ФЕМИСТОКЛ УБЕЖДАЕТ ЭЛЛИНОВ ДАТЬ СРАЖЕНИЕ ПРИ САЛАМИНЕ

Совет пришелся Фемистоклу по душе. Не сказав ничего в ответ, он направился к Еврибиаду. Придя к нему, Фемистокл заявил, что намерен говорить об одном общем деле. Еврибиад с готовностью согласился. Тогда Фемистокл, сев рядом со спартанцем, повторил слова Мнесифила, выдав их за свои собственные, и прибавил Ще кое-что от себя. Он убедил Еврибиада вновь созвать вождей на совет.

Фемистокл убеждает эллинов дать сражение при Саламине

Когда все пришли, не дав Еврибиаду и слова сказать, Фемистокл принялся убеждать собравшихся. Коринфский военачальник Адимант, сын Окита, прервал его:

— Фемистокл! На состязаниях бьют палками тех, кто выбегает раньше условленного сигнала.

— А тот, кто остается позади, не получает в награду венка! — ответил Фемистокл.

Обращаясь к Еврибиаду на совете, Фемистокл не повторил сказанного прежде: в присутствии союзников не подобало жаловаться на них. В доказательство своей правоты Фемистокл приводил другие доводы:

— В твоих руках спасение Эллады! Послушай меня и дай морское сражение здесь. Отплыв к Истму, мы потерпим поражение. Там нам придется биться с персами в открытом море, что весьма невыгодно, так как наши корабли тяжелее и малочисленнее. Даже выиграв еражение у Истма, ты не вернешь Саламин, Мегары и Эгину. За флотом последует и сухопутное войско, таким образом ты сам приведешь врагов в Пелопоннес, и вся Эллада окажется в опасности, в то время как в теснину к нам смогут пробраться лишь немногие вражеские корабли, и мы, несомненно, одержим победу. Битва на широких морских просторах выгодна нашим врагам, но не нам. Останься здесь, и тогда уцелеет Саламин, на который мы перевезли наших жен и детей. Именно тут ты сможешь защитить Пелопоннес. Если дела пойдут так, как я ожидаю, и мы победим на море, то персы не придут к вам на Истм, они не продвинутся дальше Аттики, а обратятся в бегство. Мы даруем спасение Мегарам, Эгине и Саламину, у которого нам суждено одолеть варваров, как обещал оракул.

Как только Фемистокл кончил говорить, коринфянин Адимант гневно заметил:

— Тому, кто не имеет родины, следовало бы помолчать. Еврибиад, следует лишить права голоса человека, не имеющего отечества. Прежде чем вносить предложения, пусть Фемистокл покажет свой город.

Афины были во власти врага, и поэтому Адимант считал, что он может упрекать афинянина. Возмущенный Фемистокл наговорил ему и коринфянам дерзостей и доказал, что Афины и Аттика больше Коринфа, поэтому афиняне снарядили 200 отличных кораблей, и нет такого эллинского народа, который в состоянии отразить нападение афинян.

Потом Фемистокл снова обратился к Еврибиаду и заговорил решительнее, чем прежде:

— Или ты останешься здесь и докажешь всем, что ты доблестный муж, или уйдешь отсюда и погубишь

Элладу. Ведь в этой войне наша главная опора — флот. Бели ты не согласен со мной, мы немедленно с женами, детьми и челядью отправимся в италийский Сирис, он наш уже с давних времен, и, следуя изречению оракула, поселимся там. Вы вспомните мои слова, когда лишитесь таких союзников, как мы.

Речь Фемистокла напугала Еврибиада, опасаясь, как бы афиняне не покинули эллинов, если он уведет свой флот к Истму, спартанец решил остаться на месте.

И вот после жаркого спора по приказу Еврибиада эллины стали готовиться к сражению у Саламина. Наступил новый день, взошло солнце, от сильных толчков сотрясались земля и море. Эллины вознесли молитвы богам и призвали на помощь Эакидов: с Саламина Эанта и Теламона, а за самим Эаком и прочими Эакидами отправили корабль на Эгину.

Дикей, сын Феокида, афинский изгнанник, бывший тогда в почете у персов, рассказывал о том, что, когда войско Ксеркса опустошало обезлюдевшую Аттику, он вместе с лакедемонянином Демаратом был на Фриасийской равнине и они вдруг увидели поднимающееся от Элевсина облако пыли, как бы от трех мириад человек. Оба пришли в изумление: какие люди могли сделать это? Неожиданно послышались звуки, напоминающие ликующее пение хора. Демарат, не посвященный в Элевсинские мистерии, спросил Дикея, что это за звуки.

— Непоправимая беда поджидает царское войско, — отвечал тот. — Аттика покинута жителями, это голос божества, которое идет из Элевсина на помощь афинянам и их союзникам. Если это облако пыли обрушится на Пелопоннес, то страшная опасность грозит самому царю и его войску на материке, если же оно обратится на корабли у Саламина, тогда под угрозой царский флот. Ежегодно афиняне устраивают празднества в честь Деметры и Персефоны, любой афинянин или другой эллин, если пожелает, принимает посвящение в таинства. Звуки, которые доносятся до нас, — это ликующие песни хора на празднике.

— Храни молчание! — прошептал Демарат. — Никто не должен знать об этом! Если твои слова дойдут до Даря, тебе не снести головы, и тогда ни я, никто на свете Не сможет тебя спасти. Будь спокоен, предоставь богам заботу о персидском войске.

Осмотрев поле боя у Фермопил, воины Ксеркса переправились из Трахина в Гистиею. Там флот находился в течение трех дней, потом, проплыв через Еврип, еще через три дня прибыл в Фалер. Варваров, вторгшихся в Аттику, было ничуть не меньше, чем стоявших у Сепиады и под Фермопилами, потому что погибших во время бури, павших при Фермопилах и Артемисии заменили вновь прибывшие: малийцы, дорийцы, локры, все беотийское ополчение, кроме феспийцев и платейцев, а также каристийцы, андросцы, теносцы и другие островитяне.