СТРАННЫЕ СУХОПУТНЫЕ МОРЯКИ. СПОРЫ О СПОРАХ И ВЕЛИКАЯ СЕРЕБЬ

Словене (славяне) было не единственным именем славянских племен. Окружающие народы называли их еще венедами или венетами.

Рассказывая о «солнечном» камне янтаре, привозимом из «полуночных стран» с берегов какой-то реки Эридан, древнегреческие авторы упоминали энетов или венетов, от которых поступал янтарь. Однако, где находится загадочная река Эридан, или, как у Скилака Кариандского, - Хридан (Гридан), где живут энеты или венеды, никто из них толком не знал. На этот счет высказывались самые фантастические предположения. Так, например, Эсхил и Еврипид отождествляли Эридан с Роданом в Галлии (река Рона), Скилак и Аполлоний Родосский - с рекой Падусом (река По) в Северной Италии и т. д. Последний между прочим Электридские (т. е. янтарные - от греческого «электрион») острова помещал в глубине Адриатического моря. Дело несколько прояснилось лишь после того, как в первой четверти IV в. до н. э. выдающийся ученый и отважный мореплаватель Питей из города Массалии (современный Марсель) обогнул на корабле Западную Европу и достиг легендарной «страны янтаря».

По сведениям Питея, дошедшим до нас в виде отрывков в сочинениях Диодора, Плиния Старшего, Страбона и Гемина, река Эридан разделяет Кельтику и Скифию. Здесь, на обширном затопляемом приливом побережье моря Ментоном, живут некие гвиноны (т. е. веноны, венеты) или, по другой версии, - гуттоны. На расстоянии одного дня плавания от названного побережья находится остров по имени Абалус (разночтения - Абалция, Балтии, Басилей, Озерикта, Глессарий), на который весной волны выбрасывают янтарь, представляющий собой частички «свернувшегося от холода» моря, Жители побережья собирают этот дар моря и используют его в качестве топлива или же продают соседнему народу тевтонам.

Сведения, собранные Питеем, дали возможность уже Плинию Старшему (I в. н. э.) решительно отвергнуть мнение о том, будто янтарь добывали на островах Адриатического моря, и, напротив, поддержать точку зрения тех, кто уверял, что это «продукт северного Океана» (Плиний. Естественная история, XXXVII, II. Косвенным подтверждением того, что янтарь добывали на южном и восточном побережье Балтики, может служить указание известного римского писателя Тацита (начало II в. н. э.), что в его время из всех народов «одни лишь эстии собирают янтарь, который у них зовется глезом (ср. у Питея остров Глессарий. - В. К.). Собирают они его в мелкой воде и на самом берегу» (Тацит. Германия, 45). В источниках, относящихся к готскому королю Теодориху (конец V-начало VI в.), имеется сообщение о прибытии к готам послов от народа эстов, которые в качестве дара привезли с собой продукт своей земли - янтарь (Е. Ч. Скржинская. Комментарий. - В кн.: Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М., 1960, стр. 221). В наши дни на основании химического анализа было доказано, что в подавляющем большинстве янтарь, обнаруженный на территории Древней Греции начиная с Микенской эпохи, т. е. с XVI в. до н. э., и вплоть до Македонского завоевания, имеет северное происхождение (Дж. Г. Д. Кларк. Доисторическая Европа. Экономический очерк. М. 1953, стр. 261-263)). Большинство согласилось и с тем, что река Эридан (Часть современных ученых отождествляют Эридан с Рейном или Эльбой; другие считают, что Эридан - это Висла; третьи - что это Западная Двина )течет не на юге, а на севере и, следовательно, где-то там же живут венеты.

Начиная со второй половины I в. н. э. мы имеем целый ряд свидетельств о проживании венетов на востоке Северной Европы, и в частности в Южной Прибалтике. Так, римские писатели Плиний и Помпоний Мела, передавая рассказ другого римского автора, сообщают, что около 58 г. н. э., в бытность проконсулом Галлии Квинта Метелла Целера, к северному побережью Германии буря прибила однажды каких-то купцов индов, в которых со времени П. И. Шафарика принято видеть торговцев из балтийского племени виндов, т. е. винедов. В другом месте своего труда, говоря о более близком ему времени, Плиний замечает: «Некоторые рассказывают, что здесь (речь идет о Каданском, т. е. Гданском, заливе. - В. К.) живут до реки Вистулы сарматы, венеды, скирры и гирры» (Плиний. Естественная история, IV, 13, 97).

Племя гирров, по всей вероятности, обитало в Гиррии, на эстонском побережье Балтийского моря, о чем упоминает средневековая латышская хроника. (Сравни: бывший Гарриенский уезд в Лифляндии.)

Племя скирров, или сциров, также было связано с Восточной Прибалтикой. По крайней мере именно здесь, на территории расселения древних литовских и латышских племен - жмуди и куршей, мы встречаем большинство топонимов типа - Скири, Скирше, Скиреле, Скирице, Скиришки, Скирлайне, Скиргале, Скирмонте, Скирдоние и т. п.

Сарматами в античное и раннесредневековое время часто именовали вообще все народы Восточной Европы. По словам Питея, Сарматия достигала на западе Галлии. Тацит и Птолемей под Сарматией подразумевали земли, расположенные к востоку от рек Вислы или Одера и простиравшиеся на юге до Венгерской низменности и северных берегов Черного моря. Собственно сарматы - народ иранской языковой группы - жили первоначально к востоку от реки Дона, а с IV в. до н. э. постепенно начали продвигаться на запад в Карпато-Дунайский бассейн.

О венедах упоминает и известный римский писатель Тацит (умер в 120 г. н. э.). «Здесь, - пишет он, имея в виду реку Вислу, - конец Свебии. Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право, не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилищами повторяют германцев. Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне» (Тацит. Германия, 46).

После Тацита три отрывочных упоминания о венедах мы находим у знаменитого географа древности Птолемея (умер около 178 г. н. э.): «Сарматию ограничивают великие племена; венеды по всему Венедскому заливу, а к северу от Дакии - певкины и бастерны, и со всех сторон Меотиды (Азовское море. - В. К.) - языги и роксоланы, а возле них - [г]амаксобии и алано-скифы». «По реке Висле под венедами [живут] гутоны, затем финны, затем сулоны». Наконец, в третьем месте Птолемей говорит о «Венедских горах» (Птолемей. География, III, 5,7; III, 5,1), в которых принято усматривать Карпаты.

Имя венедов содержится также в Певтингеровых таблицах-дорожниках, составленных неким Касторием в III в. н. э. на основании не дошедшей до нас карты мира времен императора Августа (63 г. до н. э.-14 г. н. э.). Они изданы впервые в XVI в. по копии середины XIII в. В этих дорожниках, имеющих вид узкой ленты, приводятся названия географических пунктов и племен (мимо которых приходилось проезжать путнику) без каких-либо комментариев относительно местоположения первых и расселения вторых. Венеды в дорожнике упоминаются дважды; первый раз между «Лупионес Сармате и Альпы Бастарнские», т. е. где-то в районе Карпатских гор (венады-сарматае) и второй раз - между реками «Данубис (Дунай) и Адалиндус» после древних прикарпатских племен гетов и даков (венеды) («Itineraria Romana» Romisch Reisewege an der Hand der Tabula Peutingeriana dargestellt von Konrad Miller, VII. Stuttgart 1916, S. 115-116).

Но самыми интересными являются сведения о венедах, приводимые готским историком Иорданом (середина VI в. н. э.), который не только сообщает весьма точные данные о местожительстве этого народа, но и говорит о том, что венеды - это одно из наиболее древних общенародных наименований славян. «Между этими реками (Дунаем, Тиссой и Олтом. -В. К.), - читаем мы у Иордана, - лежит Дакия, которую, наподобие короны, ограждают скалистые Альпы. У левого их склона, спускающегося к северу, начиная от места рождения реки Вистулы на необозримых пространствах расположился многолюдный народ венетов. Несмотря на то что теперь их наименования меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и антами»(Иордан. О происхождении и деяниях гетов, 34). Несколько ниже, рассказывая о правлении готского короля Германариха, Иордан еще раз вспоминает о венетах в следующем контексте: «После поражения герулов Германарих двинул войско против венетов. . . Эти [венеты], как уже отмечалось выше, происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов и склавенов. Теперь по грехам нашим они свирепствуют повсеместно, но в ту пору все подчинялись его власти» (Там же, 119).

Приведенные сообщения Иордана подтверждаются тем, что мы знаем о венедах из более поздних источников. Так, в хронике Фредегара середины VII в. сказано: «Sclavos cognomento Winidos», т. е. («. . .славянам, называемым винидами»). Ион Боббийский, также автор VII в., в своем описании жития св. Колумбиана говорит: «Ei cognatio in mentem ruit, ut Veneticorum qui et Sclavi dicebantur. . .» («Пришла ему мысль отправиться к венетам, которые именуются еще славянами. . .»). Еще определеннее выражается англосаксонский ученый Алкуин, современник и дееписатель Карла Великого (вторая половина VIII-начало IX в.): «Славян зовем венедами». В песне английского путника VIII-IX вв. упоминаются венеды и их река Висла, у которой в это время, как нам хорошо известно, жили поляки (В. В. Мавродин. Образование древнерусского государства М., 1945, стр. 32). Вообще во всех без исключения раннеевропейских, и особенно немецких, хрониках, грамотах и других письменных документах наименования венеды, венеты, бенеты, виниды, гвинины и т. д. являются синонимами этнонима славяне и предшествуют последнему, доживая в этом значении до XIV-XVI вв., а в разговорной речи за отдельными группами славян они сохраняются вплоть до конца XIX в. Финны же и эстонцы и в наши дни продолжают именовать русских вене, венелайне.

Со славянами связывают также многочисленные географические названия, произведенные от корня венд\вент\ вен\вин и разбросанные на пространстве между Балтийским морем и Карпатскими горами. Так, в Трансильвании в начале XIX в. был известен населенный пункт Винедишдорф (по-немецки дословно «Славянская деревня»), который на венгерский язык переводился как Тотфалу, что значит «Словацкое село». Ладожское озеро эстонцы и финны в прошлом называли Венеенмиере, т. е. «Русское море», что хорошо согласуется с последними данными археологии, доказавшей, что древняя Ладога была крупным торговым центром уже на заре образования Киевской Руси. Этому же корню близки, кажется, и такие средневековые и современные топонимы в нашей Прибалтике, как река Вента (в древности Виндава); город Венден или Вённо-лин (недалеко от Риги); село Вюнно или Вённокиррик (Вёндау) - в окрестностях Тарту; Веннефер, т. е. «жилище вендов»; Венайа (Венейа), упоминаемая в Софийском временнике; Виндовишки, Виндзегола и другие, где славянский этнический элемент, по свидетельству письменных источников и археологии, отмечается с IX- X вв. Однако особенно большое число названий подобного рода: Вендхауз, Вендсберг, Вендграбен, Винден, Виндехайм, Виндишланд - встречалось на территории Восточной Германии еще в XIX в., которая в раннем средневековье была сплошь заселена различными славянскими племенами. Территория словенской Крайны в империи Карла Великого получила наименование Винидской марки. Точно так же земля полабских славян в западных источниках (например, у короля Альфреда, IX в.) носит название Винидаланд, т. е. «страна венедов»(Следует отличать Винидланд («страна венедов») от сходного наименования восточного побережья Северной Америки Винланд (Vinland) в исландских сагах, восходящего к названию «страна винограда»). Это же название - Веонодланд, Винодланд, Виндланд, Вентланде, Ванланд и т. п. - носило в IX-XII вв. южное побережье Балтийского моря, занятое славянами. П. И. Шафарик в книге «Славянские древности» приводит свыше 60 таких наименований, почерпнутых им из старинных источников и современной ему немецкой географической номенклатуры (П. И. Шафарик. Славянские древности, т. I, кн. 1. М., 1837, стр. 149).

Наряду с этим этнонимы и топонимы с основой венд\ вент прослеживаются и далеко за границей указанного ареала - в Италии, Галлии, Британии, Скандинавии, Малой Азии и в ряде других мест, где славяне в древнейшую эпоху, насколько нам известно, никогда не проживали. Выше, в рассказе о янтаре, говорилось, что некоторые античные авторы полагали, будто его привозили в Грецию с берегов Адриатического моря, где в предгорьях Альп и в долине реки По жили некие венеты, или энеты. По мнению Геродота и Аппиана, эти итальянские венеты были иллирийцами, по мнению Скилака Кариандского и Страбона - кельтами. Однако Полибий указывает, что хотя венеты, обитавшие у Адриатики, в отношении «нравов и одежды . . . мало отличаются от кельтов, но языком говорят особым»(Полибий. Всеобщая история в 40 книгах, II, 17; 5; 6).

Известны были также венеты или венеллы Галлии в области Ареморика (Нормандия и Бретань). Эти венеты - великолепные моряки, имели сильный морской флот, благодаря которому им некоторое время даже удавалось отстаивать свою независимость перед лицом римских легионов Юлия Цезаря. Именно с ними склонен был сближать Страбон венетов Адриатики, поскольку он считал, что «кельты родственны иллирийским народностям»(Страбон. География, IV, 4, 1; V, 1, 4). Впрочем, замечает Страбон, гораздо более распространено мнение о том, что италийские, или адриатические венеты происходят из Пафлагонии - области в Малой Азии, примыкающей к Синопскому полуострову. Здесь обнаруживается еще один очаг, содержащий интересующий нас ономастикой. Эвганеи, - пишет Тит Ливии, - жили между Альпами и Адриатическим морем, но были вытеснены из этих мест прибывшими из Малой Азии венетами(Тит Ливий. История римского народа, I, I-IV. Ч «Илиада», II, 851).

Наиболее ранние сведения об этих малоазийских венетах или энетах, как пишет Страбон, восходят к «Илиаде» Гомера, в которой встречается следующее двустишие:

Вождь Пилемен пафлагонам предшествовал, храброе сердце, 
Выведший их из Генет, где стадятся дикие мески («Илиада», II, 851). 

Стремясь разъяснить приведенные строки, Страбон указывает, что в его время в Пафлагонии никаких энетов уже не осталось, но тем не менее отдельные писатели, как, например, Зенодот, были твердо убеждены в достоверности гомеровского сообщения и полагали, что он в данном случае имел в виду не народ, а город Энеты, позднее известный под именем Амисы. Другие утверждали, что селение с аналогичным названием существовало в местности Эгиале в 10 египетских схенах (55 км) от города Амастрии. Находились и такие, которые считали, что энеты были одним из наиболее сильных пафлагонских племен и жили вначале по соседству с каппадокийцами. Потеряв своего вождя во время Троянской войны, они переправились во Фракию и после долгих скитаний прибыли в Энетику, т. е. Адриатическую Венетию. Поэтому, вероятно, энетов и нет больше в Пафлагонии (Страбон. География, XII, 3, 8).

Таким образом, вопрос об этнической принадлежности малоазийских венетов представлялся уже во времена Страбона весьма проблематичным, хотя господствовавшее мнение и сближало их с венетами Северной Италии, основываясь при этом главным образом на созвучии имен да еще на одинаковой приверженности тех и других к занятию коневодством. Имелось, впрочем, еще одно мнение, высказанное Геродотом, который утверждал, что пафлагонские венеты сродни иранскому племени индийцев.

Заканчивая перечень сведений о венетах, нам представляется небезынтересным упомянуть еще об одном очень отдаленном и превосходящем своей фантастичностью все, что до сих пор о них говорилось, известии средневекового прусского хрониста Луки Давида (первая четверть XVI в.). Вот краткое содержание его рассказа. В царствование римского императора Августа ученые-звездочеты города Силуры в Вифинии, желая знать, живут ли какие-нибудь люди в царстве вечной зимы на пределах седьмого и восьмого небесных кругов, отправили туда нескольких опытных мужей. Эти последние, прошедши отдаленные земли татар, Роксоланию, огромную страну Московскую, пришли наконец в края венедов и алан в Ливонии. Переправившись через море, они пристали к пустынному берегу, не имевшему собственного постоянного названия и именовавшемуся то Саргатией, то Гелидой, то Ватиной. Странствуя по этой земле, они не могли говорить ни с одним человеком, пока не пришло к ним из Сарматии несколько венедов, язык которых оказался им немного понятным. От этих венедов вифинцы узнали, что тамошние жители зовутся ульмигерами вследствие того, что обитают у рек под вербами в тростниковых хижинах. Они не имеют ни городов, ни селений, не знают земледелия, и вся их пища состоит из воды и рыбы. Одежду они изготовляют из тростника.

Страна ульмигеров была богата озерами, реками и особенно лесами. Хотя туземцы оказались людьми простыми, необразованными, к иностранцам они отнеслись тем не менее весьма приветливо. Верования ульмигеров заключались в поклонении Солнцу и Луне. Письменность им была совершенно незнакома, и они крайне удивлялись, как можно передавать посредством письма свои мысли другим людям. Счет дням и переменам фаз Луны эти люди вели с помощью зарубок на куске дерева либо узелков на шнурках. Зиму они проводили в своих хижинах, перемежая сон сидением в бездействии у огня. Несмотря на то что у ульмигеров существовало многоженство, детей у них было мало.

Приближение зимы заставило вифинцев остаться в стране ульмигеров до следующего лета, однако наступление теплых дней принесло какую-то болезнь, от которой они все, кроме одного по имени Дивон, умерли. Дивон же умер во время обратного пути на родину в городе Плоцке в Мазовии. Записки его попали в руки плоцкого настоятеля Ярослава, который вместе с какой-то кирилловской летописью передал их епископу Христиану. Христиан внес их в свою хронику, а уже из этой хроники их извлек упомянутый выше хронист Лука Давид(Lucas David. Preussische Chronik, В. 1. Konigsberg, 1812).

Все в приведенном рассказе до крайности сложно и запутанно. В одну кучу смешаны и римский император Август, живший на рубеже нашей эры, и позднеантичный народ роксоланы, и татары, появившиеся в Европе лишь в XIII в., и Московское государство, возникшее еще позднее. По-видимому, текст летописи неоднократно «творчески» перерабатывался его переписчиками, которые вносили в него дополнения и исправления, что и привело со временем к указанному историческому анахронизму, если, конечно, не считать все это чистейшей выдумкой. Однако от такого вывода нас заставляют отказаться некоторые соображения.

Анализируя рассказ, мы обнаруживаем в нем данные, которые находят подтверждение или параллели в других источниках, как письменных, так и ономастических. Это, во-первых, название народа - ульмигеры, которых И. П. Шафарик сопоставлял с упоминаемыми Иорданом ульмеругами, т. е. «островными ругами». Мы со своей стороны отметим близость второй половины этого слова и наименований Герры - Геродота, гирры - Плиния, герулы, элуры - Птолемея и Иордана, Гиррия (местность в Восточной Прибалтике) - Генриха Латыша. Название страны Саргатия может быть увязано с названием племени скирров (куршей?) и соответствующей топонимией Восточной Прибалтики, о чем выше уже говорилось. Ватина, по Шафарику, - это «страна води, воти», племени, жившего к северу от русских земель. Вместе с тем название это заставляет нас вспомнить о древнегерманском боге-герое Одине-Вотане, «ранняя деятельность» которого протекала, согласно исландским сагам, где-то между Балтийским и Черным морями. С этим последним именем можно также сопоставить латышское наименование части эстонцев ведде, видде (ср. область Видземё). Иордан в устье Вислы упоминает племя видивариев или видидариев. У него мы встречаем и племенное наименование васинабронки, в котором, кажется, та же осложненная основа вас\ват. Наконец, Гелида - вероятно, область Птолемеевых галиндов, голдов Иордана или голяди русских летописей, потомки которых проживали на реке Протве под Москвой еще в XII в.

Венеды, о которых идет речь в отрывке, - это скорее всего восточные славяне - русские, несмотря на то что рядом и независимо от них в рассказе упоминается страна Московская. Считать венедов немцами, как это пытались делать некоторые немецкие буржуазные ученые, не представляется возможным, поскольку о венедах говорится как о пришельцах с востока - из Сарматии (ср. в Певтингеровых таблицах - венеды сарматские).

Таким образом, источники называют три основные этнические группы, носившие имя венеты\венеды: италийскую, галльскую и прибалтийскую, обитавшие на морских побережьях или в увлажненной местности(Про балтийских гвинопов еще Питей сообщал, что они жили поблизости от затапливаемой страны Ментоном, под которой с равным основанием можно подразумевать как территорию позднейших Нидерландов, так и любую часть побережья Южной и Восточной Прибалтики. Галльские венеты также жили на полуострове, который носил характерное название Армореи или позже Морей. Южная часть Галлии, орошаемая рекой Вандой, была известна под названием Вандеи, Вандилии, а у латинских писателей Аквитании (от латинского aqua - «вода»). Аквиллеем именовался также главный город Италийской Венетии (современная Венеция), оттого что находился посреди заболоченного устья трех рек: Изонцо, Турре и Натизане. Очевидно, наименовение вент \ венд обозначало первоначально жителя вязкого низкого побережья или болотистой местности. Именно в таком значении предстает перед нами корень венд \ винд в различных индоевропейских и финно-угорских языках. Например, датское Vand; литовское Vanduo; норвежское Vann; кельтское Vin - «вода», кельтское Wand, Wend, Wond - «река»; финское Vena - «болото, мокрота»; немецкое Vint(er) - «зима», т. е. «мокрое время года»; готское Vinja - «луг»; ирландское find; кимврское gwynu - «белый, сходный с цветом воды» и т. д. (Alois Walde. Vergleichendes Worterbuch der Indogermanischen Sprachen, herausgegeben und bearbeitet von Julius Pokorni, B. 1. Berlin und Leipzig, 1930, S. 252, 257, 259; Jakob Grimm und Wilgelm Grim. Deutsches Worterbuch, B. XII. Leipzig, 1922, S. 2295)).

В галльских венедах все согласно видят кельтов; венеды Италии, по мнению одних, - кельты, по мнению других, - иллирийцы; прибалтийских венедов большинство советских историков: А. Д. Удальцов, М. И. Артамонов, В. В. Мавродин, С. П. Толстов, Б. А. Рыбаков и другие - считают славянами 19 (Еще раньше, в начале прошлого века горячим поборником славянства прибалтийских венедов выступил П. И. Шафарик, который относил этот этноним к исконно славянским словам. В своем утверждении Шафарик исходил из того, что венедами славян называли немцы и финны, принадлежавшие к разным языковым семьям. Арморейских и италийских венетов Шафарик считал колониями славян (П. И. Шафарик. Славянские древности, т. I, кн. 1, стр. 150). В противоположность этому известный русский славист А. А. Шахматов во всех трех основных группах венедов видел кельтов. Кельтским считал он и сам термин венд | вент выводя его из uenos (по-кельтски «друг») и uenja (по-кельтски «родство»). Доказательство своей правоты А. А. Шахматов видел в том, что в Баварии в средние века ряд местностей и населенных пунктов носил названия, в которых корень венд \ вент сочетался с типично кельтскими словами вроде: Венетдунум (дун - по-кельтски «гора, город, укрепленное место»), Виндабона, Винидоба, позже Вюрмзее (возле Мюнхена) и рядом озеро Вальхензее, т. е. «Валашское» и т. д. То обстоятельство, что в отдельных случаях против некоторых из подобного рода наименований в источниках имеются пояснения «Славянская гора», «Славянское озеро», А. А. Шахматов объяснял позднейшими осмыслениями. «С другой стороны, - замечает он, - множество кельтских названий рек и народов в Прибалтийской области можно объяснить предположением, что кельты жили у Балтийского моря, т. е. что балтийские венеды были кельты» (А. А. Шахматов. К вопросу о славяно-кельтских отношениях. Казань, 1912, стр. 25 и след.)).

Последнее положение, правда, оспаривается лингвистами, утверждающими, что древние славяне, судя по их языку, не были знакомы с морем (сухопутные моряки!) и, следовательно, ранние венеды Прибалтики, скорее всего, также не славяне (Ученые-языковеды ссылаются на наиболее ранние славянские письменные памятники, где все морские термины имеют иностранное происхождение. Так, оопятие «залив» древнерусская летопись предает греческим словом «лимень» λιμην и лишь позже прибегает к метафорическому названию «лука», «лукоморье». Даже в составленной в XVI-XVII вв. Книге Большому Чертежу Днепро-Бугский лиман назван «ильменем». Такого же происхождения считается и известное название Ильмень-озеро, потому что в древности это озеро рассматривали как залив Ладожского озера, а то в свою очередь считали морем. В Астраханской области и сегодня словом «ильмень» обозначаются заливчики и озерца, образующиеся в период разливов Волги и Каспийского моря (С. М. Середонин. Историческая география. Пг., 1916, стр. 158). Далее, у славян нет собственных, специфически славянских слов для обозначения большинства морских рыб и животных, а равно терминов, имеющих отношение к кораблевождению. Например, слова «корма», «кормчий» (рулевой) А. А. Шахматов считал заимствованиями из кельтского языка, а такое название, как «корабль», восходящим к средневековому итальянскому наименованию определенного типа морских судов - каравелла. «Мы не можем указать. . . - пишет Ф. П. Филин, - на какие-либо общеславянские слова, относящиеся к жизни, связанной с морем (между тем как в лексике некоторых других индоевропейских языковых групп древняя морская терминология представлена хорошо; сравни, например, общегерманские названия кораблей, их устройства и оснащение). Это дает нам право предположить, что носители общеславянского языка в течение длительного времени, может быть, все время после обособления от других индоевропейских племен жили: в стороне от морских побережий» (Ф. П. Филин. Образование языка восточных славян, стр. 117)). В связи с указанным нам представляется наиболее приемлемой точка зрения, высказанная впервые еще в 30-х годах прошлого века русским историком Н. И. Надеждиным. Он полагал, что наименование вен[д]-вен[т) («житель влажной страны»), которое издавна прилагалось к населению «мокрого» побережья Балтики, независимо от этнической его принадлежности, было перенесено на славян(Н. Надеждин. Опыт исторической географии русского мира. -• «Библиотека для чтения», № 22. СПб., 1837, стр. 52. Собственно, впервые мысль о том, что наименование венеды следует отнести к числу землеописных имен, высказал в конце XVIII в. чешский лингвист Й. Добровский. Однако одновременно с этим он утверждал, что славяне исконно обитали на Балтийском побережье и вследствие этого и получили от своих соседей указанное наименование), когда они сюда продвинулись, так же как в свое время на часть восточных германцев - вандалов(Справедливость высказанной точки зрения подтверждает упоминание позднеантичными и раннесредневековыми источниками в Южной Прибалтике наряду с венедами также германского племени вандалов. По словам Плиния, вандалы составляли одну из «главных отраслей германского племени». К ним относили бургундов, варинов, карнов и гутонов (готов), а Птолемей и Идаций причисляли к вандалам также и силингов. Ближайшими родичами вандалов были свевы, или свебы, - одно из крупнейших восточногерманских племен. По сообщению Иордана, вандалы во второй половине II в. н. а. покинули берег Океана, т. е. Балтийского моря, и переселились ближе к границам Римской империи, в район среднего Дуная. Дион Кассий в первой четверти III в. н. э. упоминает Вандальские горы, с которых берет начало река Эльба. Несмотря на то что в дальнейшем вандалы, разбитые готским королем Геберихом, ушли из этих мест в Галлию, а затем еще дальше на запад и юг в Испанию и Северную Африку, где в 534 г. и закончили свое существование, позднейшие писатели неоднократно путали вандалов с венедами. Так, в Вессобрунской рукописи, относящейся к VIII в., жители Паннонии названы вандалами, хотя в это время здесь уже давно проживали славяне. Славяне названы вандалами также в житие св. Рауперта. В словаре Соломона (IX в.) имя вандалов объясняется словом «винд», против которого на полях в рукописи сочинения, хранившейся в чешском музее, стояла приписка «славянин». Даже такой знаток славян, как Гельмольд, в своей «Славянской хронике» замечает, что прибалтийские славяне звались «в древности вандалами, теперь же винитами или винулами называются» (Гельмольд. Славянская хроника. М., 1963, I, 2). Еще категоричнее высказывается Гильом Рубрук (XIII в.), заявляя, что «язык русских, поляков, чехов и славян один и тот же с языком вандалов, отряд которых был вместе с гуннами. . .» Славянами считал вандалов также польский историк XV в. Ян Длугош: («Вандалы, которые сегодня именуются поляками»). Комментируя приведенные сообщения, П. И. Шафарик склоняется к мнению, что свое имя вандалы заимствовали у славян вследствие тесного поселения и смешения их с последними, а также с кельтами (П. И. Шафарик. Славянские древности, т. I, кн. 3, стр. 78-80). Такой же точки зрения придерживается в наши дни С. П. Толстов, который считает, что как вандалы, так и большинство других восточногерманских племен, упоминаемых в источниках первых веков нашей эры, были несомненными славянами, и никем иным (С. П. Толстов. Нарцы и волохи на Дунае. - «Советская этнография», 1948, № 2, стр. 29)).

Справедливость такого допущения косвенно доказывается свидетельством известного исландского историка первой половины XIII в. Снорри Стурлуссона о том, что «Европа зовется иначе Энетией»(Снорри Стурлуссон. Младшая Эдда. Перев. О. А. Смирницкой. Л., 1970, стр. 11).

Еще об одном общеславянском имени споры нам известно даже меньше, чем о венедах. Имеется указание Прокопия Кесарийского на то, что некогда у склавенов и антов было одинаковое имя - «и те и другие исстари назывались спорами, потому, думаю, что жили рассеянно там и сям. Благодаря этому они занимают обширные земли, и точно, большая часть земель по ту сторону Истра (Дуная. - В. К.) принадлежит им»(Прокопий из Кесарии. Война с готами, III, 14, 29, 30). Следующее простое упоминание о спорах (σποραι) без каких-либо комментариев содержится в списке племен, составленном приблизительно в VIII-IX вв. и включенном в сочинение греческого писателя, так называемого Псевдо-Калисфена. Вот, собственно говоря, и все, чем мы располагаем. Впрочем, ряд сходных этнических наименований был известен с глубокой древности в Северном Причерноморье. Геродот, повествуя о происхождении скифов, обитавших в южнорусских степях примерно с VII-VIII по III в. до н. э., приводит такие имена, как паралаты и сколоты - общее имя всех племен, которых греки называли скифами. Паралаты, или спаралаты, как предпочитают читать это имя некоторые ученые, на иранских языках, к которым был близок и скифский язык, означает «плужники», «пахари» (ср. таджикское сипор - «грубый деревянный плуг»). Именно этим именем называет Геродот одно из основных скифских племен, живших в старой, или исконной, Скифии, находившейся в междуречье Днепра и Днестра. Грузины и в наши дни продолжают именовать персов-иранцев спарси. Тот же Геродот указывает, что к югу от Колхиды в направлении к Мидии живет народ сасперы, или саспейры. Если допустить, что эти сведения Геродот мог получить через посредство предков древних грузин, в языке которых локальный префикс са в составе географических названий обозначает «страну», «местность» (ср. Сакартвело - от Картли), то мы опять получим наименование спер[ы], относимое, по всей видимости, к части иранцев уже собственно Персии. (Впрочем, грузинские историки предпочитают видеть в сасперах предков грузинских племен, а русский историк второй половины XVIII в. П. Г. Бутков, отождествлявший споров со сперами, считал и тех и других славянами.)

В I в. до н. э. греческий писатель Диодор Сицилийский знал в Северном Причерноморье палов, а Плиний Старший - где-то у Танаиса (Дона) - спалеев (Spalaei). Учитывая легкость перехода во многих европейских языках звуков р в л в середине слов, некоторые исследователи логично заключают, что имена всех этих народов тождественны спорам Прокопия Кесарийского.

Спалов упоминает в наших южнорусских степях современник Прокопия готский историк Иордан, известие которого заслуживает того, чтобы привести его полностью, так как дает некоторую возможность судить об их местонахождении и дальнейшей судьбе. «Та же часть готов, - пишет Иордан, - которая была при Филимере, перейдя реку, оказалась, говорят, перемещенной в области Ойюм и завладела желанной землей. Тотчас же без замедления подступают они к племени спалов и, завязав сражение, добиваются победы. Отсюда уже как победители движутся они в крайнюю часть Скифии, соседящую с Понтийским морем, как это и вспоминается в древних их песнях, как бы наподобие истории и для всеобщего сведения; о том же свидетельствует и Аблавий»(Иордан. О происхождении и деяниях гетов, 28).

В приведенном отрывке в упомянутой Иорданом реке обычно видят не то Днепр, не то Припять, а в области Ойюм - Пинские болота, так как на готском языке aujom значит «страна, изобилующая водой», «речная область». Таким образом, готы столкнулись со спадами где-то на границе леса и степи в непосредственной близости от Днепра. При этом спалы до готов были если не безраздельными хозяевами занимаемой ими территории, то по крайней мере наиболее крупным в Северном Причерноморье племенным объединением. На основании сходства имен споры и спалы часть историков склоняются к мысли, что и те и другие племена - славянские. А. Д. Удальцов с этим именем связывал широко распространенные в славянской земле названия рек - Полота, Полтва (притоки Западного Буга, Нарева, Горыни); Полочанка (приток Жерева); озер - Споровское в Белоруссии; населенных пунктов - Полоцк, Полтава, Полтуск, Полтавъск, Плоцк и племенные названия - поляне и поляки. Шафарик, а за ним и другие исследователи от имени спалы-сполы производили славянское слово исполин или, как оно звучит в кирилловском переводе Библии, - сполин, в смысле «великан». В глоссарии на полях перевода хроники Георгия Амартола (XI в.) против слова «гигант» стоит пояснение - «рекомый полник» и т. д. Но, как резонно заметил Ф. П. Филин, последнее замечание свидетельствует скорее не о славянском, а об иностранном происхождении этого слова. Вероятно, и это название не было собственно славянским именем, но было дано им, если верно свидетельство Прокопия Кесарийского, их соседями. Это косвенно подтверждается и тем, что Иордан, знающий славян под тремя различными именами - венедов, антов и склавинов, ничего не говорит о принадлежности к ним спалов. Скорее всего, споры-споли-спалы (спаралаты) вначале являлось этническим наименованием какого-то ираноязычного населения и если когда-либо и было перенесено на славян, то только после занятия ими соответствующей территории, как это имело место и с вышерассмотренным названием венеды. Справедливость такого допущения доказывается между прочим характером древней гидронимии Днепровского надпорожья, имеющей в большинстве своем «иранское» обличие.

Нелишне также отметить, что целый ряд ученых: П. И. Шафарик, Войцель, Цейсс, а из современных советский историк и археолог Б. А. Рыбаков - сближают имя споры со славянским племенным наименованием серб или сербъ, как оно звучит в русской летописи (Б. А. Рыбаков, например, считает, что имя споры представляет собой какое-то искаженное славянское слово и поэтому его следует объяснять не из греческого, как это делает Прокопий Кесарийский, а из славянского языка, привлекая для этой цели «ряд сходных по смыслу славянских обозначений:

Отсюда при перестановке согласных получается сербы (сябры, шабры) - «соседи». От этой формы и могла произойти грецизированная форма споры». «Впрочем, - добавляет он, - здесь мог участвовать и другой славянский корень пор, который образует такие слова, как о-пора, на-пор, с-пор, с-поро (в смысле дружно)» (Б. А. Рыбаков. Славяне в Европе в эпоху крушения рабовладения. - «Очерки истории СССР. III-IX вв.» М., 1958, стр. 47 и прим. 1)).

Этноним сербы некогда был очень распространенным в славянском мире и охватывал если не всех славян, то значительную их часть. В одной мюнхенской рукописи конца IX в. говорится: «Zeriuani quod tantum est regnum, ut ex eo cunctae gentes Sclavorum exorte sint et originem, sicunt affirmant dicant» («Сербия настолько огромна, что из нее вышел и произошел, как об этом положительно утверждают, весь славянский род»). Константин Багрянородный (959 г.) к северу от венгров («турок») в «крае, называемом бойки» (т. е. в Богемии, Чехии), по соседству с белохорватами упоминает и каких-то «белых» сербов. В другом месте этот автор, перечисляя восточнославянские племена в соседстве с древлянами, дреговичами и кривичами, вновь называет сербов (Σερβιων).

В самом начале XIII в. чех Вацерад в своем списке этимологического словаря «Mater Verborum», составленного констанцским епископом Соломоном в конце IX в., встречающееся там дважды слово «сарматы» поясняет словом сербы: «Sarmate. . . Sirbi turn dicti a serendo id est quasi sirbntiu» - дословно: «Сарматы. . . сирбы, когда говорят, перевожу старосирбы». И в другом месте: «Sarmathe zirbi populi» - «Сарматы по народности сирбы».

О том, что в древности понятие «Сербия» было весьма широким, свидетельствует также чешская рифмованная хроника начала XIII в., в которой говорится о «хорватах из земли сербов». В немецком переводе этой хроники, как указывает Шафарик, слово серб (срб) переводится неизменно как «винд» («Wind»), т. е. славянин вообще (Писатели первых веков нашей эры знают сербов на огромном пространстве от среднего течения Дуная на западе и до берегов Каспийского моря на востоке. В некоторых списках «Естественной истории» Плиния Старшего говорится: «A Cimmerio ассоlunt Meotici, Vali, Serbii, Arrechi, Zindi, Psesi. . .» «Киммерию населяют меоты, вали, сербы, аррехи, синды, рсесы. . .»). Птолемей помещает сербов, или сирбов, еще дальше на востоке, между Кавказскими горами и Волгой: «Сарматию занимают. . . между Керавнскими горами (читай Северо-Восточный Кавказ.- В. К.) и рекою Ра (Волга) - оринеи, уалы и сербы» (Птолемей. География, I, V, 9). Наряду с этим Птолемей указывает город Сербиум в Паннонии, примерно там, где Певтингеровы таблицы помещают населенный пункт Сербециум и где позже находился славянский город Србац. Надо полагать, что в отмеченных случаях речь идет о двух совершенно различных народах: сербах-славянах и каком-то восточном племени со сходным наименованием. Ср. современные топонимы в Нижнем Поволжье: Сарпа - озеро и населенный пункт и Сарбола - урочище в Чечне. В чеченском фольклоре сохранились до настоящего времени поговорки: «Что это за сербы?», «Плохие вы сербы», а также личные имена и фамилии Серби, Сербиевы).

Учитывая все сказанное, можно полагать, что сербы было тем именем, которое до возобладания у славян современного этнонима словене | славяне употреблялось ими самими в качестве одного из наиболее распространенных племенных названий.