ПЕРВЫЕ СТОЛКНОВЕНИЯ ЭЛЛИНОВ С ПЕРСАМИ

Тем временем флот Ксеркса вышел из города Фермы, и десять самых быстрых кораблей поплыли прямо к Скиафу. Здесь стояли три дозорных корабля эллинов: трезенский, эгинский и аттический. Завидев варварские корабли, эллины обратились в бегство.

Первые столкновения эллинов с персами

Варвары погнались за ними, быстро настигли трезенский и захватили его. Самого красивого воина они привели на нос корабля и закололи, так как считали предзнаменованием взять первым в плен такого красавца и принести его в жертву Ваалу, статуя которого стояла на носу корабля. Да и имя несчастного было Леонт, по-эллински — лев, и персы везде говорили, что захватили самого красивого, самого умного и самого доблестного воина.

Эгинский корабль под началом Леонида доставил варварам много хлопот: один воин, Пифей, сын Исхеноя, проявил в этот день удивительное мужество: триера была уже в руках персов, но он продолжал сопротивляться до тех пор, пока его не изрубили. Наконец, почти бездыханный, он упал на палубу. Персы, восхищенные такой доблестью, стремились всеми возможными средствами спасти жизнь храбреца: они прикладывали мирру к его ранам, бинтовали их повязками из тончайшего льняного полотна, а возвратившись на место стоянки, восхищенные, показывали его всему войску и очень заботливо обращались с ним. Остальных моряков, взятых в плен на том же корабле, они обратили в рабство.

Так два эллинских корабля оказались в руках персов. Третья триера, состоявшая под началом афинянина Форма, была отнесена к устью Пенея, но варвары сумели захватить только само судно, потому что команда его, едва лишь корабль причалил к берегу, перебралась на сушу и через Фессалию возвратилась в Афины.

Средний эллинский корабль

Сигнальные огни из Скиафа сообщили об этом эллинам, стоявшим с кораблями у Артемисия. Объятые страхом, они снялись с якоря и отплыли назад к Халкиде, чтобы прикрыть Еврип, а на высотах Евбеи были оставлены только соглядатаи. Три из десяти варварских кораблей приплыли к подводному утесу, который называется Мирмек и находится между Скиафом и Магнесией. Паммон из Скироса указал персам эту подводную скалу, лежащую на самом пути корабля. Варвары привезли туда каменный столп и установили его там, желая избавить идущие мимо корабли от опасности. Через одиннадцать дней после ухода царя с Фермы препятствия на пути были устранены, и весь флот покинул стоянку. За день варварский флот достиг мыса Сепиада в Магнесийской области и побережья между городом Касфанея и этим мысом.

За все это время персидское войско и флот не понесли никаких потерь. Всего на 1207 азиатских кораблях было 277610 воинов, по 230 человек на судно. На каждом корабле кроме представителей различных народностей находилось по 30 человек персов, мидян и саков. По 80 членов команды было на каждом 50-весельном корабле, а таких было 3000. Следовательно, персидский флот насчитывал 517 610 человек. В пехоте было

1700000 человек, в коннице — 80000 человек, да еще 20000 арабов на верблюдах и ливийцев на боевых колесницах. Все войско Ксеркса, морское и сухопутное, насчитывало 2317610 человек. Вот какое полчище привел царь персов из Азии, не считая прислуги, обозов и грузовых судов с продовольствием.

Не следует забывать и о тех, кто присоединился к армии Ксеркса по пути в Элладу. 120 кораблей выставили эллины из Фракии и с островов у Фракийского побережья, на них было 24000 воинов. Пехоту и конницу персов пополнили фракийцы, пеоны, эорды, боттиеи, народности с Халкидики, бриги, пиерийцы, македоняне, перребы, эниены, долопы, магнеты, ахейцы и все жители Фракийского побережья. Всего 300000 человек. Если же прибавить эти мириады к мириадам, приведенным из Азии, то получим боеспособную военную силу в

2641610 человек. Не менее многочисленными были отряды, обслуживающие армию царя, среди них прислуга, следовавшая за войском, команды легких судов с продовольствием и прочих вспомогательных кораблей. Если предположить, что численность обоза составляет столько же мириад, сколько было войска, то получится, что всего Ксеркс, сын Дария, привел к Сепиаде и Фермопилам 5283220 человек.

Число поварих-женщин, наложниц и евнухов точно определить невозможно, как, впрочем, и количество упряжных, вьючных животных и псов, которых привезли из Индии. Вовсе не удивительно, что воды некоторых рек иссякли, и странно, что нашлось для воинов достаточно еды. Даже если одному человеку в день выдавать 1 хеник пшеницы и ничего больше, то выходило 110340 медимнов.

Снявшись с якоря, персидский флот поплыл дальше и занял в Магнесии побережье между городом Касфанея и мысом Сепиада. Первые ряды кораблей бросили якорь непосредственно у самого берега, другие за ними — в море. Берег был узок, и поэтому корабли выстроились в шахматном порядке по восьми в ряд носами к морю. Так провели они первую ночь. На рассвете при ясном небе и тихой погоде вдруг подул резкий восточный ветер, который местные жители называют геллеспонтским, море заволновалось и началась сильная буря. Все, кто заметил, как ветер усилился, и кому место стоянки дозволяло это, успели еще до начала бури вытащить свои корабли на берег. Они спаслись сами и сохранили корабли. Не имевших возможности так поступить буря застигла в открытом море, и корабли отнесло к Ипнам на Пелионе. Часть из них выбросило на сушу, некоторые потерпели крушение у мыса Сепиада, другие — у города Мелибеи, некоторые оказались на берегу у Касфанеи.

Да, тогда разыгралась страшнейшая буря. Существует даже сказание о том, что афиняне призвали себе на помощь Борея, которого они называли злым зятем, потому что, по эллинскому преданию, супругой Борея была аттическая женщина Орифия. Афиняне стояли на якоре у Халкиды на Евбее, когда заметили, что поднимается буря, и тут же принесли жертвы, призывая Борея и Орифию помочь им сокрушить корабли варваров. Впрочем, почему Борей обрушился на персидский флот, точно неизвестно, однако афиняне уверены, что и прежде, и в этот раз Борей приходил им на помощь. После войны, возвратившись домой, афиняне поставили,Борею храм на реке Илиссе.

Четыреста кораблей, несчетное количество людей и огромные богатства погибли во время этой бури. Только магнетскому землевладельцу Аминоклу, сыну Кретина, жившему у мыса Сепиады, это кораблекрушение принесло большую выгоду. Он подобрал множество золотых и серебряных кубков, выброшенных на берег, нашел ящики с корабельной казной персов и присвоил себе множество ценных вещей. Благодаря таким находкам он разбогател, но это не принесло ему счастья, ибо страшное горе постигло его: он лишился собственного сына.

Трудно сказать, сколько персидских грузовых кораблей с продовольствием и прочих судов погибло во время бури, бушевавшей целых три дня. Предводители флота после страшного несчастья, опасаясь нападения фессалийцев, приказали возвести вокруг стана ограду из обломков кораблей. Наконец, маги принесли кровавые жертвы ветрам и умилостивили их волшебными заклинаниями. Кроме того, они совершили жертвоприношение Фетиде и нереидам (персы в чужой стране обычно приносили жертвы местным богам), и на четвертый день буря утихла, но весьма вероятно, что утихла она сама собой.

На второй день после того, как поднялась буря, прибежали с евбейских вершин «дневные стражи» и сообщили обо всем эллинам. Те, обрадованные, сотворили молитвы и возлияния Посейдону, которого величают своим спасителем до сих пор, и поспешно отплыли назад к Артемисию, ожидая найти там лишь несколько вражеских кораблей, и, добравшись до него, вторично встали на якорь.

Варвары, как только ветер стих и улеглось волнение на море, спустили на воду свои суда и поплыли вдоль побережья. Затем, обогнув мыс Магнесии, они вошли в залив, ведущий к Пагасам. По преданию, на берегу этого залива, направляясь в Колхиду, побывал Ясон и его спутники с корабля «Арго». Флот Ксеркса тоже бросил здесь якорь.

Вышло так, что пятнадцать варварских кораблей отплыли значительно позже прочих. И вот они совершенно случайно заметили у мыса Артемисия эллинские корабли. Персы приняли их за свои, двинулись им навстречу и оказались среди врагов. Во главе персидских кораблей стоял Сандок, сын Фамасия, правитель Кимы в Эолиде, его Дарий некогда приказал распять на кресте за то, что он, будучи одним из царских судей, за деньги вынес несправедливый приговор. Сандок висел уже на кресте, когда Дарий, поразмыслив, решил помиловать несчастного: заслуги его превышали вину. Так когда-то Сандок избежал гибели, но вторично спастись ему не удалось. Эллины, увидев подплывающие корабли и поняв ошибку врагов, без труда овладели ими.

Были взяты в плен Аридолис, тиран Алабанд и Карии, находившийся на одном из кораблей, а также Пенфил, сын Демоноя, полководец пафосцев. Пенфил имел под началом двенадцать кораблей с Пафоса, одиннадцать из которых он потерял во время бури, а сюда приплыл последнем. Выведав у пленных все о войске Ксеркса, эллины отослали их в оковах в Коринф на Истоме.

Флот варваров без пятнадцати кораблей прибыл к Афетам. Тем временем Ксеркс во главе сухопутного войска, следуя через Фессалию и Ахею, на третий день прибыл в область малийцев, где в реке Онохон не хватило воды, чтобы напоить все войско. Самая большая река Ахеи Апидан едва смогла это сделать. Здесь же Ксеркс, прослышав, что у эллинов самой лучшей считается конница фессалийцев, устроил состязания, на которых кони варваров оставили ее далеко позади.

Находясь в Алосе в Ахее, царь услышал от проводников местное сказание о святилище Зевса Лафистия. Некий Афамант вместе с Ино замыслил погубить человека по имени Фрикс. Ахейцы, по приказу божества, наложили на его потомков наказание — старшему в роде воспрещалось вступать в пританей, который у ахейцев называется «народным домом» и вход в который охраняется. За ослушание виновника приносили в жертву богу.

— Многие осужденные бежали на чужбину, — рассказывали проводники, — но даже возвратившихся на родину по прошествии некоторого времени ожидала та же участь.

Преследование распространилось на потомков Китиссора, сына Фрикса, который прибыл в Ахею из Эй, что в Колхиде, как раз в то время, когда ахейцы по приказу оракула ради очищения страны готовились принести в жертву Афаманта, сына Эола. Китиссор спас Афаманта и навлек гнев бога на своих потомков. Сказание произвело на Ксеркса большое впечатление: почтив святилище и потомков Афаманта, он не вошел в священную рощу и не позволил своему войску приблизиться к ней.

Из этих мест царь направился в Малиду вдоль морского залива, где целый день бывают приливы и отливы. Вокруг залива простирается узкая болотистая равнина, которую окружают высокие и неприступные Трахинские скалы, отрезающие Малийскую область от внешнего мира. Двигающиеся сюда из Ахеи первым встретят на своем пути город Антикира в том месте, где река Сперхей впадает в море. В 20 стадиях от нее протекает другая река — Дирас. А в 20 стадиях от Дираса протекает третья река — Мелас, в пяти стадиях от которой на морском побережье находится город Трахин. В этом месте море отодвинулось от гор на довольно значительное расстояние, и образовалась равнина в 22000 плефров. Путь в Трахинскую область преграждает гора, возвышающаяся к югу от Трахина, в ней есть скалистое ущелье, по которому вдоль подножья горы протекает река Асоп. К югу от Асопа в нее впадает небольшая речка Феникс. Рядом с Фениксом находится самое узкое ущелье, в котором проложена дорога лишь для одной повозки. От реки Феникс до Фермопил 15 стадий, здесь раскинулось селение Анфела, рядом с которым воздвигнуто святилище Деметры Амфиктионийской со скамьями для амфиктионов и храм самого Амфиктиона, сына Девкалиона и Пирры, женатого на дочери царя Аттики Краная. По преданию, он царствовал в Фермопилах.

Итак, Ксеркс разбил свой стан у Трахина в Малийской земле, эллины же — в проходе, который большинство из них называют Фермопилами, а местные жители — Пилами. Ксеркс занял всю область к северу, а эллины — местности к югу от прохода со стороны эллинского материка.