ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ ШВЕДСКОМУ КОРОЛЮ ИОГАННУ III (1573)

Божественнаго и пречестнаго, трончнаго, единственнаго, препетаго, трисоставнаго, нераздельнаго существа, отца и сына и святаго духа, вся содержащаго милостью и властию и хотеньем скифетродержателя Российскаго царствия, великого государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии [полный титул до слова наследника] честный нашия степени величества слово наше то Ягану, королю Свойскому и Готцкому и Вендийскому.

Что прислал еси свою грамоту с полоняником и которая твоя лая, и тому заповедь опосле (Что прислал еси свою грамоту с полоняником и которая твоя лая, и тому заповедь опосле. - В конце 1572 г. - начале 1573 г. Грозный предпринял очередной поход в северную Ливонию, в результате которого им был отвоеван город Пайда (Вайсенштейн, ныне г. Пайде Эстонской ССР). Во время этого дохода Грозный получил через одного из пленников грамоту Иоганна III, написанную в ответ на первое из комментируемых посланий и давшую повод к написанию второго послания. Текст этой грамоты не приведен в русских «Шведских делах» - здесь содержится только краткое указание на то, что грамота Иоганна была написана «не по пригожею» (Сб. РИО, т. 129, стр. 230). Грамота эта не сохранилась, повидимому, и в шведском подлиннике: она не попала ни ч публикацию переписки Иоганна III и Ивана IV, сделанную Ернэ (Н. Нarne, ук. соч.), ни в издание Sverges Traktater Ридберга и Баллендорфа (т. V - VI, 1903). Содержание ее, однако, может быть довольна ясно представлено из комментируемого послания (представляющего собою ответ на нее), так как царь считал необходимым пространна ответить на все доводы шведского короля. Грамота Грозного демонстративно адресована из отвоеванной Пайды, хотя в «Шведских делах», где она помещена, указано, что она писана «з дороги, идучи из Ливонские земли» (Сб. РИО, т. 129, стр. 230).). А ныне своим государьским высокодостойнейшия чести величества обычаем подлинную заповедь со смирением даем.

Первое, что ты пишешь свое имя наперед нашего, и то не по пригожю, потому что нам цысарь Римский брат и иныя велики я государи, а тебе тем братом назватись не возможно, потому что Свейская земля тех государств честию ниже, якоже напреди явленно будет. А сказываешь отца своего вотчину Свейскую землю, и ты б нам известил, чей сын отец твой Густав, и как деда твоего имянем звали, и на королевстве был ли (чей сын отец твой Густав и как деда твоего имянем звали, и на королевстве был ли. - Густав Ваза, отец Иоганна III, вступил на престол в 1523 г. 1 результате свержения датской власти над Швецией. Он происходил из старинного шведского дворянского, но не королевского-рода. Грозный считал поэтому шведских королей не равными себе - «прирожденному государю»; в грамоте, посланной Иоганну III в феврале-1569 г., Иван IV называл его, хотя и неправильно, «избранным» королем что было в его глазах лишним выражением неполноценности шведских королей (ср. эту грамоту в русском приложении к указанной статье Ернэ). Насмешки над «мужичьим родом» Ваз составляют, если можно так выразиться, первый лейтмотив комментируемого второго послания к Иоганну III. Сами Вазы тоже считали некоролевское происхождение своим серьезным недостатком и пытались с большими натяжками доказать родство своего рода с древними королями, некогда правившими Швецией (ср.: Г. В. Форстен. Борьба на Балтийском море. СПб., 1884, стр. 256, прим. 2).), и с которыми цари братство ему и дружба была, укажи нам то имянно и грамоты пришли, и мы по тому уразумеем.

А что присылал еси гонца своего Петрушу толмача просити опасной грамоты на своих послов, и мы чаяли, что по прежнему, как преж того бывал вам мир с намесники Ноугородцивми (как преж того бывал вам мир с намесники Ноугородцкими. - Вопрос о необходимости для «Свейской земли», поскольку она «честью ниже» Руси, сноситься не с царем, а лишь с его новгородскими наместниками, является как бы вторым лейтмотивом комментируемого послания. Сношения Швеции с Новгородом начались значительно раньше, чем с Москвой: владея Финляндией, Швеция была непосредственным соседом Новгородской земли. С конца XIV в. Швеция находилась под властью датских королей (Кальмарская уния), так что, когда в конце XV в. московский государь Иван III присоединил Новгород и взял в свои руки его дипломатические сношения, Швеция не была самостоятельным государством. Как Иван III, так и его потомки относились с явной враждебностью к многочисленным попыткам шведских правителей освободиться от датской власти: датские короли были традиционными союзниками Руси, и Иван III даже помогал в 1497 г. датскому королю в войне против шведского правителя Стуре (см. ниже, прим. 11). Отсюда и установилась традиция сношений со Швецией через Новгород: правители царской «вотчины», Новгорода, сносились с правителями «вотчины» датских королей - Швецией.)(а то велося изстари за неколькое сто лет еюо при князе Юрье да при посадникех Ноугородцких, а у вас при Магнуше князе, которой приходил к Орешку (при князе Юрье да при посадниках Ноугородцких, а у вас при Магнуше князе, которой приходил к Орешку. - Имеется в виду московский князь Юрий Данилович, занимавший несколько раз новгородский престол и в 1323 г. ходивший во главе новгородцев в поход на шведов (на Неве), и шведский король Магнус Эриксон, занимавший с 1333 г. шведский престол. В 1348 г. он предпринял поход (под предлогом обращения в католичество) на новгородский Орешек; поход был отбит новгородцами, обращавшимися за помощью к московскому князю Семену Ивановичу Гордому. Дальнейшая судьба Магнуса (в 1356 г. он попал в плен к датскому королю и в 1374 г. умер на чужбине) дала повод к появлению в русских летописях рассказа о его неудачном крестовом походе и так называемого «Рукописания Магнуша», в котором шведский король, указывая на свою трагическую судьбу, советует потомкам не нападать па Русь. Из новгородских летописей (ср. напр.: ПСРЛ, III, 227) эти сказания проникли в общерусские летописи времени Ивана Грозного - Никоновскую летопись и Степенную книгу (ср. напр.: ПСРЛ, X, 224).), и мы потому и опасную грамоту послали по прежним обычаем, и мир нашим вотчинам Великому Новугороду и Лифлянской земле с тобою учинити до прежним обычаем пожаловати хотели есмя. И ты бискупа Павла прислал з бездельем гордостно, нно потому так и не делалось. А что опасная грамота послана збискупом Павлом, и ты о чом к нам послов своих не прислал во все лето? А мы были в своей вотчине в Великом Новегороде, а ждали от тебя покорения, а рати нашия нигде никоторыя не было, развее мужики порубеяшыя меж себя бранилися. А что в Финской земле оторвався от наших от передовых людей немногие люди да повоевали, и то учинилось потому: ъ кою пору мы к тебе грамоту опасную послали на послы з опекуном с Павлом, а те люди перед нами ушли за далеко, и мы и послали их ворочати, и наши посланники их не сустигли, и они и повоевали. А Внфлянские земли нам не перестать доступать, докудова нам ее бог даст. А лихорадетно почал ты, как сел еси на государьство. И послов наших великих, боярина нашего и наместника Смоленскаго Ивана Михайловича Воронцова да дворетцкого нашего Можайского Василия Ивановича Наумова, да дьяка нашего Ивана Васильева сына Лапина, неповинно за посмех велел еси ограбити и безчествовати, в одных сорочках поставили (И послов наших великих...неповинно за посмех велел еси ограбити и безчествовати, в одных сорочках поставили. - «Великие послы» Ивана IV, И. М. Воронцов и другие, находились в Швеции с июля 1567 г. по июнь 1569 г. Во время их пребывания там им пришлось стать свидетелями и даже отчасти жертвами государственного переворота 1568 г.; статейный список Воронцова, сохранившийся в «Шведских делах» (Сб. РИО, т. 129, № 12), содержит замечательное описание последних дней Эрика и воцарения Иоганна. В августе 1567 г. послам стало известно, что Эрик сошел с ума - стал «не сам у собя своею персоною», как деликатно объяснили Воронцову шведы (Сб. РИО, т. 129, стр. 134). Воспользовавшись душевным расстройством Эрика, его враги - представители преследуемой им феодальной знати - начали подготовку государственного переворота. Арестованный Эриком Иоганн вновь, при не вполне ясных обстоятельствах, обрел свободу. Шведский рейхсрат (государственный совет) предложил Эрику отклонить заключенный его послами договор с Иваном IV (Форстен, Балтийский вопрос, т. 1, стр. 399 - 400). Послам заявили о невозможности выдать Катерину - «законную жену живого мужа» (Сб. РИО, т. 129, стр. 154 - 155); Воронцов и его товарищи безуспешно напоминали, что такое обязательство было дано шведскими послами в Москве (в том числе и Нильсом Гюлленгаерной, членом рейхсрата). Фактически руководство переговорами не находилось уже в руках Эрика, - сам он тайно извещал послов, что,, если ему удастся расправиться с Иоганном, то он передаст им Катерину (там же, стр. 158, 163). 29 сентября 1568 г. Иоганн одержал победу над Эриком и вступил в Стокгольм - «и того же часу пришли на посолской двор многие немцы...и людей пограбили, да и самих послов ограбили, оставили в одних рубашках» (стр. 168). Погром был приостановлен герцогом Карлом Зюдерманландским, более дальновидным политиком, чем его брат. В течение некоторого времени послов подвергали шантажу: требовали, чтобы они написали Ивану IV, не упоминая об учиненном над ними грабеже и указывая, что они «здоровы»; послы отказались «лгати своему государю» (стр. 169). В октябре они были высланы в Або; в мае 1569 г. их выпустили оттуда и отправили на Русь (стр. 170).)! А таких великих людей: отец того Ивана Михаиле Семенович Воронцов был от нас намесником на нашей отчине на Великом Новегороде, а того из века не бывало, чтобы от нашия державы быти послом в Свейской земле, все хаживали послы от Ноугороцких намесников! А на послов пеня положена напрасно, будто то их пеня, что они по твою жену приехали, а они не сами приехали, послали их, а послали их по вашей же облышке, что сказали тебя в животе нет. А коли бы сказали, что ты жив, ино было как твоей жены просить? И каждый то ведает, что жена у мужа взяти нелзя. И тебе было пенять на своего брата Ирика да на его думцов, которые с ним то дело делали ложно. А нослы наши, боярин наш и намесник Смоленской Иван Михайлович Воронцов с товарыщи, за по-смех страдали от твоего неразсужеши.

А то делалось тем обычаем: первое, после евадбы твоей вборзе учинилось ведомо, что брат твой Ирик тебя поймал, а после того учинилось ведомо, что тебя не стало. И мы, помешкавши года с полтора, послали есмя к брату твоему Ирину королю гонца своего Третьяка Ондреевича Пушечникова проведати, есть ли ты или нет, и буде тебя в животе нет, а детей у тебя нет же, и брат бы твой Ирик, похотя нашего жалования, брата нашего короля Полского и великого князя Литовского Жигимонта Августа сестру Катерину к нам прислал, а мы его за то пожалуем - от намесников своей отчины Великого Новагорода отведем и учнем с ним сами ссылатися; а просили есмя брата своего сестры Катерины не иного чего для, только взяв ее, хотели отдать брату ее и своему Жигимонту Августу, божиею милостию королю Польскому и великом князю Литовскому, а у него взяти за сестру его Катерину свою отчину Лифлянскую землю без крови, а не по тому, как безлепишники по своим безлепицам врали; а в том деле иного ничего нет, опричь того, как есмя выше писали.

А тебя у нас утаили; а только бы мы ведали, кое ты жив, и нам было твоей жены лзя ли просити? И посланника нашего Третяка, заведши в пустынныя места, лихою смертью уморили, а к нам присылал брат твой посланника своего Ивана Лаврентьева, (И посланника нашего Третяка, заведши в пустынныя места, лихою смертью уморили, а к нам присылал брат твой посланника своего Ивана Лаврентьева. - Третьяк Пушечников, судя по летописным известиям, был отправлен в Швецию, в апреле 1565 г. (ПСРЛ, XIII, 396). В феврале 1566 г. приехавший из Швеции переводчик Нечайко Тамаров сообщил, что «Третьяка Пушечникова, не дошед Свейского короля, на дорозе в Свейской земле не стало поветреем» (т. е. умер от заразной болезни, - ПСРЛ, XIII, 401); во время переговоров с Эриком XIV обвинение в умерщвлении Третьяка не выдвигалось (ср.: Сб. РИО, т. 129, стр. 156). Дальнейшие переговоры велись, судя по «Шведским делам», шведским гонцом Гансом Ларссоном («Лаврентьевым», - Сб. РИО, т. 129, стр. 156 и в комментируемой грамоте) и, судя по летописи, русским гонцом Савлуковым (ПСРЛ, XIII, 404). Эти переговоры предшествовали приезду в Москву шведского посла Нильса Гюллешлерны, подписавшего в 1567 г. упомянутый выше союзный договор.) будто нашего гонца Третьяка притчею не стало, а то бы мы известить велели, с чем мы к Ирику послали бы своего гонца Третьяка. И мы то Ивану Лаврентьеву велели сказати свое жалование брату твоему: только оп пришлет короля Польского сестру Катерину, а мы его пожалуем - от намесников отведем. И после того брат твой Ирик послал к нам послов своих князя Нилша с товарыщи, и посулили нам дать Польского короля сестру Катерину, а мы были пожаловали брата твоего Ирика, отвели от наместников, и крест целовали и своих великих послов послали. И наши послы великия жили у вас с полтора году. А про тебя слуху никакого не было, - есть ли ты, нет ли, и у Нилша с товарыщи не могли про тебя допытатися ничего, ино потому тебя и не чаяно, и потому то и прошено. И ты пришедши да неподелно на наших послов и грабеж и безчестье и соромоту учинил, по лживому посланью брата твоего и всех свейских людей. Оманкою заведши наших послов, да мучити, да ограбя, да в Абове сидели за сторожи год, да как всяких полоняников отпустил еси! А наши послы не виновата ни в чем, - толко бы ваши люди не солгали, и нашим было послом не по што ходити; мы чаяли то, что правда. И тебе было пеняти на своих людей, которые неправдою посылают, а наши послы от тебя напрасно мучились от твоего неразсужения. А после того еси прислал к нам с великою гордостью послов своих, Павла, бискупа Абовского. Ино лихорадство ты почал делати, что мимо лживых людей да на прямых падаешь, - коли бы мы вашей лжи не поверили, ино бы так не сталось.

И мы тебе-то подлинно известили, а много говорить о том не надобеть: жена твоя у тебя, нехто ее хватает, а и так еси одного для слова жены своей крови много пролил напрасно. А вперед о той безлепице говорити много не надобе, а учнешь говорити, и нам тебя не слушати: ты как хочешь и з женою, нехто ее у тебя пытает!

А что писал еси о брате своем Ирике короле, будто нам его для было с тобою война печати, и то смеху подобно. Того для было нам с тобою нечего для война починати: нам брат твой Ирик не нужен. А что мы к нему свою жалованную грамоту посылали, и то делалось тем обычаем: как ты присылал к нам гонца своего Онтона Олса, а в те поры в нашей отчине Великому Новугороду с тобою война учинилась, и к нам через некоторых людей от Ирика короля челобитье дошло, чтобы нам ему как помощь учинити, или к нам прибежит, и нам бы его пожаловати приняти. И мы потому свое жалование послали, что ты нашей отчине недруг, ино бы, откудова нибудь на тебя что вставить, чтобы ты в своих гордостех узнался и посмирел, а нам было рать почать же, ино то тут готово. А того для было рати нечего для починать, да и не хачивали есмя починать того для; а беглово было нам как не хотети примати? (А беглово было нам как не хотети примати? - Еще до своего свержения с престола, Эрик XIV, предчувствуя возможность этого события, вступил в тайные переговоры с русскими послами, прося через своего тайного посланца, «детинку молодого», чтобы послы взяли его «с собою на Русь» (Сб. РИО, т. 129, стр. 135 - 130, - послы не решились вести переговоры через этого посланца «потому что детина молод, верити ему нелзя»). Позже, после открытого выступления Иоганна, Эрик просил передать царю, чтобы он не признавал Иоганна, если «Яган меня убьет или возмет на деле» (там же, стр. 166); послы обещали, в случае их спешной отправки на Русь, помощь царя против «Ягана» и «изменников» (стр. 164). В 1570 г. (уже во время царствования Иоганна III) на Русь приезжали шведские гонцы, один из которых Яне, желавший перейти в русское подданство, сообщил царю, что Эрик «ныне сидит в городе в Абове в Финской земле» и что он, Яне, «у него был сюда едучи и с ним виделся, и Ирик с ним к царю и великом» князю приказывал, чтоб государь прислал рать свою в Финскую землю, к Абову, а Абов в Финской земле, на сей стороне моря от Стеколна (Стокгольма), а город худ и людей в нем нет, только в нем сторожи стерегут короля Ирика человек со сто, а он сидит з женою и з детми» (стр. 197). Царь послал с Янсом грамоту к Эрику, не внесенную в «Шведские дела», но сохранившуюся в шведских архивах - в русской копии XVII в. и в шведском переводе того же времени. Приводим русский текст по публикации Ернэ (русское приложение к статье Ернэ, стр. 3 - 4): «Грамота великого князя к Ирикю королю писана, бывчи в турме. Дана на Москвы лета от созданиа миру 7070 девятаго. Божиею милостию, мы великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь всея Русие, королю Ирину. Учинилось нашему царскому величеству ведомо, что на тебя брат твой король Яган со всею землею возстал, и тебя свейского государьства согнав, в заточение тебя з женою и детми держит. А ныне брат твой Яган к нашему царьскому величеству прислал своих людей, Петра Шавридова и толмача Анса с своею грамотою, а ты к нам приказывал с толмачом с Янсом, что было твое хотенье великое нашему царьскому величеству служити и во всяком повиновенье быти, а ныне божьим судом от брата своего с своего государьства изгнан, в заточенье в городе в Абове сидишь, и нашему царьскому величеству за тебя вступитись, прислати б нам в Финскую землю к Абову, хотя и немногую, рать свою, а тебе б нам в твоей нуже пособствовати. А мы, памятуя твою службу к себе, тебя хотим жаловати своим великим жалованьем, а за брата твоего за Яганово непослушанье, и которое он безчестие учинил нашим великим послом, боярину нашему Ивану Михайловичу Воронцову с товарищы, за те за все дела з божиею помочью хотим, оже даст бог, на брата на твоего над Ягана подвиг свои з болшою ратью учинив, на всю Свескую землю меч свой послати. А тебя хотим жаловати, как будет по пригожу, и за тебя стояти, ты б то ведал тайно, а собою промышлял как лутче и смотря по тамошнему делу, а делал б еси то дело тайно себе, чтоб свкским людем то было не явно. С сею грамотою послали есмя к тебе толмача Анса и о всех делех к тебе словом приказали есмя, и ты б к нашему царьскому величеству о тех о всех делех со Янсом ведамо учинил, чтоб нашему царьскому величеству про те дела было ведамо, как нам тебя пожаловати, тебе помочь учинити, и мы по тому к тебе свое жалование учнем дерьжати. Писан как преже».). А к тебе есмя писали, чтобы ты узнался да прислал послов, ино бы приговор о всем был, как по пригожю. Ино ты гордостью не прислал послов, ино потому и кровь льеца. А о Ирике ведь мы к тебе ни с кем не приказывали и за него не говаривали и не вывечивали, и коли дела не было, ино о чем говорити? А грамота что знает? Написано да и минулося (А о Ирике...не говаривали и не вывечивали...А грамота что знает? Написано, да и минулося. - Слово «вывечивали» (в подлиннике через «Ъ» - «вывЬчивали») не встречается в словарях (Срезневский, Даль, Академический словарь). По контексту значит, очевидно, - «говорить за кого-нибудь, хлопотать». - «Грамота», значение которой отвергает Грозный, - скорее всего, его послание к ссыльному Эрику (см. прим. 7), попавшее каким-то образом в руки Иоганна (поэтому оно и сохранилось в официальном шведском архиве).).

И коли бы ты хотел правдою ишти, и ты бы прислал ко мне послов, ино бы то все без крови изправилось. А то ты крови желаешь, да безделье говоришь и пишешь. Нехто тебя пытает, з женою и з братом как с ними хочешь, о том говорити много не надобе. А кровь большая проливаетца за нашу вотчину Лифлянскую землю да за твою гордость, что не хочешь по прежним обычаем ссылатися с намесники Ноугородцкими; и только в том не узнаешься, ино и вперед многой крови литись неповинно от твоей гордости, и что неподелно вступился еси в нашу отчину в Лифлянскую землю. А что писал еси, будто мы не здержим печати, ни грамоты, ино много великих государств, и во всех тех государствах наше слово непременно живет (и ты там спрося уведай!), ино бы то в одной Свейской земле то переменилось? А что послы твои через обычей и через опасную грамоту так безчествованы и в поиманье были (А что послы твои через обычей и через опасную грамоту так безчествованы и в поиманье были. - Имеется в виду ссылка в Муром послов Иоганна III, Павла Абовского и других, в 1570 - 1572 гг. До этой ссылки послы, как мы узнаём из «Шведских дел», были подвергнуты еще специальным репрессиям: в конце 1569 г., во время известной карательной экспедиции Ивана IV в Новгород (где до ссылки находились шведские-послы), «велел государь свейских послов ограбити и грамоты королевы и наказы велел у них поимати за то, что Свейской король ограбил послов: государских Ивана Михайловича Воронцова с товарищи» (Сб. РИО, т. 129, стр. 177).), и ты тому не дивися: за твое неподобное дело над нашими послы терпети было невозможно, да еще и то не сровнялося с нашими послы - нашие великие люди, а те страдники, а наши послы у тебя в Абове сидели заперты долго (ино то не поиманье ли?), да и отпустил еси их, как бы полоняников, а и всех поотрутили, и приехав сюды да померли. А спесив-ства нашего никоторого нет, а писали по своему самодерьжству, как пригоже быти, и по твоему королевству, - занеже преж того не бывало, что великим государем всеа Русии с Свейскими правители ссылатися, а ссылались Свейские правители с Новымгородом. Ино тем ли Великий Новгород отчина наша честна была, что от нас откладна была, али тем ныне безчестна, что нас познали своих государей, как ты пишешь неподобно? А войску нашему правитель бог, а не человек: как бог дасть, так и будет.

А то правда истинная, а не ложь, что ты мужичей род, а не государьской. А пишешь к нам, что отец твой венчанный король, а мати твоя также венчанная королева, - ино то отец твой и мати твоя и венчанныя, а дотоле не бывал нихто! Уже так сказываешься государьской род, и ты скажи, отец твой Густав чей сын и как деда твоего звали, и где на государьстве сидел, н с которыми государи был в братстве и которого ты роду государьского? Пришли родству своему писмо, и мы по тому розсудим. А нам дополна ведомо, что отец твой Густав из Щмалот (отец твой Густав из Щмалот. - Иван IV имеет в виду, что Густав Ваза происходил из Смоланда - провинции на юге Швеции. В действительности род Ваз происходил из другой провинции - Упланд. Неизвестно, почему Грозный приписывал Вазе происхождение из Смоланда - потому ли, что эта провинция была одной из первых, где началось восстание под руководством Густава (см. ниже, прим. 19), или, может быть, он имел в виду буквальный смысл названия Смоланд - «Малая земля», усматривая в самом этом названии намек на «мужичье» происхождение Ваз?), да и потому нам то ведомо, что вы мужичей род, а не государьской: коли при отце при твоем при Густаве приезжали наши торговые люди с салом и с воском, н отец твой сам, в рукавицы нарядяся, сала и воску за простого человека вместо опытом пытал и пересматривал на судех и в Выборе того для бывал, а то есмя слыхал от своих торговых людей. И то государское ли дело? Коли бы отец твой был не мужичей сын, и он бы так не делал. А что пишешь - за неколько сот лет в Свее короли бывали, и мы того не слыхали, опричь Магнуша, который под Орешком был, и то был князь, а не король. А Стен Стур давно ли был правитель на Свейской земле? (А Стен Стур давно ли был правитель на Свейской земле? - В Швеции было два правителя с таким именем. Наиболее известен Стен Стуре Старший, регент Швеции в 1470 - 1497 и 1501 - 1503 гг. Стуре, стремившийся к освобождению Швеции от датской власти, был вместе с тем активным врагом Руси и заключал против нее союзы с Ливонским орденом и в. кн. литовским Александром Казимировичем. Иван III в 1497 г. помог датскому королю разбить Стуре; датский король в благодарность прислал московскому государю документы из архива Стуре, уличающие Александра Литовского (имевшего с 1497 г. формальный союз с Иваном III) в сношениях со Швецией. В 1503 г. во время перемирия с Литвой Иван III отказался включить в него Стуре (снова захватившего власть в Швеции и опять выступавшего в союзе с Литвой). Стен Стуре Младший был регентом Швеции в 1512 - 1520 гг.; он продолжал политику Стуре Старшего.). Тому у тебя памятухов много, их спрося, уведай. А и отец твой грамоты писал с намесники Ноугородцкими, и в тех грамотах писано так: первое - писано нашего царьского величества титло, да после писано: «Густаус Ерикович, божиею милостию Свейский и Готцкий король и советники кралевства Свейскаго и вся земля Свейская присылали своих великих послов к великому государю Ивану, божиею милостию царю и государю всеа Русии и великому князю бити челом, чтобы великий государь Иван, божиею милостию царь и государь всеа Русии и великий князь, Гастауса, короля Свейского и Готцкого, и советников кралевства Свейскаго и всю землю Свейскую пожаловал, велел своим бояром и намесником Великого Новагорода и своей отчине Великому Новугороду взяти перемирие, да и торги бы своей отчины людей Великого Новагорода з землею Свейскою велел держати по старине. И великий государь Иван, божиею милостью царь и государь всеа Русии и великий князь, по их челобитию, Гастауса Ериковича, короля Свейскаго, и всю землю Свейскую пожаловал, велел своему боярину и намеснику Великого Новагорода князю Борису Ивановичю Горбатому да дворетцкому Семену Никитичю Бутурлину и своей отчине Великому Новугороду взяти перемирие да и торг своей отчины людей с Свейскою землею велел держати по старине. И добиша челом великого государя царя Рускаго намеснику Ноугородцкому и князю Борису Ивановичю Горъбатому и дворетцкому Семену Никитичю Бутурлину послове свейские господин Кнут Ондреевич да Бернядин Николаевич и взяли перемирие с великого государя царя Рускаго намесником со князем Борисом Ивановичем Горбатым и з дворецким с Семеном Никитичем Бутурлиным за великого государя отчину за всю Ноугородцкую землю на шездесят лет от Благовещеньева дни лета семь тысящ четыредесят пятово до Благовещеньева дни лета семь тысящ сто пятого и за всю землю Свейскую. А на том миру быти съезду на Соболине на Оксе реке после взятия миру на десятом году на Ильин день лета седмь тысящ пятьдесят пятого, а на зъезде быти из великого государя царя Рускаго отчины из Великого Новагорода, также и из Свейскаго кралевства честным людем с обе стороны, которым отвести и рубеж учинити земле и воде по княж Юрьевым грамотам и по княж Магнушевъш грамотам. А на том на всем на сей перемирной грамоте повелением великого государя Ивана, божиею милостью царя государя всеа Русии и великого князя, боярин и намесник Великого Новагорода князь Борис Иванович Горбатой и дворетцкой Семен Никитич Бутурлин к сей грамоте печати свои привесили и крест на сей грамоте целовали и за отчину великого государя царя Рускаго за Великий Новгород и за всю Нов-городцкую державу. А от Свейские земли от Гастаусовы королевские державы и от Выборские державы и от Выбора города я от всее земли Свейские и за Выбор город и за Выборскую державу и за всю землю Свейскую от Гастауса короля и от советников кралевства Свейскаго целовали крест послове крадевства Свейскаго Кнут Ондреевич да Берднядин Николаевич, А как пошлют великого государя царя Рускаго намесники Ноугородцкие своего посла к Гастаусу королю, и Гастаусу, королю Свойскому и Годцкому, перед тем послом крест целовати на том, как в сей перемирной грамоте писано, за всю державу кралевства Свейскаго, и печать своя к сей грамоте при-весити Гастаусу, королю Свейскому. А арцыбискупу Апсалимскому на том рука дати за всю державу кралевства Свейскаго, да и по тому им и правити, как в сех в перемирных грамотах писано. А се мир взят в Великом Новегороде лета семь тысящ четыредесять пятово, а от воплощения господня лета тысяща пятьсот тридесять седмое» («Густаус Ерикович...тысяща пятьсот тридесять седмое». - Грозный точно цитирует текст договора о перемирии между ним и Густавом Вазой, заключенного в 1537 г., опуская лишь (после слов «по княжь Магнушевым грамотам») описание русско-шведской границы, которую должны будут разметить съехавшиеся на Вуоксе послы. Грамота 1537 г. имеется в ЦГАДА, ф. 96 (сношения со Швецией), шведские трактаты, № 3; латинский текст ее приведен в книге Ридберга (Rydberg) «Sverges Traktater» (т. IV, стр. 181).).

И то есмя тебе из грамоты выписали подлинно, как отец твой Гастаус был в перемирье с намесники с Ноугородцкими. И коли бы то ваше совершенное королевство было, ино бы отцу арцыби-скуп и советники и вся земля в товарыщех не были, и землю к государем великим не приписывают. А всево тово подлиннее пришли государству своему писмо, как сам еси писал за четыреста лет ,- хто и которой государь после которого сидел на государьстве и с которыми государи в братстве был, и мы по тому уразумеем твоего государьства величество. А что прежний ваши жили по городом и по государъским местом, да не по мужитцким деревням, и хто будет роду вашего был опричь отца твоего (и ты скажи именно!), и которые короли были и от которого роду. А что писал еси о Арцымагнусе короле ( писал еси о Арцымагнусе короле. - Речь идет о датском принце Магнусе, которого Грозный признал королем Ливонии (см. прим. 17). Приставка «арцы» (ср.: герм. Еrz-, польск. Аrzy-) присоединялась на Руси не только к некоторым западным титулам («арцыарцук» - эрцгерцог), но и к именам лиц, носивших соответствующие титулы [напр, шведский герцог Карл, брат Эрика и Иоганна, именовался «Арцыкарло» (см. напр.: Сб. РИО, т. 38, стр. 265, 270)].), я мы, опричь его, то ведаем, что вы мужичей род, да родством въгосударилися, а не по достоинству. А хто будет и был по •городом и по болшим местом, ино не от вашего же роду да и не короли. А королей мы Свейской земле не слыхали к до отца твоего Гастауса; первой король - отец твой, а и ссылка в отца твоего грамотах на княжь Магнушевы грамоты, а не на короля (княжь Магнушевы грамоты, а не на короля. - Шведский король Магнус Эриксон (см. выше, прим. 4), действительно, именуется в договоре 1537 г. князем не только в русском, но и в латинском тексте договора («dux», - Rydberg, стр. 183). Однако в летописных памятниках о Магнусе он называется королем (ср. ПСРЛ, X, 244).)). Могл бы то и отец твой сыскати прежних королей, да не писал королей, а написал князя Магнуша, а ты, неведомо почему, сыскал у себя прежних королей! Да и потому ваш мужнчей род и не великое государьство, что писано в тех же грамотах отцу твоему целовати крест за всю Свейскую державу и за Выбор город и за Выборскую державу, а арцыбиекупу Апсалимскому (арцыбискупу Апсалимскому - Архиепископ Упсальский являлся главой шведской церкви (после реформации, когда власть папы над шведской церковью была ликвидирована, роль его еще более выросла).) на том рука дати на грамоте; а от Свейские земли от Гастаусовы королевы державы и от Выборские державы и от Выбора города и от всее Свейския земли и за Выбор город и за Выборскую державу и за всю землю Свейскую от Гастауса короля и от советников кралевства Свейскаго целовали крест послы кралевства Свейскаго для того, что Гастаусу королю целовати крест, а арцыбиекупу Апсалимскому рука дати да по тому им и правити. И ты бы себе розсудил, в великих государьствах так ведетца ли, как в вашем? Отец твой целовал за Свейскую державу да и за Выборскую державу, и по тому Выбор кабы иное место, а на Выборе отцу твоему кабы товарыщ. Коли бы ваше великое гееударъетво было, и арцыбискуп бы Псалимской в това-рыщех отцу твоему писан не был, а то написан арцыбискуп отцу твоему товарыщ. А советники королевства Свейскаго почему отцу твоему товарыщи? А послы не от одного отца твоего, от всего кралевства Свейскаго, а отец твой у них в головах, кабы староста в волости. И коли бы отец твой великой государь был, и арцыбискуп бы у него в товарыщех не был, и советники и вся земля Свейская н Выборьская держава не приписана была, и послы бы были от отца твоего от одного, а не от кралевства Свейскаго, а от послы от кралевства Свейскаго, а не от одного отца твоего, а арцыбпскуп написан. «Правити и им по той грамоте» - ино видиши ли, како отцу твоему правити, таково арцыбиекупу! И тебе потому нелзя ровнятися с великими государи: в великих государьствах тех обычаев ведетца. А хто будет не бережет своего государьства, а к тобе пишет братом, тот сам ведает; а нам на то не сматри-вати, мы смотрим своего царьствия степени чести (А хто будет не бережет своего государьства, а к тобе пишет братом, тот сам ведает...- Имеется в виду, невидимому, польский король Сигизмунд II Август (незадолго до этого умерший) - шурин Иоганна III, неоднократно предлагавший себя в качестве посредника между Русью и Швецией. Иван IV еще в 1563 г. говорил о Сигизмунде II: «А что он пишетца свейскому братом ровным, и коли он, брат наш, не рассмотряет своее чести, ино то он, брат наш, ведает, хоти и возовозителю своему назоветца братом, и в том его воля» (Сб. РИО, т. 71, стр. 243). Позднее русские послы характеризовали польское предложение о заключении «соединенья» с Иоганном III как «безлеп»: «тому никак не сстатися, что свейскому королю со государем нашим, царем и великим князем ссылатися» (там же, стр. 721). ). А будет не веришь той грамоте отца своего, и ты пришли послов своих верных людей, и они посмотрят тое грамоты и печать у нее отца твоего. А хто будет наперед отца твоего на Свейской земле король был, и ты извести нам с послы имянно, хто был на королевстве и которого роду и с кем в братьстве был,- мы того не слыхали; нешто будет ты ново где нашол королей тех в которой своей коморе?

А король Магнус нам того не сказывал и сам он столько не ведает, как мы про ваш мужичей род от всех земель ведаем, которые к нам приходят. А что мы короля Арцымагнуса пожаловали городом Полчевым и иными городы, и мы з божиею волею в своей вотчине волны (А что мы короля Арцымагнуса пожаловали городом Полчевым и иными городы, и мы з божиею волею в своей вотчине волны. - Принц Магнус, сын датского короля Христиана III и брат короля Фридриха II, с 1560 г. был наместником датского короля на о. Эзель (доставшемся Дании после распадения Ливонии в начале Ливонской войны). В 1569 г., после свержения Эрика XIV и провала плана русско-шведского союза, царь согласился на предложение двух ливонских авантюристов Таубе и Крузе и вступил в переговоры с Магнусом. В результате этих переговоров царь согласился признать Магнуса королем Ливонии, передать ему (когда они будут завоеваны) главные ее центры - Ригу и Ревель, признать за Ливонией ее «вольности, суды и права», сохранить местное (лютеранское) вероисповедание и предоставить ливонцам право беспошлинной торговли с Русью (см.: Копенгагенские акты, изд. Ю.Щербаче-вым, Чтения Общества истории и древностей Российских, 1915, кн. IV, стр. 284, докум. 160). За это «ливонский король» Магнус становился «голдовником» (вассалом) царя, гарантировалась свободная торговля Руси через Балтийское море; ценой этой уступки Иван IV, в случае успеха всего плана, достиг бы основных целей, поставленных в Ливонской войне. Город Полчев, о котором здесь идет речь, - ливонский город Оберпален (ныне г. Пылтсама, Эстонской ССР) был дан Магнусу во владение до завоевания главных городов Ливонии. В 1571 г. (в связи с изменой Грозному Таубе и Крузе) Магнус пытался отказаться от своего соглашения с царем, но в 1572 г. он снова обратился к русским, и прежние отношения были возобновлены. Союз с братом датского короля (датский король Фридрих II вполне сочувствовал этому союзу) еще более усиливал русско-шведскую вражду: с 1572 г. начались активные военные действия Ивана IV против шведской Ливонии): ково хотим, тово жалуем. А что о королеве о Арцымагнусове прародителе Фредрике - ино нечто буде переводчики не гораздо описалися (А что о королеве о Арцымагнусове прародителе Фредрике - ино нечто буде переводчики не гораздо описалися. - Смысл этой фразы не совсем понятен. Повидимому, Иван IV имеет в виду какую-то неясность в сделанном для него переводе той «непригожей» грамоты Иоганна III, на которую он отвечает. «Фредрик» (Фридрих), о котором идет здесь речь, - датский король Фридрих I, царствовавший с 1523 по 1533 г.). А ты сам о том правду написал, что Керстан, Дацкой дородной король, взял был дородством Свейское королевство, да оставя своих . бояр тут, да поехал на свое государьство в Дацкую землю; и отец твой Гастаус, зговоряся с прежними правители Свейския земли, да пригнался из Щмолант с коровами да Керстеновых короля Дацкого бояр побил, а сам королем учинился; а после того, сослався с Крестъянусом, с Магнусовым отцом, да Керстана поймали, а Крестьянуса на Дацком королевстве посадили (Гастаус...сам королем учинился...да Керстана поймали, а Крестьянуса на Дацком королевстве посадили. - Государственный переворот в Дании, совпавший с освобождением Швеции из-под датского господства, относится к 1520 - 1523 гг. Исторический характер этого переворота так же противоречив, как и сама фигура датского короля Христиерна (Христиана) II, против которого он был направлен. В Швеции борьба с Христиерном II имела характер национально-освободительного движения (в 1520 г. Христиерн II учинил избиение вождей шведской национальной оппозиции - так называемую «Стокгольмскую кровавую баню»); в Дании движение против Христиерна было в значительной степени вызвано стремлением феодальной знати избавиться от абсолютистской политики короля (подобно шведскому перевороту 1568 г.). В связи с этим ход движения в обеих странах также был различен. При известии о резне в Стокгольме, Густав Ваза (будущий король), находившийся в то время в эмиграции в Любеке, решился отправиться в Швецию. Ему удалось поднять восстание в Смоланде, но главную опору он нашел в горном районе Далекарлии. В 1521 г. Густав во главе восставших занял Упсалу и осадил Стокгольм. Что имеет в виду Грозный, когда говорит, что Густав «пригнался из Щмолант [Смоланда] с коровами», - не вполне ясно [вероятно, он имеет в виду рассказ о том, что Густав в 1519 г. бежал из тюрьмы, переодетый погонщиком скота (Geijer. Geschichte Schwedens, II 1834, стр. 6)]. В 1523 г. Стокгольм был взят Густавом и власть датских наместников низвергнута. В Дании низвержение Христиерна II произошло также в 1523 г. На престол был посажен ставленник дворянства - Фридрих I, дед Фридриха II и Магнуса (а не «Хриетианус», как говорится в комментируемой грамоте). Но власть его была непрочной: горожане и крестьяне не признавали нового короля и вели с ним ожесточенную борьбу (Копенгаген так и не признал Фридриха I до его смерти). Только Христиану III («Христианусу»), сыну Фридриха I, вступившему на престол в 1533 г., удалось кое-как овладеть всей Данией.)). То так делалось, ты о том писал правду нам, болши того писать не надобе. И сам ты написал, что у вас королевство учинилось от Датцкаго королевства, а только нам грамоту и печать покажешь, как бездушством отец твой Гастаус делал и королевства достал, ино и того лутче, нам о том писати много не надобе - сам еси свое страдничество написал!

А что ты написал по нашему самодержьства писму о великом государи самодержце Георгии-Ярославе, и мы потому так писали, что в прежних хрониках и летописцех писано, что с великим государем самодержцем Георгием-Ярославом на многих битвах бывали варяги, а варяги - немцы, и коли его слушали, ино то его были (с великим государем самодержцем Георгием-Ярославом на многих битвах бывали варяги, а варяги - немцы, и коли его слушали, ино то его были. - Речь идет о киевском князе Ярославе Мудром, который в ходе междоусобных войн неоднократно использовал варяжские дружины (ср.: «Повесть временных лет», серия «Литературные памятники», т. I, 1950, стр. 89, 96, 100, 101).); да толко мы то известили,, а нам то не надобе. А что пишешь о печати о своей, а мы потому писали, что ты хочешь мимо намесников Ноугородцких с нами ссылатися, и тебе бы нас против того почтити чем пригоже. Да и о том есмя х тебе писали, а без почестливости тому быти невозможно, что тебе мимо намесников с нами ссылатися. А что писал еси о Римского царства печати, и у нас своя печать от прародителей наших, а и римская печать нам не дико: мы от Августа Кесаря родством ведемся, а ты усужаешь нам противно богу; что нам бог дал, и ты и то у нас отнимаешь; мало тебе нас укарять, и ты на бога уста разверз. А твоя нам титла и печать, чаешь, примериватися, высости ли для, - нам твоей чести мужичьей нечево добиватца и примериватьца к твоей высости не к чему (А что писал еси...мы от Августа Кесаря родством ведемся....примериватьца к твоей высости не к чему! - Во время переговоров с Павлом Абовским царь указывал, перечисляя условия, на которых он согласен вести непосредственные сношения с Иоганном III: «Да Ягану же царьского величества титла написати, да Свейским в титлех государьских написати по царьского величества указу. Да прислать образец, герб свейский, чтоб тот герб в царьского величества печати был» (Сб. РИО, т. 129, стр. 213). - Легенда о происхождении русских князей (через Рюрика) от «брата Августа-кесаря» Пруса, была широко распространена в русской письменности XVI в. и занимала важное место в писаниях самого Ивана Грозного. История этой легенды полностью не выяснена, но мнение ряда историков XVIII - XIX вв. (Байер, Шлецер, Куник) о ее польском происхождении должно быть отвергнуто, как необоснованное (ср.: И. Н. Жданов. Русский былевой эпос. СПб., 1895, стр. 101). Первые известные нам упоминания этой родословной относятся ко времени Василия III - в «Послании Спиридона-Саввы» (Жданов, ук. соч., прилож. V, стр. 596 - 597) и у Герберштейна (Записки о Московии. СПб., 1866, стр. 11). Упоминается легендарный Прус и в летописных памятниках XVI в. (Воскресенская летопись, ПСРЛ, VII, 268; Степенная книга, ПСРЛ, XXI, ч. 1, стр. 7, 60). Грозный в своих дипломатических посланиях многократно подымал вопрос о своем происхождении от «Августа-кесаря». В грамоте польскому королю Сигизмунду-Августу в 1556 г. он писал: «А мы как есть государь кристьянский, положа упование на всемогущего бога, держим извечную свою прародительскую честь и старину, почен от Августа-кесаря и до великого князя Владимера, крестившего Русскую землю, и царьство Русское добре одержавшего, и от великого Владимира до царства великого Владимира Манамаха, высоко и достойнейшую от грек честь приимшего, и от Владимира Манамаха но коленству до мстителя неправдам деда нашего, великого князя Ивана, и до блаженние памяти отца нашего, великого государя Василья, закоснен-ным прародительствия землям обретателя, даже по се время и до нас» (Сб. РИО, т. 59, стр. 537 - 538). В 1563 г. бояре заявляли от его имени польским послам: «... мы как есть государи почен от Августа кесаря, обладающему всею вселенною, брата его Пруса, его ж постави в березех Вислы реки во град Машборок [siс!] и Торунь и Хвойница и Преслава и Гданеск и иных многих городов по реку глаголемую Немон, впадшую в море Варяжское, до сего часа по имени его зоветца Пруская земля. А от Пруса четвертоенадесять колено до великого государя Рюрика даже и до нас, божиею благостью самодержцы есмя, ни от кого, кроме бога, не жалаем, з божьею благостью свою честь держим и на своих государствах государствуем, потому и сами о себе именуемся» (Сб. РИО, т. 71, стр. 231). Эта же мысль высказывалась в 1567 г. (см. выше, стр. 260), в 1573 г. (в комментируемом послании) и в особенно развернутом виде в 1577 г. (см. стр. 200 и прим. 2 к «Посланию Полубенскому»). - Двуглавый орел стал употребляться на печати московских государей с 1497 г. - после коронации внука Ивана III, Дмитрия, венцом и бармами Мономаха.)! Мы тебе тово для писали, что тебе надобе мимо намесников с нами ссылатися, и тебе того не выкупи у нас, чем пригоже, не видать будет. Захош тово для кровь проливати, то ты ведаешь; а мы положили на божию волю, что нам милосердый бог устроил. А твоево титла и печати мы так запросто не хотим; будет тебе любо с нами ссылатися мимо намесников, и ты нам покорися и поддайся, и что будет пригоже, тем нас почти, и мы тебя пожалуем, от намесников отведем; а даром тебе с нами ссылатися не пригоже и по государьству, и по отечеству; а сами без твоего покорения твоего титла и печати не хотим. А что хочешь нашего царьствия величества титла и печати учинити, и ты, обезумев, хоти и вселенней назовется государем, да хто тебя послушает? А будет тебе так нелюбо, и ты живи по старому с намесники. А что писал еси, что нам то честь, что ваша печать и земли, и мы потому так писали: коли хошь с нами ссылатися мимо намесников, и ты нам поддайся, и коли поддашься, ино земля и владение и печать наша, и мы тебя жалуем и ссылаемся с тобою, как своим; а с чюжим с молодым, как ты, ссылатися нам не пригоже. А к намесником тобя не я примериваю, то изтари ведетца,. бог в том тебя устроил, и ты богу противишься, а в божие повеление не хошь быти. А которому тобе богу молитца, а ты безбожен, не токма что изстинны не познал еси, но и малую сень латынскаго служения испровергли есте и образы побили и быти свещеннику, яко людем, а то и сам написал еси, что король на Свейской земле отцом твоим (а ты безбожен, не токма что изстшшы не познал еси, но и малую сень латышского служения испровергли есте...а то и сам написал еси, что король на Свейской земле отцом твоим. - Реформация в Швеции произошла в связи с переворотом Густава Вазы и вскоре после этого переворота (началась в 1527 г.; конфискация церковных земель была завершена к 1540 г.). Резкое осуждение шведской реформации со стороны Грозного объясняется, невидимому, не только его желанием уязвить Иоганна III, но и политическими мотивами: намечавшимся в годы польского бескоролевья сближением Грозного с главными защитниками католицизма на Западе - Габсбургами. Высказанное в комментируемом послании презрение к протестантизму не помешало Грозному через несколько месяцев после написания этой грамоты разрешить своему «голдовнику» принцу Магнусу обвенчаться с племянницей царя Марией Владимировной по смешанному православно-протестантскому обряду (ср.: Д. Цветаев. Протестантство и протестанты в России до эпохи преобразований. М., 1890, стр. 215). - Почему в связи с реформацией Грозный укоряет Иоганна III за выражение «король Свойский отцом твоим» - не совсем понятно (может быть он противопоставляет себя, царя «божьей милостью»,- Иоганну, царствующему по милости своего отца?). Акт о наследовании его сыновей был провозглашен Густавом Вазой в 1544 г. - параллельно с проведением реформации.). А мы себя сами ни хвалим, ни славим, а пишем, в какове нас достоинстве бог устроил; а тебя не хулим, а пишем к тебе потому так, чтобы еси познался да от неподобных дел отстал.

А. что писал еси о своей королевне, будто мы ее у тебя просим, и ты не разумен сый, не разуме (А что писал еси о своей королевне, будто мы ее у тебя просим, и ты не разумен сый, не разуме. - Во время уже упомянутых переговоров, с Павлом Абовским (в 1569 г.) дьяк Висковатый, указывая Иоганну III, что царь позволил Эрику непосредственно сноситься с ним «для полского короля сестры Катерины», прибавлял: «и будет Яган король и ныне полского короля сестру Катерину королевну к царскому величеству пришлет, и государь наш, царское величество, по тому приговору, как было делати с Ириком королем, с Яганом и ныне зделает» (Сб. РИО, т. 129, стр. 184 - 185).). Мы к тебе тово для то писали, будет тому возможно статися, что тебе жена отдати, ино то и то сстанетца, что нам самим крест целовати; ино ведь тому невозможно статися, что у мужа жена взять, каждому то ведомо (да и мы того не хотим!), так и тому не возможно статися, что нам с тобою самим ссылатися, мимо намесников - таково то велико! А ты не розсудя писал. Мы тебе писали, не жены у тебя просили, - нам твоя жена не надобе; мы тебе к розсуду то писали: сколь то невозможно у тебя жены взять, таково то невозможно тебе с намесники не ссылатися. Мы тебе писали, величество гордыни твоей розсужая, а не жены у тебя просили, нам твоя жена однолично не надобе, как хочешн с нею. И крови неповинные мы не желаем, - ты за свою гордост розливаешь кровь крестьянскую и розливать желаешь. А что пишешь, будто ложно, что польская королевна за конюхом была, и ты спроси, хто ведает, при Ягайле, короле Полском, хто был Войдило, и которым обычаем Ягайлу з дядею своим с Кестутьем бои были (при Ягайле, короле Полском, хто был Войдило, и которым обычаем Ягайлу з дядею своим с Кестутьем бои были. - Ягайло - великий князь Литовский (с 1377 г.) и король Польский (с 1385 г.); Кейстут - его дядя (младший брат Ольгерда, отца Ягайло), князь Троцкий и Жмудский. В литовско-русских летописях рассказывается, что у князя Ольгерда был любимец, «паробок невольный, холоп, звали его Войдилом»; сын Ольгерда Ягайло женил этого бывшего холопа на своей сестре княжне Марии; Кейстут, подозревая Ягайло и Войдило во враждебных замыслах противнего, убил Войдило; Ягайло, захватив своего дядю Кейстута в плен, приказал его удавить (ПСРЛ, т. XVII, 72 - 73, 76, 155 - 156, 160 - 161 и т. д.).) и как Кестутей и Войдила повесил и как Ягайло Кестутья изымал да велел удавити, а познано будет правда.

А что дияк наш приказывал твоему человеку Онтону Олсу, чтобы ты нам поступился всево тово, что в нашей вотчине в Вифлянской земле, неподобно вступився, держишь, и о серебряной руде и о мастерех, которые руды ищут, и о десяти тысячах ефимкех за послов наших безчестие (А что дияк наш приказывал твоему человеку Онтону Олсу, чтобы ты нам поступился всево тово, что в нашей вотчине в Вифлянской земле...держишь...и о десяти тысячах ефимкех за послов наших безчестие -. «Онтон Оле», один из участников посольства Павла Абовского, Тоне Ольсон, именуется в русских источниках чаще «Онтонеем Оловеевым», «Алавеевым» или «Оловеевичем» [Сб. РИО, т. 129, стр. 171, 173, 174 и др.; идентичность Тоне Ольсона и «Онтона Алавеева» обнаруживается из сравнения русского и шведского текста грамоты Грозного, изданной Ернэ (ук. соч., 550, русск. прил., 8)]. Ольсон был отпущен в Швецию в декабре 1571 г. (в то время, когда Павел и другие послы еще оставались задержанными); вместе с ним был отправлен шведский гонец Эрик. Отпуск Ольсона не отмечен в «Шведских делах»; он упоминается только задним числом в заявлении шведских послов (в декабре 1571 г.): «преж того царьское величество по нашему челобитью отпустил ко государю нашему к свейскому Ягану королю посла его Онтона Оловеева» (Сб. РИО, т. 129, стр. 211). Сопроводительная грамота, данная Ольсону, сохранилась в шведских архивах (в копии XVII в.) и издана в статье Ернэ (на русском и шведском языке, - ук. соч., 549-550, русск. прил., 7 - 8). В грамоте этой, адресованной из «Тфери, в походе» говорится: «И мы ныне подвиг [в изд. Ернэ: «подиг»] свой учинили есмя к твоей земле, и твои послы с [в изд. Ернэ: «к»] нами будут на рубеже и в твою землю вборзе [в изд. Ернэ: «уборже»] и тебе известим своих из уст сами; а будет похожь наш гнев отовратити, а свою землю пусту видети не захочеш, и ты б к нам прислал своих великих послов, которые б могли наше царьское величество умолити и добити челом от твоего лица, как которым делом по пригожу статись мочно...А прислал бы еси своих послов не мешкая вскоре, покаместа большое разлитие крови не сталось. И били челом нашей степени царского величества порогу твои послы Павел бископ с товарищы, чтоб нашему царскому величеству пожаловати, одного из них к тебе отпустити, а ты к нашей царского величества степени послов своих великих о своем неизправление бити челом пришлешь. И наше царское величество по послов твоих челобитию одного из них Онтона Алавеева к тебе отпустити велели». Требование об уступке шведской Ливоншг и т. д., как о предварительном условии непосредственных сношений, в этой грамоте не упоминается; оно содержалось в другой грамоте, посланной с Ольсоном и гонцом Эриком (не сохранившейся на русском языке). Требование это упоминается и в переговорах с Павлом Абовским (Сб. РИО, т. 129, стр. 212)) и о воинских яюдех, то мы приказывали потому: будет тебе надобно с нами ссылатися, и тебе было то учинити, а не поставят против такова великого дела великого же дела, тому сстатися не возможно. А мы таких неподелств не принимаем; ты примаешь, коли то неподелно. А то почему поделно, что тебе с нами ссылатися? Ино то и то неподелно, что нам с тобою ссылатися, а что нам с тобою самим мир учинить и крест целовать мимо намесников и послов своих к тебе послати.

А ты к нам своих послов не хошь послати бити челом, и мы тому удивляем есмя, откудова на тебя гордость и сила взошла, что ты в том быти не хочешь, в чом отец твой был: отец твой век свой изжил, а с намесники ссылался, а маленко был не похотел под старость, - и каково ему удалось то, и ты ведаешь (Отец твой век свой изжил, а с намесники ссылался, а маленко был не похотел под старость, - и каково ему удалось то, и ты ведаешь. - Одной из предпосылок войны 1555 - 1557 гг. между Густавом Вазой и Иваном Грозным (см. комментарий к первому посланию к Иоганну III, прим. 7) было то, что Густав Ваза «гонцов своих к Ноугородцким намес-ником не учал посылати, а учал гонцов своих посылать ко царю и великому князю, чтоб ему ссылаться с царем и великим князем» (Сб. РИО, т. 129, стр. 1). Густав соглашался сноситься с новгородским наместником только через своего наместника в Выборге. В грамоте шведскому королю царь писал по этому поводу: «И ты сам о том розсуди - Выборской земле с государством Великого Новгорода ровняться пригоже ли? Самому будет тебе неведомо, а ты купцов своих вспрося уведай - Ноугородцкие пригородки Псков и Устюг и Двинскую землю, чаю, знают, сколким многим один из них болши Стеколны, чаю, тебе скажут» (там же, стр. 20). В результате неудачной войны Густав принужден был «бить челом» о перемирии и заключить его (на 40 лет) попрежнему с новгородским наместником, а не с царем (Сб. РИО, стр. 41 - 44; шведский текст: Rydberg, Sverges Traktater, т. IV, стр. 306)! Ино отец твой в том век изжил, а ты не хочешь,- большое ты лутче отца, что отца своего чину не хочешь! А не пришлешь послов, ино миру не бывать, а нам к тебе послов послать не пригоже. А мы тебя жалуючи пишем: похошь нашего жалованья, чтобы мы тебя от намесников отвели, и ты пришли к нам послов своих великих бити челом, да противу того также нас почти великим делом, как тебе возможно, и мы тебя пожалуем от намесников отведем; а не выкупя, тебе тово у нас не видати.

Второе послание шведскому королю Иоганну III. Л. 31 из Книги шведского двора №3 (ЦГАДА).

А что писал еси к нам лаю и вперед хочешь лаем писати против нашего писма, и нам великим государем и без лае к тебе писати нечево, да и не пригодитца великим государем лая писати; а мы к тебе не лаю писали - правду, а иное и потому же столко писали, что от тебя без разсуженья ответу не было ни б чем. А ты, взяв собачей рот, захошь за посмех лаяти, ино то твое страдничье пригожство: тебе то честь, а нам великим государем с тобою и ссылатися безщестно, а лая от себя писати тово хуже, а с тобою перелаиватися и на сем овете того горее и нет, и буде похошь перелаиватися, и ты себе найди таковаго же страдника, каков еси сам страдник, да с ним перелаивайся. А к нам тебе сколько ни писать лай, и нам тебе о том ответу никакого не давывать.

А что хошь пытатися, и твои пушки наши люди видели, вперед похошь ещо попытатися, и что будет тебе прибыль, ты себе розсмотришь. А похошь земле своей покоя, и ты б ислал к нам послов своих, и что будет твое хотенье, и мы их выслушаем да что по пригожю, так и учиним.

Писана в нашей вотчины Лифлянские земли города Пайды лета 7081, месяца генваря в 6, индикта 1, господствия нашего 40 а царств наших Росийскаго 26, Казанского 21, Астороханского 18.