ПОСЛАНИЕ АНГЛИЙСКОЙ КОРОЛЕВЕ ЕЛИЗАВЕТЕ (1570)

Что преже сего не в которое время брат твой Едварт корол некоторых людей своих на имя Рыцерта послал некоторых для потреб по всему миру местом, и писал ко всем королем и царем и князем и властодержцом и местоблюстителем. А к нам ни одного слова на имя не было. И те брата твоего люди, Рыцерт с товарыщи, не ведаем которым обычаем, волею или неволею, пристали к пристанищу к морскому в нашем граде (Испр.; в оригинале града.). Двины (пристали к пристанищу к морскому в нашем граде Двины. - Английский капитан Ричард Ченслер пристал в августе 1553 г. к устью реки Сев. Двины у Никольского Корельского монастыря (ныне г. Молотовск Архангельской области). Ченслер был участником большой английской экспедиции, организованной по инициативе итальянца Себастьяна Кабота для открытия Индии северным морским путем. Экспедиция имела при себе грамоты короля Эдуарда VI «всем царям, государям и владыкам и всяким судиям земли и вождям ее» (Ю. Толстой. Первые 40 лет сношений между Россиею и Англиею. СПб., 1875, № 1). Один из кораблей экспедиции под управлением Виллоуби погиб вместе со всем экипажем, а корабль Ченслера был случайно занесен бурей в Белое море. Ченслер был доставлен (через Холмогоры) в Москву и с этого момента начинаются постоянные русско-английские торговые сношения. Следует отметить, однако, что первое знакомство Московской Руси с Англией произошло еще до Ченслера: в 1524 г. русские послы, ездившие в Испанию к императору Карлу V, проезжали через Англию и таким образом «открыли» ее еще во времена Василия III (H. Ubersberger. Osterreich und Russland. Wien - Lpz., 1906, стр. 184, прим. 3; Асtа Тоmiciana, t. XI, №252, 259). ). И мы и туто как подобает государем христьянским милостивно учинили их в чести, привели, и в своих в государских в нарядных столех их своим жалованьем упокоили...брату твоему отпустили. И от того от брату твоего приехали к нам тот же Рыцерт Рыцертов, да Рыцерт Грай. И мы и тех также пожаловали с честью отпустили. И после того приехали к нам от брата от твоего Рыцерт Рыцертов, и мы послали к брату твоему своего посланника (и от того от брату твоего приехали к нам тот же Рыцерт Рыцертов...И после того приехали к нам от брата от твоего Рыцерт Рыцартов, и мы послали к брату твоему своего посланника. - Из этого текста можно, как будто, сделать заключение, что Ричард Ченслер после своего первого приезда на Русь приезжал еще два раза. Так понял это место английский переводчик XVI в., переведший последнюю фразу: «and after that it pleased your brother to send the said Richard to us the third time» (Толстой, стр. 110). Однако мы знаем, что Ричард Ченслер, после своего первого пребывания в Москве в 1553/54 г., ездил туда еще только один раз - осенью и зимой 1555/56 г. (при возвращении из этой поездки он погиб; ср.: Никоновская летопись, ПСРЛ, XIII, ч. I, стр. 262, 270, 285). Возможно поэтому, что обе приведенные фразы говорят об одной и той же (второй) поездке Ченслера («после того» имеет смысл: «после того как»). Вторая поездка Ченслера происходила несомненно уже в царствование Марии Тюдор (Кровавой) (Эдуард VI умер летом 1553 г., до возвращения Ченслера из его первой поездки). Ченслер вез с собою грамоту королевы Марии и ее мужа, испанского короля Филиппа II, Ивану IV (Толстой, № 3; посланником Филиппа и Марии именуется Ченслер и л приведенном месте Никоновской летописи, говорящем о его втором приезде, - стр. 262)). Осифа Григорьевича Непею. А гостем брата твоего и всем аглинским людем жаловалную свою грамоту дали такову свободну, какова и нашим людем торговым не живет свободна, а чаяли есмя то, что от брата вашего и от вас великие дружбы и от всех аглинских людей службы. И в кото...пору послали есмя своего посланника, и в те поры брата твоего Едварта короля не стало, а учинилася на государстве сестра твоя Мария; и после того пошла за ишпанского короля за Филипа. И ишпанской корол Филип и сестра твоя Мария посланника нашего приняли с честью и к нам отпустили, а дела с ним никоторого не приказали (а дела с ним никоторого не приказали. - Русский посол Осип Непея прибыл в Англию в феврале 1557 г. (путешествие его сопровождалось кораблекрушением, во время которого утонул возвращавшийся на родину Ченслер). Содержание переговоров, которые Непея вел с Марией и Филиппом II (считавшимся не королем, а лишь мужем королевы, но фактически направлявшим в то время внешнюю политику Англии), остается неизвестным, - русские «Посольские дела» за эти годы не сохранились, а в грамоте Филиппа и Марии, посланной с Непеей, туманно говорится: «в настоящее время воздерживаемся писать вам более пространную грамоту и просим, чтобы вы дали веру в остальном тому, что скажет тот ваш посланник» (Толстой, № 4, стр. 17). Впоследствии Грозный указывал, что он вел переговоры «о любви и соединении с Филиппом и Марией» (Сборник Русского Исторического общества, т. 38, стр. 109, 147, 198). Переговоры Непеи в Лондоне вызывали усиленное и тревожное внимание в Европе. Они происходили в тот сравнительно короткий период, когда Габсбурги (Филипп II и его дядя, германский император Фердинанд I), ведшие войну с Францией и Турцией, стремились к дружбе с Московией: Иван IV боролся в эти годы с Крымом и Турцией и еще не начал Ливонскую войну. Враги Габсбургов считали поэтому, что во время переговоров в Лондоне Филипп настраивал русского царя против султана. «Вы должны, - писал в 1558 г. французский представитель в Венеции своему коллеге в Стамбуле по поводу «победы московитов над турками, - уверить султана и его пашу, что это король Филипп возбудил против него этого врага, ибо я вспоминаю очень хорошо, что когда я был послом в Англии, туда прибыл посол короля московитов…и король Филипп снабдил его всякого рода оружием…чтобы одержать верх над землею султана, против которого он их настроил и возбудил» (Negociations de la France danc le Levant, publiees par E. Charriere, t. II, стр. 449 - 450). В Польше также ходили слухи о том, что возвратившийся из Лондона Непея привез с собою огромное количество военного снаряжения для Руси [«thousands of ordinance, as also of harnies, swords, munitions of warre» (Гамель. Англичане в России в XVI - XVII вв., ст. 1-я. СПб., 1865, прилож. к т. VIII Записок АН, № 1, 65)].).). А в те поры ваши ( (Испр.; в оригинале наши).) аглинские гости почали многие лукавства делати над нашими гостьми и товары свои почали дорого продавати, что чего не стоит. А после того учинилося нам ведомо, что сестры твоей Марьи королевны не стало, а Филипа короля ишпанского аглинские люди с королевства сослали, а тебя учинили на королевстве (Филипа короля ишпанского аглинские люди с королевства сослали, а тебя учинили на королевстве. - Елизавета вступила на английский престол в ноябре 1558 г. после смерти своей сестры Марии. Филипп II, лишившийся в результате смерти жены влияния на английские дела, предлагал руку Елизавете, но не достиг успеха. Дружба Габсбургов с Англией постепенно сменяется враждой, особенно после прекращения войны с Францией и начала французских религиозных войн. Обе стороны активно вмешивались во французские дела (Габсбурги поддерживали католиков, Елизавета - гугенотов); английские пираты начали нападать на испанский океанский флот (ср.: J. A. Froude. History of England from the fall of Wolsey, VIII. L., 1864, стр. 437-483). Когда Габсбурги, недовольные наступлением русских на Ливонию, сменили свою дружественную позицию в отношении Руси на враждебную, и император объявил (в 1560 г.) блокаду русской Нарвы, Елизавета не поддержала эту блокаду и, наоборот, продолжала оказывать покровительство английской «Московской компании», ведшей торговлю с Русским государством.). И мы и тут твоим гостем не учинили никоторые тесноты, а велели им по первому торговати.

А сколько грамот и приходило по ся места, - а ни у одной грамоты чтобы печат была одна! У всех грамот печати розные. И то не государским обычаем, а таким грамотам во всех государьствах не верят. У государей в государстве живет печат одна. И мы и тут вашим грамотам всем верили и по тем грамотам делали.

И после того прислали еси к нам своего посланника Онтона Янкина о торговых делех. И мы, чаючи того, что он у тебя в жалованье, его есмя привели х правде, да и другого твоего торгового человека Рафа Иванова для толмачства, потому что было в таком великом деле толмачити некому, и приказывали есмя с ним к тебе словом свои великие дела тайные, а (от тебя хотячи любви Предгордых гонителей вем Христа а от тебя хотячи любви. - Оенью 1567 г. Иван IV передал Елизавете через купца Антона Дженкинсона предложение о союзе. Согласно этому предложению оба государства должны были помогать друг другу «против всех своих врагов» (в частности, против польского короля); Елизавета должна была помочь Ивану IV в приглашении из-за границы «мастеров, которые умели бы строить корабли и управлять ими», и в получении артиллерии и снарядов; оба государя должны были взаимно гарантировать (втайне) друг другу право убежища (Толстой, № 12). План союза с Елизаветой одновременно с союзом со шведским королем Эриком XIV был, повидимому, частью большого внешнеполитического плана, задуманного Грозным в эти годы (см. выше, стр. 496).).о торговых делех. - Джордж Мидлтон приезжал в Нарву в первой половине 1568 г; время приезда его предшественника Эдуарда Гудмена точно не известно (в предшествующих грамотах Елизаветы, изданных Толстым, он не упоминается). Оба эти гонца должны были защищать перед царем интересы монополистической «Московской компании» против купцов, торговавших помимо компании («interlopers»): Елизавета, как и ее предшественники и преемники, покровительствовала торговым монополиям (ср.: И. И. Любименко. Торговые сношения России с Англией и Голландией с 1553 по 1649 г. Изв. АН СССР, 1933, № 10, стр. 733 -7 35). Иван IV был значительно менее расположен к «Московской компании», тем более, что среди лиц, на которых жаловались Гудмен и Мидлтон, были Ральф Рюттер («Раф Иванов») и Томас Гловер, принимавшие участие в переговорах царя с Дженкинсоном о союзе (участие Рюттера в качестве переводчика засвидетельствовано выше в комментируемом послании; об участии Гловера см.: Толстой, № 20, стр. 70).). И мы его велели спрашивати про Онтоиа про Янкина, бывал ли он у тебя, и как ему от тебя к нам быти. И посланник твой Юрьи дела никоторого не сказал и нашим посланником и Онтону лаял. И мы его также велели подержати, докуды от тебя нам про Онтоновы речи ведомо будет.

И после того нам учинилося ведомо, што от тебя пришел посол на Двинское пристанище Томос Ронделф, и мы к нему послали с своим жалованьем сына боярского и велели ему быти у него в приставех и честь есмя учинили ему великую. А велели есмя его спросити, ест ли с ним Онтон, и он нашему сыну боярскому не сказал ничего, а Онтон с ним не пришол, и почал говорити о мужитцких о торговых делех. И приехал к нам в наше государьство, и мы к нему посылали многожды, чтоб он с нашими бояры о том известился, ест ли с ним приказ от тебя о тех речех, что мы к тебе с Онтоном приказывали. И он уродственным обычаем не пошел. А жалобы писал на Томоса да на Рафа, да о иных о торговых делех писал, а наши государьские дела положил в безделье. И потому посол твой замешкал у нас быти; а после того прошло божье посланье - поветрее, и ему было у нас невозможно быти. И как время пришло, и божье посланье минулось поветрее, и мы ему велели свои очи видети. И он нам говорил о торговых же делех. И мы :к нему высылали боярина своего и наместника Вологотцкого князя Офонасья Ивановича Вяземского, да печатника своего Ивана Михайлова, да дьяка Ондрея Васильева, а велели есмя его спросити о том, ест ли за ним тот приказ, что есмя к тебе приказывали с Онтоном. И он сказал, что за ним тот приказ есть же. И мы потому к нему жалованье свое великое учинили, и после того у нас и наедине был. И он о тех же о мужитцких о торговых делех говорил, да и те дела нам изредка сказал же. И нам в то время поезд лучился в нашу отчину на Вологду, и мы велели твоему послу Томосу за собою не ехати. И там на Вологде высылали есмя к нему боярина своего» князя Офонасья Ивановича Вяземского, да дьяка своего Петра Григорьева и велели есмя с ним говорити как тем делом промеж нас пригоже быти. И посол твой Томос Рондолф говорил о торговом же деле и одва его уговорили, и о тех делех говорили. И приговорили о тех делех, как тем делом пригож меж нас быти, да и грамоты пописали (и приговорили о тех делех, как тем делом пригож меж нас быти, да и грамоты пописали. - Томас Рандольф прибыл в Россию в июле 1568 г.; в феврале 1569 г. он был принят царем. Инструкции, данные ему лордом Бэрли (Сесилем), главным казначеем и одним из ближайших сподвижников королевы, ясно показывают, что Елизавета не хотела союза с Иваном IV. Сесиль указывал Рандольфу: «Такими общими и благопотреб-ными речами имеете вы удовольствовать его, не давая повода вступать в какие-либо особенные трактаты или договоры для заключения между нами такого союза, который называется наступательным или оборонительным. Хотя сказанный Антон Дженкинсон и упоминал нам о сем, но вы имеете обойти этот предмет молчанием, ибо нам не безызвестно о существовании вражды между ним и королями...других (стран)» (Толстой, № 15, стр. 45 и 48). Уклончивая («уродственная» - нелепая по энергичному выражению царя) позиция Рандольфа во время переговоров неизбежно вытекала изданных ему инструкций. Но царю, очевидно, удалось все-таки добиться от посла согласия на русские предложения; хотя Рандольф впоследствии и отрицал это (Толстой, № 33, стр. 137), но из комментируемой грамоты явствует, что он и русские участники переговоров в конце концов «приговорили [договорились] о тех делех». В чем заключалось содержание, подписанных Рандольфом грамот, мы не знаем (русские материалы - «Английские дела» Посольского приказа - не сохранились; среди английских грамот, изданных Толстым, также нет этого документа), но, очевидно, они соответствовали первоначальным предложениям царя Дженкинсону. Для окончательной ратификации этих грамот царем был отправлен в Англию посол Совин.)) и печати есмя к тем грамотам привесили. А тебе было,. будет тебе любо то дело, таковые ж грамоты пописати и послов своих к нам прислати добрых людей, да и Онтона Янкина с ними было прислати ж. А Онтона мы просили для: того, что хотели есмя его о том роспросити, донес ли он те речи, которые есмя к тебе с ним приказывали, любы ли тебе те дела, и что о тех делех твой промысл. И вместе есмя с твоим послом послали своего посла Ондрея Григоровича Совина. И ныне ты к нам отпустила нашего посла, а с ним еси к нам своего посла не прислала. А наше дело зделала еси не по тому, как посол твой приговорил (а наше дело вделала еси не по тому, как посол твой приговорил. - Андрей Совин вел переговоры в Лондоне в течение года (с лета 1569 г. по лето 1570 г.). Результаты этих переговоров не могли удовлетворить Ивана IV: Елизавета внесла в первоначальные условия союза такие изменения, которые лишали его в глазах царя всякого смысла. Так, например, вместо прямой военной помощи союзнику она предлагала своеобразный арбитраж между ним и его будущим врагом, а только «если зачинщик-государь своевольно, вопреки разума» откажется принять «условия мира согласно с законами всемогущего бога», соглашалась на помощь, поскольку такую помощь позволит оказать «современное положение» ее страны (Толстой, № 21). Вместо взаимного права убежища она снисходительно обещала Ивану прием в Англии, если «по тайному ли заговору, по внешней ли вражде» он будет «вынужден покинуть» Русь (Толстой, № 26; впоследствии она объясняла свое нежелание придать этой статье взаимный характер боязнью дискредитировать себя перед своими подданными такой подозрительностью, - Толстой, № 38).). А грамоту еси прислала обычную, как проежжую. А такие великие дела без крепостей не делаютца и без послов. А ты то дело отложила на сторону, а делали с нашим послом твои бояре - все о торговых делех, а владели всем делом твои гости - серт Ульян Гарит да серт Ульян Честер. И мы чаяли того, что ты на своем государьстве государыня и сама владееш и своей государьской чести смотриш и своему государству прибытка, и мы потому такие дела и хотели с тобою делати. Ажио у тебя мимо тебя люди владеют, и не токмо люди, но мужики торговые, и о наших о государских головах и о честех и о землях прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков. А ты пребывает в своем девическом чину, как есть пошлая девица (Ажно у тебя мимо тебя люди владеют, и не токмо люди, но мужики торговые, и о наших о государских головах и о честех и о землях прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков. А ты пребываещ в своем девическом чину, как есть пошлая девица. - «Пошлая», в данном случае значит «обычная», «простая» (ср.: Срезневский. Материалы для словаря древне-русского языка, II, 1336); девица на троне противопоставляется настоящему государю. Напоминая Елизавете,что главной задачей такого истинного государя являются не «торговые прибытки», а «государева честь», Грозный тем самым противопоставлял свой взгляд на государство взгляду, высказанному Елизаветой в грамоте от сентября 1568 г.: Елизавета объявляла в этой грамоте борьбу с нарушителями торговых монополий вопросом «величия и достоинства нашего королевства» (Толстой, № 16, стр. 59). - «Ульян Гарит» и «Ульян Честер» - Уилльям Гаррард (Джеррард) и Уилльям Честер, лондонские купцы, руководители английской «Московской компании».). А что которой будет хотя и в нашем деле был, да нам изменил, и тому было верити не пригож (А что которой будет хотя и в нашем деле был, да нам изменилг и тому было верити не пригож. - Речь идет, очевидно, о сношениях Елизаветы с какими-то лицами, изменившими Грозному. В предшествующих грамотах, изданных Толстым, мы не встречаем никаких указаний на такие сношения; но в более поздней по времени грамоте содержится некоторое разъяснение этих слов царя. Грозный считал предложение Елизаветы о предоставлении ему убежища (вместо взаимной гарантии права убежища) результатом «козней изменников, перетолковавших по своему мысль нашу нашей сестре, коей ответ...был как нельзя более противен нашему желанию» (Толстой, №39, стр. 182; в той же грамоте Грозный высказывал предположение, что «некоторые подданные сестры нашей...тайно сносятся с некоторыми из наших непокорливых подданных»). Следует отметить, что слух о переговорах Грозного с Елизаветой, действительно, распространился в это время на Руси и притом, как справедливо заметил царь, в чрезвычайно «перетолкованном» виде: в Псковской летописи под 7078 (1570) г. мы читаем рассказ о «лютом волхве» Елисее (речь идет о немце-враче Елисее Бомелии, бывшем подданном Елизаветы), который «много множества роду боярского взусти [подучил] убить цареви, последи же исамого привел на конец, еже бежати в Аглинскую землю и тамо женитися, а свои было бояре оставите побити» (ПСРЛ, IV, ст. изд., стр. 318).).

И коли уж так, и мы те дела отставим на сторону. А мужики торговые, которые отставили наши государские головы и нашу государскую честь и нашим землям прибыток, а смотрят своих, торговых дел, и они посмотрят, как учнутторговати. А Московское государьство покаместо без аглинских товаров не скудно было. А грамоту б еси которую есмя к тебе послали о торговом деле прислали к нам. Хотя к нам тое грамоты и не пришлеш, и нам по той грамоте не велети делати ничего. Да и все наши грамоты, которые есмя давали о торговых делех, по сей день не в грамоты.

Писана в нашем государстве града Москвы лета от созданья, миру 7079 октября в 24.