ПОСЛАНИЕ ПОЛУБЕНСКОМУ (1577)

Такова грамота послана от государя изо Пскова со князем Тимофеем Романовичем Трубецким в Володимер ко князю Александру Полубенскому

(В Володимер ко князю Александру Полубенскому. - Владимир (Владимирец) Ливонский - ливонский город Вольмар (ныне г. Валмиера Латвийской ССР). Александр Полубенский - предводитель польских войск в Ливонии, староста Вольмарский и Зегевольдский (ныне Сигулда Латвийской ССР). Грамотой к нему начинается целая серия посланий, отправленных Иваном Грозным своим противникам во время летне-осеннего похода 1577 г. - одного из самых удачных походов в Ливонской войне. В сохранившемся дневнике Полубенского (Донесение-дневник Полубенского, Труды X Археологического съезда в Риге в 1896 г., т. III, М., 1900) ничего не сообщается о получении им этой грамоты; но Полубенский рассказывает, что когда он, уже будучи пленником, предстал перед Грозным, тот произнес перед ним речь (цитируемую в дневнике Полубенского стр. 33), по содержанию совпадающую с комментируемым посланием, - может быть, просто прочитал эту грамоту. Содержание «листа» царя было передано Полубенским (после освобождения из плена) польскому королю Стефану Баторию [ср. грамоту Батория в «Книге Посольской метрики в. кн. Литовского» (КПМЛ), т. II (М., 1843, стр. 27 - 28)].).

Трисолнечного божества благоволением и благостию и волею, яко же рече избранный сосуд апостол Павел: «вемы яко ни един идол в мире и яко никто же бог ин, токмо един; ибо аще и суть глаголемии бози, или на небеси или на земли, но нам един бог отец, из негоже вся и мы у него, и един господь Исус Христос, им же вся и мы тем, един дух свят, в нем же всяческая и мы в нем». Сего убо трисиянного божества отца и сына и святого духа в лицех, во едином же ипостаси исповедуема существе и покланяема и славима и безначална, и бесконечна волею и хотением и властию и действом творения, рек бог «да будет свет» и бысть свет, и прочая творения твари яже на небеси горе и яже на земли низу и в преисподних. Таж посем созда человека, мужа и жену, сотвори их и всели их в рай, и заповедь положи им; онема же послушавшим врага и заповедь преступившим, и того ради прогневася на ня бог и из рая нища изгна их и смертию осуди их и болезньми, и труды обложи их, и бог от лица своего отрину их. И виде враг, яко первая его вражда приключися потребна ему и бог гнев возложи на человека, враг же сие видев до конца содела человечеству, и Каину Авеля убить сотвори. Бог же, не оставляя своего создания, милуя род человеческий, Адаму родоначальника правде спаса воздвиже. Таже по сих Енох благо-угоди богови, сего ради и бог прослави его взятьем и проповедника его сохраняя второго своего пришествия. Таже умножившимся человеком и врагу до конца соодолевшу и человеком повинувшимъся врагом во всем и вся его злая дела восприимъшим, и бог болма раздражися на гнев, и потопом вся человеки на земли потреби, единого Ноя праведника обрет по заповедем его ходяща, сего сохранив родоначальника вселенней. Посем паки умножившимся челевеком и врагу больма прелстившу их и человек на прелесть вражию усердно пришедшим и к богоборству уклоншпася, начата созидати столп, реша бо к себе: аще паки восхощет бог потоп навести, тамо, вшедше на столп, з богом брань сотворим. И создаша столпа оного выше облак, и бог гневом, духом уст своих и духом бурном и нужном, столп сокруши, иныя же поби, прочих же раздели на семьдесят и два языка. Един же Евер к сему делу и совету их не приста, сего ради бог помилова его: Адамова языка не отъят. От него же евреи глаголются. Сих же раздели, да разделением друг на друга востают, и сим преступлением мучатся. Бога егда глаголю - отца и сына и святого духа во едином существе, яко же выше рех, и якоже и ту рече: «се человецы язык един и уста една, елика восхотят и сотворят, нисшед размесим я». И кому сия глаголати, аще бы не троица? Таж посем умножившимъся человеком и врагу поработившимся, и богу болма на них прогневавшуся и отступившу от них и диявол тако поработи я и во своей воли нача водити все человечество. И оттоле начата быти мучители и властцодеръжцы и царие, яко же первый Неврод, иже столп нача здяти, и разделение (Испр.; в ркп. разделением.) языком бысть. Неврод нача царствовати в Вавилоне, потом же Мисрем во Египте; таж во Асирии Вил крепкорукий, иже и Крон, таж Бел и Белус и Белье и Вабал и Вельефегор и Вельсавух и Вельсавав и Астарти, посем Ниние, таж Фор, иже и Арем, таж повсюду многоразлична царьства рас-тавишася, и кождо особного царьствовати. Сице убо неблагочестне в человецех наченшуся царьству, яко же рече господь наш Исус Христос во евангелии: еже есть высоко в человецех, мерзость есть пред богом. И сице виде бог погибающь род человеческий и умилосердися о нем и Авраама праведника воздвиже, иже Авраам бога истинного позна и бог возлюби его. И оттоль бог преклонися на милосердие к человечеству, и Авраама благослови и обетование дасть, и наследника да-рова ему Исака, и Исаку Иякова, иже есть Исраиль. И сице обетова бог Аврааму: яко отца многим языком сотворю тя, и царие из тебе изыдут. И иже нашедше от чресл Авраама, Исакова и Иякова, и се нарекошася людие, и прочий иже языци, якоже рече великий пророк Моисей: «положи пределы языком, по числу ангел божиих, и бысть часть господня Ияков, достояние его Иисраиль». И тако (Испр.; в ркп. како.) господу богу пасущу род исраильтеский, из Египта изведшу их рукою крепкою и мышцею высокою, - Моисеом праведником и Исусом Навгиным, и на землю обетованья поставившу их (в тогдашнее время многоразличные повсюду царьствия, и иныя же Иисраилты потребиша), и тако богу соблюдающу род еврейский и подавающу судия и правителя, и самому водящу их, даже и до Самоила пророка; но понеже по Адамлю преступлению все человечество прелестию тогда покровено бысть и врагу поработившуся, сего ради Иизраилты часто заповеди божия преступаху, прелыцающеся делы беззаконных язык. Богу же на них овогда гневающуся и предавающу в порабощенье языком иноплеменным, овогда ж милующу и свобождающу; егда убо отступаху от бога и поклоняхуся идолом, тогда предавше их, егда же взыскаху господа, тогда свобожаше их. Сего ради и сходя к немощи их и жертвы попусти им творити, не яко хотя от них сего, но немощий сих попуская быти; аще и жрут, но токмо бы истинному богу жертву творили, а не бесом. Тако бысть и до Самоила пророка. Но человека есть нечисть родственная, не восхотеша Иизраилтяни под божиим имянем быти и водими быти праведными слугами его, просиша себе царя, и богу вельми на них за сие прогневавшуся и дасть им царя Саула. И много напасти претерпеша, и бог милосердова о них и воздвиже им праведника Давида царя и царьство распространи. Се первое благословение царству бысть: бог, сходя к немощи человечестей, и царство благослови. Таж умножившимся человеком и царьством и властей и беззаконию растущу, бог же не презре рода человеча от диявола мучима. Первое посла пророки провозвещающе пришествия божия слова, о гресе обличающе и о беззаконии; они же немысленнии быша, врагу ими владущу, и пророкы избиша, и больма нечествоваша. Таж человеколюбия ради сам господь-сын, слово божие вопнотитися изволи от пречистыя матере, спасение содела посреди земля человеком. И исперва убо царствие отверже, якоже рече господь во евангелии, юке есть высоко в человецех, мерзость есть пред богом, таж потом и благословие, якоже божественным своим рожеством Августа кесаря прославив в его же кесарьство родитися благоизволи, и его и тем вспрослави и распространи его царство, и дарова ему не токмо римскою властию, но и всею вселенною владети, и Готфы, и Савроматы, и Италия, вся Далматия и Натолия и Макидония и ино бо - Ази и Асия и Сирия и Междоречие и Египет и Еросалим, и даже до предел Перских. И сице обладающу Августу всею вселенною и посади брата своего Пруса во град глаголемый Малборок и Торун и Хвойницу и преславный Гданеск по реке глаголемую Неман, яже течет в море Варяжское. Господу же нашему Исусу Христу смотрения тайну совершившу, посла божественныя своя ученики в весь мир просветити вселенную. Оным же яко крылатым всю вселенную обтекше им, и слово божие проповедающе. И понеже всюду греху царьствующу и нечестию обладающу, царие и князи и местоблюстителя и обладатели вси дьяволу поработившуся и супро-тившуся, и побита их, таж и учеников, святителей и священников и простых множество показаша мучеников. И от Августова царства в Риме даже до лет Максентия и Максимияна Галера сие гонение бысть на християны. Господь же наш Исус Христос не презре моления раб своих, еще же и к матерним мольбам (Испр.; в ркп. больбам.) призирая, и свое обетование исполняя, яко же: се аз с вами есть до скончания века сего, аминь, - и сице воздвиже благочестия корень - великого во благочестии сияюща Констянтина Флавия, царя правде християнска, священство и царство во едино, и оттуда повсюду християнская царьствия умножишася. Тажь по благоволению в троицы славимого бога в Росийской земле воздвижеся царствие сице якоже выше рех, еже Август кесарь римский, обладали всею вселенною, постави брата своего Пруса, иже вышепомянутый. И живоначалные троицы десницею и милостию воздвижеся царьство в Руси сице: под Пруса четвертое надесять колено Рюрик прииде нача княжити в Русии и в Но вегороде, иже сам прозвася великий князь и град Великий Новъград нарече. Сын же его Игор преселися на Киев и тамо царьствия скифетры Росии положи, и на Грекех дань емляше и в Переславце Дунайстем живяше, иже есть Бен и Бедна. Таж что по сих? В троицы славимый бог милосердием своим призре на нашу Росийскую землю, сего Святославова сына великого Владимера в познание истинны приведе и светом благочестия просвети, славити себя истинного бога отца и сына и святого духа во единстве поклоняемого, и избра его, якоже второго Павла, в державных сединах и царя правды християнска во крещение воздвиже, якоже великого Констянтина. Якоже рече божественный апостол Павел: никая же владычества не от бога учинена суть, всяка бо душа владыкам превладущим да повинуется; темже и противляяйся власти, божию повеленью противится, и никому же повеле в чюжая пределы преступати. Мы же хвалим, благословим, покланяемся господу в трех лицах, во едином же существе, поем и превозносим его во веки, якоже воздвиже нам рог спасения, яже в дому Давида раба своего, тако в дому блаженного великого Владимера во святом крещении Василия. Сего убо трисиянного единственного божества милостию и благоволением и волею утвердися и дасться нам скифетродержание в Росийской земле, от сего великого Владимира, иже во святом крещении Василия, иже царским венцом описуется на святых иконах, и сына его великого государя Ярослава, нареченного во святом крещении Георгием, иже тое Чюдскую землю плени, еже есть Лифлянты, и град Юрьев во свое имя постави иже нарицается Дерпт, и великого царя и великого князя Владимера Мономаха, иже на Фракею Царяграда воевавшего и царьский венец и имя приобрете царьствия (от царя Констянтина, иже тогда во Цареграде царствующего сия приемлет), и преславного великого князя Александра, иже над римскими немцы на Неве победу показавшего, и хвалим достойного великого государя великого князя Дмитрия, иже над безбожными Агаряны за Доном великую победу показавшего, и деда нашего блаженные памяти великого государя Ивана Васильевича, собрателя Руския земли и многим землям обладателя, и отца нашего великого государя царя всеа Русии блаженные памяти Василья закоснейным прародительствия землям (Испр.; в ркп. прародительский земля; на полях пометка А. И. Попова и сия?) обретателя, таж по коленству даже доиде и до нас скифетром держание Росийского царьствия. Мы же хвалим бога в троицы славимого за премногую его милость, бывшую на нас (Трисолнечного божества...милость, бывшую на нас. - Композиционное своеобразие комментируемого послания заключается в том, что вступительная часть титула «божьей милостью...», вообще значительно расширенная при Грозном (см. комментарий к первому посланию Иоганну III, прим. 1), достигает здесь грандиозных размеров - больше половины всей грамоты. Обычную формулу «божества...милостью...мы, Иван Васильевич», царь здесь как бы раскрывает, стараясь разъяснить противоречие между словами Христа (в Евангелии) о мирской власти: «еже есть высоко в человецех, мерзость есть перед богом», и фактом божьего благословения ему, царю Ивану Васильевичу. В связи с этим он излагает (по библейским и хронографическим легендам) целую историю мирской власти, противопоставляя «неблагочестное царство», возникшее «от дьявола», царству, «благословенному» богом. При составлении этого вступления к посланию Полубенскому Грозный использовал свои предшествующие сочинения и больше всего первое послание Курбскому. Из этого послания заимствовано и рассуждение о том, почему бог разрешил иудеям приносить жертвы (см. выше, стр. 15), и перечисление владений Августа (ср. стр. 23 - 24; как и в том послании, «Ази[я]» и «Асия» [Малая Азия?] выступают здесь в качестве различных понятий); перечисление предков во вступлении к титулу «Послания Полубенскому» почти дословно совпадает со вступлением («историческим титулом») к первому посланию Курбскому. Однако, если в первом послании Курбскому Грозный начинал «Российское самодержавие» с Владимира, то в послании Полубенскому оно выводится непосредственно от «Августа-кесаря». Этому своему «предку» Грозный прощает даже его языческое вероисповедание, объявляя его царство «благословенным» от бога на том основании, что в это время «благоизволил» родиться Христос. При изложении легенды о Прусе - «брате» Августа и предке русских государей, Грозный в значительной степени повторяет свои прежние грамоты польским королям (см. текст их выше, в комментарии ко второму посланию Иоганну III, прим. 21). Далее царь переходит к изложению родословия русских государей - своих предков. Следуя «Начальному своду» и «Софийскому временнику» (а не «Повести временных лет»), царь утверждает, что после Рюрика Игорь (а не Олег) «преселися на Киев и тамо царьствия скипетры Росии положи». Игорю же, вместо его сына Святослава, приписываются походы в Дунайскую Болгарию - «в Переяславце Дунайстем живяше, иже есть Бен (?) и Ведна [ =Вена; ср.: Памятники дипломатических сношений, т. I, стр. 489, 500, 517 и др.]». Здесь, впрочем, возможна какая-то порча в тексте, так как дальше, говоря о Владимире, Грозный называет его сыном «сего Святослава» - следовательно, он упоминал (или собирался упоминать) Святослава выше. Говоря о Ярославе Мудром, царь подчеркивает, что он господствовал над «Чудской землей» - Ливонией (тема, повторяемая затем в основной части грамоты); говоря о Владимире Мономахе, вспоминает популярную в XVI в. легенду о приобретении этим князем византийских регалий в результате войны в византийской Фракии (ср.: ПСРЛ, IX, 144; Сб. РИО, т. 59, стр. 345; об этой легенде см.: И. Н. Жданов. Русский былевой эпос, стр. 62 - 98, 130 - 131; текст легенды по памятникам начала XVI в. - там же, стр. 598 - 599). В изложении библейских легенд царь в большей степени следует Хронографу (ср.: ПСРЛ, XXII, стр. 30 - 32, 93 - 95) и апокрифическим сказаниям [напр., объяснение вавилонского столпотворения стремлением обезопаситься от нового всемирного потопа, - ср. у Козьмы Индикоплова и в одной из Палей (И. Я. Порфирьев. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях. СПб., 1877, стр. 108 - 110)], чем Библии. Политические претензии, высказанные Грозным во вступительной части послания Полубенскому (и повторенные затем в переговорах с польскими послами Крыйским и другими в январе 1578 г.), сильно обеспокоили польского короля. Уже в ноябре 1577 г., в инструкциях гонцу Полуяну, король иронически указывал, что в грамоте Полубенскому царь «почал вычитывать рожай свой от створенья света, от Адама...яко нигде ничего кгрунтовного [основательного] и правдивого не назначил» (КПМЛ, т. II, стр. 27 - 28). Об этих же претензиях Грозного Баторий напомнил и в 1579 г., формально объявляя войну царю (там же, стр. 44).).

Сего тричисленного божества отца и сына и святого духа милостию и властшо и хотением покрываеми, иногда же ограждаеми и заступаеми и соблюдаеми и утвержаеми, и удержахом скифетро Росийского царьствия; мы великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь всея Русии [следует полный титул] нашего царьского повеления слова - нашего княжества Литовского дворянину думному и князю Олександру Ивановичу Полубенскому, дуде, пищали, самаре, разладе, нефирю (то всё дудино племя!) (Полубенскому, дуде, пищали, самаре, разладе, нефирю (то всё дудино племя!). - Это место грамоты не совсем понятно. Царь, назвав Полубенского «дудой» (дудкой; это же прозвище повторяется и на «подписи» - адресе грамоты), перечисляет, очевидно, дальше названия сходных музыкальных инструментов («то все дудино племя», т. е. «все это разновидность дудки»). «Пищаль», действительно, представляет собой музыкальный инструмент типа свирели (см.: Финдейзен. Очерки по истории русской музыки, т. I, вып. II, 1928, стр. 186; Н. И. Привалов. Музыкальные духовые инструменты русского народа. СПб., 1908, стр. 108-109); другие названия, приводимые царем, в литературе не встречаются (их нет ни у Финдейзена, ни у Привалова, ни у Срезневского и т. д.). - Враждебный тон царя по отношению к Полубенскому может объясняться многими причинами: ; Полубенский был связан с Курбским [он был его свойственником (ср.: Жизнь князя Курбского в Литве и на Волыни, т. I. Киев, 1849, стлб. X - XII, 157); ср. также грамоту Полубенского Шабликину и Огибалову, в которой Полубенский вымогает от них «тетради», оставленные Курбским в России, грозясь иначе не выдать их пленных родственников (А. М. Курбский, Соч., прилож., стлб. 495)] и с другим эмигрантом - Т. Тетериным; в сотрудничестве с последним он захватил обманом русскую крепость Изборск (см. прим. 4).).

Нашия честныя царьские заповеди слово то, что не от коликих лет Лифлянская земля отчина наша от великого Ярослава, сына великого Владимера, иже во святем крещении Георгия, иже и Чюдскую землю плени и постави в ней град в свое имя Юрьев, а по-немецки Дерпт, та по сем великого государя Александра Невского, и дань старые залоги с тое Лифлянские земли шла, и прадеду нашему великому государю и царю Василыо и деду нашему великому государю Ивану и отцу нашему великому государю и царю всеа Русии блаженные памяти Василию (В ркп. Василию нет.) присылывали неоднова бити челом за свои вины и о своих нужах и о миру с их вотчинами с великим Новымъгородом и Псковом, и что было им к Литовскому не при ставать. Так же и к нашему царьскому величеству присылали и не одинова бити челом своих послов, и дань на себя по старому положили, и после того в том во всем не исправилися, и за то на них наш гнев, мечь и огнь ходит. И некогда убо прииде в слухи наша, яко то безгосударное место Литовское, преступив божие повеление, еже не повеле никому же в чюжия пределы преходити, и Литовские люди в ту нашу отчину, в Лифлянскую землю, вступившися, тебя учинили тут гетманом. И ты многие неподобные дела поделал еси: не имея храбрства, взял еси искрадом нашия вотчины Пскова пригородок Избореск, как еси поругалъся, отступив от крестьянства, церкви божий и священства образом (Взял еси искрадом нашия вотчины Пскова пригородок Избореск как еси поругалъся, отступив от крестьянства, церкви божий и свя!. щенства образом. - Захват Изборска Полубенским произошел в январе 1569 г.; Полубенский и его сподвижники, по словам Псковской летописи, «впрошалися опритчиною [притворились опричниной]» (ПСРЛ, IV, 318; ср.: Синбирский сборник, М., 1844, стр. 23). Историю этого обмана излагает немец-опричник Генрих Штаден. Он рассказывает, что «губернатор польского короля Сигизмунда в Лифляндии» Александр Полубенский в сопровождении 800 поляков и 3 русских перебежчиков подъехал к воротам Изборска и закричал привратнику: «Открывай! Я иду из опричнины». Поляки продержались в Изборске 14 дней, после чего город был отбит настоящими опричниками (Штаден. О Москве Ивана Грозного. Л., 1925, стр. 94). Нападение Полубенского на Изборск и последовавшие за [этим военные действия были предметом специальных переговоров между Иваном IV и польским королем Сигизмундом II Августом в течение всего 1569 г. (см.: Сб; РИО, т. 7, № 23, стр. 584 - 610). Грозный писал польскому королю, что с тех пор, как последний «нашу изменную раду, отступников истинного православия, учинил у себя в раде, и от тех мест и посемест кровь крестьянская не престалась лити...И по той твоей раде, брата нашего, а наших изменников умы-шлению, князь Олександр да князь Иван Полубенские, пришедчи некрестьянским обычаем...сослався с нашими изменники, безбожным обычаем в наш пригород в псковской в Избореск с нашими изменники въехали, и город Избореск на тебя, брата нашего, засели, и вере крестьянской ругательство учинили» (Сб. РИО, т. 71, стр. 588). Впоследствии, когда Полубенский попал в плен к русским, царь укорял его в том, что он в Изборске «чудному Николе глаза колол»; Полубенский оправдывался, что это не он, «а рыцарство» (Донесение-дневник Полубенского. Труды X Археологического съезда в Риге в 1896 г., т. III, етр. 136)). Ино тричнсленного божества и пречистыя богородицы милость и всех святых его молитвы и иконного покланяния крепость вас иконоборцев посрами, а нашу древнюю отчину к нам возврати, а ваша надежда - Крон и Зевс и инии, о нихже выше рехом, ни во что же бысть.

А пишешься Палемонова роду (А пишешься Палемонова роду. - Палемон - легендарный предок литовских князей. Согласно рассказам литовских летописей, он был римский «княже», родственник императора Нерона, покинувший Рим из страха перед «кривдами и втеснениями» со стороны этого императора. Добравшись по «морю-окиану» до реки Неман, Палемон со своими спутниками «почали размноживатися» и положили начало литовскому народу и государству (см. Западно-русские летописи. ПСРЛ, XVII, 227 - 229, 240, 296 - 297 и др.). Легенда о Палемоне по характеру своему весьма сходна с русской легендой о Прусе.)), ино то палаумова роду, потому что пришел на государство, да не умел его под собою держать, сам в холопи попал иному роду. А что пишешься вицерентом земли Ифлянъския, справцы рыцарства волного - ино то рыцарство блудящее, розблудилося по многим землям, а не волное (А что пишешься вицерентом земли Ифляньские, справцы рыцарства волного - ино то рыцарство блудящее, розблудилося по многим землям, а не водное. - «Справцей людей рыцерских войска...короля Полского и великого князя Литовского у земли Ифлянской» именовал себя Полубенский в грамотах русскому боярину Ивану Петровичу Федорову (Сб. РИО, т. 71, стр. 81 и 87); в грамоте Шабликину и Огибалову он именовался «гетманом Лифлянской земли и справцей рыцарских людей» (Курбский, Соч., стлб. 496). «Вицерегентом» Полубенский называл себя, очевидно, как заместитель Ходкевича - администратора («регента») Ливонии (см. прим. 7).). А ты выцерент и справьце над шибеницыными людми, которые из Литвы ушли от шибеннцы, то с тобою рыцерство. А гетманство твое над кем? С тобою жадного доб-рова человека нет из Литвы, а то все воры, да тати, да разбойники. А владеешь - городков з десять нет, где тебя слушают. А Колывань за Свейским, а Рига особе, а Задвинье за Кетрером (А Колывань за Свейским, а Рига особе, а Задвинье за Кетрером. - Колывань - русское название Ревеля (Таллина), находившегося с 1561 г. под шведской властью. Готгард Кетлер, коадъютор (соправитель) магистра Ливонского ордена, заключил в 1559 - 1561 гг. с польским королем соглашение, согласно которому южная Ливония (Курляндия, Задвинье) превращалась в вассальное владение Польши, за что польский король обещал защищать Ливонию от царя. После этого Курляндия была обращена в герцогство, а Кетлер стал герцогом Курляндским. Рига после довольно энергичного сопротивления также признала (в 1562 г.) власть польского короля, но при условии некоторого самоуправления и полной независимости от герцога Курляндского. Центральная часть Ливонии также была передана польским королем (в 1566 г.) в управление не Кетлеру, а другому лицу - «маршалку» Литовскому Яну Ходкевичу с титулом администратора Ливонии (тем самым центральная Ливония как бы объединялась с великим княжеством Литовским). Рига, не признавшая власти Кетлера, не признала и Ходкевича, и в 1567 г. он безуспешно пытался взять этот город осадой [см. Хронику Рюссова в «Сборнике материалов и статей по истории Прибалтийского края» (т. III, Рига, 1880, стр. 158 - 161)].).

А старостить тебе над кем? Где меньтер, где машъ-калка, где кумендери, где советники, и все воинство Лифлян-ские земли? (Где меньтер, где машъкалка, где кумендери, где советники, и все воинство Лифлянския земли. - Перечисляются чины прежнего Ливонского ордена. «Ментерь» - очевидно то же, что «местер» (ср. Псковскую летопись, ПСРЛ, IV, 182 - 183, где сперва употребляется термин «местер», затем о том же лице, термин «мендерь») - Сго88те181ег, магистр Ливонского ордена. «Кумендери» - командоры (ср. Новгородскую летопись, ПСРЛ, III, 89, 109). «Машкалка» - маршал; термином «ламмашкалка» в Никоновской летописи именуется ливонский ландмаршал Шалль фон-Белль (ПСРЛ, XIII, 330).)Всево у тебя ничего!

А ныне наше царьское величество пришло своих вотчин разсмотрити Беликове Новагорода и Пскова и Лифлянские земли, и наше царьское повеленье с милостивнейшим защищеньем и чесные заповеди тебе: почто избранный ваш государь Стефан Обатур присылает к нам о миру и послов своих к нам шлет (Избранный ваш государь Стефан Обатур присылает нам о миру и послов своих к нам шлет. - Семиградский (трансильванский) воевода Стефан Баторий, избранный частью сейма на престол в декабре 1575 г., короновался польской короной 1 мая 1576 г. Власть его была непрочной, так как основная часть магнатства не признавала его и приглашала на польский престол германского императора Максимилиана II (избранного сенатом в короли одновременно с избранием Батория). Уже в августе 1576 г. Стефан отправил посланников Груденского и Буховецкого к Ивану IV и гонца Гоголя к боярам с мирными предложениями. Иван IV относился к избранию Стефана на польский престол отрицательно, предпочитая видеть на этом престоле императора, от которого он, невидимому, получил неофициальные обещания об уступке Ливонии, а может быть и Литвы. Посланники были встречены холодно; боярам было поручено «отписати панам жестоко: как бы посмеяся обрали себе за государя семиградцкого воеводу» (ЦГАДА, Польского двора кн. № 10, л. л. 238 - 238 об; текст этой грамоты бояр см.: КПМЛ, т. II, стр. 7). Впрочем, Стефану было предложено прислать «великих послов». К июлю 1577 г. послы эти еще не прибыли, - этим, между прочим, впоследствии оправдывал Иван свое наступление на польскую Ливонию, прибавляя, однако, что Ливония - его исконная вотчина и что «тебе [Стефану] было в Лифляндскую землю вступаться непригоже, потому что тебя взяли с княжества Семигратцково на королевство Польское и на великое княжество Литовское, а не на Лифлянскую землю» (там же, л. л. 308 - 308 об.)., )и мы хотим с ним миру как будет пригоже, и ты б меж нас с Стефаном Обатуром миру не рушил, и на кровопролитие-християнское (Испр.; в ркп. христианство.) не прагнул, и из нашие бы еси вотчины из Лифлянские земли поехал со всеми людми, а мы всему своему воинству приказали, не велели литовских людей ничем крянути. А толко ж так не учинишь, и не пойдешь из Лифлянские земли, и которые люди Литовъские будут в Лифлянской земле, и что над ними учинится, и то кровопролитие от тебя будет. А на Литовскую землю и ныне никоторые войны не учиним, доколе у нас (Испр.; в ркп. вас.) от Оботуры послы будут. А с сею есмя грамотою послали к тебе воеводу своего князя Тимофея Романовича Трубецково, Семеновича, Ивановича, Юрьевича, Михайловича, князя Дмитрея, сына великого князя Олгерда, у которого твои предкове служили Палемонова роду (Тимофея Романовича Трубецково...сына великого князя Олгерда, у которого твои предкове служили Г1алемонова роду. - Род князей Трубецких (или Трубчевских), окончательно перешедший на русскую службу в начале XVI в., ведет свое происхождение от князя Дмитрия Ольгердовича Брянского-Трубчевского, участника Куликовской битвы (на стороне Дмитрия Донского), сына литовского великого князя Ольгерда. 9 июля 1577 г. Т. Р. Трубецкой был отправлен царем из Пскова «наперед себя», «воевать немецкие земли» в направлении на «Владимирец» (Вольмар); Трубецкому было дано для передачи комментируемое послание Полубенскому (см. подробный разрядный список: Ливонский поход царя Иоанна Васильевича Грозного в 1577 и 1578 гг. Военный журнал, изд. Военно-уч. комитетом, 1852, № III, стр. ИЗ - 114; ср.: Синбирский сборник, стр. 60).).

Писан в дому живоначалные Троицы и великого государ» Всеволода Гаврила, а в нашей отчине двора нашего из боярские державы в городе в Прескове (Писан в дому живоначалные Троицы и великого государя Всеволода Гаврила, а в нашей отчине двора нашего из боярские державы в городе в Пр ескове. - Троицкий собор - главный храм Пскова (др.-русскТТГлесков). По названию этого храма, как это часто бывало в древней Руси (напр. Тверь называлась «Спас златоверхий»), именовался и сам город. Всеволод-Гавриил Мстиславич (первая половина XII в.) - первый псковский князь. Всеволод был изгнан из Новгорода и принят псковичами; в дальнейшем он почитался как местный герой (наряду с другим псковским князем - Довмонтом). Выражение «двора нашего из боярские державы» - не понятно.), лета 7085 июля в 9 день, индикта 5, государствия нашего 43, а царств наших Росийского 31, Казанского 25, Астрахансково 24.

А на подписи у грамоты подписано: великого княжества Литовского дворянину доброму князю Олександру Ивановичи) Полубинскому, Дуде, впцеренту Литовския земли блудящие рыцарства Лнвонсково розганеново, старосте Волъмерскому, блазну.