Глава VI. Пять тысяч фигур в Джаббарене

Полковник Бренан, мой старый товарищ по совместным поискам фресок, чья преждевременная смерть лишила нашу экспедицию опытного и мудрого советчика, говорил мне за несколько недель до нашего отъезда: "Ты просто остолбенеешь при виде Джаббарена!"

Джаббарен? Это небольшой песчаниковый массив, один из многих массивов огромного тассилийского плато. Правда, эрозия образовала здесь у оснований скал более глубокие впадины, чем в других местах. В 1938 году наш славный Джебрин привел сюда Бренана, открывшего здесь великолепные фрески. Некоторые из них он зарисовал. Несомненно, что в ближайшем будущем эти фрески приобретут мировую известность.

Месяц был потрачен на снятие копий во впадинах Тимензузина. Работе мешали досадные мелочи. В последний момент страшная буря чуть было не уничтожила в одно мгновение плоды упорного труда нескольких недель. Все было спасено благодаря Ирен Монтандон - она вовремя распорядилась тщательно свернуть снятые копии и спрятать их в нише, расположенной высоко над землей. Туда же были перенесены фотоаппараты, кинокамеры, пленки, а также драгоценные мешки с мукой. Все уже было в безопасности, когда по камням звонко забарабанил частый дождь, а вади, где был разбит наш лагерь, превратился в бурный водяной поток.

Я находился в то время в Джанете, откуда передал приказ всем отправляться в Джаббарен, до которого был день пути от нашей стоянки. Ирен уехала в Париж, где ей предстояло сдавать экзамены. Она захватила с собой законченные копии фресок, чтобы они действительно оказались в надежном месте. Позже Клод рассказал мне, что часть пути Ирен сопровождали, по туарегскому обычаю, все участники экспедиции. При прощании они не могли сдержать волнения. У старого Джебрина, частенько болтавшего с девушкой на языке туарегов - тамашек и привыкшего к ее обществу, на глазах навернулись слезы.

В жизни нашей экспедиции начинается новый этап. Столы для рисования, складные лестницы, ящики с кухонной утварью, запасы продовольствия - все это вновь взваливается на спины верблюдов. Под предводительством Джебрина караван медленно бредет по угрюмой равнине. Наконец, среди холмов возникает Джаббарен. Ансамбль куполов из песчаника удивительно напоминает гигантский поселок, застроенный круглыми хижинами. На первый взгляд - ничего привлекательного. Вслее того, местность кажется даже невзрачной. Но как только мы очутились среди хаотического нагромождения куполообразных песчаников, все невольно замерли в восхищении перед величественным зрелищем. Каменные "хижкны", подточенные у основания, - самые красивые образования из песчаника, какие нам только довелось видеть на Тассили. Они создают впечатление города с переулками, перекрестками и площадями. Внутренняя поверхность углублений, которыми испещрены песчаники, покрыта сотнями фресок, написанных в самых разнообразных стилях.

Мы размещаемся, стараясь создать благоприятные условия для предстоящей огромной работы. Чтобы избежать лишней беготни, разделяемся на две группы: Джанни, Жак, Джо и Галигала устраиваются в верхней части массива; Клод, Филипп, Рисса, я, Джебрин и другие туареги обосновываемся в нижней. Здесь много небольших впадин, и это дает нам возможность разместиться со всеми удобствами. В недавно образовавшиеся гроты складываем запасы фруктовых соков, кино- и фотопленки. Первое время мы еще несколько теряемся в этом лабиринте. Научившись ориентироваться в нашем доисторическом городе, даем улочкам названия. Здесь есть проход Крокодила, улица Жирафов, пещера Трубкозуба, перекресток Гадюки (Галигала убил там в день нашего прибытия гадюку), скала Крольчат и т. д. Все эти названия даны в соответствии с найденными там рисунками. В столь долго пустовавшем и безмолвном городе внезапно начинается необычайное оживление.

На языке туарегов Джаббарен означает "гиганты". Так его назвали из-за поистине гигантских изображений человеческих фигур, которые встречаются среди доисторических рисунков.

Одна из таких фигур, обнаруженных нами в глубокой пещере с неровным сводом, имеет в высоту около 6 м. Это, несомненно, одна из самых больших доисторических фресок, известных в наше время. Ее контуры становятся понятными только на большом расстоянии, да и то далеко не с первого взгляда. Само по себе изображение очень примитивно. В центре круглой головы фигуры - двойной овал. Мы наделяем обычно такой внешностью марсиан. Марсиане! Какое название для сенсационного репортажа! Если марсианин и побывал когда-либо в Сахаре, то это могло случиться лишь очень много веков назад: "круглоголовые" фигуры в Тассили- одни из самых древних фресок.

В Джаббарене много "марсиан", и мы "проявили" немало великолепных фресок, относящихся к этому слою. Бренан упоминал о некоторых из них. Однако самые интересные изображения он не заметил - они становятся видимыми только после тщательного промывания губкой. Этот способ снова позволил нам сделать важнейшие открытия. Я еще раз повторяю, что осторожное промывание в подобных случаях - наиболее эффективный метод. Оно не только снимает с фресок слой глинистой пыли, но и оживляет краски, возвращая рисункам былую яркость. Именно поэтому, по словам людей, повидавших наши работы, сделанные нами копии поражают свежестью тонов. Мы даже осмеливаемся утверждать, что рисунки охрой совершенно не стираются. Правда, белые тона несколько менее устойчивы.

Джаббарен - этой целый мир! Более пяти тысяч изображений размещены на территории, имеющей форму квадрата со стороной, равной приблизительно шестистам метрам. Здесь можно насчитать более двенадцати слоев изображений, причем одна культура сменяет другую. Это - беспримерно! Если принять во внимание площадь, занимаемую фресками, то можно считать Тассили самой богатой сокровищницей доисторического искусства. Каменистый пол наших жилищ усеян предметами, оставленными доисторическими художниками и их современниками. Тут тысячи черепков посуды, зернотерок, а также орудия для дробления и каменные молотки. Многие из них лежат так, как будто ими пользовались совсем недавно.

Самый значительный ансамбль наскальных рисунков относится к скотоводческому периоду. Повсюду изображения быков - больших и маленьких, в разных положениях. Выполнены они с исключительным мастерством и в самых разнообразных стилях. Поражает тонкость штрихов этих изображений. Именно в Джаббарене я отметил, что художники скотоводческого периода, прежде чем приступить к выполнению рисунка, высекают его на скале. К той же школе следует отнести великолепные изображения жирафов, слонов, антилоп, диких ослов, коз и домашних баранов. На основной фреске воспроизведена чрезвычайно реалистичная сцена охоты. Там можно насчитать около ста тридцати пяти отдельных сцен. Вооруженные луками охотники преследуют газелей и антилоп. Центр фрески занимает изображение готового к нападению раненого носорога, из ноздрей которого бьет кровь. В углу - группа лучников, пытающихся отбить стадо быков у пастухов, приготовившихся к отражению нападения. Эта фреска занимает площадь 20 кв. м. Она, несомненно, принадлежит к числу наилучших образцов наскального доисторического искусства.

Разбившись на две бригады по пять человек и пользуясь всеми имеющимися складными лестницами, мы принимаемся за работу. Она не из легких - некоторые рисунки расположены на высоте около 4 м.

В слое "круглоголовых" людей ("марсианского" типа) мы тоже обнаружили удивительные фигуры, например изображение антилопы с туловищем слона. Высота фрески - около двух метров. Возможно, это некое божество того времени. Каждый день приносит нам новые сюрпризы, ведь все стены углублений в Джаббарене покрыты рисунками, причем наблюдаются многочисленные наслоения. Это позволяет классифицировать слои по времени и по отношению друг к другу. Благодаря установлению подобной, хотя и не очень точной, хронологии можно будет когда-нибудь определить происхождение различных слоев и влияний, которым они подвергались. Тогда мы узнаем, что представляли собой древние народности Сахары, какую роль сыграли они при заселении Африки - все то, что осталось бы навсегда неизвестным, не будь открыты эти наскальные росписи.

В Джаббарене мы сделали еще одну удивительную находку. Промывая стену, Клод обнаружил изображение четырех женских фигур с птичьими головами. Они как две капли воды походили на изображения, встречающиеся на многих египетских гробницах. Эти фигурки настолько типичны, что мы стали искать следы иероглифов, поясняющих рисунок. Однако все было напрасно, несмотря на неоднократные промывания.

В этот вечер в лагере ведутся оживленные разговоры. Мои товарищи осаждают меня вопросами. Неужели возможно, что набеги воинов фараонов распространялись вплоть до Тассили?

Я полагаю, что при наличии в Сахаре большого числа подобных изображений это предположение имело бы под собой почву. С этими фигурками дело, по-видимому, обстояло иначе. Наши маленькие богини с птичьими головами относятся, вероятно, к эпохе XVIII или XIX династии, что приблизительно соответствует 1200 г. до н. э. Мы знаем, что в то время ливийцы, населявшие Феццан - район, прилегающий к Тассили, - находились в состоянии непрерывной войны с Египтом, который они пытались захватить. Может быть, египтяне пришли в Ливию как каратели и, преследуя врага, достигли их убежищ в Тассили? Подобная вероятность не исключена, хотя сомнительно, чтобы египтяне действовали во вражеской стране столь далеко от родины. Во всяком случае об этом не упоминается ни в одном египетском источнике.

Так как же объяснить возникновение этих фресок? Более правдоподобными представляются две другие гипотезы. Либо авторами рисунков были египетские пленники или путешественники, которых вдохновила окружающая их живопись, либо - ливийцы, побывавшие в Египте по торговым делам или угнанные туда в плен. Они приобщились к египетской культуре и по возвращении внесли в свое творчество элементы искусства долины Нила. Во всяком случае объяснение следует искать только в беспрерывной, длившейся веками борьбе между ливийцами и египтянами. Быть может, наши будущие исследования предоставят в распоряжение египтологов более определенные данные, которые позволят игл заняться изучением этого вопроса.

Итак, благодаря Клоду наша коллекция обогатилась прелестными маленькими богинями с птичьими головами. В это время бригада Ле Пуатевена обшаривала стенки пещеры Ориктероп. Они обратили внимание на какое-то темное пятно. Его неясные очертания заставили предположить вначале, что перед ними одна из почти полностью погибших фресок, разобрать которую было невозможно. Но мокрая губка еще раз совершает чудо. При третьем промывании на стене возникает во всей своей красоте изображение коленопреклоненной женщины высотой около 2 м. Согнутой рукой она поддерживает свою голову. Исполненные чистоты классические линии ее лица с удлиненным разрезом глаз напоминают греческую живопись. Диадема, поддерживающая прическу, указывает, по-видимому, на ее знатное происхождение. Быть может, она - какая-нибудь ливийская богиня? Во всяком случае черты ее лица типичны для женщины Средиземноморья.

При взгляде на нее мне вспоминается известная ливийская богиня Антинея, вдохновившая Пьера Бенуа (Пьер Бенуа (род. 1886) - французский писатель, автор романа "Атлантида", в котором описывается экспедиция, обнаружившая в Сахаре мифическое государство уцелевших атлантов, управляемое королевой Антинеей). Древние греки назвали ее Афиной. Любопытно, что рука ее обвита покрывалом, конец которого завязан так, как это делают женщины у туарегов во время хорового пения на свадьбах. Совпадение? Однако связь между туарегами и ливийцами слишком очевидна, чтобы отрицать ее в данном случае.

В течение трех месяцев Джаббарен - немой свидетель наших бесконечных хождений, переносок столов для рисования от одного углубления к другому, беготни туарегов, поисков воды и топлива. Тем временем верблюды Джебрина спокойно пасутся на соседних пастбищах, а маленькие ослики отправляются за почтой к ущелью Арум. Живущие с нами по соседству туареги часто навещают нас в надежде отведать какого-нибудь вкусного мучного блюда или кус-куса (Кус-кус (араб.) - национальное арабское блюдо из зерен маиса, сорго или других злаков, сваренных с мясом). Их детишки нередко прибегают полакомиться ложкой варенья или сухим печеньем. Это доставляет им такое удбвольствие! Разве можно осудить их, когда они проводят целые дни в погоне за ящерицами и мелкими грызунами, чтобы прокормиться.

В Джаббарене они не упускают случая выскрести котелки или подзаработать на продаже одетых в тряпочки куколок, изготовленных ими из высушенного верблюжьего помета. Как только они узнали, что за каждый отполированный каменный топор я вручаю какой-нибудь небольшой подарок, самые ловкие стали сами их изготовлять с помощью кусков кремня или гальки, найденной в вади. И, честное слово, получалось очень неплохо. Весь этот народ наводняет наш лагерь, угрожая - увы! - окончательно опустошить наши скудные запасы.

Дважды мы оказываемся перед необходимостью прервать нашу работу из-за отсутствия воды. Большой водоем, найденный по приезде, иссяк после нашего длительного пребывания в этом месте. Но бог археологов за нас. Когда я уже был готов с болью в сердце отдать приказ свертываться, над лагерем сгустились темные тучи, поднялся страшный ветер, и спустя полчаса на Джаббарен обрушился настоящий водопад. Он превратил наш лагерь в болото, переполнив русло вади. Теперь мы начинаем ощущать нехватку топлива. В течение трех месяцев нам служили топливом старые мертвые стволы тарута, запасы которого в окрестностях в конце концов истощились. После непродолжительной отсрочки отсутствие воды все же заставляет нас тронуться в путь. Все водоемы в радиусе 20 км совершенно опустошены. Вот уже несколько дней нам приходится пить вонючую грязь, которую удается наскрести со дна ям.

Нужно возвращаться в Джанет. И снова укладка багажа, укладка столов и лестниц, навьючивание животных, крики погонщиков. Божества Джаббарена, скотоводы со своими стадами, маленькие египетские богини отправляются отныне в путь - в Музей Человека. На улочках тысячелетней давности, на три месяца очнувшихся от своей летаргии, вновь воцаряется мертвое безмолвие, которое еще нескоро будет нарушено.