Взятиe Азова

Взятie Азова.

Деятельность Петра Великаго характеризуется не только смелостью начинанiй, но и несокрушимой энергiей: пораженный шведами подъ Нарвой, онъ не упалъ духомъ, а съ большей энергiей началъ приготовляться къ новой борьбе; после неудачнаго похода подъ Азовъ, онъ сталъ готовиться настойчиво къ новому походу.

Событiя предшествовавшаго похода, въ которыхъ Царь Петръ принималъ непосредственное участiе, показали, что для взятiя и охраны Азова необходимо иметь суда. Во время такъ называемаго «великаго азовскаго сиденiя» въ 1637 г. наиболее значительная борьба шла на Дону, где противники одинъ передъ другимъ старались господствовать, съ каковою целью придумывали более или менее остроумныя сооруженiя.

Въ 1695 г. Петръ ясно увиделъ, что свободный подвозъ въ Азовъ людей, съестныхъ припасовъ и боевыхъ снарядовъ былъ главною причиною неудачи похода.

Такого рода соображенiя, вызванныя животрепещущими событиями, побудили Петра готовиться къ новому походу тотчасъ, чтобы не терять времени. Энергiя, выказанная въ данномъ случае Петромъ, равнялась быстроте исполненiя. Немедленно по возвращенiи изъ подъ Азова Петръ приказалъ чсдвинскому воеводе прислать сведущихъ людей изъ Архангельска; въ то-же время онъ подыскивалъ подходящего места для постройки судовъ. Выборъ его палъ на Воронежъ, во 1-хъ потому, что тамъ уже были некоторыя для этой цели приспособленiя, и во 2-хъ суда построенныя на Воронежской верфи могли быть спущенными въ Донъ и стать такимъ образомъ на прямомъ пути къ Азову. Ко всему этому следуетъ прибавить еще, что Воронежъ былъ ближайшимъ местомъ къ Азовскому морю, где можно было найти хорошiй лесъ для судостроенiя. Заготовка леса въ надлежащемъ количестве и въ требуемомъ для судостроенiя виде, а также смолы, пакли и железныхъ приспособленiй была поручена деятельному человеку Григорiю Титову. Въ то-же время въ ноябре 1695 г. былъ составленъ морской региментъ. Въ составъ войска для донской флотилiи вошла часть семеновскаго и преображенскаго полковъ подъ начальствомъ Франца Яковлевича Лефорта, именовавшагося «адмираломъ морского каравана главнаго пути» а себя, бывшаго бомбардира преображенскаго полка Петра Алексеева, онъ зачислилъ капитаномъ 3-й роты. Что же касается сухопутнаго войска, то кроме московскаго, состоявшего изъ солдатъ и стрельцовъ, должны были войти малороссiйскiе казаки числомъ 15 000 человекъ, подъ предводительствомъ атамана Лизогуба и донские числомъ 5000 подъ предводительствомъ Флора Миняева, затемъ казаки уральскiе и калмыки, которые впрочемъ опоздали, вероятно намеренно, и пришли после паденiя Азова.

Главнымъ предводителемъ былъ назначенъ Шеинъ Алексей Семеновичъ, человекъ более известный знатностью происхожденiя, чемъ подвигами, дававшими ему право на предводительство; надо думать, впрочемъ, что Петръ на него особенно и не разсчитывалъ, назначенiемъ же одного главнокомандующего хотелъ предотвратить прежнее многоначалiе, такъ вредно отразившееся въ первомъ походе. Во главе отдельныхъ частей войскъ стояли также Гордонъ и Головинъ; знаменательно то обстоятельство, что генералиссимусы потешныхъ битвъ подъ Москвою Ромодановскiй и Бутурлинъ никакого назначенiя не получили. Сухопутныя войска должны были въ марте следующего года собраться въ Тамбове и Валуйкахъ и оттуда двинуться къ Черкесску, где оставлены были орудiя и другiя приспособленiя осады после отступленiя русскихъ изъ подъ Азова.

Въ феврале месяце следующего 1696 года Петръ былъ уже въ Воронеже, где закипела тотчасъ-же оживленная работа въ которой Петръ, какъ искусный корабельный мастеръ принималъ непосредственное участие. Хотя матерiалъ былъ заготовленъ въ достаточномъ количестве и очевидно человекомъ понимавшимъ дело, темъ не менее достойно не малаго удивленiя то обстоятельство, что черезъ месяцъ, въ начале апреля, несколько судовъ уже было спущено. Самыя большая суда назывались Принципiумъ, св. Маркъ и св. Матвей. 3 мая флотъ изъ реки Воронежа прошелъ въ Донъ. Прежде всего отправили внизъ по Дону къ Черкасску сухопутное войско, состоящее изъ бутырскаго полка и стрельцовъ, предводительствуемое Гордономъ; после Гордона вышелъ Головинъ и наконецъ генералиссимусъ Шеинъ, шли они на стругахъ и галерахъ. Отрядъ генерала Ригемана ушелъ сухимъ путемъ изъ Тамбова. Первымъ изъ морского регимента вышелъ Петръ Алексеевичъ на корабле Принципiумъ, за нимъ на другой день Лефортъ и наконецъ весь остальной флотъ; замыкался онъ транспортомъ хлебныхъ и винныхъ запасовъ и брандерами. 12 мая Петръ уже проходилъ Верхнiй-Курманъ-Яръ, 13 мая Нижнiй-Курманъ-Яръ, 14 мая Семикарокоры и Раздоры, 15 мая прошелъ Малычъ и прибыль въ Черкасскъ, следовательно, шелъ одиннадцать дней; другiя суда шли медленнее. Во время этого пути Петромъ былъ изданъ указъ по галерамъ о порядке морской службы; приводимъ несколько местъ изъ этого перваго русскаго флотскаго устава: § 1. «Когда начальникъ каравана захочетъ якорь бросить въ день, тогда три раза изъ пушки выстрелять скоро одинъ разъ за другимъ, и тогда прочiе капитаны должны, пришедъ къ первой каторге, въ такомъ разстоянiи якорь бросить, чтобы другъ друга не повредить, а далеко другъ отъ друга отнюдь не остановиться подъ наказанiемъ за всякую вину рубль» § 2. «Если ночью также захочетъ бросить якорь, тогда при вышеписанныхъ трехъ выстрелахъ на гротъ мачте фонарь поставить, и тогда прочiе капитаны противъ первыя статьи должны учинить подъ такимъ же запрещенiемъ». § 5. «Подъ великимъ запрещенiемъ повелеваемъ въ шествiи другъ отъ друга не отставать и въ своихъ местахъ плыть какъ въ парусахъ, такъ и веслахъ, понеже къ общей пользе въ томъ много надлежитъ подъ наказанiемъ за преступленiе три рубля». § 15. «А если въ бою кто товарища своего покинетъ или не въ своемъ месте пойдетъ, такого наказать смертью, разве законная причина къ тому его привела».

Вскоре по прибытiй Петра въ Черкасскъ, когда онъ занять быль погрузкою осадныхъ принадлежностей, оставшихся съ прошлаго года въ Черкасске, на суда, прiехалъ станичный атаманъ Леонтiй Поздеевъ и сообщилъ, что онъ будучи посланъ на постъ къ морю атаманомъ Миняевымъ, увиделъ два турецкiе корабля и решилъ ихъ взять; для чего посадилъ на лодки казаковъ и бросился къ турецкимъ кораблямъ, но такъ какъ борты кораблей оказались очень высокими, то казаки ничего не могли сделать и были отбиты турками, впрочемъ почти безъ урона. Это известiе очень заинтересовало Петра, и онъ немедленно сталъ готовиться выступить въ море. Всехъ войскъ еще не было, осада Азова еще не начиналась, а потому подобная рекогносцировка была весьма кстати и могла многое подготовить къ предстоящей осаде. Петръ немедленно распорядился, чтобы пехотные полки были отправлены къ устьямъ Дона и заняли островъ, лежащiй, между Дономъ и Каланчею, рукавомъ Дона. Это войско должно было отрезать сообщенiе турецкихъ кораблей съ Азовомъ и помешать азовцамъ подать помощь турецкимъ кораблямъ. Съ этою целью Гордонъ посадилъ на суда четыре полка и изъ Черкасска спустился внизъ по Дону къ гирламъ. За Гордономъ быстро побежали девять галеръ, на которыхъ находился Царь. Нагнавъ Гордона, Царь беседовалъ съ нимъ, а потомъ пошелъ дальше значительно обгоняя его. Къ ночи 19 мая Гордонъ подошелъ къ Новосергiевску, т. е. къ укрепленнымъ въ прошлый походъ Каланчамъ, где Царь приветствовалъ его пушечной пальбой. Гордонъ при своей исполнительности былъ къ тому-же хорошо знакомъ съ местностью и потому планъ, указанный ему Петромъ выполнялъ безъ суеты и остановокъ. Онъ занялъ низменный островъ, образуемый Каланчей, бутырскимъ полкомъ; туда изъ Новосергiевска прибылъ Петръ и составилъ советь изъ Гордона, Феодора Головина и атамана Миняена. Советь решилъ: галерамъ съ войскомъ и лодкамъ съ казаками идти въ море, а Гордону угрожать азовцамъ, если они вздумаютъ идти къ морю. Однако-же планъ оказался невыполнимымъ, потому что съ того места, где Каланча выделяетъ изъ себя другой рукавъ Кутерму и снова распадается на множество рукавовъ, гирла делаются песчаными и маловодными, а во время северо-восточнаго ветра, такъ называемаго у насъ верхового, который тогда дулъ, въ море могли пройти только казацкiя лодки, а галеры съ царскимъ войскомъ не прошли. Царь направился Кутермой, но и тамъ оказалось мелко; тогда Царь переселъ въ казацкую лодку. Казаки вышли въ море, съ ними былъ Царь. На море грацiозно покачивались тринадцать большихъ турецкихъ кораблей; бросаться на нихъ съ казацкими лодками Петру казалось безумнымъ, а потому онъ, оставивъ казаковъ при выходе въ море, воротился назадъ. Гордонъ, увидевъ возвращавшiяся галеры, считалъ рекогносцировку оконченною и отразивъ легкую вылазку изъ Азова, ушелъ въ Новосергiевскъ. Въ полночь на казацкой лодке туда же прибылъ и Петръ. Царь былъ мраченъ, походъ начинался неудачно.

Между темъ на взморье разыгрались совершенно неожиданныя событiя. Казаки по уходе Царя не ушли, а притаились въ устье Каланчи — съ турецкихъ кораблей ихъ очевидно не замечали, казаки же внимательно следили за всемъ, что делалось на турецкихъ судахъ; они видели, какъ янычары высадились и ушли въ Азовъ, и какъ съ кораблей стали нагружать на транснортныя суда — тумбасы для отправки въ Азовъ военные снаряды, одежду, съестные припасы и деньги. Тумбасы, обильно нагруженные, медленно шли къ Каланче, и когда они поравнялись съ ея устьемъ, казаки бросились на тумбасы, окружили со всехъ сторонъ и взобрались на нихъ — это было деломъ одного момента; сопровождавшiй тумбасы конвой, пораженный неожиданнымъ нападенiемъ, бежалъ на своихъ лодкахъ, и что удивительнее всего — турецкiе корабли, очевидно не оценившiе по достоинству горсть казаковъ, стали поспешно сниматься съ якоря и уходить; при чемъ два корабля не успели сняться, и одинъ изъ нихъ достался казакамъ, и они его сожгли; другой турки сами затопили. На тумбасахъ казаки нашли 300 бомбъ, 500 копiй, 600 сабель, 5000 гранатъ, 85 боченковъ пороху, 400 ружей, 8000 аршинъ сукна, много муки, масла, уксуса и пленныхъ 30 человъкъ. Событiе это привело въ восторгъ Царя. Пушечною пальбою было объявлено это радостное cобытiе. Оно оказалось не только удачнымъ, но и въ высшей степени выгоднымъ. Все наличное войско было двинуто къ устьямъ. Царь былъ уже тамъ. Къ этому времени пришелъ генералиссимусъ Шейнъ, а за нимъ адмиралъ Лефортъ, торжественно встреченные Царемъ въ Новосергiевске. Царю очень хотелось побывать на море, но не украдкой на казачьей лодке, а торжественно, какъ подобаетъ будущему хозяину.

Несомненно тревожно билось сердце въ груди Царя, когда онъ ожидалъ разсвета, чтобы со своей флотилiей выйти въ море. 27 мая 1696 года съ восходомъ солнца при пушечной пальбе Царь Петръ, радостный и величественный, торжественно вступилъ въ эти старыя руccкiя волны Азовскаго моря. Но море не узнало своего поклонника, не почуяло оно, что онъ потомокъ техъ удалыхъ россовъ, которыхъ много вековъ тому назадъ колыхало на лоне своихъ водъ, перенося ихъ въ далекую Тмутаракань, въ сказочное Лукоморье и къ поемнымъ лугамъ Тихаго Дона, оно не узнало, нахмурилось и задуло жестокою бурею.

Съ прибытiемъ Шеина и Лефорта Петръ сталъ готовиться къ правильной осаде. Роль разныхъ пунктовъ, занятыхъ русскими, определилась такъ: Черкасскъ уже пересталъ быть операцiоннымъ пунктомъ, такъ какъ весь интересъ борьбы сосредоточился около Азова, и потому его роль перешла къ Новосергiевску т. е. къ бывшимъ турецкимъ каланчамъ; при впаденiи Дона въ море были возведены земляныя укрепленiя, чтобы преградить доступъ къ Азову съ моря.

Царь почти все время осады находился на галере Принципiумъ и отсюда распоряжался осадою; отсюда же охранялъ море отъ вторженiя турецкаго флота, могущаго появиться на его водахъ.

Со времени перваго похода подъ Азовъ по безпечности ли турокъ или потому, что они не допускали мысли, что Петръ после прошлогодней неудачи повторитъ свое предпрiятiе, да еще такъ скоро, турки ничего не исправили въ поврежденныхъ укрепленiяхъ, такъ что Гордонъ занялъ все прошлогоднiя осадныя сооруженiя, найденныя въ такомъ-же виде, въ какомъ были оставлены. Отряды Шеина, Ригемана, Головина и Гордона заняли позицiи предъ Азовомъ, чему азовцы почти не препятствовали, если не считать незначительную вылазку, отбитую донскими казаками. Гораздо более безпокойства русскимъ причиняли татары, нападавшiе изъ Кубанскихъ степей со стороны Кагальника.

Первое ихъ нападенiе было совершено внезапно подъ предводительствомъ Нуредина и Муртозы; но не смотря на то, что они захватили русскихъ врасплохъ, все таки русские ихъ разбили и гнали до реки Кагальника, захвативъ много пленныхъ. Кроме того были еще попытки помочь азовцамъ со стороны анатомiйскаго паши Турночи. Турночи—паша пришелъ на судахъ съ 4000 человекъ дессанта, но после первой попытки Петра напасть на турецкiя суда, они ушли въ море. Съ этихъ поръ осада Азова шла безпрепятственно, если не считать постоянных, даже ежедневныхъ, нападенiй татаръ со стороны кубанскихъ степей; но эти нападенiя никакого серьезнаго значенiя не имели. Когда пришли малороссiйскiе казаки въ количестве 15000 человекъ подъ предводительствомъ Лизогуба, то Петръ определилъ иxъ на борьбу съ татарами, однако малороссiйскiе казаки при своей безпечности не были достаточно бдительны. Царь думалъ загнать татаръ за Кубань и для этого поджидалъ калмыковъ, обещавшихъ, явиться, но те пришли уже после взятiя Азова.

Сначала Царь пытался взять Азовъ, безъ кровопролитiя, но попытка склонить неприятеля переговорами къ сдаче, не удалась: азовцы, вероятно, рассчитывая на помощь, защищались. Тогда возникъ вопросъ, какъ вести осаду. Прошлогоднiй опыть показалъ, что взять городъ штурмомъ, трудно. Подводить окопы тоже некому было. Царь Петръ съ нетерпенiемъ ждалъ искусныхъ инженеровъ, которыхъ обещалъ ему выслать императоръ Леопольдъ и курфпрстъ Бранденбургскiй, а ихъ все не было. Тогда решились обратиться къ войску и узнать, какъ думаетъ оно. Войско отвечало, что хорошо-бы сделать ровъ вышиною со стену азовскую и потомъ постепенно засыпать ровъ, образуемый стеною Азова и валомъ. Эта мысль Гордону показалась заслуживающею вниманiя, и потому начались земляныя работы. Подъ выстрелами неприятеля войска энергично работали; наиболее успешно работа шла но ночамъ, и скоро вырось громадный валъ. Когда наконецъ приехали императорскiе размыслы, между которыми особенно подавалъ надежду артиллеристъ Граге и ннженеръ де-Лаваль, они были поражены необыкновенными сооружениямi русскихъ войскъ, но предпочли подвести мины. Небезъинтересна причина опозданiя императорскихъ инженеровъ: оказалось, что они совершенно не знали о ходе событiя въ Россiи и нисколько не спешили; даже русскiй посолъ въ Вене ничего не зналъ о столь раннемъ походе, отъ него умышленно скрылъ это дьякъ посольскаго приказа Украинцевъ, чтобы тотъ не разболталъ. Петръ-же, напротивъ, находилъ нужнымъ оповестить союзника, отъ котораго могъ ожидать поддержки и потому такое тупоумiе посольскаго дьяка, скрывавшаго истину даже отъ своего посла, крайне разсердило Петра. Трудно было Петру отыскивать себе сподвижниковъ. Обь этомъ дьяке Петръ такъ писалъ Вишуcy: только скажи ему, что чего онъ не допишетъ на бумаге, то я допишу ему на спине». Пpiexaвшie артиллеристы искусными выстрелами сделали такiе проломы, какихъ долгое время не могли сделать pyccкiе пушки, направленныя неискусною рукою.

Пока артиллеристы дело свое делали, запорожцы скучали. Это были виртуозы, они не могли довольствоваться обычнымъ, методичнымъ веденiемъ войны; быть исполнителями чужихъ плановъ — не было въ ихъ духе. Имъ поручена была охрана лагеря отъ татаръ съ кубанской стороны, они тяготились этимъ деломъ и плохо его исполняли. Тогда Лизогубъ, гетманъ малороссiйскаго войска, предложилъ атаману донского войска Флору Миняеву броситься на штурмъ. Донскiе казаки согласились и со своими днепровскими товарищами бросились на Азовъ. Смелость ихъ и ловкость поражали, они въ короткое время захватили стены, и если бы ихъ поддержали регулярныя войска, Азов, быль бы тотчасъ взятъ; но ихъ не поддержали, а сами они были слишкомъ малочисленны, чтобы удержать захваченныя стены, и были выбиты турками; но въ углу укрепленiя казаки засели, и все попытки азовцевь очистить крепость разсыпались во прахъ предъ непреодолимой» твердостью небольшого отряда; между темъ подошелъ отрядъ, направленный Гордономъ и поддержалъ казаковъ. Царь быль очень доволенъ и благодарилъ казаковъ; о наказномъ гетмане малороссийскихъ казаковъ Лизогубе Царь писалъ патpiapxy Адрiану: «мужъ добродетели и въ воинскихъ трудахъ искусный».

Между темъ войска стали готовиться къ новому полному штурму; увидевъ приготовленiя, потрясенные и ослабленные штурмомъ казаковъ, азовцы стали просить мира. Шеинъ послалъ донского казака Самарина для переговоровъ. Затемъ защитникъ Азова бей Гасанъ явился въ лагерь, и договоръ быль установленъ. Азовъ сдавался съ оружiемъ и военными снарядами, но защитникамъ крепости давался свободный пропускъ, а желавшихъ покинуть городъ русскiя суда обязывались перевезти до Кагальника. Кроме этого турки должны были выдать изменника Янсена, который потомъ быль казненъ, и охреянъ т. е. бежавшихъ раскольниковъ каковые также были отведены въ Черкасскъ и тамъ казнены.

19-го iюля 1696 года происходила сдача города; полки выстроились у воротъ Азова, а на реке были приготовлены суда для перевозки турокъ до Кагальника, но лишь только турки выступили изъ крепости какъ бросились бежать въ разсыпную. Но бей, опустивъ знамена предъ генералиссимусомъ Шеиномъ, благодарилъ его за верно выполненныя обещанiя. Вследъ за Азовомъ сдалась маленькая крепость Лютинъ, лежащая у мертваго Донца.

Первое письмо изъ Азова было къ пaтpiapxy, въ которомъ Царь извещалъ о взятiи Азова и просилъ прислать антиминсы и священные сосуды для устройства церквей. Затемъ Петръ писалъ восторженное письмо Стрешневу: «Ныне со святымъ Павломъ радуйтеся о Господе и паки реку: радуитеся! Ныне же радость наша исполнися; понеже Господь Богъ двухлетнiе труды и кровь нашу милостiю Своею наградилъ».

По взятiй Азова Царь тотчасъ приказалъ иностраннымъ инженерамъ приступить къ укрепленiю разореннаго Азова и возведенiю необходимыхъ построекъ, изъ которыхъ первыми были устроены церкви. Одна была 8 августа освящена во имя Пресвятой Богородицы, а другая 13 августа во имя Iоанна Крестителя. Въ тоже время Царь сталъ распускать свою армiю: первымъ вышелъ Преображенскiй полкъ, за нимъ последовали другiе. Особенно щедро Петръ одарилъ малороссовъ и ихъ наказнаго атамана гетмана Лизогуба. Въ Азове же было оставлено шесть полковъ и воевода Петръ Григорьевичъ Львовъ.

Пока шли постройки въ Азове инженеры начали представлять планы укрепленiй устьевъ Дона, Азова и Лютина. Петръ распоряжался, писалъ письма въ Москву и къ иностраннымъ государямъ о победе надъ турками. Писалъ къ своимъ союзникамъ венецiанскому дожу Сильвестру Валерiо и императору Леопольду, которые потомъ могли также похвалиться: первый временнымъ захватомъ у турокъ Мореи, а второй победами Евгенiя Савойскаго, которыя привели къ Карловицкому миру (1699), сильно поколебавшему могущество турокъ. Но цель союза все таки не была достигнута: турки остались въ Европе; отсутствiе единодушiя въ европейской политике помешало изгнать ихъ изъ Европы, и эта варварская монархiя продолжаетъ, существовать не смотря на все ея жестокости въ Грецiи, Сербiи, Болгарiи, Македонiи, Apменiи и др. местахъ ея господства. Гуманный философъ Локкъ, возстававшiй противъ всякой кровавой расправы, считалъ однако войну съ турками христiанскимъ долгомъ.

Въ восторженномъ состоянiи духа, со светлыми надеждами на будущее, которое Царю теперь улыбалось, Онъ осматривалъ окрестности Азова. Ему не нравилось положенiе занятой крепости. Мелководiе устьевъ Дона Царь самъ испыталъ, когда не могъ пройти въ море со своими галерами, а въ случае морской войны устья Дона легко могутъ быть заперты; поэтому Петръ хотелъ отыскать удобный пунктъ на самомъ Азовскомъ море. Утромъ 27 iюля 1696 года, Царь, севъ въ казачьи лодки, вышелъ изъ устьевъ Дона въ море. Лодки направились къ западу съ некоторымъ уклоненiемъ къ северу. Казаки подвигали свои лодки къ известному имъ пустынному мысу, угрюмо выступавшему своею крутою глинистою грудью въ Азовское море. Петръ приказалъ измерить глубину моря и нашедъ ее удовлетворительною; на мысе нашелся обильный родникъ пресной воды. Но Царь продолжалъ искать, не найдетъ-ли местности еще больше Его удовлетворяющей. Онъ вернулся къ устьямъ Дона и направился къ юго-западу, где осмотрелъ Очаковскiй мысъ на кубанскомъ берегу моря, тоже известный казакамъ (недалеко отъ Круглаго), но здесь слишкомъ рыхлый глинистый грунтъ оказался неудовлетворительнымъ для крепости. Вниманiе Петра было приковано къ первому мысу. Онъ пригласилъ инженера Боргсдорфа, приказалъ соорудить крепость и гавань на избранномъ Имъ мысе — этотъ мысъ казаки называли Таганъ-Рогъ.