Прутский поход и разрушение Таганрога

Прутскiй походъ и разрушенiе Таганрога

Не смотря на то, что по взятiй Азова миръ cъ турками былъ заключёнъ, положиться на него было трудно. При всякихъ осложненiяхъ въ делахъ русской политики Петръ опасался вмешательства турокъ въ интересы его противниковъ; такiя отношенiя Россiи и Tурции —натянутыя и ненадежныя заставляли Петра несколько разъ посылать пословъ въ Константинополь для подтвержденiя мирныхъ условiй, а затемъ царь оставилъ въ Константинополе постояннаго резидента П. А. Толстого, что очень не понравилось туркамъ. Турецкiя власти считали совершенно излiшнимъ пребыванiе въ Турцiи царскаго посла и крайне неудобнымъ въ виду того, что онъ могъ поддерживать среди балканскихъ христiанъ симпатiи и доверiе къ Pocciи. Опасенiя турецкихъ политиковъ не были лишены основанiя, если принять во вниманiе, что Петръ I вошелъ въ сношенiя съ придунайскимъ христiанскимъ наcеленiемъ, съ черногорцами, греками и даже армянами. Отъ этихъ народовъ прiезжали въ. Pocciю къ Петру люди, которые уверили царя въ преданности Россiи ихъ единоверцевъ и просили царя защитить противъ турокъ. Mнoгie, какъ iерусалимскiй патрiархъ Досифей, знавшiй хорошо положенiе делъ въ Турцiи, даже давалъ царю полезные советы.

П. А. Толстой искусно справлялся со всевозможными затрудненiями, въ чемъ ему много помогала боязнь войны и со стороны самыхъ турокъ, такъ напр., когда въ Константинополе узнали о прiезде въ Таганрогъ Петра и о его заботе объ укрепленiй Троицкой крепости, то сочли это за начало войны и многiе до такой степени были перепуганы слухами о войне съ Петромъ, что бросились переселяться изъ Константинополя въ Азiю, не считая себя тамъ въ безопасности. Однако же когда вести о блестящей победе Петра надъ шведами подъ Полтавой достигли до султана, то опасенiя необычайнаго могущества московскаго царя помогли восторжествовать политике враждебной Росciи. Константинополь въ это время былъ переполненъ врагами Петра, которые являлись туда изъ Швецiи, Польши и даже Россiи для того, чтобы съ помощью Турцiи сломить могущество Россiи, которое благодаря последнимъ победамъ Петра быстро возрастало. Действiя отоманскаго правительства въ такой мере были враждебны, что Петръ вынужденъ былъ поставить такой ультиматумъ, намерено ли турецкое правительство исполнять договоры, заключенные съ Россiей и требовалъ удаленiя изъ турецкихъ владенiй Карла XII, который ушелъ туда после полтавскаго пораженiя. Въ ответъ на это посолъ П. А. Толстой былъ посаженъ въ семи башенный замокъ и началась война. Одною изъ главныхъ причинъ враждебнаго действiя Турции было укрепленiе Таганрога и постройка военныхъ судовъ на Азовскомъ море. Русскiй посолъ въ Константiнополе уверялъ, что суда не строятся, а только разбираются старыя и предложилъ послать доверенное лицо, которое на месте проверило бы фактъ.

Такой уполномоченный былъ посланъ и прибылъ въ Таганрогъ 1 -го сентября 1710 г. По совету царя его подъ разными предлогами въ городъ не пустили, а устроили ему палатку вне города; а потомъ на его галере въ сопровожденiи русскихъ судовъ возили съ восточной стороны гавани и провезли къ тому месту, где было заранее приготовлено разобранное судно. Потомъ чрезъ три дня его повезли въ Азовъ, где на реке разбирались суда. Уполномоченный былъ удовлетворенъ, а можетъ быть просто подкупленъ, потому что Толстому много удавалось сделать путемъ подкуповъ весьма распространенныхъ въ Турцiи. Но въ конце концовъ, какъ намъ уже известно, туго натянутая струна лопнула — такой миръ долго существовать не могъ; началась война, въ которой Таганрогъ не могь не принимать участiя. Въ то время, какъ царь Петръ, разсчитывая на поддержку молдованскаго и валахскаго господарей, началъ свой несчастный прусскiй походъ и взялъ съ собою Шереметьева, для обороны береговъ Азовскаго моря и Дона назначилъ Ф. М. Апраксина, а начальникомъ молодого флота и города Таганрога вице-адмирала Крюйса, который и прибылъ сюда 1 мая 1711 года, а 23 iюня прибылъ сюда и главно-командующiй. По его распоряженiю военныя суда вышли изъ гавани, а казачьи лодки разсыпались по всему морю до Керчи для разведокъ, а по северному берегу моря крейсировали бригантины подъ командою капитановъ Бределя и Волчанова. Предосторожности были нe безполезны, потому что действительно въ Азовское море вступила турецкая флотилiя, въ составъ которой входило 18 кораблей, 14 галеръ и много мелкихъ судовъ и держала курсъ на Таганрогъ, но после напрасной погони за русскими крейсерами 2 iюля флотилiя скрылась въ море. Открытая борьба при такомъ неравенстве морскихъ силъ была невозможна и русскiя суда, укрывшись въ гавани, выжидали благопрiятнаго случая для действiй, казацкiя же лодки рыскали по морю и захватили мелкое турецкое судно съ 15 человеками пленными. Три недели угрожалъ турецкiй флотъ Таганрогу, держа его въ блокаде.

19 iюля изъ гавани видели, какъ часть галеръ отделилась и пошла на Таганрогъ, немедленно приказано было кораблю «Соединенiе» и тремъ шпявамъ выйти изъ гавани, но какъ только это было сделано, турки выкинули весла и на веслахъ и парусахъ ушли къ флоту. Затемъ спустя несколько дней 22 iюля рано утромъ въ воскресенье турецкiй флотъ, бросивъ якорь въ 4 миляхъ отъ гавани, сталъ высаживать десантъ у Петрушиной косы, желая обойти городъ сухимъ путемъ. Увидевъ это, Апраксинъ, выслалъ полковника Бровера, давъ ему 1500 казаковъ, два батальёна пехоты и 4 орудiя. Отрядъ изъ Таганрога бросился на турокъ, те поспешно отступили, оставивъ на месте двухъ изрубленныхъ турокъ и одного захваченнаго русскими. Десантъ снова селъ на суда и ушелъ въ море. На другой день снаряжены были пять крейсеровъ догнать ушедшихъ турокъ, но неприятельскiй флотъ сталъ готовиться на выручку своихъ, что и заставило крейсеры уйти назадъ. Непрiятельскiй флотъ, постоявъ до 24 iюля поднялъ паруса и скрылся изъ вида. Прошло несколько времени полной неизвестности ни о местопребыванiи турецкаго флота, ни о дальнейшемъ образе действiя. Наступившее неопределенное затишье было предъ большимъ тяжкимъ горемъ для Таганрога. Неделю спустя турецкiй адмиралъ прислалъ двухъ турокъ съ известиемъ о заключенiи мира. Не веря этому известiю Апраксинъ задержалъ посланныхъ и требовалъ личнаго свиданья съ темъ лицомъ, которое принесло это известiе туркамъ. Но на другой день 1-го августа 1711 года прибыль съ теми же вестями и изъ русской apмiи Павловъ, который вручилъ Апраксину царскiй указъ oт 12 iюля съ реки Прута: «понеже не допуская дальнейшего кровопролитiя между нашими и турецкими войсками, мы сошлись съ его султанскимъ величествомъ чрезъ сiятельнейшаго визиря Магомета пашу установить вечный миръ. По этому миру городъ Азовъ съ турецкими его землями, который въ прошлую войну взяты, отдать, а вновь устроенные города разорить, что и повелеваемъ вамъ согласно сделанному трактату исполнить о таковомъ предмете сведенiя вамъ и посылаемъ».

Затемъ вскоре после этого. 15 iюля изъ лагеря при реке Жижи царь писалъ. Апраксину обстоятельнее: «о таковомъ предмете, о каковомъ не хотелъ он вовсе, принужденъ писать, но такъ благоволила воля Божiя. Въ 8-й день сего месяца мы сошлись съ турками и съ самаго того дня до полудня 10-го числа день и ночь были въ превеликомъ огне, и сколько служу, никогда въ такомъ унынiи не были, потому что не имели ни кашицы, ни провiанту. Однако же Господь Богъ такъ ободрялъ нашихъ людей, что хотя непрiятель более чемъ на сто тысячъ человекъ насъ превосходилъ, однако всегда былъ отбиваемъ и самъ долженъ былъ окопаться и апрошами какъ крепостью укрепиться. Но потомъ, такъ какъ и имъ и намъ такое положенiе делъ въ тягость стало, то заключили перемирiе, а потомъ сошлись на совершенномъ мире, на которомъ положили: все города у турокъ взятые отдать, а новоустроенные разорить — такъ тотъ смертный пиръ окончился и хотя тяжело лишиться техъ месть, где столько труда и потерь положено, но, я думаю, что это лишенiе вознаграждается другою величайшею прибылью въ другой стороне». Здесь царь имеетъ въ виду Петербургъ, который ему удалось отстоять, потому что союзъ Турцiи и Швецiи грозилъ ему потерею не только южныхъ областей, прiобретенныхъ предыдущими войнами, но и северныхъ. Далее царь пишетъ: «Хотя для исполненiя вышеуказаннаго договора, котораго копiю при семъ препровождаю, посылается къ вамъ полковникъ Павловъ и паша турецкiй, однако-же не изволь спешить, и когда настанетъ время, начинай вывозить сначала изъ Таганрога, а потомъ изъ Азова въ Черкасскъ все, только въ Азове оставь пушекъ шестьдесятъ плохихъ железныхъ, ибо положено возвратить Азовъ такимъ, какимъ онъ взять, а потому, вероятно, будутъ спрашивать пушки. Разорять Таганрогъ такъ: одинъ полигонъ совершенно разорить, если возможно до подошвы и съ бальверками, Алексеевскiй подорвать, Петровскiй весь разорить; и такъ какъ эта работа даже при поспешности скоро не можетъ быть исполнена, то окончить ее въ последнихъ числахъ октября или первыхъ ноября. Корабли въ Азове и Таганроге, если нельзя будетъ продать, то сжечь кроме трехъ, Ласточки, Шпаги и Предистинацiи, ибо объ нихъ послано просить, чтобы пропустили въ Петербургъ и я думаю исполнятъ».

После такихъ извещенiй и распоряженiй нельзя было сомневаться въ печальномъ исходе прутскаго похода. Царь, перешедши Прутъ, быль окруженъ въ несколько разъ большею армiей, и вследствiе того, что молдавскiй господарь не только не исполнилъ обязательства доставить фуражъ, но даже перешелъ на сторону турокъ, остался безъ продовольствiя. Положенiе царя было критическое; изъ полномочiй какiя были даны Шафирову, когда тотъ поехалъ въ турецкiй лагерь для переговоровъ, видно, что царь шелъ на гораздо большiя уступки, чемъ те, какiя были сделаны. Есть большое основанiе думать, что великiй визирь былъ подкупленъ; такъ смотрело и турецкое правительство, которое его сослало на островъ Лемносъ, а некоторыхъ другихъ лицъ, участвовавшихъ въ заключенiй мира даже казнило. Более всехъ негодовалъ Карлъ XII, который оставался въ Турцiи и требовалъ продолженiя войны. Царь же настаивалъ на удаленiи шведскаго короля изъ Турцiй согласно договору и даже остановился съ исполненiемъ обязательства съ своей стороны. 28 iюля съ Днестра царь писалъ Апраксину: «Разоренiе производить такъ: въ Таганроге одинъ полигонъ совершенно разорить, если возможно до подошвы и съ больверками, а более ничего не разорять. Еще объявляю, чтобы делали согласно указамъ, однако Азова и Таганрога не отдавайте до техъ поръ, пока не получите отъ Шафирова письмо съ извещенiемъ, что шведскiй король действительно изъ турецкой земли выехалъ. Я думаю, что для этого дела ваша милость тамъ до зимы или по крайней мере до глубокой осени останетесь». Для перевозки казеннаго имущества было выбрано место на Дону ниже Черкасска на три версты, которое предполагалось укрепить, къ этому месту по предложенiю вицеадмирала Корнелiя Крюйса были проведены некоторыя суда, обреченныя на сожжнiе, такъ что сожгли только одно старое судно. На пропускъ русскихъ судовъ адмиралъ турецкiй не соглашался, не имея на то распоряженiй, но согласился купить четыре судна и такъ какъ предложилъ выгодныя условiя, то Апраксинъ продалъ ихъ за 26167 червонцевъ. Кроме того, онъ продалъ оставшуюся въ Таганроге артиллерiю, порохъ, якоря и канаты, после того какъ уже были вывезены въ Осереду лучшiя пушки, мортиры, церковные колокола, 1000 пудовъ пороху, медь, олово и множество другихъ боевыхъ и крепостныхъ предметовъ. Для сдачи проданныхъ и для окончательнаго разсчета по заключенному 2 октября условiю съ турецкимъ адмираломъ на одномъ изъ судовъ отправился въ Константинополь строитель таганрогской гавани капитанъ Матвей Симонтъ.

Жителей Азова и Таганрога предполагалось перевести въ Осереду, переименованную въ 1715 г. въ городъ Павловскъ, воронежской губернiи; туда же еще 15 августа отправили солдатскихъ и пушкарскихъ женъ и детей более 7000 душъ. Хотя еще въ августе месяце было приступлено къ сдаче Азова и Таганрога, и даже установленъ былъ срокъ: для сдачи перваго два месяца, а второго четыре, однако не смотря на требованiя прибывшаго для этой цели турецкаго коммисара, крепостей не сдавали, потому что Карлъ XII изъ Турцiй еще не уезжалъ, да и тяжело было царю разстаться съ местами, за которыя столько жизней было отдано и столько положено труда и издержекъ. 19 сентября онъ писалъ Апраксину: „Какъ не своею рукою пишу: нужно турокъ удовлетворить... пока не услышишь о выходе короля шведскаго и къ намъ не отпишешься, Азова не отдавай... Таганрогъ разорить какъ можно шире, однако же не портя фундамента, ибо можетъ быть Богъ иначе совершитъ". Царя до самой его смерти не покидала мысль возвратить Таганрогъ.

Въ начале сентября выехалъ изъ Таганрога въ Петербургъ вице-адмиралъ Корнелiй Крюйсъ съ морскими офицерами, которыхъ было чрезвычайно мало, даже для такого еще небольшаго флота, каковъ былъ въ Азовскомъ море. Въ конце сентября Крюйсъ былъ въ Москве и говорилъ секретарю англiйскаго посольства Вейсброду, что все окрестности Азова минированы и приведены въ такое состоянiе, что ихъ можно все взорвать въ одинъ день. Между темъ сдача Таганрога затянулась до начала 1712г. Последнее время въ Таганроге и Азове почти никого не оставалось кроме гарнизона и карауловъ. Апраксинъ по долгу проживалъ въ Осереде, которую приспособилъ для принятiя всего вывозимаго изъ сдаваемыхъ крепостей. Губернаторъ Толстой уехалъ въ двадцатыхъ числахъ декабря, а его место заступилъ въ Азове вице-комендантъ Масальскiй.

Азовъ былъ сданъ 2 января 1712 г., а Таганрогъ разоренъ въ начала февраля. Гарнизонъ его выступилъ 10 февраля и прибылъ въ новый траншементъ 14-го февраля вместе съ адмираломъ Апраксинымъ. Все, что еще представляло какой-нибудь интересъ къ перевозке, перевозилось на 18 бударахъ въ новое укрепленiе, а 21 мая былъ снятъ последнiй русскiй караулъ въ Троицкой крепости на Таганроге. Лишь только турки вступили въ Таганрогь, какъ бросились на остатки укрепленiй, чтобы не оставалось камня на камне отъ созданiй Петра.

Около 15 летъ Таганрогъ былъ во власти Петра. За это время подвизались въ Азове и Таганроге следующiе администраторы: Стольникъ князь Петръ Григорьевичъ Львовъ съ 16 августа 1696г., бояринъ князь Aлeкcей Григорьевичъ Прозоровскiй съ марта 1697 г., бояринъ князь Степанъ Ивановичъ Салтыковъ съ 12 апреля 1699 года, думный дворянинъ Степанъ Богдановичъ Ловчиковъ съ 29 iюля 1700 года, товарiщъ его въ Троицкомъ на Таганроге, стольникъ Титовъ, азовскiй губернаторъ Иванъ Андреевичъ Толстой съ 2 iюля 1703 года, генералъ-губернаторъ азовскiй адмиралъ Ф. М. Апраксинъ.

Съ потерею Таганрога Петръ не могъ примириться. Какъ только отношенiя къ Турцiи делались натянутыми, такъ царь жадными очами устремлялся на потерянный край. Въ 1717 году, въ декабре имелась въ виду посылка капитана Кулона, чтобы снять на карту азовскую губернiю и въ тоть же месяцъ отправлены рабочiе въ Воронежъ для постройки 300 галеръ. Тогда это объясняли желанiемъ Петра возвратить все, что онъ потерялъ после прутскаго похода, и носились слухи о назначенiи Меньшикова начальникомъ войска въ азовскую губернiю. Но не дожилъ Петръ Великiй до исполненiя своихъ намеренiй; онъ ихъ унесъ съ собою въ могилу.

Коротки были дни Таганрога подъ властью Петра Великаго, но они наложили на чело его печать историческаго величiя, они создали ему имя въ исторiй и осветили его блескомъ славы генiальнаго человека.