произвела множество змей, но еще больше напало их из пустыни внутрь страны. Поэтому-то невры были вынуждены покинуть свою землю и поселиться среди будинов. Эти люди, по-видимому, колдуны. Скифы и живущие среди них эллины по крайней мере утверждают, что каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик. Меня эти россказни, конечно, не могут убедить; тем не менее так говорят и даже клятвой утверждают это» (Геродот. История, IV, 105).

Многие ученые видели в упомянутых неврах прямых предков славян на том основании, что в русско-белорусском фольклоре предания об оборотнях и змеях были чрезвычайно популярны еще в начале нашего столетия. В «Слове о полку Игореве» о полоцком князе Всеславе говорится, что он в ночь «волком рыскал; из Киева дорыскивал до кур Тмутараканя, великому Хосрови волком путь перерыскивал». В рассказе о Пскове один немецкий путешественник отмечает, что при въезде в город возвышались два каменных идола, изображавших Услада и Корса, из которых последний был изваян стоящим на змее, и т. д. Однако все это не представляется достаточно убедительным: культ змеи и рассказы об оборотнях еще более популярны среди литовских племен (О культе змеи у литовцев в средние века упоминает Иероним Пражский. Один немецкий путешественник конца XVI в., рассказывая о литовском племени жмудь, сообщает, что жители «обожествляют зверей и других чудовищ, как-то змей, и обладают волшебством обращаться в волков и медведей» (Фридрих Аделунг. Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 г., ч. 1. М., 1864, стр. 274)).

Далее, сторонники указанной выше гипотезы обращают внимание на близость имени невры и названий рек в бассейне Западного Буга и смежных с ним речных систем, таких, как Нура, Нурец, Нурчик, или одноименных населенных пунктов Hyp, Нурчик, Нурины, Нурвицы и т. п., а также на то, что в летописи данная территория именуется «Землей Нурской». При этом они подчеркивают, что греческому дифтонгу ев в славянских языках соответствует звук у и, следовательно, названия невр, Неврида - так у Геродота названа территория обитания невров - должны звучать в них как Hyp, Нурида. Впервые эту мысль высказал еще Шафарик. Сегодня указанную точку зрения поддерживает польский лингвист С. Роспонд, который дифтонгизацию в этнониме невр объясняет либо «грецизмом», либо наследием гипотетически допускаемого им «древнейшего состояния балто-славянских языков», позже уступившего место монофтонгизации (Stanislaw Respond. Struktura pierwotnych etnonimow siowiaii-skich. «Rocznik stawistyczny», t. 26, cz. 1. Wroclaw-Warszawa, 1966, str. 24-25).

Приведенная трактовка на первый взгляд кажется весьма убедительной (хотя сама принадлежность топонимов с корнем нур к славянским языкам еще требует доказательств). И все же она не может быть принята, поскольку игнорирует целый ряд побочных фактов и в частности тот, что на территории «Земли Нурской», геродотовской Невриды и смежных с ними областей имеются также названия и с корнем нер и даже невр. Нерич (литовское название реки Велии); Нер, Ниерзига - река и коса в устье реки Вислы; Нера, Невринга (!) - река и населенный пункт в Карпатских горах и др. В русской летописи упоминается финский народ норома, плативший дань Руси и обитавший как раз там, где была «Нурская Земля». Поэтому закономерно предположить, что основа нур | нер, а с учетом летописных вариантов и нар | нор (нарцы, норцы) едва ли может считаться специфически славянским звукосочетанием, но должна быть отнесена к щирокому кругу самых разнообразных языков, может быть даже неиндоевропейских.

На наш взгляд, для того чтобы правильно определить этническую принадлежность геродотовых невров, следует прибегнуть к структурному анализу данного термина, для основы которого характерен не столько дифтонг ев, сколько корневая группа вр. Слова, содержащие подобный компонент, чужды славянским языкам, крайне редки в германских, но зато часто встречаются на территории, занятой в прошлом кельтскими и италийскими племенами (ср. названия Лувр, Гавр, Севр, Бёврон - во Франции; Дувр - в Британии; Писавр - в Умбрии (Италия) и т. д.).

В записках Цезаря в Бельгийской Галлии упоминается кельтское племя нервиев, имя которых отличается от рассматриваемого нами лишь инверсией (перестановкой) корневых согласных (явление обычное во многих языках). О том, что в рассматриваемом нами случае имела место инверсия, убеждают рудименты данного этнонима, сохранившиеся в таких названиях, как Ньевр, Невер, Ньевр - соответственно река, город, департамент в сегодняшней Франции, на периферии территории былого обитания нервиев. Иными словами, невры, скорее всего, были одним из кельтских племен, подвергшихся нападению каких-то северных народов, возможно германцев, которые в качестве тотема имели изображение змеи (ср. излюбленное наименование кораблей у викингов «Большой змей»)(Факт нашествия каких-то «северных варваров», имевших в качестве эмблемы или тотема изображение змей, сохранился в фольклоре прибалтийских народов, в частности литовцев, у которых еще в прошлом веке чрезвычайно широко были распространены легенды и предания о разного рода змеях, прибывших с моря, и о борьбе с ними предков литовцев). Такое предположение хорошо согласуется с различного рода лингвистическими, историческими, археологическими и этнографическими данными.

Действительно, кельтские племена на ранних этапах своей истории жили значительно восточнее, чем в более позднее время. Юлий Цезарь указывает, что «было некогда время, когда галлы (римское наименование кельтов. - В. К.) превосходили храбростью германцев, сами шли на них войной и, вследствие избытка населения при недостатке земли, высылали свои колонии за Рейн». Один из крупнейших советских германистов В. М. Жирмунский считает, что в I тыс. до н. э. большая часть Внутренней и Южной Германии была занята кельтами, тогда как собственно германские племена обитали главным образом в Ютландии, на Скандинавском полуострове и в прибрежных районах страны. А. А. Шахматов приписывал кельтским языкам большую часть древнейшей гидронимии Восточной и Южной Германии, Польши и всей Южной Прибалтики, и в том числе названия рек: Висла, Везер (от кельтского Veis, Vis - «течь»; ср. немецкое der Flus - «река», flussen - «течь»; la Vis-река во Франции) ; Неман (от Nemon-имени кельтской богини, супруги бога войны); Угра (от кельтского ugros - «холодный»); Дубна - приток верхней Волги (от кельтского dubno - «глубокий») и др. «Чудовищный разлив кельтской речи в Европе» признавал также академик Н. Я. Марр.

Согласно Титу Ливию, начало кельтского движения на юг и восток восходит ко времени Тарквиния Приска, т. е. к VI в. до н. э., когда часть галлов передвинулась в область Герцинского леса, тянувшегося непрерывной полосой вдоль Дуная от Альп до Карпат. В 390 г. до н. э. кельты (галлы) захватили всю Северную Италию, Этрурию и осадили Рим, который от полного порабощения спасся, если верить преданию, лишь благодаря бдительности гусей, посвященных богине Юноне. В том же столетии долиной Дуная кельты проникли на Балканский полуостров, в Карпаты, на территорию Чехии, Польши, Молдавии, на Правобережную Украину - на Волынь и Подолию, а затем продвинулись дальше вплоть до Крыма и предгорий Северо-Западного Кавказа.

Число кельтов в Северном Причерноморье было столь велико, что население этого района Страбон именовал кельто-скифами. В Подунавье и Повисленье источники называют целый ряд осевших кельтских племен - бойев, котинов, битуригов, умбронов, анартов и др.

На юго-востоке крайним пределом кельтской экспансии стала Малая Азия, в центре которой со II в. до н. э. и по I в. н. э. существовало кельтское государство Галатия(О пребывании кельтов на территории Восточной Европы свидетельствуют также географические наименования типа Голотнеск в Полоцкой земле, Голота - в бывшем Лиепайском уезде Витебской губернии, Голотск - в бывшей Минской губернии; Gallatuwa - поле в Ковенском уезде, а южнее - названия городов Галич и Галац, и целый ряд прямых лексических заимствований из кельтских языков в славянские, как, например: слега (жердь) - от кельтского slga («копье»), дроги (разновидность телеги) - от кельтского drogon («колесо»), як (бык) - от кельтского jekka («крепкий»), яблоко - от кельтского aballos (в том же значении), клеть (дом) - от кельтского clethe («кровля», «конек») и т. д. (А. А. Шахматов. К вопросу о славяно-кельтских отношениях. Казань, 1912, стр. 25 и след.)).

Указанное движение кельтов хорошо выявляется также на археологическом материале. В V-IV вв. до н. э. в бассейне Дуная на территории Австрии, Венгрии, Чехии получает широкое распространение так называемая латенская археологическая культура (имевшая центром Юго-Восточную Францию), влияние которой прослеживается затем в Карпатах, Эльбо-Одерском междуречье, на нижнем Дунае. Во всех этих областях латенская культура наслаивается на местную гальштатскую культуру железного века.

На севере Европы кельтское завоевание имело гораздо меньший успех, чем на юге или внутри континента, так как столкнулось здесь со встречным движением германских племен(Одним из наиболее ранних проявлений движения германских племен к югу была, по-видимому, экспансия так называемой поморской (вандальской?) культуры лицевых урн. Тем не менее некоторые из кельтских племен здесь сумели сохранить свою самобытность вплоть до первых веков нашей эры, в том числе кимвры и велеты.

А ведь всего каких-то сто-сто пятьдесят лет до этого Цезарь знал это племя как галльско-белгское, но отнюдь не германское).

На северо-востоке кельты были, вероятно, ассимилированы позднее летто-литовским племенем аистов, про которых Тацит говорит, что «язык их схож с британским». Кроме того, аисты (эстии) имели сходные обычаи с германскими племенами. Как те, так и другие обожествляли «мать-землю», «праматерь богов». Обращает на себя внимание также совпадение названий - летты, латы, литы, Лат-гала, Зем-гала с кельтским Litavia (Британия), Letha (Франция) в значении «берег», «береговая страна», Boienseme (Богемия, Чехия) и этнонимом gal и т. д. Если к этому присоединить известие Питея о том, что Кельтика на востоке граничит непосредственно со Скифией и рекой Танаис, в которой в соответствии со скандинавским преданием о ванах, живших на реке Танаквисл, логичнее всего видеть реку Вислу, то вряд ли останется место сомнению в правомерности отождествления Геродотовых невров с кельтским племенем нервиев, позже превратившихся в германцев-нервян Тацита(Большой территориальный разрыв, существующий между неврами Геродота и нервиями Цезаря, не может служить препятствием для сближения указанных племен. Хорошо известно, что варварские племена были весьма подвижны. Кельты, например, с юга Франции в свое время продвинулись в Малую Азию, на территорию наших западных украинских земель, а также в Британию и Испанию. Племена кимвров и тевтонов с Ютландского полуострова проникли в Италию и Южную Францию; вандалы с берегов Балтики дошли до Африки, а готы, выйдя из Скандинавии и островов Балтийского моря, достигли берегов Адриатики, Италии и Крыма и т. д).