Устройство в Таганроге гавани, крепости и города

Устройство въ ТаганpoгЪ гавани, крЪпости и города.

Петръ I былъ человекъ дела. Онъ быстро соображалъ и решительно безъ колебанiй приступалъ къ делу. Не любилъ онъ проволочекъ и известной «московской волокиты»; ко всему этому онъ не доверялъ любителямъ бумажной деятельности и желалъ все знать непосредственно. Такимъ, именно, путемъ отыскалъ онъ Таганрогъ и далъ необходимыя указанiя для устройства здесь крепости и гавани. Но затемъ Царь Петръ отправился заграницу, чтобы самому лично познакомиться съ западно-европейскою жизнью и поучиться всему тому, въ чемъ нуждалась Россiя. А съ отъездомъ Царя у московскихъ приказныхъ людей развязались руки и завязалась безконечная переписка о выборе места для крепости; действительное дело стало и началось бумажное.

Въ половине iюля месяца 1697 года инженеръ де-Лаваль отправился въ Таганрогъ, где, согласно выбору Царя и по предписанiю московскаго Пушкарскаго приказа, ведавшаго все русскiя укрепленiя, надо было заняться устройствомъ гавани и города. Но Лаваль, прибывъ въ Таганрогъ, заложилъ шанецъ не на мысе, избранномъ Петромъ, а на Петрушиной тубе (косе). Насколько поступокъ инженера былъ своеволенъ, сказать трудно въ виду того, что бояринъ Шеипъ, стоявшiй во главе Пушкарскаго приказа, былъ въ Азове и могъ выразить одобренiе Лавалю, такъ какъ въ письме своемъ къ патриарху Адрiану писалъ объ отсутствiи пресной воды въ Таганроге и о томъ, что это побудило заложить городъ на Петрушиной тубе. Впрочемъ официальное распоряженiе Пушкарскаго приказа о томъ, что генералъ-инженеру Лавалю следуетъ строить крепости подъ Азовомъ и Павловскомъ на Петрушиной косе, сделано было только въ октябре месяце съ тою однако оговоркою, чтобы работы были окончены къ осени того же года. Здесь следуетъ иметь въ виду, что до 20 декабря 1699 года, а следовательно и въ указанное время, новый годъ начинается съ 1 сентября, следовательно Лавалю давался годичный срокъ.

Затемъ отъ Лаваля потребовали въ томъ же октябре месяце плана реки Дона отъ Черкасска до моря, съ указанiемъ всехъ рукавовъ Дона и сухопутныхъ разстоянiй отъ устьевъ Мертваго Донца до Таганрога. Кроме того, отъ инженера потребовали сведенiя о глубине моря противъ предполагаемаго города Павловска на Петрушиной косе и о фарватерахъ. И наконецъ въ томъ-же месяце потребовано объясненiе, почему Лаваль предпочелъ Петрушину косу Таганрогу и нельзя ли устроить гавань на Miyce.

Сделанный промеръ глубины моря противъ Петрушиной косы Лавалемъ былъ проверенъ стольникомъ Киселевымъ. Но поднятый вопросъ о постройке крепости на Miyce не сходилъ со сцены. Надо полагать, что въ Пушкарскомъ приказе реальнаго представленiя о местности не имели, но были лица, которыя находили интересъ въ проволочкахъ. Несомненно также, что кто-то подрывалъ доверiе къ Лавалю вследствiе ли обычной московской подозрительности или изъ своекорыстныхъ разсчетовъ. Для промера устьевъ Miyca вдоль севернаго берега моря до Кривой косы былъ снаряженъ инженеръ Руэль. Въ январе 1698 г. онъ былъ вызванъ въ Москву и лично объявилъ о томъ, что построить на Miyce гавань возможно. Но Пушкарскiй приказъ и тутъ сомневался и воспользовавшись пребыванiемъ въ Москве морского капитана Матвея Симонта, пригласилъ этого последняго въ качестве эксперта. Симонтъ одобрилъ соображенiя Руэля. Тогда 24 марта 1698 г. состоялось постановленiе, чтобы городъ и корабельную пристань строить на Miyce, а на Петрушиной косе не строить. Но Пушкарскiй приказъ торопиться не любилъ и только въ iюле месяце состоялось назначение Симонта съ участiемъ Руэля для постройки гавани, а цесарскихъ инженеровъ Эрнеста фонъ Боргсдорфа, Рейнгольда Трузина и датчанина Юлiя Франка для городскихъ и крепостныхъ работъ. Азовскiй воевода долженъ былъ оказывать содействие работамъ и отправить полкъ изъ Азова; оттуда же велено доставлять и матерiалы какiе тамъ были.

Вследъ затемъ Лаваль по доносу былъ арестованъ и отправленъ въ Москву для следствiя, такъ какъ его обвиняли въ разныхъ умыслахъ противъ русскаго правительства. Главный смотритель гавани на Miyce италiанецъ Симонтъ прибылъ на место, сделалъ промеръ Miyca и прилегающего моря и нашелъ, что местность для сооруженiя гавани не годится за мелководiемъ. Произвелъ промеръ также и Руэль и фактъ подтвердился. Оказалось, что глубина около берега и въ море на разстоянiи пяти версть была не более одного фута и только на десятой версте превышала четыре фута, а потому строить гавань въ 12 футовъ глубины Симонтъ находилъ невозможнымъ и указалъ на Таганрогъ, какъ на единственно удобное место для гавани. Получивъ сообщенiя такого рода отъ Симонта, Пушкарскiй приказъ, вероятно, продолжалъ-бы свои проволочки; но тутъ совершенно неожиданно царь, вместо того, чтобы продолжать свое путешествие и ехать въ Италiю, куда его ожидали после 20 iюля, прямо изъ Вены поехалъ домой. Пушкарскiй приказъ, зная строгое требованiе Петра отъ исполнителей своей воли, составилъ решительное постановленiе о выборе места для достройки гавани, крепости и города. Капитану италiанской земли Матвею Симонту приказано было отъ 12 сентября 1698 года поспешить съ сооруженiемъ въ Таганроге. Гавань приказано было провести отъ берега въ море на 300 саженъ, а въ поперекъ на 200. Сваи вбивать въ два ряда и засыпать хрящемъ и землею. Высота свай должна быть такова, чтобы при подъеме воды онъ всетаки выступали изъ нея. Боясь строгой расправы со стороны Царя за медленность, Пушкарскiй приказъ торопилъ: «сваи побить всеконечно ныне осенью и зимою, чтобы къ весне была пристань всеконечно въ готовности».

Для охраны гавани предписывалось устроить шанецъ въ Таганроге (мысе), чтобы въ немъ могли прозимовать тысяча человекъ; для постройки шанца определялись Боргсдорфъ, Трузинъ и Франкъ. Далее приказъ требуетъ, чтобы рабочiе въ Таганроге были доставлены изъ Павловска на Петрушиной косе, а матерiалы по выбору строителей изъ Азова; чтобы по всемъ требованiямъ строителей «всеконечно» и «безъ задержанiя» торопиться. Приказъ предписывалъ, чтобы было доставляемо все необходимое для постройки особыми нарочными.

Должно быть боязнь приказа была очень велика, когда онъ добавляетъ, что если капитанъ Симонтъ станетъ отговариваться отъ погруженiя свай по какимъ либо соображенiямъ, то пусть воевода самъ прикажетъ ратнымъ людямъ. Все это очень понятно въ виду того, что на весну Царь намеревался ехать въ Таганрогъ.

Еще до окончательнаго решенiя вопроса о месте для гавани матерiаль понемногу доставлялся въ Таганрогъ. Такъ камня на берегу было заготовлено въ длину 600 саженей; въ ширину на сажень и въ вышину на 1/2 сажени; въ томъ числе счетомъ

большего — 23,376,

средняго — 3,963

малаго — 29,857

всего 57,646 штукъ.

Камень доставлялся на бударахъ (грузовыя суда) съ Самбека 426 саженей и Павловска (около нынешней Николаевки) 100 саженей.

Въ 1699 году, какъ уже намъ известно, Царь Петръ, сопровождал своего посла Украинскаго до Керчи, посетилъ вновь завоеванный край и былъ въ Таганроге. Если работы шли и не особенно быстро, то Царь все таки былъ доволенъ темъ, что место, бывшее прежде совершенною пустынею, представляетъ некоторое подобiе города. Съ того-же времени за строящеюся крепостью самимъ Царемъ утверждается названiе «Троицка на Таганроге». Этотъ керченскiй походъ Петра вообще имелъ большое значенiе, помимо уже указаннаго демонстративнаго, также местное: море было измерено, глубила его оказалась доходящею до 9 саженей близъ Керченскаго пролива и у Таганрога около 2 и 1/2 . Затемъ при возвращении изъ подъ Керчи судовъ оказалось, что за мелководiемъ они въ Азове пройти не могутъ, а у Таганрога никакихъ приспособленiй не было и оставить ихъ было опасно, поэтому для нихъ приготовили затонъ, вбивъ дубовые колья, которые должны были играть роль водорезовъ. Все это, конечно, давало обильный матеpiаль Петру I для его дальнейшихъ соображенiй относительно портовыхъ и крепостныхъ сооруженiй. Въ это время Царемъ были обнаружены злоупотребленiя адмиралтейства Протасьева, заведывавшаго постройкою кораблей.

Протасьевъ былъ немедленно удаленъ, а для заведыванiя постройкою судовъ былъ въ Москве основанъ адмиралтейскiй приказъ, какъ для воронежскихъ верфей, такъ и для таганрогскихъ, такъ какъ Петръ предполагалъ устроить верфи въ Таганроге. Во главе этого приказа Царь поставилъ своего родственника Феодора Матвеевича Апраксина. Хотя дела и пошли лучше, но едва ли это следуетъ приписать Апраксину. Если мы и не можемъ вполне доверять Плейеру, который называетъ Апраксина человекомъ ленивымъ, спесивымъ и лживымъ, потому что Апраксинъ не любилъ иностранцевъ, каковымъ былъ Плейеръ, то во всякомъ случае трудно предположить, чтобы Апраксинъ былъ искренно преданъ делу, на которое былъ поставленъ, такъ какъ онъ принадлежалъ къ врагамъ Петровскихъ преобразованiй и былъ противъ сношенiй съ западной Европой, а устройство Таганрога было предпринято прежде всего для этой цели.

И такъ поездка Петра 1699 года въ Керчь дала Царю обильный матерiалъ для дальнейшихъ его распоряжений относительно постройки крепости и гавани, каковыя быстро следуютъ одно за другимъ: приказано было делать докъ на Таганроге, для чего надо было розыскать камень около Белосарайской косы, на углахъ строящейся гавани надо было поставить по семи пушекъ, а въ стенахъ башенъ должны быть бойницы; такихъ же башенъ четыре поставить среди гавани, а на нихъ поместить по пяти пушекъ; въ томъ месте, где обе стороны гавани соприкасаются съ берегомъ поставить полубастiоны о пяти пушкахъ каждый; далее гавань надо было поднять на семь футовъ; сваи, которыя, вероятно, были дубовыя, какъ того требовалъ строитель Симонтъ, оставить какъ были, только утвердить ихъ каменною оградою; впереди свай поставить палисады, чтобы возможно было действовать ружейною пальбою въ случае нужды. При сооруженiи гавани было погружено въ воду 199 ящиковъ камня размеромъ въ 3 куб. аршина.

Работы шли согласно вcемъ таковымъ распоряженiямъ, хотя по словамъ Апраксина въ томъ году рабочихъ было мало; впрочемъ адмиралъ обещалъ шанецъ въ томъ-же году окончить; проба пушечной цепи, которая должна была защищать гавань, по словамъ Апраксина, вполне была удачна. Шанецъ на Miyce также достраивался.

Въ то-же время созидалась цитадель передъ гаванью; на цитадели, которая выходила изъ воды на пять футовъ, можно было поставить около ста пушекъ. При постройке цитадели опускали ящикъ съ камнемъ и кругомъ скрепляли сваями. Такихъ ящиковъ было опущено 30 штукъ. Цитадель была готова въ 1702, она находилась въ море на разстоянiи 810 саженъ отъ берега. Она была овальной формы, а длину имела 27 саженъ и 2 арш., а въ ширину 17 1/2 саж. На ней стояла изба толстаго лeca мерою въ 3 саж. и крытая камышемъ. Пo мере того какъ делались сооруженiя, принимались меры и къ ихъ охране какъ противъ стихiй, въ особенности льда, такъ и враговъ, потому что отношенiя къ Турцiи были очень натянуты. Петръ боясь шпiоновъ, каковыхъ какъ разъ въ это время въ Беломъ море поймали съ шведской стороны, писалъ, чтобы никого не пускали къ осмотру укрепленiй, предполагая со стороны турокъ всевозможныя ухищренiя. «Самъ знаешь, писалъ Петръ Апраксину, каковъ туркамъ Таганрогъ, а въ особенности теперъ». Въ то-же время шли крепостныя работы и на Miycе.

Въ общемъ таганрогская гавань должна была представлять прямоугольникъ, длинная сторона котораго, обращенная къ морю, равнялась 488 саженямъ; эта сторона по средине разсекалась воротами въ 15 саж. ширины, сильно защищенными моломъ; боковыя стороны въ 1709 году, доведенныя до самаго берега были разной длины — одна 220 саж. и другая 189, со стороны берега изъ нихъ правая сторона въ 220 саж. имела также ворота, защищенныя бастiонами. Кроме того былъ заложенъ шанецъ на острове Черепахе и какъ намъ уже известно на левомъ берегу Miyca. Гавань и берега были снабжены 243 пушками, и къ ней принадлежало десять кораблей: Св. Георгiй, Разженное железо, Цветъ войны, Сила, Отворенныя ворота, Безбоязнь, Благое начало, Соединенiе, Ежъ и Яхта Натали. Есть несомненныя основанiя думать, что те остатки морскихъ сооруженiй, которые были видны до постройки нынешней коммерческой гавани, были ничемъ другимъ какъ остатками моловъ и цитадели Петра Великаго. Съ южной-же стороны и теперь можно видеть остатки каменныхъ моловъ и свай. Taкъ какъ гавань должна была удовлетворять не однимъ только стратегическимъ соображенiямъ, но и коммерческимъ, то въ 1705 году было опущено 22 столба изъ цельнаго камня для того, чтобы суда могли ошвартовываться. Относительно рабочей силы, создавшей таганрогскую гавань, известно следующее: строителемъ былъ капитанъ Симонтъ, получавший 60 рублей жалованья въ месяцъ.

При постройке доковъ состоялъ шлюзный мастеръ Елизарiя Крафортъ съ жалованьемъ 356 руб. 13 алтынъ и 2 денегъ въ годъ.

Въ 1702 году при этомъ, было 19 человекъ плотниковъ подъ наблюденiемъ Осипа Старцева, получавшаго жалованья 216 руб. въ годъ.

Всего работавшихъ следовательно 23079 человекъ.

Рабочiе и мастеровые получали отъ казны такое месячное, жалованiе:

Деньгами по 10 алтынъ.

Мукою по полуосмине.

Солью по 3 фунта.

Крупою 1/10 четверика.

Толокномъ та же мера.

Съ сентября 1702 года и по февраль зимовымъ солдатамъ выдавалось:

Жалованье - 13 алтынъ и 2 деньги,

продовольствiе.

Съ 1704 г. (23 марта) выдавалось

рабочимъ людямъ и солдатамъ жалованья по 8 алтынъ и 2 деньги,

мастеровымъ - 10 алтынъ и продовольствiе.

Кроме того въ Таганроге отправлялось много въ ссылку: ссыльные, какъ стрельцы, сосланные за бунтъ, такъ и другiе преступники, а также пленные шведы и недоимщики исполняли работы, на которыя ихъ ставили какъ въ крепости, такъ и въ гавани.

Изъ ведомости за 1704-1709 г. относительно работъ въ Азове и Таганроге видно следущее движенie рабочихъ силъ.

Эта ведомость показываетъ, въ какой степени трудно было собрать достаточное количество рабочихъ, а въ особенности мастеровыхъ въ этотъ отдаленный край: въ 1704 году вместо 4870 явилось только 586 человекъ, въ 1707 вместо 2850 только 170. Рабочихъ являлось больше, но изъ нихъ было много подневольныхъ, которыхъ присылали этапнымъ порядкомъ. Не только неизвестность края пугала, пугали также слухи о татарскихъ набегахъ и, конечно, неблагоустроенность края. Азовскiй губернаторъ И. А. Толстой, прося прислать оружiя, пороха, кремней для ружей и леса, просилъ также доставить хлеба, котораго не было, ни въ Азове, ни темъ более въ Таганроге и это была действительная нужда, потому что Петръ приказываетъ немедленно исполнять требованiя азовскаго губернатора, при чемъ Царь указываетъ на необходимость устроить по пути къ Азовскому морю поселки.

Сооруженiе крепости, конечно, сопровождалось несравненно меньшими затрудненiями, требовало меньше людей и издержекъ и меньшего искусства oтъ мастеровъ. Крепость, поставленная на мысе Таганрога, называлась Троицкая, почему и самый городъ назывался Троицкомъ на Таганроге, хотя названiе употреблялось безразлично cъ Таганрогомъ. Какъ Царь въ своихъ письмахъ даетъ и то и другое названiе, такъ и высшая правительственная инстанцiя. Правительствующий Сенатъ въ своемъ приговоре уже въ 1711 году, подъ №132, когда названiе могло бы упрочиться, называетъ Троицкъ Таганрогомъ, впрочемъ большею частью Сенатъ называетъ Троицкомъ иногда съ прибавленiемъ «что на Таганърогу». Самъ азовскiй губернаторъ въ своемъ докладе въ 1710 г. употребляетъ названiе Таганрогъ. Въ народе же, надо думать, более функцiонировалъ онъ подъ именемъ Таганрогъ, что видно между прочимъ изъ сенатскаго постановленiя подъ № 586, где въ показанiяхъ Троицкъ называется Таганрогомъ. Эта крепость имела видъ пятиугольника съ четырмя полигонами, концы которыхъ выходили къ обрывистому морскому берегу. Крепость окружена была рвомъ въ 1220 саженъ длины и 2 1/2 глубины.

Для спокойствiя края недостаточно было сооруженiя крепости,- татары делали постоянныя нападенiя и для того, чтобы сделать эти нападения менее опасными и чтобы была возможность ихъ предупреждать, былъ устроенъ валъ со рвомъ оть таганрогскаго залива, где теперь именiе И. А. Скараманга, до Miyca; на крайнихъ точкахъ стояли небольшiя крепости, а посредине укрепленный редутъ. Этотъ ретраншементъ Петра Великаго шелъ прямо отъ залива до того места, где теперь разветвляются железнодорожныя линiи на Харьковъ и Ростовъ, затемъ поворачивалъ къ северо-западу и доходилъ до Miyca. Остатки этого ретраншемента и до сихъ поръ можно находить. Что касается до административнаго устройства Рocciи при Пeтpе I, то оно не отличалось, ни стройностью, ни единообразiемъ, ни даже справедливостью. Ради временныхъ нуждъ создавались учрежденiя, которыя вследствiе такого своего происхожденiя были совершенно не жизнеспособны; ради фискальныхъ интересовъ нарушались права сословiй, дарованныя самимъ же царемъ, какъ напр. купеческое и посадское сословiе, эта по выражнiю Петра, «разсеянная храмина» была обременена удвоенною повинностью и за это получила некоторое самоуправление, но затемъ безо всякой причины вполне подчинена администрацiи и съ сохраненiемъ двойной повинности; каждая провинцiя имела свои особенности и даже каждый правитель по мере доверiя къ ceбе имелъ различное значение. Современникъ Петра Яковъ Долгоруковъ, отдавалъ тогда же и открыто предпочтенiе въ этомъ случае царю Алексею Михайловичу предъ Петромъ. Городъ Троицкъ на Таганроге или просто Таганрогь былъ причисленъ къ азовской губернiи. Впрочемъ названiе губернiи впервые встречается только въ 1707 году, да и то въ примененiи къ Ингерманландiи. Названiе же губернатора встречается раньше, уже въ 1702 г. Первое разделенiе Pocciи на провинцiи было произведено Петромъ еще въ 1699 г., а потомъ на губернiи въ 1708 г. 18 декабря и, наконецъ, въ 1719 г. Въ 1708 году азовская губернiя по счету была поставлена седьмою съ главнымъ городомъ Воронежемъ. Устройство же местной администрацiи въ Таганроге сложилось раньше, въ 1700 г. Въ это время воеводою былъ стольникъ Егоръ Яновъ, товарищемъ его былъ Павелъ Мухинъ, капитаномъ Бекгамъ и командиромъ—Фохтъ. Изъ этихъ же лицъ состояла приказная палата. Азовскимъ губернаторомъ былъ съ 1703 года Иванъ Андреевичъ Толстой, онъ же былъ и ближайшимъ административнымъ начальникомъ Таганрога. Высшую же административную единицу составлялъ генералъ-губернаторъ адмиралъ Феодоръ Матвъевичъ Апраксинъ. Званiе „адмиралъ" принадлежало Апраксину главнымъ образомъ потому, что въ веденiя его находились воронежскiя корабельныя верфи и таганрогская гавань. Наиболее серьезныя распоряженiя относительно Таганрога давались Петромъ чрезъ Апраксина. Если во всей Россiи при Петре падаютъ все посадскiя земскiя учрежденiя, то, конечно, въ такихъ местахъ, какъ Азовъ и Таганрогъ, о нихъ и помину не могло быть. Составъ народонаселенiя былъ въ высшей степени разнообразный, пришлый и не надежный. Въ составъ населенiя входили ссыльные стрельцы и другiе преступники, пленные шведы и другiе пленные; наиболее почетными являются добровольные поселенцы, которымъ оказывались разныя льготы: имъ напримеръ, изъ казеннаго лесу строились хорошiя постройки, а они только должны были вносить въ теченiе двухъ летъ плату за работу. На всякiя другiя потребности отпускались деньги изъ азовской казны. Лесъ постоянно пригонялся по Дону, но Царь, зная его дороговизну въ степныхъ местахъ, приказывалъ его хранить и не топить дровами, для топки искать повсюду торфъ, а лесъ употреблять только на постройки. Солдатъ присылаемыхъ въ Таганрогъ селили по пpeимуществу въ слободахъ, а не въ городе; рабочихъ же и пленныхъ шведовъ селили въ новомъ валу за Таганрогомъ. Населенiе Таганрога обычнымъ занятiемъ Pocciи — земледелiемъ — почти не занималось, какъ по недостаточной безопасности полей вновь занятаго края, такъ и по недостатку рабочихъ; намъ известно, что въ Таганрогъ и Азовъ мука привозилась изъ Россiи. Рыбные промыслы были исконнымъ занятiемъ края - имъ более всего занимались казаки, хотя постоянныхъ жителей Таганрога изъ казаковъ едва ли было много. Царь Петръ донскимъ казакамъ не доверялъ и только въ крайности позволялъ приглашать ихъ на защиту города. Царь писалъ Шереметьеву: «Самъ ведаешь какiе люди казаки и татары». Въ особенности царь сталъ опасаться ихъ со времени булавинскаго бунта.

Вместе съ целями политическими и стратегическими при созданiи крепости и порта на Азовскомъ море Петръ задавался и другою целью — войти въ торговыя сношенiя съ Западною Европою. Это стремленiе встретило непреодолимую преграду въ косности Турецкой имперiи, которая мертвою петлею затянула у Босфора и Дарданеллъ пути сношенiя съ более просвещенными странами Mipa. Но царь хотелъ преодолеть и это препятствiе. До сихъ поръ торговля съ народами Балканскаго полуострова велась чрезъ Валахiю, но Апраксину поручено было употребить всевозможныя средства, чтобы эта крайне отдаленная и дорогая торговая дорога была переведена на Черное и Азовское моря, главный пунктъ которой создать въ Таганроге. Съ этою целью предпринимались всякiя средства: посылались суда казенныя и частныя для торговыхъ связей, посылались подарки керченскому паше, чтобы вызвать содействiе съ его стороны; но турки дело тормозили. Черное море, по мненiю турецкихъ патрютовъ, какъ девственница, должно быть неприкосновенно и принадлежать только Турции. Чрезъ Керченскiй проливъ товаровъ или вовсе не пропускали или облагали ихъ такими высокими пошлинами, что товаръ выдержать ихъ не могъ. Опираясь на покровительство царя, въ Таганрогъ приезжали торговать греки; они привозили всякую живность, въ которой нуждались въ новыхъ городахъ вследствiе отсутствiя сельскаго хозяйства. Эти греки между прочимъ сообщали, что турки крайне враждебно настроены къ русскимъ, также и крымскiе татары и особенно непрiязненно относятся къ возникающимъ новымъ городамъ. Между другими прибылъ изъ Константинополя для торговли некiй Савва Рагузинскiй на своихъ кораблахъ съ товаромъ. По распоряженiю царя онъ былъ радушно принять и отправленъ въ Москву, где ему даны были разныя льготы. Но появленiе торговцевъ вызвало только новыя репрессалiи со стороны турокъ, которые стали въ это время укреплять Керчь. Апраксинъ съ своей стороны потребовалъ пушекъ въ Таганрогъ и артиллерiйскихъ снарядовъ, а царь строжайше запретилъ кого-бы то ни было пускать въ Троицкую крепость. Къ Азову онъ относился съ меньшими предосторожностями, считая его въ большей безопасности, но къ малейшей опасности, грозившей Таганрогу, какъ Петръ, такъ и Апраксинъ были чрезвычайно чутки. Бывали иногда редкiе случаи, что и турецкiя торговыя суда появлялись съ овощами, винами и масломъ; однажды появленiе трехъ таковыхъ судовъ противъ устьевъ Miyca вызвало большую тревогу, такъ какъ ихъ приняли за военныя суда.

Велась и каботажная торговля; русскiя суда ходили за солью къ бердянскимъ озерамъ, впрочемъ соляное дело на Азовскомъ море стало быстро падать съ развитiемъ добычи соли у Бахмута. Съ тою же целью развитiя торговли на Юге Россiи задумано было соединенiе каналами Дона съ Волгою и Дона съ Окою и иностраннымъ инженерамъ было поручено делать изыскания.

Хотя царь Петръ не всегда ладилъ съ духовенствомъ, однако къ вопросамъ релiгiи далеко не былъ индифферентенъ и много разъ въ своей жизни и деятельности обнаруживалъ преданность къ ея интересамъ и заботу объ ея благоустройстве. При устройстве Азова одною изъ первыхъ его заботъ было устройство церквей, тоже самое и въ Таганроге. Здесь во время своего пребывания въ 1699 году 1-го сентября царь присутствовалъ при освященiи церкви, которая, по всей вероятности, была освящена во имя св. Живоначальныя Троицы; откуда, вероятно, и дано было название Таганрогу Троицка или Троицкой крепости. Забота его объ утвержденiи христiанства въ этихъ новыхъ местахъ этимъ не ограничилась: царь вошелъ въ сношенiе съ iерусалимскимъ патрiархомъ Досифеемъ, желая создать здесь новую митрополию съ городомъ Азовомъ во главе.

Царь просилъ патрiapxa прислать ему людей, которые могли бы создать и поставить на надлежащую высоту новую eпapxiю. Царю нужны были люди сведущiе въ религiи и знакомые съ славянскимъ языкомъ; царь такимъ образомъ хотелъ насадить христiанство среди татаръ, калмыковъ и другихъ порубежниковъ; христiанство, несомненно, облегчило бы ему создать и благоустройство края.

Забота царя Петра о созидаемомъ имъ Таганроге была весьма велика, она касалась не только созданiя въ немъ гавани, крепости и порта, но и благоустроеннаго города. Онъ заботился, напримеръ, какъ намъ известно, о насажденiяхъ древесныхъ, выписывалъ садовниковъ, велелъ разводить деревья, кустарники и даже цветы.