Каффа

Сказание о великом странствии

Сказание о великом странствии

Среди каффичо, умудренных опытом мужей, стари­ков с лицами настоящих Рамессидов ^*, которых в Андераче привел в лагерь к ученому переводчик каравана Маттеаш и которые с тех пор постоянно сопровождали экспедицию, был один старец. Бибер завоевал доверие старика и, осторожно расспрашивая, кое-что узнал от него. Говорят, он был придворным сказителем у по­следнего царя-бога Каффы. Когда заговариваешь о прошлом, глаза каффичо начинают блестеть, а лицо принимает торжественное выражение.

^* (Рамессиды - XIX и XX династии, правившие в Египте в конце эпохи Нового Царства (1337 - ок. 1050 г. до н. э.). (Прим. ред.))

В сознании захваченного рассказом ученого услы­шанное, предполагаемое и изученное сплетается в эпос проникновенной красоты, в сказание о великом переселении сынов Нила в страну Каффа, в котором смеша­лись мифы и исторические факты, в гимн Миндшо, первому властителю Каффы.

Старец начинает рассказ.

Слушай! Случилось так, что в давние времена, бо­лее семидесяти поколений назад, когда царствовал великий фараон ^*, жил в стране Оки-Амаро ^** мальчик по имени Аргепо. От самого рождения ему было пред­назначено черпать воду, дающую жизнь, воду священ­ного Нила, как это делали в его роду отцы и деды.

^* (Великий фараон - Псамметих I (665-611 гг. до н. э.), пер­вый фараон XXVI династии.)

^** (Страна Оки-Амаро. - Нижний Хабеш (Нижняя Эфиопия). Отсюда, из современного Сеннара, и последовало переселенце в Аддио или Коро. Как государство вышедших из нижнего Хабоша кушитов-гонга, которые под именем каффичо стали правя­щим народом, Каффа является собственно древней Эфиопией, хотя правители семитов хабеши, подчинив себе кушитов-агау в горах Хабеша, стали называть Эфиопией свое царство. )

Так сидел он день за днем у старого водяного ко­леса. Аргепо - самый молодой работник в деревне - следил за тем, чтобы волы, размеренно шагая, верте­ли колесо. Посреди большого колеса сидел он на скамье. Равномерно поворачивалось колесо и так же равномерно плыли мимо него берега Нила. Всегда та же самая земля. С запада на север, с севера на восток, с востока на юг и с юга снова на запад. Так проходил месяц за месяцем. И по-прежнему текла предписанным путем всеоживляющая священная вода на все поля по всем каналам, из сакиэ ^*, которое охранял мальчик. И земля была плодородна и благословенна.

^* (Сакиэ - водяное колесо. (Прим. ред.))

Но горе, если великий бог солнца Хекко гневался на страну и иссякали священные воды Нила! Тогда высыхала земля, и ее плоды погибали, наступали голод и жестокие муки: всякий скот, и женщины, и мужчины, и дети гибли без числа. И рыбы гибли в реке, и воды издавали зловоние. И растерянные люди молили Хекко о милости.

Каждый год, когда священное солнце входило в созвездие Льва, наступала роковая

ночь капли

В эту ночь подымались воды Нила и покрывали высохшую землю драгоценной влагой. Но всего лишь несколько дней держалась вода. Затем она вновь ухо­дила в свое старое русло и спадала. Если вода не по­дымалась в эту ночь, грозили засуха, голод и смерть.

И вот опять солнце вошло в созвездие Льва. Наступала ночь Капли. В эту ночь со страхом ждал народ небесного знамения. Мужчины и женщины все приго­товили: увели детей и животных, унесли домашнюю утварь в расположенные выше комнаты своих жилищ. Но воды Нила на этот раз не поднялись. И когда при­шла к концу ночь Капли, великое отчаяние охватило всех, кто с надеждой ждал на берегу чуда. Люди взы­вали к божеству, но неумолимо катились мимо них во­ды к морю.

И когда взошло солнце, оно осветило отчаявшихся и подавленных. Повсюду поднялся ужасный вопль. Ка­залось, Хекко гневается. Ибо поднялся ветер, который становился все сильнее. И он превратился в бурю. И буря - в ураган. И затмилось солнце. И случилось так, что пашни вместо дающей жизнь влаги Нила по­крылись приносящим смерть песком пустыни. Люди спрятались в своих домах и взывали к богам. Величайшее несчастье пришло в страну.

Аргепо упрямо сопротивлялся дикой буре на своем водяном-колесе; он крепко уцепился за колесо, не в си­лах постичь, что эти краткие часы принесли его род­ным нужду и горе. Желто-коричневые от песка, окра­шенные грязью, гонимые бурей, катились мимо него волны по опустошенной земле. Он понял: наступили

голод и смерть

Проходили недели. Все более пустели поля и пашни. Во всей стране не осталось ни листа на дереве, ни тра­винки в поле. Но люди еще надеялись, что выпадет дождь. Ибо раз в десять-двенадцать лет бог посылает его земле. Но не упало ни капли, и земля с ее детьми напрасно молила об избавлении. Уже многие умерли от голода, и скот ревел в хлевах, требуя воды и пищи. А все закрома были пусты.

Когда нужда стала велика, а дни страданий умно­жились, только у одного лишь Аргепо оставались сила и надежда. Внутренний голос подсказывал ему, что люди сами должны помочь себе в ужасной нужде. Ког­да же умер от голода его отец, он понял, что ничто более не заставит его выжидать у колеса. И внутрен­ний голос сказал ему: «Иди в страну, что богата сокро­вищами и благословенна плодами. И возьми своих ближних с собой, мужчин, женщин и детей, и всякого скота, что еще в силе». Свой план он поведал друзьям; они должны были созвать народ и рассказать о его ре­шении. Каждому дается три дня времени, чтобы собрать все необходимое для великого странствия. Да после­дует за ним каждый в обетованную землю.

И люди говорили друг другу: «Можем ли мы поки­нуть наш дом и наше поле и нашу пашню?» И возго­релся жестокий спор. Большинство же решило следо­вать зову Аргепо.

И настал день, когда было назначено великое

выступление

Множество мужчин, женщин и детей пришло из разных концов страны. Они теснились на дорогах и собирались на открытом поле перед постройками. Ибо далеко проникла весть о великом странствии. Каждый взял только самое необходимое из своего добра. И все они хотели следовать за Аргепо, невзирая на егэ юность.

Воцарилось молчание, когда он появился перед ни­ми. И сказал он им: «Я ручаюсь, что мы поднимемся, отправимся в путь, и будем жить, и не умрем». И спросил он их: «Где остались старые и дряхлые и боль­ные?» - «Они слишком слабы, чтобы идти со всеми»,- отвечали ему. И Аргепо повелел: «Идите обратно и привезите из ваших сараев, кладовых и дворов все те­леги и повозки. Положите на них больных и слабых, и детей, и женщин, что ждут детей, и тех, кто их кормит грудью, и всю нужную домашнюю утварь, дабы все пошли с нами и не остался ни один». И сделали они, как он приказал им. И когда собрались они снова, вселил он в них глубокую надежду. Разве лодочники, что подымаются вверх по Нилу, не удивляются и не восхваляют обширную плодородную страну наверху, в горах? Там в году выпадает достаточно дождей и можно всегда напоить животных и обильно орошать поля. Он поведет их и приведет в благословенную землю.

И они упали ниц и молили богов о помощи и мило­сти. И началось тогда великое

переселение

Точно змея, зашевелилась огромная толпа, двину­лись бесчисленные телеги и повозки и животные.

Все шли вверх по Нилу, по направлению к югу, по­стоянно вдоль берегов реки, воды которой спали. Ни одно дерево, ни один куст - ничто зеленое не радовало глаз. И еще многие погибли в пути.

Когда же вечером караван остановился и был при­готовлен ночлег, Аргепо приказал одним носить из бо­лота воду или копать глубокие колодцы до тех пор. пока земля не даст воду, ибо величайшей заботой было напоить людей и животных. Другим же он приказал охотиться на всякую дичь, чтобы накормить голодных. А третьим велел ухаживать за слабыми и хоронить мертвых. И души всех были едины.

Ежедневно Аргепо обходил караван, смотрел, чтобы сильный не обижал слабого, и выслушивал желания и нужды своего народа. И эти затерянные в песках дети Нила называли его тайно «царем», чье прибли­жение дарует им мощь и силу. Он шел во главе кара­вана, окруженного облаком пыли. И под палящим солн­цем пыль эта делала жару еще невыносимее, жажду ¦еще мучительнее. И молили люди богов

о дожде

Уже недели длился их путь через пустыню. Как только разбивали лагерь, все засыпали мертвым сном.

Однажды ночью (а дней странствия никто не счи­тал), когда бледный лунный свет серебрился над лаге­рем, а по звездному небу тянулись клочья облаков, теплое влажное дуновение коснулось спящих. Надвинулась туча, и внезапно наступила полная тьма. Беспо­койство охватило животных. Стада грозно ревели. Тут низверглось на землю холодное голубое пламя. И тем­нота сменилась тотчас ослепительным светом. Гром за­грохотал так, что все содрогнулось. Казалось, что раз­верзлись хляби небесные, вода водопадом хлынула с неба. Молния следовала за молнией, гром за громом. Разгневанные боги мчались над землей, даруя, однако, благодать. Подобно потопу полилась на жаждущую землю вода. И буря несла и смешивала воедино воду, свет и тьму. Аргепо и его люди подняли к небу чаши, горшки и сосуды, чтобы наполнить их драгоценною вла­гой. И приняли они дождь за священное знамение: Хекко был с ними. Они пили драгоценную влагу и да­ли напиться животным. Прежде чем поднялся Хекко на востоке, замкнуло небо врата свои. И по всей земле повеяло ароматом, пришедшим издалека. И поднялись воды реки.

Когда Хекко - священное превечнсе солнце - оде­ло всю землю в золото своих лучей, вознесли ему мо­литвы Аргепо и его спутники:

«Слава тебе, вечный, жизнедающий, благословен­ный,

Тебе принадлежат все плоды и цветы земли.

Хекко, сила всего живущего, благослови нас!»

И пошел Аргепо дальше со всем, что имел. Час за часом. День за днем.

И случилось так, что один из посланных им раз­ведчиков вернулся и сообщил: «Далеко, далеко, там, где небо касается земли, показались зеленые пятна». Придя туда, люди увидели маленькие чахлые кустар­ники и траву. Земля зеленела. И просияли глаза лю­дей. Ночью, располагаясь на ночлег, они ложились на землю, покрытую травой. Самая тяжелая часть их пути осталась позади.

День ото дня земля становилась все плодороднее. Там были зеленый орешник и каштаны, пальмы и раз­ные кусты, много дичи и зрелые плоды. И люди ели и пили и долго отдыхали. Вдали голубели горы. И лю­ди знали, что там лежит обетованная земля. Это был единый большой

странствующий народ

Никто не знал, как долго они шли. Но рассказывают, что длилось это странствие поколениями. Возмужал Аргепо и стал мужчиной, и породил сыновей, и, на­конец, состарился. Когда же почувствовал он прибли­жение смерти, призвал к себе своего первенца, также Аргепо по имени, и благословил его, передал посох странствия в его руки и поручил народ его попечению. И умер Аргепо и был похоронен на пути в обетован­ную землю, что называют ныне Каффой. И вырос Аргепо младший и повел дальше народ, доверенный ему отцом. И когда он обессилел, то поступил так же, как и отец его, и призвал своего старшего сына, кото­рого звали Аргепо. Так переходил посох странствия из рук прадеда в руки внука и наследовался из поколения в поколение. Правил же всегда род Аргепо, который и в стране Каффа остался могущественным и поныне.

Не спрашивай обо всем, что случилось в те дни. Ни­кто не сможет дать ответа. Мрак покрывает то время. Да и к чему вопросы? Разве на таком пути один день не подобен другому, а поколение поколению? Сто лет в таком странствии минуют как один день, и один день - как сто лет. Рождение и смерть - вечная цепь, которую никогда не порвать. И едины Аргепо, потомок и предок. Кто сумеет различить их?

Дети вырастали в воинственных мужчин и зрелых женщин и порождали потомство, которое никогда не смешивалось с чужими. И поколения шли дальше на юг и становились оседлыми, лишь пока земля, по которой они шли, их кормила. Горы придвигались все ближе и ближе, а дороги становились все круче. И люди благодарили Хекко молитвой и жертвой за то, что он защи­щал их.

С плоской степной равнины народ попал в страну, которую покрывал непроходимый тропический

лес

Подобно великанам, грозно вздымались к небу мо­гучие деревья. Вокруг каравана бродили пугливые и злобные звери. Потревоженные стада огромных слонов преграждали путь людям, растаптывали всех, кто попа­дался им на пути. По ночам кричала гиена, издающая злоЬоние, и вокруг лагеря визжали на деревьях обезья­ны. И люди защищали себя, как могли. Непроходимы­ми становились тропы в обетованную плодородную горную страну. Но люди прокладывали дорогу через густую поросль, пока караван не пришел к цели, к ко­торой стремились поколения, и эта цель была

новая родина

Окруженная горами, покрытая густыми лесами, перед ними лежала обетованная земля. Им улыбались сочная зелень и голубое небо. Они отдыхали на широ­ких лугах. И люди избрали себе вождя из рода Арге­по и совет при нем из семи старцев, посланцев семи древнейших родов, дабы они следили за тем, чтобы старая вера и древние обычаи хранились в чистоте. И совершили старейшины жертвоприношение Хекко, что­бы и впредь он был милостив к людям. Животворный, золотил он землю своими лучами. И сказали старцы: «Узнайте все об этой стране! Вы пойдете на за­пад, а вы - на восток, вы - на север, а вы - на юг. Будьте внимательны и не спешите! Осмотрите воду, лес и луга, горы и долы, где смогли бы мы поселиться и возделывать свое поле!»

И мужчины сделали так, как им было приказано. Когда отправились они в путь, наступило время дож­дей. С трудом пробирались они через болота и тряси­ны. И случилось так, что однажды встретились им не­обычные существа.

Рассказ о встрече

передается из поколения в поколение. Были ли те су­щества обезьянами или людьми? Они были наги, сплошь покрыты волосами и издавали зловоние, а ухват­ки их были подобны повадкам лесного зверя. Но они искусно изготовляли острое оружие со страшными наконечниками. Закалив на огне, они обмазывали нако­нечники смертельным ядом. С этим оружием охоти­лись они даже на великанов леса - слонов. И когда слон, пораженный ядом, валился на землю и бил хобо­том вокруг себя, мужчины, женщины и дети кидались на умирающее животное и забивали его насмерть пал­ками и камнями. А затем вырывали из тела куски дымящегося мяса и, подержав над огнем, ели чавкая, пока не наедались до отвала. Случа­лось, что они ссорились из-за кости, покрытой мясом. Тогда женщины визжали и вцеплялись друг другу в волосы.

И вот посланцы Аргепо встретились с ними: в ти­шине леса вдруг что-то зашипело, затрещали ломаю­щиеся ветви. Под ноги людям полетел камень, затем еще один. Все чаще проявлялась эта враждебность, од­нако ни одного из этих коварных существ нельзя было поймать. Но люди насторожились: они узнали, что их окружают враги.

Вот весть, которую принесли они своему народу: «Войеботе! Внимайте! Необычайно плодородна земля этой страны. Куда ни кинешь взгляд, повсюду зреют плоды. Лес покрывает землю. Высоки там горы и бес­конечно глубоки долины с текущими быстро реками; и живут там зловонные существа, подобные диким зве­рям, которые враждебны нам».

И сказал Аргепо и повелел: «Войеботе! Внимайте! Я хочу поселить вас в этой стране. Но дикие жители все еще владеют ее горами, лугами и долинами. Их страна должна принадлежать вам. Отправляйтесь к ним и оповестите их: я хочу жить с ними в согласии и мире. Я хочу утвердить порядок вр всей стране. Если же они не захотят мирно жить с нами, меч нашего мще­ния падет на их головы. Опоясайтесь мечами и возьми­те щиты ваши!»

Но случилось, что, когда повелел так Аргепо и хо­тел уже послать воинов, почувствовал он усталость и смертельную слабость. И вознесся он к Хекко. И, ка­залось, осиротел народ, ибо сын Аргепо был еще мал и слаб. Тут послал Хекко стране благородного

Миндшо^*

^* (...послал Хекко стране благородного Миндшо... - По другому преданию, каффичо Миндшо был родственником императора Зара Якоба, который правил Эфиопией под тронным именем Константиноса III между 1434-1468 гг. и, следовательно, жил после Миндшо; каффичо считают, что последний царствовал с 1390 по 1425 г. Согласно этой же традиции, царство Каффа было осно­вано переселившимися из Аддио или Коро гонга. Это переселе­ние, вероятно, шло через реку Годефу и горы Бутто в нынеш­нюю область Каффы - Шадди Мага, или Шадда, расположен­ную на реке Мерро. )

родоначальника царской династии Каффы. Говорят, что он происходил из рода Бушашо. В действительно­сти же Миндшо не был сыном человека. Он был боль­ше, чем человек. Он поднялся из-за скал. Он вышел из пещеры. Хекко дал ему землю Каффы, дабы он сде­лал ее великой и могучей. И повел он народ, который был ему покорен, чтобы исполнить волю Аргепо. Но люди не рассчитали коварства жителей леса, которым они дали имя «мандшо», что означает «нечистый». И прежде чем тот или другой успевал оглянуться, его по­ражал сзади отравленный дротик, и он умирал мучи­тельной смертью.

Тут воззвал Миндшо к народу своему и, собрав его вокруг себя, повелел: «Войеботе! Внимайте! Вы не должны погибнуть от козней этих нечистых, против которых могут помочь лишь лукавство и хитрость. Пусть караульные укроются на высоких деревьях во­круг лагеря и, невидимые для врагоз, повремя опове­стят об их приближении. А тогда мы поспешим им на­встречу и накажем за коварство».

И воины расположились так, точно они охвачены сном, а караульные на деревьях насторожились. И мед­ленно зашевелился древний дикий лес. В беззвучной тишине то тут то там трещали ветки, ломаясь под ногами крадущегося врага. Шооох время от вре­мени нарушал мертвую тишину. Тихо подали стороже­вые с деревьев сигнал предупреждения. И засвистели над лагерем первые ядовитые дротики. Но Миндшо, предупрежденный караульными, приказал своим воинам незаметно окружить толпу врагов и напал на ковар­ных. Меч его неистовствовал среди них, и пало их без числа. Сеча была коротка и решительна. Вскоре при­вели в лагерь первых пленных. Они были наги и изда­вали зловоние, а взгляд их был испуганный и дикий. Их гнали вперед, как стадо зверей. Спросили у них, кто их повелитель. Но не смогли от них ничего узнать. Ибо их языка никто не понимал: это были невнятные звуки, хрипение и лепет, мычание и бормотание. Минд­шо приказал дать им еды и питья. Омерзение охватило его народ, когла эти изголодавшиеся набросились на еду, прищелкивая языками, чмокая и рыгая. Однако

Нечистые^*

были веселыми и добрыми существами. И спустя недолгое время из зарослей толпами вышли жены и дети пленных. И всем им Миндшо дал обильную пищу.

^* (Нечистые. - Остатки этого древнего населения, абориге­нов, которых каффичо называют мандшо, амхары - вуато, а оромо - фуга, сохранились, кроме Каффы и земель Конта и Дауро, повсюду в горах Хабеша и на земле Галла. Их избе­гают как нечистых. Еще теперь, как и в былые дни, орды этих охотников-кочевников селятся по низменностям рек и лесистым горам. Они происходят из долины Нила, несмотря на то что цвет их кожи темен и они похожи „на негров. Однако ни каффи­чо ни оромо не считают их неграми. У них нет ничего общего с этими народами, и смешения рас здесь также не наблюдается. Своего языка у мандшо кет, они говорят на языке тех народов, в районе расселения которых живут. )

Миндшо шел все дальше и дальше в глубь страны. И за ним следовала вереница его воинов и пленников. Если коварный враг приближался, Миндшо побеждал его хитростью, многих убивал и брал в плен. Постепенно во всей огромной стране воцарилась тишина и мир. только теперь богатая и просторная горная страна стала новой родиной пришельцев.

И вот пришел день, когда Миндшо собрал вокруг себя всех, и свободных и покоренных, и сказал своему народу:

«Войеботе! Внимайте! Теперь вы станете господами на земле врагов ваших! Когда мы пришли, мы хотели жить с ними в мире. Они же встретили нас не братским приветом, а хитростью и коварством. Поэтому вспыхнула война. Победили ваш ум и мужество. Вероломство же противника было наказано. Но все же не отверг я тех, что остались в живых, и не испытываю к ним отвращения. И хотя у них нет вождя, все же мы заключим с ними союз.

Вот права и запреты, которые я ставлю между вами и ими:

Мы примем их как наших слуг, но ни один из них да не имеет ничего общего с нами теперь, ни в будущем. Обязанности у них должны быть следующие: дубление кожи, чистка шкур и всякая нечистая работа.

Ни один же из вас, ни дети ваши, ни внуки не должны жить вместе с ними. Изгнаны они из хижин наших и наших домов. И в хлеву с нашим скотом не смеют они спать и лишь днем могут приближаться к нашему жилью. Сыновья же и дочери ваши не должны смешиваться с их женщинами и мужчинами, ибо они нечисты. Но жизнь их должна быть для вас священна! Да будет порядок и мир во всей стране!»

И народ Миндшожил по его заветам и постепенно создавал себе на обширном плоскогорье новую родину.

Люди образовали племена и роды и избрали старейшин, которые творили справедливый суд.

Ни один не был богаче другого, и ни один не был беднее. Все были равны и сободны.

Так повелел Миндшо. А над страной сиял

Хекко - податель Жизни

Случалось иногда, что ночами Миндшо в уединении размышлял и беседовал с богами.

Желтыми, красными, голубыми кристаллами сверкают звезды в темном ночном небе. Погруженные в глубокое молчание стоят исполинские деревья и высокие горы. И вечность говорит с уединившимся. Искрами рассыпается, падая с неба, звезда. Боги посылают людям предназнаменование. Доброе оно или злое? Никто не знает этого, и Миндшо вверяет добрым силам свою судьбу и судьбу своего народа.

Тихая утренняя заря застает Миндшо бодрствующим в одиноких раздумьях и молитвах. Сияя, подымается на востоке Хекко - творец мира, властелин богов, святейший и величайший из четырех великих древних богов, вездесущий и бессмертный. Ибо Хекко - это солнце.

 «Прекрасно твое появление на небесном своде,
 Ты - живое солнце, которое существует извечно.
 О Хекко!
 Восходишь ты на востоке
 И наполняешь красотою всю землю!
 О Хекко!
 Заходишь ты на западе,
 И погружается все земное во тьму, точно мертвое.
 О Хекко!
 Когда сияешь ты и победно сверкаешь на небе,
 Тешится зверь травой,
 А каждое дерево и каждый куст зеленеют и цветут!
 И чудесен и велик ты, о бог, и никто не сравнится с тобой! 
 Тебе принадлежит все живое, ибо ты сотворил весь мир, 
 О Хекко!»

Так Миндшо благодарил Хекко за божественную помощь и силу. И созвал он народ свой и говорил Хекко его устами: «Войеботе! Внимайте! Таков закон благодарственной жертвы! И он священен! Воздвигнем храм Хекко, величайшему из богов. И пусть мудрые старцы окропят алтарь кровью жертвенных животных. Да будет милостив к нам Хекко».

И сделали так, как повелел Миндшо. И весь народ возносил хвалы богу.

Казалось, что Хекко особенно милостив к этой стране. Пашни приносили богатые плоды, повсюду ра­достно трудились люди. То здесь то там возникал поселок, поселки превращались в села, вырастали го­рода. Наполнялись зерном амбары, а на сочных лугах пасся скот. Казалось, наступил золотой век.

В эти дни миролюбивый Миндшо, наслаждаясь ве­личайшей любовью и уважением сзоего народа, созвал на пир всех старейшин и вождей. И уже подавали на стол драгоценный напиток, приготовленный женщина­ми, как, запыхавшись, вбежали гонцы. Так в мир­ную мелодию, которую на пиру исполнял флейтист, вторгся недобрый звук; и казалось, что должны загреметь

барабаны войны

Ибо таково было сообщение гонцов. Чужеземцы вор­вались в страну, они берут все, что им нравится от плодов полей, режут скот и посягают на честь женщин. Черна, как ночь, их кожа; головы, руки и ноги разри­сованы устрашающими знаками, а в волосах торчат пестоые развевающиеся перья.

От имени старейшин своих племен просили гонцы о немедленной помощи.

В возбуждении вскочил Миндшо и повелел: «Идите и принесите мне священный барабан войны, который предки наши взяли с собой со своей родины!»

И он созвал свой народ и сказал:

«Войеботе! Внимайте! Мужчины и женщины, моло­дые и старые! Гонцы принесли нам ужасную весть: чуже­земцы, темнокожие и черные, как ночь, вторглись в нашу страну с юга. Они грабят поля и загоны для скота и посягают на честь наших женщин!

Внимайте! Я призываю вас к оружию, независи­мо от возраста! Лишь самые юные да дряхлые стари­ки пусть останутся дома. Я провозглашаю войну!»

И Миндшо, взяв тяжелую деревянную колотушку, размеренно бьет в древний барабан. Далеко отдается эхо, и барабаны в глубине страны подхватывают его и передают дальше. С угрожающей скоростью летит их зов через долины и горы: «В стране война! К оружию, воины!»

Наконец, барабан замолк. Миндшо хватает правой рукой горящий факел и бросает его в приготовленный костер. Ярко вспыхивает священный огонь войны. И гонцы окунают в пламя пропитанные маслом деревян­ные палки и с пылающими факелами в руках спешат на север и юг, на восток и запад. И скоро на окрест­ных горах полыхают огни войны. Они пылают по всей стране, оповещая:

Война!

Таков древний закон страны Нила, и его придер­живается Миндшо. Он быстро гасит пламя; теперь его зажгут лишь тогда, когда барабанная дробь победы снова зазвучит в стране.

День за днем стекается огромная армия. Когда же собралрсь врйско, стали врины молить Хекко о благом предзнаменовании.

И случилось так, что рассеялась дымка утреннего тумана - период дождей уже наступил - и восходя­щее солнце залило своим светом собравшийся народ. Благоговейная дрожь пробежала по толпе. Уверенные в победе, отправились воины в бой.

Из темноты леса, со всех сторон ринулись навстре­чу враги в неистовом и яростном порыве; Дикие крики издавали черные, как ночь, дикари. Упорно и мо­нотонно моросил дождь. Молча и ожесточенно сража­лись Миндшо и его воины. Видимый всем Миндшо являл образец мужества. Но чем может помочь даже самое храброе сердце, если противник намного сильнее?! Сраженные герои один за другим падали на землю, и победа, казалось, клонилась на сторону чернокожих. Ожесточенно сопротивлялись поредевшие ряды воинов Каффы. И в минуту величайшей опасности, преиспол­ненный веры в победу, призвал к себе Миндшо лучших из своего народа и отдал им такой приказ: «Ворвитесь в передние ряды, увлеките за собой храбрейших! Ищите боя с вождями врагов! Вы должны их повергнуть,- сло­мить их силу! Пробейтесь к черным вождям! Лишите вра­гов руководства! Убитых же лишите мужественности, ибо в мужественности - сила мужчины. Кто отнимет мужественность, тот возьмет и силу. Если враг потеряет ее, перейдет она к вам. И возьмите себе видимый знак мужественности врага. Вот что повелеваю я вам!»

В шуме боя громкие повеления Миндшо смешива­лись с последними криками пораженных насмерть и сто­нами умирающих. Он увлек воинов своей верой. И на­чалась такая сеча, какой еще никогда не бывало. Зем­ля обагрилась кровью. Миндшо и его воины творили истинные чудеса храбрости. Искалеченные вожди чер­нокожих издавали предсмертные стоны. Лишившись вождей, дикари разбежались в паническом ужасе. И когда день склонился к вечеру, Миндшо стал хозяином окровавленного поля битвы. А победители привязали ко лбам видимые знаки мужественности врагов.

Затем Миндшо созвал свой победоносный народ из всех областей страны на

Праздник победы,

праздник мира. Снова, как в те дни, когда окончилось великое странствие, весь народ, мужчины и женщины, старые и малые, расположились на огромном лугу. Необозримая толпа с нетерпением ожидала своего повелителя. И снова воздвигли огромный костер и по­ставили рядом большой старый священный барабан.

Смотри! Вот появляется торжественная процессия старейшин, сопровождающих Миндшо. Один из них знаком призывает к молчанию и говорит: «Войеботе! Внимайте! Весь народ возносит хвалу богам и непо­бедимому, что привел нас к победе, - Миндшо!» И они преклоняют колена, воздевают руки к небу и возносят хвалу.

А Миндшо думал о том, что победу добыли герои, и о том, какую скорбь принесла стране смерть лучших из них. И он опустил глаза к земле, чтобы никто не видел, как наполнились они слезами. Призвал он по­том героев и повелел народу: «Благодарите тех, кто боролся с врагом и поверг его». Затем назвал он храб­рейших по имени и велел подойти к нему, чтобы каж­дый их видел. И застенчиво подымались один за дру­гим и подходили к нему герои, пока число их не стало велико, и ни один не был пропущен.

«Внимайте! Отныне это должно иметь силу и по­всеместно соблюдаться по всей стране: да прослывут первые и лучшие воины в веках образцами мужества и силы. Мы же наградим их, когда сможем. И свой вто­рой завет даю я вам сегодня: возвращайтесь домой и воздвигните всюду святилища во славу Хекко. Береги­те их от взоров нечистых. Скоро придет время, когда из ваших племен мы изберем слуг господних и посвятим их ему!

И мой третий завет даю я вам, моим воинам! Да будет отныне мир в Каффе и на границах ее. Идите к рубежам страны и соорудите там сторожевые баш­ни, которые задержат любого врага. Поставьте в них часовых, будущих пограничных стражей, чтобы они день за днем охраняли страну, дабы ни один враг не проник в нее. Пусть каждый однажды в своей жизни сторожит здесь, от полнолуния до полнолуния. Каж­дого, кто попытается проникнуть в страну, следует убить без снисхождения и жалости. Чтобы далеко бы­ло видно вокруг со сторожевых башен, следует всюду, где они стоят, вырубить деревья. И мир сохранится в стране Каффя на печные времена!»

Снова подходит Миндшо к священному барабану, и грохот его оповещает, что война окончена и во всей обширной стране вновь наступил мир. И гоохоту ба­рабана отвечает эхо, и мчится оно через всю Каффскую землю. И снова загораются костры, и несут гонцы факелы мира через долины и горы.

И начался великий праздник, пение и танцы, и весь народ ел и пил три дня подряд.

Когда же пришло назначенное время, Миндшо от­правился в путь и посетил границы страны.

Пограничная охрана

была организована по всей стране. К небу подымались сторожевые башни. Там, где издавна через непроходимый лес и ущелья в глубь страны вели тропы и тро­пинки, построили ворота. Особенно же были защищены мосты и пограничные реки. Похвалил Миндшо народ свой за то, что тот все сделал по его повелению. Когда же полная луна сменялась новой, один караульный вставал на место другого, всегда готовый в случае необ­ходимости рассыпать тревожную барабанную дробь. Казалось, точно навеки обеспечены Каффе тишина и мир.

По всей стране старейшины родов и племен начали возводить храмы творцу мира Хекко. И случилось так, что на юге страны строившие храм рабочие испугались сильного дождя и спрятались в соседнем селении от потопа, что хлынул с небес. Вода превратила все до­роги в топкие болота и, размыв землю, обнажила фун­дамент храма. Когда же они начали снова забивать столбы в землю, один из строителей воскликнул: «Смот­рите, что я нашел!» Точно сам Хекко укрыл в земле один из своих золотых лучей. В яме, размытой дождем, мерцало и лучилось сверкающее

золото

И нашли его там около ста лот ^* и отослали Минд­шо ценную находку.

^* (Лот - мера веса, около 12,8 г.)

Миндшо полагал, что сам Хекко подарил им этот блестящий металл для вящей славы своей и страны. Повелел он поэтому копать всюду и собирать его: «Смотрите! Скоро наступит время освятить храмы Хекко. Мы сделаем из золота ценные украшения для жрецов. Пусть Хекко всегда отражается в них сиянием своим. Сделаем из золота символы мужественности и силы для храбрейших из наших сынов, чтобы всегда служили они примером в бою. Отныне храбрецы будут носить на лбу золотой символ продолжения рода, му­жественности и доблести. Когда изготовят эти уборы, посвятим жрецов и победоносных героев!»

Месяц сменился месяцем. Наконец священные убо­ры жрецов и символы храбрости были готовы. И при­шло время начинать

посвящение

Снова огромная толпа заполнила луг, который дав­но уже стал священным местом. Все облеклись в празд­ничные наряды и ожидали с нетерпением.

Глухие раскаты далекой барабанной дроби. Звуки труб. Торжественно приближаются старейшины пле­мен. Во главе их Миндшо. Закутанные в развевающие­ся белые одеяния, которые ослепительно блестят в лучах солнца, они сегодня впервые возложили на себя зо­лотые цепи, знаки будущего жреческого сана. Избран­ные народом, они стали хранителями святилищ и слу­гами Хекко. По проходу, образованному толпой, они медленно и важно пересекают луг и исчезают в темно­те могучего леса, где вблизи поселения племени, скры­тый от глаз людей, воздвигнут храм Хекко. Это - простое здание с круглым основанием. Но его крепкие стены сделаны из плотно пригнанных друг к другу мощных древесных стволов. Отвесно подымается остро­конечная крыша, похожая на пирамиду.

В храме жрецы простираются пред ликом Хекко. Таинственное пение сливается с громкой молитвой. Затем сверкающие жертвенные ножи опускаются на связанных быков, и кровь с журчанием течет из их вен.

Таков обряд посвящения жрецов, избранных отныне оберегать храмы от взоров толпы, поддерживать в на­роде соблюдение священных законов и строго карать всякое нарушение их.

Закончив жертвоприношение, жрецы, пройдя через лес, снова появились на лугу. Благогозейная тишина встретила посвященных. Затем все громко вознесли хвалы Хекко и богам. Тут на середину выступил Минд-шо и провозгласил: «Войеботе! Внимайте! Праздник посвящения еще не окончен. Мне предстоит еще одна благородная задача. Украсим храбрейших из наших воинов. Пусть они приблизятся».

И, как на празднике мира, подымался то один то другой из толпы, и вскоре все они окружили Миндшо, и ни один не отсутствовал. Громко назвал он но имени первого. Твердым шагом подошел к нему герой. Так подозвал всех их Миндшо к себе и сказал: «Вы будете для нас всегда образцами мужества! Мы, ваши жрецы, хотим наградить героев! Возложим на лбы их знак му­жества, золотой символ продолжения рода и мужской силы».

Жрецы и Миндшо укрепили на лбу избранных зна­ки мужества; а в волосы воткнули белые султаны из развевающихся перьев. Громко зазвучали фанфары и трубы, сспровождая обряд посвящения; раздались глухие удары барабанов. Весь народ ликовал.

Приходили и уходили годы. Страна цвела.

Счастливые люди

жили на благословенной земле. Они возделывали поля, сеяли и складывали урожай в закрома, пасли скот, занимались ремеслом и торговали на рынках. Женщины мололи зерно и пекли в горячей золе тонкие лепешки. Мальчики собирали мед диких пчел, высоко в ветвях подвешивая корзинки. Нелегкое дело управляться с ди­кими пчелами. Зато очень приятно запивать жаркое и рыбу чудесным медовым вином.

Девушки возились дома со всякой утварью. Равно­мерными движениями ноги вертели они гончарный круг, формуя из глины и земли удобные сосуды, а отец се­мейства обжигал на пылающем огне горшки, чаши, бу­тыли, кувшины.

Когда муж уходил на охоту или рыбную ловлю, хозяйка сидела за старой прялкой и своими провор­ными умелыми пальцами сучила нити из толстого пучка хлопкового волокна; из них женщины ткали замечатель­но красивые покрывала и платья.

Различной была одежда мужчин, женщин и детей. Большие белые покрывала мужчин но обычаю были зат­каны пестрыми полосами. Дорогие платья женщины, легкие и воздушные, не стесняли стройного стана. Ре­мень из кожи или лента на поясе дополняли их убран­ство. Вокруг бедер женщины носили передники, сделан­ные из лыка или листьев. С большим искусством изго­товлялись из высушенной травы плащи для защиты от дождя. Плотно сплетены были волокна, и никакой ли­вень не мог проникнуть сквозь бесчисленные сухие тра­винки плаща.

Дети обычно ходили без всякой одежды. Волосы на головах у них были полностью острижены, лишь на темени оставляли маленький хохолок. Девочки, достиг­нув зрелости, убирали свои волосы на особый манер: два валика из волос тянулись, подобно гребню, от уха до уха. С затылка падало вниз множество мелких ко­сичек. Женщины заплетали волосы в длинные тонкие косы и укладывали их вокруг головы, умащая драгоцен­ными благоуханными маслами. В прическу втыкали красивые резные гребни из ценного дерева. Волосы мужчин вились. Некоторые имели бороды; если они вы­растали слишком длинными, их подкручивали к подбо­родку. Мужчины и женщины носили остроконечные шляпы из листьев ^*.

^* (Остроконечные шляпы, в пядь высотой, скрепленные нитями и похожие по форме на конус, характерны для одежды каффичо и придают ей особый отпечаток.)

Женщины любили дорогие и изящные украшения: ожерелья из дерева, разных металлов, серебра, краси­вые узкие тонкие и толстые широкие браслеты, часто даже несколько подряд, украшали их изящные руки. Охотники, напротив, предпочитали грубые браслеты из подошвенной кожи убитых слонов; владельца такого браслета называли убийцей слонов. И на ногах носили всяческие украшения: обручи с подвешенными на цепочке колокольчиками, чтобы отгонять злых духов, по­дымающихся с земли. Таким образом, украшения за­щищали людей от несчастья и черной магии.

Когда заканчивались дневные работы, вечером или по праздникам раздавались звуки труб, лютен и флейт; и все кружилось в ритмичном танце.

Рядом со свободными жили рабы, нечистые. Не сме­ли они, как поиелел Миндшо, переступать порога жилищ своих господ. Они искусно дубили кожу.

Разрастались поселки, деревни становились все больше, и города постепенно получали устав и наз­вание.

Если возникали внутренние ссоры и раздоры, жре­цы быстро восстанавливали покой и мир. Когда же враг приближался к границам страны, караульные пре­дупреждали об опасности, и их барабаны призывали ге­роев и их дружины к оружию. Тогда привязывали ге­рои золотые знаки силы и мужества ко лбу и отправля­лись в бой, всегда одерживая победу во всех стыч­ках и войнах.

Каффы, точно огромного счастливого острова, не касалось течение времени. Так убедился весь народ, сколь многим он обязан Миндшо.

Шадда - священный город - начала готовиться к празднику благодарения. Его справляли там, где Минд­шо как верховный жрец служил в храме, на обширном поле, где закончилось великое странствие. Это была освященная земля. Разве не стала Шадда местом па­ломничества всех каффичо? Разве не была призвана она блистать среди городов Каффы? Чтобы придать ей ослепительное сияние, недоставало лишь коронован­ного владыки.

С незапамятных времен бывало так, что лучший ста­новился господином над ними. Потому выбор ььл на Миндшо. Племена избрали его своим вождем. Не было более достойного в стране, чем спасший ее от смертель­ной опасности, установивший мир и спокойствие. Хек-ко воплотился в нем, говорил его устами. С короно­ванием осенит его божественная сила. И готовился город к великому торжеству, и не было конца при­готовлениям.

Точно из-под земли вырос за несколько дней огром­ный дворец - резиденция будущего владыки. С ран­него утра до позднего вечера и даже глубоко за полночь раздавались стук мологка и визг пилы. Едва ли урывал кто-нибудь несколько часов для сна.

В потаенном месте избранные изготовляли священ­ную корону. Она должна была походить на древнюю священную корону египетских фараонов ^*. Золото и серебро, нужные для работы, доставляли племена со всех концов каффской земли. Подобным пирамиде сде­лали золотых дел мастера остроконечный шлем, они со­ставили его из шести пластин чистого золота и шести пластин чистого серебра. Также из чистого золота был изготовлен трехконечный символ мужской силы и укреплен на лобовой стороне электроновой ^** короны. И изрекли мудрые старцы пророческие слова о короне: «Кто владеет короной Каффы, тот законный ее пове­литель. Пока вы владеете короной Каффы, никакой чу­жеземец не станет господином страны. И никому не должен будет подчиниться народ Каффы». Из чистого золота были сделаны вокруг шлема бесчисленные тон­кие цепочки с колокольчиками, чтобы отгонять злых духов. Месяц продолжались поиски султана из разве­вающихся перьев. Три пучка перьев цапли прикрепи­ли к короне и белое перо героя.

^* (Она должна была походить на древнюю священную корону египетских фараонов. - Золотых дел мастера Каффы, конечно, не могли сознательно подражать при работе над короной рега­лиям египетских фараонов, о которых не имели ни малейшего представления. Это натяжка автора. (Прим. ред.) )

^** (Электрон - сплав золота и серебра.)

Из чистого золота изготовили золотых дел мастера государственные регалии: подвески, браслет и перстень, цепь на шею, жезл и меч. И чистым золотом вышили зеленую мантию владыки.

Миндшо же, победоносного, избранного, народ не ви­дел. Он жил в одиночестве, подготовляя душу свою для великой миссии. В непроходимом лесу ему и его юному спутнику построили жилище. Этот юноша, поч­ти мальчик, готовил себя к жертвенной смерти. Его удостоили великой чести при короновании пожертво­вать своей юной жизнью во имя здоровья избранного. Таков был древний закон, и он жил до нашего времени.

И случилось так, что в эти дни прибыли в священ­ный город Шадду вереницы паломников. Паломничество не прекращалось ни на час - как днем, так и ночью. Паломники с севера и юга, с запада и востока собирались перед городскими воротами. Каждое племя и каж­дый род несли с собой свои трубы, рожки и свирели. И в городе и за его стенами слышались громкое пение и молитвы.

Каждый паломник клал на большой площади перед дворцом принесенное им из родного села полено, пока не вырос на этом месте огромный костер, чтобы возжечь

священный огонь

Зашло солнце. Когда ночь окутала своей тенью дво­рец, его ворота открылись. Это было накануне великого посвящения царя. В высоко поднятых руках нес старей­ший из жрецов, избранный верховным жрецом, горящий факел, который зажгли в храме Хекко. Весь народ склонился до земли, когда толпа жрецов приблизилась к костру. А верховный жрец молился и пел:

 «О Хекко! 
 Говорят на разных языках народы, 
 Различны у людей и лица и кожа. 
 Но ты видишь каждое сердце и отмечаешь лучших, 
 О Хекко! 
 Завтра ты даруешь божественную мудрость и необыкновенную силу 
 Миндшо, что спас твой народ. Его мы избрали! 
 Облачи его благодатью божественной милости твоей! 
 О Хекко!»

Верховный жрец поднес факел к костру. Высоко взметнулись языки пламени. Ночь озарилась сияющим светом. И зажег верховный жрец новый факел и понес его во дворец к большой жаровне, дабы никогда не гас там священный огонь. Ибо пока жил царь, этот огонь был символом божественной силы Хекко.

А народ молился и пел и возносил хвалы создате­лю всего сущего, пока заря не заставила померкнуть сияющий огонь и не наступил священный час начать

коронование

Кроваво-красным солнечным диском поднялся Хек­ко на небосводе, как будто еще пылали в нем раскаленные огни ночи. Глубокое возбуждение овладело серд­цами всех.

Глухо зазвучали удары барабанов. Им подпевали кроткие свирели и нежные флейты. И сзывали на праздник звонкие голоса труб. В воздухе стоял необы­чайный ликующий звон.

Ворота дворца распахнулись. В роскошных одеяниях появился верховный жрец со своей свитой. Все пали ниц и приникли к земле. Верховный жрец нес золотую корону Каффы; и она горела, как рубин, под лучами солнца, и легкий ветерок шевелил великолеп­ные перья. Далее следовали жрецы, несшие государ­ственные регалии: золотой меч и зеленую мантию, ски­петр и золотые украшения. Затем в сопровождении двух жрецов шел юноша, предназначенный для жертво­приношения. Счастливыми глазами смотрел он на гро­мадную толпу; ведь он был отмечен могущественным Хекко. Снова следовали ряды жрецов. Наконец, поя­вился он, великий Миндшо, избранник своего народа. Гробовая тишина воцарилась на громадном лугу. Толь­ко приглушенное птичье щебетанье неслось из ближнего леса, в котором медленно скрывалась процессия.

В тихом ожидании народ поднялся. Гремели бара­баны, оглушительно пели трубы, звенели флейты и свирели.

Площадь вокруг храма была пуста. Лишь жрецы имели право присутствовать при священном обряде коронования. На страже стояли древние исполинские деревья. Внутрь храма вошли лишь верховный жрец с золотой короной в руках, жрецы, несшие государствен­ные регалии Каффы, и мальчик, предназначенный в жертву.

Жрецы начали молиться. Верховный жрец отвел мальчика в сторону, в таинственную темноту храма. Наступила бездыханная тишина, когда сверкнуло жерт­венное копье. Еще раз, прежде чем погаснуть навсегда, блеснули глаза мальчика. А верховный жрец вышел на середину храма и возвестил, что душа юноши перешла в тело избранника, дабы он был здоров и жил долго.

И увенчал жрец священной короной главу избранника, и возложил ему на плечи зеленую вышитую золотом мантию, и подал золотой меч и другие регалии. Трижды громко провозгласил жрец его имя. Теперь избранный превратился в Великого, которому принад­лежала вся власть над Каффой. Он обладал божест­венной силой: отныне Хекко говорил его устами. Жре­цы бросились ниц и взяли в руки пучки травы в знак смирения и покорности. Они закутали Великого в дра­гоценные покрывала. Отныне никто не смеет видеть его. Тот, кто взглянет на владыку Каффы, будет убит привратниками и скороходами. Владыка всегда должен оставаться скрытым за покрывалами. Его не видит никто, он же зрит всех. Только через своего верховного жреца будет Великий отныне говорить с народом.

Медленно движется процессия со скрытым за покрывалами повелителем Каффы через толпу, которая благоговейно простирается на земле. Ворота дворца закры­ваются за процессией. Лишь когда верховный жрец снова появляется перед воротами и останавливает дикий грохот барабанов, свист флейт и рев труб, народ под­нимается. От имени Великого, который сейчас вкушает первую трапезу, жрец оповещает, что отныне Великий будет держать суд и расправу согласно обычаям и за­конам страны. Весь народ приглашен сегодня и на последующие два дня быть гостем на площади перед двор­цом.

Тут всюду поднялся сильный шум. Толпа танцева­ла и пела под звуки литавр и свирелей, труб и флейт. Народ кормили и поили превосходным медовым вином три дня, с раннего утра и до глубокой ночи. После этого все разошлись по домам, восхваляя Великого.

Великий был первым царем Каффы и дал стране это имя. И Хекко говорил его устами. Народ не забыл Миндшо. Он был основателем царствующей династии Каффы, которая названа по его имени Миндшилаш, или род Миндщо. И вот какие

государи Каффы^*

^* (Государи Каффы. - У царя Каффы постоянно было пять, семь или девять «медше», т. е. жен. Это были дочери царей соседних стран Мало, Куча, Гера и Гумма или девушки из родой Аргепо и Дукко. Его сыновья носили титул «татемо бушо» (т. е. царский сыч, принц) и как законные сыновья царя принадлежали к роду Миндшо. Дочери носили титул «тшибете», т. е. принцессы. Их выдавали замуж за юношей из рода Аргепо или царей Дауро, Гера, Гумма, Мало или Куча.)

были после него, и вот их имена: Гирра был второй царь ¹, он жил в городе Шонга, поэтому его называ­ли государем Шонги; третий царь жил в Аддо ², четвертый - государь Шадды ³. Пятый был Мади Гафо, или царь Боррето ⁴; шестой был царь Бонги ⁵; седьмой назывался Гиба Нечочо ⁶; восьмой царь был Гали Гафочо ⁷; девятый - Гали Гиночо ⁸, он был тем, кто сделал великим государство Каффы, он покорил мно­гие страны и возвысился до титула царя царей, он стал царем царей, или императором многих царей, и был первым императором Каффы: после этого титул импе­ратора стал титулом всех правителей Каффы.

¹ (Гирра правил с 1425 по 1460 г.)

² (Царь Аддо (1460-1495 гг.). Захватил страну Аддио.)

³ (Государь Шадды (1495-1530 гг.). Сделал Шадду своей резиденцией.)

⁴ (Мади Гафо (1530-1565 гг.). Резиденция его находилась в городе Боррето. При нем в страну проникли первые мусульмане, произошло вторжение оромо Шипенао, а также поселились пер­вые беглецы-христиане - амаро. )

⁵ (Царь Бонхи (1565-1605 гг.). Захватил землю Бонга, раз­делил свою страну на двечадцать областей, поставив во главе каждой правителя - «вораборашо» - «герцога». Число их позднее возросло до восемнадцати. Им подчинялись «графы» - «рашо». Во времена его правления были построены первые хри­стианские церкви. Говорят, он умер ста двадцати лет от роду.)

⁶ (Гиба Нечочо (1605-1640 гг.). При нем был установлен строгий культ Хекко. )

⁷ (Гали Гафочо (1640-1675 гг.).)

⁸ (Гали Гиночо (1675-1710 гг.). Дал стране новое государст­венное устройство.)

Десятого царя звали Гаки Гаочо ⁹; одиннадцатого - Галли Гаочо ¹⁰; двенадцатым был Шаги Шарачо ¹¹; ему наследовал Беши Гиночо ¹²; четырнадцатым царем и шестым императором Каффы стал Хотти Гаочо ¹³, под его властью царство превратилось в великую и непобедимую державу. За ним следовал Гаха Нечочо ¹⁴. Шестнадцатым царем был Гави Ночочо ¹⁵, которого сменил Кайе Широчо ¹⁶, и он стал Хекко, который в нем воплотился. Царь Каффы с тех пор и на все време­на стал Аттиочо, или царь-бог. Восемнадцатый царь Каффы носил имя Галли Шерочо ¹⁷; последний назывался Гаки Шерочо ¹⁸, вместе с ним в наши дни ^* ис­чезло великолепие Каффы. Наша надежда - его воз­вращение!

⁹ (Гаки Гаочо (1710-1742 гг.). Народ Каффы дал ему имя «великий», при нем было основано царство оромо Джимма-Кака.)

¹⁰ (Галли Гаочо (1742-1775 гг.). Ему дано прозвище Галло.)

¹¹ (Шаги Шарачо (1775-1795 гг.). При нем был бунт народа Дауро. )

¹² (Беши Гиночо (1795-1798 гг.). )

¹³ (Хотти Гаочо (1798-1821 гг.). Ему были подвластны сорок царей и царств.)

¹⁴ (Гаха Нечочо (1821-1845 гг.). Прозвище Беддо. При нем царство Дауро стало независимым.)

¹⁵ (Гави Ночочо (1845-1854 гг.).)

¹⁶ (Кайе Широчо (1854-1870 гг.). Прозвище Камо. Изгнал христианских священников. Начиная с него, все цари носили ти­тул Аттиочо, царя-бога, и жили в многоженстве. )

¹⁷ (Галли Шерочо (1870-1890 гг.). Прозвище Галлито. При нем были гонения на католиков; он постановил, что ни один из рода Миндшо не имеет права стать христианином («критино») или му­сульманином («нагадо»). Народ стал называться с тех пор «хеккитино», т. е. последователями культа Хекко. После того как Каффа была присоединена к эфиопской империи, культ Хекко от­ступил перед эфиопской формой христианства «карра хаимонот», государственной религией Эфиопии. )

¹⁸ (Гаки Шерочо (6. IV 1890-10. IX 1897). Прозвище Тшинито. Приказал истребить в стране всех львов, чтобы обезо­пасить крестьян. Умер в изгнании.)

^* (В наши дни - т. е. в дни рассказчика. (Прим. ред.) )